Наваждение. Тропою Забытых

Виллор поднялся на ноги.

– Добрых снов, магистр.

– И тебе добрых снов, Эйдан, – улыбнулся Линис.

Старший инквизитор поклонился и направился к двери. Его усталость была велика. Хотелось упасть на кровать и проспать пару суток, и чтобы никто не трогал его, не лез с бредовыми обвинениями. Однако на утро дел было немало, и разлеживаться шейд не собирался. Так что задерживаться он уже нигде не собирался, желая поскорее лечь и вздремнуть несколько часов.

– Да, хотел спросить, – донесся до него голос Линиса. – Что за дела у тебя в Риче?

Виллор споткнулся. Он осторожно выдохнул и обернулся, на лице шейда уже не было следов досады и волнения. Эйдан удивленно посмотрел на магистра, ожидая пояснения к этому вопросу.

– Когда Никс сказал, что ты отправился в Рич, вспомнил, что Рет занимался каким-то твоим делом. Он, когда отпрашивался, говорил, что ты дал ему поручение. Обычно я не лезу с вопросами, но тут сложилась такая ситуация, что мне пришлось подойти к Рету. Он сказал, что собирал сведения об одном семействе. Что тебя насторожило в них?

На лице шейда появилась улыбка. Он усмехнулся и покачал головой.

– Это личное, магистр. Некоторое время назад, возвращаясь в Орден, я попал под сильнейший ливень. Карета сломалась, и меня приютила та самая женщина, о которой узнавал Рет. Признаться, она мне понравилась. Только и всего. Вы же знаете, я никого не подпускаю к себе близко, пока ничего не знаю о человеке. Вот и хотелось собрать о ней немного сведений.

– О, – магистр изумленно округлил глаза. После коротко рассмеялся. – Стало быть, наш самый неприступный инквизитор влюбился?

– Не скажу, что влюбился, но дамочка показалась мне… аппетитной.

– Я слышал, что у женщин ты находишь живой отклик. А раз ты даже решил собрать о ней сведения, значит, дама тебя зацепила, – подмигнул Линис, впрочем, без всякой пошлости.

– Она выпроводила меня, – усмехнулся Эйдан. – Как только я попытался ухаживать за ней. Сопротивление вызывает интерес. Но ничего серьезного, можете мне поверить. Она всего лишь щелкнула меня по носу, я уже успокоился. Теперь позвольте мне удалиться, валюсь с ног.

– Да, разумеется, – кивнул магистр, и Виллор покинул его комнаты.

Вышел в коридор и привалился к стене. Поверил ему Линис? Хорошо бы, чтобы поверил… Нужно будет поговорить с Тенью и узнать, что именно он рассказал магистру. Возможно, паниковать рано. Эйдан отлепился от стены и направился к себе, решив утро начать с Рета. Он вошел к себе, закрыл дверь и слепо взглянул в окно. Шейду вдруг показалось, что он уверенно приближается к краю пропасти:

– Как бы не сорваться…

Глава 3

Проснулся Эйдан позже, чем хотелось. Даже на нем сказалось переутомление, несмотря на то, как быстро восстанавливалось его тело. Виллор открыл глаза, когда солнце уже поднялось, полежал еще пару мгновений, глядя в потолок, после сел и бросил взгляд в окно. Рядом с кроватью зашевелился Горт, уловив пробуждение хозяина. Он поднялся на лапы, потянулся, издав низкий звук, похожий на скрип, встряхнулся и взглянул на шейда.

– Доброго утра, дружок, – хрипловато произнес Эйдан, потянулся и потрепал большую умную голову зверя. – Сегодня хороший денек, не находишь?

Горт уселся перед кроватью, почавкал и переступил с лапы на лапу.

– Ты всё больше перенимаешь повадки собак, – усмехнулся Виллор. Зверь склонил голову набок. – И тебе это нравится, не так ли? – закончил шейд, и Горт вывалил язык из пасти, подтверждая слова хозяина.

Эйдан спустил ноги на пол, обхватил голову зверя ладонями и звонко поцеловал в нос. Горт зафыркал, затряс головой, и инквизитор негромко рассмеялся.

– Дурень, – с улыбкой сказал он и направился в ванную комнату. – У нас с тобой сегодня много дел.

Горт зашлепал следом, постукивая когтями по полу, но в ванную не вошел, остановился возле двери, уже зная по опыту, что получит по ушам, если полезет к шейду, пока он приводит себя в порядок. Зверь растянулся на полу, уместил голову на лапах и тихо заворчал.

– Я всё слышу, – донесся до него голос хозяина. – Нечего ругаться, ты забавный, когда возмущаешься.

Горт поднял голову, оскалился и угрожающе зарычал. Дверь открылась, и оттуда выглянул старший инквизитор, его щеки и подбородок покрывала мыльная пена.

– Не страшный, – усмехнулся Эйдан. – Смешной.

Зверь осмотрел хозяина, задержал взгляд на его лице и вдруг перекатился на спину, задергал лапами, зафыркал, и шейд сурово свел брови:

– Глумишься?

Горт перевалился на бок, затем поднялся на лапы и ушел вглубь комнаты.

– Ну-ну, – хмыкнул старший инквизитор, и дверь за ним снова закрылась.

Зеркало отразило улыбку шейда, но уже через мгновение он стал серьезным. Такие утренние перепалки с Гортом поднимали настроение, и они часто развлекались, когда их никто не видел. Правда, в ту пору, когда шейда терзала печать, всякая легкость исчезла, и зверь не лез под руку хозяину, пока лицо того кривилось от ярости. Но сейчас инквизитор стал спокойней, и между магическим созданием и человеком начала восстанавливаться легкость их общения.

Впрочем, Виллору было далеко до веселья. Оставшись наедине с собой, он вернулся мыслями к рассказу Никса, к обвинениям Армиста и беседе с Линисом. Эйдан поискал лукавство в словах магистра и пока не нашел его. Однако радоваться тому, что у него нашелся союзник, шейд не спешил. Ночью он открылся, и теперь оставалось ждать последствий. Что до Армиста, его Виллор пока не опасался. Доказательств у Тебета не было, только версия, которую ему указали, да его собственное рвение. Слова остаются словами, и самое большое, что сейчас может произойти – это за подозреваемым инквизитором усилят надзор.

– Лишь бы под руку не лезли, – сказал своему отражению Виллор, откладывая в сторону бритву.

Он смыл остатки мыла с лица и снова посмотрел в зеркало, пока промакивал полотенцем щеки. Впрочем, своего отражения шейд не видел, он продолжал размышлять. И мысли его остановились на древнем артефакте. Зачем он его скрывает? Есть ли вообще в этом смысл? Самой ценной была книга, но ее сожгли, а без трудов Валбора чаша теряет свое предназначение. Да и что это за предназначение? Что вообще обещал Валбор тому, что разгадает его загадки и дойдет до источника?

Инквизитор тряхнул головой, не позволяя себе углубиться в эти размышления. Насущных дел было по горло, и думать о древнем маге было пустым занятием. Но вот чаша… Если вскроется, что он добыл артефакт, но не отдал его – это станет обвинением посерьезней, чем то, что несет Армист. Тут уже никакая поддержка не поможет. Он – инквизитор, скрыл артефакт…

– Смертная казнь, не меньше, – задумчиво произнес Виллор. – Отличный выход для тех, кто хочет от меня избавиться.

Нет, такой подарок предателям делать было нельзя. Если обвинят в утаивании артефакта, начнут раскручивать все его дела, чтобы обнаружить другие возможные преступления, и тогда… тогда может всплыть история с «проклятьем». Интерес шейда к Ричу и к вдове Ассель приобретет другой оттенок, Линис быстро сложит одно с другим, а это повлечет и вовсе дурные последствия. Этого старший инквизитор допустить не мог. Чашу он отдаст Бирте, и сделает это прямо сейчас. Закрыв себе тыл, можно будет двигаться дальше.

– Да, так и сделаю, – кивнул Эйдан своему отражению.

По крайне мере, местонахождения артефактов известно, и отследить их будет несложно, достаточно отправить Горта с проверкой, он пролезет сквозь любую защиту и покажет хозяину. И все-таки… Все-таки даже без книги стилет и чаша остаются мощной парой, и как их можно использовать, сложно понять, не изучив возможности работы Валбора. Виллор досадливо покачал головой. Однако подумал, что это не первые колдовские вещицы, которые попадали в Орден, и пока ни одна из них не была использована.

Найденные артефакты обычно отправляли в столицу под усиленной охраной. Там сдавали в королевское хранилище, где опасные вещицы охранялись так, как вряд ли сторожили королевскую казну. Да и здесь, в обители, артефакты были надежно скрыты до тех пор, пока их не отправят в хранилище. Возможно, Виллор зря опасался передавать чашу в тот момент, когда было непонятно, что затевается, и кто к этому причастен. Но сейчас, когда он чувствовал ответственность не только за себя, Эйдан уже не колебался.

Одевшись, он вытащил чашу из временного тайника, который устроил, как только вернулся в свою комнату, и направился к магистру Бирте, под чьим началом служил уже долгие годы. Бирте был его куратором и даже покровителем. Этот магистр позволял «мальчишке» быть самостоятельным, потому что именно такой образ действий давал больше всего результатов. Что-то навязывать Виллору было равноценно тому, когда вольнолюбивого зверя сажают на привязь. Шейд успел показать, что его своеволие идет только на пользу дела. Он никогда не противопоставлял себя ни Ордену, ни его уставу, ни закону. Верный солдат – вот кем оставался Виллор, несмотря на свободу в выборе людей и действиях.

– К Бирте, – оповестил Эйдан своего зверя, и тот зафыркал, показывая свое отношение к старику. – Да ладно тебе, ну потреплет разок.

Горт зарычал и исчез в воздухе. Виллор усмехнулся, панибратства зверь не терпел. Для всех, кроме него, Горт упрямо оставался страшной тварью. Разве что с Тимом они ругались постоянно, но беззлобно, лишь иногда повышая накал спора, когда начинали делить шейда. Что Горт, что Тимас ревновали хозяина друг к другу, но продолжали существовать бок о бок, то вредничая, то ворча друг на друга, то объединяясь, когда этого требовала забота о шейде. Никса в этот маленький семейный круг зверь и слуга не пускали, в этом они были едины. Самим места мало. Виллор снова усмехнулся, но быстро стер с лица усмешку, и к магистру поднимался с привычным непроницаемым выражением на лице.

Однако Бирте в его комнатах не оказалось. Досадливо покривившись, Виллор постучал в комнату помощника магистра, но и тут ему никто не отозвался.

– Задери их бесы, – тихо выругался Эйдан. Таскать за собой чашу не хотелось, и прятать снова в своей комнате тоже.

Подумав немного, шейд развернулся и направился к Линису. Тот как раз выходил из своих комнат, но, увидев приближавшегося Виллора, остановился.

– Доброго дня, магистр, мы могли бы переговорить? Много времени это не займет, – приветствовал шейд.

– Доброго дня, Эйдан, – склонил голову Линис. – Заходи.

Виллор направился прямиком к столу, развернул сверток, который держал в руке, и поставил на столешницу чашу. Магистр с интересом посмотрел на артефакт, после поднял вопросительный взгляд на старшего инквизитора.

– Чаша Валбора, – пояснил Эйдан. – По крайней мере, именно так ее называли.

Линис приподнял в изумлении брови, взял чашу в руки и покрутил, рассматривая ее.

– Из-за нее напали на Никса и его охрану в Ансоне, – пояснил Виллор. – Шейд Уллир раздобыл артефакт во время Триапольской компании, привез домой и хранил, пока его бывший слуга спьяну не разболтал тайну хозяина моему осведомителю. Я отправил Никса проверить сведения. Остальное вам уже известно. Не могу утверждать, что эта чаша имеет хоть какое-то отношение к Валбору, но магическая составляющая присутствует, Горт ее чует.

– Да, как раз хотел у тебя спросить причину нападения на Никса, – машинально кивнул Линис. – Ночью как-то было не до этого. Значит, артефакт… И ты принес его мне?

– Бирте нет в его комнатах, а я не хочу таскать за собой чашу, или прятать ее в своей комнате. Если уж меня пытаются обвинить в том, к чему я не имею касательства, то чаша станет отличным поводом, чтобы избавиться от меня раз и навсегда.

– Да, ты прав, – согласился Линис. – Я отнесу артефакт в хранилище.

– Разумеется, – кивнул шейд и пристально посмотрел на магистра. – Но прежде я хотел бы, чтобы вы написали расписку в получении чаши. Мне так будет спокойней.

– Не доверяешь? – с пониманием улыбнулся Линис. – Хорошо, я напишу расписку.

Виллор кивнул и прошел к креслу. Он следил за тем, как магистр достает бумагу, перо и чернила, после перевел взгляд на чашу. А когда вновь взглянул на Линиса, тот смотрел на свой перстень.

– Любопытно, – наконец произнес тот. – Кольцо не видит магию. Может ли это означать вмешательство в плетения, и как следствие, «слепоту» камня?

– Это древняя магия, магистр, – ответил шейд. – После того, как чаша попала ко мне, я пришел кое к каким выводам. Если вам интересно, могу поделиться.

– Поделись, – согласился Линис, укладывая ладони на столешницу.

Виллор некоторое время молчал, формулируя в голове то, что хочет сказать, наконец, распрямился в кресле и произнес:

– Вам ведь известно, что такое стазис, магистр.

– Стабилизирующее заклинание, которое замораживает физические, химические и энергетические процессы объекта, оставляя его форму и свойства неизменными, – кивнул Линис.

– Именно, – подтвердил старший инквизитор. – До нас дошло немало образчиков древней культуры и знаний, и сохранились они, благодаря…

– Стазису, – снова кивнул магистр.

– Да, стазису. Это заклинание, как можно судить, было широко распространено в древности. И применяли его, как к материальным объектам, вроде книг и произведений искусства, так и к нематериальным, например магия …

– Стоп, Эйдан, не спеши, – Линис поднялся из-за стола, обошел его и уселся на край. – Ты хочешь сказать, что к артефактам также применялся стазис? Хотя… это логично. Маг создает свою игрушку, вкладывает в нее мощь, но магия, как и любая материя, со временем истончается, и сила уходит. Да и не каждый носитель выдержит бег времени, а это, бывает, и тысячи лет! Стазис замораживает и сосуд, и магический поток, не позволяя ему утерять свою силу. Всё равно, что закупоренная бутыль. Стекло удерживает вино, пробка не дает напитку выдохнуться. Разумный вывод, я даже соглашусь с ним.

– Стазис тоже со временем распадается, и предмет начинает ветшать. Это особенно хорошо видно по книгам, – усмехнулся Эйдан. – Но вернемся к моей теории. Именно стазис не дает камню «чувствовать» скрытую в предмете магию, потому что она не активна. Но когда артефакт попадает в руки мага, и одаренный начинает работать с ним…

– Маг активирует артефакт, и это оставляет след, по которому его можно найти, – подхватил Линис.

– Давая понятие «древняя магия», в данном случае, я имею в виду стазис, потому что нашим современникам не хватает ни знаний, ни возможностей, чтобы надолго закрепить форму и свойства. Инквизиторские же перстни улавливают именно активные потоки, потому-то и «слепнут», встречаясь со «спящей» Силой. Если бы не рассказ Уллира о том, как охранялась чаша, я бы мог решить, что шейда обманули, или же он пытается дурить окружающих. Впрочем, и Горт показал, что магия в данном артефакте все-таки присутствует. Шерсть на загривке встала дыбом, он принюхивался, облизывался, в общем, подтверждал, что перед нами не пустая жестянка. Однако повторюсь, не могу с точностью утверждать, что эта чаша имеет отношение к Валбору. Ни на ней, ни на книге со стилетом никаких именных знаков нет.

Линис, вновь усевшийся на край стола, обернулся к Эйдану, и в его глазах опять появилось изумление.

– Книга и стилет? Валбора?

– Их я отдал Бирте во время своего предыдущего возвращения. Не знали?

– Хм… Упустил, наверное, – потер подбородок магистр. – На Совете это точно не обсуждалось.

Мужчины недоверчиво переглянулись. Бирте был старейшим из магистров. Заподозрить его в том, что он скрыл артефакты, хотя бы один, потому что книга сгорела, было таким же безумием, как и усомниться в совершенстве защиты инквизиторского перстня… И все-таки перстень дал сбой, по крайней мере, уже в двух случаях известных Виллору.

– Я… понаблюдаю за ним, – осторожно произнес Линис. – И давай-ка пока умолчим о чаше.

– Хорошо, – не стал спорить Эйдан. – Только расписочку напишите.

– Ты как ростовщик, – хмыкнул магистр.

– Во всем нужен порядок, – назидательно произнес старший инквизитор. – Кстати, Никс поверил, что она – подделка.

– Значит, будем придерживаться этой версии, если он проболтается. Пожалуй, я навещу нашего узника. А ты…

– Собираюсь осмотреться, – уклончиво ответил Виллор, и магистр снова хмыкнул, но кивнул, соглашаясь со страшим инквизитором, затем взялся за перо.

Шейд дождался, пока Линис поставит свой оттиск под коротким текстом расписки. Забрал ее и, поклонившись, вышел. Уже в коридоре Эйдан заглянул в листок бумаги и не удержался от смешка, Линис тоже не желал нести ответственность, потому строки, написанные им, гласили: «… Принял чашу, именованную артефактом Валбора, у старшего инквизитора Эйдана Виллора. Создание данной чаши магом Валбором требует подтверждения…».

– Лис, – покачал головой шейд и отправился искать Рета.

Однако и тут Виллора ждала неудача, Тень покинул Орден с одним из отрядов еще на заре. Эйдан побуравил взглядом замковый двор, но толку в этом занятии было не больше, чем в вычесывании блох у Горта, на котором они не водились.

– Ну ладно, – тряхнул волосами Эйдан и направился к конюшне.

Раз уж в замке делать было уже нечего, значит, нужно было отсюда выбираться, чтобы заняться чем-то более полезным. Старший инквизитор дождался, пока вывели его коня, забрался в седло и направился к воротам, но выехать так и не смог. Дорогу ему преградили.

– Брат старший инквизитор, – страж заметно нервничал, – вас одного выпускать не велено. Вы можете покидать обитель только в сопровождении. Распоряжение старшего инквизитора Армиста.

– И где этот железный лоб? – полюбопытствовал Эйдан.

– Покинул замок.

– Они сговорились все что ли?! – возмутился Виллор, спрыгнул на землю и бросил поводья стражнику. – Доверяю.

После стремительно зашагал в замок. Раздражение, уже бурлившее в шейде, вдруг улеглось, и он остановился, так и не войдя в замок. Затем поднял голову и скользнул взглядом по окнам. Конвой или контроль? Контроль, точно. Кто-то, кому мешает любознательный и прыткий инквизитор, хочет знать о каждом его шаге. Понимает, что Эйдан не дурак и сбегать не собирается, но допустить самостоятельного расследования нельзя, иначе сообразительный брат нароет нечто, о чем ему знать не положено. Вот и приставленный соглядатай. Подозрения, как повод накинуть поводок. Армист, скорей всего, опять исполнитель чьей-то воли. Вот бы еще узнать – чьей.

Эйдан неспешно приблизился к двери и вошел в обитель. Линис ни слова не сказал об этом распоряжении. Если не знал, то его ждет неприятное известие – кто-то действует в обход куратора. Хотя магистр сказал, что Армисту дали особые полномочия, и он мог просто из служебного рвения взять Виллора под охрану…

– Нет, Линис прав, этот дурак всего лишь исполнитель. Тот, кто его натравил, вряд ли отпустит поводок, – прошептал шейд, поднимаясь по ступеням.

Магистра Линиса, успевшего покинуть свои комнаты, нашел Горт, и Эйдан вновь прибавил шаг, спеша к своей цели. Вскоре он уже выезжал из замка в сопровождении воина, назначенного ему в охранники. Виллор хранил на лице невозмутимое выражение, Линис метал взглядом молнии – новость ему не понравилась. Об указании Армиста он не знал, хотя и ожидал подобный ход от назначенного Советом следователя. Но распоряжение Тебета все-таки прошло мимо его куратора. Нарушать решение Армиста магистр не стал, но к разговору со старшим инквизитором приготовился. Впрочем, Виллор не исключал и игры от Линиса. Пока уверенности в нем не было, а слепо доверять кому-то Эйдан не собирался.

Но сейчас шейда интересовало, что же произошло с Никсом, и он направил коня в сторону деревни, где скрывался Шейм. Воин ехал за ним, не нарушая тишины и не мешая инквизитору думать. Виллор полностью сосредоточился на рассказе Рута. И вновь он подумал о знахаре, но веры в его вину не было. Вот если только кто-то успел поговорить с ним… Но прежде, чем проводить допрос, Виллор собирался кое-что проверить. Эта мысль не давала ему покоя в казематах, она же не оставляла и сейчас.

Всадники свернули, не доехав до Ракля. Они сократили путь через пролесок, после выбрались на дорогу до Бийля. Эйдан поглядывал на встречных путников, ни на ком особо не задерживая взгляд. Он так и ехал, лишь краем сознания отмечая местных жителей и случайных проезжих, пока навстречу не попалась коляска, в которой сидела женщина с маленьким мальчиком на коленях. Женщина была блеклой блондинкой с невзрачными чертами лица, и не будь с ней ребенка, Виллор, наверное, так бы и не обрати на нее внимания. Но русоволосый мальчуган лет четырех мгновенно выделил их с матерью из толпы, и шейд, поймав взгляд ребенка, подмигнул ему. Но когда женщина проследила взгляд сына и посмотрела на шейда, Эйдан отвернулся.

Он даже не заметил, что на губах его появилась легкая улыбка, и мысль, вдруг пришедшая в голову, ошеломила инквизитора, когда он осознал ее смысл: «Интересно, мои уже дали деру, или еще сидят в своей норке?» Эйдан порывисто обернулся к охраннику, словно тот мог подслушать, о чем думает старший инквизитор, окинул его подозрительным взглядом и опять отвернулся.

– Мои, – прошептал шейд и усмехнулся.

«Мои»… Всего три буквы, но они наполнили душу одинокого волка теплом и нежностью. Чужие, далекие, не желавшие его знать, но уже близкие сердцу, почти родные. Даже мальчик. Отчего-то его невозможно было отделить от его матери. Может, потому, что Тейд был для закрытой и строгой женщины тем ключиком, который открывал настоящую Ливиану. Без панциря и иголок, которыми она ощетинивалась, стоило лишь кому-нибудь ступить на ее территорию. Ребенок делал сильную женщину хрупкой и уязвимой, и это трогало Виллора. Да, они уже принадлежали ему, пусть и не понимали этого, и за эту неожиданно приобретенную ценность старший инквизитор готов был сражаться до последнего вздоха…

– Мы проехали поворот, брат старший инквизитор.

Шейд обернулся, бросил взгляд на дорожную развилку и пожал плечами:

– Значит, возвращаемся. – После осознал слова охранника и спросил: – Ты был здесь?

– Приезжал с магистром Линисом, когда забирали младшего инквизитора Никса.

– И видел место, где произошло убийство?

– Видел, – кивнул воин.

Эйдан вдруг коротко рассмеялся, повторив то, что уже говорил в обитель:

– Лис!

– Что? – не понял охранник, но шейд ему не ответил. Он понял то, что сделал магистр, следуя решению Армиста.

Линис отправил с ним не просто сопровождающего, он послал того, кто мог помочь. И раз уж воин был свидетелем ареста и первого осмотра места убийства, он мог дать полезную информацию. В это мгновение Виллору захотелось произнести одно короткое слово в адрес магистра Линиса: «Браво!»

– Веди туда, где лежало тело Шеймоса.

– Слушаюсь, ваше благородие, – склонил голову воин и выехал немного вперед.

Всадники проехали мимо тропы, которая вела к деревне, и направились в лес.

– Тут недалеко, – обернувшись, произнес охранник.

Виллор не ответил, он думал о том, что вряд ли найдет что-то примечательное. В конце концов, там потоптались стражи правопорядка Бийля, потом инквизиторы, наверняка, и местные прибегали поглазеть, так что, если и остался хоть один нетронутый след, то это будет настоящим чудом. Правда, был Горт, и он мог найти то, что не заметит человеческий глаз… если, конечно, там есть, что искать.

– Вон там, за кустами, – указал рукой воин. – Сейчас уже приедем.

– Спешиваемся, – тут же приказал инквизитор, и его сопровождающий послушно натянул поводья. – Лошадей оставляем здесь.

– Слушаюсь, благородный шейд.

Спустя несколько минут мужчины уже вышли к месту убийства. Эйдан протянул руку, останавливая воина. Тот не стал спорить, замер на месте.

– Место преступления осматривали? – спросил Виллор, бегло оглядывая представший ему кусок леса.

– Да чего тут было осматривать? – пожал плечами охранник. – Господин Никс признался, тело лежало здесь, и так всё ясно.

– Угу, – промычал шейд. – Значит, никто здесь не лазал?

– Только к телу подходили, – ответил воин.

– А стражи из Бийля?

– Да их тут и было всего двое, охраняли тело. Мы же сначала в Бийль поехали, там забрали младшего инквизитора, и уже сюда. Он так четко указал место, что и искать не пришлось.

– Местные были?

– Стали появляться любопытные, когда уже мы прибыли, до этого проезжали мимо. Покойник шуметь не будет, а стражи переговаривались негромко, внимание не привлекали. Они вообще, мне показалось, ждали нас с нетерпением, уж больно вздохнули легко. Оно и понятно, всё ж покойника сторожили. Да и видок такой был у мертвеца… – воин повел плечами.

– Какой? – Эйдан вскинул на него глаза.

– Жуткий. Горло от уха до уха распорото, глаза открыты… Пустые такие глаза, мертвые. Ну оно и понятно, он же и сам мертвый, но уж больно неприятный взгляд, аж мурашки побежали, когда я в глаза-то заглянул. Уж вроде всего навидался, а тут, прям, ёкнуло. Ну и в крови весь.

– А что Никс?