Дрозды: Лейб-гвардии поручик

***

Офицерская рота продвинулась вперед и заняла позиции на станции. Ротмистра, который командовал ротой, волновал только бронепоезд. Но сейчас он молчал и не создавал наступающим никаких проблем. Отряды красной гвардии откатывались.

– Если занять позиции перед зданием, то мы солидно здесь укрепимся, – сказал он командиру взвода.

– Позиция хороша, но за нами пушки бронепоезда.

– И меня это волнует. Не хочу попасть в ловушку. Капитан, пошлите человека из своего взвода к полковнику Войналовичу.

– Есть, господин ротмистр…

***

Лабунскому доложили о разведке белых, замеченной рядом с бронепоездом.

– Их много? – спросил корнет.

– Нет, – ответил прапорщик Кмиц. – Не больше десятка людей. Но боюсь, намерения у них не самые добрые.

– Вы о чем?

– Они хотят минировать пути.

–Тогда стоит встретиться с ними и объяснить, что мы не враги. Я сам возьму на себя эту миссию.

Он покинул бронепоезд и осторожно, не желая рисковать, приблизился к людям штаб-ротмистра Аникеева. Те действительно хотели заблокировать бронепоезд и не дать ему продвинуться ближе к вокзалу.

– Господа! – обратился Лабунский.

– Кто идет?

– Господа, я вам не враг.

– Ты кто такой?

– Разрешите мне приблизиться и переговорить с вашим командиром. Я один.

– Не стрелять! Иди сюда! Ближе! И руки подними. Я хочу их видеть!

– Иду.

Лабунский приблизился. Его обыскали. Но оружия при корнете не было.

– Кто такой?

– Корнет Лабунский.

– Корнет? – спросил офицер. – А где твои погоны, корнет? Почему нет знаков различия?

– С кем имею честь говорить?

– Штаб-ротмистр Аникеев.

– Кого вы здесь представляете, штаб-ротмистр?

– Что значит кого? Вы не знаете с кем воюете?

– Не знаю. А то не задавал бы глупых вопросов.

– Дивизия полковника Дроздовского занимает город Ростов! – штаб-ротмистр «увеличил» численность отряда до целой дивизии. – Но вы так и не сказали кто вы такой? Что мне с того, что вы бывший корнет? Кстати, вы корнет чего?

– Лейб-гвардии уланского полка.

– Вот как? – усмехнулся штаб-ротмистр. – Кто был командиром вашего полка?

– Полковник Миклашевский Илья Михайлович с марта 1917 года, после отречения государя императора.

– А до этого? – допытывался Аникеев.

– Генерал-майор свиты Его Императорского Величества Маслов. Маслов Михаил Евгеньевич.

– В каком эскадроне изволили служить?

– В 4-ом эскадроне, – ответил Лабунский.

Штаб-ротмистр задал новый вопрос:

– Масть коней 4-го эскадрона?

– Общая полковая масть коней лейб-гвардии уланского полка рыжая. В 4-ом эскадроне – тёмно-рыжие с отметинами.

– Верно. Но что вы изволите делать здесь, господин корнет?

– Вынужден был записаться в команду бронепоезда «Пролетарий».

– Иными словами поступили на службу к врагу, корнет?

– Так получилось, штаб-ротмистр. Но команда бронепоезда и его командир подпоручик Васильев не хотят сражаться с вами. И вам нет смысла готовить диверсию против бронепоезда.

– И я должен вам верить?

– Если хотите сохранить бронепоезд для вашей армии.

– Я хочу видеть подпоручика Васильева. Сейчас!

– Это можно устроить, штаб-ротмистр. Прошу вас следовать за мной. За вашу жизнь я отвечаю. Слово русского офицера.

Аникеев отдал приказы своим людям и отправился за Лабунским. Его беспрепятственно пропустили внутрь бронепоезда. И вскоре он уже здоровался с Васильевым.

– Командир эскадрона дивизии полковника Дроздовского штаб-ротмистр Аникеев.

– Подпоручик Васильев. Ныне командую бронепоездом «Пролетарий» в армии Донской республики. Прошу вас садится, штаб-ротмистр. Дело в том, что мы не имеем представления с кем сражаемся. Но, ни я, ни мои люди, не станем умирать за большевиков.

– Если так, то я готов взять на себя командование бронепоездом. И я после нашей победы, лично представлю вас нашему командиру.

– Я не возражаю, штаб-ротмистр. Можете прислать сюда своих людей.

– А мне, штаб-ротмистр, необходимо связаться с вашим начальством как можно быстрее! – сказал Лабунский.

– Это еще зачем?

– В местной тюрьме несколько десятков офицеров приговорены к расстрелу. И назначен он как раз на сегодня. Мне чудом удалось избежать его, но мои товарищи в страшной опасности. Я хотел бы сделать все для их спасения.

– Офицеры?

– В тюрьме их всего человек 200 человек. Но, те, с которыми я был в камере, уже приговорены. Мы можем спасти их.

– Как далеко это отсюда?

– На той стороне, господин штаб-ротмистр.

– Тогда вынужден вас огорчить. Как видите наши части ведут бой. Спасти ваших товарищей мы сможем, как только возьмем Ростов.

– Боюсь, что потом будет поздно. Большевики успеют привести приговор в исполнение.

– Но что я могу, корнет?

– Мне нужно не так много людей и я проведу их к месту незаметно.

– Хорошо. Я доложу о вас полковнику Войналовичу. Он совсем рядом с нами.

Аникеев еще не знал о гибели полковника…

***

Ростов.

Ночь на 5 мая 1918 года.

24 часа.

Несмотря на смерть Войналовича вокзал был взят частями Дроздовского. И одновременно с этим 2-й эскадрон ротмистра Двойченко занял стратегический узел станцию Ростов-Товарная.

Полковник Дроздовский распорядился поддержать атакующие части и пехота – офицерского полка подполковника Семенова – вошли в город. Начались уличные бои.

Красные поняли, что силы атакующих невелики, и смогли, наконец, организовать оборону. Кавалерия Дроздовского не смогла пройти дальше вокзала и товарной станции. Отряды красной гвардии в ряде мест предприняли контратаки и смогли оттеснить «дроздов» в предместья.

– Господин полковник! Прибыл вестовой.

– От Войналовича? Где он? – спросил Дроздовский и бросил карандаш.

Михаил Гордеевич делал пометки на карте.

– Прапорщик Жуков!

– Докладывайте!

– Полковник Войналович убит!

– Как?

– Осколок вражеского снаряда! – ответил прапорщик.

– Какой был офицер! Это громадная потеря для нас! Кто принял команду над наступающими частями?

– Подполковник Семенов. Подполковник приказал сообщить, что красные стали нас теснить с двух плацдармов. И наши наступающие отряды могут оказаться в окружении.

Дроздовский снова склонился над картой:

– Где прорывы? Покажите.

– Вот здесь и здесь. Но это еще не прорывы, господин полковник. Нас только потеснили.

– Но красные стали контратаковать. Это плохо, господа. Где гаубичный взвод подполковника Медведева?

Туркул оказал высоту на карте.

– Пусть передвинется вот сюда! Выделите ему роту пехоты 1-го офицерского полка. Пусть обеспечат занятие этой высоты. Отсюда он сможет вести более прицельный огонь. Вам все ясно?

Вестовой ответил:

– Так точно, господин полковник!

***

Петр Лабунский представился командиру 1-го офицерского полка подполковнику Семенову, который как раз обустраивался в занятом задании вокзала.

– Пулемёты все целы? – спросил подполковник.

– Так точно! Нам удалось захватить четыре пулемёта с полным боекомплектом. Они почти не использовали снаряженные ленты.

– Отлично! Поставить наши расчеты у каждого!

– Уже исполнено, господин подполковник. К вам боец от штаб-ротмистра Аникеева и с ним пленный.

– Пленный? – Семенов отыскал глазами Лабунского. – Вот этот? Кто такой?

Посланный от Аникеева поручик сообщил:

– Этот офицер сдался нашим добровольно, господин подполковник.

– Кто вы такой?

– Корнет Лабунский из экипажа бронепоезда.

– Бронепоезда?

– Наш командир подпоручик Васильев и экипаж перешли на сторону русской армии добровольно.

– Вот как? И чего же вы хотите, корнет?

– В тюрьме находится много офицеров, господин подполковник. И многие приговорены большевиками к расстрелу. Мы можем их спасти.

– Как же я их спасу?

– Дайте мне тридцать-сорок человек, и я проведу их к тюрьме.

– Вы?

– Я сам сидел там. Знаю, как туда добраться.

– Но вас отпустили?

– Так точно, господин подполковник.

– Вас выпустили большевики?

– Сейчас нет времени обсуждать факт моего освобождения, господин подполковник. Судьбы людей висят на волоске. Судьбы офицеров русской армии.

– Хорошо. Вы сможете взять людей штаб-ротмистра Аникеева. Он выделит вам нужное количество конных. А сейчас я хочу знать, что с бронепоездом? Вы сказали, что его командир…

– Подпоручик Васильев.

– Подпоручик Васильев добровольно присоединится к нам?

– Так точно, господин подполковник. Ни одного выстрела в сторону вашего полка бронепоезд не произведет. В том ручаюсь своей головой…

***

Комиссар Шамов срочно связался с тюрьмой и отдал приказ:

– Привести в исполнение приговор! Всех по списку растерять!

– Сейчас? – спросил начальник тюрьмы.

– Немедленно!

– Но у меня забрали половину людей из охраны.

– Кто забрал? – закричал Шамов.

– По приказу комиссара Подтелкова! Есть письменный приказ!

– Сколько у вас людей?

– 12 человек вместе со мной.

– Хорошо! Я пришлю вам взвод солдат с пулеметом. Это ускорит дело…

***

Начальник тюрьмы посмотрел на своего заместителя. В прошлом он работал здесь же в качестве старшего надзирателя. После февральской революции, когда тюрьмы распустили, его турнули со службы. Шансов найти работу для царского надзирателя не было никакого, и он даже подумывал о переезде. Но приход к власти большевиков все вернул на свои места. Они снова призвали на службу старых тюремщиков. Своих у них не было, а тюрьмы стали наполняться. Надзиратели же дело своё знали хорошо.

– Чего он сказал?

– Приговор привести в исполнение.

– А кто станет приводить? У нас нет людей.

– Обещал прислать взвод и пулемет.

– Не хочется мне приказ этот исполнять, Михеич! – сказал заместитель. – Почему нам стрелять? При царе мы приговоры не исполняли. На то иные люди есть.

– То при царе. Тогда порядок был. А при большевиках нет никакого порядка. Чуть что к стенке.

– А коли белые верх возьмут? Они нас с тобой к той же стенке и поставят. Комиссары сбегут, а нам отвечать.

– А коли не возьмут? Тогда они нас с тобой и расстреляют. Думать надобно.

– Чего думать-то?

– Дело замедлим. Может и пронесет.

***

Ростов.

Ночь на 5 мая 1918 года.

24 часа.

Военно-революционный комитет принял решение об эвакуации. Комиссар по военным делам Подтелков не смог организовать отпор наступлению белых. И ныне он не прибыл на срочное заседание. Сведения поступали самые противоречивые. Говорили, что Подтелков убит.

На его место был избран Трифонов.

– Я предлагаю срочно выводить наши части на левый берег Дона. Пока это еще возможно, – сказал новый военный комиссар.

– Бросить Ростов?

– Не бросить, – поправил Трифонов, – но временно оставить. А у товарища Сырцова есть иное мнение? Или комиссар по делам народного хозяйства имеет план действий? Белые заняли вокзал и станцию Ростов-Товарная. Сейчас они ведут огонь по частям красной гвардии. Наша батарея в восточной части замолчала.

– Почему?

– Я не знаю. Я только назначен военным комиссаром. Никаких сведений у меня нет.

– Нужно послать людей…

– Уже посланы, – сказал Трифонов. – Но ответа пока нет. Можно предположить, что наша батарея в руках белых. Чем это грозит – вам не нужно объяснять. Хотите полного разгрома?

Комиссар по делам финансов Блохин поддержал Трифонова:

– Товарищ Трифонов прав. Нужно уходить.

– Но нам не успеть вывезти архивы! – вскричал Бабкин, комиссар по делам труда.

– Сжечь! Все сжечь!

– Смотря сколько времени вы нам дадите.

– Может быть два или три часа.

Но Трифонов ошибался. Времени на эвакуацию больше не оставалось. Конные сотни белых уже прорвались в центр города, и члены ВРК услышали выстрелы на соседней улице.

– Что это? – спросил Сырцов.

– Белые сбили наши заслоны, товарищи. Нужно уходить отсюда! Заседание ВРК закрыто…

***

Конный отряд, который вел штаб-ротмистр Аникеев, пролетел мимо здания, где заседали комиссары.

Новый военный комиссар Трифонов смотрел в окно.

– Это конница белых. И они пришли за нами, товарищи!

– Какое там, – возразил Сырцов. – Мимо идут.

– Может, не знают что мы в этом здании? – рассуждал Трифонов.

– Или задача у них иная, товарищи. Но нам стоит уходить немедленно.

– Он прав, товарищи. Срочная эвакуация!

Штаб-ротмистр не имел намерения захватить правительство Донской республики. Он спешил спасти заключённых в тюрьме. Его отряд на удивление легко прорвался к цели. Лабунский не ошибся в своих предположениях – красные не смогли организовать сопротивления. Небольшой по численности отряд штаб-ротмистра они приняли за конный полк.

И дальше удача от них не отвернулась. Ворота тюрьмы были сразу открыты. На этот раз приказ Шамова о расстреле и присылке отряда с пулеметом сыграл на пользу офицерам. Начальник тюрьмы подумал, что это прибыл тот самый отряд. Когда он увидел людей в погонах, было уже поздно. Небольшой отряд охраны сдался на милость победителей.

– Ростов занят войсками полковника Дроздовского! Всем сдать оружие! – приказал штаб-ротмистр Аникеев. – Лабунский!

– Здесь, господин штаб-ротмистр.

– Идите и освободите всех в этой тюрьме.

– Расстрелов не было в эту ночь? – спросил Лабунский сдавшихся конвоиров.

– Никак нет, ваше благородие. Нынче никого стрелять не водили.

– Ваше счастье! Ведите.

Двери камеры отворились и Лабунский вошел в неё победителем, хотя на нем была та же драная шинель.

– Господа офицеры! Вы свободны!

– Корнет!

Поручик Штерн бросился обнимать Лабунского.

– Вы нас спасти! А мы уже черт знает, что про вас подумали!

– Говорили, что вы записались к красным.

Лабунский ответил:

– Это так и было, господа. Но моя служба у них продолжалась недолго. А спас вас не я. Это дивизия полковника Дроздовского.

– Дроздовского? – спросил полковник Петров. – Михаила Гордеевича? Да я его знаю еще по Академии Генерального штаба. И он командует дивизией? Но откуда он здесь?

– Это вам расскажет сам Дроздовский, господа. Я почти ничего не знаю. Времени на расспросы не было. В городе еще стреляют.

– Дайте нам оружие!

– Верно! Я готов присоединиться к частям Дроздовского!

– Мы все готовы, господа!

Вскоре освобождённые офицеры собрались во дворе тюрьмы. Штаб-ротмистр Аникеев поздравил их со счастливым спасением.

– Для тех, кто еще этого не знает, я скажу – мы отряд полковника Дроздовского и идем на соединение с Добровольческой армией генерала Корнилова. 28 марта мы переправились через Южный Буг. 10 апреля перешли Днепр у Бериславля. 16 апреля нами был взят Мелитоплоль. И вот сегодня 5 мая взят Ростов! Скажу вам правду, что у нас есть острая нужда в людях. Всех, кто неравнодушен к судьбе России, господа офицеры, мы примем в ряды нашей части.

Раздались возгласы:

– Я готов!

– И я!

– Мы готовы присоединиться!

Аникеев подозвал Лабунского:

– Корнет!

– Здесь, господин штаб-ротмистр.

– Эти люди знают в лицо деятелей этой республики. Вы знаете тех, кто вызывал вас на допросы.

– Это так. Мы готовы сражаться хоть сейчас.

– Сейчас по городу станет скрываться множество красных, которые не успеют сбежать. Ваша задача способствовать их поимке и препровождению к временному штабу. Это в задании вокзала.

– Я вас понял, господин штаб-ротмистр. Но лучше доверить командование тому, кто хорошо знает город. Среди офицеров есть ростовчане.

– Кто они?

Лабунский позвал Штерна и задал ему этот же вопрос. Поручик сразу ответил:

– Штабс-капитан Осипов. Или ротмистр Вольский. Последний, вроде как, служил в жандармском управлении до революции.

– Где он? Найдите его срочно!

Вольский быстро нашелся.

– Ротмистр жандармского корпуса Вольский! – представился он.

– Знаете Ростов, ротмистр?

– Как свой карман, господин штаб-ротмистр.

– Вы возглавите отряд и станете искать большевиков, которые наверняка станут укрываться в городе после отступления основных сил этой республики.

–Сделаю, господин штаб-ротмистр. Сколько у меня будет людей?

–Все офицеры, что захотят пойти с вами. Но никакого самосуда не устраивать, господа. С пленными мы будем разбираться. Этот приказ понятен?

–Так точно, господин штаб-ротмистр! Но у нас нет оружия.

–Пока забирайте то, что мы отобрали у охраны тюрьмы.

Вольский отправился выполнять приказ.

–У вас что-то еще? – Аникеев посмотрел на Лабунского.

–Еще одно, господин штаб-ротмистр. С нами полковник Генерального штаба Петров. Он лично знает полковника Дроздовского.

– Вот как? Где он?

Лабунский позвал Перова.

– Господин полковник!

Аникеев представился:

– Командир эскадрона штаб-ротмистр Аникеев!

– Генерального штаба полковник Петров. Приговорен большевиками к расстрелу. Желал бы видеть вашего командира полковника Дроздовского.

– Я прошу господина полковника присоединиться к моему отряду. Корнет Лабунский имеет ныне иное задание и отдаст вам свою лошадь, господин полковник…

***

Ростов.

Утро, 5 мая 1918 года.

Гаубицы подполковника Медведева сделали свое дело. Они точным огнем подавили основные очаги сопротивления красных и те были вынуждены отступить на левый берег Дона и отойти в Батайск, а затем еще дальше – в Нахичевань-на-Дону.

***

Штаб Дроздовского переместился в город.

«Дроздам» за время похода достались многочисленные трофеи, и интендантская часть пополнила свою материальную базу. Шинели, ботинки, сапоги, готовые комплекты обмундирования, материал для военной формы, оружие, боеприпасы, лошади для кавалерии, которых захватили еще в Мариуполе. В Таганроге и Ростове дивизия получила пять автомобилей, десяток мотоциклов, запасы бензина, два аэроплана и бронепоезд.

Подполковник Туркул получил задание Дроздовского осмотреть новые авто и бронепоезд.

–Это нам необходимо как воздух, Антон Васильевич. С техникой у нас сам понимаешь – беда. Только бронеавтомобиль да несколько мотоциклов. А теперь целый бронепоезд. Война идёт по пути железнодорожных узлов, а в таких условиях бронепоезда основа для удачного наступления.

– Как мне доложили, бронепоезд не поврежден, Михаил Гордеевич, – сказал Туркул.

– Все осмотри лично.

– Сделаю, Михаил Гордеевич. Но кто будет командовать? Оставим подпоручика, который перешёл к нам сам?

– Я думаю, стоит назначить капитана Нилова. Хотя с этим торопиться не будем. Сначала все осмотри и проверь исправность вооружения. Позаботься о боезапасе.

Туркул отправился выполнять приказ. Дроздовский спросил Жебрака-Русановича про аэропланы.

– Идея создания авиаотряда неплоха, господин полковник, – сказал тот. – Но слишком это хлопотно. Нужно искать пилотов, и технический персонал для аппаратов. Не думаю, что это возможно в настоящее время, Михаил Гордеевич. Нам сейчас нужно срочно пополнить численный состав пехотных частей. Особенно офицерский полк.

– Большие потери?

– В бою за Ростов небольшие. Но впереди нас ждут сражения и нынешней численности мало, Михаил Гордеевич. У командующего Добровольческой армией Корнилова не больше пяти тысяч человек. Неплохо бы мы привели хоть три тысячи.

– В Ростове много офицеров, полковник. Нужно бросить клич среди них.

– Михаил Гордеевич, мы бросали клич в Мелитополе и Мариуполе. Результат 40 и 56 человек. Пусть здесь мы наберем сотню офицеров. Этого мало.

Дроздовский и сам понимал, что пополнение его соединения добровольцами идет слишком медленно. А потери будут только расти при дальнейшем наступлении…

***

Полковник Дроздовский принял освобожденного из тюрьмы полковника Петрова. Он знал его еще по академии генштаба и по германской войне. Петров служил с ноября 1915 года в 26-м корпусе у генерала Дробышева в должности начальника штаба 52-й пехотной дивизии.

– Кирилл Павлович! Рад! Искренне рад вас видеть!

– Михаил Гордеевич! Моя радость вдвое против вашей. Вы спасли меня от расстрела!

– Сколько же мы не виделись?

– С лета 1916-го? Вас тогда ранило у горы Капуль. Вы постоянно были на передовой.

– Много времени прошло, Кирилл Павлович. Могли ли мы тогда подумать, чем все это закончится. А у меня с тех пор рука так и не пришла в норму. С горы Капуль. Хотели даже списать к чертовой матери!

– Но вы как всегда в строю, Михаил Гордеевич. Узнаю вас.

– Меня взял к себе генерал Ломновский и назначил начальником штаба 15-й дивизии.

– Румынского фронта?

– Да. Но я ныне считаю нашу встречу за чудо, полковник. Мне нужен начальник штаба. Я понес большую утрату – убит мой друг и помощник, начальник штаба полковник Войналович. Это был человек, который мог заменить меня на моем посту в случае моей смерти.

– Войналович? Я много слышал про него. В 1916 он был начальником штаба в 118-й пехотной дивизии? Я не ошибаюсь?

– Да. Это был полковник Войналович. Он лично возглавил атаку на вокзал.

– Жаль. Храбрый офицер. И опытный.

– Потому я и рад, что встретил вас, Кирилл Павлович. Вы замените мне Войналовича.

– Рад служить, господин полковник. Но что у вас за часть? Дивизия? Корпус?

– Иногда называют и так и так, но реально у меня пока полк.

– Полк? Только полк? Полторы тысячи?

– Тысяча.

Петров искренне удивился:

– И с ними вы взяли Ростов? Но здесь у красных было не менее 15 тысяч! Узнаю храброго и отчаянного Дроздовского. Я буду рад служить под вашим началом, Михаил Гордеевич.

– У меня к вам главный вопрос, Кирилл Павлович.

– Готов ответить на любой. Михаил Гордеевич.

– В городе много офицеров? – спросил Дроздовский.

– Достаточно. Но мало кто из них желает воевать, Михаил Гордеевич.

– Думаете, призыв добровольцев нам ничего не даст?

Петров ответил:

– Красные объявили мобилизацию и много достигли этим шагом. Наши офицеры привыкли повиноваться приказам.

– Вы хотите сказать, Кирилл Павлович…

– Приказ о мобилизации офицеров. Добровольно к нам присоединятся не больше 300 человек.

– Это после того как мы спасли их от красных?

–Почти все, кто был в тюрьме, пойдут с вами. Но вот остальные нет. Люди устали от войны. Мало кто желает принимать участие в гражданском конфликте.

– Вы такого плохого мнения о русских офицерах?

– Я реалист, Михаил Гордеевич. О! – Петров увидел в помещении подпоручика Васильева. – Васильев! Вы уже здесь?

– Так точно, господин полковник!

– Вам знаком этот офицер?

– С 1915 года, Михаил Гордеевич. Он тогда еще был лишь вольноопределяющимся. Увлекающийся молодой человек. Вы ведь кажется социалист, Васильев?

– Так точно! Был! Но ныне разочаровался в их идеях.

– Он много помог нам во время этого штурма, Кирилл Павлович. Я даже думаю повысить его в звании до штабс-капитана. Вы готовы служить России, подпоручик?

– Так точно, господин полковник!

– Хорошо! Пока можете быть свободны. Собирайте своих людей. Тех, кто готов присоединиться к нам. На добровольной основе, подпоручик.

– Часть из моих подчинённых на бронепоезде готова пойти за вами, господин полковник.

– Идите, подпоручик.

Когда Васильев вышел Петров сказал Дроздовскому:

– Не стал бы я сильно доверять этому молодому человеку. Офицер он довольно способный. С этим спорить не стану. Но вот в его преданности России я сомневаюсь. В свое время он был в так называемом демократическом союзе офицеров.

– Посмотрим на него, Кирилл Павлович. В бою все станет ясно.

– У вас есть контрразведка в дивизии?

– Пока полноценной нет. Времени не было. До того ли нам теперь?

– А вот большевики уделяют этому внимание, Михаил Гордеевич. Заброс агентов врага в ваши ряды возможен.

– Подумаем над этим, Кирилл Павлович.

В помещение вошли Туркул и Жебрак-Русанович.

– Господа! Позвольте вам представить – полковник Петров Кирилл Павлович.

– Подполковник Туркул.

– Полковник Жебрак-Русанович.

– От сего дня полковник Петров начальник штаба нашей дивизии, господа.

– Имеете опыт штабной работы? – спросил Туркул.

– Служил в должности начальника штаба 52-й пехотной дивизии в 26-м корпусе генерала Дробышева.

***

Туркул доложил о состоянии бронепоезда. Его люди уже закрашивали звезды на корпусе.

– Он готов вступить в бой?

– Хоть сейчас, господин полковник. Но экипаж еще не в полном составе. Нужно думать, кого оставить из старого состава, а кого стоит заменить.

– Капитана Нилова начальником! Я принял решение! А на бронеавтомобиль «Верный» можно назначить поручика Бочковского. Проверим его в бою. А что у вас, полковник?