Аргилай. Возвращение домой

– Каждый год слышу фразу, что год плохой. – фыркнула Трицитиана. – А нытье, для такого здорового мужика, как ты, непозволительная роскошь.

Маркграф не ответил. Он молча долил себе чая из фарфорового чайника.

– То есть ты хочешь сказать, – с беспокойством продолжила наемница. – Что ты не имеешь никакого отношения к исчезновению Искры? Думаешь я в это поверю?

Над столом словно сгустились грозовые тучи. Здоровяк со звоном поставил свою чашку на блюдце.

– Как только мне стало известно о пропаже Искры, я тут же поднял на уши всех своих знакомых. Мы за одну ночь обыскали весь Грейсван, проверили все места, где она могла находиться. Хопкинс лично, понимаешь, лично допросил всех, с кем Искра общалась за последний месяц. А ты знаешь, как Тони умеет это делать. – он хрустнул костяшками пальцев. – Шоар, Нежный, Мама Кошка, Тип-Топ, Гуннар Ворон, Дэни, Камили – спросили со всех. Но они чисты по этому делу. Мы обыскали их дома, обыскали все притоны, где они бывают. Ничего. Искра словно испарилась. Никто ничего не видел и не слышал.

Трицитиана побледнела. Женщина почувствовала, как земля медленно уходит у нее из-под ног. Возможно она бы даже упала, если бы не стул, на котором сидела.

– Ты врешь! – выкрикнула арт-три, всем сердцем желая, чтобы Марк действительно врал. Чтобы ее подруга оказалась здесь – в бывшем доме гильдии Городских Стрелков. Чтобы она просто решила вернуться к своему прежнему возлюбленному. – Пьер сказал, что ты похитил Искру!

– Пьер? – мужчина презрительно выплюнул имя художника, словно оно было мошкой, попавшей ему в рот. – Не произноси имя этого каляки-маляки в моем доме! Я проклинаю тот день, когда принял твой совет нанять этого червяка для портрета! Этот никудышный человечек не имеет право называться мужчиной. Я много раз говорил Искре, что женщина должна стоять на вершине горы со своими единственным орлом, а не шляться по полям с каким-то бараном. Он клевещет на меня потому, что боится. Но что могут стоить слова такого ничтожества.

– Поклянись здоровьем своих детей, что не имеешь отношения к пропаже Искры. – разлепив пересохшие губа, приказала наемница.

– Я не имею отношения к пропаже Искры. Клянусь здоровьем своих детей. – тихим голосом ответил Маркграф.

Держась за стол арт-три медленно поднялась на ноги. Женщину заметно шатало.

– Мне нужно идти. – сообщила она. – Я должна найти… Нет, я найду подругу. Чего бы мне это не стоило.

Марк Макинтош накрыл ладонь Трицы своей лопатообразной ладонью.

– Если кто-то причинил вред Искорке – он умрет в муках. – пообещал здоровяк таким тоном, что у всех, кто слышал эти слова не осталось никаких сомнений, что Маркграф сдержит свое обещание.

Где-то глубоко под Грейсваном вода встречалась с жидким огнем. Происходил тот самый «пшшш», что так точно озвучила Трица. Образовавшийся пар, стремился вверх по замысловатым трубам, чтобы оказаться в домах счастливчиков и согреть стены из белого камня. Но, несмотря на это чудо технического прогресса, в доме Пьера и Искры сегодня было холодно и пусто.

Трепещущий свет, от единственной свечи, бросал причудливые тени на многочисленные портреты, развешенные по стенам. Нарисованные лица оживали, двигались и пугающе изменялись в тусклом сумрачном свете. Иногда даже казалось, что глаза на картинах внимательно следят за гостями.

Пьер сидел за столом, низко опустив голову и запустив пальцы в свои грязные волосы. Трицитиана стояла, скрестив руки на груди и прислонившись к стене.

– Я сходила к Маркграфу. – произнесла наемница. – Он поклялся, что не похищал твою жену. Я давно знаю Марка, не похоже, что он лукавит.

– Не верь ему! – со злостью выдохнул художник. – Он врет! Все врет, все!

– Я рассмотрю все возможные варианты. – пообещала арт-три. – Постарайся вспомнить что-нибудь еще, что поможет найти Искру. С кем она общалась, о чем говорила. Не происходили ли необычные ситуации в последнее время?

– Нет, – покачала головой Пьер Мольберт. – У нас было все, как обычно. Я рисовал, Искра нянчила дочку.

– Может приходили какие-то письма? Угрозы? Новые знакомые? За домом никто не следил?

– Нет… Нет. Говорю же – нет! – закричал художник, вскакивая из-за стола. – Зачем все эти вопросы?

– Потому, что я хочу найти твою жену. Хочу найти живой. – спокойно пояснила Трица, с трудом сдерживаясь, чтобы не влепить собеседнику подзатыльник. – Расскажи мне про тот день, когда Искра пропала. Максимально подробно. Тут важна любая мелочь.

– Живой? – опешил Пьер. – Что значит живой? Я не помню. Не помню! Зачем ты терзаешь меня?! – вновь завопил он, схватил себя за сальные патлы и принялся метаться по комнате. – Зачем? Я же сказал – это все Маркграф! Искра у него! Этот урод похитил Искорку!

– Почему ты решил, что Марк ее похитил?

Художник остановился и резко развернулся к Трицитиане. В свете огонька свечи, глаза Пьера сверкали безумием.

– Он всегда ее хотел! Всегда! Он лишь выжидал момента, чтобы отобрать ее у меня! Неужели ты не понимаешь, что это он?

Трица отлепилась от стены и подошла к двери.

– Я докопаюсь до истины. Обещаю. – произнесла женщина и открыла дверь, чтобы уйти, но тут краем глаза заметила кое-что, что заставило ее остановиться. – У вас над камином весел арбалет и колчан со стрелами. Его нет. Где он?

– Какой арбалет? – без всякого интереса спросил художник, растирая лицо руками.

– Что значит какой арбалет?! – голос наемницы зазвенел сталью. – Тот самый арбалет! Ее арбалет! Из Мурдского дуба и рычажным механизмом гномьей работы. Второго такого нет.

– Я… – мужчина нахмурился, с трудом соображая, о чем речь. – Я не знаю. Наверное, убрали куда-то. Может на чердак?

Трица разочарованно махнула рукой и не прощаясь с Пьером, вышла в густые сумерки, окутавшие Грейсван. Лаи и Лиса поспешили за ней.

Свежий вечерний воздух, последних теплых дней осени, приятно заполнял легкие. Тишину уютного жилого района нарушала лишь песня цикад и далекие отзвуки голосов. Откуда-то тянуло ароматом ночных фиалок, которые распускались лишь с наступлением темноты. По каменной мостовой прогрохотали копыта. Всадник проехал мимо и скрылся в сумерках. В этот момент Аргилай остро осознал, сколь сильно устали его ноги. Он уже давно так много не ходил пешком. Кажется, с тех самых пор, как Упрямец потерял подкову близ деревни Мокрые Булки.

– Ты как? – осведомился юноша, желая поддержать свою наставницу, но к сожалению, не представляя, как это сделать.

Трица кивнула, но не ответила.

– Куда идем? – спросила Лиса.

– В гостиницу. – тихо произнесла арт-три. – Нужно отдохнуть. Ничего уже не соображаю. Утром на свежую голову решим, что делать дальше.

– Это был тяжелый день. – согласился Лаи и направился в сторону парка – за день беготни по городу он уже запомнил дорогу.

– Стой! – шикнула Трица и что-то в ее голосе заставило Аргилая испугаться. – Кажется за нами следят из того дома. Видишь, ставня чуть-чуть приоткрыта?

– Ничего не вижу. – признался юноша, тщетно пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в сгущающейся темноте.

– Открыта. – поддержала Лиса, чей взор был острее чем у Лаи.

– Чувствую чужой взгляд. – все тем же шипящим полушепотом, сообщила наемница. – Надо проверить!

Трица быстро и бесшумно подошла к двери дома, из которого, по ее мнению, производилась слежка, и постучала кулаком в дверь. Тишина. Женщина постучала вновь и громко представилась:

– Мы друзья Искры – вашей соседки из дома, напротив. Пожалуйста, простите за столь поздний визит. Мы бы хотели узнать, не видели ли Вы, что-то необычное перед ее исчезновением?

Вновь тишина. Трица подняла кулак, чтобы постучать вновь, но дверь скрипнула и приоткрылась. Лаи уставился в темноту дома – там было пусто. Снизу раздался кашель. Юноша сообразил опустить взгляд. В дверях стояла маленькая и очень толстенькая старушка. Трясущейся ладошкой она прикрывала огонек свечи. Незнакомка улыбнулась и ее лицо покрылось множеством морщин.

– Друзья Искорки? Вы пришли вовремя! Я варю себе кофе. Знаете ли, люблю выпить кофе перед сном. Вы никогда не пробовали? Отлично помогает уснуть. – она охнула, отступая вглубь дома. – Да, что же вы на пороге топчитесь? Проходите, вода закипает.

Войдя в дом Аргилай сразу почувствовал, что здесь что-то не так. Нет, все вроде было на своих местах: картины висели на стенах, комнатные растения стояли в кадушках, старую мебель покрывали вязаные кружевные салфетки. Но все было каким-то низким, меленьким, под стать росту хозяйки. У юноши возникло стойкое ощущение, что он внезапно подрос. Особенно ощущение усилилось, когда старушка предложила присесть на маленькие стульчики за миниатюрным столиком, под который даже не влезали ноги. Только миниатюрная Лиса чувствовала себя вполне сносно.

Аргилай глянул на Трицитиану и одними губами спросил:

– Она гном?

Рыжая женщина утвердительно кивнула. Юноша еще больше удивился и с повышенным интересом воззрился на хозяйку дома – он впервые видел такого старого гнома, тем более женщину, и тем более без бороды.

В камине уютно потрескивали дрова. Над огнем в маленьком котелке, странной вытянутой формы, медленно закипала вода. Старушка поставила на стол четыре миниатюрные чашки из тончайшего, почти прозрачного Ваницианского стекла. Такую посуду продавали на вес золота.

– «Кувалда», – хозяйка дома достала металлическую коробочку, полную молотого кофе, открыла и с наслаждением, вдохнула аромат. – Мой любимый сорт. В городе, к сожалению, его не купить. Но мой старшенький каждый месяц коробочку присылает. Не забывает старушку. «Кувалда», – пояснила она, на молчаливое непонимание со стороны гостей. – Это не простой кофе. Перед тем как зерна попадают на обжарку, их поедает, а потом выделяет за-сранг. За-сранг – это такой пушистый зверек, вроде кошки, но поменьше.

– Простите, – тактично кашлянул Лаи. – А что значит «выделяет»?

Старушка широко улыбнулась, отчего ее лицо стало похоже на сморщенное яблоко, разрезанное пополам.

– Такой большой, а не знает! Оправляется, облегчается, серит, делает по-большому, испражняется, срет, давит каку, откладывает личинку, выжимает ежика…

Юноша почувствовал, что краснеет и поспешил остановить поток информации.

– Вода закипела! – воскликнул он.

Наконец, кофе был разлит по драгоценным чашечкам, а гости и хозяйка сели за стол. Хотя, учитывая размеры мебели Аргилай предпочел бы сесть на стол. Но что не сделаешь ради соблюдения хороших манер.

– Берите печенье, я сама пекла. Не стесняйтесь. У меня так редко бывают гости. – посетовала старая гномиха. – Вот раньше Искра заходила. Хорошая девочка. Красавица, умница, а руки то какие золотые. Ох, беда-то, какая, что пропала. Как же доченька без мамы. Пьер тот обалдуй – руки из задницы, только мазню рисует целыми днями да скандалы устраивает.

– Да, – согласилась Трица, держа двумя пальцами чашечку кофе за ручку, но до сих пор не решаясь отпить. – По хозяйству от него помощи никакой. Ни дров наколоть, ни воды принести.

– Дрова пытался, – пожала плечами старушка, маленькими глоточками смакуя «Кувалду». – С топором по двору шлялся. Но толку то. А что вы не пьете? Может быть меду добавить?

– Да, пожалуй. – согласился Лаи, размышляя из какой кошачьей задницы вышла та густая бурда, которая сейчас плавала в его чашке.

Хозяйка принесла маленький горшочек меда и поставила на стол рядом с блюдом, полным домашнего печенья.

– А вы не знаете, куда Искра ходила в последние дни перед исчезновением? И не приходил ли кто к ней домой?

Круглая старушка делано надула губы и изобразила на лице обиду. Получилось неестественно и комично.

– Да, что же это вы думаете, что я за соседями слежу? Откуда же мне такое знать? – возмутилась она, а затем понизила голос и произнесла с видом заговорщика. – Однажды я видела, как к Искре приходил гость. Понимаете? – подвигала она седыми бровями.

– Как гость выглядел? – напряглась арт-три.

– Отлично выглядел. – мечтательно произнесла старушка. – Красивый, статный, одет хорошо. Не то, что этот Пьер – глиста взъерошенная!

– А имя не слышали? Может Искра звала его по имени?

Старушка допила кофе и налила себе еще из серебряного кофейника.

– Нет. Меня, милая, слух часто подводит. Но думаю вам будет интересно, что в последние дни перед пропажей Искра часто уходила на целый день. Однажды с дочкой меня просила посидеть. Сказала – на Северные Склады пойдет до вечера.

– И больше ничего? – так и не попробовав дорогой напиток, Трица поставила чашку на стол. – Ни имен, ни гостей? Может она в разговоре что-то упоминала?

– Прости, дорогуша. – старушка промокнула глаза кружевным платком. – Все, что знала – рассказала. У меня так редко бывают гости. Что же вы кофе не пьете?

Осторожно, чтобы ничего не сбить и не сломать, Трица отодвинула маленький стул.

– Кофе чудесный, но на ночь мы не пьем. Спасибо Вам, любезнейшая, просим прощения, но нам пора. Нас ждут.

– Вы даже печенье не попробовали. – обиделась хозяйка. – Давайте я вам с собой заверну?!

– Да! – радостно согласилась Лиса, которая уже успела набрать с собой пряников в доме Маркграфа, а теперь намеревалась пополнить свою коллекцию печеньем.

А Аргилай решил, что после гномьей еды, которую он попробовал в Тильбоне, хуже ему уже не будет, и смело вылил в себя всю чашку редкого кофе «Кувалда».

Они тепло распрощались с хозяйкой дома и вежливо поблагодарили за угощение. На улице стало уже совсем темно, а небо усыпали звезды: большие и яркие.

– Как кофе? – заинтересованно спросила варварка, когда дверь домика доброй старушки закрылась за их спинами.

– Вкусно, – ответил юноша, все прислушиваясь к ощущениям в своем желудке – вдруг кофе попросится обратно. – И не скажешь, что из задницы.

Трицитиана не участвовала в обсуждении экзотического угощения. Наемница задумчиво и взволнованно кусала нижнюю губу, принимая какое-то сложное для себя решение.

– Нам нужно посетить еще одно место. – наконец сказала она. – Шанс не велик, но это зацепка. Красивый, статный, и хорошо одетый мужчина – характеристика весьма расплывчатая. Это может быть кто угодно, кроме неряхи Пьера.

– И Лаи. – добавила Лиса и показала Аргилаю язык.

– И Лаи. – согласилась арт-три. – Маркграф упоминал Тип-топа, а старушка Северные Склады. Тип-топа я знаю, и Искра его тоже знала. Этот скользкий тип как раз работает на Северных Складах. Туда и отправимся.

– Ночью? – удивился юноша. – Этот грузчик работает ночью?

– Грузчик? – фыркнула Трицитиана. – Ну хотя загрузить он умеет, да. Именно ночью. Северный Склады – это заведение, которое открыто только ночью.

Глава 6. Темная сторона города.

Восточная оконечность Пепельных гор, упирающаяся своим концом в королевство гномов, зовется у местных – Кангал. Аналогично называет себя гордое и могучее племя людей, населяющих эту, суровую для жизни, область. Все остальные называют канганлов просто горцами. Хотя иногда добавляют: долбаные. Кангалы известны на весь континент тремя особенностями.

Первая – это характер. В Хадоле шутят: мол горцы настолько суровы, что бьют своих детей, чтобы те не плакали. Кангалы суровы, вспыльчивы и очень упрямы.

Вторая особенность – одежда. По традиции горцы не носят штанов. Не в смысле, что щеголяют в одном исподнем, нет, исподнее они тоже не носят. Традиционная одежда кангалов – пестрые юбки до колен. Эти юбки представляют собой длинный плед, хитрым образом намотанный вокруг бедер и закрепленный поясом с большой кованной пряжкой. Эта пряжка настолько большая и тяжелая, что зачастую используется горцами, как оружие в драках. А драться горцы любят.

Третья особенность – сыр. Но не просто сыр, а самый вонючий сыр на континенте. Чем является этот сыр – экзотической едой, которую интересно попробовать, или мерзкой отравой – каждый решает для себя сам. Но за это необычное блюдо кангалов называют – сыроедами.

Род Макайронсов, под чьим управлением испокон веков находится Грейсван, ведет свое происхождение с Кангала, хотя уже давно не носит юбок. Когда первый из Макайронсов явился на защиту Врат Хадола, рядом с ним плечом к плечу стояли лучшие из его соплеменников. Высокие, неуступчивые горцы с могучим телосложением всегда славились своим умением работать огромными топорами с двумя стальными полумесяцами. Не раз и не два эти отважные люди поднимали свое грозное оружие, чтобы не пустить врага за центральную стену Грейсвана. С тех давних пор ведется традиция, что в защитники центральной стены Грейсвана берут на службу лишь лучших и сильнейших юношей из кангалов. Ровно сотня бойцов возрастом от 21 до 40 лет несет почетную службу Хранителей Врат. На протяжении службы Хранители Врат живут исключительно в казарме, ежедневно совершенствуя свои воинские умения и не имея права заводить семью до выхода в отставку после 40 лет.

Но обо всем об этом Лиса не имела ни малейшего понятия. Девочка с открытым ртом просто пялилась на двух огромных воинов, несших караул у ворот Центральной стены. Отполированные в зеркало шлемы, с высоким гребнем и Т-образным вырезом на лицевой платине, защищали головы Хранителей Врат. Доспехи из мелких чешуек закрывали могучие тела от шеи до колен. Тяжелые топоры, с двумя стальными полумесяцами и древком в рост варварки, покоились в сильных руках стражей.

Трицитиана тронула Лису за плечо.

– Пошли. – велела наемница, направляясь в подворотню.

– А нам разве не через ворота? – удивился Аргилай, который тоже с интересом рассматривал тяжеловооруженных стражников.

– Эти бугаи, – арт-три кивнула на Хранителей Врат. – Ночью никого не пропускают. Такие порядки.

– А, тогда как?

– Как-как… – передразнила Трица, заходя в подворотню, где мерзко воняло, а между ведер с отходами сновали крысы. – Каком кверху!

И это оказались не пустые слова.

Возле холодной стены дома сидел бородатый оборванец в лохмотьях. От нищего скверно пахло, а вид он имел еще более отвратный, чем запах.

Наемница выудила из поясного кошелька серебряную монету и кинула ее оборванцу.

– Город ждет. – произнесла арт-три странную фразу.

– И рад гостям. – пробубнил нищий в бороду и, с необычайной ловкостью, поймал монету на лету.

Доселе незамеченная никем, кроме Трицитианы, маленькая грязная дверь, находящаяся рядом с оборванцем, открылась. Рыжая женщина нагнулась и прошмыгнула внутрь.

Друзья медленно и осторожно спускались по винтовой лестнице. Приходилось пригибаться, чтобы не задеть чрезмерно низкий потолок, а то и вовсе вставать на четвереньки. Как и обещала Трица – их задние части иногда оказывались выше головы. Когда лестница закончилась, друзья пошли по узкому подземному коридору, освещенному редкими масляными фонарями. Лаи опасливо заглянул в какое-то темное ответвление коридора. Оттуда юноше послышались странные шорохи.

– Крысы. – пояснила наемница. – Здесь безопасно.

Юноша недоверчиво покосился на свою спутницу.

– Что это за место? – спросил он.

– Темная сторона Грейсвана. Но не волнуйся, это нейтральная территория, – ответила арт-три. – Здесь запрещено вести дела. Только пройти за плату на другую сторону стены.

В былые времена сеть природных пещер в Северном Грейсване действительно являлась складами. Умелые руки гномов облагородили и расширили полости в горе, созданные природой в незапамятные времена. Ныне же Северные Склады представляли из себя крупнейший центр развлечения, досуга и деловой активности для той категории жителей города, которые предпочитали не афишировать свои дела перед властями и не заключать сделки при свете дня.

Охранники на входе без лишних вопросов пропустили Огненную Фею и ее спутников. А один даже улыбнулся и подмигнул рыжей женщине, как старой знакомой.

Внутри на гостей обрушился гомон сотен голосов, звуки громкой музыки и заливистый женский смех. В воздухе висел соблазнительный аромат еды, приправленный алкогольным душком и пряный запах трав, которые курили, чтобы затуманить сознание. Вокруг царила атмосфера веселого праздника. Конечно, если не обращать внимание на откровенно бандитский вид большинства посетителей и непристойную развязность полуголых работниц Северных Складов.

Друзья заглянули на площадку с собачьими боями, где вовремя оттащили Лису от боевого пса, с ног до головы забрызганного кровью. Варварка, не желая слушать никаких возражений, угрожала погладить и приласкать «милую зверюшку». Затем бегло оглядели зрителей на тараканьих бегах, откуда пришлось спешно ретироваться, поскольку Аргилай случайно наступил на букашку-чемпиона. Долго и пристально рассматривали людей, окруживших, огражденный деревянный настил. На настиле два татуированных молодца, одетые в одни набедренные повязки, мутузили друг друга здоровенными кулаками, замотанными полосками кожи. И наконец закончили экскурсию в просторном зале, где между столиков, плавно покачивая бедрами под тихую умиротворяющую музыку, сновали полуобнаженные девицы.

– Вон он! – Трицитиана указала на мужчину, сидящего за одним из столов.

Лаи нахмурился, рассматривая необычную одежду незнакомца и вспомнил, что уже видел подобный наряд. Чистоган тоже носил не затегнутую шубу при обнаженном торсе и толстую цепь на шее. Однако у этого мужчины в отличии от похитителя деревенских девушек – цепь была из золота, торс подтянутый и мускулистый, а пятнистая черно белая шуба, явно сделана не из потрепанного несчастного барана, а из шкуры настоящего горного барса. Откинув на затылок широкополую шляпу с белой лентой на тулье, незнакомец с наслаждением наблюдал за девушкой, что танцевала у него на коленях. Черная, как уголь, кожа танцовщицы лоснилась то ли от пота, то ли от ароматических масел. Волосы девушки, заплетенные в десятки тоненьких косичек, украшали разноцветные ленты, а ее одежду составляли лишь многочисленные бусы и пара лоскутков легкого шелка, чуть прикрывающих бедра.

– Здравствуй, Тип-топ. – поприветствовала Трица, подсаживаясь на свободный стул возле столика.

Мужчина шлепнул красотку по черному упругому заду, сгоняя со своих колен. Та нехотя слезла и заняла соседний стул, с любопытством рассматривая гостей своими большими фиолетовыми глазами.

– Фея, хай! – улыбаясь двумя рядами золотых зубов, ответил Тип-тор, и добавил речитативом. – Птички напели мне – ты вновь в нашем стаде, но я не ожидал узреть тебя на складе. Решила навести визит старому приятелю? У меня все тип-топ, слава Создателю.

Последний – четвертый стул возле стола заняла Лиса. Аргилаю пришлось остаться стоять. Но юноша не слишком расстроился этим обстоятельством. Вернее, ему было не до того: он жадно рассматривал экзотическую чернокожую танцовщицу. Заметив внимание к своей персоне, девушка кокетливо улыбнулась Лаи своими необычайно пухлыми губами, цвета спелой черешни.

– Вроде того. – кивнула Трицитиана, морщась от топорных рифм собеседника. – У меня к тебе пара вопросов.

Тип-топ недовольно надул губы и выдал новую топорную рифму:

– Вот так сразу предлагаешь заняться делами? Даже не познакомишь меня со своими друзьями?

– Это Лиса, это Лаи. – коротко представила наемница, указывая на своих спутников. – А это Тип-топ, местный сводник.

– Сводник-модник, дамский угодник. – продекламировал мужчина и захихикал, вновь демонстрируя золотые сбережения во рту. – Меня обижает, когда так называют. – пожаловался он и сразу представился сам. – Я Тип-топ – фартовый купец, делец-продавец женских сердец!

– Заканчивай ты с этим. – с угрозой в голосе посоветовала Трица. – Дело серьезное.

Мужчина перестал хихикать и сразу стал менее приветливым.

– Ну? – выжидающе спросил он.

– Искра пропала. Уверена – ты слышал.

Собеседник кивнул и, сложив пальцы домиком, поставил локти на стол. Теперь он не улыбался, а вместо зубов Тип-Топа гостей Северных Сладов слепили, золотым блеском, его тяжелые перстни.

– Я знаю, что незадолго до своего исчезновения, Искра приходила сюда. И ты с ней общался. – с нажимом закончила наемница.

– Приходила, общался. – вяло ответил Тип-топ явно испытывая неудобства от того, что приходится говорить без рифмы.

– О чем вы говорили? Мне важна каждая мелочь. Может быть она на что-то жаловалась или упоминала какие-то имена?

– Неа. – фыркнул мужчина в шубе. – Так, перетерли. Ничего ценного. Маркграф уже натравил на меня Хопкинса. – с обидой в голосе пожаловался Тип-топ. – Своего живодера.

– Ты уверен?

– Конечно уверен! – зло воскликнул сводник. – Когда за тобой приходит Хопкинс, это ни с чем не перепутать!

– Я про Искру. Мне нужны зацепки. Хоть какой-то осколок мозаики.

– Осколок? Зачем тебе осколок, когда есть целый айсберг? Это Маркграф – больше некому. Все знают про его прошлые отношения с Искрой.

Трицитиана тяжело вздохнула и прикрыла глаза рукой. Вновь провал, вновь тупик. Ее гоняют по кругу, пинают словно мяч для игры, то в одну сторону поля, то в другую. Складывается ощущение, что у этой загадки нет ответа.