Дьявол в твоих глазах

– Хватит, стой, – она бьет Никиту ладонью по бедру. Он выходит из нее, и она валится на кровать.

Кит встает коленями между моими ногами и наклоняется ко мне, чтобы поцеловать. Я обхватываю его спину, завлекая ближе к себе.

– Ты же снимешь презерватив?

– А это обязательно? – усмехается Вика.

– Не смешно. Это отвратительно, – я морщу лоб.

Никита снимает презерватив, бросает его на пол и достает новый.

– Не надо. Я на таблетках.

– Точно?

Я киваю. Он возвращается ко мне и вновь накрывает мои губы и одновременно входит в меня до упора. Я впиваюсь ногтями в его задницу и толкаюсь ему навстречу. Кит упирается локтями на матрас по обе стороны от моей головы и смотрит на меня. В его глазах я вижу страсть и обожание. Меня переполняет блаженство.

Он не торопится, растягивая моменты удовольствия, я же, напротив, не могу больше ждать. Слишком много времени прошло с последнего раза. Я хочу его, он мне просто необходим.

– Сильнее, Кит, – стону я.

– Так? – он толкается резче.

– Да! – запрокидываю голову назад и сильнее впиваюсь ногтями в его кожу.

Он выходит из меня почти полностью и снова входит резким толчком, постепенно наращивая свой темп. Пара минут, и мы оба громко кончаем. Он падает рядом на матрас и так же, как и я, пытается отдышаться.

– Эй, кис кис, – он проводит кончиками пальцев по моим губам. – Ты такая красивая.

Я поворачиваюсь к нему и натыкаюсь на сияющий серебром взгляд.

– Все так говорят.

– А говорят ли они это, когда ты не накрашена?

Я вопросительно изгибаю брови.

– У тебя веснушки видны.

– Лучше бы их не было.

– А мне нравится, – он подается вперед и несколько раз целует меня в щеку. – Пошли покурим, – встает и выходит из спальни, а я иду за ним. Кажется, Вика уже спит.

Кит заходит в гостиную и закуривает возле окна. Он протягивает мне сигарету, я тянусь за ней, но останавливаюсь, когда замечаю два темных пятна на ладони.

– Не хочу, – я забираюсь на подоконник и опираюсь спиной о холодное окно. Некоторое время мы молча смотрим друг на друга. Кит изучает взглядом мое тело.

– Что он с тобой делает? – его жалостливый взгляд останавливается на моем исцарапанном плече.

– Все, что хочет.

Он тушит сигарету и приближается ко мне вплотную.

– Почему ты это терпишь?

– Шшш, – я закрываю его рот пальцами. Он обхватывает их губами и мягко кусает. Его теплый мягкий язык скользит по кончикам пальцев. – Мы вроде договорились, что забудем о нем сегодня, – я опускаюсь на край подоконника, прижимаясь к Никите всем телом.

– Как хочешь, – он целует меня, и, черт подери, кажется, что мы сливаемся с ним в этом поцелуе в одно целое. Он приподнимает мои бедра и медленно входит в меня. Я обнимаю его ногами.

Наши тела двигаются в унисон, губы жадно цепляются друг в друга, забирая каждый глоток воздуха. Я буквально растворяюсь в нем, забывая обо всем. Сейчас есть только мы вдвоем. Больше мне ничего не нужно.

Телефон очень долго вибрирует, причем совсем рядом, начиная действовать мне на нервы. Я открываю глаза и не узнаю место, в котором проснулась. Рядом лежит Никита.

– Выключи уже его, – бормочет он, не открывая глаза.

Телефон лежит под подушкой, и я понятия не имею, как он там оказался. Звонит Кирилл. Наверно, не в первый раз. Я прочищаю горло и отвечаю на звонок.

– Да, Кирюш.

Кит открывает глаза и смотрит на меня со смесью насмешки и недовольства. Я поворачиваюсь к нему спиной и натыкаюсь на девушку с крашеными рыжими волосами.

– Где тебя носит, Кристина? – сердито спрашивает Кирилл.

– Я у подруги.

– Вика, – сонно бормочет девушка и переворачивается на другой бок.

– У Вики, – добавляю я, хотя, наверно, Кирилл сам уже слышал.

– Возвращайся домой, – уже мягче произносит он.

– Хорошо. Сейчас соберусь и приеду.

Я выключаю телефон и сажусь на кровать. Головная боль мешает думать.

– Хотя бы в душ сходи, – говорит Кит и показывает рукой в нужном направлении.

Я встаю и собираю одежду с пола. Как меня угораздило здесь проснуться? Быстро моюсь в душе и одеваюсь.

– Так зачем ты приехала? – Никита (уже одетый) выходит из спальни, когда я собираюсь уходить.

– Не делай вид, будто тебе есть до этого дело, – грубо отвечаю я.

– Когда ты трезвая, с тобой невозможно разговаривать, – недовольно произносит он.

– Поэтому ты решил напоить меня?

– Ты пришла ко мне уже пьяная.

– Ты хоть знаешь, как я рискую, приходя сюда?! Он же убьет меня, если все узнает. А ты устраиваешь мне это? – я тычу пальцем в сторону спальни. – Я же просила тебя помочь мне, – пытаюсь я разжалобить его, но вспоминаю то, как он меня вчера встретил, и тут же меняю тон. – Ты не прочь меня потрахать, а на остальное тебе плевать. Знаешь, ты ничем не отличаешься от своего отца.

Его точно задевают мои последние слова, хоть он и пытается это скрыть невозмутимым взглядом.

– Ты боишься его и снова даешь заднюю.

– Я достаточно сделала даже придя сюда, – возмущаюсь я. Он подходит ближе и берет мое лицо руками.

– Так останься.

– Я не могу.

В его глазах появляется разочарование.

– Вот об этом я и говорю. Я не могу тебе помочь, потому что ты опять прячешь голову в песок, – он убирает руки и делает шаг назад. – Позвони мне, когда будешь готова.

Я ухожу, ничего не ответив. Неужели по мне не видно, что я готова уйти от Кирилла хоть прямо сейчас? “Тогда ты бы согласилась остаться с Никитой”, – шепчет внутренний голос.

Да, я очень сильно боюсь Кирилла. Но моя надежда была сильнее, иначе как я тут оказалась? Жаль, что Кит не оправдал ее. Только наломали больше дров.

Я нахожу Кирилла в своем кабинете за ноутбуком.

– Привет, – при виде меня он мягко улыбается.

– Привет, – подхожу к нему и целую в щеку.

– Как прошел вечер?

– Голова болит, – честно отвечаю я и сразу же меняю тему. – Во сколько завтра самолет?

– В девять утра. Что будешь делать?

– Валяться на диване и что-нибудь смотреть. Потом соберу вещи. Присоединишься? – я закрываю крышку ноутбука. – Совсем не отдыхаешь.

– Если хочешь.

– Знаешь, чего я хочу больше? Чтобы ты приготовил мне завтрак.

Кирилл улыбается шире.

– Что-нибудь еще? – он проводит ладонью по моим ягодицам.

– Пожалуй, все, – я направляюсь к выходу, но Кирилл хватает меня и усаживает на стол.

– Ну уж нет, – он расстегивает брюки и набрасывается на меня с жадными поцелуями.

День проходит как обычно, даже лучше: секс, завтрак, сбор чемоданов, обед, сериал, секс, сериал. Мое поведение не вызывает у Кирилла никаких подозрений. Сегодня мы даже выглядели (притворялись) счастливыми.

Вечером его срочно вызывают на работу. Когда часы пробивают полночь, я ухожу спать, так и его не дождавшись.

Глава 16

Я просыпаюсь от какого-то беспокойного сна, который тут же забываю. Кровать рядом все еще пуста. Переворачиваюсь на другой бок и дергаюсь от испуга: Кирилл сидит на кресле рядом с кроватью и смотрит прямо на меня. Часы показывают половину третьего ночи.

– Кирилл?

Он молчит. Я встаю, включаю лампу и сажусь ему на колени.

– Ты чего не спишь? – запускаю пальцы в его волосы и, поглаживая скулы большими пальцами, поднимаю на себя его лицо. От его полного ненавистью и гневом взгляда кровь стынет в жилах.

Он все знает. Он убьет меня.

Я вскакиваю с места и пячусь назад в сторону выхода. Кирилл встает следом и бьет меня по лицу, отчего я падаю на пол и ударяюсь головой о край кровати. Из носа уже течет кровь, в ушах звенит. Кирилл садится на меня верхом, его рука сжимается на моем горле. Его лицо исказилось от ярости, он точно обезумел. Я цепляюсь в его руку и бесполезно дергаю ногами, чувствуя, как вместе с остатками кислорода меня покидают и силы. Почему это происходит снова?!

Я тянусь к лицу Кирилла и оставляю на нем кровавые царапины, нахожу большими пальцами его глаза и давлю на них. Кирилл морщится от боли и отстраняется, разжимая руку, а я со всей силы пинаю ногой ему между ног и отползаю назад на четвереньках. Опираюсь на тумбу, чтобы встать, но Кирилл хватает меня за ноги и тащит назад. Я падаю на пол, но успеваю схватить лампу. Свет гаснет, спальня вновь погружается в полумрак. Успеваю ударить Кирилла по голове один раз, прежде чем он выхватывает дампу из моих рук и бросает в сторону. Воспользовавшись моментом, я встаю и иду к туалетному столику. Хватая все подряд, я бросаю в Кирилла помады, тени, украшения, флакон с духами и брызгаю дезодорант ему в лицо.

– Сука! – он жмурится и начинает тереть глаза руками.

Я беру свой телефон и бегу к двери, по пути включая свет. Дрожащими руками пытаюсь открыть замок, но кручу не в ту сторону. Наконец, дверь открывается, но в этот момент что-то сильно толкает мою голову вперед, и я ударяюсь о дверь. Потом Кирилл дергает меня за волосы и отбрасывает назад к стене. Я падаю на полку для обуви и вновь ударяюсь головой. Отползаю на локтях подальше от Кирилла, незаметно хватая одну туфлю на длинном тонком каблуке.

– Прикончишь меня и даже не скажешь, почему? – пытаюсь отвлечь его разговором.

– Потому что ты лживая лицемерная шлюха, – он наклоняется ко мне и бьет по лицу. Во рту появляется металлический привкус крови.

– А я не обещала тебе верность и вечную любовь.

Снова удар.

– Как ты посмела прийти сюда и прикасаться ко мне после того, как тебя так грязно поимели?!

– Какой брезгливый! Вот только поздно ты одумался.

От выражения его лица, исполненного недоумением, я разрываюсь диким хохотом. Кровь из носа стекает по губам прямо в рот.

– Ты так и не понял? Какой же ты олень. Мы трахались с ним прямо на нашей кровати.

На Кирилла нахлынывает новая волна ярости. В глазах сверкает отвращение и презрение.

Я замахиваюсь туфлей и ударяю его по лицу, оставив кровавый след на скуле, потом наклоняюсь вниз и всем весом давлю каблуком на его ногу. Кирилл кричит от боли и пятиться назад. Толкаю его в грудь со всей силы, и он падает на пол. Я поднимаю с пола телефон, ключи от машины, выбегаю в коридор и захлопываю дверь, надеясь, что это его хоть как-то удержит.

Судорожными движениями нажимаю кнопку лифта, не отрывая глаза от двери. С двадцать первого этажа я точно не добегу вниз. В момент, когда двери лифта закрываются, щелкает дверной замок. Сердце бешено бьется в груди, голова болит, кровь без остановки льется из носа. Хоть бы он не оказался внизу, когда я спущусь туда. В этом доме есть еще один лифт, но, надеюсь, Кирилл с раненной ногой двигается не так быстро.

Двери лифта открываются. В коридоре никого нет, но соседний лифт приближается вниз. Я бегу к выходу босыми ногами и ищу машину Кирилла, нажимая на все кнопки сигнализации. В этот момент Кирилл выходит из подъезда и, хромая, бежит в мою сторону. Я сажусь в машину, блокируя двери, и пытаюсь завести ее, но пальцы не слушаются. Кирилл подбегает к машине и барабанит по стеклу, что-то гневно крича. Кое-как выезжаю с парковки, царапая соседнюю машину и вижу в зеркале заднего вида, как удаляется фигура Кирилла. Хорошо, что уже поздно, и на дороге почти нет машин, иначе я бы разбилась.

Дрожащими пальцами я набираю номер Никиты. Идут долгие гудки. Я набираю номер два, три, четыре раза.

– Да? – слышится сонный голос.

– Кит, это я. Он все знает. Кирилл все знает, – чуть не реву я.

Молчание.

– Где ты сейчас?

– На его машине черт знает где. Где-то недалеко от дома, – тараторю я истерическим голосом.

– Быстро приезжай ко мне. Ты же помнишь адрес?

– Да.

– С тобой все в порядке?

– Нет, нет, блять, не в порядке! – я завершаю вызов и бросаю телефон на соседнее сиденье.

Через пару минут я понимаю, что еду в неизвестном направлении, и останавливаюсь на обочине, чтобы найти адрес Кита. Я еду к нему целых полчаса, все время проверяя зеркала. Чудом мне удается до него доехать безо всяких инцидентов.

Кит встречает меня на улице. Я подбегаю к нему и кидаюсь в объятия.

– Боже, Крис, ты в порядке? – хватает ладонями мое лицо и беспокойно осматривает его.

– Помоги мне, пожалуйста, – из глаз ручьем идут слезы.

– Эй, тише. Он больше тебя не тронет, – он заводит меня в дом.

Я переодеваюсь в его футболку и бросаю ночнушку, испачканную кровью, в мусорку. Кит укутывает меня пледом и поит теплым чаем. Дрожь во всем теле потихоньку начинает проходить. Влажным полотенцем он осторожно протирает мое лицо.

– Столько крови.

– Ерунда, – отвечаю я.

В этот момент на улице слышится визг шин. Я вскакиваю с места, меня вновь накрывает паника.

– Он больше ничего тебе не сделает. Обещаю, – Кит берет меня за руки, пытаясь успокоить. – Сиди здесь, я разберусь, – он выходит из кухни.

Хлопает входная дверь. Боже, мы даже не закрыли ее.

– Где она?!

Я дергаюсь, услышав голос Кирилла.

– Лучше уйди, – тихо, но грозно отвечает ему Никита.

– Кристина! – Кирилл будто не слышит слова сына.

– Ты хоть понимаешь, что творишь? Думаешь, на этот раз тебе все сойдет с рук?

– Не лезь не в свое дело. Ты уже достаточно сделал.

– Это ты довел маму, – с ненавистью произносит Кит. – Из-за тебя она наложила на себя руки.

От услышанного меня пробирает холодный пот. Он маньяк, сумасшедший. И как я жила с ним?!

Я хватаю самый большой нож и выглядываю в коридор. Кирилл тут же замечает меня. Его лицо и рубашка запачканы кровью, в глазах бушует пламя.

– Кристина, идем домой!

– Нет, – твердо отвечаю я.

Он подается вперед, и я кричу от испуга, но Никита опережает его и бьет по лицу. Между ними завязывается борьба. Они сыпят друг друга проклятиями, махая кулаками и круша все вокруг. Большое зеркало, висящее на стене, тоже разбивается.

Я крепче сжимаю нож, готовая нанести удар в случае необходимости. Однако Кит начинает одерживать вверх, и в какой-то момент валит Кирилла с ног прямо на осколки и, усаживаясь рядом на коленях, вновь набрасывается на него. Кирилл слабо сопротивляется, все его лицо разбивается в кровь. Я бросаю нож на пол и бегу к ним.

– Кит, хватит! Ты убьешь его! – я хватаю его за руки, пытаясь остановить.

– Тебе что, жалко его? – кричит он на меня, но все же останавливается.

– А тебе это надо? Что будет с тобой?

Кит смотрит на меня со злостью, но быстро приходит в себя и поднимается на ноги.

– И что с ним делать? – он слабо пинает Кирилла в живот.

Я перевожу взгляд с одного на другого в полном замешательстве. Он отходит в сторону, чтобы закурить. Я натыкаюсь на надменный взгляд Кирилла и после долгих гляделок опускаюсь рядом на колени. На полу из-за его спины показывается небольшая струйка крови.

– Возьми себе какую-нибудь шлюху и улетай сегодня. Я заберу свои вещи и обещаю, больше ты никогда меня не увидишь.

Он начинает смеяться. Его белоснежные зубы запачканы кровью.

– Я заберу тебя себе и заставлю каждую секунду жалеть о том, что ты сделала, – в его глазах горит огонь, голос полон уверенности. Он не отстанет от меня. Никогда.

Я хватаюсь руками за его воротник и громко кричу, наклонившись к самому его лицу, что вызывает у него удивление. На его лице даже промелькает секундный страх. Я бью его кулаками по лицу. Костяшки пальцев саднят, кольца больно врезаются в пальцы, но и хорошенько царапают лицо Кирилла. Когда руки устают, я хватаю какую-то вазу с сухими колосьями внутри и ударяю им по его голове.

Я бросаю вазу в сторону и с ужасом смотрю на Кирилла. Его глаза закрыты, голова повернута в сторону. Кит усаживается рядом и проверяет его пульс.

– Все нормально, ты просто его вырубила, – он тянет меня за плечи, но я не двигаюсь с места. – Смотри, – он проводит руками по тому месту, куда я ударила, и показывает мне свою ладонь, – даже крови нет. Идем.

Я на четвереньках отползлаю к стене. Кит усаживается рядом и протягивает сигарету. Я закуриваю и кайфую от того, что мои легкие заполняет дым.

– Пиздец, – запрокидываю голову назад и возвращаю ему сигарету.

– Пиздец, – тихо соглашается он.

Мы молча докуриваем.

– Как ты дошла до такого?

– Папу посадили за воровство, и мачеха выгнала из дома.

– Дерьмо.

Я поворачиваю к нему голову.

– Мне жаль, что такое случилось с твоей мамой.

Кит бросает на меня короткий взгляд и снова смотрит прямо перед собой. Я кладу голову на его плечо, он приобнимает меня одной рукой. Не знаю, сколько мы так сидим. Меня начинает клонить ко сну.

– А ему не надо вызвать скорую? Он истекает кровью, – спрашиваю я, зевая.

– Чем позже приедет скорая, тем дольше он будет лежать в больнице.

Такой ответ меня вполне устраивает.

– Что будешь делать дальше?

Я смотрю на Кирилла, вспоминая все, что произошло за последние три месяца. Как быстро все изменилось. Я сама изменилась и теперь на многие вещи смотрю по-другому. Наверно, я повзрослела. Некоторые следы на моей душе останутся навсегда, как и шрамы на ладонях.

– Эй, котенок, – Никита отстраняется и смотрит на меня. Его взгляд уставший, но довольный. На губах слабое подобие улыбки. Я улыбаюсь в ответ.

– Понятия не имею.

Эпилог

Три месяца спустя

Начинает играть музыка, и я, эффектно открывая занавес обеими руками, выхожу на сцену. Мужчины в зале аплодируют, гогот сменяется довольными возгласами. Я шагаю вперед на огромных каблуках, на которых училась ходить не одну неделю, дохожу до середины сцены к шесту и начинаю свой танец. Возгласы становятся громче, на пол летят купюры. Призывно двигая бедрами, я подхожу к краю сцены. Недостаточно близко для того, чтобы до меня могли дотронуться, но достаточно для того, чтобы выманить еще больше денег из тех, кто стоит ближе ко мне. Я чуть наклоняюсь вперед и выставляю грудь в наиболее выгодном ракурсе. Один мужчина тянется к лифчику, чтобы просунуть туда несколько купюр. Я резко тяну его на себя, хватая за галстук, другой рукой сжимаю челюсти и рычу ему в лицо. Тот лишь похотливо улыбается. Вырываю из его рук деньги, а он достает из кармана еще. Вот же придурок. Я забираю у него все, толкаю в грудь и возвращаюсь к шесту.

После третьей песни я собираю деньги с пола и ухожу с главной сцены, уступая место другим девушкам. Не желая ни с кем разговаривать, ухожу в гримерку, где никого нет. Я усаживаюсь напротив большого зеркала и закуриваю.

Пару месяцев назад я рассталась с Никитой на вокзале и рванула в столицу, ничего не сказав ему о своих планах. Он дал мне денег на первое время и помог сменить документы. Еще я отрезала каре с челкой и осветлила волосы. Так же делают после тяжелого расставания, правда?

Мы долго прощались с Китом, я плакала в его объятиях. Он уговаривал меня остаться и убеждал в том, что Кирилла я больше не увижу. Но я твердо решила уехать оттуда и больше не возвращаться. Иначе как я забуду того, что произошло? Тем более, никто не будет искать меня здесь. Даже если будут, не смогут найти.

Я запрокидываю голову назад и пускаю вверх кольца из дыма. Несмотря на то, что сейчас я в таком же положении, что и полгода назад, что я осталась ни с чем, и даже не забрала свои вещи из квартиры, я чувствую покой на душе. Уважение не купишь ни за какие деньги, а свобода выбора стоит дороже всех алмазов и золота. Теперь я знаю.