Катерина

– Эй, – еле слышно сквозь наушники расслышала я. Подняв голову, я увидела в метре от меня парня, на вид чуть старше меня, лет восемнадцати. Он был одет в спортивный костюм черного цвета без каких-либо логотипов и эмблем, на голову был натянут капюшон, поэтому я не могла разглядеть его лицо. С виду парень казался слегка худощавым, и ростом не выше меня. Что-то внутри меня подсказывало, что с ним что-то не так, не то, чтобы страх, скорее недоверие и настороженность медленно овладевали мной.

– Ты, что-то хотел? – спросила я, вытащив из одного уха наушник.

– Ничего особенного, просто хотел познакомиться, – вежливо ответил он.

– Очень мило, но я не настроена на знакомство, – ответила я и сделала шаг в сторону от парня.

– Да, брось ты, Катерина! – ехидно возмутился он.

Я резко остановилась, вынула из уха второй наушник и подошла к парню очень близко. Чувства удивления и гнева переполняли меня, откуда он знает меня?

– Откуда ты знаешь мое имя?! – зло проговорила я сквозь зубы, схватив парня за грудки правой рукой.

– А ты и впрямь очень похожа на Скотта, – с ухмылкой продолжал он – зря он редко упоминал о тебе, а вот характер у тебя явно не его, уж больно ты пылкая, мне такие нравятся, – усмехнулся он и посмотрел мне в глаза.

Я резко оттолкнула незнакомца. И снова взглянула на него. «Боже мой, что это?!» Удивлённо и слегка напуганно подумала про себя я. Его глаза были ярко песочного, нет, скорее ярко золотистого, неестественного для человека цвета. Я не могла разглядеть его лица, так как меня пленил его взгляд.

– Кто ты такой?! – прикрикнула я, не отрывая взгляда от его глаз.

Парень подошёл ко мне, он смотрел мне прямо в глаза, и я не отрывала от него взгляда. Внутри меня варилась каша из чувств: удивление, злость, неведение, озадаченность; я не понимала, что делаю и как себя вести, я делала всё инстинктивно, и сама удивлялась этому.

– Ты очень смелая, и немного безрассудная, – с этими словами он едва коснулся пальцами моего лица. Его руки были холоднее льда.

– Кто ты такой? – я снова повторила вопрос, уже раздраженным тоном.

Незнакомец положил мне на плечо правую руку, а левой заправил за ухо волосы, ехидно улыбнулся, опустив глаза, а когда поднял взгляд, я ужаснулась, и мое сердцебиение участилось, его ярко золотистая радужка, стремительно темнела, и заполняла весь глаз черным цветом.

– Не стоит недооценивать противника, тем более, если ты не знаешь кто…

– Оставь ее!!! – услышала я голос отца.

Он стоял в метрах пяти от нас в той стороне, где находилась школа, в чёрных туфлях на шнуровке, чёрное до колен камвольное пальто, полностью расстегнутое, под которым скрывался тёмно-синий классический костюм, а под пиджаком – кристально-белая рубашка, не застёгнутая сверху на три пуговицы.

– Папа? – я удивленно посмотрела на отца.

– Привет Катерина – поздоровался он добрым и слегка шутливым голосом. И тут же перевел взгляд на парня, и его лицо сразу исказилось злобой. – Я сказал, оставь ее!

– О-о-о, – протянул парень, и посмотрел на отца – Скотт, давно не виделись, у тебя чудесная дочь, такая смелая, – ехидничал парень, снова глядя на меня.

– Убери от неё руки – гневно проговорил отец.

– Она, так прекрасна, – проговорил парень и опустил руки. – Я думаю, Хоррор будет рад,– со злобной ухмылкой бросил он, повернувшись лицом к отцу и сделал шаг назад.

Я посмотрела на папу, в ожидании, что он ответит, но у него, как будто свело скулы. Я вновь посмотрела в сторону, где стоял парень, но его и след простыл.

– Куда, он делся? – спросила я, посмотрев на отца.

– Ушёл, и надеюсь надолго. – Встревожено проговорил Скотт, подходя ко мне и оглядываясь по сторонам. – Я очень рад видеть тебя, – отец обнял меня.

– А что ты тут делал? – поинтересовалась я, когда мы вместе направились домой.

– Я бродил тут неподалеку. – Сказал он, как то нервозно и озадаченно.

– Что происходит? – я нервничала, понимая, что отец врёт. – Чего ты боишься?

– Я не боюсь, а опасаюсь. Этот парень псих, и его стоит сторониться. И еще он может проследить за нами. А тебе, я уверен, это не нужно, а мне тем более. Я приехал забрать тебя, а не защищать от психопатов.

Его слова были очень внушительны и я решила не спорить, а молча пойти домой. Подходя к дому, папа неожиданно, сделав глубокий вдох, сказал мне.

– Ничего не говори маме.

Я покорно кивнула и зашла. Скотт зашел следом. Как только мы встали на пороге, мама сразу позвала нас обедать. Мы сняли с отцом обувь и верхнюю одежду, прошли на кухню, помыли руки и сели за стол, где уже было накрыто.

– Катерина, – обратился ко мне Скотт, сидя рядом с мамой. – Пока тебя не было, мы посоветовались и приняли решение, что нам нужно ехать сейчас. Я, немного опешив, посмотрела на маму, – она покорно кивнула.

– ЧТО?! А мое мнение вы спросили? Мне уже не шесть лет, чтобы вы за меня решали! Я сама знаю, чего хочу и чего не хочу! И уж я точно не хочу никуда ехать! Мне и здесь хорошо! А вы хотя бы ради интереса могли спросить мое мнение! – Разозлившись, я встала из-за стола и отчитала родителей. После чего направилась в свою комнату.

Зайдя к себе, увидела посреди комнаты мою дорожную сумку. «Они уже и вещи за меня собрали»! – обиженно подумала я. У меня на глаза навернулись слезы, я села на кровать лицом к окну и стала тихо плакать. Тут ко мне кто-то постучался. Быстро утерев слезы, я грустно спросила:

– Кто?

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул отец.

– Можно, я войду?

– Нет. Это что-то изменит? – злилась я.

Он вошел и закрыл дверь.

– Катерина, послушай, так нужно. Ты видела в парке этого ненормального, он хочет отомстить мне, причиняя вред тебе. И он не остановится ни перед чем, тем более, если я буду далеко от тебя.

– Так оставайся здесь, в чем проблема?

– Дочка, я бы остался, но это не возможно.

– У меня здесь школа, и друзья, и мама.

– Вопрос со школой уже решен, год окончен и завтра у тебя начнутся летние каникулы. С мамой и друзьями ты можешь общаться по скайпу.

– Ты всё решил за меня, вы с мамой всё решили за меня! Я не хочу уезжать! Не хочу! – злилась я и стала уже кричать на отца.

– Детка, пойми, там ты будешь в безопасности. Я обещаю, всё будет хорошо. Хочешь, договоримся, что если тебе там совсем не понравится, то ты вернёшься через неделю, хорошо?

– Обещаешь? – с надеждой спросила я.

– Обещаю, – уверенно произнёс отец и обнял меня. – У нас есть еще два часа, ты можешь пока отдохнуть. – С этими словами Скотт вышел из комнаты. А я позвонила подругам и известила их о своём отъезде.

Спустя двадцать минут они были у меня дома, в моей комнате.

– Катя, ты в своем уме? Здесь ведь твой дом, твоя семья и мы.– Расстроилась Илин.

– Это не мое решение, я не хочу уезжать.

– Так почему не останешься? – спросила Олив.

– За меня уже всё решили и сделали, моего мнения не спрашивали, можно сказать, меня принудили, но, я внесла свою поправку, если мне не понравится, а мне не понравиться, я через неделю вернусь обратно.

Мы просидели в комнате до последнего, пока в комнату не вошел отец и не сказал, что пора ехать. Мы с подругами вышли на улицу, ожидая такси.

– Как доберешься, позвони – сказала Олив и крепко обняла меня.

– Постарайся вернуться, Катя, – с легкой дрожью в голосе сказала Илин и тоже обняла меня.

– Я постараюсь.

Девочки направились в сторону дома, а так как машина еще не подъехала, я зашла в дом. Мама и папа сидели на кухне, и о чем-то говорили. Я подошла к ним, села рядом с мамой и крепко обняла ее, и слегка прослезилась.

– Не плачь, дочка – утешала меня мама. – Всё будет хорошо. Я люблю тебя, мы с Ником не пропадём.

Я встала и пошла в комнату к брату. Постучала в дверь и спросила

– Ник, к тебе можно?

– Да, – услышала я его тонкий голосок.

– Я скоро уезжаю, – я зашла к нему и встала возле двери. Брат сидел за своим письменным столом и что то писал на листке бумаги.

Расположение его комнаты было точно такое же, как и у меня.

– Я знаю.

– Ты все время просидел в комнате и ни разу не вышел.

– Я не хочу, чтобы ты уезжала. – Не отрываясь от стола, говорил он.

– Ник, я тоже не хочу, но мне приходится, – грустно проговорила я, понимая, что не могу сдержать слезы. Я сделала шаг в его сторону. Он быстро сложил листок пополам, подбежал, обнял меня крепко и отдал листок.

– Откроешь его, как будешь в самолете.

– Хорошо Ник. – После чего я не выдержала и расплакалась. Я присела на корточки, чтобы быть с братом одного роста. Он обнял меня за шею и крепко-крепко сжал.

– Я люблю тебя – сквозь слезы говорил маленький Николс.

– И я тебя очень люблю.

Тут мы услышали голос мамы:

– Катя, машина, – крикнула негромко она.

Я взяла брата на руки, не смотря на то, что он был уже достаточно тяжёлый, вышла с ним из комнаты и направилась к выходу.

Такси уже стояло и мама что-то говорила отцу, я подошла к ним, и поставила Ника на землю.

– Береги ее Скотт, она у меня одна, – сказала мама отцу.

– Не волнуйся, всё будет хорошо, Одри, – ответил он маме и тут же обратился ко мне: – Катя, иди в машину, твоя сумка на заднем сидении.

Я еще раз обняла брата и поцеловала в макушку. Обняла напоследок маму и, поцеловав в щеку, пошла к машине, следом за мной шел отец. Мы сели в такси и направились в аэропорт. Доехали мы быстро и еще пятнадцать минут ждали самолет. Вскоре мы уже летели в Ратленд. А так как лететь нам несколько часов, и в самолете я летела впервые, меня слегка укачало. Я решила, что будет лучше, если я постараюсь уснуть. Но перед этим, как и обещала брату, я открыла его листок, который он дал мне перед уездом. На листке с одной стороны был рисунок: дом, мама, он, и я, а на другой, очень старательным, но еще не выработанным и не умелым почерком написано «Катя, мы тебя очень любим, возвращайся скорее, я скучаю». От этой открытки мне стало очень грустно, я прослезилась, но вскоре успокоилась и постепенно заснула.

Не знаю, сколько я спала, но проснулась от папиного толчка в плечо.

– Что такое? – Сонным голосом спросила я, пытаясь прийти в себя.

– Мы идём на посадку.

– Уже прилетели?

– Да – усмехнувшись, ответил отец.

– Сколько я спала?

– Долго, – С улыбкой ответил отец.

В этот момент самолет уже сел и нас уведомили, что можно выходить. Как только я вышла из самолета, меня ослепил яркий свет солнца, я медленно спускалась по трапу, следом шел отец.

– Удивительно, в нашем городе светит солнце, это что-то новое. – Шутливо проговорил папа. – Поедем, нас уже ждут.

– Кто? – удивилась я.

– Твой брат. Видишь, серебряную шевроле Lacetti, а возле нее парень стоит?

– Да.

– Вот он и есть твой брат.

– А чего я еще о тебе не знаю?

– Узнаешь со временем, – с улыбкой ответил Скотт.

Мы уже подошли к машине, и я лучше разглядела братца. Это был высокий мускулистый парень с овальным лицом, большими черными глазами, прямым носом и пухлыми губами. Его волосы были коротко стрижены темно-русого цвета. Он был одет в спортивный белый костюм и белые кеды.

– Привет сын, познакомься, это твоя сестра Катя, о которой я говорил. Катя – это Дэниэл .

– Привет – дружелюбно сказала я и протянула ему руку. На что он только шмыгнул носом и строго проговорил:

– Поехали, я голодный. – И сел в машину.

– Не злись на него, когда он хочет есть, он всегда злой, – тихо сказал мне отец, открывая дверь машины.

Глава 3

Ехали мы довольно долго, так как дом моего отца был далеко за городом. Проезжая по улицам города, мне стало ясно, что этот городок очень тихий, подозрительно тихий и даже немного мрачный. Возможно, это из-за постоянной пасмурной погоды. Для себя я сделала такой вывод.

– Ну всё, приехали, – отвлёк меня от раздумий отец.

Я вышла из машины. И первоначально даже не поняла где я. Везде деревья, трава, похоже на лес. А посреди него огромный двухэтажный дом. Большое крыльцо, до которого располагались длинные, узкие, гранитные белые ступеньки, окна застекленные от потолка до самого пола с белыми рейками, большая мансардная крыша, а сбоку въезд в гараж, свиду тоже достаточно большой. Весь дом был отделан белой шубой, что придавала ему изысканности.

– Ничего себе хоромы! – сказала я с восторгом, оглядев дом.

– Ты еще внутри не была, – добавил отец, направляясь к дому. – Пойдём, я покажу тебе всё.

Я взяла сумку с вещами и прошла за отцом. Мы зашли на веранду. Зайдя в дом, я почувствовала сильное головокружение и тошноту, но через секунду это прошло. Высветленная благодаря обилию окон большая веранда с множеством настенных картин, высокий белый с золотистым орнаментом потолок, светлый паркетный пол, на котором расстилался белый, широкий ворсистый ковер. В правом дальнем углу шла широкая из белого дерева лестница на второй этаж. Справа от входной двери была дверь в гараж, как сказал мне отец. Слева веранда сворачивала в какую-то комнату.

– Не стой, пойдем – поторопил меня отец.

– Да, иду – ответила я, всё ещё осматривая веранду.

С веранды мы зашли в тот самый левый поворот. Это оказался такой же огромный, как и веранда, светлый зал, с белым потолком и светлым паркетным полом, который застилал огромный ковёр на весь зал. Напротив меня было большое во всю стену окно, на стене слева висел огромный домашний кинотеатр, ближе к центру стоял широкий длинный диван из белой кожи, чуть дальше обеденный стол из красного дерева на двенадцать персон, и такие же стулья, обшитые шёлком. И наконец, широкая дубовая дверь в другую комнату.

Отец провёл меня во вторую комнату, точнее, кухню. В середине кухни стоял большой стол для готовки, за ним во всю стену тянулось окно и переходило на левую стенку. Справа от входа стоял большой холодильник, ближе к левой оконной стенке стояла морозильная камера. Кухня тоже была светлая. Стены были отделаны кухонной плиткой, а на полу расстилался светлый палас.

– Привет Катерина – весело поздоровалась со мной женщина лет сорока, встав из-за стола с кастрюлей в руках. Она была очень красивая, овальное лицо, пухлые щеки и губы, прямой нос, миндалевидные глаза, в меру широкий лоб, каштановые короткие до плеч волосы, стриженные лесенкой и с косой челкой. Из-за стола мне не было видно, во что она была одета, хотя я разглядела серую кофту.

– Здравствуйте, – немного вздрогнув от неожиданности, ответила я.

– Это моя жена Идель, – уведомил меня отец.

– Очень приятно, – сказала я Идель, улыбнувшись.

– Взаимно, Катерина. После экскурсии спускайся на кухню, с дороги тебе нужно поесть.

– Спасибо, я приду. И пожалуйста, зовите меня просто Катя.

– На этом этаже ты видела всё, пошли дальше, – сказал мне отец.

Поднявшись на второй этаж, мы вышли в холл.

– Это малый зал, – объяснил отец.

От лестницы во всю стену слева было окно, напротив лестницы висел большой телевизор, ближе к середине комнаты стоял белый кожаный диван, немного меньше чем в большом зале, пол также был паркетный, застеленный светлым ковром. Справа от лестницы шла дверь, после которой тянулся коридор с бра, висевшими только по одной стороне. Дальше с правой стороны было еще две двери.

– Вот эта твоя комната, – сказал отец, показывая дверь справа.

Я открыла дверь и вошла в комнату, следом вошел отец. Это была большая просторная комната. Слева от меня стояла большая двуспальная кровать, справа – шкаф купе. Напротив кровати стоял компьютерный стол и кресло, слева от неё тумбочка, дальше стенка с широким окном. Комната была обклеена обоями светло-голубоватого, почти прозрачного оттенка, пол был паркетный, светлый, его застилал белый ковёр. Параллельно двери в комнату была ещё одна дверь в ванную. Пройдя в ванную, я увидела, что справа от двери стоял умывальник, по правой стенке была большая ванна, занавешенная светло-персиковой занавеской для ванн, чуть дальше стоял унитаз. Вся ванная была отделана персиковым кафелем. Помимо моей двери в ванной было еще две.

– Ну, вот и всё вроде, самое основное ты увидела, – сказал отец, когда я вышла из ванной.

– Да уж, а что не основное?

– Мансарда, там комната Дэниэла и спортивный зал, тебе там делать нечего.

– Ладно.

– Кстати, нам пора за стол, а то Идель нас убьёт. Она не любит опозданий.

– В таком случае пошли.

Мы спустились в большой зал, и сели за стол.

Когда Идель накрыла на стол, и села кушать с нами, Дэн даже не пытался скрыть свое пренебрежение к еде. Он через силу надкусил жареный кусочек мяса, тут же выплюнул его в тарелку.

– Я не буду есть это дерьмо! – злобно проговорил брат.

– Дэниэл! – грубо отреагировала Идель. – Будь тактичней, у нас гостья.

– Я не собираюсь лизоблюдничать перед ней!

– Дэн, марш в комнату! – вмешался отец.

Парень не заставил себя ждать. Он психанул, встал из-за стола и ушёл на второй этаж.

– Не злись на него, дочка, – обратился ко мне отец.

– Ничего. Всё хорошо. Возможно, ему нужно привыкнуть ко мне. – добродушно ответила я и продолжила ужинать.

Когда все поели, я помогла Идель убрать посуду. Хотя происходило всё молча и натянуто, из-за выходки Дэна.

Глава 4

Сидя в кресле у себя в комнате и слегка качаясь, задумавшись, я вспомнила, что обещала позвонить Олив и Илин. Я взяла со стола свой телефон и набрала их номер. Пошли гудки.

– Алло, – ответила Илин.

– Привет, – радостно крикнула я.

– О боже, Катя! – воскликнула она. – Как я рада тебя слышать! Рассказывай всё, как дела, как долетела, где живёт твой отец, есть ли у него семья, как тебя приняли, и что ты делала до того как решила позвонить? – завалила меня вопросами подруга.

– Со мной всё хорошо, доехала нормально, живёт отец недалеко от города, у лесополосы, в большом двухэтажном доме, у него жена и сын, Дэн.

– Симпатичный? – спросила Олив.

– Привет Олив – поздоровалась я. Илин включила конференц-связь, пока я говорила про дом. – Не то слово. Он – красавчик.

– А жену как зовут? – спросила Илин.

– Идель.

– Как тебя приняли? – поинтересовалась Олив.

– Отец и Идель – радушно. Его жена очень милая, весёлая и добрая. А вот брат мне вообще не рад. И не старается скрыть этого. В общем, знакомство прошло не совсем удачно. Посмотрим, что будет дальше.

– А живешь ты где? – спросила Илин.

– У меня отдельная комната.

– Это хорошо, докучать никто не будет.

Тут в двери кто-то постучал, я решила, что это отец.

– Девочки ко мне отец зашел, я перезвоню.

– Нет, Катя, давай мы тебе завтра сами позвоним, – сказала Илин.

– Да, тогда до завтра.

– Пока Катя, – сказала Олив, и Илин повесила трубку.

– Заходи, – крикнула я, думая, что это отец.

Дверь осторожно открылась, и в комнату вошел Дэниэл.

– Дэн? – удивилась я, когда увидела парня.

– Я могу пройти? – аккуратно и немного виновато спросил он.

– Да проходи, – всё ещё удивлённо ответила я.

Брат прошел по комнате к кровати, аккуратно сел на край, напротив меня.

– И что заставило тебя зайти ко мне? – решила жёстко начать я.

– Я пришел извиниться за своё поведение. Просто с твоим приездом многое поменялось, я не был к этому готов, вот и злился на тебя.

– А сейчас что изменилось?

– Я понял, что ты – его дочь, и я должен принять то, что у отца до нас была семья, – медленно говорил Дэн, обдумывая каждое слово.

– Ясно, – коротко ответила я.

– И всё? – парень удивился и встал с кровати.

– А ты чего ждал? – я встала с кресла. – Думал, что придёшь ко мне с повинной и я всё забуду?

– Да! Именно так я и думал…

– Ты ошибся! – перебила я брата. – Всё, что тебе не нравится, высказывай отцу.

Дэн открыл дверь, на пороге стоял отец. Он сделал шаг в комнату, преграждая путь парню, от чего тот естественно попятился. Тогда Дэн решил уйти из комнаты через ванную, но отец его остановил:

– Стой! – грозно сказал Скотт, когда парень потянулась к дверной ручке.

Дэн опустил руку и замер на месте.

– Повернись, – продолжил отец, немного сбавив тон. Дэн нехотя повернулся.

– А теперь ты мне расскажешь, что случилось, – спокойно, но всё же приказным тоном сказал отец.

– При ней? – брезгливо спросил брат, показывая на меня рукой.

– Её зовут Катерина. И она мой ребенок, как и ты. Относись к ней с уважением.

– Ей здесь не место! – крикнул на отца парень.

– Не смей повышать на меня голос! – грозно сказал отец. – Иди к себе, я сейчас приду.

Парень быстро удалился из комнаты, было заметно, что он через силу сдерживает свои эмоции.

– Прости меня.

– Я на тебя не злюсь, я зла на него.

– Вы подружитесь, он хороший.

– Да, наверно.

– Еще раз извини, – сказал отец и вышел из комнаты.

Я снова села в кресло, задумалась и уставилась в окно. Но от задумчивости меня отвлек голос Дэна где-то далеко, я не могла разобрать что он говорит, но знала точно, что он упорно настроен против меня. Мне стало интересно, что может говорить отец и я вошла в ванную комнату, чтобы хоть что-то услышать. Но почему-то говорить они стали намного тише, так что с трудом можно было понять речь. Но кое-что я всё же разобрала.

– Она – человек, я не хочу подстраиваться под нее.

– Она – лишь наполовину человек! Ты слышал, что сказал Энох, прояви терпение.

– Я не могу строить из себя того, кем не являюсь!

– Тебе придется переступить через свои принципы!

– Мы не можем есть обычную еду. А как мы будем охотиться? Она рано или поздно всё равно узнает или догадается, я не хочу ей врать!

– Тебе придётся!

– Мне легче её ненавидеть, чем врать!

– Мне тоже тяжело, но ничего не поделать, своей ненавистью ты сделаешь только хуже. Отсюда не выбраться. Что, если она уйдёт из дома, и нарвётся на кого-нибудь? Это сейчас она не может ничего сделать. Она ведь тремер, даже Энох боится ее. И ты сам знаешь, что Хоррор нашел её. Мы сможем её защитить, пока она перерождается, только если она будет у нас на глазах. Ей нельзя оставаться одной. Постарайся принять это.

– Я постараюсь.

Я выскочила из ванной и быстро плюхнулась на кровать, на спину, глядя в потолок. С ужасом вспоминала я каждое слово, но не могла понять как они связаны, единственное, что я поняла, Дэн меня не ненавидит. А отец притворяется, но они оба, а возможно и Идель, что-то знают обо мне такого, чего не знаю я. Это пугает. «Отсюда не выбраться. Она ведь тремер, сам Энох боится ее. И ты сам знаешь, что Хоррор нашел ёе. Мы сможем её защитить, пока она перерождается, если она будет у нас на глазах». Эти фразы запали мне в голову. Откуда не выбраться? Кто такой Энох? Какой Хоррор меня нашел? Что значит «перерождаюсь»? От чего меня защищать? – Я задавала себе вопросы, на которые так хотела знать ответ. Но понимала, что мне на них никто не ответит. Ведь я не должна была слышать эти вопросы. Чувствует мое сердце, отец меня не просто так к себе забрал. И что-то здесь нечисто.

Пока я размышляла, в двери снова постучали. Я насторожилась, мне надо было делать вид, что я ничего не слышала и не знаю, но всё же ответить не решилась. Я продолжала думать, что этот разговор может значить, но меня снова потревожил стук в дверь.

– Катя, – услышала я голос Дэна – Я знаю, что ты в комнате. Знаю, ты злишься на меня и не пускаешь, это правильно. Но послушай. Я был не прав, прости.

Я слышала сожаление и вину, но понимала, что это наигранно, причём очень даже хорошо.

– Я на тебя не злюсь, – через силу выдавила я.

– Можно войти?

– Войди.

Дэниэл зашёл в комнату, прошёл и сел в кресло.

В комнате повисла напряжённая тишина.

– Расскажи о себе, – сказал мне парень.

– Я – шестнадцатилетняя девушка, которая жила с мамой и братом до того момента, как появился мой отец и забрал меня.

– Немногословно.

– А чего ты ожидал? Я здесь первый день, и мне здесь не очень нравится. Поэтому дай мне время адаптироваться и свыкнуться с мыслью, что теперь это – мой дом.

– Да, прости. Я не подумал. Отдыхай, завтра новый день, новые мысли. – С этими словами Дэн вышел из комнаты.

Я расстелила постель и, приняв душ, легла спать. Уснула я на удивление быстро. Мне приснился странный сон.

Я стояла в лесу на какой-то поляне. В голове крутился диалог отца и Дэна, причём очень разборчиво, слышно было каждое слово. И неожиданно, резко закружилась голова, я упала на колени, не удержав равновесие, внезапно мне стало сдавливать виски, с каждой секундой всё сильнее, и больнее; через пару минут это была адская, ужасная, невыносимая боль. Я сильно пыталась сжать голову руками, упала на бок, на землю и, поджав под себя ноги, кричала; мне казалось, что у меня агония, я ничего не понимала, боль подавила все мои естественные чувства, я ничего не слышала, даже собственного крика, в глазах затуманилось. Я хотела умереть, но не чувствовать эту боль; мне стало больно дышать, грудь сдавило, не могла сделать вдох, мне стало страшно и жутко; я ничего не понимала, просто хотела чтобы это поскорее прекратилось. Вдруг неожиданно, боль стала утихать, я почувствовала на себе чей-то взгляд, а боль становилась всё слабее, постепенно я стала приходить в себя. Зрение немного восстановилось, и я смогла различать цвета, хоть и очень мутно. Я немного приподнялась с земли и увидела, что ко мне приближается человек, я долго всматривалась, и щурилась, чтобы понять, кто это. Но пока он не подошел ко мне очень близко я так и не разобралась. Это был мой отец. Разглядев его, я слабо и легко улыбнулась, а он внимательно осматривал меня.