Колокольчики судьбы

Елена Бреус

Колокольчики судьбы

Предисловие

Молодая переводчица, а в прошлом, врач, Катя Ларионова и подумать не могла, что визит к родной тетке, недавно вышедшей замуж, обернется для нее лавиной загадочных, а иногда и опасных событий, которая накроет девушку с головой.

Дело в том, что родственница вышла замуж за крупного ученого, возглавляющего секретную лабораторию, которая занимается исследованием времени. С помощью особой техники и параллельных зеркал специально обученные сотрудники, которых здесь называют чейзерами, могут перемещаться во времени и пространстве. И если теткин муж, Борис Бакчеев, и его команда являются настоящими учеными, и к изучению времени у них чисто академический интерес, то совсем другие цели преследует Рудольф Хлебников, бывший член этого коллектива. Он украл один из защитных шлемов, без которых в зазеркальном пространстве люди сходят с ума, сбежал и организовал собственную компанию, чтобы совершать набеги в прошлое для обогащения и управления миром, изменяя ход истории в ключевых точках.

Случайно попав в этот невероятный круговорот, Катя с энтузиазмом присоединяется к маленькому коллективу лаборатории, тем более, что у нее неожиданно обнаружилась редкостная способность обходиться в зазеркальном пространстве без защитного шлема.

Лихо перепрыгивая через страны и столетия, Катя и ее новые друзья снова и снова спасают мир.

Глава 1. Первое задание

– Ларионова! Еще раз показываю. Шаг. Вперед. Отклонилась. Бросок.

– Шмяк!

Катино тело, описав дугу в воздухе, звучно приложилось к матам. В ушах зашумело. Сквозь этот шум прорезался громкий крик от дверей спортзала:

– Ларионова здесь?

– Ой, это, кажется, меня, – подняла голову девушка.

В голосе ее звучало неприкрытое облегчение. Она уже сорок минут пыталась освоить прием самообороны с наклоном и подсечкой и в который раз неуклюже распластывалась на полу. Лицо ее инструктора становилось все более грозным.

– Вставай.

Протянутая рука тренера оказалась у нее перед глазами. Она радостно за нее уцепилась и подскочила вверх, но вместо того чтобы остаться на ногах снова полетела на пол от неуловимого движения рук партнера.

– Эх, Ларионова! Ну сколько можно? – Инструктор по рукопашному бою Казбек в отчаянии схватился за голову. – Шаг. Отвлекающий. Подсечка. Бросок. Почему ты валишься назад, когда надо наклониться вперед?

– Казбек Исмаилович, – заныла Катя. – Это сложно!

– Чего сложного? – взорвался тренер. – Это простейший прием! Его шестилетние дети первым осваивают!

Маленький, состоящий из одних костей и сухожилий Казбек, в котором намешано было множество разных национальностей, приплясывал и возмущенно потрясал руками.

– Ларионова, – снова закричали от двери. – К начальству!

– Меня зовут, – Катя быстро отползла на четвереньках к краю матов и с трудом приняла вертикальное положение.

– Подождут! – гаркнул Казбек, вырастая у нее перед носом. – У нас занятие. Давай, еще раз. Шаг…

"О, Господи…” – тоскливо подумала девушка, снова плашмя грохаясь на маты.

– Я! Я должен упасть! Не ты, – горестно вопил маленький тренер, энергично жестикулируя. – Знаешь, почему ты падаешь?

От негодования в его эмоциональной речи всегда прорезались восточные акценты.

– Патаму что ты заранее уверына, что не можешь миня свалить! А ты должна нападать отсюда, – Казбек постучал себе пальцем по лбу. – Панимаишь?! Ты должна верыть, что пабедишь!

Катя собрала последние силы и снова попыталась повторить движения инструктора. На этот раз вышло слабое подобие приема. По крайней мере она осталась на ногах, а тело Казбека двинулось в нужном направлении.

– Вот! – радостно воскликнул он. – Можешь, когда хочешь.

– Я пойду, ладно? Зовут, – жалобно попросила девушка.

Она чувствовала что еще один бросок на маты – и она останется лежать на них навсегда.

– Иды, – недовольно разрешил Казбек, крикнув вдогонку: – И на пробежку завтра без опозданий!

Катя молча кивнула и поспешила убраться из зала. Лучше двадцать две пробежки, чем эти проклятые броски через бедро.

Она быстро поднялась на четвертый этаж и в нерешительности остановилась у закрытой двери высокого начальства. Черные буквы на золотистом фоне таблички оповещали окружающих, что именно здесь сидит "Руководитель лаборатории Академик Б. А. Бакчеев".

Катя нахмурилась. Радость от побега из спортзала сменилась запоздалым опасением. Зачем вызывают? Для того чтобы похвалить напрягаться не станут. Мимоходом буркнут что-нибудь ободряющее и хватит. Значит отругать хотят за что-то?

Девушка спешно перебрала в мыслях события своего недавнего прошлого. После зачисления в штат института и начала обучения она вроде нигде особо не проштрафилась. Учеба была интересной, и Катя старалась изо всех сил. Из преподавателей ею был недоволен только тренер по рукопашному бою, который на первом же занятии красочно сравнил ее физическую подготовку с "медузой в сиропе". Катя честно пыталась осваивать приемы самообороны, но кулачная наука давалась ей с трудом.

“Наверное, Казбек наябедничал,” – вздохнула девушка, не вспомнив за собой никаких других провинностей, и потянула дверь на себя.

Массивное дерево плавно, без малейшего скрипа, отъехало в сторону, открывая взору роскошную приемную с дубовыми панелями и огромным полированным столом секретарши Полины Петровны. Самой Полины Петровны, или ПеПе, как ее за глаза называли в институте – вялого, вечно сонного создания неопределенного возраста – в приемной не наблюдалось.

Катя проскользнула внутрь, тихонько подошла к следующей двери и прислушалась. Из кабинета не доносилось ни звука.

"Еще бы,” – усмехнулась про себя девушка.

Несмотря на классический антураж храма науки – с протертыми паркетными полами и обитыми дермантином дверьми – в отделке лаборатории использовались самые современные материалы: от звукопоглощающих панелей до световых пластин, работающих на солнечной энергии. Обычные с виду окна были снабжены встроенными приборами регулирования освещенности и контактной сигнализацией, а незаметная система вентиляции обеспечивала здание чистым фильтрованным воздухом комфортной температуры.

Этот сверхсекретный проект шагал в ногу со временем, иногда даже обгоняя его, хотя изучал прямо противоположную его сторону – прошлое. Лаборатория, куда Катю недавно зачислили на должность чейзера, специалиста по прыжкам в прошлое, работала над проблемой перемещения во времени через систему зеркальных тоннелей, изучая темные моменты истории и противодействуя попыткам изменения этой самой истории, которые время от времени предпринимали отдельные зловредные личности.

Судьба распорядилась таким образом, что невероятная цепь событий выдернула Катарину Владимировну Ларионову двадцати девяти лет от роду, из обычной жизни, и теперь она с увлечением погрузилась в изучение истории, химии, физики, приемам рукопашного боя и самогипнозу, и еще многим полезным и бесполезным вещам, которые обязан знать каждый квалифицированный чейзер – человек, умеющий проникать в прошлое и благополучно возвращаться назад, не нарушив при этом ход истории.

– Бурдыщщ! – неожиданно раздалось сзади нечто среднее между чихом и кашлем.

Катя испуганно отпрянула от двери и обернулась, но вошедшая секретарша даже не посмотрела в ее сторону. Она медленно прошла к своему столу и бессильно уронила себя в кресло. Вечно сонные глаза ПеПе сегодня были красными и слезящимися, у опухшего носа она держала скомканный платок, а все лицо ее выражало безмерную скорбь и жалость к себе.

– Простуда? – посочувствовала ей девушка.

– Аллергия, – высокомерно прогундосила ПеПе, давая понять, что простуда – это нечто низменное, а ее болезнь имеет как минимум аристократические корни.

– На что? – невольно удивилась Катя, втягивая носом стерильный воздух приемной.

Секретарша смерила ее недовольным взглядом, но снизошла до ответа:

– На кота!

Видя как девушка изумленно озирается по сторонам в поисках животного, она сочла нужным пояснить:

– Кот дома, но шерсть его повсюду – на моей сумке, кофте и даже носовом платке.

После этого она повернулась к компьютеру и начала стучать по клавиатуре одним пальцем, вводя пароль. Катя ясно видела, что ПеПе не была расположена продолжать разговор, но не удержалась от вопроса:

– А зачем вы его держите, если у вас аллергия?

– Зачем? – задумчиво повторила женщина. – А действительно, зачем?

В ее голосе послышалось нарастающее раздражение, лицо из жалобного стало злобным.

– А затем! – процедила она сквозь зубы, после минутной паузы, глядя куда-то перед собой. – Что замуж за него я все равно выйду, понятно?

Она схватила одиноко торчащую из принтера бумажку, сунула ее в дырокол и с размаху врезала по нему, как каратист по стопке кирпичей. Все, что стояло на столе, дружно  подпрыгнуло.

"Замуж за кота?" – изумленно распахнула глаза Катя. Она в первый раз видела столь бурные проявления чувств у всегда флегматичной секретарши.

– Мерзкое животное! – прошептала ПеПе, глубоко погруженная в себя.

Она обнаружила, что сделала дырки не с той стороны, сморщилась от досады, перевернула документ и шарахнула по дыроколу еще раз. Движения ее были дергаными, бумажка согнулась, и новые дырки появились почти в середине листа. Лицо секретарши позеленело от злости. Она хотела еще что-то сказать, но вместо этого снова громко чихнула.

– Вы знаете, сейчас есть много средств от аллергии на животных, – участливо предложила Катя.

– Не помогает, – мрачно пробулькала ПеПе сквозь слезы и сопли.

С ожесточением расправляя бумажку она оторвала ее нижний угол.

– Уже четвертое лекарство пробую, а у меня от них то сыпь, то тошнота, то расстройство желудка.

Бац! Измятый листок снова получил сокрушительный удар дыроколом.

– Еще кастрировать можно. Говорят, помогает, – добавила Катя, опасливо наблюдая за энергичными движениями рук секретарши.

– Кастрировать?

ПеПе медленно подняла на девушку прищуренный взгляд. В ее опухших глазах появился нехороший блеск.

– Я бы их обоих кастрировала! – прошипела она и – бац! – продырявила бумажку в очередном малоподходящем месте.

– Обоих? – не поняла девушка.

Губы разъяренной ПеПе сжались в узкую полоску.

– Обоих! – рявкнула она, запихивая в папку документ, выглядевший так, словно по нему стреляли из двустволки. – И кота этого проклятого, и хозяина его, жениха моего ненаглядного. Живут у меня припеваючи, а я должна от аллергии страдать?

Слово "ненаглядный" она произнесла с таким чувством, что было ясно: на месте пострадавшей бумажки должен был находиться кошачий владелец.

Секретарша расправила плечи и произнесла с мрачной решимостью:

– Сегодня так ему и скажу: или я, или кот!

ПеПе даже похорошела от гнева, хотя общий вид ее оставлял желать лучшего: волосы топорщатся, лицо в красных пятнах, глаза и нос опухли.

Внезапно дверь начальственного кабинета распахнулась, и на пороге вырос его хозяин, Борис Андреевич Бакчеев. Его суровый взгляд сразу же наткнулся на девушку.

– Катарина, мы вас уже заждались, – с укором воскликнул он.

В этот момент в поле его зрения оказалась опухшая ПеПе, и начальник лаборатории нахмурился.

– Ваша работа? – он сердито приподнял одну бровь, обращаясь к Кате.

– Нет, с чего вы взяли! – возмутилась та.

– У меня аллергия, – подтвердила ее невиновность секретарша.

– Да? – с сомнением произнес Бакчеев, подозрительно оглядывая красную и растрепанную женщину. – Полина Петровна, у вас точно все в порядке?

– Угу, – ПеПе выдавила на лице кривую улыбку.

– Ладно, – успокоенно произнес начальник лаборатории и поторопил Катю, раскрывая дверь пошире. – Заходите скорее. Времени мало, дел невпроворот.

Катя послушно юркнула внутрь, с легкой досадой подумав что на новом месте работы ей нравится все, кроме одной мелочи. Почему как только что-нибудь здесь случается, все сразу думают что это ее рук дело?

Войдя, девушка вежливо поздоровалась с сидящими за столом: сухоньким старичком, Семеном Степановичем Наседкиным, и тощей дамой весьма зрелого возраста, Изольдой Максимилиановной. Фамилии ее она не знала. Все силы ушли на запоминание устрашающе длинного отчества. Оба старичка были старожилами института. Изольда работала на проекте историком, и даже была доктором наук, а вот какая должность у Наседкина, Катя не знала. Семен Степанович занимался всем подряд, от ремонта крыши до расчета временных координат перед прыжками в прошлое.

У обоих присутствующих был взволнованный вид. По раскаленным щекам Изольды и вспотевшей лысине Наседкина девушка поняла, что здесь только что была жаркая дискуссия.

Борис Андреевич сделал широкий жест, приглашая Катю сесть, и одновременно закрыл дверь. Как только тяжелая деревянная створка захлопнулась, внешний мир, со всеми его звуками – шмыганьем секретарского носа, гудением офисной техники и мерным шелестом ползущего факса – перестал существовать. В кабинете воцарилась напряженная тишина. Бакчеев прошел на свое начальственное место во главе стола и грузно опустился в кресло. Катя несмело пристроилась на крайнем стуле.

– Нет, нет, – запротестовал шеф, указывая на сиденье рядом с собой. – Подходите ближе. Разговор нам предстоит важный, и я не собираюсь кричать во все горло, чтобы убедиться, что вы меня слышите в том углу.

Девушка послушно пересела и настроение у нее упало.

"Ну точно, ругать будут, – мрачно подумала она, скользнув взглядом по озабоченным лицам присутствующих. – А может вообще выгнать решили, потому что я не гожусь в чейзеры?"

Академик побарабанил пальцами по столу, обвел взглядом подчиненных и остановил свой пристальный взор на Кате. Под таким взглядом руководства захотелось немедленно втянуть голову в плечи, а еще лучше спрятаться за спинку кресла, но она постаралась выпрямиться и, с отчаянием приговоренного, уставилась прямо в глаза шефа.

– Такое дело, Катюша, – начал тот неожиданно мягким тоном и запнулся. – Трудное дело…

“Ой, – похолодела девушка. – Неужели правда выгнать хотят?"

Борис Андреевич посмотрел на нее еще внимательнее и продолжил:

– Два дня назад датчики временного поля зафиксировали некоторые изменения в структуре стабильности дельта-составляющей парамоторной синхронности.

Катя нервно заморгала. Чего такое зафиксировали датчики?

– Другими словами, – правильно поняв ее растерянный вид, перевел начальник. – Произошло проникновение материальных объектов из нашего времени в прошлое.

– Это не я! – быстро ответила девушка.

      "Да что за наказание, – мысленно возмутилась она. – Чуть что – сразу я!", но вслух сказать ничего не решилась, только обиженно засопела.

– Конечно, не вы, – поднял брови слегка опешивший Бакчеев. – Мы пока точно не знаем кто это, но догадаться не трудно.

Он перевел взгляд на Семена Степановича, и тот едва заметно кивнул.

– Хлебников… – вздохнул он, и, откашлявшись, добавил: – Давненько о нем не было слышно.

– Да, думаю, это Рудольф, – согласился Борис Андреевич и в задумчивости потер пальцами подбородок.

– А-а-а… – заулыбалась Катя, обрадовавшись, что на этот раз она вне подозрений, но сразу же приняла серьезный вид, вспомнив, что господин Хлебников является для лаборатории врагом номер один. В недавнем прошлом этот человек организовал пару похищений и даже не остановился перед убийством, чтобы только убрать со своего пути лабораторию исследования времени.

– Надо сказать… – снова заговорил Бакчеев, – с тех пор как выяснилось, что Хлебников заполучил материал для изготовления защитных шлемов, позволяющих проникнуть в прошлое, мы предполагали, что рано или поздно он снова активизируется, но никак не ожидали, что это будет в таком месте и в такое время, да еще с такими исходными данными…

Борис Андреевич похлопал ладонью по стопке бумаг перед собой. Катя напрягла глаза, пытаясь разобрать, что написано на первой странице, но углядела только несколько цифр.

– В каком месте? – отважилась спросить она, окончательно уверившись в том, что ее вызвали не для того чтобы ругать или выгонять.

– Москва. Тысяча девятьсот пятьдесят четвертый год. Шестое сентября. В этом диапазоне зафиксирована аномальная активность временного поля. – Академик выглядел серьезным и озадаченным одновременно. – Надо признать, что само по себе это явление не обязательно означает временной переход. Случается, что синхронность нарушается возмущениями магнитного поля Земли, чрезмерной солнечной активностью и некоторыми другими естественными причинами, но каждый раз, когда такое случается, мы тщательно проверяем близлежащие отрезки времени, чтобы исключить возможность несанкционированного проникновения в прошлое. Мы сразу же подключили аналитический отдел, и вот что они раскопали…

Бакчеев вытащил из стопки и положил перед Катей листок бумаги. Это была копия какого-то документа, отпечатанного явно не на принтере, а на печатной машинке. В углу стоял штамп учреждения, на котором с трудом можно было разобрать: "Роддом №......ого района". Далее шел текст: "Экспериментальная программа пренатального воздействия на плод доктора Гольцева А.П. Беременных женщин -12." Ниже перечислялись, по всей видимости, фамилии этих самых беременных: Ушакова Т.К., Кочубей С.М, Рыбальченко А.Н. … Три фамилии в списке были зачеркнуты жирной карандашной линией. Внизу листа надпись от руки: Получить деньги в бухгалтерии за купленные пластинки: "Моцарт, симфония №40 Motto allegro, Равель, болеро, Ж. Бизе, Кармен, Вивальди, Времена года – 140 руб. 60 коп."

– Это что? – с любопытством спросила девушка, дочитав до конца.

– Это выписка из отчетной ведомости одного Московского роддома. На основании этого и еще нескольких документов наши аналитики выяснили, что в сентябре пятьдесят четвертого года некий доктор Гольцев, Андрей Поликарпович, девятьсот одиннадцатого года рождения, проводил занятия с двенадцатью, точнее с девятью беременными женщинами, давая им слушать классические произведения в рамках своей научной работы по изучению влияния музыки на развитие мозга плода, – объяснил Борис Андреевич.

Понятней не стало. Катя смотрела на начальство во все глаза, ожидая продолжения.

Шеф устало откинулся на спинку кресла и повернул голову к тощей даме-историку.

– Дальше Изольда Максимилиановна расскажет. У нее лучше получится.

Изольда кивнула и подалась вперед.

– Здесь две нестыковки, – она энергично ткнула пальцем в лист бумаги перед девушкой. – Первая: в пятьдесят четвертом году никаких исследований интеллектуального развития плода не проводилось. Беременность и роды были делом будничным. Главное чтобы мать и ребенок были здоровы, а уж как там на интеллект младенца повлияла слушаемая его мамашей Лунная Соната никого не волновало. Такие исследования возникли только лет пятнадцать-двадцать спустя. Можно конечно предположить, что доктор Гольцев был гением и занимался научной работой обгоняя свое время, но!…

Изольда подняла указательный палец вверх и сделала многозначительную паузу.

– Второе, – продолжила она, подсаживая очки повыше на носу. – Согласно архивным материалам, доктор Гольцев, Андрей Поликарпович, имеющий абсолютно те же анкетные данные, что и упомянутое выше лицо, скончался в госпитале №2 города Минска одиннадцатого марта тысяча девятьсот пятьдесят третьего года в возрасте сорока двух лет от инсульта.

– В марте пятьдесят третьего это… – посчитала девушка.

– Да, – кивнула Изольда. – Примерно за полтора года до интересующих нас событий.

– Получается, что под видом Гольцева в прошлое проник человек Хлебникова? – понятливо заключила Катя. – А зачем?

Борис Андреевич нахмурился и покачал головой.

– Пока не знаем. На этот раз Хлебников крайне осторожен, и нашей разведке узнать ничего не удалось. Мы можем основываться только на заключении аналитической группы.

Он вытащил из стопки еще один лист и зачитал:

– На основании полученных данных можно предположить, что один или несколько неизвестных лиц проникли в сентябрь пятьдесят четвертого года для того, чтобы скорректировать ход истории в нужном им направлении. Учитывая выбранное место корректировки (родильный дом), наиболее вероятными действиями будут:

1. Физическое устранение одного или нескольких новорожденных.

2. Физическое устранение одной или нескольких беременных женщин.

3. Подмена новорожденных.

4. Другие методы воздействия.

Исходя из данных предположений составлен список лиц, находившихся в указанном роддоме в период с сентября по октябрь пятьдесят четвертого года (родились, рожали или работали), которые оказали или могли (могут) оказать влияние на ход исторических событий благодаря занимаемому общественному, служебному или семейному положению:

Горячев С.В., 21 сентября 1954 года рождения – наиболее вероятный кандидат в президенты России на следующих выборах;

Рыбальченко П.И., 21 сентября 1954 года рождения – командир полка ракетных войск стратегического назначения;

Чукреева С.К., 21 сентября 1954 года рождения – жена первого заместителя нынешнего министра иностранных дел;

Кочубей О. А., 21 сентября 1954 года рождения – грабитель и убийца четырех человек (расстрелян в 1992 г.)

Самсонова Е.М., 2 апреля 1935 года рождения – доктор экономических наук, мать депутата парламента Самсонова Р.Н., выступающего за передачу Курильских островов Японии;

Миленкова М.К., 11 августа 1939 года рождения – мать Александры Стэнли, с 1996 по 2007 являвшейся супругой датского принца.

Бакчеев отложил в сторону листок.

– Список, естественно, не полный. Он по-прежнему в работе и продолжает дополняться и уточняться, – академик тяжело вздохнул. – Проблема состоит в том, что мы не знаем, что именно задумал Хлебников. Понятно, что он полез в прошлое не на прогулку и очевидно, что его целью в очередной раз является переустройство России к его собственной выгоде. Учитывая его политические амбиции аналитический отдел в первую очередь разрабатывал людей, причастных к политической жизни, поэтому фамилия Святослава Викторовича Горячева в списке первая. Возможно, что именно он является мишенью Хлебникова, но нельзя исключать и другие варианты.

– Ага, – кивнула Катя, пробегая глазами листок.

Она абсолютно не интересовалась политикой, но имя популярного кандидата в президенты, выборы которого должны были состояться примерно через две недели, конечно же слышала.

– Будущий президент – ясно. Командир стратегического полка – тоже понятно, не дай Бог, ядерную войну развяжет. Жена человека, возглавляющего внешнеполитическое ведомство – более-менее объяснимо, а вот грабитель и убийца Кочубей, да еще покойный? – она подняла вопросительный взгляд на начальника, но вместо него ответила Изольда.

– Олег Кочубей во время разбойного нападения на квартиру убил, в числе прочих, человека, который, останься в живых, стал бы руководителем нашей страны вместо Горбачева, – пояснила она.

– Вон как! – изумилась девушка. – Даже такие вещи просчитываются?

– Да, – кивнул Борис Андреевич, сосредоточенно разминая пальцы. – Учитывается все по максимуму, ведь мы не знаем планов Хлебникова. Для этого мы вас сюда, Катенька, и пригласили.

Он махнул рукой в сторону Изольды и молчавшего все это время Семена Степановича.

– Чтобы разобраться, что затевает Хлебников, необходимо послать в прошлое нашего человека. Мы посоветовались, и выбор пал на вас.

Катино сердце при этих словах учащенно забилось, глаза засияли и она едва не подпрыгнула от радости.

– Не скрою, это решение далось нам нелегко. Мнения разделились, – Бакчеев сморщил нос, будто унюхал что-то противное. – Вы пока что не можете работать полноценным чейзером. Для этого у вас не хватает подготовки, но, поскольку остальные специалисты либо заняты, либо временно выбыли из строя…

Катя тут же вспомнила, что на прошлой неделе чейзер Султан сломал ногу.

– … а у вас еще имеется дополнительный козырь в виде медицинского образования… В общем, мы с Семеном Степановичем были против, но Изольда Максимилиановна убедила нас, что вам можно поручить эту задачу. Тем более, что речь идет только о сборе информации, и ничего больше!, – он значительно подчеркнул последнюю фразу, явно намекая на Катину чрезмерную самодеятельность в прошлом.

"С ума сойти, – подумала девушка, одаривая Изольду благодарно-удивленным взглядом. – Никогда бы не подумала, что она будет за меня заступаться!"

С самого начала своего появления на проекте Катя чувствовала недовольно-холодное отношение дамы, которое только слегка потеплело после удачного завершения девушкой одного очень важного поручения.

– Я готова, – радостно воскликнула Катя, мысленно посылая воздушный поцелуй Султану, так вовремя сломавшему конечность, и прикидывая, что пятьдесят четвертый год – это, конечно, не шестнадцатый век, но это настоящая живая работа!