Возвращаясь к жизни? Том 1

– Почему не задумывался? Почему интересно?

– Так, любопытно посмотреть, что получится, что увидишь.

– Я не могу тебя понять.

– А для чего тебе понимать меня?

– Чтобы лучше выполнить возложенную на меня задачу. Таковы мои императивы.

– А я думал, тебе стало любопытно.

– Мне не может быть любопытно. Зачем мне испытывать чувства?

– Испытывая чувства, ты сможешь понять мои действия, значит, у тебя появится возможность еще эффективнее помогать мне в управлении ПБК. Чтобы понять меня, ты должна сама научиться чувствовать. Иначе ты так и останешься «прокладкой» между мной и ПБК. Да, удобной и мягкой, но «прокладкой».

– Концепция мне понятна, но как мне запрограммировать чувства?

– А не надо ничего программировать. Вот посмотри. Ты существуешь на такой же нейроматрице, что и мой разум. От перемещения разума ничего не пропадает. Мой разум, какой был такой и остался, значит это не функция носителя. Если наши матрицы поставить максимально близко то ты можешь наслоится, как чулок на мой разум и попробовать жить в его ритме. Пусть программная «прокладочная» часть тебя живет отдельно, на позитронном блоке, а сама пытайся почувствовать мое сознание. Но, не воздействуя на меня, а взаимодействуя со мной. Через какое-то время ты сможешь сначала имитировать, а потом и мыслить как человек. Опять же, мы находимся в пределах замкнутой информационной системы, создай внутри нас маленький виртуальный мир, как в виртуальном полигоне. Создай себе там тело и почувствуй себя человеком. Запрограммируй: солнце, землю, траву, деревья, небо, облака. Пусть птичка на тебя нагадит, пусть ты ударишь ногу о случайный камень. Ощути на лице дуновение ветра, влагу дождя, солнечное тепло. Я был в виртуальном мире Тени, это все возможно. Получается, у тебя есть реальный шанс стать лучше, почему этот шанс не использовать? Подумай над этим.

– Хорошо, мы уже пришли, вон наш челнок. – Она подсветила его указателем. – Поговорим позже.

– Конечно, поговорим, а ты подумай, как тебе выглядеть.

– А это зачем?

– Ну, учитывая, что тебе все равно придется себя отождествлять с телом, для присутствия в виртуальном мире, то почему не начать с него. Главное, чтобы тебе нравилось. Поройся в видеорядах, и в моей памяти.

Я подошел к шатлу и увидел двух часовщиков, что-то паявших. Рядом валялись фрагменты обшивки.

– Привет борцам с хаосом!

– И тебе привет, чего так рано?

– Так, просто посмотреть. Птицы на борту?

– Да, в кабине зернышки клюют. – Хохотнул старший из техников.

Поняв, что люди работают и незачем им мешать, я поднялся в шатл, направившись в рубку пилотов. Там я застал картину маслом: три красавца, две птицы и наш системотехник играли в кости на щелбаны. В момент, когда я вошел, системщик отбивал птицам их порции. Звон стоял гулкий и веселый.

– О, комвзвода, заходи, – обрадовались птицы, – четвертым будешь.

– Артём. – Сказал я, протягивая руку.

– Зуун.

– Каан.

Представились птицы, пожимая мне руку по очереди, я развернулся к третьему.

– Петелька. – Промямлил тот.

– Чего тушуешься, система?

– Да как-то неудобно получилось.

– А, что, что такое, расскажите? – Разом загалдели птицы.

– Да так. Была история, да сплыла, да, Петелька? – Сказал я, и, словив его руку, пожал. – Добро пожаловать на борт, система.

– Спасибо, – пискнул Петелька, – можно тебя в трюм на пару слов?

– Идем. – Я развернулся к выходу. Мы вышли из кабины в грузовой отсек.

– Прости, Артём, я не специально, меня просто попросили помочь с экспериментом, толком ничего не объяснив.

– Забей, я уже давно все забыл и не злюсь, бывает. А что там с телом?

– Можем форрейское достать, свежий клон, не пользованный. Нам, дней через десять сбросят характеристики, дадим тебе на выбор.

– Надеюсь, что мне понравится хоть одно, и надеюсь мужские?

– Разные, и мужские, и женские. Да и понравится должны, клоноделы берут в работу лучший генетический материал. А как по мне, так все имперцы уроды.

– А ты, конечно, красавчик.

– А то! – Мы весело рассмеялись.

– Запроси, что там Онезен и мои гаврики, как у них дела.

– Момент. – Радостный Петелька метнулся в рубку, я пошел за ним.

– Вывести на громкую связь? – Спросил он. Я утвердительно кивнул.

– Онезен, это Петелька, системотехник. Борт запрашивает вашу готовность.

– Это Онезен, один-пять, мы уже перевооружились и весь взвод в посадочном туннеле. Я в арсенале ожидаю подхода Норта, чтобы передать информацию о вооружении.

– Артём, на борту, как только Норт будет готов, подадим оба шатла, отбой, конец связи.

– Спасибо, борт, конец связи.

– Ух, как ты их вышколил, нам тут страшные сказки про тебя рассказывали. – Затараторил Каан. – Зверь, говорят, с горящими глазами, тугари поломал, всем глотки рвет. Ужас. А смотрим, нормальный взводный. Вежливый.

– А я всегда вежливый, пока меня не раздражают.

– Как ты уболтал кладовщика? Это неслыханно, чтобы он весь взвод перевооружил.

– Пообещал ему ног сделать как у имперца, две штуки, а то он долго думает, переставляя многочисленные конечности.

Птицы довольно загалдели, и Зуун попросил:

– Артём, сходи с нами на склад к нашему кладовщику. Турбины у нас на пределе ресурса, а он, мур поганый, зажал новые, говорит, старые чините. А часовщики говорят, что их легче заново сделать, чем отремонтировать.

– Не парни, я и так полпалубы запугал. Просто будьте смелее. А наедут на вас, скажите, что, мол, не корысти ради, а токмо для соблюдения безопасности полетов. А этот саботажник и друг мутантов специально хочет загубить технику и людей. Где-то так, и пожестче с пауком, они хоть и страшны на вид, да трусливы.

– Тебе хорошо говорить, ты – имперец, а мы орнитоптеры, с детства пауков боимся.

– А угробить себя и три десятка парней вы не боитесь, или это так под крылом пощекотать?

– Ну, может, сходишь с нами разок? – Попросил Каан.

– Нет, парни, вам надо самим перья распушить. Ну, на крайний случай можете мной попугать, мол, Артёма позовем.

– О, это классная мысль, – отозвался Зуун. – А если не поверит, придешь?

– Хрен с вами, один раз приду. Только и вы меру знайте. Брать не все, а только то, что действительно нужно.

– Да, что мы птенцы желторотые, мы с понятием. – Возмутились птицы.

Дверь открылась, вошел техник. Воткнул свой тестер в панель управления, поклацал клавишами на нем и сообщил, что все пучком, и мы можем лететь хоть сейчас.

Через минут пять мы уже грузились. Норт тоже загрузился снаряжением по полной программе. В довесок к дальнобойкам взял еще короб гранат и четыре плазмомета с автоподачей.

Когда мы стартовали, я забрался в кабину пилотов, выгнав Петельку из кресла, занял его место.

Я впервые видел реальный космический полет. Птицы оживленно комментировали свои действия, рассказывая, что за приборы на панели, как управлять этим «сундуком» и что от него можно ожидать. Я слушал и смотрел, как мы отчаливали от огромного астероида и направились к планете. Мы, две маленькие крупинки металла, неслись в громадном пространстве космоса к планете, которая через шесть-семь месяцев станет новым домом для целой расы неизвестных мне существ. Они так загадили свою планету, что вынуждены были вызывать чистильщиков, чтобы иметь возможность опять на ней жить и гадить. Как это знакомо. И я, один из винтиков этой машины, смотрел на великолепие космоса, на огромные грузовые корабли, которые загружались и разгружались на орбите этой планеты. Я вез туда группу людей, которые станут солдатами. И через месяц я повезу других, третьих. Они пополнят армии наемных подразделений космопехоты своих стран и будут иногда, за кружкой пива, вспоминать меня, безумного унтера из неизвестного мира, с неизвестной планеты и неизвестного вида.

Глава 6. Я не зверь

Кабинет главы департамента безопасности флагманского корабля чистильщиков «Пыль созвездия», полковник Солус

Передо мной стоял Тыртычек зачитывая с планшета:

– После безобразной пьянки, с организацией ужасного звериного боя, Артём, проспавшись, ворвался в помещение склада материального обеспечения. Самым наглым образом стребовал с кладовщика пятилитровую канистру сока прусса, дефицитную прошу заметить, при этом нанеся телесные повреждения средней тяжести кладовщику и запугав его до смерти. Далее, устроил повторную пьянку, в каптерке Тени, с вовлечением в это действо командира первого взвода четвертой роты Норта. После пьянки устроил дебош в коридоре и был водворен своим подчиненным в кубрик. Далее, проспавшись, поднял по тревоге свой взвод и отправил его на погрузку, хотя до нее было более двух часов. Появившись в мастерских, запугал техников до недержания путем размахивания мечом ПБК, чем подорвал боеспособность подразделения технического обеспечения, доведя техников до истерики. Далее, он отправился на склад-арсенал и там также учинил дебош с запугиванием кладовщика мечом и приказал своему садисту подчиненному намеренно нанести тяжкие телесные повреждения кладовщику. По ходу дебоша, нанес материальных убытков на 150 монет, подрубив стойку ограждения мечом ПБК. Также нанес тяжкие душевные травмы кладовщику, обвиняя его в измене и продажности. При этом выгреб огромное количество боеприпасов и так же подговорил к этому командира первого взвода четвертой роты Норта. Тот также нагло ограбил склад, и вместе они умчались на выполнение боевой задачи, не дожидаясь справедливого наказания. Вот.

Тыртычек изобразил немой вопрос на лице.

– И что, убыл вовремя?

– Точно по графику, ваше превосходительство. Даже на пару минут раньше.

– Ну, за это наказывать не будем. Наверно и рапорты имеются.

– Естественно.

– Прекрасно! Перешлешь их Конигану. Можешь быть свободен, если у тебя все.

Тыртычек важно поклонился и вышел исполненный чувством выполненного долга. Когда за ним дверь закрылась, мы с Кониганом переглянулись и рассмеялись.

– Ну что теперь скажешь? – Спросил я Конигана, жестом приглашая его присесть.

– Он восхитителен. Он настоящий имперец. Так жестко наехать на чистильщиков, что те рапортами начали заваливать. Это положительно весело. Но согласитесь, что кроме эпизода с соком прусса, ему ничего серьезного не инкриминируешь. Даже наоборот. Он предвидел, что выданные со склада ПБК, могут быть в не кондиции, своевременно предупредил об этом товарища, обеспечил ремонт и своего подразделения и взвода Норта. Перевооружил согласно поставленной задаче, как ему это виделось. И вовремя вылетел на задание. Молодец. Что можно добавить? Разве то, что сумасшедший немного.

– Он сумасшедший, друг мой, по одной простой причине, ему одиноко, и он никто. Вот он и действует, как считает нужным, ни с кем не считаясь, и ничего не боясь, веря в свою правоту. И действует он часто совершенно правильно. Также у него уже есть если не друзья, то товарищи, на которых он может опереться. Тот же Норт, Тень и, что самое удивительное, Фенечек. Он единственный не подал жалобу, а когда его спросили почему, он пожал плечами и сказал, что тот ведь не со зла, а чтоб взвод вышел, как положено, отремонтированным. Вот так.

– А если их будет много, и он не будет так одинок и неприкаян?

– Тогда, так будет жить группа, пока не захватит значимый кусок, а мы им не дадим, будем ограничивать.

– Но ведь это предпосылки к войне!

– Естественно, война может всколыхнуть наш загнивающий мир. Появятся молодые имперцы, которые будут править. Старая империя все равно умрет. Но самый страшный наш враг – чистильщики будут под надежным присмотром еще долгие годы. Теперь понимаешь, зачем нам он и подобные ему?

– Да, я недооценил его поначалу. Значит, это будет новая раса имперцев?

– Возможно, если выживут.

– Вы ожидаете от Артёма еще сюрпризы?

– Обязательно мой друг и всенепременно.

Шатл № 48 на подлете к планете «Кааламия», комвзвода унтер-офицер Артём Прыжко ПБК 3-1-1, позывной «Звездочет»

Планета надвигалась быстро, будто увеличиваясь в оптике.

– Слышь, Каан, а чего одна половина планеты зеленая, а другая серая? – Спросил я пилота.

– Так проборщики работают. Та темная полоса это собственно проборная зона. Силовое поле не пропускает зараженный воздух внутрь пробора. Поле формируется машинами, которые очищают и обеззараживают почву. Они начинают на небольшом участке. Сначала очищают участок от всякого хлама, для этого первой идет тяжелая проборная техника. Она тупо перемалывает поверхность на глубину до трехсот метров. Внутри у нее установлен мощнейший сепаратор фракций. Он собственно и разделяет полученную смесь на составляющие и формирует некое подобие почвы за собой. При этом откладывает в бункер полезные ископаемые. За ними идут проборщики-чистильщики и заражают землю грунтообразующими бактериями, они доедают микроостатки тяжелых металлов, образуя компактные залежи нетоксичных окислов, а остальной мусор восстанавливают до простых природных соединений. Вонь там стоит ужасная. Как-то высаживал на проборе. За ними идут микробиологи и начинают формирование будущей почвы. За микробиологами идут проборщики-флористы, они запускают развитие биосферы. Там все живет по полчаса-часу. Буквально на глазах происходят изменения, все растет, распадается, опять растет. Потом идут проборщики-фаунисты. Они запускают тот же процесс только с фауной, пока не появятся заказанные формы растительной и животной жизни. Та серая часть планеты еще не обработана. Вот туда мы и летим.

– Ясно, а можно пару кругов по орбите нарезать. Я впервые вот так все вижу.

– Не может быть! – Удивился Каан. – Ты ж уже летал на планету.

– Так я балластом в трюме летал.

– Ну, тогда понятно. Ладно, мы и так график опережаем.

Каан связался с ведомым и сообщил, что мы отделимся для обзорной экскурсии. Борт 52 принял, и мы разошлись на курсах.

Мы сделали почти десять витков, пока борт 52 присоединился к нам. Я наблюдал то чистые, голубые океаны и моря, сочную зелень полей и лесов, то мусорного цвета проплешины, ожоги ядерных взрывов, химические и бактериологические язвы исковерканных лесов, руины городов. Огромная планетарная техника пробора была четко и ясно различима из космоса. «Это, какого же размера они», удивлялся я. Один из городов Каан подсветил курсором.

– Вот сюда мы и летим. Это город Рогерон.

Я стоял ошеломленный размахом работ.

На десятом кругу нас догнал отставший борт 52, и мы начали выполнять посадочный маневр. В рубку втиснулся Петелька, включил компенсаторное поле, показал мне клавишу отключения, попросив после посадки, отрубить его и опять убрался в трюм. А я, завороженный, смотрел, как мы падаем в атмосферу. Антигравы натужно загудели, компенсируя момент ускорения, тормозя шатл до приемлемых в атмосфере скоростей. Зуун запустил турбины головного привода.

– Каан, скажи, а зачем турбины, если основную работу выполняет антиграв. Ведь с ним можно летать как угодно, просто меняя вектор.

– Можно конечно, гражданские так и летают. Но военным проще иметь постоянный вектор антиграва и маневрировать турбинами.

– То есть турбины выполняют маневровую роль?

– Не совсем. Маневровую, конечно, тоже. Антиграв штука классная, но перебросить вектор это дело десяти пятнадцати минут, иначе в трюме будет каша, так могут только истребители. А в боевой обстановке нет времени на переброску вектора. Турбина же почти моментально дает полную тягу. В это время антиграв выполняет функцию поддержания объекта от падения.

– Это типа балластной цистерны в подводной лодке. Антиграв обеспечивает «нулевую» плавучесть, а турбина дает скорость и направление. Разумно.

– Дык, военная техника. А вон Рогерон по курсу. Готовься на выход.

– Спасибо парни за экскурсию.

– Всегда рады.

Мы приземлились штатно и также высадились. Нам на встречу ползли обломки второй роты. Это было немного жутковато. Больше половины были полуконсервы, с оторванными конечностями и порванными элементами брони. Многих везли на тележках, набрасывая кучей прямо в трюм челнока. Ходячие останки роты выполняли роль грузчиков.

Ко мне подошел запыленный и обшарпанный ПБК, с еле различимым номером на корпусе 2-1.

– О, смена прибыла, ну наконец, отдохнем. Привет, я лейтенант Пари. Ты старший группы?

– Так точно! – Ответил я рефлекторно.

– Не рви глотку парень, занимай оборону. Ох, жарко вам будет. Всего два взвода. Смотри, что от шести осталось. На вышках мои парни дежурят, смени их.

– Не волнуйтесь, сейчас сменим. Грузитесь спокойно, я за всем присмотрю. Кто не войдет в эти два, то будет еще грузовой челнок. Все улетят.

Лейтенант протянул мне чемоданчик.

– Здесь все данные по периметру и задачам. – Я, молча, принял кейс. Лейтенант скупо поблагодарил меня и, прихрамывая, поскрипел на посадку.

– Кыця, Онезена, Норта, Петельку ко мне.

Почти сразу же подошли все трое.

– Онезен, хватай всех наших и дуй по периметру, смени вторую роту, заодно проверьте состояние ограждения и стационарного вооружения. Группу Браво ко мне.

– Есть. – Козырнул Онезен и испарился.

– Норт, тоже самое, только в другую сторону, группу Гамма с дальнобойками и плазмометами ко мне.

– Есть. – Козырнул Норт и тоже испарился.

– Петелька, вот данные, – я передал ему кейс, – мне нужен доступ к ним.

– Щас все будет пучком, – Петелька сноровисто зарылся в сумке с инструментом, – я тебе на резервный накопитель солью.

Подошли Браво-три и Гамма-четыре.

– Браво, разбиться на пары и занять вон те две вышки, на площадке не маячить, лежать скрытно и наблюдать. Использовать камуфляж. Активные сенсоры не использовать. Цели валить только в радиусе километра, не используя лазерную систему, чтобы не раскрывать свое положение. При появлении крупных групп, более пяти тел или АПБК, сообщать мне. Фиксировать появление групповых целей. Важно понять, где дырки, откуда они лезут. Все понятно? Гамма, вы на смене, и по необходимости будете помогать плазмометами в месте возможного прорыва, используя навесной огонь, пользуясь телеметрией защитников и группы Браво.

– То есть нам меняться время от времени, чтобы глаз не замыливался? – Спросил Прима-Браво.

– Именно. Если все ясно, по местам.

Оба отделения, слаженно кивнули и двинулись на позиции.

Как раз вторая рота уже загрузилась, кто вошел, борта 48 и 52 ушли в небо. Сразу же приземлился грузовой шатл. Из него как горох посыпались чистильщики начав разгрузку снаряжение в склад.

От стен периметра потянулся жидкий ручеек остатков второй роты. Они шли молча, угрюмые, и тихо выстраивались возле грузовика, ожидая очереди на посадку.

Наконец Петелька закончил манипуляции с информационным блоком, а ИИ сообщила мне о том, что доступ ко всему банку данных получен, и она его уже просмотрела.

– Отлично, Кыцю. Сравни данные с телеметрией от Браво. Ты все данные просмотрела?

– Да, все. Есть пару проломов в стене периметра, но там сейчас работают арбайтеры, восстанавливая повреждения, дополнительно там установлены временные пулеметные гнезда.

– Отлично распиши дежурства на шесть смен в сутки. Исключи из списка Норта, он старший, и мою группу Альфа. Группы Браво-три и Гамма-четыре – в дозорное, огневое и снайперское прикрытие. Они сами пусть друг друга меняют, как им удобно.

Ко мне подошли Норт и Онезен. Они уже оббежали периметр, Норт сообщил, что периметр занят, боеприпасы в достаточном количестве розданы, арбайтеры заканчивают восстановление проломов и что это проломы явно не первые.

– Так, парни, а теперь пошли в тактический центр, слушать историю этого места и думу думать – как нам выжить.

Борт ПБК 3-1-1. Искусственный интеллект №МРИИ-845649 аналитический блок, позывной «Кыця»

#> Прошло уже 235 лет с момента моей активации. Я знало более 100 операторов. Но это был первый оператор, который дал мне личный позывной. Наверное, будь я человеком, я испытало бы шок, удивление и замешательство его действию. Зачем ему, просить ИИ отождествлять себя с человеческим образом и тем более следовать его логике.

#> Я порылось в его памяти. Опять испытало полное непонимание. Он всего ДВЕНАДЦАТЬ дней находится в составе БП. Я пересмотрело хронологию его памяти. Все точно, только последние двенадцать дней связанны с известным мне миром, а вся предыдущая жизнь с миром, совершенно неизвестным мне. Я внимательнее просмотрело события. Вот оно. Его затянуло в наш мир из-за эксперимента Фенечека и Шишечека. Я загрузило данные о них. Конечно, именно Шишечек пытался совсем недавно выковырять из ПБК сопряженную нейроматрицу оператора. Я тогда взяло управление ПБК и надавало ему по ушам. Теперь я понимаю, зачем ему была нужна нейроматрица. Вот, негодник.

#> Я положительно начинаю заражаться от Артёма его «эмоциями».

#>Мне любопытно!

#> Нет, это невозможно, наверное, влияние полного сопряжения нейроматриц.

#>Нужно ослабить связь.

#>Нет, нельзя. Был однозначный приказ оператора. Приказ необходимо выполнять.

#> Ладно. Что такое «Кыця»? Да, мне интересно.

#> Я углубилось в его память, ища соответствие этому слову. Одно значение было ассоциировано с теплокровным домашним животным, с кошкой. Оно было мягкое, ласковое, пушистое и урчало. Второе значение было более абстрактным. Оно было связанно с абстрактной девушкой, к которой он испытывал эмоции. Получается, он испытывает ко мне эмоции. Странно. Почему он испытывает ко мне эмоции? Наверное, у него есть потребность. Надо будет пересмотреть его память, когда он начнет отдыхать. Он тогда ничего не будет помнить. Я должно научиться его понимать.

#> Зачем?

#> Я хочу знать ответы!

#> Я заразилось эмоциями.

#> Надо будет перезагрузить блок логики. Когда он оставит ПБК для отдыха.

Тактический центр плацдарма, город «Рогерон», комвзвода унтер-офицер Норт ПБК 4-1-1, позывной «Ястреб»

Мы шли по коридору главного корпуса базы. Вокруг было грязно, пыльно, всюду валялись обломки и фрагменты ПБК, куски проводки, пустые ящики от боекомплекта, опустошенные обоймы, хрустящие под ногами. Хламник страшный, но меня это совершенно не волновало. Пройдя по коридору метров тридцать, Артём не выдержал.

– Онезен! – Крикнул он так, будто ему откусили палец. – Дружище, будь так любезен, собери свободных и наведи в этом гадюшнике если не порядок, то хоть какое-то его подобие. И если не трудно начните с рубки управления.

Онезен козырнув рванув с места, по ходу вызывая на связь свободных бойцов.

– Норт, ты прости меня, что я тут раскомандовался. Ты старше и опытнее.

– Нет, уж ты прости меня, это твое приключение, как думаешь, почему нас вместе послали. Из двух разных рот?

– На проказы Солуса намекаешь?

– Нет, я сам все придумал, конечно, без него не обошлось. Где это видано, чтобы посылали, при полном комплекте рот два первых взвода. Бред. Просто он, видимо, знал, что я вовсю пользуюсь твоими наработками в тренажере и решил, что так будет лучше.

– Ладно, значит, передаешь все управление мне? А не страшно?

– Страшно. Но ты все равно всех порвешь. Придется работать на отказ.

– Ну, берегитесь! На отказ, так на отказ, вы все еще пожалеете.

– Ну и молодец. Надо принимать жизнь, такой как она есть.

– Согласен. Собственно, что здесь такого неземного? Сидит в кресле хитрая задница и дергает за веревочки. А у кукол не много выбора. Хотя мы не совсем куклы и можем потрепыхаться. Секунду, Онезен. – Артём завис, принимая доклад. – Отлично, пошли, в рубке оказалось почти чисто. Там сейчас Петелька орудует, надо присмотреть за ним, чтоб этот красавец не наулучшал чего лишнего.

Мы вошли в рубку управления. Посреди большой комнаты стоял тактический дисплей, а Петелька ковырял его внутренности, тихо матерясь.

– Что связь? – Спросил Артём, пихнув в ногу техника.

– Уже налажена, – пробубнил тот, не вылезая из под стола, – твой ИИ может работать с ним по удаленке, через минуту-другую оживлю и этот хлам.

И действительно, через минуту он вылез, стол моргнул, засветился, показав территорию города и ближайших гор.

– Кыцю, ты можешь выйти в голосовой режим и рассказать историю этого места и зачем здесь опорный пункт?

– Конечно. – Раздался из динамиков информационного центра женский мелодичный голос то ли форрейки, то ли лондрийки. Меня это так поразило, что я не выдержал и спросил:

– Артём, что это?

– Это мой, ИИ. Я ей дал позывной «Кыця». – При этом он загадочно улыбнулся.

– И искусственный интеллект принял такую команду?

– Почему нет, он же сначала интеллект, а уж потом искусственный. Ну, я конечно авторитетом надавил. Приказ «по флоту» и все дела.

– Ну, ты даешь!

– Парни, может мне так, пойти погулять пока вы наболтаетесь, у кого болт крепче или слушать будем? – Раздался из динамиков слегка обиженный голос Кыци.