Запоздалый дневник. Воспоминания

В 1957 году Валя вышла замуж за Виктора Терентьева. Он был моим одноклассником до 7-го класса. Отслужил в армии и после службы сразу женился. Семья у Терентьевых-Киселевых была сложной, раскулаченной. Им принадлежал самый большой двухэтажный дом на Почтовой улице. Потом в нем много лет была почта-телефон-телеграф. Но когда Валя вышла замуж, они жили в маленькой избе, на том же месте, где сейчас дом, причем расширенный вдвое с помощью отца. В этой избе лежала уже более 15 лет парализованная бабушка Виктора.

В мае 1958 года у них родился сын Владимир. В этот год я уехала учиться в Ленинград.

Рос Володя своеобразным букой. Летом на каникулах, в отпуске, мы приезжали к родителям. Дорога на речку пролегала мимо их дома. Смотрим – идет Володя (5—6 лет) на речку и даже не смотрит на бабушкин дом – ни вперед, ни назад. Мама всегда говорила, что такой упрямый мальчишка, каких не видывала. Это упрямство осталось с ним. После окончания школы он поступил в Уфимский Медицинский Институт и все 6 лет жил у нас, то есть с 1975 по 1981 год. В этом же году мы разошлись с Узиковым. Миша и Володя спали в маленькой комнате, он на раскладушке, Миша на подростковом диванчике. После окончания института Володя получил направление в Мечетлинскую Санитарно Эпидемиологическую Станцию (СЭС), то есть в Усть-Икинск. Вначале рядовым врачем, потом много лет работает уже главным санинспектром района. Вскоре женился на очень бойкой татарочке, которая работала здесь же в СЭС. Зовут ее Рузана. У них двое детей. О трагикомедии, драме их семейной жизни можно было написать роман. Володя умер от рака прямой кишки в 2014 году.

Дети уже выросли. Саша закончил Башкирский Государственный Университет, отслужил в армии, сейчас работает в Якутии. Ярослава – Славина, закончила 2 курса Сельскохозяйственной Академии, перешла на заочное отделение по другой специальности. Саша перед армией женился, а через 2 дня молодые разошлись. Гражданский брак, когда они учились, не помог узнать характеры друг друга.

Ольга – любимая дочка Вали. Закончила тоже Пермский Фармацевтический Институт. И назвали ее в честь Ольги старшей, Копытовой. Работать приехала опять-таки домой, в районную аптеку. Вышла замуж за Крючкова Александра, сына моего одноклассника до 7-го класса.

У них родились Алеша, 1986 года, Катя – 1991 года. К несчастью, после рождения Кати, Ольга заболела послеродовой дипрессии, которая закончилась трагически – 2 февраля 1992 года Оля покончила жизнь самоубийством через повешение. Представить горе Вали, когда дочь днем в ее доме повесилась – невозможно.

Сейчас ребята выросли. Саша женился на очень хорошей доброй женщине, которая по-настоящему заменила им мать. Я вижу, как Катя к ней относится, могу подтвердить, что это искренняя глубокая любовь.

Алеша – младший сын Вали. Закончил Уфимский Сельскохозяйственный институт, агрономический факультет. Учился по направлению колхоза «Серп и Молот», когда тот был преуспевающим, крепким хозяйством. Вернулся в колхоз и работал бригадным агрономом. Еще студентом женился на Розе (башкирке) – студентке Уфимского Педогагического института, факультета иностранных языков (французский). К сожалению, ей в нашей школе часов не досталось, и она работала во вновь построенной школе в отдаленном микрорайоне села. (Так село разрослось!) Сейчас она работает в ПТУ завучем.

Алеша до последнего оставался в колхозе или сельхозкооперативе пока еще теплилась жизнь. Сейчас, прежде богатый колхоз, погиб, земли запущены, заростают кустарником, большие фермы разрушены, скота нет. А было более тысячи голов коров, не считая тысячи свиней. Сейчас Алеша работает диллером пивной компании.

У них с Розой растут две дочери – Анастасия и Ксения. Настя учится и работает в туриндустрии. Ксения в десятом классе.

Валя осталась одна 17 июля 2009 года после страшной автомобильной катострофы, где погибло сразу три человека, в том числе и Виктор. Потом через три месяца умер водитель, по вине которого и случилась авария – Иван Жильцов. Валя отделалась небольшими переломами и ушибами при такой катастрофе.

Мы, то есть я, Миша, Стеша, Егор приехали к ним в гости вечером в пятницу 16 июля, а утром 17 июля это случилось по дороге на пасеку. В их «жигуленок» на полном ходу въехала фура «Камаз».

Вот такая скудная, сухая история о моих самых близких родных.

21 ЯНВАРЯ 2011 ГОДА

В горнице моей светло.

Это от ночной звезды.

Матушка возьмет ведро,

Молча принесет воды…

Красные цветы мои

В садике завяли все.

Лодка на речной мели

Скоро догниет совсем.

Дремлет на стене моей

Ивы кружевная тень,

Завтра у меня под ней

Будет кропотливый день!

Буду поливать цветы,

Думать о своей судьбе,

Буду до ночной звезды

Лодку мастерить себе…

Николай Рубцов

Теперь о доме, как строении.

Изба наша, как говорили родители, это бывший амбар, срубленный на месте из сосен, росших здесь. Ни Таня, ни, тем более, я не помним, когда амбар переделали в избу. Таня только помнит, что печь стояла сразу вправо от дверей, окна в огород не было, как не было ни одной перегородки – одно помещение. 35—40 квадратных метров. Крыши тоже не было. Отца забрали на действительную службу где-то в 31-32-ом году. Мама с Таней жили в этой недостроенной избе. И только, когда отец пришел со службы в 1933—34 годах, покрыли дом плитами. Плитами в деревне было покрыто многое. Плитняк добывали на Школьной горе. Тратуары в центре тоже были уложены такими плитами. Из плитняка в виде больших кирпичей были сделаны и изгороди на огородах. В старых домах и сейчас еще эти изгороди стоят. Плитняком у нас было покрыта и баня и двор. В детстве у всех у нас была привычка лазить на крышу бани и в солнечный день греться на плитах.

С приходом отца из армии появились и перегородки в синий цвет. Так он и простоял до слома дома где-то до конца 80-х годов двадцатого века.

Уже после войны в 40-х годах отец перекрыл крышу тесом, а в 70-х годах железом. Баню тоже перекрыли тесом.

Во дворе стояли для скота хлев, куда в зимнюю стужу загоняли овец и корову, и кур. Холодный двор был пригоден только в относительно теплое время.

До сороковых годов хлев и двор были покрыты соломой, потом тесом, а затем железом. На сеновале хранили сено. Я любила спать на сеновале, и эта привычка у меня сохранялась долго, вплоть до конца 80-х годов, когда уже не было дома и гостила у сестры Вали. Однажды во время метания сена на сеновал, я оступилась с лестницы и упала с трех метровой высоты на плиты. Счастливое падение – не на голову, а на бедро.

Во дворе (ограде) стояла амбарушка, строение над погребом. Мы летом любили спать на полу амбарушки. Вспоминаю, что мы нисколько не боялись спать вдали от взрослых, в сплошной темноте.

Еще до войны, видимо, даже до Финской, печь перенесли к стене, примыкающей к огороду. Было прорублено и окно на кухне.

Голландка (круглая печь) стояла в центре избы, как бы деля ее на две половины. В доме была одна деревянная, самодельная кровать для родителей. Мы все спали на полу. Когда отца не было дома (например, во время войны) я, Валя спали с мамой на кровати…

Как-то появилась в доме железная кровать, по-моему, кем-то из соседей по ненадобности выброшенная. Она досталась Тане. Я помню, что я спала на полу почти до окончания школы.

В прихожей стоял у окна обеденный стол, лавка, в стену вбиты гвозди для одежды, два-три самодельных стула.

В новой (как называли вторую комнату) стоял в углу шкаф самодельный для посуды, которой практически не было. Нижнюю часть шкафа приспособили под тряпки-одежду. Рядом стоял сундук, практически пустой, кое-какая праздничная одежда в нем хранилась, полотенца еще от родительской свадьбы, скатерть, обувь на выход.

Украшали комнату три больших растения – медвежья лапа, фикус, китайская роза, цветения которой ждали с нетерпением. На окнах цветов не помню. Стены не были оштукатурены, просто белились известью. Пол из широких половиц – крашеный желтым кроном (естественный краситель на льняном масле).