Нет злых и добрых

– Благодарю, – ещё более холодно произнесла королева. – Я надеюсь, что ваша репутация не врёт и не преувеличивает вашей верности данному слову.

– Можете не сомневаться, – ответил Йозеф Гахриш. – Я никогда бы себе не простил, если бы изменил вам. Ваши враги – мои враги. Моё слово крепче стен Стриново.

– Надеюсь это не пустые слова. Позже я обязательно ознакомлюсь с договором. Возможно, придётся внести правки. А пока можете идти. Займите место в зале. К примеру, рядом с семьей боярина Андронова.

– К вашим услугам, королева. – Наёмник поднялся. Прежде чем двинуться в конец зала он несколько секунд внимательно рассматривал советников, особенно Балина. И Росен готов был поклясться, взгляд у него был оценивающий.

Завида молчала, пока наёмник не занял указанное ему место. Гахриш попытался заговорить с Росеном, но тот дал ему понять, что желает выслушать королеву. Та тоже оценивающе смотрела на советников, прежде чем заговорить:

– Вас восемь, а значит нам осталось назначить того, кто будет первым среди вас. Я долго думала над выбором. – Последовала долгая пауза. – Боярин Пламен Младов.

– Да, моя королева, – поднявшись, ответил глава тайной службы.

– Вы долго верой и правдой служили моему отцу. Вы честно служите мне. Вы надёжная опора королевства. И я благодарна вам за ваш труд. Никто, лучше вас не смог бы обеспечивать спокойствие народа.

«Да назначь ты его уже!», – пронеслась мысль у Росена.

– А потому, – продолжала Завида, – я не могу передать ваши обязанности кому-то другому. Боярин Веселин Коев!

«Чтоооо? – происходящее отказывалось укладываться у Росена в голове. – Какой Коев?»

Дальше он не слушал. Он даже собирался выйти из зала в знак протеста, но его остановил чёртов наёмник. Гахриш или как его там положил руку ему на плечо и покачал головой. Росен хотел сбросить его ладонь, но хватка оказалась настолько сильной, что пришлось повиноваться.

«А может всё это из-за Варбова и Лазарова. Может боярина винят в том, что он не доглядел. Это же бред! – сумбурно продолжали роиться мысли, – нельзя ведь предвидеть всего. Тем более нас предал маршал, а не казначей. Так недалеко до того, что боярина обвинят в измене Крума или в разрушении старого королевства. Убереги его Инвирит! А если бы он стал палатином, кто бы занял его место? – над этим Росен раньше не задумывался. – Да кто угодно, лишь бы не Енев» Мысль о том, что хозяин казематов мог бы руководить тайной службой, приводила Росена в ужас.

За этими размышлениями он пропустил клятву Веселина Коева и назначение нового таверника.

Когда с изменениями в совете было покончено, настало время соблюсти традицию. Члены королевской семьи, а также советники должны были выйти к народу для раздачи милостыни. В этот раз было сделано исключение – к процессии не присоединилась Завида, она была слишком утомлена церемонией. Росен постарался занять место рядом с отцом и Пламеном Младовым. Лицо главы тайной службы не выражало ни злости, ни разочарования из-за решения королевы. Младшие Андроновы, повинуясь приказу Росена, остались в зале. А у выхода из крепости к Сашко и Росену присоединился отцовский телохранитель Роберт.

Народ, толпившийся у входа в крепость, встретил вельмож радостными криками. Те ответили броском монет собравшимся. Первый бросок совершали советники, за ними остальные желающие.

Что-то пролетело мимо лица Росена, через секунду раздался душераздирающий женский вопль:

– Убили!!!

Мимо промелькнула красная тень, наверное, Йозеф Гахриш, а следом за ним в ту же сторону бросился Роберт. Росен обернулся. На руках у Пламена Младова полустоял-полувисел отец. Из его живота торчало оперение арбалетного болта. Сашко Андронов безуспешно пытался зажать рану руками.

– Лекаря!!! Срочно, лекаря!!!, – орал, перекрикивая всех вокруг боярин Младов. В его голосе не было паники, только уверенность. – Сохраняйте спокойствие и приведите, хренова лекаря!!!

Росен тупо стоял, опустив руки, и смотрел на потухающий отцовский взгляд.

Глава 8

Бунт, разгулявшийся в северной части Святого Города удалось окончательно подавить только к утру следующего дня. Итоги безобразия на улицах были неутешительны. В Смрадном Углу сгорело несколько десятков зданий. От полного уничтожения район бедноты спас только вовремя посланный Инвиритом ливень, остудивший пыл беснующейся толпы. Но пожары достигли имущества и горожан побогаче. Пострадало несколько жилых домов, находившихся у границы, были полностью уничтожены трактир, продуктовая лавка и кузница. Всё это предстало взору Драгомира, когда он после рассвета поспешил наведаться в дом, где обитали его люди. От количества тел, усеивавших улицу, у него свело желудок. Отовсюду доносились вопли: или отчаяния, кто-то находил среди погибших близкого человека, или боли, раненых тоже хватало. Вповалку лежали все, стражники, солдаты, зантийские гвардейцы, все понесли потери. Но большинство составляли, конечно же, местные жители. Против острой стали и доспеха с палкой и камнем в лохмотьях особо не навовюешь. Приходилось прикрывать рот ладонью, потому что в воздухе витала непереносимая смесь запахов. Гарь, гниение, запах жареного мяса и человеческих испражнений.

К удивлению Драгомира, уже успевшего представить себе груду обгоревших развалин, нужный ему дом оказался цел и невредим. Рядом с ним лежало несколько убитых, со стрелами в жизненно важных частях тела, а из окна второго этажа торчала довольная одноглазая физиономия Кайдума. Увидев гостя, мансурец весело заорал во всю глотку:

– Пан Драгомир, заходи! У нас тут всё спокойно!

Драгомира не нужно было упрашивать дважды. Поднявшись на второй этаж, он вошёл без стука. Дома были четверо. Где находится Милош, ему было прекрасно известно. С ним даже удалось перекинуться парой слов.

– Где Марко? – вместо приветствия задал он вопрос присутствующим.

– Понятия не имею. – Ответил Элемер. На лице витязя отражалось беспокойство за юного товарища. – Надеюсь далеко отсюда.

Остальные промолчали. Никому не хотелось думать, что жизнерадостный паренёк сейчас может лежать бездыханным где-то снаружи.

– С Милошем тоже непонятно что, – продолжил Элемер. – Я знаю, куда и зачем он ушёл, но добрался ли…

– Что с ним я знаю. – Прервал витязя Драгомир. – Жив-здоров. Как у вас ночь прошла?

– Несколько недоумков хотели к нам сунуться, – поспешил с объяснениями Кайдум, – но наши с Бодрисом стрелы быстро им показали, что сюда лучше не лезть. – Молчаливый валькавец солидно кивнул, подтверждая его слова.

– А поджечь не пытались? – спросил Драгомир, помня о множестве сгоревших строений.

– Был один умник, где-то там валяется, – весело рассказывал мансурец, махнув рукой в сторону улицы. – Хотел подкрасться в темноте. Одного не учёл – его же огонь его и выдал. Получил стрелу, а больше желающих не было.

– Странно, что ни стража, ни солдаты к нам не сунулись. Хотя в другие дома врывались, я собственными глазами видел, – поделился наблюдением Элемер.

– Объяснимо. Стефан исполнил мечту и, воспользовавшись отсутствием Давида, возглавил войска. Думаю он всех предупредил, куда лучше носа не совать.

– И как Его Святейшество оценивает результаты младшего сына? – поинтересовался витязь.

– Бенедек пока не дал оценку. Потери ещё не сосчитаны. Но, думаю, он будет в бешенстве. Причём Стефан тут не причём. Даже если бы он никого не потерял, всё происходящее вмешивается в его планы и наши. – Неожиданно для самого себя Драгомир озвучил постороннюю мысль, пришедшую ему в голову. – А у Марты прибавится хлопот.

Услышав имя хозяйки борделя, его люди мгновенно потеряли интерес к потерям и планам.

– Это ещё почему? – удивлённо спросил Элемер.

Драгомир проклял себя за длинный язык, но понимая, что без ответа на этот вопрос дальше беседу вести будет сложно, пояснил:

– Сегодня ночью слишком много детей осталось без родителей.

– Так она ведь не берёт на работу малолетних, – не понял смысла слов Кайдум. А затем мечтательно добавил. – А жаль…

– Я тебя сейчас прямо здесь лично кастрирую, степное животное. – Ледяным тоном предупредил мансурца Драгомир.

– Шутка, пан, шутка, – начал оправдываться Кайдум. Он знал, что предупреждают его серьёзно.

– Так почему хлопот прибавится? – вернул в прежнее русло беседу витязь.

– Потому что кроме борделя у Марты есть ещё одно заведение. Приют для обездоленных сирот.

– Ах да, я слышал! – Воскликнул Элемер. – Только не понимаю, что это.

– Марта предоставила дом, недалеко от города, доставшийся ей от матери, для детей, потерявших родителей. Там за ними наблюдают, учат грамоте.

– Зачем? – изумился витязь, он искренне не понимал смысла такого начинания. Драгомир решил не тратить время на бесполезные объяснения.

– Блажь у неё такая. А мы: я, Томаш, Стефан и ещё другие, помогаем ей деньгами, провизией, вещами.

Тут подал голос, не вмешивавшийся до этого в разговор Раду, как всегда недовольный:

– Нет, ну с Томашем понятно всё. А у тебя лишних денег много что ли? Лучше бы нам жалованье поднял.

Тилиец иногда заставлял Драгомира пожалеть, что он позволил людям говорить с ним как с равным. И если остальные держали дистанцию, то разбойник казалось забывал, кто спас его никчёмную жизнь.

– Мои деньги это последнее, что должно тебя интересовать, Раду, – ледяным тоном ответил он тилийцу. – А чтобы всем стало понятнее, я вам сейчас объясню. – Ты же рос без родителей?

– Да, – немного подумав, ответил разбойник. – Лет с десяти.

– А будь у тебя родители, они бы тебе объяснили, что грабить купцов на большой дороге – нехорошо. Вот у Марты в заведении детям дают шанс на другую судьбу.

Раду хмыкнул.

– Мои бы не объяснили. Их же за грабёж и повесили.

– И мать? – уточнил Драгомир.

– Её в первую очередь. Она у нас всем заправляла.

Драгомир выругался, но нашёлся с ответом.

– Вот представьте, что Марта – это как мать Раду, только ведёт не к насилию, а к добру и знаниям.

Судя по лицам, из объяснений они усвоили одно. Какой-то там приют: просто блажь хозяйки борделя. Пусть чем хочет занимается, лишь бы их «У русалки» привечали. Драгомир же не хотел тратить время на бесполезный разговор.

– Наш отъезд откладывается. – На этот раз его никто не прерывал, все ждали, что последует дальше. – Его Святейшество вынужден перенести сейм.

– Почему? – выразил общий вопрос Кайдум.

– Из-за похорон.

– А когда магнатам мешали развлекаться похороны простого люда? Сколько бы их там не закапывали, – этот вопрос задал Элемер, по происхождению находившийся ближе к первым, но по реальному положению дел – ко вторым.

– А это не имеет к бунту никакого отношения. – Успокоил его Драгомир. – Сегодня ночью погиб Адам Осшевский.

– Допрыгался, – с едва скрываемым удовлетворением сказал витязь.

– Ты даже не представляешь, насколько прав. Он упал с крыши. Чуть не свалился на голову Милошу.

– Как?

– У него спросишь. Меня там не было.

– А что с Милошем? – ушедшее было с лица Элемера беспокойство, вернулось.

– Всё в порядке. Осшевские, конечно, требуют крови. Им, в первую очередь, хотелось бы крови Пешанов, но и наш друг, вполне бы подошёл для затравки. Ему повезло дважды. Сначала, высыпавшие на его крики о помощи, местные жители не позволили Осшевским устроить самосуд. А когда происшествие дошло до дворца Шентвежей, Бенедек потребовал расследования. Милоша заключили под стражу в подземелье дворца…

– И ты так спокойно об этом говоришь? – Витязь смотрел на Драгомира осуждающе. – Его надо оттуда вытаскивать.

– Ага, впятером возьмём штурмом дворец, – раздражённо ответил витязю Драгомир. – Ты бы не перебивал, а дослушал. Ему ничего не грозит. Тамошний шорник дал показания, подтвердившие, что Милош не мог столкнуть Адама Осшевского с крыши. Так что наш друг сейчас находится в подземелье не как узник, а как гость.