Спасение неизбежно 2014

Спасение неизбежно 2014

Альтернативная история

Часть 1

Мирные будни

18 мая 2014 г. 15–30

Отдел полиции №13

Кабанов любил дежурить по воскресеньям. Народу в отделе – только дежурная смена, кабинет полностью в его распоряжении, никто плечами не толкается, не орет, не матерится. Начальство если и напоминает о себе, то по телефону, сурово вопрошая все ли в порядке. В начале дня всегда тихо. Граждане только к вечеру дойдут до кондиции: кто семью из парка к автомобилю приведет, а от магнитолы только проводки торчат, кто с природы вернется, а квартира взломана, кто по пьяни за ножик схватится.

А пока есть время посмотреть последние новости. Старший оперуполномоченный Кабанов щелкает мышью по ссылкам на новостном канале.

«17 мая в Приамурье высадился трудовой десант в количестве 500 000 человек для проведения работ на объектах строительства в рамках Российско–Китайского проекта «Дальний Восток». На экране ноутбука фотографии китайского десанта – молодые короткостриженные парни с уверенными взглядами из‑под эпикантуса. Кабанов щелкнул по окну видеофрагмента. Парни стройными рядами шли по вокзалу. На левом плече вещмешок, правая рука в отмашке, только что шаг не чеканят. Такая трудовая ария голыми руками военные объекты захватит, покачал головой Кабанов. Куда только контрразведка смотрит?

Что там дальше? Стрелка метнулась к заголовку «Итоги Олимпиады 2014». Итоги! Лишнее напоминание, что в России только инвалиды настоящие победители! Как всегда на параолимпийцах выехали. Хоть они золото с серебром в копилку, как мастера пера выражаются, нашей сборной принесли. Копилка! В копилке мыши давно ночуют. Дзюдо не зимний вид спорта, русских борцов кавказского происхождения за олимпийским золотом не отправишь. Во всяком случае, в качестве спортсменов, усмехнулся Кабанов. Так про что же там? Ссылка изменила цвет, открылось новое окно.

«Набирает обороты новый скандал, инициированный запросом думской фракции КПРФ о несоответствии стоимости спортивных сооружений и потраченных бюджетных средств на проведение зимней Олимпиады в Сочи. Напомним, что по официальным данным общие затраты составили 1,526 трлн рублей или 37,5 млрд евро, что в пять раз больше изначальной сметы в 2007 году. Она стала самой дорогой Олимпиадой в истории. При этом министр финансов уверяет, что 2/3 затрат понесли частные инвесторы. Таким образом, еще острее встает вопрос, на что все‑таки были потрачены огромные средства?»

Все ясно. Денег угрохали миллиарды евро с долларами, а построили пару спортивных комплексов и гостиницы отремонтировали. Теперь убеждают народ о прибыльности Зимней олимпиады, проведенной в субтропиках.

А вот теперь снова про очередную угрозу из космоса. За последнюю неделю слишком часто про астероиды заговорили. Надо же какая неожиданность – новый объект на границе солнечной системы товарищи ученые заметили!

«Ученые НАСА обнаружили новый объект, представляющий для нашей планеты непосредственную угрозу. Это астероид  1999 RQ36. По мнению исследователей, его шансы на столкновение с Землей гораздо выше, чем у всех известных ранее астероидов.

К этому астероиду планируется отправить специальный космический зонд, предназначенный для изучения грунта малых космических тел Солнечной системы…»

Телефон внутренней связи забился в истерике на столе, Кабанов аж вздрогнул.

– Дмитрий, срочно спускайся! – голос дежурного в трубке. – Сообщение о взрыве.

– О заминировании может быть?

– Нет! Именно о взрыве! Во дворе дома 41 по Солнечной взорвалась какая‑то хрень, есть жертвы. Дуй на своей машине туда, ГНР уже выехала. Сейчас туда все руководство прибудет. Ты, как приедешь, сразу отзвонись что и как там мне для сводки. Короче, сам знаешь.

Хорошее начало – взрыв среди бела дня в спальном районе города. Никогда в Приволжском городе о терактах не слышали, и тут на тебе! Был, правда, случай в 2007 году – подросток по рецепту из интернета взрывчатое вещество изготовил. Друзьям в коридоре на листе бумаги показать вынес. У друзей во рту сигареты, кто‑то ради смеха пепел стряхнул на бумагу. Двери на площадке вышибло, пиротехнику кисти оторвало, друзья навек запомнили, что курение вредит здоровью, когда глупыми головами в стены воткнулись. Обошлось без жертв, слава Богу. Может, и в этот раз какой‑нибудь химик в пропорциях ошибся, когда петарды мастерил?

Кабанов оставил «Ниву» на углу дома. Во двор девятиэтажки уже не проехать, дорогу заняли машины «скорой помощи». По периметру двора полицейские сдерживали любопытствующих, место взрыва без труда определялось по черным пятнам крови, исковерканному кузову «Логана» и разбросанным сумкам с продуктами.

– Жерты есть? – Кабанов подошел к худому капитану в очках, старшему группы немедленного реагирования.

– Живы все. – ответил капитан. – Я тут пообщался с людьми, предварительно картина следующая: Смирнов Игорь, 19 лет, из квартиры 28, бросил безоболочное взрывное устройство в группу граждан, находившихся возле автомобиля его родителей. Граждане Кукушкин, Укропин, Жестков получили ранения различной степени тяжести. Сам Смирнов также пострадал от взрыва, ему оказывают помощь в одной из машин «скорой помощи».

– В какой?

– По–моему, в той, которая последней приехала. – капитан показал на автомобиль, рядом с которым припарковался Кабанов. – Там взрывника наш водитель охраняет.

– Пойду пообщаюсь с террористом.

Стало быть, криминал все‑таки. Только с какой стороны, тут еще разобраться надо. Молодой парняга бросает бомбу в группу, как выразился капитан, граждан, калечится сам, уродует отцовский автомобиль. Похоже, граждане снова чудить стали. Гвоздь, Пузо и Укроп – вот те граждане, наркоманы и тунеядцы, неоднократно судимые за бакланку и хранение героина.

– Постойте, майор. – остановил Кабанова мужчина в черном костюме. На полном лице со скошенным подбородком застыло серьезное выражение, свойственное борцам с экономической преступностью и другим кабинетным работникам. Идентичный борец стоял плечом к плечу. ОБЭПникам здесь делать нечего, значит фэйсы, догадался Кабанов.

– Я старший оперуополномоченный ФСБ майор Слоненков, это, – Слоненков показал на товарища, – капитан Игнатьев. Что здесь происходит?

– Вы, ребята, прямо как в американских фильмах: «я – агент Малбер, это агент Скалли». – Кабанов зря это сказал, но уж больно хотелось на трансформацию самодовольных лиц посмотреть.

– Представьтесь, майор! – потребовал Слоненков.

– Дежурный оперуполномоченный Кабанов Дмитрий Петрович. – Кабанов сдвинул брови, синева в глазах превратилась в сталь.

Люди в черном переглянулись и решили не связываться с полицейским быдлом, бицепсы которого распирали рукава форменной рубашки.

– Мы доложим о вашем поведении руководству. – Слоненков шевельнул ноздрями и пошел к месту взрыва.

Кабанов махнул рукой и направился в другую сторону.

Дмитрий поздоровался с водителем «скорой помощи», спросил номер медсанчасти.

– Первая подстанция, – ответил водитель, мужик лет 50 с лицом, будто рубленным из дерева. – В восьмую медсанчасть повезем, они сегодня дежурят.

Как бы «пострадавших» вместе с бомбистом в одну палату не определили, придется охрану выделять.

– Как там подопечный? – поинтересовался Кабанов у сержанта, курившего у задней двери «скорой».

– Его врачи перевязали и под капельницей оставили, сами к другим пострадавшим пошли.

– Легко, значит, отделался.

Дмитрий открыл дверь, забрался в салон. На каталке лежал мускулистый паренек с забинтованной головой и нижней частью туловища.

– Здравствуй, Игорек. Как себя чувствуешь?

Игорь чуть скосил взгляд.

– Нормально.

– Знаешь, наверно, что можешь ничего не говорить, но чтобы тебя в террористы не записали, лучше все‑таки поведай, что за конфликт с местными уголовниками произошел.

Смирнов приподнял голову, посмотрел на культуриста в полицейской форме.

– Мать с отцом в «Ашан» поехали, решили продуктов закупить побольше. Я остался, готовился к экзаменам.

– Где учишься?

– В университете, на химико–технологическом.

– Понятно. На лабораторных занятиях случайно не те реактивы смешал.

– Именно те. – усмехнулся Игорь. – И слава Богу. Услышал в открытое окно мат и голоса родителей. Выглянул, увидел, к ним трое мужиков пристают. Двое отца избивают, третий мать к машине прижимает. Я «реактивы» свои, – снова усмехнулся, – в железной фляжке достал, побежал на улицу. На лестнице чуть на шнурки не наступил, мог бы там еще теракт совершить.

Острить парень пытается – защитная реакция, не отошел еще организм от встряски, понял Кабанов. И не сознает пока, чем дело обернуться может.

– Я им закричал, чтобы оставили родителей в покое. Они стали орать, что скоро их время настанет, всех лохов они на нож посадят, а кто жить хочет, пусть добром делиться. Что‑то в этом роде. Самый длинный, со сплющенной головой нож вынул и на меня. Успел в бок ударить. Я вижу: мать к отцу бросилась, вокруг никого, сам в сторону отпрыгнул, пробку на фляжке повернул, внутри трубка стеклянная разбилась. Фляжку под ноги этим скотам бросил, взрывом вот самого задело. Врачи говорили, никого я не убил из этих.

– Вроде нет.

– Жаль. – Игорь спокойно смотрел в глаза полицейскому.

– Да уж, теперь они такую версию споют, и ты террористом окажешься и родители албанскими шпионами. Значит так, Игорь, к тебе сейчас две пародии на Джеймс Бонда пожалуют, ты притворись контуженным, стони жалобно, глаза закатывай. Дома реактивов нет больше?

– Нет. Ни реактивов, ни рецептов в компе.

– Отлично. В больнице тоже не торопись на ноги вставать. Там тебя охранять будут, хотя эти бакланы и не должны мстить, раньше в излишней жестокости не замечались. Не пойму, что на них нашло.

День клонился к закату, Кабанов продолжал опрашивать свидетелей, особое внимание уделяя характеристикам пострадавших. В показаниях соседи представили Игоря Смирнова борцом с местной шпаной, защитником родителей, отличником учебы и просто неравнодушным молодым человеком разве что без крыльев за спиной. Собственно, Кабанов не слишком и преувеличивал, просто находил именно тех свидетелей, которых надо.

В 19–10 позвонил дежурный:

– Дмитрий, ножевое по адресу: Загорская, 79, квартира 34. Порезали студентку, она до соседей достучалась. Пока толком не ясно, то ли она там квартиру снимала, то ли в гости к кому пришла. Как приедешь, отзвонись.

Вот такое воскресенье, куда мир катится?

Сокращая путь, выруливая из пробок, Кабанов направлял «Ниву» через бордюры по дворам. Надо успеть, пока «скорая» не увезла девчонку. Дом 79 по ул. Загорской Дмитрию знаком – одноподъездная «девятина», малосемейка. Из подучетников – два наркомана. Квартира 34 на четвертом этаже, значит, не у них поножовщина, хотя отработать их в первую очередь придется.

От подъезда уже отъезжает «скорая помощь», Кабанов заметил знакомого водителя, поморгал фарами. Приблизившись, спросил через стекло:

– Жива? Говорить может?

У водителя блестели глаза, будто через силу ответил:

– Когда несли, дышать перестала. Врачи стараются, только уж крови много…

Водитель махнул рукой, включил сирену.

– Поспешить надо.

В подъезде будто ведро с краской перевернулось: на ступенях, чернея, застывали потеки. На площадке четвертого этажа такой «краской» были измазаны стены и двери соседских квартир. Дверь в квартиру 34 была открыта, самый густой колер окрашивал порог.

– Кто вызывал, Сараев? – Кабанов спросил давешнего капитана.

– Из 37–й, Судейкина, – капитан заглянул в папку, – Татьяна Сергеевна.

– Что выяснить удалось?

– Пока ничего, – пожал плечами Сараев. – Я тоже только подъехал, пока помог врачам девчонку до машины дотащить. Ее Катей звали. То есть зовут.

– Сама сказала? Она вообще говорила что‑нибудь?

– Нет, она сама уже дышала через раз. Врачи сказали, проникающее, задета печень, боялись не довезут. А насчет имени соседка просветила.

– Звони дежурному, пусть прокурорского вызывает. 105–я здесь будет. – скрипнул зубами Кабанов. – А я к соседке просвещаться зайду.

– Татьяна Сергеевна вы будете?

– Я буду. – не стала отпираться полноватая женщина лет 40, по виду типичная домохозяйка – халат, тапочки, грязные волосы и никакого макияжа.

– Вы потерпевшую хорошо знаете?

– Нет, конечно. 34 квартира сдается, жильцы меняются постоянно, девчонки с месяц как въехали. Студенки вроде. Знаю только как их зовут: Катя – это та самая потерпевшая, Оля и Люда. Живут они тихо, никого не приводят.

– А если бы приводили, знали бы?

– Если бы постоянно, конечно – слышимость у нас сами знаете какая.

– Что сегодня слышали?

– Я уже говорила тому худенькому полицейскому: в начале восьмого услышала, как по коридору будто пьяный шарахается. Прислушалась, вроде, бормочет чего, голос тонкий. Я дверь приоткрыла, смотрю – Катя на полу в луже крови лежит. Я сразу в полицию и в «скорую» позвонила.

– Не заметили, из квартиры никто не выходил? Может шаги слышали, или Катя чего сказала?

– Какой там! Я сама чуть в обморок не грохнулась! – домохозяйка подумала и твердо закончила: – Нет, ничего не видела и что Катя бормотала не разобрала.

– Дмитрий! – в двери образовалась голова «худенького» полицейского.

– Подружки пришли нашей потерпевшей, квартиру вместе снимают.

– Так, кто из вас Оля, кто Люда? – спросил Кабанов двух бледных девчонок, по виду старшеклассниц.

– Я Оля. – представилась та, что пониже, в короткой юбке, с круглым лицом и вполне недетской грудью.

– Я Люда. – девушка с вытянутым лицом, черными длинными волосами, тонкие стройные ноги обтягивали джинсы с заниженной талией.

– Вам по сколько лет, девушки? С Катериной давно знакомы?

– Нам по 18 лет, – начала Оля.

– Мы из одной деревни приехали, в авиационном техникуме вместе учимся. – продолжила Люда.

Подружки рассказали, что Катя встречалась с молодым человеком по имени Аслан. Кавалер звонил, обещал придти к 18–00, поэтому девушки ушли, чтобы не мешать романтическому свиданию.

Катин телефон был обнаружен на кровати, на фоне красных капель номер последнего абонента. «Аслан».

По тяжким преступлениям данные абонентов операторы предоставляют без формальностей. Главное, чтобы нужный человек позвонил. Комитетские запросы лягут в скоросшиватели позже.

Аслан Бидонов, 1993 года рождения, номер паспорта, Махачкалинская регистрация. Такие вот данные по номеру сотового. Полицейские начальники обсуждают вопрос о направлении запроса в ОВД Махачкалы, чтобы тамошние правоохранители выпытали у родственников Аслана его настоящий адрес в России.

– Альберт, пробей по ГАИшной базе Аслана Бидонова на предмет правонарушений. – попросил Кабанов дежурного. – Какой джигит только на зеленый свет будет ездить?

Как и ожидалось, на джигита было составлено куча протоколов. За проезд на запрещающий знак светофора, за пересечение двойной сплошной линии и, что удивительно, за непристегнутый ремень безопасности – тормозят гайцы–молодцы, не стесняются. А передвигается джигит, между прочим, на «Кайене» с номером 666.

– Приметная машина. Кричи, Альберт, ориентировки всем маршрутам и патрулям, только жути нагони, чтобы ответственностью прониклись и при обнаружении сразу ставили в известность.

Бидонова задержали при выходе из ночного клуба. Сопротивления он не оказал, во втором часу ночи патруль доставил задержанного в отдел.

Дверь распахнулась, в кабинет с хозяйским видом вошел кавказец, поправил стул и сел напротив Дмитрия. Сопровождающий Бидонова гаишник только зубами скрипнул.

– Спасибо, лейтенант. Сходи пока в дежурную часть, подробный рапорт напиши.

Лейтенант вышел, Кабанов посмотрел на наглеца. Голова с хороший арбуз, бычья шея, черная майка обтягивает бугры мускулов, руки – клещи, ноги – тумбы, щетина, как у свиньи.

– Аслан Бидонов?

– Да! – кавказец сильнее сдвинул брови, раздул крылья носа. – Ты кто?

Кабанов поднялся из‑за стола, прошел к двери. Ключ в английском замке провернулся, ригель вошел в паз дверной коробки.

– Ужас твой! – Кабанов с разворота впечатал ладонь в ухо кавказца.

От такого ответа у Бидонова забегали глаза, челюсть упала на грудь. Аслан встал, качаясь, и сразу же пропустил удар в печень.

Белых перчаток операм не выдают. Гавно разгребается голыми руками. Миазмы отравляют мозг.

Так работали в гестапо, так работали в НКВД, так работают все настоящие опера при раскрытии убийств, совершенных с особой жестокостью. Эта жестокость всегда хотя бы в малой доле возвращается к преступнику.

– Я! Я ее зарезал! – брызгал красной слюной на линолеум Бидонов. – Она – шлюха! Заразила меня!

– Нож где? – Кабанов коленом упирался в спину кавказца и продолжал выкручивать руку.

– Нет ножа! В реку, в колодец, в яму бросил! Ничего больше не скажу! Вы все скоро сдохните! – хрипел Бидонов. – Только твой род я успею еще до конца света вырезать!

– Вот ты ж дьявол какой! Успеешь, успеешь, я последний в роду остался. Только конец света намного ближе, чем ты это представляешь.

– Это ты не представляешь! – с трудом двигая губами, выдавил Бидонов.

Зуммер телефона прервал экзекуцию.

– Что? – тяжело дыша, спросил Дмитрий.

– К тебе гости идут, – сообщил дежурный. – Товарищи из ФСБ. Интересуются задержанным.

– Свинья им товарищ. – проворчал опер.

– Они тоже к тебе не равнодушны.

Кабанов надел наручники на кавказца, посадил на стул лицом к стене.

В дверь постучали.

– Агенты Малбер и Скалли, чем могу помочь? – приоткрыл дверь Дмитрий.

– У нас отдельное поручение следователя на работу с Бидоновым. – Слоненков протянул бумагу.

– Не усугубляйте ситуацию, Кабанов. – подал голос Игнатьев.

– Как скажете, господа. Сейчас мы закончим, я Аслана в камеру отведу, и выполняйте свое отдельное поручение.

19 мая 2014 г. 09–00

Отдел полиции №13

– Бессонная ночь выдалась? Здорово, Кабан. – жилистый невысокий майор протянул руку.

– Ничего, на том свете высплюсь. Здорово, Виктор. – Кабанов всегда произносил имя лучшего друга с ударением на последней гласной.

– Я на сутки заступаю, есть чего подработать?

– Нет, по оперской части коллеги уже подключились, а вот в плане общественной безопасности вся надежда на тебя. Снова в парке бодаться будешь.

– Куда деваться, закон есть закон – после 23–00 музыка не должна беспокоить граждан.

Детский парк им. Гагарина оправдывал название лишь в первой половине дня. Ближе к вечеру детей с родителями сменяли дети более старшего возраста, дамы, ищущие приключений на свои гениталии, и кавалеры, имеющие желание эти приключения предоставить. Сплошная сыпь кафешек на зеленом теле парка зудела громкой музыкой. Под тентами продается спиртное крепостью от и до любой существующей. Сладкий запах анаши растворяется в ментоле. В кустах трава унавожена резиной использованных презервативов. Парочки во время любви имеют реальный шанс подхватить заразу бытовым путем. Если назвать бытом разбросанные шприцы.

За столиками, шурясь от дыма, цедят пиво и коктейли разнокалиберные девчонки. Есть крупные экземпляры, куски мяса над заниженной талией джинс, груди вываливаются из маек, губища сосут пиво, как помпа. Есть мелочь, ножки детские, карманы штанишек натягивают кости таза, впалый живот с колечком на пупке, грудь нулевого размера, мелкие черты лица. Разносчики педофилии. Множество женских тел с искривленной осанкой, короткими ногами, отвисшей задницей. Некоторые лица свидетельствовали о наследственном алкоголизме.

И все же много в приволжском городе кандидаток в фотомодели. Тех, чей организм еще не увял от табака и алкоголя. Чьи волосы, белые, черные, рыжие, блестели здоровьем. Лицо без морщин, кожа гладкая, тело пропорциональное. Осанка прямая, грудь вперед, ноги стройные. Умных или хотя бы стильных девушек видно по одежде, манерам. Последнее национальное достояние.

Умные и глупые, красивые и страшные – девицы как разновидности валюты на рынке сексуальных услуг. Девушки наивно полагают, что с помощью дыр в своем теле смогут счастливо устроиться в жизни. Поумнее облагораживают дырки тренировкой тела, подобием образованности. Поглупее надеются на безотказность. Но и те и другие ошибаются в одном: они не продают, их покупают. Они не продавцы, а товар.

Государственная программа по увеличению населения открыла дорогу гражданам бывших союзных республик, ныне независимых государств. Независимые граждане, как потерявшие ориентир тараканы, мигрируют строго на северо–запад. Резкие пограничники со злобными Мухтарами остались в советском прошлом. Смуглые гости прибывают всеми видами транспорта. Согласно закону, уведомляют о прибытии миграционную службу. В лучшем случае с помощью различных фирм получают бланки с коряво написанным адресом временной прописки. Адресок скрепляет простенькая печать. Формально в однокомнатной квартире проживает до 200 человек. Мигранты снимают комнаты, квартиры, занимают целые районы на окраинах города. Гастарбайтеры – в основном молодые мужчины. Их задача – закрепиться, через пару лет получить гражданство, вызвать родственников. Те, кому подобное удалось, активно участвуют в госпрограмме. Населяют страну своими детьми. У кого нет национальной пары, выполняют программу, оплодотворяя резиденток. Брошенные своими алкоголиками женщины не нарадуются на работящих квартирантов. Молодухи принимают азиатское лицемерие за чистую монету.

Где оттянуться работяге, поглазеть на русских девок. А в парке угостил пивом, зубы поскалил и пьяную студентку уже щупать можно, в кустах повалять. Одному гулять в парке скучно. Говоря по–честному, небезопасно. Гастеров называют чурками и русские и кавказцы. Посланников гор русские тоже называют чурками, но значительно дозированнее и никогда в лицо. В детском парке в центре крупного приволжского города азиаты чувствуют себя как в родном ауле. Даже ишак бегает по дорожкам, запряженный в прогулочную тележку. Летние кафе «держат» армяне. Повара и рабочие – узбеки и таджики, официантки – русские девчонки.

19 мая 2014 г. 22–30

Парк им. Гагарина

В жизни Лехи Бураева не было времени переживать по пустякам. О чем тут думать – вот она жизнь простая и понятная. Думают трусы, герои действуют.

Дембельнулся Леха сержантом в начале мая 2014. Последняя должность – замкомвзвода. Служба для высокого крепкого парня трудностей не представляла. Карантин – учебка – войска. Не спецназ, не ВДВ, обычный мотострелковый полк. Рвения Леха не проявлял, команды офицеров выполнял в собственное удовольствие. Хитрые командиры поставили прямую зависимость личного комфорта от выполнения общественных заданий.

Оставаться по контракту желания за время службы не появилось.

Крейсером «Скуловорот» Леха Бураев шел через толпу пьяной молодежи. В кильватере пристроился кореш. Крейсерские плечи, обтянутые майкой с надписью «Fuck you», дважды встречались с неприятельскими бортами. Короткие удары в челюсть топили корабли, трава на обочинах аллеи вместо ила морского дна. Фонари освещали минное поле голов, светлыми поплавками мелькали женские головки.

– Давненько я здесь не был, чурбанья сколько развелось, Вован! – Обернувшись, перекричал музыку Леха. Толерантностью молодой человек не страдал.

– Их сейчас везде полно, как будто в Самарканде живем! – Вован в армии не служил, процесс ассимиляции происходил на его глазах.

– Пошли в «Три пеликана», – Леха через головы посмотрел в сторону мигающего огнями кафе.

– Там пацанов подождем, может, мормышек каких склеим.

Вован недовольно скривил лицо в спину дружбана, но молча пошел вслед.

Навес с надписью «Три пеликана» и рисунком носатой птицы колыхался от ветра над десятком пластиковых столов, огороженных мореными досками. Справа от входа через резные бруски мангал, похожий на модель закопченного паровоза со срезанным котлом. Рядом стойка со спиртным, цены как в ресторане. Между мангалом и стойкой два шага до двери в разрисованный вагончик. Кухня и спальня поваров и рабочих. Там же не брезговали спать официантки. Слева диффузоры колонок извиваются восточными мелодиями, столы сдвинуты, в центре прищелкивающих пальцами парней подвыпившие телки.

Леха осмотрелся в калейдоскопе огней, сквозь дымоган светлая голова показалась знакомой. Огибая столики, подошел ближе.

– Юлька, привет! Как делища? – Леха широко улыбался, глядя только на блондинку. Встретить детскую любовь на второй день прихода из армейки – это знак.