Дар древних

«Помудрев» на несколько тысячелетий, я совершенно не собиралась отказываться от своих привычек. А так как уже утро, если можно четыре часа и серую хмарь вместо рассвета назвать утром, то самое время выпить кофе. Надо подумать, как мне жить дальше и что делать с этими знаниями.

Поднявшись с дивана, я рассмеялась, поняв причину волнений предыдущих дней, благодаря которой я чуть не поседела и не отправилась на прием к психиатру. Для начала попробую вспомнить. Закрыв глаза и сосредоточившись на воспоминаниях о сгоревшем доме, я будто бы сквозь туман увидела картинку, на которой рядом с хозяйкой, которую я уже видела, стоял небольшого роста мужичок. Хозяйка, Анна, выглядела зрелой, но не старой, и полной сил. Думаю, все эти метаморфозы с ее внешностью начались из-за моего появления, так вот, Анна обращается к этому мужичку называя его Тит.

– Так вот кто таскает мои плюшки… – хмыкнула я. Ну что ж, попробуем. – Тит, выходи, будем знакомиться!

Тихий осторожный шорох, но никого не появилось.

– Тит! – крикнула я чуть громче.

– Да тут я, с первого раза слышу, – недовольно пробурчал появившийся из-за моей спины человечек, – Смотреть нужно внимательнее.

Человечек, или существо, а скорее всего нечто среднее, ростом был мне чуть выше колена. Огненно-рыжий, коренастый, весь заросший волосом, с длиннющей всклокоченной бородой. Одет он был в обычную холщовую рубаху, перепоясанную темно-синим с замысловатыми узорами пояском, в темно-синих же шароварах и в лаптях.

– Так это твой лапоть был? – спросила я с интересом разглядывала домового, даже не испытывая шока от самого факта его существования.

– Глаза-то разуй, разве тот лапоток налез бы мне на ногу? – не очень вежливо ответил мне домовой, так же внимательно разглядывая меня, будто примериваясь. Хотя почему будто, жить-то нам теперь предстоит под одной крышей.

– А зачем тогда…?

– Декоративные это лапти, но необходимые, – перебил меня Тит. – Я без лаптя не смог бы переместиться, а в твой карман на пузе разве что комар уместится.

– Не слишком-то ты любезный, – вздохнула я, – Как же мы с тобой уживаться будем?

– А чего мне любезничать, – насупился мужичок, – Ты теперь знаешь, что в твоем доме радость, хозяин появился – домовой. А вместо того, чтоб приветить его, накормить да задобрить, про ерунду всякую спрашиваешь.

Тит недружелюбно смотрел на меня из-под густых взлохмаченных бровей, слегка выставив одну ногу вперед. Учитывая его невеликий рост, выглядело это довольно комично.

– Так ты голодный?! Ну идем, хозяин и радость, кормиться. Но если ты хозяин, то я-то, кто?

– Я по дому хозяин, а ты просто хозяйка. – проворчал Тит.

Что-то тут не сходится. Надо будет прояснить вопрос иерархии. Что-то мутит он воду. Но ладно, займусь пока едой.

– Ты уж извиняй, Тит, разносолов у меня особо нет. По-простому все, – я достала из холодильника отварной рис, сосиски, свежие овощи. И пока сосиски варились, а рис разогревался в микроволновке, я нарезала салат. Быстро накрыв на стол, мы сели, и в полной тишине позавтракали. Тит ел сосредоточено, изредка тяжело вздыхая и бросая на меня короткие виноватые взгляды. Ложку он держал над кусочком хлеба, потом откусывал от него небольшие кусочки и на лету ловя в ладонь крошки, отправлял их тоже в рот. Наевшись, он откинулся на спинку стула. С удовольствием отхлебывая из чашки чай, придвинул поближе к себе розеточку с вареньем и посмотрев на меня внимательным взглядом, сказал:

– Ну спрашивай теперь, а то ведь разорвет тебя от любопытства.

Настроение у него явно улучшилось. Видимо он из тех, к кому опасно подходить пока они не поедят. Голодные, равно злые!

– Хорошо, давай с самого начала. Ты домовой, который жил у Анны, а теперь будешь жить у меня. Как ты живешь, чем занимаешься, где спишь, что ешь? Я ведь о вашем брате только в сказках читала, да мультфильмы смотрела.

– Ну с начала, так с начала. Родился я почти восемьсот лет назад. По вашим меркам считаюсь долгожителем, но это только по тому, что люди верить перестали, дома старые свои забросили, или снесли, а домового не забрали. Жить буду у тебя, это верно. Занимаюсь домом, на то я и домовой. Я охрана и хозяин жилища. По дому хлопочу, все делаю, но только если хозяйка такова. У ленивых хозяев и домовой лентяй. Да еще и вредный становится. Вещи по дому прячет. Пакостит по мелочи. Ты, я вижу хозяйка хорошая, потому уживемся мы легко. Ты только кормить меня не забывай, – он посмотрел на меня виноватым взглядом. – Я, переезжая, уж очень сильно нервничал, потому и голодный такой был, а так не боись, я тебе хлопот особо не доставлю. Сплю я в кладовой, или в антресоли. Мешать не буду. – Говорил он, немного растягивая слова и окая, но слушать его было приятно.

– Про еду можешь не беспокоиться и чувствовать себя полноправным хозяином, ешь, когда и сколько хочешь, – успокоила я домового отчего он засветился словно новогодняя елка. – Только напоминай мне запасы пополнять, по мере необходимости.

– Кстати, это ты свет выключал и миску мыл? – решила уточнить я, а то вдруг это все-таки была я, и помощь врача мне не помешает.

– Нет, это новый вид квартирных мошенников! – захохотал Тит.

Смех у него и не смех вовсе, а какие-то всхлипывания с похрюкиваниями, я не удержалась и тоже рассмеялась.

– Конечно я, но объяснить-то не мог, – развел он руками успокаиваясь. – А если бы сказал, то к врачу не записываться пришлось, а сразу вызывать.

– С чувством юмора у тебя я смотрю все в порядке, – подначила его я.

Тит посмотрел на меня настороженно, пытаясь понять шучу я или сержусь, но, видимо увидев в моих глазах ответ, он облегченно выдохнул.

– Да, тут еще такое дело… – начал он несмело. – Я гляжу у тебя животных домашних нет. А это очень плохо для ведьмы. Очень плохо! Совсем скверно! Нельзя так! Надо бы кошечку завести. Ты еще много не знаешь, я тебе подсказывать буду. Так вот, первая тебе подсказка! Кошка обязательно должна жить в доме ведьмы, это негласный закон. Даже в сказках твоих и то про это сказано.

Так он распинается, взгляд блуждает, даже голос изменился, неспроста это. Врать он не умеет совершенно, но это даже плюс, я это сразу поняла, но решила виду пока не показывать.

– Так я же, Тит, все время на работе, а животному внимание нужно, уход, – возразила я ему.

– Так, а я на что? Теперь я смогу присматривать. Да и кошка, это не собака ведь. Во дворе ее на цепь не надо сажать, выгуливать тоже не нужно. Поест и спит, – уговаривал меня Тит. – А встречать тебя будет с работы, об ноги тереться, сразу усталость вся пройдет, точно тебе говорю.

– А шерсть, Тит? А запах? Не знаю даже, надо подумать. Может и решусь, присмотрю себе какую-нибудь кошечку, породистую, мне всегда бенгалы нравились, – внимательно наблюдала я за реакцией домового.

Тит только что волосы на себе рвать не начал.

– Ну почему сразу породистую? А что обычным уже и дом не нужен? – кинул он на меня взгляд полный отчаянья, отчего я сразу решила прекратить его мучения.

– Давай договоримся так. Если тебе что-то нужно, ты не будешь пытаться меня обмануть или заставить, – как можно более деликатно сказала я Титу. – Ты не будешь пытаться мной манипулировать и тем более врать на счет того, что я знаю о своей новой жизни или не знаю. Ты просто мне об этом скажешь, а я подумаю. Если это действительно для тебя важно, ты мне тоже так и говори, прямо, что ты чувствуешь и какое значение это для тебя имеет. Договорились?

– Догадалась значит? – смущенно спросил Тит. – Ну да, мне это очень важно, это же кошка Анны, она за тобой всю дорогу бежала. Теперь трется в подъезде уже третий день. Хорошо хоть жильцы у вас добрые. Не пинали, не гнали. Даже молоко ей вынесли и корма насыпали.

– Ну давай, зови ее сюда, -ободряюще улыбнулась я.

Тит исчез. Только что сидел передо мной, и пропал. Я недоуменно сморгнула и покрутила головой по сторонам. Через несколько секунд Тит снова оказался стоящим в кухне. На его руках сидела, и настороженно меня разглядывая, абсолютно черная кошка, с ярко зелеными глазами.

– Ну здравствуй! – ласково глядя на кошку сказала я. – Как тебя зовут? – я протянула руку, чтоб почесать ее за ушком, но она ловко спрыгнула на пол и пристально смотрела на меня снизу-вверх.

Машка! – Пронеслось у меня в голове. Голосок был тихим и, как будто, журчащим.

– Это что? Я слышу голос, это ее, да?

– Да! – одновременно пронеслось в моей голове и вслух ответил Тит.

– Ну и дела! Это она умеет разговаривать с людьми или я начала животных слышать? – обалдев спросила я, глядя то на Тита, то на кошку.

– Ты! Животные всегда с людьми разговаривают, но только их никто не слышит, – деловито ответил Тит. – Но остальных животных ты не будешь слышать именно так, как человеческую речь. Ну по крайней мере не сразу. Ты будешь чувствовать их намерения и сможешь управлять ими. Ты и мысли людей слышать сможешь, но это еще не скоро. До этого тебе еще много лет учиться нужно, а может даже десятилетий.

– Тит, я как-то на удивление спокойно все воспринимаю, – растерянно плюхнулась на диван я. – Тебя, Машку. Не так должен реагировать человек, увидев домового и разговаривая с кошками

– Ну, допустим, не с кошками, а с одной кошкой, – улыбнулся он, присаживаясь рядом со мной. – Ты так спокойно реагируешь, потому что и сама непроста. Ты только сегодня узнала, что жизнь устроена по-другому, что в мире всем есть место и ведьмам, и ведьмакам, и колдунам, и прочим, но часть этих знаний была в тебе, точнее в тебе есть ведьмачья жилка.

– А чем отличаются ведьмы, ведьмаки, колдуны и прочие? – заинтересовалась я.

– Ведьмы и ведьмаки, это не разница между мужчиной и женщиной. Точнее разница не только в этом, – степенно оглаживая бороду объяснял Тит. – Ведьмак, он, как бы это сказать, двудушник. Одна душа у него та, что дана при рождении, вторая приобретенная. И та душа, что они вместе с даром получают, служит какой-то стихии, а стихия эта, значится, силу ему дает. Еще тебе следует знать, что между ведьмами и ведьмаками давняя вражда. Особенно ведьмаки не любят тех ведьм, что злыми делами промышляют. А таких много. Тебе еще предстоит с этим столкнуться. Ну это если в двух словах, – сделал многозначительную паузу Тит. – Колдун, это заговоры и ворожба. – подливая себе чай продолжил он. – Это сила, даденная на время. У каждого это время по-разному отмеряно, но этот дар он может и потерять. А ведьма, например, это – знания. Веками кропотливо собранные и они не могут уже исчезнуть. Сила может передаваться по родству, от матери к дочери, или через поколение, от бабушки к внучке, – Тит поглаживал Машку, уютно свернувшуюся у него на коленях. – Бывает и как у тебя. Конечно, Анна не передала бы знания кому попало. Силу она в тебе почувствовала. Да и ты должна была знать, что у тебя в роду ведьмы были. Я сразу силу почувствовал, еще там, в доме. Но если знаниями не пользоваться да умения не развивать, то они засыпают. Не умирают, а спят, не путай. Но память предков в тебе жива. А с переданными знаниями ты должна стать очень сильной. Гораздо сильнее Анны. Так как ей знания достались совсем по другой причине. Не было в ней ведьмачьей крови, – горько вздохнул Тит, видимо вспоминая смерть своей предыдущей хозяйки. – Вот и получается, что ведьмы они гораздо могущественнее тех же колдунов, но не всегда сильнее. Ведь если у ведьмы забрать умение ворожить, то знания-то никуда не денутся, а колдун только на этих заговорах и промышляет.

– Ну может и были в роду ведьмы, просто я не знаю, – задумалась я.

– Ты бы точно знала. И если бы ты с родовой ведьмой общалась, то и сила бы твоя давно откликнулась, – отмахнулся домовой.

– Нет, Тит, ты не понимаешь, может и были в роду ведьмы, только мама у меня без родни выросла. Брошенный ребенок, от которого отказались еще в роддоме. Вот и не знаю я есть ли такие, или нет. Да и как их найти. Хотя, если честно, мне никогда и не хотелось найти свою бабку. Мама, конечно, хотела найти родителей, но ей это сделать не удалось, а я не хочу, – резко ответила я. – Не могу понять, как женщина может бросить своего ребенка. Даже если так сложились обстоятельства, она бы позже могла найти свою дочь, могла, но не захотела. Для меня бабушкой была баб Таня, теть Машина свекровь. Папа тоже сирота, так что это единственная моя бабушка, хоть и не родная, – теперь и я не смогла сдержать горестный вздох.

– Ну хорошо, родню ты свою не знаешь. Но я тебе точно говорю, что скорее всего бабка, та, что родная по крови, и была ведьмой. Да сама-то неужто не чувствовала силу в себе, – недоверчиво посмотрел на меня Тит.

– Ты знаешь, я никогда не думала об этом в таком ключе. Мама моя, например, на даче может палку в землю воткнуть, и она осенью урожай принесет. Она как будто чувствует, что и куда нужно посадить, а растения прут как на дрожжах. А я всю жизнь была невероятно везучей и эмпатом к тому же. Я всегда думала, что у меня просто хорошо развита интуиция, – а ведь и правда, сколько было таких ситуаций, когда я списывала все на везение, задумалась я.

– Не знаю, что за эмпаты такие, но интуиция, это даже не смешно! – смешно вытаращил на меня глаза Тит. – Ты девка хоть знаешь, как в дом-то наш попала? Анна тебя за много километров почуяла. Кошку послала, чтоб она проводила тебя до дома, чтоб ты где нужно остановилась значит, да грозу призвала.

– Ах вот оно что!? – я от понимания того, как попала в дом Анны вскочила, и не успела даже моргнуть, как кошка молнией выбежала из кухни, а через пару секунд раздался звон битого стекла.

– Не надо, хозяйка, не бей ее! Я отработаю, – вскочив со стула и растопырив руки, не давая мне пройти в зал зачастил Тит. – Не виноватая она. Не могла она ослушаться приказа. А сейчас спужалась просто, – смотря на меня умоляющими глазами полными слез уговаривал меня он.

– Тит, ты за кого меня принимаешь? Я что, на живодерку похожа? Ну разбила она там что-то, да и ладно, на счастье! – отмахнулась я.

– Так я не про кружку, я про то, как ты к Анне попала, – неуверенно пробормотал Тит.

– Да черт с ним, попала, значит так надо было, все равно ничего уже не изменишь, – приободряюще хлопнула я его по плечу.

– Ну ты с выражениями-то полегче. Не надо тут рогатого поминать, вредный он, – смущенно смотрел на меня Тит. – Только ты все равно уж на кошку-то не серчай. Кабы не она, у тебя и дара бы не было.

– Я пока не могу понять зачем мне этот дар, и что с ним делать? – дернула я плечами. – Как он мне в жизни поможет, или я теперь кому-то помогать должна?

– Не торопи себя. Ты пока только начнешь принимать то, что в тебе есть. Это дело не быстрое. Да кроме этих знаний на тебя сейчас так сыпаться начнет, что только успевай отмахиваться, – Тит встал и начал взволнованно ходить по кухне. – А если серьезно хочешь советы мои получить, то я помогу. Для начала, не пускай никого в дом. Не зови. Даже если будут напрашиваться, придумай что-то и не пускай. –на последней фразе Тит, ударил кулаком по столу, я аж вздрогнула от неожиданности, но он, даже не заметив продолжал – Сначала тебе разобраться нужно кто есть кто. Конечно, я всегда дома, защитить тебя смогу, только это тебя пока сбивать будет. Чаще прислушивайся к себе. Дай возможность силе самой показать тебе путь и правильный ответ. Доверяй своим ощущениям. Не дай себя обманывать. Если тебе кажется, что что-то не так, а человеку ты всегда верила, может даже дружила, верь не ему, а себе. Если тебя попросят о помощи, загляни в себя. Представь эту просьбу и помощь. Ты увидишь и почувствуешь надо ли тебе это делать. Ты поймешь. Не торопись, делай маленькие шажочки и тогда не ошибешься. Если без разбору бежать, ничего хорошего не выйдет.

Я слушала, затаив дыхание. Все, что он говорил было очень ценно. И хорошо, что Тит теперь со мной. Мне очень пригодятся его опыт и советы.

– И, конечно, не забывай, что ты не одна обладаешь силой, – наставлял меня домовой прекратив нарезать круги по кухне и подтащив табуретку к раковине начал машинально разворачивать чашки ручками в одну сторону. – Тебя почувствуют, – Тит остался доволен своим результатом и плавно, вместе с табуретом, перешел к ревизии баночек со специями. – Была бы ты слабенькой, может и пронесло бы, а с тобой так не получится. Вот тут точно надо держать ухо востро. И опять-таки главный совет. Никого не приглашай, никому ничего не обещай. Жизнь твоя будет меняться и быстро, только успевай подстраиваться. Мы с Анной-то спокойно жили. В последние сто лет, она так вообще считай обычной крестьянкой была. Еще в начале прошлого века помогала понемногу жителям деревеньки, кому со скотиной, кого подлечить, а как жизнь начала меняться, власть другая стала, люди и сами бояться начали, Анна-то и сидела на одном месте, все ждала, когда век свой закончит. Спокойная она была. Не ее это дар был. Не по силам. Она была как сосуд, сохраняющий драгоценную ношу, – Тит замер с открытой баночкой в руках погрузившись в свои воспоминания. Очнувшись, он сунул нос в банку, понюхал специю и тут же громко чихнул несколько раз подряд. – Вот Марья была сильна. Огонь была! – Он захлопнул крышку, неодобрительно покачал головой внимательно читая этикетку и взял следующую баночку. – Эта та, кто Анне силу передал. Ты потом вспомнишь. Но пока не торопись. Жестокие времена были, не всякий это выдержит. А тебе пока научиться нужно то, что ты чувствуешь, вспоминаешь, пропускать через себя правильно. Вроде и усвоила, поняла, выводы сделала, знания получила, но боль и переживания не взяла себе, а оставила там, где им место. Пока не научишься отделять одно от другого, будь аккуратна в своих воспоминаниях, иначе можешь не вынести этого. – Тит решительно захлопнул дверцу шкафа, быстро взглянул на меня, извиняющимся взглядом, и снова закрыл дверцу уже тихонько, придерживая ее обеими руками.

– Что же мне сейчас делать, Тит? Как развиваться, если я не могу к знаниям, которые мне даны, обращаться?

– Почему не можешь? Еще как можешь, только для этого тебе пока не нужно в глубину нырять, сначала просто научись плавать. Можно с самого простого начать. Попробуй свои силы, найди их границы. Когда в освоении знаний продвинешься, будет с чем сравнить. Попробуй слушать и слышать, смотреть и видеть, – ответил Тит, возвращая табурет на место.

– Что ты имеешь ввиду?

– Ты сейчас что слышишь? Только мой голос и свой. Если отвлечься от разговора, то услышишь то, что за окном делается. Если постараешься, услышишь соседей. Когда в силу войдешь, сможешь мышей в подвале соседнего дома расслышать. И со зрением так же. И с запахами. Начни с этого. По шажочку. А я пока за Машкой приберу, – смущенно сказал Тит.

– Я сначала в магазин сбегаю, надо же для Машки лоток купить и корм.

– Да она к корму-то не приучена, какой корм в деревне? – неодобрительно проворчал домовой.

– Ну тут с этим вроде проблем нет, так что лучше корм, он полезнее, чем еда со стола, если она, конечно, не одним мясом питалась все это время.

– Чаще кашей с мясом, – улыбнулся Тит. – Но если тебе так удобнее, то и корм подойдет.

В магазин я поехала на машине, решив, что кроме корма и лотка Машке нужно еще целую кучу всего. А учитывая, что и едоков теперь двое, то и продуктов прикупить не мешает. Кое-как затащив все покупки в подъезд и собираясь с упорством танка тащить объемные и довольно тяжелые пакеты на четвертый этаж, я чуть не свалилась с лестницы из-за того, что неожиданно передо мной появился Тит, схватил пакеты и исчез в ту же секунду. Вот это круто. Зачем нужны парни, когда есть домовой! Только я зашла в квартиру, как услышала недовольный голос Тита.

– Вот как такое возможно, у нее домовой есть, а она тащит, значит, как ломовая лошадь, это же стыд какой! Если кто узнает, мне от позора некуда будет деться, – бурчал он. Через пару минут, когда он вроде уже угомонился, я снова услышала его восклицания:

– Вот ведь дурында, это же сколько денег вбухала, транжира. Зачем столько всего для Машки-то накупила? Чай не барыня. В туалет она и на улицу сбегать может, не заплутает ведь. Лежанки какие-то, ей что места мало где прилечь? Вон тряпицу в уголок кинул, чтоб значит понимала, что здесь ее место, да и делов-то. А это вообще, что такое, не могу понять? – посмотрел он на меня строгим взглядом.

– Это когтеточка. Чтоб диваны не драла, – еле сдерживая улыбку ответила я. Мне было даже интересно наблюдать за домовым. Ведь он действительно печется о том, что я деньги трачу на то, что, по его мнению, совершенно не нужно.

– Да ты что, Аннушка, да ты зачем? – у Тита аж дыхание перехватило от возмущения. – Да Машка приличная, воспитанная кошка. Не знал я что буду жить в доме у мота.

– У кого? – нет, это не парень, это моя мама, только она меня так отчитывала за траты. Хотя, даже, наверное, мама так не усердствовала.

– Мот! Тот, кто деньги транжирит направо и налево! Мы так по миру пойдем! – от возмущения у домового даже борода подергиваться начала.

– Нет, Тит, не пойдем. Все нормально. Ты лучше скажи, может и тебе что-нибудь нужно? А то Машка у нас теперь как королева, а ты, хозяин и радость, как бедный родственник, -с серьезным видом спросила я.

– Нет, у меня все есть. Ты, хозяйка, за меня не переживай. Если что нужно будет я скажу. А пока иди тренируйся, – недовольно пробурчал Тит.

Интерлюдия

Федор, передав Тимошку на попечение соседей, бегом вернулся в дом. Подхватил стонущую Варю на руки, бабка Марья ловко закутала ее шерстяным одеялом, и аккуратно понес в натопленную баньку. В бане было тепло, но не душно, было приготовлено в кадушках горячей и ледяной воды. Сверкали белизной простыни и полотенца, лежала старая, чисто выстиранная рубаха Федора. Бабка Марья ловко расстелила простыню на широкой удобной лавке, Федор держал, убаюкивая стонущую от боли жену.

– Клади потихонечку. Ей бы походить нужно, но не знаю сможет ли, совсем ослабла Варюша, – сочувственно покачала головой Марья.

– Ничего, я смогу, – голос Вари было еле слышно, дыхание ее прерывалось тихими всхлипами, будто ей не хватает воздуха, и она старается сделать вздох поглубже. Федор обхватил ее двумя руками, потихоньку поставил на ноги и крепко придерживая повел к выходу и обратно. Еле успели добрести они до лавки, как Варя снова согнулась от боли. Пальцы ног подогнулись, руки сжались в кулачки, тело бил озноб. Кое как уложив Варю на скамью, Федор замер, держа ее за руки и не зная, чем помочь.

– Плохо дело, Федя. Мне придется сильно помогать Варюше, – бабка Марья аккуратно и быстро ощупывала ее живот. – Ребеночек еще не повернулся так как нужно. Больно ей будет очень. Держи ее крепко за руки и постарайся успокоить. Мне нужно перевернуть малышку, а это ох как не просто.

Федор обхватил своими руками руки жены, они были такие маленькие, по сравнению с его огромными ладонями, прижал их к ее лицу и зашептал, повторяя как молитву, что нужно потерпеть, что скоро все закончится, что он ее сильно любит. Ее, малышку и Тимошку. Варя кричала так, что Федор не слышал собственного голоса, но он только ближе придвинулся к ее лицу и шептал ей, шептал не прекращая. На то, что делает с его женой ведунья он смотреть не мог. Каждый крик и каждая слезинка Вари, были и его тоже. Ему было больно смотреть на ее мучения. И по щекам крепкого и сильного мужчины, стоящего около жены на коленях, текли слезы.

Федор не понял в какой момент Варя замолчала, в его ушах до сих пор стоял крик, и это ее молчание, еще больше напугало его. Но, все обошлось. Варя лежала без сил, но дышала ровно, и Федор решился взглянуть на бабку Марью.

На лице ее проступили морщины, будто бы она постарела сразу на двадцать лет. Волосы, перехваченные лентой, выбились и сейчас свисали мокрыми прядями. Беспрерывно что-то нашептывая Марья глазами показала Федору продолжать.

– Ну, Варенька, начнем. Выпей, чтоб сил у тебя хватило, – протягивая кружку и отводя Варины волосы с лица сказала Марья.

Варя жадно глотала отвар, часть его стекала по подбородку оставляя желтые, резко пахнущие, мокрые следы. Недопив пару глотков, она снова сжалась от начавшейся схватки.

– А теперь давай девка, толкай его сюда! Федор, приподними ее маленько! – Марья отдавала распоряжения и успевала шептать не то наговоры, не то молитвы. И общими усилиями, через двадцать минут, она уже растирала маленький красный комочек. Но крика новорожденной так и не было. Застыв с малышкой на руках, Марья закрыла глаза. На лбу ее проступили вены, пот стекал по вискам неровными дорожками, лицо покраснело от напряжения. Через минуту ее начало мелко трясти, ощущение было такое, что она сейчас упадет без сил. Федор шагнул ей навстречу, чтоб успеть подхватить в случае необходимости. Марья начала что-то тихо нашептывать, распахнула глаза и резко опустила малышку в кадку с ледяной водой. Наконец-то они услышали недовольный, еле слышный писк. Выдохнув от облегчения, Марья закутала ее в отцову исподнюю рубаху и закрыв глаза на минуту замерла. Федор взволновано всматривался в ее выражение лица, знал, что Марья читает судьбы, вот и сейчас ждал, что же она им скажет. С нетерпением завозилась Варя, ожидая ответа. Бабка Марья, вздрогнув и открыв глаза, аккуратно положила малышку к Варе, и устало опустилась на край скамьи.