Полная версия
Сатана, неплохой парень
– Ваша Светлость…
– Привет. Времени мало, так что сразу перехожу к делу. Есть информация, что готовится теракт, убийство, экшн, одним словом. Жертва – политик высокого полета, не сегодня-завтра пересядет в кресло министра обороны, а оттуда прямиком после президентских выборов в Кремль, если не остановят те, кому эта перспектива как удавка на шее. Нам вроде бы все равно, но не совсем. Не исключен военный переворот и всякого рода катаклизмы вплоть до мировой войны с участием великих держав. Вот этого хотелось бы пока избежать. Понаблюдай, установи, кто замешан, кому выгодно устранение. Но ничего не предпринимай, никакой отсебятины. Запрещаю. Мы остаемся в тени в любом случае. Мы – наблюдатели. Вмешиваться в ход событий, в ход Истории мы не имеем права, разве что в исключительном случае по согласованию с Ним, если получим на это «добро», зеленый свет. Ты понял? Свяжись со своим куратором…
– Да, я все понял, Босс.
– Тогда я жду от тебя вестей.
Самаэль изучающе посмотрел на Алекса.
– Что-то еще? Или у тебя какие-то сомнения? Большой Брат не следит за тобой, могу заверить. Не сегодня. Большой Брат развлекает и отвлекает тебя и тебе подобных от реальной жизни. Он – циркач, фокусник, шулер. Распиливает бензопилой напополам красавиц на сцене, достает из шляпы пушистых длинноухих зайчиков и пускает пыль в глаза. В этом его предназначение. Он делает всё, чтобы у тебя не осталось ни минуты задуматься о смысле жизни. Он – как заменитель сахара. Вкус вроде бы тот же, но что-то не то… Правда это или поток лжи льется из телевизора, – неважно. Живем один раз, – это он хочет тебе сказать. Так живи! Живи без оглядки на мораль. Пусть она тебя не стесняет! Мораль – выдумка слабых, спасательный круг слюнявых высоколобых либералов. Большой Брат из теле-зомбоящика сделает всё, чтобы предвосхитить твои самые смелые фантазии. Секс? – пожалуйста, в любом виде, даже по телефону. Кровь? – нет проблем, хоть умойся. Смерть? – с доставкой на дом, как пиццу. Пока ты окончательно не станешь зомби, – он не успокоится. Ничего серьезного. Только развлечения. Даже посмеется за тебя за кадром, подскажет каждые пять секунд: смейся вот здесь, неужели тебе не смешно?.. Ха-ха-ха… Будь, как все. Ха-ха-ха…
И происшествия. Что-то там сгорело, кого-то там пристрелили-зарезали. Что-то где-то отвалилось и обрушилось на головы куда-то спешащих людей. Ну, не повезло… Бывает. Землетрясение? Наводнение? Таяние айсбергов в океане? Исчезновение белых мишек в Арктике? – тебе-то что? Изменение климата, потепление? – а что мы можем, природа требует жертв… Но ты, пока жив, – живи на полную катушку. Меньше думай и забивай себе голову проблемами. Наслаждайся и расслабляйся. «Расслабляйся», какое мерзкое, в сущности, словечко. Расслабиться можно после тяжкого физического труда, спортсмену – после тренировок. В тюрьме под «расслабиться» понимают половой акт… Нет же, не могут сказать: отдохнуть, успокоиться. Расслабиться… Жаргон голытьбы, «братвы», гопников… Однако, в тебя столько всего пихают каждый день, каждый час, что мудрено не сойти с ума. Тебе уже не хочется думать самостоятельно, – а зачем? Разделение труда. Деньги – главное мерило личных и общественных отношений. Все так замечательно устроено. Политика? – еще не хватало… За меня пусть думает условно демократически избранный «фюрер». Никому не хочется переделывать мир, устраивать революции. Стабильность нищеты самосознания – вот лозунг Большого Брата.
Многие охвачены паранойей, всерьез думают, что государство прослушивает их разговоры, следит за каждым шагом… И что? Это же государство, а не шарашкина контора, понимать надо! Никто не делает из этого тайны. Да, весь род людской находится под колпаком нескольких десятков спецслужб с многомиллиардным бюджетом. Вас подслушивают спутники над головой, телефоны на столах и тумбочке, наземные станции слежения где-нибудь в горах Кавказа… Все-все витающие в воздухе разговоры фильтруются, просеиваются на предмет якобы террористических угроз, а на деле – на всякий случай: хочу все знать… Ты можешь говорить на тарабарском наречии, но это тебя не спасет, компьютеры тебя непременно засекут и занесут в черный список подозреваемых. Невъездных или невыездных. За тобой установят слежку, о которой ты даже не будешь подозревать…
– Я читал, что в Америке создана и давным-давно недурственно работает система «Эшелон», всеобъемлющая, вездесущая, всепогодная и всезнающая… Она слышит и распознает в хаотическом океане звуков ключевые слова. Хочешь стать невидимкой? – забудь их, не употребляй ни в коем случае, ни во сне, ни наяву. Российский аналог, версия «Эшелона», которая зовется СОРМ, есть система технических средств для обеспечения функций оперативно-розыскных мероприятий.
– Если ты думаешь, что она нарушает твои конституционные права, ущемляет право на частную жизнь, ты глубоко заблуждаешься. СОРМ может делать с тобой все, что заблагорассудится, точнее, не сама система, а те, кто ею управляет. Я много слышу, потому что слушаю, я многое вижу, потому что наблюдаю. И я – невидим, даже когда нахожусь рядом с тобой. Мой вам совет: нельзя быть слишком острожным, а береженого, как известно, и бог бережет. Но, кажется, я увлекся, тебе не надоели мои нравоучения?
– Нет, что вы, Босс… Очень поучительно. И мудро… Вы прямо как лектор из общества «Знание». Я ведь и сам когда-то баловался при горкоме партии…
– Слушай меня внимательно. Я могу быть твоим другом. Тем, с кем ты можешь поговорить в любое время дня и ночи. И я могу помочь… Надеюсь, у нас с тобой впереди много всего всякого… Ты ведь любишь приключения, авантюры?.. Ступай…
«Таков наш век: слепых ведут безумцы.»
ОН не проклянет того, кто не ведает, что творит. Так это или не так? ОН милостив? Но почему в мире столько зла? Ради всепрощения впоследствии? «Истинно говорю вам: будут прощены грехи всем сынам человеческим». Не верится как-то. И справедливо ли? Что является главным в жизни? Моисей говорит: Закон Божий. Для Иисуса – Вера. Маркс сказал, что миром правит идея, Фрейд – секс. И кому из них можно верить? Скорее всего, Эйнштейну, для которого все – относительно. В самом деле. Взять этих казенных «слухачей». Поставленная перед ними сверхзадача технически выполнима, сомнений в этом нет. Ради чего? Угробить свою жизнь на подслушивание чужих разговоров? Для чего живёт человек? Говорят, ради потомства, передать эстафету. Плодитесь и размножайтесь, – как сказано в Библии. Животные, как и человек, тоже рождаются, потом умирают. Но у человека есть, должна быть цель в жизни, если он – человек. Ради нее он готов даже пойти на смерть.
Со смертью ничего не заканчивается, процесс перевоплощения, реинкарнации продолжается. Накопленный опыт, информация никуда не исчезают – они в буквальном и переносном смысле витают в космосе. Мы отдаем космосу – космос принимает нас в свои чертоги, и мы идем дальше… Куда – этого никто из нас не знает, покуда не окажется ТАМ. Мы совершаем ошибки, множество ошибок, если быть точнее. Кое-что можно исправить, кое-что – нет, невозможно, ибо нет дороги назад. И тем не менее движемся вперед, и нас не остановить, чем бы наш путь не закончился – в рай или ад…
Профессор Стивен Хокинг, – вы наверняка слышали о таком, – предупреждал, что человеки рано или поздно покинут планету Земля, если хотят выжить, избежать катаклизмов, которые со временем неизбежно наступят. Хокинг дал на раздумья, на все про все от силы 100—200 лет, прежде чем планета отомстит человечеству, сотрет с лица земли цивилизацию в том виде, что мы видим и знаем. Что же делать? Профессор физики и математики, член Лондонского королевского общества, автор теории Большого взрыва и черных дыр, прикованный к инвалидному креслу и общающийся с миром посредством синтезатора речи, говорил о единственно возможном пути спасения: переселение на другие планеты, и в первую очередь – на нашу спутницу, Луну, ибо там, по его мнению, будущее человечества.
Почему он столь категоричен в оценках, и надо ли доверять его прозорливости? Наша цивилизация очень скоро, если уже не, исчерпает пространство для маневра в экосистеме Земли, которую мы ежедневно разрушаем. Энтропию, необратимое рассеивание энергии в пространстве, не остановить. Выход один – бежать, куда глаза глядят. Человечество, говорят ученые, практически израсходовало свой «экологический бюджет», природные ресурсы, которые обладают способностью восстанавливаться: чистая вода, чистый воздух, почва… Так называемая человеческая цивилизация загрязняет планету быстрее, чем ее можно, условно, почистить. Чтобы было понятнее: мы уже причинили природе неисправимый и непоправимый вред.
С возрастом душа человеческая освобождается от наслоений, шелухи, приобретает свой первозданный, младенческий вид. Нет необходимости играть в игру под названием «все для себя – и ничего для других» с окружающими и самим собой. Ученый… писатель… Почему мы называем их «инженерами» человеческих душ? Потому что они говорят нам, что думают и что чувствуют, потому что они искренни. Исповедуются перед нами, как на духу. И ты начинаешь понимать, в чем счастье. Это так просто: быть человеком. Проснуться поутру, заварить вкусный кофе… Полюбоваться природой, зеленью, птичками, небом над головой, почитать книгу. Может быть, в последний раз. Мы бьемся с жизнью и за жизнь, убиваем себе подобных за удовольствия, призы, женщин, теплое местечко под солнцем, думаем, ну вот, наконец-то, достиг… Но кем нас запомнят дети, внуки – молодыми, дерзкими, красивыми или кащеями, которые над златом чахнут? Что для тебя жизнь: накопление богатств или старинный вальс? Выбор за тобой.
«Взгляните на птиц небесных… Посмотрите на полевые лилии…»
Мф. 6:26—30
Спросите себя: боитесь ли вы кары божией? Немногие – из богобоязненных – ответят: да… Он милостив и милосерден, но и мстителен, и гневен, Он – наш отец, призывающий нас к порядку, и он тот, кто ниспослал нам правила, по которым жить. Неизбежный приход смерти заставляет людей принять религиозные догмы в надежде на то, что за пределами нашего мира находится другой, куда более человечный. Вера вовсе не исключает рационального поведения в быту и рационального же восприятия мира. И некоторые верят в бога – на всякий случай: а вдруг?.. Старый трюк дьявола, которым он пользуется, состоит в том, чтобы убедить вас, что будущего, другого чудесного мира не существует… Только ад – на Земле и в подлунном мире. Другого не дано. И потому живи настоящим, хватай все, что плохо лежит, насыщайся до отупения, кто богат – тот и прав. 85 процентов мирового богатства сосредоточено в руках одного процента населения. Что это значит? – думайте сами. Но придет время – и этот один процент поднимут на вилы, случись революция. Вам не будут задавать вопросов, – просто за вами придут. Вы можете, конечно, летать эконом-классом, ездить на стареньком «форде-фокусе», даже жертвовать бедным толику от своих золотовалютных запасов и банковских авуаров, но это вас не спасет. Поверьте. Платить по счетам придется. К власти рвутся новые, молодые хищники. Старым придется отойти в сторонку – или их раздавят как клопов. Будущее не сулит ничего хорошего, поверьте. Кто-то сказал: война – это большой рэкет, большая прибыль, ради которой можно пойти на что угодно, да хоть на ядерный апокалипсис, если знаешь, куда и когда спрятаться. Законопослушные граждане с интересом наблюдают, как их налоги правительства тратят на покупку все более современных орудий смерти, спускают народное достояние в унитаз. Войны разгораются, полыхают то тут, то там. Богачи жируют, их лимузины становятся все длиннее. Народ не глуп, он отдает себе отчет в том, что это никогда не изменится, и исправно голосует за партию власти, партию войны. Всем на все наплевать. В мире царит управляемый хаос, который дает «элите» уникальную возможность разделять и властвовать. Власть искушает, власть провоцирует, власть развращает… Кто-то всегда принимает решения за вас… Миллионы людей втянуты в братоубийственные войны, развязанные правителями. Ради чего? Куска территории, главенства религиозного мировоззрения да просто потому, что тот или иной правитель – идиот… Есть единицы, что заваривают кашу – и остальные семь миллардов тех, кто ее расхлебывает.
«Небесной ваты караван
Над головой,
Гонимый ветром.
Где пристань обретет?»
Глава 6
«Куратором» был старший оперуполномоченный в районном отделе, с которым Алекса свела судьба после того, как он демобилизовался из армии, отслужив инженер-лейтенантом два года в местах, весьма удаленных от людских глаз. Вернувшись домой, он был обязан как всякий военнообязанный встать на учет в военкомате по месту жительства. Военком, строгий служака-полковник, пригласил к себе в кабинет, что было необычно. Офицеров обычно регистрировал майор, начальник отделения для «запасников». Нормальная бюрократическая процедура принятия и снятия с учета. Раз-два – свободен.
В кабинете райвоенкома находился незнакомый молодой человек лет, на первый взгляд, тридцати. Высокий. Темный костюм, темный галстук, приятное, располагающее к себе лицо.
– Александр Павлович, – отрекомендовался тот, подавая руку.
– Алехандро…
– Будем знакомы. Я – из Управления Комитета государственной безопасности. Нет-нет, с вами все в порядке. Мы знаем, где вы служили и как себя проявили, в нашем распоряжении ваша характеристика от командования полка.
– И все же я не очень понимаю, Александр Павлович…
– Это дело поправимое. Давайте встретимся в удобное для вас время где-нибудь на недельке, вот вам телефон, позвоните.
– И где же?
– У нас, разумеется, никто не помешает разговору. Знаете, где мы находимся?
– Откуда же… нет.
– Это неподалеку…
Александр Павлович назвал адрес.
– А, знаю… найду.
Разговор подошел к концу.
– Спасибо, Иван Максимович, за содействие. Вы уж не обессудьте, что воспользовался вашим кабинетом.
– Ну что вы, Александр Павлович, что за вопрос, одно дело делаем…
Алекс распрощался и вышел. Оперуполномоченный задержался у военкома, наверное, были еще какие-то вопросы, не для посторонних ушей.
Серьезный разговор состоялся через два дня. В просторном помещении райотдела, на самой верхотуре дома, – возможно, раньше там был чердак, – куда не заглядывали любопытствующие посторонние, не было ни души. Конец рабочего дня. На вахте оставался только дежурный офицер.
– Садитесь, Алехандро, – после крепкого рукопожатия предложил хозяин кабинета. – Расскажите немного о себе…
Алекс не был удивлен или озадачен. Служба в армии была связана с допуском к секретам государственной важности, к секретности было не привыкать, за секретность доплачивали к денежному довольствию офицера. Да и ранее, по окончании института перед распределением он получил первый допуск и не придавал этому большого значения. Для него это было в порядке вещей. Отец-фронтовик демобилизовался в звании полковника после сорока лет службы. «Военная косточка» играла и в нем. После школы хотел поступить в Военно-медицинскую Академию, но не прошел по зрению. Предложили идти в Военно-транспортную, там конкурс небольшой, уж наверняка бы… Но душа как-то не лежала. Отец тогда советал подать документы в ВУЗ, готовивший кадры для оборонки.
– И как вам эта идея – прийти к нам, побеседовать?
– Наверное, начитался всякого… – пошутил Алекс. – Романтика позвала. Литература. Раньше думай о родине, а потом о себе.
– И кто же вам нравится? – чекист уточнил вопрос. – Кто из писателей?
– Маяковский, Фейхтвангер, Драйзер… Пушкин, конечно, со школы, Лермонтов. Вообще, трудно так вот перечислить. Я читать люблю. Исторические романы особенно.
– Странное соседство… Маяковский и Драйзер, а?
– Ничуть. Маяковский – горлан революции, талантливый, оригинальный, а Драйзер классик жанра, виртуоз детализации, мелочей, которые и составляют правду жизни.
– А музыку какую предпочитаете?
– Классическую по большей части. Знаете, когда отец служил еще, мы жили далековато от центра, в провинциальной глуши, можно сказать, за Байкалом. Привык слушать радио на ДВ, длинных волнах, передачи из Москвы – другие не доходили. Опера, оперетта… Утесов… Дунаевский… Смирнов-Сокольский… «Вот идет пароход». Сейчас выглядит забавно, но тогда…
– Вы помните свою историю поступления в институт?
– Странный вопрос, извините, конечно, помню.
– Последний экзамен, по математике?
– Да… Одна задачка оказалась каверзной. Вроде и было решение, но никакой уверенности, что оно правильное.
– Да. И тем не менее ваш экзаменатор поставил вам «четверку», что и позволило оказаться в числе принятых, так?
– Ну, я еще немного удивился и обрадовался, само собой, когда на доске объявлений по итогам приемных экзаменов увидел свою фамилию.
– Это был наш человек. Он приметил в вас кое-что, решил, что надо дать возможность пойти в рост вашим способностям.
– Выходит, вы за мной наблюдали все это время?
– Мы никого не торопим, не принуждаем. Человек должен «созреть», принять ответственное решение самостоятельно. Мы лишь этому способствуем, исходя из интересов Управления и, естественно, государства.
Они перешли в соседнюю комнату. Александр Павлович, не переставая расспрашивать гостя, вставлял в шредер предназначенные для утилизации служебные документы, собирал и бросал уже измельченные узкие бумажные змейки-полоски в печку-буржуйку.
– И какое впечатление осталось у вас от службы?
– Знаете, хотелось остаться… серьезно. Но… семья… Пришлось вернуться в родной город. За тещей надо было кому-то присматривать, она больна. В общем, пришлось отказаться. И потом, если честно, огорчил отказ на мой рапорт.
– Что за рапорт?
– Мы с товарищем по окончании службы надеялись поступить в Краснознаменный Институт КГБ. Первое собеседование прошло удачно, но потом нам сказали, что решение по рапорту будет принято позднее, когда мы отслужим еще год-два. Надо, мол, с вами познакомиться получше, поближе. Ну, знаете, как молодой специалист на гражданке обязан отработать по месту распределения.
– Что ж, порядок есть порядок. С кандидатами у нас принято работать основательно, изучают привычки и наклонности, проверяют на благонадежность. Обучение в Институте КГБ – это испытание характера и способностей. Там опытные преподаватели, психологи, умеющие подбирать нужных людей на определенные, конкретные направления нашей деятельности. Абитуриенты должны соответствовать высоким требованиям, которые к ним предъявляют. Поэтому кураторам приходится изучить своего слушателя, простите, как облупленного, чтобы при выпуске можно было поручиться за него и в буквальном, и в переносном смысле… И теперь у вас появляется новая возможность.
– Какая же?
– Дважды войти в одну и ту же реку…
Собеседование закончилось предложением трудоустройства, точнее, прохождения или продолжения службы в иной, нежели армейский военный инженер, ипостаси. В качестве секретного сотрудника. Актива. Сексота.
– С вакансиями у нас сейчас не очень, – признался Александр Павлович. – Присмотримся к вам на будущее. Но необходимо будет пройти медицину. Это в любом случае. Поможем с устройством на работу. Да, и в качестве напутствия, примите как добрый совет. В нашей работе есть специфика, как вы, вероятно, догадываетесь. Подумайте об этом на досуге. Так вот. Есть два сорта людей, с которыми вам предстоит общаться в новом качестве. Первый – это ваши друзья, второй… второй мы называем «объекты». Те и другие могут вас окружать, быть близки, а могут находиться в отдалении. Но! Их никогда нельзя – по нашим правилам – смешивать. С друзьями вы можете быть по-прежнему откровенны, не распространяясь, естественно, о специфике вашей деятельности, испытывать к ним благорасположение, даже в какой-то мере нести ответственность за их судьбы. «Объекты», как и следует из обозначения этой категории людей, вашими друзьями никогда стать не должны. Это, извините за резкость, расходный материал для разведчика или контрразведчика. «Объект» из числа ваших фаворитов сможет в одночасье разрушить вашу легенду, вашу жизнь под прикрытием, что для службы совершенно неприемлемо. Никаких колебаний: вы к ним равнодушны и вам их не жаль. «Объектам» дозволено вас любить и жаловать, проявлять по отношению к вам чувства… Они же для вас лишь добыча. Вы – охотник. Представьте, что вы инопланетянин… прибыли на Землю с некой миссией. Примерно так. Не привязывайтесь к посторонним людям. Никогда! Ну, и приходите завтра в Институт радиовещательного приема и акустики. Устроим вас в спецлабораторию. В вашем же районе…
«Двойная» жизнь. Есть над чем подумать. Постоянно разделять личное и «профессиональное». Это нелегко. Это трудно. Это и манипулирование людьми, и ложь «во спасение» домашним. Я живу, весь опутанный тайнами. Я ни с кем не делюсь секретами, – благодаря этому, возможно, еще жив. Мне нравится хранить секреты при себе, и есть, что скрывать: в тайном знании есть власть, но с годами это утомляет. Власть над людьми, знание людей – сама суть заложенной в моих генах жизненной программы. Я это всегда чувствовал. Кому-то предопределено быть королем, а кому-то – дворником. Но кто я такой? Зачем мне это надо? Почему не быть как все?
Алекс размышлял: идти-не идти. Потом решил: было бы некорректно отказать в такой пустяковой по-существу просьбе. Он приехал в назначенное время на Каменный остров, где по соседству с виллами партийных бонз, госдачами и спортивными базами находился ИРПА. Александр Павлович познакомил его с зам. директора по режиму и кадрам. Что-то вроде смотрин, как показалось Алексу. Обещали рост, неплохую зарплату, карьеру, загранкомандировки. Но… отчего-то не лежала душа к этой работе. И добираться сюда будет нелегко, несмотря на близость к дому в Ждановском районе. Несколько пересадок плюс пешочком. Каждый день. Утомительно. И зачем мне это?.. Сидеть за столом, паять микросхемы по восемь часов в день, изобретать велосипед или подслушивающие устройства… В этом виделась проблема. И перспектива кандидатской диссертации не увлекала. И даже загранкомандировки… Нет, это не для меня, – решил Алекс.
– Спасибо вам большое, нет, в самом деле, но я пока не готов принять ваше предложение. Поищу сам, что-нибудь, – сказал он Александру Павловичу, когда они вышли из кабинета.
– Ничего страшного. Будем на связи… Всего доброго!
Алехандро еще не отошел от армейских будней, откровенно не хотел возвращаться к обыденному существованию. То ли дело там, в лесной глуши. Секреты за семью печатями, спутники-шпионы. Испытания ракетно-космических систем. Жизнь за «колючкой». Своего рода романтическое уединение, вдали от шума городского, как на островах в Тихом океане. Почему Тихом?.. Он же тихий?.. Однако мореплаватели, проходя проливом Дрейка, этого не подтверждают. Говорят, куда спокойнее на Соломоновых островах, рай земной, с тем, правда, уточнением, что местные жители были когда-то замечены в каннибализме. И за что аборигены съели Кука? – никто не знает до сих пор, и Высоцкий тоже, хотя сочинил же песенку на эту тему. А на днях наткнулся на статью, больше похожую на рекламное объявление. На английском, но кое-что понял, самое главное. Краткое описание того самого рая земного.
Волны медленно накатывают на светло-коричневый песчаный пляж, в небе над головой парят парашюты кейтбордистов. Человек в ковбойской шляпе скачет на лошади вдоль берега. Кто-то сидит в кафе, попивая свежую кокосовую воду прямо из раковины всего за 2 доллара. Отмель, вода, отливающая изумрудом, теплый шаловливый ветерок. Широкий, длиной в три мили пляж. И, конечно, городок. Здесь живут экспаты-пенсионеры со всего мира: скандинавы, французы, швейцарцы, американцы… Фантастичная международная кухня. Вы можете выбирать из сотен ресторанов в широком диапазоне цен. Местное население около 85 тысяч человек, городок достаточно велик, чтобы позволить себе все современные удобства, необходимые для людей свободных профессий и пенсионеров с деньгами. И это не только пляж и кейтбординг, но и школа игры в гольф. Майкл, приехавший сюда из Канады несколько лет назад, тратит за все около 600 долларов в месяц, без ипотеки за приобретенную недвижимость. Это включает в себя расходы на еду и напитки, один сеанс массажа в неделю, один раунд гольфа в неделю, медицинскую страховку, электричество, телефон, платное телевидение и интернет. Не хотите покупать? – к вашим услугам аренда. Вы можете арендовать 2-х комнатную квартиру в пяти минутах от пляжа всего за 430 долларов в месяц. Быстрый домашний интернет стоит около 15 долларов в месяц, мобильный телефон 4G – всего 8 долларов. За стрижку с бритьем с вас возьмут 3 доллара. Полностью меблированную виллу с четырьмя спальнями и бассейном в 10 минутах от центра города вы снимете за 985 долларов в месяц, а меблированный трехэтажный таунхаус в районе, где живут экспаты, с общим бассейном, можно арендовать за 624 доллара в месяц. Не жизнь, малина… Были бы деньги, настоящие деньги.