Не отрекайся от меня

Ольга действительно была высокой. Стройной. Волосы тёмные короткие. А огромные глаза зелёного цвета, делали девушку привлекательной.

– Том, я не паникую, – Ольга посмотрела в глаза Томе и тихо добавила, – Я в шоке от себя, но кажись я запала на него.

– Ба! Да ты нормальный человек, оказывается. А я переживала, что ты статуя ледяная.

– Да ну, тебя! – сбросив руку Томы со своего плеча, игриво психанула Ольга. И буквально через пару секунд, с лицом, выражающим мольбу, повернулась к подруге и произнесла, едва слышно. – Помоги мне. А-то я собой уже не управляю. Руки трястись начинают при мысли, что туда, за стол нужно возвращаться. А он там. И будет смотреть, как я туплю, под его взглядом.

– Ой, подруга, да ты совсем поплыла!

– А я про что тебе говорю!

– Ясно! Будем спасать. Сейчас всё исправим. Я пошла за бокалами. А ты меня жди. Выпьешь, расслабишься и вперёд! Помни, «дорогу осилит идущий!»

– Почти поняла тебя. Неси! Выпью! Может, действительно полегчает? Хотя, как мне кажется, я уже и так накидалась.

– Тебе это только кажется!

Тома искренне хотела помочь подруге, однако войдя в комнату, налетела на хмельного Тимура, который с глазами грустного медведя сообщил:

– Томочка, я, конечно, извиняюсь, но мне пора уходить. Мне было очень хорошо у тебя. Твои друзья меня покорили своей искренностью. Приятные люди. Я уже отвык от такого простого, нормального общения. Спасибо тебе, что позволила остаться на твоём празднике. Надеюсь, я был не в тягость?

– Что ты!? Тимур, ты был очень милым. Я даже удивлена, что за такой мощной фигурой скрывается весёлый и настолько интересный человек. Спасибо, что пришел. Жаль, что уходишь.

– Я со всеми простился. Лишь только Ольгу потерял из вида. Не подскажешь где она? Я бы хотел с ней… Как это? Э… Ну, в общем, тоже проститься.

Поняв, что это шанс, может быть даже последний, для этих двоих, Тома вручила Тимуру два бокала с коньяком и задала направление для обнаружения Ольги.

– Тимур, только прошу, будь с ней помягче.

– Ещё мягче? – почти протрезвев, поинтересовался он и лукаво подмигнул. – Томочка, не переживай, я девочек за волосики не дёргаю.

– Молодец! Тогда у тебя есть все шансы на успех.

– Ты думаешь?

– Я ещё не настолько пьяна, чтобы такие вещи не замечать. Всё! Иди! А-то она едва в теле от твоей персоны.

– Что, правда?

– Тимур! Теряешь время!

– Понял!

Его фигура скрылась в коридоре.

Тома вернулась за стол и подруги стали упрашивать её спеть.

– Том, ну спой!

– Да, сколько ж можно? Я вам ещё не надоела?

– Нет! – в один голос закричали друзья.

– Ну, хорошо! Сами напросились. Но учтите, песня будет новой в моём репертуаре. Подпевать вы мне вряд ли сможете. Хотя… В общем, слушайте.

Удобнее разместившись, Тома стала смотреть на пламя зажженной свечи. Одной из тех, что стояли в красивых подсвечниках на столе, застеленном белой кружевной скатертью.

Она запела, тихо, как будто обращаясь к кому-то кого здесь нет:

– Я открыла глаза – утро юное.

И я вдруг поняла – мой мир придуманный.

Все, что было вчера, все неправильно.

Отыщи мне того, кто в сердце ранил меня!

Я прошу, вырви сердце, я прошу, что б не болело,

Что бы я опять засыпала, как тогда королевой!

Не смотри, я не вижу, я горю, я умираю.

И, что делать мне с моим сердцем, я не знаю.

Открытое окно, печальные глаза,

Ушел, не говоря ни слова.

И падал первый снег в начале сентября,

Зима пришла в мой дом так скоро.

Как хочется упасть мне на руки твои,

Как хочется украсть кусочек у любви

Твоей любви…

Когда она закончила петь, слёзы катились по щекам подруг. Андрей молча налил себе водочки, выпил залпом и вышел на балкон. Тома, желая улучшить настроение друзей, предложила один из своих дежурных тостов:

– Что б хотелось и моглось!

Вскоре Тома вышла на кухню, и к своему удивлению, не обнаружила там Ольгу и Тимура. Не веря такому повороту событий, Тома проверила вещи в прихожей и лишь тогда убедилась, что Ольга и Тимур ушли.

«Вдвоём?»

Ответ она узнала только на следующий день. И он был положительным.

Однако помимо этого сейчас Тому интересовал ещё и другой вопрос:

– Что делать с Эдуардом?

Андрей напился, но поскольку мирно заснул в кресле на балконе, его «досуг» Тому не напрягал. Эдуард же сегодня был похож на батарейку, которая всех дольше работает. Вот и Лена с Людой, подпирая мужей, отправились по домам. Вера с Любой ушли ещё раньше. Раньше даже чем Тимур с Ольгой. Остался только спящий Андрей и бодрствующий Эдуард.

– Тома, я тебе помогу стол убрать.

Со стола убрать помогли подруги. А сам стол и стулья вокруг него так и стояли посреди комнаты.

– Эдик, да пусть стоит.

– Нет, его надо убрать.

Стол, созданный ещё в период строительства коммунизма, складывался с двух сторон и был довольно компактен. Эдуард с ним справился быстро.

– А откуда у тебя столько стульев?

– Эти с кухни, а эти два из парикмахерской.

– Ясно.

Эдуард отнёс местные стулья на кухню, а те, что были из парикмахерской, выставил в прихожую.

– Так. С этим справились, – осматривая комнату, констатировал Эдуард и достал сигареты. – Кстати, ты моя должница.

– За что именно?

– За Ольгу! Упорхнула моя невеста. А ты обещала, что сведёшь меня с ней.

– Эдик, – присев на диван, улыбнулась Тома. – Насколько я помню, я тебя уговаривала с ней познакомиться. А ты ерепенился.

– А теперь я хочу.

– Чего хочешь? – удивившись, уточнила Тома.

– Жениться.

– На Ольге?

– Да, на ком скажешь!

– О-о. Эдик, а ты кажется, напился.

– А что только Андрею можно? – Эдуард кивнул в сторону балкона.

– Нет-нет. Я тебя не ограничиваю, – понимая, что этот разговор не приведёт ни к чему хорошему, Тома попыталась переключить Эдуарда на мирное завершение вечера. – Слушай, я наверное, к девчонкам ужё пойду. А ты, пожалуйста, оставайся здесь. Утром мы придём к вам и позавтракаем все вместе. Андрея оставлять одного нельзя. Я с ним оставаться в одной квартире не хочу. Ещё хуже будет, если мы втроём здесь заночуем. Ты же можешь остаться переночевать у меня в квартире?

– Могу, – растерянно произнёс Эдуард, затушив сигарету о пепельницу. – Но только вначале я тебя к девчонкам отведу. Чтоб ты по дороге не попала в историю. Всё-таки уже скоро полночь.

– Отлично. Тогда пошли.

Тома вручила ключи от квартиры, и Эдуард пошел её провожать.

***

Тем не менее, когда он вернулся, храпящий Андрей его сильно стал раздражать. Спать при таком шуме было невозможно. Эдуард пошёл на кухню. Покурил. Не помогло. Хотелось выпить.

Но не пить же одному?

Проходя мимо стульев в прихожей, Эдуард неожиданно для себя решил их прямо сейчас отнести в парикмахерскую. Хотя бы для того, чтобы выкурить сигарету на улице. Курить на балконе под какофонию Андрея не хотелось. Рывком схватив стулья, Эдуард вышел из квартиры и спустился в парикмахерскую. Поскольку в связке ключей, полученных от Томы, был ещё и ключ от помещения парикмахерской, проблем с проникновением туда не возникло.

Открыв дверь, Эдуард с грохотом поставил стулья и неожиданно услышал женский крик.

– Не понял. Кто тут?

Он не знал, где включается свет, поэтому зажигалкой подсветил помещение. Но увидеть, конечно, никого не смог. Зато увидели его.

– Эдуард? Ты чего здесь делаешь?

– Не понял… Кто тут находится?

– Это я, Надя, – тихо призналась она.

И скрипнуло кресло в дальнем углу.

– Что ты тут делаешь? Ты одна? Я помешал?

Она усмехнулась и сказала:

– Да, помешал. Спать.

– Где, здесь?

– Ну, да.

– Что-то я не пойму. Ты точно одна?

– Ага. Совсем одна.

– А почему здесь?

– Я ж тебе говорю, сплю я здесь. У меня теперь тоже ключи от парикмахерской есть. И иногда я здесь сплю. А что, очень удобно. На работу не опаздываю.

– Бред, какой-то, – не понимая, произнёс Эдуард, и поинтересовался. – А ты чего к Томе на день рождения не пришла? Она расстроилась, что тебя не было.

Надежда не ответила, а Эдуарду надоело разговаривать в темноте:

– Надя, где тут свет включается? Я хочу видеть твоё лицо. А то разговариваю, а сам думаю, ты ли это? Голос у тебя какой-то… хриплый. Где включатель?

– Не надо свет включать, – тихо попросила она.

– Почему?

– Он будет по глазам резать.

– Я в темноте не могу долго разговаривать. Мне нужен свет.

Эдуард вновь зажёг зажигалку и стал подсвечивать себе путь в поиске включателя, который вскоре был найден.

– Не включай! Прошу.

Но слова Надежды Эдуард проигнорировал. Свет вспыхнул и действительно ударил по глазам. Эдуард, довольный собой, посмотрел по сторонам и вместо того, чтобы увидеть знакомое лицо Надежды, увидел как она, отвернувшись от него, накрыла лицо руками.

– Потерпи, через минуту глаза привыкнут к свету.

В ответ она что-то промычала, но руки так и не убрала от лица. Пошатываясь, Эдуард подошел к ней и присел на корточки напротив кресла.

– Надя, я не пойму, а что у тебя с руками? Они что…

И тут он осознал, что руки у неё неестественного цвета. Тонкие длинные пальцы местами покрыты ссадинами. Тыльные стороны ладоней и запястья на обеих руках кое-где вспухли. Кожный покров их также был травмирован.

– Не понял…

Эдуард попытался взять женские руки в свои, чтобы более внимательно их рассмотреть, но Надежда сжалась и прижала руки ещё сильнее к лицу. И только теперь Эдуард увидел точно такие же жуткие отметины на женской шее, щеке. И даже ухе. Тёмные, почти чёрные длинные волосы, собранные в косу, ещё сильнее привлекали внимание к гематомам на светлой женской коже.

Невольно из уст Эдуарда вырвался отборный мат, и он стал прилагать усилия, чтобы протрезветь.

– Надя, что с тобой?

Она заговорила не сразу:

– Выключи, пожалуйста, свет. Мне правда он бьёт по глазам.

Больше просить, и уговаривать Эдуарда не надо было. Через несколько секунд воцарилась темнота, и Надежда поблагодарила за это.

– И кто тебя так бьёт? Муж?

Она опять молчала. Тем самым, не опровергая догадку.

– Зачем ты ему это позволяешь? Ты же нормальный человек и должна понимать, что такие вещи спускать с рук нельзя. Иначе будут повторения. Он тебя впервые так избил?

– Нет, – раздалось в темноте горькое признание.

– И каждый раз ты молчишь?

– Да.

– Надя, не будь дурой! Он тебя прибьёт когда-нибудь.

– Ну, вот и ты меня обзываешь, – более живым голосом произнесла она. – Все вы мужики одинаковые. Лучше жить одной.

– О! Решила уйти от него? Хвалю! Значит, ты еще не совсем…

– Дура. Ты уже это говорил.

– Надя, я же тебе помочь хочу.

– Помочь? Мне? Не трать силы и время. Я хоть и побитая, но ещё не сломленная. Я ещё повоюю.

– С ним?

– Нет. С выпавшей женской долей. Не век же мне горевать. Будет ещё и на моей улице праздник. Разведусь, и больше никогда не буду так доверяться мужику.

– Это правильно! Молодец!

Вновь скрипнуло кресло, и Эдуард догадался, что Надежда подходит к нему.

– У тебя сигареты есть?

– Сейчас, Надюш, угощу.

– Только, пожалуйста, прикури мне сигарету сам. И не смотри на меня. Не хочу, чтобы ты сейчас мог увидеть моё лицо, освещённое твоей зажигалкой.

Прикурив сразу две сигареты, Эдуард передал одну из них Надежде. Она приняла её и встала за мужской спиной.

– Как погуляли на дне рождения?

– Хорошо.

– Весело?

– И шумно.

– Здорово.

– Надя, и как ты теперь собираешься показаться на глаза Томе?

– Не знаю. Пока не придумала. Работать в таком виде я не могу. Это я понимаю. Домой возвращаться не могу и не хочу. Здесь же остаться могу только до утра. Вот как-то так. Это могу, это не могу… Ну, думаю, Тома меня поймёт.

– Это, конечно. Но тебе же, нужно где-то жить?

– Эдик, я всё понимаю. Но не нужно сейчас об этом говорить. Не напрягайся. Мне помощь от тебя не нужна. Справлюсь сама. Угостил сигареткой и всё. Больше ничего не нужно. Ни говорить, ни делать.

– Боишься?

– Тебя?

– Меня.

– Нет. Тебя не боюсь.

– Ну, раз ты такая смелая, поехали ко мне?

– Глупости не говори.

– Ты не поняла. Я тебя не для чего-то там такого зову, а для того чтобы ты выспалась на нормальной кровати, а не горбилась здесь в кресле. На мой счёт не переживай, я к тебе не полезу в постель. Я только тебя отвезу к себе и сразу же вернусь на квартиру Томы… Представляешь, сегодня Тому пришел поздравить её бывший муж! Ну, тот, что первый. И так увлёкся процессом поздравления, что вырубился бухой на балконе. А Тома меня попросила остаться в её квартире до утра, так сказать, покараулить её бывшего супруга.

– Андрей? Как же, наслышана о нём. Его мамаша приходит к нам стричься, и каждый раз Томе про своего замечательного сыночка втюхивает. Тома, конечно, мамаше ничего плохого не говорит, но после её ухода обычно жалеет, что бросила курить.

– Теперь понятно откуда Андрей узнал где, Тома живёт?

– Ну, видимо от мамаши.

– Ясно. Так, что насчёт моего предложения? Поехали?

– Нет, конечно! Как ты себе это представляешь? Возвращайся к Томе.

– В смысле к Томе? А! Ты в этом смысле… – догадался Эдуард об истинных причинах отказа Нади. – Тома меня попросила в её квартире до утра побыть. А сама она сейчас мирно спит в квартире, которую Дима снимает.

– Не поняла. Почему Тома там находится?

– Ремонт у неё в квартире. Она хотела у подруги Ольги пока пожить, но Вера, подруга Любы, она же сестра Димы, её уговорила пока пожить с ними. Ну, в смысле в квартире, которую снимает Дима.

– В квартире Томы ремонт, а живёт она сейчас в квартире, которую снимает Дима? Так?

– Да,– не понимая к чему такой щепетильный допрос, ответил Эдуард.

– А ты мне сейчас предлагаешь переночевать у тебя?

– Ну, да…

Эдуард приоткрыл дверь парикмахерской, но с той лишь целью, чтобы избавится от сигарет. Из тонких, немного холодных и дрожащих пальчиков Надежды он аккуратно, почти нежно, забрал докуренную сигарету и отправил её в том же направлении, куда улетела чуть раннее его собственная.

– Не пойму я вас с Томой. Какие у вас отношения? – спросила Надежда, после того как Эдуард прикрыл дверь.

– Дружеские.

– Разве такие между мужчиной и женщиной бывают?

– А ты думала, что я с ней сплю?

– Я знаю, что вы с ней встречались. Конечно, мне доподлинно не известно, как эти отношения сосуществовали с теми отношениями, что были у неё с Димой, поэтому и не понимаю, что у вас происходит?

– Я и сам не понимаю… Она любит Диму. Это точно. Ему со мной она не изменяла. Мне с ним тоже.

– Она любит Диму, – монотонно повторила Надежда слова Эдуарда. – Любит ли её Дима? Неизвестно… И ещё не известно, любишь ли ты её на самом деле?

– Ты знаешь, до сегодняшнего дня я как-то не задумывался над этим… Конечно, Тома мне не безразлична. Но своёй женщиной я её теперь не представляю. Она действительно мой друг. Просто друг. Я хочу для неё счастья. Но строить это счастье, она будет с другим. И меня это вполне устраивает.

– То есть, ты действительно ей только друг?

– Выходит, что так и есть.

– Может, ещё по одной выкурим?

– Может, уже поедем ко мне? – повернувшись к Надежде, тихо произнёс Эдуард и положил свои руки ей на талию.

– Ты же говорил, что не полезешь ко мне?

– Я говорил, что не полезу к тебе в постель, – приближаясь к Надежде, почти шепотом произнёс он. – А здесь постели нет.

– Эдуард, ты пьян. Остановись.

– Я буду нежен. Обещаю. Тебе не будет со мной плохо или больно. Позволь мне прикоснуться к тебе.

А руки его уже давно прикасались к её телу. Гладили. Губы нежно целовали в шею. И дыхание такое тихое. Как будто с упоением вдыхая запах женской кожи.

– Эдуард… остановись.

– Надя, не бойся. Никто не узнает, если, ты сама не захочешь продолжения и огласки. Доверься… Тебе это нужно даже больше чем мне.

– Мне это не нужно.

– Нужно, – уверенно сказал он и коснулся её губ своими.

Не смотря на степень подпития, все его движения и прикосновения были очень нежными. Он понимал, что перед ним не просто женщина, а женщина, которая именно сегодня пострадала от грубых рук мужчины. Такую очень легко спугнуть. Но лаской ещё можно вернуть к жизни. Именно поэтому Эдуард отнёсся к Надежде, как к тоненькому стебельку в своих руках. Он поглаживающим движением переместил руки с её талии до бёдер. Медленно приподнял ткань юбки выше и приблизился всем телом ближе. Не прижимая её к себе. Не нависая над ней. Едва касаясь, он всё же спровоцировал её на отклик.

Руки женские легли на плечи его и не для того чтобы оттолкнуть. Долгий поцелуй никто из них не стал превращать в страстный.

Изучающий? Да. И приручающий. Приучающий к доверию.

Эдуард не обидит. Он другой… Другой? Насколько другой?

И позволив себе забыться, Надежда опомнилась, лишь когда её прислонили к стене.

– Эдик, что мы делаем?

– Тихо, тихо. Всё будет хорошо, девочка моя.

– Давай остановимся? – едва слышно сказала она, и тут же сладкий поцелуй лишил её возможности призывать к отрезвлению от обоюдного желания, навалившегося так внезапно.

***

– Эдик… Эдик. Просыпайся! – теребя за плечо, будила Тома, спящего на диване Эдуарда. – Просыпайся. Будем завтракать. Андрей уже освободил ванную комнату. Выпил кофе и к всеобщей радости, под звуки аплодисментов ушел домой к мамочке. Отправляйся в душ теперь ты, превращайся в человека и живо на кухню. Мы тебя ждём.

Приподнявшись с дивана, Эдуард попытался встать, но мгновенно рухнул обратно.

– Тома, я сейчас не могу идти в душ. Я ещё пьян.

– Здрасти, пожалуйста! С чего вдруг? Ты же нормальным был, когда меня провожал. Ну, признавайся, сам на сам потом ещё догонялся?

– Нет! Хотя, не помню… Помню пришел сюда. Покурил… Потом… еще покурил. И пошел относить стулья в парикмахерскую. Ну, хотел на свежем воздухе побыть. А потом…

Он вспомнил, что было «потом». Что, где и с кем…

Надежда! Где она?

– Тома! А Надя сегодня вышла на работу? – внезапно спросил он, подумав, а вдруг это был всего лишь сон? Наваждение. И не было ничего. Их близости, их откровенных разговоров и… и снова близости. Но уже у него на квартире, куда он всё же отвёз Надежду. Ведь отвёз? Не причудилось же ему всё это так реалистично? Это было бы слишком жестоко, так в миг осиротеть и вновь остаться одному… Без нежной, ласковой женщины. Которая так внезапно открылась и покорила его.

За сегодняшнюю ночь, Эдуард увидел Надежду с совершенно другой стороны. Увидел… и познал. Ранимая и раненая. Но не сломленная, и с надеждой в душе. С блеском в голубых глазах, которые так больно смотрелись на лице, изуродованном ссадинами. Их скрыть Надежда не смогла, когда они с Эдуардом оказались в освещённом лифте, который отвёз на нужный этаж. Эдуард, увидев лицо Надежды, приложил усилия, чтобы промолчать. Потом заметив, как горестно-смущённо Надежда смотрит ему прямо в глаза, прижал её к себе и не выпускал, пока лифт не остановился, и дверцы его не распахнулись напротив двери в его квартиру. Они ещё долго не могли заговорить. Только прикасались друг к другу. Только дарить нежность.

Эдуард увлёк Надежду в душ. Потом в спальню. А когда она мирно уснула в его постели, он поцеловал её в плечо, выбрался из-под одеяла. Оделся и ушел. Она обещала никуда не уходить. И хотя покидать постель, согретую такой тёплой женщиной, было сродни пытки, он ушёл. Долго бродил по улицам. Потом отправился на квартиру Томы и, найдя в холодильнике, с горла влил в себя то, без чего мысли лихорадочно скакали и били по сознанию. Сейчас он понимал, что водка не есть путь к истине. Но тогда это было единственное средство не совершить преступление.

Какое?

Он поймал себя на мысли, что не хочет делить Надежду с её мужем. И поскольку он понимал, что его отношения с чужой женой не имеют право на долгую жизнь, он чётко поставил себе цель заслужить любовь этой женщины. Укрыть от невзгод и оградить от проблем.

Её муж? Это единственная проблема. Других проблем он не видел. Ибо единение душ его и Надежды было так очевидно, что он удивился, почему раньше не заметил, как она прекрасна и как она ему нужна.

Наверное, у него натура такая. Ему женщина нужна, несмотря ни на какие обстоятельства. Вопреки всему. Но в отличие от Томы, с Надеждой он почувствовал себя удовлетворённым полностью. В первую очередь духовно. И хотя ещё очень рано говорить об их отношениях, Эдуард решил из своей жизни Надежду не выпускать. Будет сложно, но главное всё будет. Ведь самое сложное принять решение. А если оно принято, то всё возможно. Была бы цель, а способы её достижения найдутся.

– Надежда позвонила мне буквально пять минут назад, и предупредила, что сегодня не сможет выйти на работу, – удивлённо ответила Тома, на столь внезапный вопрос Эдуарда. – А почему ты о ней спросил?

– Тома, всё потом! – вскочив, крикнул Эдуард и помчался в ванную комнату.

Через десять минут он, вышел из душа, крикнул Любе и Вере, сидящим на кухне:

– Привет! Пока!

И быстро ушел из квартиры под всеобщее недоумение.

– Что это с ним?

– Понятия не имею, – растерянно ответила Тома Любе и налила себя кофе.

В этот же день девчонки разъехались по деревням. Тома обещала через неделю приехать погостить к сестре. Люба так и не догадалась, что в эту квартиру она больше никогда не вернётся.

***

– Алло, Вера. Привет.

– Димка! Привет! Ты где?

– В аэропорту. К ночи буду дома. Дождёшься? Или завалишься спать?

– Шутишь? Да я тебя до утра бы ждала! Да только я сейчас не в городе. Я у мамы. Но завтра с утра выезжаю к тебе. Братишка, как я по тебе соскучилась!

– Я по тебе тоже скучал. Я пока звоню с автомата, сейчас заскочу в салон сотовой связи, куплю себе новую симку и завтра уже буду звонить со своего нового номера. Хорошо, что хоть твой номер у меня записан в записной книжке. Ну, что, тогда до встречи. Завтра увидимся.

– Димка! Подожди! Ты надолго?

– На пару недель. Плюс-минус пару дней.

– Здорово! А как гастроли?

– Всё замечательно. Приедешь, расскажу. Ну, всё пока. До встречи!

– Дима! Дима! Подожди! Ты сейчас на квартиру поедешь?

– Да. А в чём дело?

– Тут такое дело… Хотя, ладно. Увидимся и тогда поговорим.

– Неужели у тебя воздыхатель завёлся? Учти я ревнивый! Башку сверну твоему хахалю, если он мне не понравится!

– Нет-нет. Тут совсем другое.

– Что?

– Э… Я с отцом померилась. Была у вас в гостях. Отец зовёт переехать к вам. Так что осенью я буду жить в вашем доме.

– О! Это хорошие новости! Очень рад!

– Отец надеется, что и ты вернёшься домой.

– Обсудим это, когда ты приедешь. Целую. Пока!

– Пока, братик!

***

Дима вышел из машины такси, сделал пару шагов к подъезду и невольно посмотрел на окна квартиры Томы. Ему показалось, что там новые занавески.

«Поменяла? – подумал он, – Или просто отсюда так плохо видно?»

Вошёл в подъезд и поднялся на нужный этаж пешком. Ключи от квартиры из кармана сумки достал еще на третьем этаже. С дверным замком проблем не возникло. Распахнул дверь и оказался внутри.

«Изменилось ли что за это время?

Вроде, нет. Ну, вот только в холодильнике теперь не только полуфабрикаты, но и нормальная пища. Неужели готовить научилась? Прогресс».

Перекусив на ходу вкусненьким из холодильника, Дима зашел в ванную комнату и принял душ. Распаренное тело мечтало упасть в постель и проспать часов десять. Но прежде чем отправиться спать, Дима достал из сумки бинокль и подошёл к окну на кухне.

Родные окна нашёл быстро. Только то, что там увидел, ему не понравилось. На балконе Томы курил молодой мужчина, который не стеснялся своего накаченного тела, от этого и не прикрывал его рубашкой или майкой. Рельефные мышцы голого торса взбесили Диму. Он заметил на бельевых верёвках висевшие джинсы и мужские рубашки. Прилагая усилия, Дима навел бинокль на окно кухни, но там никого не увидел.

Отставив бинокль на подоконник, достал сигареты и закурил. Спустя пару затяжек, из сумки была извлечена бутылка виски, купленная в Duty Free и тут же её содержимое, медленно стало перетекать в организм разгневанного мужчины. В окно он больше не смотрел. Спустя несколько сигарет, и когда до дна поллитровки оставалось совсем немного, выпил воды из-под крана и пошел в свою комнату. Чтобы упасть в постель и постараться забыть полуголого парня на балконе Томы.

Первое, что увидел Дима в полумраке, войдя в комнату, отсутствие на стекле его листа с надписью. Это его ещё больше разозлили. Дотянулся до включателя, включил свет и замер. Его постель была расстелена. Более того, в ней кто-то спал.