Смутное воспоминание

Ksenia Soulmate

Смутное воспоминание

Пролог

«Брат снова ломал стулья, кидался мебелью и разбивал посуду. Я старалась привести его в чувство, но его сила не поддается контролю. Те, кого родители когда-то нарекли Валькириями, до сих пор приходят в этот дом. На страницах книг они представляют собой смелых воинов, защитниц тех, чью жизнь настигло поле боя. Однако отец всегда говорил мне держаться от них подальше и не доверять внешнему обличию.

«Они не те, за кого себя выдают, Вики», – повторял отец, закрывая дверь особняка на все замки после их визита. Затем тревожно добавлял: «Что бы они не говорили, твой брат не является монстром».

Я видела, как они жадно пожирали глазами юного Эроса, а сейчас я вижу, как их взгляд полон страха. Они не могут управлять им, поэтому и ненавидят. Теперь, когда они забрали родителей, мы с братом остались одни, но я готова положить голову, чтобы спасти его. Эта сила уничтожает его, и лишь я одна знаю это. Он пытается быть храбрым и предпочитает, чтобы все судили о нем, как об агрессивном, злом, жестоком. Но я знаю, что он боится тоже, он боится силы, которую так жаждут заполучить Валькирии».

Глава 1. Случай

Элизабет распахнула огромные карие глаза. В них не было страха, скорее непонимание, интерес, растерянность. Девушка оглядела помещение: совершенно пустая комната с бежевой краской на стенах, без мебели, без признаков жизни, без определенного запаха и ощущения. Элизабет чувствовала, что ей не хватало чего-то значимого, что она упустила нечто очень важное, что является ключом ко всему. И тут девушка внезапно осознала причину отсутствовавшего страха, источника пустоты, который сейчас лишал Элизабет личности. Она ничего не помнила: ни то, как оказалась здесь, ни то, кем являлась и куда, собственно, направлялась. Однако девушка твердо ощущала свое существование и знала, что являлась Элизабет-Джули Мано'. Восемнадцати лет. С волнистыми темно-рыжими волосами чуть выше пояса. Неуклюжей, невнимательной, чересчур увлеченной и… Пожалуй, это все, что она знала.

Придя в себя и оглядев комнату еще раз, девушка отметила, что находилась здесь не одна. В первый раз она совершенно не заметила ни стоявшего рядом высокого атлетического сложения мужчину, ни миловидную девушку, напоминающую куклу, сидевшую по правую руку от самой Элизабет. И тут Бетти обратила внимание на вагончик, который катает детишек в парках аттракционов вверх-вниз по американской горке. Да, она определенно знала, что это. Но почему оно было здесь? Кто и зачем посадил их сюда? Мужчина что-то проверил в переключателе, который держал в руках. Соседка молчала, никак не выдавая беспокойство или любопытство со своей стороны. Элизабет же со свойственной ей тревожностью выгнулась вперед так сильно, как только ей позволяло собственное тело, зажатое в механической коробке. Вагончик располагал только четырьмя посадочными местами и не имел ни начала, ни конца. От него по полу комнаты тянулись старые рельсы, кое-где отливающие ржавчиной.

– Пристегните ремни, поездка будет короткой, но увлекательной, – мужчина поднял глаза от пульта управления, по-видимому, вагончиком. – У вас есть десять секунд.

Элизабет уловила подступивший к горлу комок и ощутила невыносимый страх, который настиг ее внезапно, не вовремя. Девушка была парализована и без какого-либо успеха тыкала железным ремнем по застежке.

– Я не могу… Не могу, – прошептала Элизабет, зажмурив глаза.

И тут девушка, сидевшая рядом и ранее не выказавшая никакого вовлечения в процесс, протянула к Элизабет руки и уверенным движением пристегнула ей ремень.

– Спасибо, – выдохнула Элизабет перед тем, как ощутить резкий толчок.

В стене, где еще пару секунд назад, Элизабет могла поклясться, не было ничего, появился проход, уходящий в глубокий темный туннель. Вагон резко сдвинулся с места, и перед глазами Бетти расплылась темнота. Элизабет всеми силами вжалась в рукоятку сиденья, страх внезапно отступил. Вагон мчался с невероятной скоростью, девушка не могла ни нормально дышать, ни повернуть голову. Казалось, узкий туннель никогда не закончится. Элизабет была уверена, что их путешествие продолжалось уже несколько минут. Она не могла думать и лишь всеми силами пыталась не сосредотачиваться на биении своего сердца, чтобы снова не потерять контроль над эмоциями.

Вагон резко наклонился и переместился сначала на стену так, что Элизабет оказалась наклонена набок, а затем и вовсе зафиксировался наверху, перевернув пассажиров вниз головой. Резинка на рыжей голове лопнула, и девушка ощутила, как ее чистые волосы то и дело протирали низовье туннеля. Виски вскоре начали пульсировать, а голова наливаться кровью. В момент, когда Элизабет уже решила, что это никогда не кончится, ее ослепил яркий свет. Вскоре и она сама оказалась парящей в воздухе: на высоте, где не летают птицы, где обычно наблюдают самолеты, оставляющие пористые следы на голубом полотне.

Туннель заканчивался в невесомости, уходил прямо в небо. Вылетев в открытое пространство, вагон принял нормальное положение и сбавил скорость, дав Элизабет возможность отдышаться. Девушке открылся чудесной красоты вид, располагающий бесконечным лазурным океаном и густым зеленым лесом. Вдалеке виднелись горы со снежными вершинами, вода переливалась на солнце, слепящем глаза. Элизабет замерла, не в силах пошевелиться или вымолвить хоть слово. Она никогда не была свидетельницей столь прекрасного, чистого и бесконечного. Сердце девушки наполнилось теплом. Она ясно ощутила, что в тот момент, когда человеческий глаз постиг видение запрещенное и непостижимое, сама жизнь перестала казаться такой важной и полноценной и резко стала хрупкой и жалкой.

Вагончик затрещал. Элизабет бросила короткий взгляд на соседку прежде, чем сиденья с пронзительным скрипом отделились друг от друга и начали стремительно опускаться к земле. Элизабет громко закричала, срывая голос. Сиденье другой девушки преобразилось в парашют, плавно спускающий свою пассажирку вниз. Бетти же продолжила падать. Заевший ремень сейчас показался Элизабет меньшей из проблем. Ее несло к лесу, в самую гущу деревьев. Наконец она разглядела парня, выбежавшего на открытую поляну. Он нервно махал одной рукой и что-то внимательно тыкал в пульте, похожем на тот, что ранее держал мужчина в комнате. Элизабет почувствовала, как ее сиденье начало сбавлять скорость, и, когда до земли осталось лишь несколько метров, откуда-то из-за спины девушки возник парашют. Приземление Элизабет нельзя было назвать успешным. Девушка набрала в рот песка, поцарапала колени и сильно ушибла спину, когда сиденье перевернулось, придавив Бетти к земле.

Элизабет попыталась столкнуть с себя сиденье, но железный ремень, сдавливающий живот, мешал выпрямиться. Девушка услышала шаги. Парень приложил несколько усилий, перевернул старый механизм, расстегнул ремень и протянул Элизабет руку, вытирая локтем пот со лба.

– Ну ты и устроила тут проблем, конечно, – затараторил он, когда девушка твердо встала на ноги. – Сколько здесь живу, а чтобы парашют не срабатывал, мда, такого у нас еще не было. А'ртур уже увел остальных, ты прибыла с девочкой, а с другой стороны спустились еще двое: тоже девочка и еще мальчик. А'ртур очень беспокоился о тебе, но мадам не любит, когда опаздывают. Тут все по важности: человеческая жизнь под гнетом времени сожжется!  – парнишка остановился, глядя в небо. – Это наш девиз – хороший! Столько раз пытался понять скрытый смысл, а не могу: видимо, глупый или нет его – смысла этого, – замолчал, повернулся к девушке. – Меня Говардом зовут. А тебя?

– Элизабет Мано', но близкие называют Бетти, – внезапно девушка замялась, напрягая голову. – Я абсолютно уверена, что кто-то точно так звал меня. Но кто?

– А, понимаю-понимаю, – Говард похлопал Элизабет по спине. – Здесь никто ничего не помнит, так уж вышло, такие законы.

– Где мы? – Элизабет оглянулась.

С левой стороны, там, куда приземлилась Бетти, начинался лес. Могучие деревья гордо возвышались над головами молодых людей, они легонько покачивали своими ветвями, словно насмехаясь, зная какую-то тайну, чувствуя превосходство над теми, кто был по природе их ниже, слабее. Выхода не было видно, и только одна узкая тропинка, местами увядшая в мокрой глине, шла глубоко в гущу леса. С правой – проходила дорожная трасса, за которой продолжался все тот же лес, а она как будто разрубала его на две неравные части. Отсюда не было видно ни гор, ни океана, которые казались такими близкими и отчетливыми там: высоко в небе.

– Почему я не видела здесь домов? – Элизабет продолжала сыпать вопросами.

– Потому что их здесь нет, только наш, туда мы и направляемся, – Говард сдвинулся с места.

Элизабет приросла ногами к земле. За спиной раздался рев автомобиля. Девушка повернулась на звук, рядом затормозила черная спортивная машина, водительское окно которой немного приоткрылось. Элизабет встретилась с яркими голубыми глазами, смотревшими с подозрением и упреком. Окно резко поднялось, и машина вновь рванула вперед, подняв в воздухе пыль, от которой Элизабет невольно закашлялась.

– Странно-странно, – Говард нахмурился, смотря автомобилю вслед.

– Что странно? – Элизабет отряхнула от дорожной пыли джинсы.

– Это был Нойн, сын нашей мадам. Он обычно ни на кого не смотрит, а на тебя обратил внимание.

– Какое? – Элизабет искренне рассмеялась. – Кинул на меня секундный недовольный взгляд? О да, такая честь.

– Нет, ты не знаешь… Идем, иначе опоздаем к началу, – Говард направился в лес, выйдя на единственную тропинку.

Элизабет неуверенно последовала за ним. Заросли леса сгущались с каждым новым шагом, и вскоре трассы не было видно вовсе. Элизабет не заметила, в какой момент птицы перестали петь, а среди деревьев проявился кислотный туман.

– Куда поехал тот парень? – Элизабет ускорила шаг, стараясь не отставать от Говарда.

– Его машина всегда стоит вдалеке от поместья, потому что там, знаешь ли, не все… А, не важно! – махнул рукой, – ты потом сама все узнаешь.

Туман пропал так же внезапно, как и появился. Узкая тропинка и не думала заканчиваться. Бетти натерла ноги неудобными ботинками, из открытой раны текла кровь и противной болью отдавалась по всему телу.

– Осталось немного, и лес закончится, – пообещал Говард, с заботой глядя на мучившуюся девушку. – Я тебе сразу скажу, раз уж тебя ведет не А'ртур и такое дело: ты пауков, надеюсь, не боишься?

Элизабет остановилась, перестав ощущать боль в ноге. Не воспоминание, а чистое знание, которое было абсолютно истинным и точным, резко пронзило ее голову.

– До смерти боюсь, – выдавила девушка, уверенная в сказанном.

– Тогда плохо дело, – Говард почесал затылок и прикусил губу. – Но выбора у нас все равно нет. Ты послушай: сейчас дойдем до черного высокого забора из железа, там есть ворота, их незнающему прохожему не открыть.

– Да незнающему сюда и не пройти, – усмехнулась Элизабет, складывая руки у груди.

– Это ты зря, – нахмурился Говард. – Так вот, на воротах висит большой черный паук. Он не двигается, если ты наш, тебя тоже не тронет. Ты, главное, пройди, если совсем невмоготу, можешь закрыть глаза и дать мне руку. Ты справишься, ладно?

Элизабет отрицательно покачала головой. План ей не нравился, страх не давал полноценно дышать, к глазам подступили слезы, паника уже добралась до глубин сердца.

– Бетти, мадам рассердится, если мы опоздаем, доверься мне, по-другому никак, – Говард умаляющие посмотрел на спутницу.

Его зеленые глаза выражали беспокойство. Белоснежные волосы непослушно торчали в разные стороны, широкая белая рубашка нелепо висела на худом теле.

– Я пойду домой. Скажешь своей мадам, я не захотела, – решительно произнесла Элизабет, все еще не двигаясь с места.

– Нет-нет, Бетти, – Говард замотал головой. – Ты еще не поняла? Самой отсюда не выйти, ты можешь только, по-счастливой случайности, найти путь к дороге, но оттуда выхода нет. За ней такой же лес, где водятся твари и похуже тех, что ты так боишься.

– Там должен быть океан и горы, и уверена, где-то есть дома и люди, которые смогут мне помочь, – Элизабет понимала, что Говард был прав, и боялась признать это.

– Бетти, там ничего нет. Сейчас я – твой единственный друг, и только я знаю дорогу.

Девушка сдалась и прошла вперед. Несколько минут они шли молча. Говард ничего не говорил, по его лицу тоже можно было мало что понять. Элизабет мерила взглядом землю. Так продолжалось какое-то время, пока парень не остановился. Бетти подняла глаза, сразу заметив тот самый забор, те самые широкие ворота и того самого паука…

Его толстое круглое тело закрывало проход, длинные изогнутые лапы тянулись по забору, постоянно дергаясь. Паук медленно, лениво сдвинулся с места и приоткрыл часть ворот. Говард потянул за ручку, отодвигая дверцу, которая со скрипом волочилась по земле.

– Давай, Бетти, проходи же, – махнул рукой.

Девушка закрыла глаза и сделала шаг вперед, тут же ощутив руку парня, которая вела ее за собой. Сердце Элизабет колотилось с бешеной скоростью. Рука Говарда перестала ощущаться. Бетти схватила ладонью воздух в страхе открыть глаза.

– Я здесь, здесь. Ты только не смотри никуда, – снова раздался голос парня, а следом за ним и скрип ворот.

Говард опять взял девушку за руку и повел по дороге, бросая неважные фразы.

– Эта часть леса – не самая приятная, но мы скоро выйдем, и все закончится. Там уже нет ни леса, ни живности, там красиво и много цветов.

Бетти хотелось ему верить, но девушка по-прежнему чувствовала напряжение. Ее ноги постоянно в чем-то увязали, со всех сторон слышался треск лесной коры. Казалось, что земля живая и двигается вместе с ней. Элизабет не могла избавиться от неприятного ощущения, но убеждала себя, что это всего лишь разыгравшееся воображение, пока по ее ногам что-то не начало ползти, поднимаясь все выше. Не выдержав, Бетти открыла глаза и увидела перед собой тропинку, которая сплошь состояла из кишащих пауков, не оставлявших на земле ни единого просвета.

Глава 2. 1897

Элизабет попыталась закричать, но из ее рта не вырвалось ни единого звука. Пауки медленно заползали на ее ботинки, переправлялись по штанам. Рядом с девушкой тут же оказался Говард, положение которого было не лучше: с его светлых волос свисали тонкие длинные лапы, исходящие от круглого коричневого тельца, мохнатый черный клубок сидел на плече, темные старинные штаны парня сливались с надоедливыми существами. Блондин принялся стряхивать пауков с Бетти. Пока он скидывал одних, назойливо поднимались другие. Девушка испуганно мотала головой, замечая огромных тварей, притаившихся за деревьями. Они были значительно меньше паука, сидевшего на заборе, и столь же значительно больше пауков, вообще существующих в природе. Элизабет разразилась рыданиями, ее охватила такая паника, что девушка вообще перестала понимать происходящее. Все напоминало ей страшный кошмар. Бетти постоянно щипала себя за тело, однако это не приносило никакого результата, пока чьи-то сильные руки не оторвали ее от земли.

Уже знакомые голубые глаза впились Бетти в лицо. Все пауки исчезли, попадали на землю и расступились, пропуская юношу вперед. Он шел быстро, но уверенно, крепко держа Бетти. Девушка обхватила руками его шею, зажмурилась и вслушалась в ритм своего сердца. Она была напугана происходящим до смерти и мысленно молилась оказаться в месте, которое почему-то не помнила, но которое ассоциировалось с уютом и безопасностью. Молодой человек вышел из леса и оказался на широкой дороге, со всех сторон ограниченной высоким бетонным забором с проволокой. Резкими движениями он поставил Бетти на ноги и отряхнул ладони.

– Жди Говарда здесь, – голос прозвучал грубо и властно, – бедняга немного задерживается, – добавил с насмешкой.

– Почему ты помог мне? – произнесла Элизабет громче, чем планировала, едва переведя дыхание.

Молодой человек ничего не ответил, развернулся к девушке спиной и пошел по дороге, которая вела к заброшенному железнодорожному туннелю, обвитому плющом.

– Да что это за место вообще! – выругалась девушка, глядя, как на лакированных ботинках парня оставалась пыль.

За спиной раздался треск палок, Бетти оглянулась, заметив Говарда, выходящего из леса. Его лохматые волосы сейчас торчали в разные стороны особенно сильно, рубашка выбилась из брюк, молодой человек стряхивал с себя последнюю партию пауков и тяжело вздыхал.

– Ты в порядке? – Бетти продолжила стоять на месте, боясь подойти к парню.

– Да-да, такое иногда случается, – ответил Говард без единой ноты удивления в голосе. – Видишь ли, мадам дает зелья из кабинета миссис Э'дольф. Они были у А'ртура, чтобы провести гостей, но в спешке он забыл отдать два флакона мне. А у Нойна они всегда есть, он, хм, единственный, кто постоянно покидает особняк. Эти зелья – они, как бы тебе объяснить, дают преимущество перед тварями. Иначе говоря, они тебя не видят, не чувствуют и не слышат.

Бетти сглотнула, Нойн к тому времени уже скрылся в туннеле. Девушка нахмурила брови и прикусила губу.

– С каждой минутой я запутываюсь все больше.

– Это ничего, – заверил ее Говард, выйдя на дорогу. – Видишь забор? Он стоял здесь всегда. Мадам говорит, что раньше здесь был военный лагерь, а сейчас здесь мы, потому что это самое безопасное место во всем мире. Когда-то давно в этом месте проходили поезда, но теперь остались только птицы, вытаскивающее из земли червей. Пару раз я видел мертвых крыс, их тоже съедают птицы, стервятников тут пруд пруди.

Говард направился к туннелю. Бетти молча следовала за ним, продолжая оглядываться по сторонам. Она видела только сухой песок, поднимающий пыль в воздух, колючую проволоку и безжизненную тишину, словно кроме них двоих здесь больше не было никого живого.

В туннеле стояла сырость, пахло плесенью, а стены покрывал грибок. Девушка поморщилась, внимательно глядя под ноги.

– Вот, полюбуйся! – Говард расплылся в улыбке, указывая Элизабет на выход из туннеля.

Бетти прошла вперед и зажмурилась от ослепительного света. Привыкнув к палящему солнцу, девушка вгляделась в каменный забор, протянувшийся сразу за туннелем по правую сторону. Дорога вела в тупик. Забор овивал все тот же густой плющ, что украшал старый туннель. Ворота напоминали те, что Бетти уже видела в лесу, только на этот раз вместо паука на них красовался золотой герб, изображавший ветвь дерева с цветущими листьями. За воротами виднелся сад, который пестрел цветами и кустарниками. В воздухе стоял приторный сладкий запах, смешанный с ароматом скошенной травы. Сад раскинулся на многочисленные гектары и включал в себя несколько теплиц, фонтанов и пруд – то, что девушка могла сейчас наблюдать. В самом конце величественно стоял огромный каменный трехэтажный особняк с двумя высокими башнями по бокам. Территория полностью закрывалась каменным забором, из-за которого создавалось впечатление, что это место было на краю пропасти.

– Что за тем забором? И почему здесь тупик? – Бетти обернулась к Говарду.

– Это просто: лес, – ответил парень, пожимая плечами.

– И что такой дворец делает посередине леса? – Бетти нахмурилась.

– Это не дворец, а особняк рода Эйденшвейн, ему без малого шестьсот лет.

– Извини, Говард, – девушка ощутила, что поймала след, открывающий ей глаза на происходящее. – В какой части света мы находимся? В какой мы стране?

– Ох, только мадам это знает, – юноша почесал затылок, – но она никогда не говорит, потому что это может быть опасно.

– Опасно для кого? Почему вы прячетесь здесь? – Бетти ощутила сильную потребность в ответах на свои вопросы.

Никто ничего не говорил ей. Она не помнила, как попала сюда, и почти не помнила, кем была до той странной комнаты. Последние события были лишены логики.

Говард прошел вперед, уверенно преодолевая расстояние до дома. Элизабет боязливо закрыла за собой ворота, мысленно удивившись их абсолютной незащищенности. Люди, которые прятались за густым лесом и заброшенной железной дорогой, закрывшиеся каменным забором, спрятавшиеся за колючей проволокой, не повесили на ворота даже замок. Поистине чудная история. Бетти спрашивать не стала. Она быстро поняла, что Говард мало что знал сам, поэтому предпочитала найти кого-то более осведомленного и болтливого.

Сад буквально одурманивал различными запахами, пестротой цветов и невиданной красоты скульптурами. Элизабет насчитала десять образов, среди которых прорисовывались изящные дамы и воинственные мужчины. Порывшись в памяти, вернее, в том, что от нее осталось, Бетти посмела предположить, что скульптуры изображали древнегреческих Богов или древнеримских. Чем больше Элизабет вспоминала, тем больше она ощущала огромный поток знаний, спрятанный в своей голове. При этом Бетти с сожалением отметила, что ни одна из скульптур не похожа на божества, которые были ей знакомы.

– Говард, – девушка замялась. – Не могу понять, это Боги? – указала на статую высокого необычного сложения мужчины в небесно-голубом одеянии и светлыми кудрями.

– Ох, – отмахнулся юноша, – не то, чтобы Боги, хотя миссис Лейль поставила бы мне минус бал на экзамене за такое кощунство. Она-то превозносит планеты до вершителей мира сего, но лично я отношусь к астрологии с недоверием, – задумался. – Каждая скульптура олицетворяет светило, не всегда планету, ведь Солнце – это звезда, а Луна – так вообще спутник, но в астрологии все они причислены к лику планет. Та, что рядом с тобой, например, Уран. Ты не переживай, у нас есть пары астрономии и астрологии для такого. Скоро ты сама все поймешь. Я, видишь ли, не лучший студент в поместье.

Бетти больше не задавала вопросов. Ей вообще казалось, что, чем больше она спрашивала, тем больше запутывалась. Говард, хоть и был безумно нелеп и неуклюж, искренне пытался помочь и ободрить гостью. Элизабет это ценила, а потому по отношению к молодому человеку раздражения и презрения не ощущала.

Говард постучал в массивную дверь. Та вскоре отворилась, и на пороге дома появилась полноватая женщина в белоснежном переднике и черных лакированных лодочках на ногах. Незнакомка имела короткие кудрявые темные волосы и добродушное выражение лица. Она махнула полотенцем, как будто гости в этом доме были делом обычным, и произнесла:

– Мы волновались. Вы добирались так долго. С Вами все хорошо, дорогая? – обратилась, несомненно, к Бетти.

Девушка кивнула, не в силах выдавить и слово. Женщина понимающе улыбнулась и пропустила молодых людей в дом.

– Добро пожаловать, Элизабет, называй меня мадам Пэнси, – она поправила края фартука и захлопнула дверь за вошедшими. – Говард, отведи юную леди в ее комнату, пусть переоденется и выходит в гостиную через полчаса. Ну же, бегом, – махнула столовым полотенцем в сторону дубовой массивной лестницы.

Говард схватил Бетти за руку и молча поволок на второй этаж. Девушка то и дело заставляла половицы скрипеть, от чего создавалось впечатление, что дом качало из стороны в сторону. Говард провел гостью мимо нескольких комнат с золотыми табличками, содержание которых Бетти прочитать не успевала, и вскоре остановился у самой последней двери в левой части коридора.

– Постучи перед тем, как войти. Твоя соседка уже, должно быть, готова, надеюсь, она объяснит тебе, что и как. Вдвоем всегда проще разобраться. Здесь я тебя оставлю, но мы с тобой еще обязательно увидимся, поторопись, – с этими словами Говард решительно развернулся и направился в противоположную сторону коридора. – Точно, совсем забыл, – резко остановился рядом с лестницей, – если я тебе понадоблюсь, то ты можешь найти меня в правом крыле второго этажа, дверь с табличкой «Говард-Джо Викнест», – затем парень снова развернулся и на этот раз прошел прямо, скрывшись за поворотом.

Бетти глубоко вздохнула и перевела свой взгляд на бежевую деревянную дверь, украшенную изразцами. На ней красовалась та же табличка, что и на прочих: «Элизабет-Джули Мано', Даниэла-Энис Кейно». Бетти несколько смутило, что ее собственное имя было выгравировано еще до того, как она вошла внутрь. Отбросив многочисленные вопросы, Элизабет постучала в дверь и, не дождавшись ответа, как велел ей Говард, зашла в комнату.

Пол из отполированной древесины сохранял уют в комплекте с бежевыми стенами, которые украшал узор из веток, покрытых зелеными листьями и маленькими цветами, местами напоминающими сакуру. В глаза бросалось просторное окно, находившееся по правую сторону и не имеющее тюли. Рядом с ним помещалась просторная кровать из белого дерева с черным бельем и белоснежным прозрачным балдахином. На кровати сидела девушка, которая ранее, возможно, спасла Бетти жизнь. Брюнетка смотрела в стенку, ее ярко-голубые глаза были полны печали, а волнистые длинные волосы колыхались от ветра, проникающего через приоткрытое окно. Девушка была одета в белое платье с вырезом на груди и ужасно пышной юбкой, подол которой занимал почти все пространство кровати и часть пола. Спутницу Бетти было сложно узнать.