Детективные истории Ленки Ленинградовой

Дарья Шутова

Детективные истории Ленки Ленинградовой

Ленка Ленинградова и тайна деревянного сарая

Глава первая, или знакомство с Ленкой Ленинградовой и её жизнью

Я хочу рассказать вам, ребята, одну историю. Их, историй, у меня накопилось много, но начать просится с той самой – детективной.

Для начала я перенесу вас в своё детство и познакомлю со мной тогдашней – одиннадцатилетней девочкой Ленкой Ленинградовой, теперь уже совсем взрослой женщиной. А ещё вы познакомитесь с моей бабушкой Юлией Степановной Ленинградовой, с лучшим другом Яшкой, с нашим кварталом и дворовой жизнью, которая, уж поверьте, очень интересная. А местами – даже захватывающая. Итак.

Мне одиннадцать лет. И мой рост теперь стремится опередить всех в округе. Он уже вполне добился успехов на этом поприще. Придя в школу после летних каникул, я оказалась на голову выше девочек в нашем классе. Один мальчик метко описал меня «долговязая», и это определение приклеилось ко мне намертво, затмив собой предыдущие прозвища: «рыжая» и «конопатая».

Хотя последние две клички вполне себя оправдывают. Из зеркала на меня ежедневно глядит улыбающееся круглое лицо с карими глазами-блюдцами и румяными щеками, такими упругими, что напоминали два теннисных мячика. Вздёрнутый нос, к моей радости, небольшого размера, но с огромной россыпью веснушек. Они смотрятся, как ржавые шляпки маленьких гвоздиков, насмешливо вбитых природой в моё самолюбие. Трудней всего мне смириться именно с ними, особенно ярко начинавшими пылать с приходом весны.

Бабушка всегда ласково улыбается в ответ на мои недовольства собственной внешностью и называет меня «милым эльфом». В знак несогласия я неизменно парирую тем, что у эльфов большие уши и только их мне не хватает для полного счастья. На что бабушка, так же неизменно, отвечает, что, например, шотландские и английские художники далеко не всегда изображали эльфов с большими, вытянутыми ушами. Эти благородные сказочные существа у них высокого роста и с огненно-рыжими шевелюрами.

– Эльфы добрые и красивые существа, – говорит Юлия Степановна. – Они впечатлительны и отзывчивы. Как и ты.

В общем, теперь вы поняли, что страдания мои крутятся вокруг «чудесных» определений: рыжая и долговязая. Я стесняюсь и даже иногда дерусь с обидчиками. Но, в основном, стараюсь отходить от недотёп, тратящих время на пустые обзывательства. Ведь это занятие не несёт совершенно никакой пользы человеку.

– Они боятся посмотреть на себя. А ещё больше – если кто-нибудь придирчиво и ехидно начнёт рассматривать их. Поэтому такие трусишки считают, что лучший способ спастись – это переключить внимание класса на того, кто выделяется из общей массы, – объясняет бабушка, за что я ей сейчас очень благодарна.

Хотя приятного в дразнилках, конечно, мало, но они настигают меня только в школе. Так уж получилось.

А во дворе всё совсем по-другому. Здесь концентрируется моя настоящая жизнь.

Надо сказать, дорогие читатели, что в моем детстве отсутствуют сотовые телефоны и компьютерные игры. Мультфильмы по телевизору показывают в выходные, а об интернете мы знаем только понаслышке. По обычному, городскому, телефону много не поболтаешь: его нельзя «занимать», потому что кто-то, может быть, звонит по важному делу и не может дозвониться. Поэтому неудивительно, что моя жизнь протекает, в основном, на улице.

Наверно, прежде всего, я хочу познакомить вас с главным человеком в моей одиннадцатилетней жизни – с бабушкой Юлией Степановной Ленинградовой. Ну, и с нашим укладом.

С бабушкой мне хорошо. Спокойно и надёжно. Она – мой самый близкий человек и большой друг.

Юлия Степановна, высокая, тоже рыжеволосая, как и я, с блестящими серо-зелёными глазами, с неизменной приветливой улыбкой и накрашенными красной помадой губами. По профессии она – врач, педиатр.

Бабкушка уже не работает в поликлинике – она на пенсии. К ней бегает вся округа: мамы и другие бабушки советуются, чем и как лечить своих заболевших детей. Бабушка поможет рекомендациями, не поленится зайти и взглянуть на больного. В нашем квартале Юлия Степановна уважаема и любима: за добрый нрав, за мягкость, проницательность и за умение не задавать лишних вопросов. Она прекрасно читает, как говорят взрослые, «между строк», улавливая, что человек хочет донести до неё, и ни за что не поставит собеседника в неловкое положение каким-нибудь настырным, глупым вопросом или фразой.

И я, будучи её внучкой и вспоминая отношение людей к ней, время от времени с гордостью и любовью поглядываю на бабушку – на прямую, уверенную осанку, на твёрдую поступь и широкий шаг, на пышный янтарный шар завитых бигудями волос, на добрый взгляд и открытую улыбку.

Если вы думаете, что бабушка сидит дома, только помогая окружающим лечить насморк и кашель, то вы ошибаетесь. Она ведёт колонку о здоровье в местной газете и ежедневно совершает двухчасовые прогулки по утрам. Погода ей не важна. Каждый день, считает бабушка, обязательна порция свежего воздуха. Поэтому, вероятно, вы уже догадались, что гуляю я каждый день. И это не доставляет мне ни капли неудобства. А даже наоборот.

Юлия Степановна, конечно, смотрит телевизор и читает книги. С чтением, кстати, у неё особые отношения. Она обожает детективы, поэтому все книжные полки у нас забиты старыми, её молодости, изданиями Агаты Кристи, Артура Конан Дойля, Рекса Стаута и других, менее известных мне детективных авторов. Загадки – вот настоящая бабушкина страсть. Надо сказать, что Юлия Степановна на редкость любопытна и наблюдательна. Она всегда подмечает незаметные мне детали. Наверно, детективы приучили её к этому.

Живём мы с бабушкой вдвоём в двухкомнатной квартире, что находится в Сосновом районе города Екатеринбурга. Наш район – это тот самый «маленький город» за рекой, стоящий в гордом одиночестве среди сосновых зарослей. Шапки его самых высоких домов приветливо возвышаются среди зеленого, хвойного моря. Чтобы попасть туда из центра города, нужно долго ехать извилистой дорогой троллейбусом номер один или девятнадцатым автобусом. Больше в Сосновый район никакой транспорт не ходит.

Наш квартал располагается около парка и состоит из двухэтажных – деревянных и каменных – домов на два подъезда. Парк, конечно же, сосновый, с проложенной по его периметру широкой земляной тропой. Как мы с бабушкой любим там гулять! Я часто пробегаю круг или два по окружной тропе, пока бабушка собирает в пакет листья малины, бурно растущей повсюду. Листья малины – если у вас появится вопрос на этот счёт – придают особенный аромат чаю. А чай в нашей маленькой семье особенно любим.

Я думаю, многие сейчас прокрутили в голове мысль: «а почему семья маленькая: внучка да бабушка?» Наш дедушка был старше бабушки на целых двадцать лет, и его длинный жизненный путь закончился на девятом десятке. Мне было тогда пять лет. А родителей я даже не помню. Нет, точнее, в нашем семейном альбоме есть фотография мамы с папой, но это всего лишь фотография, а их голоса, тепло рук и объятий, смех не сохранились в памяти, потому что, когда их не стало, я была совсем малышкой. Они – геологи, и однажды к ним в палатку пробрался голодный медведь, а папино ружье не было заряжено.

Моя умная и жизнелюбивая бабушка нередко говорит мне: «Всё, моя дорогая Леночка, в жизни нужно принимать с благодарностью. Принимать – первое правило. С благодарностью – второе правило».

С высоты уже прожитых лет, я добавлю, дорогие мои читатели, что если что-то уж совсем не принимается ни вашему сердцу, ни разуму – не принимайте. Но не спорьте, не боритесь, одним словом, не идите против течения, так как у каждой вещи и события в нашем мире есть одно право – право на существование. А ваша задача – понять, нужно это вам или нет. Так вот, если не получается согласиться с чем-нибудь, просто уйдите и не замечайте. Живите, друзья, с удовольствием.

А я тем временем продолжу рассказывать.

Наш квартал очень уютный. Если посмотреть на него сверху, с высоты птичьего полёта, то он представляет собой квадрат из двенадцати домов, расположенных по периметру. Внутри «квадрат» делят на равные половины ещё два здания: жилищное управление по прозвищу «кочегарка» и жилой дом. Эту разделительную черту продолжают железные автогаражи, что тянутся почти до конца квартала. Дворов получается пять: по одному в каждом углу квартала и еще один, пятый, – посередине, между гаражами, «кочегаркой» и жилым домом.

Гаражи, кстати, представляют собой довольно занимательное место для игр, чему, конечно, не рад ни один родитель. Но это не мешает нам – дворовым девчонкам и мальчишкам – носиться в догонялки по их крышам.

А вообще, интереснее всего играть во дворах. Чаще всего мы играем в рыцарей Круглого стола. Лошадей нам заменяют цепочные качели, мечи у нас – это палки. Ну, а мы сами – отважные служители его величества короля. Пишу про «величество короля» с маленькой буквы, потому что правителя, как правило, никто не хочет играть. Ведь он только сидит в замке, а обо всех приключениях ему докладывают рыцари. Но даже если кому-то приходится быть королем, то он – король – обязательно находит возможность отправиться в поход вместе с войском. Вопрос безопасности первого лица нас не беспокоит.

В желтом каменном доме, находящемся в середине нашего квартала, живёт мой лучший друг Яшка Спицин. Сейчас он уже взрослый, серьёзный мужчина, всё ещё красивый, внимательно поглядывающий из-под очков на своих любимых сыновей. И тогда, в нашем безоблачном, счастливом детстве, Яшка олицетворял собой силу и надёжность, не смотря на то, что он, как и многие мальчишки в то время, был ниже меня почти на голову. Ни на одно приключение я не отважилась бы идти без него.

А подружила нас с Яшкой игра в бадминтон. Как-то раз, одним тёплым летним вечером, когда удушливая жара уже спала и по небу радостно носились оголтелые от наступившей прохлады ласточки, Танька из соседнего подъезда предложила турнир по бадминтону. Во дворе собралось человек восемь: взрослые ребята, мои ровесники и кое-кто из родителей. Например, к турниру присоединились Яшка с папой. Они вынесли ракетки и воланчики.

До этого дня мы с Яшкой, конечно, были знакомы – просто играли в общих играх, друг за другом не заходили, в гостях друг у друга тоже не бывали. Единственной удивительной чертой, которую я знала в Яшке, была его особенность играть со всеми и в то же время держаться на небольшой дистанции, словно бы он задумал наблюдать за ребятами со стороны. Даже когда мы отчаянно гнались за воображаемыми разбойниками, Яшка никогда не кричал и не улюлюкал на весь двор, как делали остальные, не рубил в бешеном экстазе палкой кусты наравне с мальчишками, хотя глаза его горели азартом не меньше, чем у каждого из нас. Наверно, его непохожесть ощущали на подсознательном уровне и другие, потому что королём в наших играх был именно он.

А в первый день нашей с Яшкой дружбы я тоже принесла ракетку для игры в бадминтон. Надо заметить, что, будучи рослой и крепкой девочкой, по воланчику я била с удовольствием и от всей души, отчего моя ракетка всегда радостно свистела. Но не всем нравилась такая увлечённость. Воланчик часто высоко и стремительно пролетал над головой моего соперника, безуспешно пытавшегося дотянуться до него. Я в такие моменты смущалась и, чувствуя вину, пыталась подавать слабее, сдерживая себя, но мой интерес к игре вскоре заметно падал.

И вот единственный человек, за исключением терпеливой бабушки Юлии Степановны, кто оценил особенности моей игры в бадминтон, был Яшка Спицин.

В тот вечер мы впервые начали играть в паре. Он подавал и отбивал воланчик спокойно, основательно и уверенно. Мой пыл – на контрасте с его выдержанностью – вызывал в нём восторг и радостный, без издёвки, смех. Самое удивительное – он ухитрялся принимать мои нехилые подачи.

Тогда мы с Яшкой играли дольше всех и, когда расходились по домам, договорились встретиться на следующее утро и продолжить состязание. Так началась наша дружба.

Говоря о своём лучшем друге, я, наверно, ещё скажу про Яшкины манеры, которые покоряют взрослых и усмиряют пыл местных хулиганов. Он несуетлив, неизменно вежлив со всеми, в его движениях сквозит нечто благородное и рыцарское, потому что Яшка двигается одновременно и неторопливо, и ловко. У него очень внимательный взгляд, а тёмно-карие глаза напоминают спелые вишни – я уже привыкла, что они неотступно и без устали следят за всем происходящим вокруг. Также я ни разу не слышала от него ни одного ругательства, хотя среди мальчишек и считается крутым выдать что-нибудь запретное. Взрослые, посмеиваясь, называют Яшку «джентльмен». Он смущается.

Теперь пришла очередь познакомить вас с нашим домом.. Квартира под номером семь, в которой живём мы с бабушкой, находится на втором этаже деревянного, на два подъезда, выкрашенного зелёной краской дома. Переступив её порог, вы видите уходящий вдаль длинный, просторный коридор. Тут же, слева, вход в большую кухню-комнату в виде буквы «г». В кухне главная достопримечательность – старый резной буфет из массива какого-то диковинного дерева, названия которого я, к сожалению, не помню.

Буфет достался бабушке от родителей и дорог ей как память. В нём хранится всё: снизу крупы, мясорубка, мука, повыше в ящиках – ложки, вилки, какие-то старые документы и дедушкины фотографии. На толстой столешнице соседствуют хрустальная сахарница с серебряной ложкой, пузатая зелёная жестяная хлебница с отъезжающей наверх крышкой и радио, замолкающее только на ночь. А сверху, за дверцами с красивыми и хрупкими витражами, прячется печенье, выдаваемое бабушкой строго по две штуки в день. Так как бабушка врач, она знает, что сладкое нужно есть понемногу, чтобы не портилось здоровье. Помимо сладостей, там ещё многочисленные тарелки, кружки, стаканы – разная кухонная утварь. В общем, кухня в квартире номер семь большая, с окном внушительных размеров, выходящим во двор.

Выйдя из кухни, вы окажетесь прямо напротив двери в гостиную. Бабушка её называет бабушка большой комнатой. Благодаря высокому потолку с вкраплениями лепнины по периметру, а также двум, вытянутым по длине окнам гостиную действительно хочется так назвать. Здесь на диване спит бабушка.

Ещё из большой комнаты нам видна любимая Зорька. Это молодая яблонька под нашим окном, ветви которой уже разрослись и настойчиво стучатся в наши стёкла. Бабушка здоровается с Зорькой каждый день, и я уже воспринимаю яблоню как члена семьи. Как, например, можно любить кота или собаку.

Деревце даёт нам свой урожай из мелких, но сладких яблок раз в два года. То есть яблоки на Зорьке вырастают каждое лето, но в один год их не больше десятка, а в другой так много, что даже ветви гнутся от количества. Мы варим из них вкусные компоты.

Моей комнатой считается вторая, дальше по коридору, с жёлтого цвета обоями и чёрно-белой фотографией дедушки на стене. В ней находятся необходимые атрибуты любой девчонки моего возраста: кровать, шкаф с одеждой и книжными полками, стол со стулом – делать уроки и читать. Хотя читаю я часто на кровати – втайне от бабушки. Она следит за моим зрением и не разрешает читать лёжа.

Сейчас я вам, конечно, скажу то же самое, что советовала моя дорогая бабушка: читайте, пожалуйста, при свете и сидя. Тогда я не понимала, что смотреть на мир через очки неудобно.

Завершая разговор о моей комнате, хочу рассказать вам про одну интересную достопримечательность: есть в ней преимущество, которое захочет иметь у себя, наверное, каждый любознательный человек. Это маленькая, узенькая дверца в чулан. У чулана есть основная дверь – она находится в коридоре, а на её ручке висит тяжёлый висячий замок. Моя дверца до поры до времени тоже была заперта, но я всё-таки нашла отмычку к её замку, и теперь могу тайком перечитывать старые журналы и письма на пожелтевших хрупких страницах, рассматривать бабушкины пальто, закрыв глаза, нюхать меховые воротники, что пахнут духами и нерассказанными историями. В общем, тут я занимаюсь жутко интересными вещами.

Ну что ж, дорогие читатели, я описала вам все составляющие моей жизни. Теперь вполне можно приступать к детективной истории.

Глава вторая, или необычайное происшествие, положившее начало всей истории

Сегодня Ленка Ленинградова была расстроена и разозлена. Кто-то сломал Зореньку, их с бабушкой любимую яблоню.

И теперь в окно никто не стучал, а снизу сиротливо и даже извиняясь за жалкий вид, стоял обломок дерева высотой не больше метра. Возмущение жгло изнутри одиннадцатилетнюю Ленку. Зачем было ломать никому не мешавшую молодую яблоньку?

Ленка и её бабушка действительно очень привязались к Зорьке за всё время их знакомства. Это было не просто любимое дерево – яблоня стала их другом.

Зорька однажды прочно вошла в жизнь семьи Ленинградовых, когда общим советом дома было решено высадить четыре диких яблони вдоль уличного фасада дома. Анна Фёдоровна из первого подъезда случайно узнала, что во дворе соседнего квартала собираются ставить детскую площадку. А как раз на том месте, где будут стоять качели-карусели, росли и тянулись вверх четыре яблони. Их собирались просто срубить. Но, к счастью, деревья были спасены путём пересадки к Ленкиному дому.

На работу по переезду деревьев вышел весь дом во главе с Анной Фёдоровной и её мужем Аркадием Михайловичем. Народ радостно бренчал железными вёдрами и деловито стучал большими садовыми лопатами, специально по такому случаю привезёнными жильцами с дач. Несколько часов дружной работы, и яблони, тогда ещё тоненькие и двухметровые, робко встали на новом месте. Здесь они уже никому не мешали и, наоборот, радовали глаз.

Ленка, тогда совсем маленькая трёхлетняя девочка, помогала бабушке и дедушке в пересадке крайнего деревца, будущей Зорьки, сосредоточенно копая своей маленькой пластиковой лопаткой яму под корни яблони и поливая из лейки уже пересаженное дерево.

– Вот, вырастешь, внученька, – сказал тогда дедушка, гладя Ленку по головке своей твёрдой, шершавой ладонью. – А вместе с тобой и она вырастет.

Он, улыбаясь, оглядел саженец.

– Ишь, – довольно произнёс дед. Вокруг его глаз заиграла тонкая сеточка из морщинок. На мгновение задумавшись, он закончил: – Ишь, какая! Зорька. Будем тебя, Зорька, растить, а ты нам урожай поскорее давай…

…Больше всего Ленку расстроило, что она увидела у бабушки, при всей деловитости и бойкости Юлии Степановны, блестящие от слёз глаза. Девочка ясно видела, как бабушке горько из-за чьего-то жестокого поступка. Яблоня всегда была для неё живым и осязаемым воспоминанием о дедушке.

Юлия Степановна сейчас хотела поддержать внучку и поэтому старалась изо всех сил скрыть слёзы. Но Ленка их всё-таки углядела, и теперь ей хотелось хорошенько дать сдачи. Только кому?

– Кому это понадобилось? – спросила бабушка саму себя, задумчиво глядя на краешек голубого неба, видневшийся из открытого кухонного окна.

У неё сегодня от расстройства всё валилось из рук. Вот теперь и молоко убежало.

– Похоже, останемся мы сегодня без каши, – пробормотала Ленка, помогая бабушке затереть разлившееся по плите и полу молоко и лихорадочно ища способ сменить тему, чтобы исчезли слёзы с дорогого ей лица.

Юлия Степановна услышала внучкино замечание, встрепенулась:

– Лена, я сварю кашу обязательно! Я знаю, что мы ещё не завтракали. Мне вот только есть расхотелось. Я совсем не ожидала подобного, – Юлия Степановна кивнула головой в сторону окна большой комнаты, или гостиной, куда раньше приветливо стучалась яблонька. Она тяжело опустилась на табуретку, а глаза её опять заблестели от появившихся слезинок.

– Бабушка, да я совсем не к тому! Я и без каши проживу! Тем более, сегодня такая жара с утра, – Ленка бросилась успокаивать непривычно для нее расстроенную бабушку. Она схватила яблоко с тарелки на кухонном столе. – Мне и этого вполне хватит. Просто я машинально озвучила то, что увидела: молоко убежало. Я так хочу устроить взбучку этому негодяю, который сломал Зореньку!

– Хочется сказать тебе, что не нужно спорить с несчастными людьми вроде тех, что могут сломать ничем не мешавшее живое дерево. Но душа у меня просит разобраться, найти этого человека и наказать его.

Она посмотрела на заметно посерьёзневшую и помрачневшую внучку и мягко улыбнулась девочке:

– Этим я обязательно займусь.

– Я с тобой! – радостно подхватила Ленка, увидев улыбку на бабушкином лице. – Вместе найдём его.

Ленка мельком глянула в окно кухни: как раз напротив, в каменном двухэтажном доме жёлтого цвета, тоже на втором – как и у Ленки с бабушкой – этаже жил её лучший друг Яшка Спицин.

– Пойду спрошу, не видел ли Яшка случайно чего-нибудь необычного и подозрительного. Может, кто нёс охапку веток.

– Правильно. С этого и начнём, – уже окрепшим голосом отозвалась Юлия Степановна.

Ленка чмокнула бабушку в тёплую, мягкую щёку и выбежала на лестничную клетку из квартиры, доедая яблоко.

С бабушкой Ленке вообще интересно, спокойно и уютно. Она всё знает. Ну, или почти всё. Юлию Степановну, кстати, знает вся округа, и уважает не только за своевременную помощь и совет, если кто-то заболел, а также ещё за чувство справедливости. Никто и никогда не видел и не слышал от неё грубого слова. Она всегда искренне доброжелательна и жизнелюбива.

Улица встретила девочку ласковым теплом набирающих летнюю силу солнечных лучей. Ленка остановилась и подставила лицо яркому свету – тут же её плечи щёки приятно нагрелись. Она задумалась. Бабушка, похоже, серьёзно решила взяться за поимку злодея.

Ленкины глаза сверкнули азартным огнём. Девочка, как никто другой, знала любовь Юлии Степановны к различным ребусам и загадкам. Тайна завораживает любого человека. Ленку она тянет в пучину приключений. А вот её любознательную бабушку возможность поразмыслить над детективом настраивает на крайнюю внимательность и сосредоточенность: Юлия Степановна – страстная детективщица и готова раскалывать логические задачи хоть каждый день. Впрочем, именно этим она и занимается: в распоряжении Ленкиной бабушки огромная домашняя библиотека, полная книг Агата Кристи, Артура Конан Дойля, Рекса Стаута и других, достойных внимания авторов детективного жанра. Помимо этого, кроссворды: Юлия Степановна всегда говорит, что мозг нужно тренировать и задавать ему задачи, потому что так он будет лучше себя чувствовать – как тело от утренней зарядки или прогулки пешком.

Ну, Ленка с кроссвордами не очень дружила. Зато бабушка не могла одним махом перескочить через забор и в два прыжка догнать убегающего мальчишку. В этом смысле – девочка улыбнулась, и веснушки на её щеках стали ярче – они с бабушкой составляли прекрасную команду: Ленка достаёт сведения, а Юлия Степановна их анализирует и находит желанный ответ.

А тут ещё Зорька. Это деревце для бабушки было памятью о дедушке, поэтому – девочка с уверенностью тряхнула рыжими косичками – негодяй будет вычислен и наказан. А уж она, Ленка, прочешет всю округу, чтобы помочь найти ответ к этой загадке.

От этих мыслей внутри закружилось, запрыгало воодушевление. Приключения – это Ленкина страсть: слежки, погони, лазанья по гаражам и деревьям. Она готова была участвовать в любом деле, где нужно было выведать, догнать, выяснить, разведать.

Думая о предстоящих событиях, Ленка успела дойти до Яшкиного подъезда, и вскоре парочка тихонько брела по кварталу. Возмущение от несправедливо сломанного молодого деревца, никому и никогда не мешавшего, передалось Яшке. Он сосредоточенно хмурил густые брови, а вишневые глаза его сощурились и стали колючими от злости.

– Это может быть кто угодно, понимаешь? Меня больше интересует, зачем это делали? Ты кому-то насолила? – рассуждал Яшка, пока они брели вдоль гаражей их квартала.

– Вроде бы нет, – задумчиво отвечала другу Ленка. Она недоумённо взглянула на него. – Ты ведь знаешь, что я люблю приключения, но драки, разборки и интриги – это не моё. Так что не могла я обидеть кого-то…

– Если бы я обидел ненароком, случайно, ваше с бабушкой дерево ломать бы не стали.

Ленка вдруг чуть не подпрыгнула:

– Смотри!!

Большие Ленкины глаза чайного цвета округлились и упёрлись взглядом в одну точку, куда-то в гаражи. Она остановилась, как вкопанная. Яшка по инерции стал искать взглядом то место, куда уставилась Ленка. Но ничего не находил. Вокруг неровным, разухабистым строем шли старые гаражи: деревянные и жестяные.

Ребята остановились как раз около заброшенного деревянного гаража, стены которого выглядели настолько ветхими и трухлявыми, что, казалось, ткни, и он развалится. Около гаража – Яшка даже усмехнулся про себя этому сравнению – будто для контраста, росла крепкая и высокая трава в купе с молодым и хлипким на вид то ли деревцем, то ли кустом, которое обступили со всех сторон серые, засохшие репейники. Но чего-то экстраординарного, чтобы выкатывать глаза от удивления, он в этой картине, тем не менее, совсем не видел. А оно было.