Dualitate I

Евгений Байков (Овгенъ Байковъ)

Dualitate I

…Отражаются въ перстнѣ,

… … Пепельно‐рваныя,

Выгорѣвшія томительнымъ зноемъ.

Гордой поступью, крикомъ гортаннымъ

Еще снисхожу подъ угрюмымъ конвоемъ

Незабытой и многогранной.

Оберегъ на тонкомъ запястьѣ,

… Что изъ чистаго серебра —

Внѣ исполненной давней сути

Голыхъ улицъ холоднаго сентября.

Если на цыпочкахъ по минутамъ

Наугадъ добираться до монастыря,

Открывая старыя двери

… Забытаго алтаря,

Внизъ, сквозь лѣстницы и предѣлы,

Горы, море и пыль съ привкусомъ янтаря,

Еще кто‐то дождется тамъ,

На краю, насъ, вышедшихъ изъ туманной пѣны.

Овгенъ Байковъ

(Можайскъ)

…

MCMLXXVIII

© Е.Н. Байков, 2021

Dualitate I. Liber I

Ego. Pars I

«Бываетъ, уподобившись зарѣ…»

Бываетъ, уподобившись зарѣ,Должны мы измѣнить себѣ на время —Печалиться обязаны смѣшному,Искать пути труднѣйшіе къ простому,Чтобъ скинуть послѣ это бремяИ возвратиться вновь къ себѣ.Такъ поступилъ герой сего произведенья,Понявшій страхъ забытаго пути,Что вился по годамъ очами тьмы.И пусть кричали всѣ: «Вѣдь только мыГотовы знать, куда идтиПодъ свѣтомъ одинокаго столпотворенья»,Онъ зналъ, что выбралъ правый путь.Все вспоминая безъ прикрасъ,Перебирая старыя бумаги,Поднявъ идей забытыхъ флаги,Онъ шелъ собою ради насъ,Съ пути познанія не давъ свернуть.Подъ благороднымъ именемъ «Евгеній»Родился въ краѣ древнихъ стѣнъ,Построенныхъ на крови позабытыхъ истинъ.Онѣ подъ яркимъ свѣтомъ всѣхъ погибшихъ листьевъВозстали всѣмъ событіямъ взамѣнъ,Которыхъ судьбы злой подправилъ геній.Огнями звѣздъ онъ плавилъ небо,Куски воды онъ отрывалъ отъ рыбъ,Покуда могъ творить ему невѣдомыя дали.Его края дитя свое предали,Отправили въ страну холодныхъ глыбъ;И это – смерть, хотя онъ долго съ ней и не былъ.Однако стоитъ все начать Задолго до его рожденья,Когда весь міръ не зналъ о будущемъ его.Все, какъ обычно, началось изъ ничего,Изъ тьмы невѣденья родилось вдругъ прозрѣньеИ начала душа сама собой летать.Попытокъ это описатьПрошло уже довольно много,Но эта прахомъ ихъ была приведена на холмъ,Въ стихахъ гдѣ вѣкъ стоитъ все тотъ же домъ,Встрѣчая звѣзды и зарю, пронзающихъ дорогу,Мечтою коей долго мнѣ еще плутать.Итакъ. Со слѣдующей главыНачну разсказъ я о себѣ,Мѣстами привлекая «аііег еgо».Я понялъ, кто въ семъ мірѣ «альфа» и «омега»;Своей я только покорюсь судьбѣ,Но не прочту въ ней то, что, можетъ быть, прочтете вы.

«Я вязью золотой внимаю вѣхи…»

Я вязью золотой внимаю вѣхи,Прошедшія забытыми годами,И помню всѣ потерянные дни.Но обо мнѣ забыли такъ они,Что нѣтъ тѣней надъ нами,Которыя возрадуются въ смѣхѣ.Безсонными ночами я томлюсь,Смотря въ глаза еще живымъИ мертвымъ; помяни ихъ души, Богъ.Пойду по небу я слѣдами старыхъ ногъ,Которыми и нынѣ дорожимъ,И въ садъ поодаль дома я влюблюсь.Тамъ напишу про умершихъ за вѣру,Что позабыта нашими людьми,Но возродится кровью поколѣній.Про сухость истины сужденій;Про предковъ, что остались позади.Но, трудности познавъ, я буду кратокъ въ мѣру…Передъ разсвѣтомъ комкая листы,Придумывалъ, какъ мнѣ построитьМежъ поколѣній лѣстницу именъ.И вдругъ пріятно былъ я удивленъ —Хоть не могу себѣ стиховъ позволить —Она ужъ есть! Но непримѣтна. И слова пусты.Жива пусть будетъ память лицъ —Онѣ не знали, что я буду здѣсьИдти, собою затворяя страхи.Скромны, но дороги мои размахиПоэмы предстоящей, въ коей естьДля каждаго свои простыя толкованія страницъ.Онѣ не станутъ для меня родными,Что строчками въѣдались по годамъИ жизнь держали ежедневно.Я съ вами постараюсь откровенноШагать тихонько по лѣтамъТропинками заросшими, кривыми.

«Начало обуздать сегодня я не въ силахъ…»

Начало обуздать сегодня я не въ силахъ —Колѣнъ, какъ и другiе, помню не съ началъ,Но только день одинъ запомнится навѣки.Пребудетъ онъ во мнѣ и въ каждомъ человѣкѣПокуда сонъ другого не встречалъНи въ храмахъ запустѣвшихъ, ни въ могилахъ.Одинъ лишь разъ держали мои рукиБокалъ, но коемъ суть словаОтъ ожиданiя до предстоящаго покоя.Чужакъ не скажетъ, что же здѣсь такоеПовѣдать можетъ въ часъ поста,Съ невѣрными тоскуя по разлукѣ.Но я отсюда именно пойдуИскать причины запустѣньяСегодняшнихъ небесъ подъ крышей.Деревьямъ срубленнымъ тотъ отзвукъ слышенъОтъ дней, когда дало крещеньеУйти дорогамъ по ночному льду.Дороги тѣ поднялись своей пыльюНа годъ одиннадцатый новымъ повелѣньемъ,Европой тающимъ, въ которомъ мы разсталисьСъ пожитками. Онѣ вонзалисьЧужихъ обрядовъ откровеньемъВъ рѣзные камни несравненной былью.И разрослось непониманiе въ листыНетлѣннаго растенiя – гербовъ тугую нить —Которую вѣнчаю я сегодняшнимъ стихомъ.Въ лѣсу оно росло гуманномъ, только мхомъСебя позволило во снѣ своемъ обвить,Шепча молитвы, что для Велеса просты.Дни той поры рисуемъ непонятнымъ мы "когда-то",Такъ пусть же будетъ все какъ естьЕще чуть-чуть, до окончанiя долговъ.Раскатъ печали мой таковъ,Что имъ сквозь тучи не пролезть,Кряхтя безмолвiемъ на часъ заката.

«Когда-то, что давно далекимъ стало…»

Когда-то, что давно далекимъ стало,Въ началѣ восемнадцатаго вѣка,Все началось именоваться древомъ.Мой пращуръ Минъ въ роду былъ первымъ;По надписямъ сего мы помнимъ человѣка,Въ которомъ сердце жизни въ эту пору трепетало.Однако образъ тьмой затмили годы,Лишь имя звономъ перепаханныхъ полейДо здѣшнихъ мѣстъ дошло потеряннымъ привѣтомъ.Безсмысленно идти къ корнямъ за устарѣвшимъ ихъ отвѣтомъИ будоражить властвующихъ тамъ теперь коней,Которые застыли, словно въ рѣкахъ неосвоенныя воды.Увѣренность мою не подтвердить,Но я хотѣлъ бы знать, что помнилъ онъО томъ, что на глазахъ его уничтожалось.Ненужная обитель на костяхъ рождалась,Гудѣлъ въ лѣсахъ чужихъ народовъ звонъ,Котораго не смогъ мой предокъ приглушить.Но незачемъ винить сейчасъ кого-то,Хотя другая жизнь могла бы быть,Не огороженная крестнымъ частоколомъ.Ошибки древнихъ стали въ домѣ нашемъ поломъ;И, по нему ходя, его нельзя забыть,Жизнь нашу создавая какъ по нотамъ.Поэтому я просто поклонюсьТому, что помнимъ мы причалы;Теперь имъ быть, какъ ни крути, всегда…У нарисованной стѣны пребудетъ вѣчная ѣда,Которую изображенiе встречалоГербовъ, по коимъ ужъ не такъ томлюсь.Читать мнѣ это безполезно,Пока отъ нихъ оторванъ и угрюмъ.Своихъ корней не далъ. Обидно.Не такъ сегодня это видно,Когда главы трещитъ нещадно трюмъОтъ написанія отчаянья скабрезно.

«Легко писать, познавъ концовъ начала…»

Легко писать, познавъ концовъ начала,Концы началъ и все, что ставни затворяютъ,Когда лучей ты ждешь изъ темноты.Я передѣлалъ строки какъ красавицы – банты,Какъ рѣки – берега, которые роняютъВсѣ камни утра, коихъ обвѣнчалаТугая, ненасытная печалью страсть…Но лишь она, навѣрное, далаМнѣ пару дней назадъ одинъ листокъ;То – упоенiе и совѣсти глотокъ.Его на языки стиховъ здѣсь привелаНе картъ забывшаяся масть,А древо. Вижу въ кронѣ я себя.Вкругъ всѣхъ именъ – загадки линiй,Вопросы безъ надгробiй и отвѣтовъ.Не поддаваясь власти непонятныхъ мнѣ совѣтовъУйду къ перу, а къ радугѣ – блестящiй иней,О мытарствахъ моихъ Даждьбогу вострубя.Какъ донести до промороженой землиЕя исторiю по скрывшемуся мракуИ восхвалить путей холмы?Открыть хочу не византiйскiе псалмы,А нашу радость. Сдунуть съ фракаВсе то, что ты, читатель, превратилъ въ огни.

«Иду я далѣе – и новыя предположенья…»

Иду я далѣе – и новыя предположеньяВъ быту моемъ рождаются Луною;Она всегда свидѣтелемъ былаТой истинѣ, которая плылаПодъ непокрытой холодами грезъ рѣкою,Ея песками длящимся движеньемъ.Созвучно имя той рѣкѣ, но не звенитъ сегодня камень —Ему не скрыться буквами чужими – сторона инаяЗоветъ ихъ виться, оплетая точки.Но на стѣнѣ – звѣзды промчавшiеся дочки;Онѣ живутъ пока летаютъ,Пока пылаетъ въ ихъ владѣньях пламень…Такъ Нилъ прибавилъ лишнiй "еръ"Корней земныхъ начавшейся наградѣ,Пройдя такой же, какъ и Мина, путь.Набравъ отъ неба счастья въ грудь,Я вспомню Фрола. Но въ тетрадиЕму не увидать развилокъ всѣхъ манеръ.Послѣднiй безымянныхъ строфъ – Григорiй;Увы, но тоже иноземными словамиЗакованъ на своей родной ступени.Но опосля мы входимъ дружно въ сѣни,Пестрящiя забытыми главами —Средь стѣнъ начавши жить на волѣ.

«Въ воспоминанiй перерывѣ жгу въ огнѣ…»

Въ воспоминанiй перерывѣ жгу въ огнѣОстатки недописаныхъ романовъ,Глотая пелену вечерней пустоты.Не видя пониманiя и добротыСо стороны читающихъ, ищу изъяновъНепрокаленные швы, омытые въ водѣ.Перо касается листа, я признаю, не часто;И сложенъ рядъ стиховъ, и вереницы "ять"…Однако жизнь проходитъ въ фазахъПобритыхъ перекрестковъ, душныхъ газовъ;Хочу ихъ смыслъ до Суда понятьИ осознать, что форма облаковъ уму подвластна.Откройте старыхъ книгъ сухiе переплеты,Вдохните почерковъ забытыхъ письмена,Остановите бѣгъ тѣней дрожащихъ.Тогда вы попадете въ станъ всю власть держащихъДо той поры, пока единственной судьбы тесьмаНе перерѣжетъ ваши искушенные полеты.Сейчасъ же – время чистыхъ рукъ:Страницы пролистайте аккуратно;Вернитесь къ первой. Помните начало?Писалъ я про измѣнчивость – прекрасное мочало,Дающее почувствовать непримиримые контактыМежъ личностями въ маскахъ "врагъ" и "другъ".Онѣ въ пучину глазъ уходятъ Атлантидой,Производя на свѣтъ все новые когномены,Подобные лучамъ отъ неожиданнаго сна.Ушла въ небытiе тогдашняя весна,Когда послѣднiе гранитомъ и бетономъ были тронутыИ отдавали Копенгагеномъ раздѣланной ставридой.Теперь ужъ свѣжести не жду,Въ которой не найдете соусъ правды.Но кто-то знаетъ все за васъ.А человѣкъ, увы, все то не спасъ.Хотя, иголокъ кустъ сорвавъ бы…Что помнить? Пониманіе? Вражду?

«Въ нирванѣ четырехъ безъ видимыхъ опоръ…»

Въ нирванѣ четырехъ безъ видимыхъ опоръИ горъ я ядомъ крови здѣсь пишуО томъ, что никогда не будетъ;О воздухѣ, что Бога позабудетъ,Кто понялъ почеркъ съ именемъ «кайшу»,Огнемъ нарисовавъ великое «Я – воръ»!Я! Одиночество… Вы отрекитесь отъ меня!Въ оригиналѣ не прочтете словъ надрывъ,Утопленный въ возросшемъ «еgо».Глотнете засуху изъ запасного снѣга,Крича безмолвно въ угольный обрывъ,Земли страданія лозой живой плѣня.Вотъ и финалъ. Опять на томъ же мѣстѣ.Исторіи спираль омегой притворилась,Кроша черезъ плечо забытую дорогу.По-бычьи не судьба дать страсти рогу,Спросивъ объ истинѣ, которая присниласьИ вылетѣла слогомъ изъ сентиментальной пѣсни.Въ фальшивой дали желтыхъ острововъЧерезъ миндальный запахъ своего квадрантаПересекаются гроза и одиночество въ себѣ.На монолитѣ изъ одной родились двѣФантазіи изъ рукъ всесильнаго атланта —Держателя поверженнаго изъ міровъ.Здѣсь не хотѣлъ никто держать свой угольИ вѣкъ его отдать на блюдо изъ воды.Одинъ раскатъ изъ дерева щитаПерекричитъ папирусы, счета,Живую вѣсть подъ радугой оставшейся ѣдыИ опечаленный межъ вѣтокъ яблонь рубль.Откинуты цвѣта! Но сѣрость – не порокъ.На то не обращайте взоры зря;Во дняхъ спасайте не забытое теперь.Я все прочту, снимая дверь,Не вѣдая безстрашнаго репья.Лишь дайте оглашенный срокъ.Не понимайте сразу. Вѣры не осталосьВъ правдивость Бытія слогами незнакомыхъИ утонченныхъ въ перьяхъ оправдаться.Со строками внѣ времени пришлось разстатьсяНедалеко отъ хрупкихъ душъ и конныхъГибридовъ съ человѣкомъ вкупѣ малость.

«Смотря сегодня въ три извѣстныхъ…»

Смотря сегодня въ три извѣстныхъ,Повсюду осязаемыхъ прилива,Пять рядомъ начинаютъ веселиться.Но къ пустотѣ въ прозрачный домъ вселитьсяКакъ и тогда идти. Неторопливо.Мы знаемъ нить всегда и повсемѣстно.Кто пострадалъ? Бѣгущій иль живой?У бѣлыхъ вечеровъ ты не стони объ этомъ.Люби отдать. А четверть станетъ третью.Поймай невозвратимое непонятою сѣтьюИ стань своихъ стиховъ адептомъ Подъ свистъ ночи береговой.За жилами мала кипящая отрада.И кто пойметъ ее? Надуйте ими шаръ.Все сломано надъ жившими подъ «до» —Не нотъ я собираю здѣсь ведро;Не волоку остывшій въ иглахъ паръ,А говорю о томъ, о чемъ мочить не надо.Сказать бы вволю мѣсяцемъ зачатьяО только что затихшихъ поѣздахъ, вагонахъ,Безуміе отправившихъ на горизонтъ!Но… Тяжекъ шифера не обновленный зонтъ;Сталь одинока въ выкопанныхъ мной погонахъ,Убитыхъ въ не надѣтомъ легкомъ платьѣ.У полнаго огня, не дотянувшись до дубовъ ущелья,Не прекращается собакъ сварливое стекло.Въ двухъ буквахъ заплутавъ, идетъ ко мнѣВчерашнихъ разговоровъ обожая на ремнѣКакой-то рокъ. Его подъ горечью свелоНе обязать запоминать не вытянутое изъ болотъ прощенье.Не прогоню. Но и не стану звать домой.Онъ болѣе правдивымъ не родится. Знаю.Перечитаю то, что подлатали, вродѣ,Не истребленные въ сосѣднемъ огородѣПока я птицъ многоголосый хоръ лобзаю.Живетъ вѣдь въ комъ-то недоступный мой!.

«Во здравіи улыбку вноситъ иска…»

Во здравіи улыбку вноситъ искаФонъ заводной среди конвертовъ.Еще не развернулъ, покуда боль – во мнѣ.На уходящемъ къ сѣверу пробитомъ кораблѣРуками выпившихъ въ тѣни руинъ агентовъИщу начало жизненнаго писка.Не все беру съ собою въ дали,Но обрекаю на прочтеніе въ снѣгахъ,Хотя іюнь подходитъ къ серединѣ.То для меня, увы, аналопічно минѣ;Надежнѣй измѣрять туманность въ сапогахъИ знать просвѣты. Переводы передалиРазбитыхъ стеколъ. Что же, подождуУловокъ истинныхъ, накрытыхъ до заката.Монеты брошу сказаннымъ страницей.И въ тѣ вѣка раскрытымъ ртомъ бойницыШаталась проповѣдь изъ словъ и мата,По полю старому выдергивая всю вражду.Все вижу и стараюсь быстро понимать,Но связаны листы съ женою проклятой границей.Въ отместкѵ мнѣ порядокъ здѣсь присущъТому, что хуже обозленныхъ пущъ,Закрытыхъ обозленною орлицей.Назло слезамъ я дни пытаюсь вспоминать.Да скажетъ мнѣ невинность пыльнаго проходаВзять въ памяти угли, прикрытые крыльцомъ,Согнуться, но не предъ конечнымъ обитаньемъ,А предъ хваленымъ ожиданьемъКонца пророчества засыпаннымъ кольцомъИ заново начать прощенье дымохода.Я обреку догадки строить о себѣ напрасно,Искать не существующія связи и терять исходъИзъ мной утраченной пустыни.Тарелками не золочеными, пустымиМнѣ будетъ вѣренъ отданный когда-то котъ,Съ руки въ дорогѣ не слизавшій масло.

«По старости временъ, на годъ пеняя…»

По старости временъ, на годъ пеняя,Свалились мысли, словно гроздья.Но лишь недѣля совершаетъ путьТуда, гдѣ мостъ изгибомъ камня въ грудьТоропитъ начертить… И гвоздь яТеряю, памяти укоръ ввѣряя.Осколковъ много. Руны и узоры.И три въ одномъ отъ тысячи по лѣту…А многое – во тьмѣ, что не открыть.Не позволяю то себѣ забыть;Но не дарю того по свѣту.Да будутъ мной повержены тѣ споры!Отъ фото юга временно скрываясь,Когда душа еще искала въ глинѣ медъ,До чертъ и рѣзовъ подъ землей средыКъ Латыни огородами пробились мы.На испытаніи вѣковъ ломался ледъ…Но, пирогами славно вдохновляясь,Тянулись руки камни разукрасить.По ровной глади прѣснаго подворьяВсе въ записи уразумѣвъ, отбылъ.На третью часть отъ вѣка не забылъТо лѣто, что вдали жило отъ горяИ нынѣ въ пальцѣ жаждетъ власти.Но напишу ли зелень, ставшую листвой?Сорву ли срокъ отсюда отлучиться?Когда ужъ дожидаться отъ роптаньяОставить здѣсь уроки отживаньяОтъ мерзости бездарности учиться…Кто видитъ, что пока живойКартинѣ поля отдаю спокойноСвои ручьи изъ еровъ и попроще?Все ляжетъ бѣлизной подтертыхъ литеръ.И гдѣ тотъ пресловутый родомъ Питеръ?Гдѣ сказки въ *** и на рощѣ?Кто врать способенъ такъ достойно?Но сложимъ голосъ въ половинѣ шагаОтъ рѣзвости гулять по проводамъ,Пугая птицъ за ихъ стремленье быть.Нѣтъ нотъ, что мнѣ помогутъ выть;Отпущены Востока завитушки городамъ.Не чищена ворованная шпага.То взять и зеленью пристроитьКъ весенней тягѣ помѣнять на бродѣ нольОставшихся въ деталяхъ половинъ.Принявъ весь громъ сверкающихъ лавинъ,Вернуться въ домъ въ концѣ позволь,Мой городъ, отказавшійся настроитьМнѣ день до дня иного по периламъ,По тишинѣ босыхъ вояжей…Когда вернусь? Въ чемъ камень сог’а?Меня на уровнѣ обыденнаго сораПопрятали по обитаемости пляжейИ вѣрить заставляютъ, что сіе – красиво.Но это – ложь! Вводя до сердца сталь,Желаютъ подытожить то, что незнакомоИ радоваться, высунувъ языкъ.Но здѣсь потерянъ нужный клыкъ;Здѣсь стало все громоздкимъ комомъ…Здѣсь – Папуа, а не Версаль!И только такъ! Забыты жизни новой…Но чувства просто сгорблены и ждутъ,Что все разставится по стаѣ.Изъ праха ежечасно вырасталиЧужія мысли, строя свой маршрутъ,Судьбу назначивъ быть здоровой.Касается ужъ лѣто новой лжи;Раскрыты карты, гдѣ одинъХожу и строю изъ песка хоромы.На вратъ остатки вмигъ надѣвъ короны,Прощаетъ все колѣнный херувимъ.Но жизнь прошла. Одна. СвяжиТы съ ней протоптанную ношу,Живыхъ твореній называя по глазамъ.Отговорило все. Теряться должно.Пока еще пожить возможно,Да сколько весенъ липнутъ къ полосамъ,Которыхъ вовремя я брошѵ?На берегу читать промокшія потери,Скучая по чему-то съ синеглазой…Ни то, ни это не дано.Гдѣ» существуетъ хлада дно?Какъ попрощаться мнѣ» съ заразой,Что бѣлокаменной зовется? СѣрѣНе хватитъ ли садиться въ воздухъ жестко?Одинъ хлопокъ! И адресъ позабытъ!Когда? Потраченъ слезъ задѣлъ.Я жить въ домашнемъ не успѣлъ.И, вродѣ, живъ. И, вродѣ, сытъ.Но не того хочу подмостка!Хоть Раемъ назови болотное сѣченье,Въ кирпичъ и сонъ ходящій по ночамъ.Не то! Безсмертіе въ иномъ!Тамъ я, гдѣ нужный жизни домъ;Гдѣ закутокъ малымъ сычамъИ небомъ за заборомъ увлеченье.Глава другое приносить имѣлаГустое право долгихъ, темныхъ лѣтъ.Но сто часовъ наколоты куреньемъ.Все замерло. Невиданнымъ терпѣньемъДержу и то, что въ это время дѣдъНашелся бы во мнѣ. Но не хотѣла…Да и сейчасъ не хочетъ жизнь даритьНи то, ни это. НапишуО томъ, что есть. Кому? Трамваю?Гдѣ Аннушка? Въ Москвѣ я умираю!Какъ всѣ: живу, курю, грѣшу.Но кто здѣсь воленъ покоритьВершину страсти по тому двору,Вернуть раскладку у оконныхъ маселъ?Мнѣ не досталось поколѣнья!Я не давалъ обѣтъ смиренья!И мыслями тотъ уголъ разукрасилъ…Но все потеряно! КоруИздать – пусть ѣдетъ линзой на вагонѣ.Не осудить я рвусь, а доживать,Смотря на сѣрую тропу.У старыхъ мастеровъ я взялъ строфуНерегулярность мятую листатьВъ столичномъ ***омъ загонѣ!* * *__________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Ego. Pars II

«Родился… Дѣло было поутру…»

Родился… Дѣло было поутру;Я въ царствѣ старыхъ кирпичейУвидѣлъ свѣтъ родного града.Увы, была замучена награда —На родинѣ своей я сталъ ничей,Ножомъ мнѣ полоснули по нутру.Оралъ. Обязанъ былъ орать,Какъ всѣ – и до меня, и послѣВъ любой, извѣстной или нѣтъ, странѣ.На противоположной Солнцу сторонѣНевѣдомо, со страха иль со злости,Мое второе "я" ужъ начали скрывать.Стандартна жизнь! Тебя приносятъ и уносятъ,Лишь покормивъ немного молокомъ,Запеленавъ въ стесняющее гетто.И каждый день на "брутто" или "нетто"Все измѣряютъ. А потомъ,Пока ты молодъ, страстно превозносятъ…Вотъ – краткое безликое началоМоей никчемной жизни подъ Луной.Но я расту – назло себѣ и людямъ.И путь мой будетъ очень труденъ,И рѣдко я порадуюсь собойУ одинокаго уснувшаго причала.

«Утро улыбкой пасмурной входитъ…»

Утро улыбкой пасмурной входитъКъ началу осени, со мною здѣсь впервыеЗнакомясь, ставя свои нотыВъ распахнутые временемъ блокноты.До декабря, вся въ разноцвѣтномъ перерывѣ,Она ко мнѣ свои пути находитъ.Лежу въ бездѣйствіи; носимъ потокомъ кармы…Отъ дня до ночи – комнатъ зеркалаДаютъ увидѣть будущую зиму.О, одиночество! Ты такъ невыносимоУ испещреннаго загадками двора!Во снѣ я навѣщаю гавань Пармы,Хожу въ лѣса, что на краю Европы,И утопаю въ краскахъ императорскихъ побѣдъ.Онѣ потомъ еще въ мой міръ вернутсяКогда дастъ Богъ въ тиши проснутьсяИ дать до возраста Христа обѣтъЛатынью воскресить видѣній тропы.Пока-же – жди свой часъ въ кровати,Смотри вокругъ, жалѣй себя и вѣрьЛишь въ то, что будешь узнаваемъ.Хотя не разъ еще окажешься ругаемъ,Закроется въ ночи большая дверьТакъ тихо, будто бы она на ватѣ.Вдали за ней живутъ друзья твои —Полѣньевъ стопка, трескъ огня…Лишь черезъ много лѣтъ откроешь ключъКъ тому, что жизни сокъ – горючъ;Не день ты будешь жить, его клеймя.Ну а сейчасъ гори, огонь, гори!Мой августъ добѣжалъ до собственнаго края,Простыла осень, началась зима,Особенно холодная. С чего бы…Милѣе мнѣ провинцiальныя трущобы,Чѣмъ необъятные большiе города,Что не несутъ свободнаго мнѣ рая.Топилась днемъ и ночью печь,Дрова трещали отъ огняИ дымъ отъ нихъ пронзалъ окрестность.Не помню тѣхъ временъ я мѣстность —Она навѣкъ сокрылась отъ меня,Не давъ еще познать, что значатъ рѣчи…Безликихъ дней кончается пора,Сталъ бѣлымъ край мой къ Рождеству.Морозный адъ принять не въ силахъТой жизни, что въ глазахъ моихъ красивыхъПолна надеждъ. Ее я пронесуИ этой памятью, но дальше отъ костра.И этотъ неподвластный чувствамъ холодъЯ сберегу при помощи обидъИ сотню дней, и сотню лѣтъ.Вѣдь для меня здѣсь больше мѣста нѣтъ;Оно со мною лишь вездѣ паритъ,Поэтому, быть можетъ, я еще столь молодъ.Конечно, спорить трудно, мы не выбираемъНи часъ рожденія, ни трудности въ пути.Но рано размышлять еще надъ этимъ.Поскольку лучшее у насъ дается дѣтямъ,Позвольте имъ самимъ себя найти;Быть можетъ вашъ законъ не есть неприкасаемъ…Проходятъ времена пескомъ по водамъ,Даютъ намъ звѣздное кольцоУшедшихъ дней, ихъ облачая въ свой полетъ.Мы ощущаемъ тверди гнетъ,Небесъ рѣзное тьмой лицо,Соприкасаясь съ неизбѣжнымъ хороводомъРазбитыхъ мыслей, скрытыхъ письменами,Забытыми пропавшими устами,Что спятъ пятнадцать ужъ вѣковъ.Но не забыты образы боговъ,Которыхъ почитали мы природой,Гордясь единственнымъ изъ величайшихъ родомъ.Однако есть порядокъ въ изложеньѣБезсмысленности поиска тѣхъ истинъ,Которыя все скрыты отъ самихъ себя.Жилище собственнаго духа не любя,Пойдемте вмѣстѣ съ даромъ словъ,Сломавъ всю череду чужихъ безнравственныхъ оковъ.

«По теплымъ облакамъ, облагородившимъ разсвѣтъ…»

По теплымъ облакамъ, облагородившимъ разсвѣтъ;По незапачканымъ слѣдамъ, оставшимся въ началѣ,Ко мнѣ пришло желанiе не классикомъ остаться,Но съ каждымъ днемъ не просто такъ связаться,А ради словъ, что на бумагѣ оставляютъ всѣ печали;Для тяжкихъ звуковъ, созданныхъ для "да" и "нѣтъ".Подъ слезами дождя я перелистываю книгъКрасивый переплетъ, вникая въ тайны мiра,Самъ проникаясь въ двадцать шесть именъТого, кто зналъ, что тѣнью опяненъ;На берегу оставлена имъ золотая лираИ схваченъ рѣзко монастырскихъ красокъ ликъ.Мое простое написанiе – квадратный стройБумажныхъ подношенiй къ дому. Его нашелъЯ въ тотъ моментъ достойнымъ пронестиВсе, сорванное съ рукъ, какъ ни крести.И этимъ въ пишущее стадо я вошелъРазмазавъ точку буквы – слитокъ тяжбъ нѣмой.Не каждый понялъ то, что я ужеНе отзвукъ ихъ пылающей свободы,Не вѣтеръ – мимолетный дiалогъСѣмянъ въ грядѣ и бархата сапогъ.Я всталъ для равновѣсiя породы.Иду забывъ о прошломъ неглиже.Въ одной лишь комнатѣ осталась пыльТого отчаяннаго взлета.Я сплю тамъ, думая о вѣчномъ.Но не прошу о пониманiи сердечномъ,Поскольку нѣтъ мнѣ тяжелѣе гнета,Чѣмъ откровенiя печи и ваша быль,Раскрошенная въ чаепитiи – припадкѣ,Тепломъ уютнымъ выброшеномъ вонъИзъ знаковъ, мнѣ предписанныхъ рукою,Которую не взять. Она прошла водоюЗа тысячу теперь ненужныхъ кронъ.Онѣ отнынѣ – старыя на дерева насадки.

«Не солоно вкушая семь изъ стрѣлъ…»

Не солоно вкушая семь изъ стрѣлъ,Катаясь по землѣ, гдѣ дельта – два,Укромный міръ очнулся ото сна.Прошла, не оставаясь, самая обычная весна,Мнѣ лекціи внушая, чувствуя полетъ едва,Сжигая хворостъ непримѣтныхъ дѣлъ.Разнообразіе изъ раковинъ временъ начальныхъ —Тѣнистыхъ проходныхъ забора и кленовыхъ суръ,Сокрытія непознанныхъ мясистыхъ горъ —Все только и желаетъ мой безудержный анкоръПовѣдать, словно воскрешенный балагуръ,Найти всѣ горизонты дѣтскихъ глазъ печальныхъ.Все просто… Разница бросается въ глаза.Не первый вѣкъ томился ожиданьемъЖизнь ищущій, стрѣляющій по стѣнамъ.И потому въ десятокъ сталъ отменнымъПонять неслыханныхъ доселѣ обѣщаньемъРевущій столбъ съ очаровательными «да».Ища обыкновеніе въ кристалловъ блескѣЗа отвергаемымъ прохожими кустомъПришла задача воздуха чело познатьИ обернуться, вспоминая знатьВъ занятіи не очевидномъ и простомъ,Мѣшая разуму остаться бликомъ лески.Изъ прошлыхъ жизней часть – напротивъ;Изъ ощущеній – лѣта безконечностьИ мысли о простомъ, понятномъ и моемъ.Одинъ я здѣсь? Вдвоемъ? Втроемъ?Кто огородитъ замкнутую вѣчность,Вставъ на колѣни, не рождая «противъ»?Кто выйдетъ къ склону какъ новорожденный Богъ,Къ столбу прильнетъ стыдливо и угрюмо?Вопросовъ много было въ тѣ мгновенья.Никто не зналъ, что скоро будетъ тлѣньеНе съ головы, а съ каменнаго трюма —Все такъ, какъ замышлялъ растущій мохъ.Не закопать разсвѣтъ въ разбитый камень мрака,Разностороннихъ взглядовъ не жалѣть укоръИ не спасти въ глазахъ упрятанныя слезы.Но недоступны миражей слѣпыхъ курьезыПо разбѣжавшимся, кто вѣдаетъ отпоръНевыносимо выжитаго снами жидкими барака.Они въ свободѣ одинокихъ опасенійМечтать пытаются о возрастѣ изъ глины,Срывая угли съ райскихъ вишенъ.И изъ одной, но многолико лишней,Заросшей пѣснями, гдѣ у корней – эллины,Печати, вырастаетъ странный хрипъ осенній.Не рано и не поздно все, что есть, забыть;Изъ моря вынуть слѣдъ, что не найдетсяВъ каратномъ золотѣ въ грядущія недѣли.Два міра жизнь неброскую надѣли;Она къ распаду лишнихъ знаній вся протрется,Гуляя по водѣ и не пытаясь плыть.Двоякое не сыщется мнѣ слово срамомъИ не испишетъ листьевъ вырѣзанный годъ.Но все основано. Колонны золотыяПриглушатъ сосны, липы вѣковыя;Ихъ тѣломъ распадется плотьИ въ будущее уплыветъ спокойнымъ ламой.Одна кровать – гряда подъ облаками;Прожить не получается въ кавычкахъПодъ громъ песочныхъ веселъ до пословъ,Скрывающихъ послѣдній смыслъ мертвыхъ сновъ,Замерзшій въ трепетѣ звонковъ, привычкахъНести свой крестъ ладонями и кулаками.Не проторить того, что выйдетъ залпомъИзъ мраморной насечки на стволѣПапируснаго августа прямыми до забораИ знаками, и бешеныхъ часовъ затворомъ,Минуты что смыкаетъ на волнѣ,Прикинувшись не скатомъ и не карпомъ…Вотъ такъ и подошелъ къ понятіямъ о славѣРазсудка, горькою анаѳемой созрѣвшагоПо поводу необъяснимыхъ дней въ дыму.Опустошительно я тѣло капли подыму,Считая по-арабски вдаль смотрѣвшемуКартины, что живыми съ горизонтомъ стали.