Не… спаситель мира?!

Сергей Плотников

Не… спаситель мира?!

© Плотников Сергей

© ИДДК

Глава 1

Никогда не летал дипломатическим бортом – и вот, сподобился. Честно говоря, до последнего думал, что дипломаты обеспечат доставку и посадку на самый обычный рейсовый межконтинентальный авиалайнер – но, как видно, к моей проблеме и впрямь отнеслись очень серьёзно.

Летающий дипломатический транспорт, кстати говоря, отнюдь не напоминал аэробус, какой я уже готов был увидеть, когда микроавтобус выкатился на лётное поле: несущий корпус-крыло, два небольших воздушных киля, разнесённых максимально широко, а маршевые реактивные двигатели смещены назад. Никак сверхзвуковик? О, а вот и индекс модели машины рядом с разлаписто нанесённым гербовым орлом: «Ту-262».

Пока я поднимался по пассажирскому трапу, следовал за стюардессой по салону (выполненному в стиле «бизнес», кстати говоря!) к своему месту, усаживался, вежливо отказывался положить опечатанный противоударный контейнер с процессором и материнской платой Зэты в отсек для хранения – на заднем плане всё время крутилась какая-то мысль. Точнее, воспоминание. Но поймать я его смог, только пристегнувшись, из-за чего не удержал глуповатый смешок:

«Вчера, 25 января 2018-го года, Президент России предложил разработать гражданскую версию сверхзвукового пассажирского самолета на базе стратегического бомбардировщика Ту-160. Эту информацию подтвердил пресс-секретарь президента…»

Ч-чёрт, Родина, узнаю тебя через годы и миры! Пофиг, что из военного стратега-ракетоносца никак не сделать авиалайнер – когда это останавливало русских? Вот отсутствие финансирования в ключевой технической отрасли, как было в девяностых, и полный развал экономики – могло. Но, раз уж я сижу в этом самолёте – с тех пор нового кризиса госуправления не произошло. Уже хорошо.

Эх, как же я по тебе соскучился, мой дом… Смогу ли узнать тебя здесь? Стану ли своим, или так и останусь залётным чужаком?

* * *

В общей сложности в консульстве я провёл четверо суток – пока в очередной раз сверяли личность по анализу ДНК и оформляли все необходимые для транзита на Родину формальности. Апартаменты мне предоставили гостевые, как в дорогой гостинице – думаю, сами сотрудники при консуле жили тут куда скромнее – и под стать кормили.

В моём распоряжении оказались необъятная электронная библиотека и не менее объёмная фильмотека плюс ограниченный доступ в американский сегмент сети – из-под специального посольского аккаунта, особо защищённого.

Ещё меня осмотрели медики – их тут двое работало, но констатировали лишь близкое к идеальному здоровье. Симбиотический вирит-комплекс не нашли, несмотря на то, что при попытке обращения система продолжала выдавать мысленное сообщение «Переустановка вирит-комплекса. Ожидайте…» Знать бы ещё, что такое этот самый вирит…

После медиков за меня взялся штатный психолог консульства. Миловидная женщина, которой я бы ни за что не дал её тридцать пять, очень мягко и профессионально поговорила со мной на разные отвлечённые темы – а потом буквально огорошила, поставив посттравматический стресс и нервное истощение! Чёрт, вот как?! Я ведь тоже прошёл пусть специализированное и очень короткое, но всё же реально работающее обучение по курсу «Прикладная психология для молодых бизнес-лидеров», но никаких изменений за собой не замечал. И только после диагноза действительно ощутил, как же меня последние несколько недель напрягала сложившаяся на тот момент и при этом стремительно меняющаяся ситуация!

Нельзя сказать, что я выбрал обращение за политическим убежищем в Россию сердцем – наоборот, это был максимально, насколько мне хватало информации, просчитанный ход. Начиная от географии – максимальное удаление от Штатов, учитывая знакомый язык и нравы, и заканчивая живыми родственниками, позволяющими вернуться не в пустоту.

В принципе, можно было даже не озвучивать свою главную фишку – способность к нормализации, просто родства должно было хватить с учётом того, что Фил отписал официальное письмо, что он не против меня отпустить к биологической родне. Но я сознательно пошёл на раскрытие своего потенциала для российской науки: теперь те-кому-надо точно не дадут решившим поиграть в вивисекторов частникам до меня дотронуться. Если они вообще у нас есть, потому что для проведения частного исследования Виталий Кузнецов вынужден был переехать аж в США!

А само наше государство работает по-другому: подписка, закрытый научный либо военный городок, который можно покинуть только по письменному разрешению либо в командировку, либо в отпуск. Но никаких пыточных подвалов, наручников и прочего жесткача – недаром же работу биологического отца моего тела завернули за неэтичность. Зато точно будет улучшенный социальный пакет, квартира с ведомственной планировкой и полностью отсутствующая в таком месте преступность…

…Вот таким был ход моих размышлений до сеанса с психологом. И лишь после того как за женщиной закрылась дверь, а я ещё раз прокрутил в голове свои ответы на её вопросы, до меня дошло: я просто устал и очень захотел попасть домой. Устал держать на плечах растущий день ото дня груз ответственности за моих людей, за исполнение плана Зэты, за взятые на себя всё новые обязательства. Устал настолько, что подсознание хитро выдернуло из фокуса моего внимания при принятии решения один важный факт: детально и хорошо я разбирался в жизни своей России, а не её отражения в этом мире. Ещё и пострадавшего, как США, от Прорыва из иных миров и ушедшего на тридцать лет вперёд в будущее.

Нет, на самом деле у меня были все основания полагать, что и в этом мире моя Родина останется собой настолько же, насколько остались Америка и Япония. Просто потому, что скачок технологий (или, наоборот, откат) не может вот так взять и сломать менталитет жителей. С другой стороны, настолько хорошо в жизни посещённых тут стран я у себя в родном мире попросту не разбирался. Лишь нахватался чужих мнений там и тут, благо всемирная Сеть, которая в этом мире чётко поделилась на национальные сегменты, там позволяла следить за обычными и видеоблогами людей самых разных мест жительства и профессии, читать статьи и просветительские материалы. А вот дома я ЖИЛ.

Что ж, скоро сам лично всё и узнаю.

* * *

Самолёт мягко разбежался по полотну аэродрома, и за обзорными экранами вниз и назад побежал Нью-Йорк. В салоне разместились кроме меня ещё семеро пассажиров: отец семейства с женой и двумя детьми и ещё трое консульских работников. Последние летели на родину явно не в отпуск: лица серьёзные, галстуки себе позволили лишь самую малость ослабить. Один из них заодно сопровождал меня: перед отлётом уточнил, не надо ли чего, но, получив отрицательный ответ и улыбку, предпочёл общество коллег. За что я ему был очень благодарен.

Бортовое мультимедиа трогать не стал: скучать мне и так, подозреваю, будет некогда. Вместо этого вытянул из кармана новенькое ПКУ, персональное коммуникативное устройство, тот же мобильник, короче. От американского русский девайс отличался, во-первых, привычного вида экраном – правда, создающим трёхмерный эффект без дополнительных средств, из-за чего казалось, что смотришь в окно. Во-вторых, телефон можно было согнуть в широкое кольцо-браслет и нацепить на руку – очень полезно, потому что штуковина выполняла роль ещё и личного идентификатора. То есть электронного паспорта, водительских прав, медицинского полиса и прочего, прочего, прочего.

ПКУ являлся для гражданина России прибором, обязательным к владению – кто не мог или не хотел покупать, брал предоставляемый бесплатно. Конечно, покупные коммы отличались куда большим набором функций – но тут мне повезло: в консульстве просто не было бесплатного ширпотреба, только премиум-сегмент. Кстати, мне и бумажный паспорт выписали одновременно, снабжённый, правда, собственным чипом с информацией для считывания. Как по-доброму посмеялся консульский чиновник – отдельная книжица с орлом и красной обложкой сейчас большой раритет: в самой России их оформляют только для дипломатов, потому как международным протоколом предусмотрен именно формат документа.

Как мне и обещали, стоило борту немного удалиться от берега – и ПКУ стала доступна национальная сеть Российской Федерации: ещё один бонус дипломатического рейса. Телефон тут же сыпанул ворохом оповещений: на почту разом упали отправленные письма от министерства ювенальной юстиции, министерства внутренних дел, от системы государственных услуг, от пенсионного фонда, от… ещё много от кого – всё, как меня предупреждали. Ссылки на законы, важная для новоиспечённых граждан информация, социальные договора на медицинское обслуживание и многое другое такое же: за три часа полёта не перебрать даже мельком. Но я ждал не их. Вот оно. Ч-чёрт, аж руки против воли задрожали! И ведь вроде чужой на самом деле человек. Но…

Кому: Ярослав Витальевич Кузнецов

От: Марина Викторовна Кузнецова

Тема: Здравствуй, внучок!

Глава 2

На трёхмерной фотографии высокой чёткости бабушка Марина смотрелась лет на шестьдесят максимум – никогда бы не дал ей её семьдесят два! Крепкая женщина средних лет, в яркой куртке-ветровке, карго-штанах и крепких и надёжных, как танковая броня, даже на вид ботинках. Позировала она для фотографа на фоне типичного среднерусского пейзажа: в панорамный кадр попал кусок забора, крыши над ним и то ли роща, то ли перелесок из осин и берёз на другой стороне слегка раздолбанной деревенской улицы. Геотег указывал на деревню в Псковской области, носящую название ни много, ни мало Кузнецово!

На слова родственница оказалась скупа – впрочем, могу её понять: свалился внезапно на голову внук, о котором и слышать не слышала никогда. Тем не менее она не поленилась выдвинуться навстречу, в аэропорт Шереметьево, дабы максимально уменьшить время моего общения с органами опеки.

«Жить тебе у меня есть где, остальная родня не против. Виталий вечно родственников игнорировал, да и про меня вспоминал не часто, как в университет поступил. Так что уж прости родственников. Погодя полгода, может, и приедут отношения наладить. Ты ведь Кузнецов, не чужой им».

Прочтя эти строки, я не смог сдержать грустной усмешки. Не чужой, да. Впрочем, будь на моём месте тот Алан, которого родили и воспитывали Виталий и Джейн – для него и Россия, и здешние родственники показались бы ещё более чужими. Ирония судьбы во всей красе. Кого вообще я в этом мире могу назвать своими? Зэту, конечно – это даже не обсуждается. Ещё неделю назад я думал, что и ещё одного человека. Оказалось же…

* * *

– …Навсегда, – грустно улыбнулся я в ответ. – В Америку назад мне дороги нет. Так что, ты со мной, любимая?

– Это что, проверка какая-то? Или такое своеобразное приглашение отправиться в романтическое приключение? – взгляд девушки перестал быть растерянным. Она отчётливо нахмурилась, прежде чем повторила за мной: – «В Америку назад мне дороги нет». Слишком пафосно даже для самых пафосных твоих высказываний, мой дорогой.

Признаться, я прямо опешил: Птица – мне! – не поверила!

– Была бы замечательная шутка в любой день, но только не сегодня. Уж извини, что мне приходится сегодня отрабатывать звездой шоу. Да, зеркало по праву твоя придумка, от начала и до конца, а хвалят меня – но ты же сам так ситуацию повернул, верно? Или не ожидал, что будет такой сильный эффект? – тем временем продолжила девушка.

Тут до меня наконец дошло, что Хоук, вымотавшись вчера до предела, попросту не смогла отдохнуть – ей не дали, готовя к сцене. И сейчас она держится на одном упрямстве и десятке принятых энергетиков, что здорово притупило её обычную чуткость. А ещё раздражение: Ястреб ради нашего дела задавила свои не самые положительные эмоции, вызванные будущим мероприятием, куда её тащили, и согласилась во всём этом участвовать с приклеенной улыбкой. Здесь и сейчас, в стороне от камер и внимательных взглядов, я для неё был единственным человеком, на которого накопившуюся злобу можно слить. Дурак. Не мог нормально сказать ей сразу, что случилось?

– Пока мы все собрались на ивенте в твою честь, – я устало обвел рукой медленно погружающийся в вечерние сумерки огромный павильон. – Экзо забрался к нам на базу. У него оказался спящий бэкдор для перехвата контроля над вычислительным кластером… и он узнал про меня всё. Совсем всё. И про способности якоря, и про Фаю. После чего попытался принудить меня сдаться ему…

Я осёкся, потому что взгляд собеседницы стал таким… специфическим. Она даже пощупала мне лоб.

– Вроде температуры нет, – самой себе сообщила Хоук. – Во всяком случае, такой, чтобы бред нести на голубом глазу. Подойди-ка сюда, пожалуйста, любимый.

Заглянув в приоткрытую дверь, я проследил за рукой Птицы… и увидел Экзо! Бронированный скафандр с затемнённым забралом по плечи возвышался над большинством нормалов и суперов. Сначала, честно признаться, меня прохватил холодный пот, и возникло желание протереть глаза: всё ж собственноручно отправленного в мир иной героя-не-сверха я разглядел на расстоянии вытянутой руки. Но тут же пришло и озарение.

– Это пустой доспех под управлением искина, – насколько я успел узнать характер Экзо, так обеспечить себе алиби было вполне в его духе – своим самым близким соратником сделать почти разумную навороченную компьютерную программу. Которая не предаст и чётко выполнит все поручения – в том числе и инструкции, выданные как «в случае пропажи», так и «в случае гибели». Хотелось бы думать, что вытянутую из кластера информацию про меня прога сотрёт, но я скорее поставлю на «сделать широкую рассылку всем заинтересованным лицам». Дерьмом при жизни друг и соратник Найтблинка был просто отчаянным. – Он ведь ни разу за весь банкет не поднял стекло и ничего не съел и не выпил?

– Я за Экзо не следила, но ничуть не удивлюсь, коли так: для него это абсолютно нормальное поведение. А вот для тебя, Алан, совсем нет. Или не Алан?

Теперь настала моя очередь глупо хлопать глазами. Долгих пять секунд у меня в голове совершенно не укладывалось, как у девушки, знавшей меня, что называется, во всех видах, может вообще зародиться сомнение. А потом – я понял.

Праздник, на который комьюнити нагнало сверхов – причём далеко не только тех, кто тушил ураган. И спецы по иллюзиям среди них точно присутствовали: кто ж лучше фокусников развлечёт толпу провинциальных нормалов? А кому понравится, когда тебя гонят принудительно работать, причём не на себя, а на комьюнити? Да ещё и ради обеспечения минуты славы какой-то никому неизвестной девицы, почему-то разом взлетевшей на вершину популярности! Способ жёстко пошутить и снять заодно компромат, используя образ близкого человека прямо-таки напрашивался. Особенно после того, как меня похитил Хигс, подменив меня собой под иллюзией!

Идиотизм ситуации усиливался ещё и тем, что мне в буквальном смысле слова нечем оказалось доказать, что я – это я. Телефон по совету отца я сразу после звонка ему утопил, коммы оставил на базе (разумно, раз уж Экзо получил ранее над ними контроль), записи боя остались у Зэты, вот только её плата на данный момент лежала у меня в сумке отключённая и обесточенная, а Фая… М-да. А сам Фил Йон со своей мобилой двадцать минут назад ушёл встречать свой бизнес-джет. Шах и мат, твою мать!

Кроме того, наличие дубль-Экзо само по себе означало то, что у меня совсем мало времени: не только я увидел свободно гуляющий бронекостюм, но и он меня, скорее всего, тоже срисовал. Плохо. Очень плохо! Потому что мне даже отбиваться нечем больше – а Хоук после такого развития диалога попросить доставить меня к аэродрому Салинаса бесполезно.

– Я всё понял, – кивнул я, разворачиваясь на пятке. – Раз ты так ставишь вопрос, то извини, что отвлёк.

По правде сказать, я едва смог удержать голос в спокойном тембре: к Ястреб я прикипел сердцем, полюбил ничуть не меньше Зэты. А теперь, из-за этих идиотских совпадений – ну и ещё из-за того, что бой на базе Защитников прилично так и меня выбил из колеи – даже попрощаться нормально не вышло. Самое обидное: сам виноват. Достаточно было начать с «я прямо сейчас улетаю с Филлипом по делам» – и разговор бы сложился. Проклятье!

…Когда я обернулся в конце улицы, Хоук уже зашла внутрь павильона, закрыв за собой дверь. Ну вот и всё. Теперь самое лучшее, что я могу сделать – не останавливаясь рвануть к полосе. И не обращать внимания на щипание в уголках глаз и в носу… Что ж, сердце подсказывает принцессе, что перед ней заколдованный принц, только в сказках. Или нам не хватило этой пресловутой силы любви, чтобы сделать магию взглядов. Чёрт, как на душе хреново-то…

* * *

Сейчас, сидя в удобном кресле заходящего на посадку сверхзвукового лайнера, я уже мог думать о моменте расставания почти спокойно, не как пять дней назад. Тогда было слишком много эмоций, потому я совершенно упустил из виду, что мог надёжно идентифицировать себя, сказав про Фаю и собственное свойство якоря. Про эти две своих фишки в США я не сказал больше никому.

Усталость сыграла с колдуньей злую шутку, не позволив это понять… Или нет? Потому как если предположить, что вместо меня был сверх, пытающийся под личиной выманить Хоук, то в паре с ним мог работать менталист, заставивший прозвучать совсем другие слова, как эти для обрабатываемой персоны. Хотя, наверное, всё куда проще.

Прав Фил: на пике славы, на реактивном старте крутой карьеры Хоук отчаянно не хотела даже думать о том, чтобы всё бросить. Тем более мои способности к нормализации колдунье давно не требовались – собственная её сила находилась под надёжным волевым контролем и более не росла. Однако любовь ко мне могла повлиять на решение, вот подсознание девушки и нашло срочно выход, объявив меня не мной.

Может, так даже лучше: разрыв отношений по недопониманию. Иначе Ястреб обязательно ещё долго чувствовала бы вину за то, что не поддержала меня в моём бегстве. Впрочем, возможно, объясниться мы в ближайшие дни всё-таки сможем… если бабушка разрешит: восемнадцати мне нет, а правила доступа в заграничные сегменты Сети у разных стран примерно одинаковые.

* * *

Таможню дипломатические работники и приравненные к ним пассажиры дипборта не проходят. У них даже зал специальный есть для приёма прилетающих. Тот секретарь, на которого в качестве дополнительной обязанности навесили моё сопровождение, явно спеша от моего общества поскорее избавиться, повёл меня длинным служебным коридором в свободную зону воздушного порта. Именно там, за столиком одной из кафешек, меня уже ждали бабушка Марина и чиновник из опеки.

Чего-то кардинально необычного от здания аэропорта образца 2051 года я не ожидал: не меняется так быстро архитектура, и застройка в штатовских мегаполисах и провинциальных городках тому свидетельство. Наверное, потому в первые секунды ничего и не заметил: привычное жидковатое столпотворение, среди по-граждански одетых людей мелькают фигуры в форме… И только спустя долгие мгновения с моих глаз словно спали шоры!

– Андроиды… – это я проговорил достаточно громко, чтобы мой сопровождающий остановился и обернулся.

Действительно, на пять человек приходился минимум один робот, если не больше: спутать машину с человеком, в отличие от синтета, можно было только с очень большого расстояния. Не такие гротескные, как техника Конфедерации из «Звёздных войн», андроиды, тем не менее, в массе своей смотрелись именно механизмами: с руками, головой (больше похожей на шлем, никакого лица), ногами – но в одежде не нуждающимися ничуть. Опять же, чётко просматривались модельные линейки.

– Надо было вас заранее предупредить, – поморщился секретарь. – В Штатах предубеждение против использования человекоподобных машин… и куча лишнего народа, который некуда девать в случае полной автоматизации выполняемой ими работы. А вот у нас в стране людей вечно не хватает. Особенно когда надо грязь убирать или за больными ухаживать – все сразу белоручками заделываются…

Н-да. Вот теперь мне понятно, почему плату Зэты в сборе с процессором у меня никто даже не попытался отнять, лишь опечатали и обязали пройти регистрацию по месту жительства: с таким количеством серийно выпускаемой робототехники самоделок и кастома должна быть куча. Включая полностью человекоподобных – под известные нужды, куда ж без этого. Да уж, Россия-матушка, не ожидал, скажу честно. Удивила так удивила.

Глава 3

Бабушка послала мне актуальную фотографию – даже больше того, сейчас, при встрече, она выглядела ещё немного моложе! Джинсы, подчёркивающие всё ещё стройные ноги, широкая блуза с фибулой-застёжкой, и немного косметики совершили небольшое чудо. Что осталось от деревенского портрета, так это всё те же «противотанковые» ботинки.

Напротив неё за столиком устроился мужчина средних лет с невыразительной внешностью. На нём даже костюм сидел так, словно хотел сказать: «ты видишь чиновника невысокой должности». Рядом с ним с портфелем в руке застыл андроид с государственным гербом на торсе и надписями «Опека и попечительство». Роботу, конечно, сесть никто не предложил.

– Марина Викторовна? – на всякий случай осведомился мой провожатый прежде, чем протянуть руку для пожатия.

Я ещё успел подумать, что, несмотря на все пограничные препоны, дурацкий американский обычай обращаться к женщине так же, как к мужчине, сумел и тут просочиться к нам в страну, как ПКУ мигнули экранами, определённо скрепляя идентификацию. Чиновнику секретарь руку пожал и вовсе молча.

– Спасибо, вы можете идти, молодой человек, – глядя на меня, соизволила отпустить дипработника родственница. Впрочем, надо отдать должное: откланялся мой провожатый только после подтверждающего кивка чиновника. – Ну здравствуй, Ярослав.

– Здравствуй, б-бабушка, – я слегка запнулся, обращаясь так к едва знакомому человеку.

– Ещё привыкнешь, – чуть улыбнувшись, неожиданно подбодрила меня женщина. – А это вот Антон, ответь ему, пожалуйста, на несколько вопросов и выслушай, чего он там должен тебе навещать под запись. Человек он подневольный, а мы с тобой ещё успеем наговориться.

Представитель службы опеки скривился, но кивнул, а я сделал для себя первый вывод о родственнице: заставить пусть и в рамках служебных обязанностей, но плясать под свою дудку даже такого госслужащего, как клерк Антон – это весьма специфическими чертами характера надо обладать. Н-да… Ну, остаётся только полагаться на статус внука, а то и меня по стойке смирно строить начнут, ещё не успеем до дому добраться.

– Вот, – тем временем достал из портфеля, услужливо, и, главное, без какой-либо команды, поданного роботом, большой планшет чиновник опеки. – Кладите пальцы на экран, совместите с появившимися указателями…

– Полиграф? – с интересом оглядел я устройство и положил ладони на устройство.

– Не только, – Антон едва заметно покосился на мою бабушку. – В смысле, используются и другие датчики для анализа, не только электрические, но и оптические, и температурные. Благодаря чему почти всегда можно определить, говорит человек свободно или по принуждению. Готовы отвечать на вопросы, Ярослав Витальевич?

– Готов, – я догадался, что часть системы сканирования опрашиваемого наверняка упрятана в андроида, хотя внешне он почти такой же, как протирающие свободные столы помощники официанта в кафе, где мы уселись.

– Тогда начинаем. Сначала хочу вас уведомить: Марина Викторовна, ваша ближайшая биологическая родственница, прошла проверку службы опеки и попечительства Российской Федерации и готова стать вашим опекуном на оставшиеся до вашего совершеннолетия шесть месяцев и двенадцать дней. Иначе вы можете выбрать проживание за государственный счёт на тот же срок в интернате для несовершеннолетних…

– Хватит с меня интернатов, – непроизвольно передёрнув плечами, выразил своё мнение я.

Кажется, после «Хиро» у меня на это слово образовалась лёгкая аллергия.

– Хочу заметить, Ярослав Витальевич, что вы в любой момент до достижения возраста совершеннолетия сможете изменить своё решение в пользу государственного содержания. Для этого достаточно воспользоваться вашим ПКУ или обратиться к работнику Опеки при плановой проверке…

Блин, кажется, эта байда надолго. И слушать надо внимательно, ничего не пропуская – мало ли, понадобится? Хотя очень надеюсь, что нет.

* * *

– Может, галстук хоть ослабишь, а то и вовсе снимешь, внук? – вкрадчивый голос родственницы заставил меня наконец вернуться в реальность. – Все официальные встречи кончились, уж поверь.

Просто именно на выходе из аэровокзала до меня вдруг дошло, что сейчас я увижу, проехав насквозь, Москву! Родной город… и не родной одновременно – потому что хрен знает в каком измерении и на тридцать лет вперед. Иррациональное желание увидеть собственными глазами сходство и различие реальностей вызывало почти осязаемую боль! Неудивительно, что я, не спрашивая, сел к окну, и, что называется, залип. Хотя, по правде сказать, ветрошумозащитные ограждения прятали за собой практически всю панораму пригорода – и что-то мне подсказывало, что в городе будет так же.