Дело молодых

Девушка в комбинезоне того же серого цвета, что и всё вокруг. Прислони к стене – сольётся. На лице нечто вроде маски для плавания, сделанной из мягкого пластика, серо-голубоватого цвета, как окна домов. Похоже, что при столкновении сначала со мной, а потом с тротуаром, аборигенка получила хорошую встряску – сидит на земле и крутит головой, как ушибленная.

– Ты чего? – спросил я встревоженно, запоздало вспомнив про языковой барьер.

Дамочка нервно засучила ножками и закрутила башкой ещё интенсивнее. Вот чёрт, ни хрена ж не понимает. Осознавая бессмысленность происходящего, всё ж спросил зачем-то:

– Эй, ты не ушиблась? – ласково, как ветеринар корове.

Аборигенка судорожно схватилась за свою маску и начала её двигать туда-сюда.

– Ага, так ты ни хрена не видишь в этой штуке, да? – догадался я. – Давай помогу снять…

Я аккуратно взялся за полумаску и мягко снял её вверх, освобождая эластичный ремешок, прижимавший к лицу. При моём прикосновении девушка дёрнулась и застыла, а оставшись без маски, выпучила глаза, как в попу ужаленная. Широко раскрытые серые глаза стремительно наливались слезами и паникой, а потом девица зажмурилась, закрыла глаза руками и завизжала в таком ужасе, что мне стало неловко.

– На себя, блин, посмотри, дура! – сказал я ей в сердцах.

Я, конечно, не красавчик, но до сих пор от меня бабы так не шарахались. И что вот с ней делать? Никогда не умел справляться с женскими истериками. А уж когда она и по-русски не понимает… Не пощёчинами же её в чувство приводить, неловко как-то незнакомую тётку. Да и рука у меня тяжёлая.

В перспективе проезда нарисовалось транспортное средство. Серый параллелепипед на колёсной платформе. Автомобиль (будем считать всё, передвигающееся по дорогам на колёсах, автомобилями) подкатил плавно и бесшумно, так что вряд ли его приводил в движение двигатель внутреннего сгорания. Задняя дверь открылась по-минивэнному, поднятием вверх, и оттуда выскочили ещё два аборигена, одетые ровно так же, как пострадавшая об меня девица – в серые облегающие комбезы и полумаски на лицах. Полностью игнорируя моё существование, они направились к сидевшей на земле и подвывавшей женщине; мне пришлось даже отойти в сторону, чтобы с ними не столкнуться. У одного из них был с собой длинный толстый шест. Он положил его на землю рядом с пострадавшей, что-то щёлкнуло, и палка с тихим жужжанием разделилась вдоль на две со складной рамкой и полотном между ними, раздвинувшись в нечто вроде носилок, только без ручек. Похоже, местная «скорая помощь» прибыла. Оперативно, ничего не скажешь.

Предполагаемые санитары действовали уверенно – один прижал к руке завывающей, как сирена, дамочки какой-то крохотный девайс, и она тут же, как по команде, заткнулась и начала заваливаться на бок. Второй тут же подправил под неё носилки и подтолкнул падающую тушку так, что она оказалась на них. Носилки коротко прожужжали и разложились ещё и вверх, выдвинули из себя раздвижную рамку с колёсиками, и превратились в невысокую каталку. Каталка самостоятельно покатилась к автомобилю, чётко развернулась и втянулась внутрь, как-то удивительно ловко складываясь в процессе. Я прям залюбовался, до чего хорошо продуманная конструкция. Мне казалось логичным, что медики, упаковав пациентку, захотят поговорить со мной – ну, как со свидетелем, для выяснения анамнеза. Я уже начал придумывать, как отмазываться, ни слова не понимая на местном, но нет, не снизошли. Сели обратно в машину, дверь закрылась, и автомобиль тихо укатил куда-то. Через пару минут улица снова была пуста, только маска истерической барышни осталась у меня в руках, как память о происшествии.

Впрочем, моё одиночество было недолгим. Пройдя метров двести, я увидел ещё одного местного – что характерно, он тоже бежал. Без видимой цели, размеренно и ровно, посередине проезда. Я посторонился, когда он пробегал мимо. Навстречу ему уже бежал другой, а в боковых проездах тоже появились бегущие. Я даже успел засечь момент появления – в стене одного из зданий открылась, сдвинувшись в сторону, дверь, из проёма вышел весь такой серый в комбезе и полумаске, покрутил головой – и потрусил куда-то. Вот ведь! То нет никого, а то все, как по команде, ломанулись куда-то, причём строго бегом, ни одного идущего. Бежали все ровно, сосредоточенно, без спешки. При встрече два бегуна обменивались между собой взмахами рук, и наклонами головы, но, пробегая мимо меня, начисто моё существование игнорировали. Казалось, что если бы я не отступал в сторону, то они бы так и пытались пробежать насквозь, как та голосистая дамочка. Такое впечатление, что они меня просто не видели сквозь свои полумаски. Я растерянно приложил трофей к лицу и сам чуть не навернулся от неожиданности – по глазам ударил взрыв цвета. Мне пришлось остановиться, и, чтобы не упасть от дезориентации, прислониться к стене здания. Ярко-оранжевого здания, с фантастическим многоцветным абстрактным граффити по всему фасаду.

Меж ярких клумб, усеянных тщательно подобранными по цвету растениями, создающими вместе удивительный живой узор, гуляли красивые люди в изящных костюмах. На их удивительно правильных лицах не было никаких масок, их одежды были ярки и разнообразны. Некоторые вели на поводках, держали на плече или несли в специальной подвесной системе удивительнейших питомцев – от странных вариаций собачье-кошачьего зверья до разноцветных причудливых птиц и даже крылатых рептилий безумных расцветок, похожих на миниатюрных китайских дракончиков.

Опустив полумаску, посмотрел поверх – улицы пусты, лишь редкие бегуны в сером. Снова приложил к лицу – ага, бегущих выделить несложно. Они не в сером, масок на лицах нет, но их несуществующие одеяния выдержаны в некоем едином стиле. Скорее всего, его можно назвать «спортивным». До меня дошло, что загадка всеобщего единовременного бега разгадывалась до неприличия просто – это местные любители здорового образа жизни. Работа-то у всех наверняка сидячая, вот и разминают булки. Так же просто, наверное, объясняется и одновременность – скорее всего, какой-то общий перерыв.

Если смотреть через маску, то на головах у бегунов самые разные причёски, на лицах макияж и какая-то бижутерия, не то вживлённая, не то приклеенная к губам и крыльям носа… Впрочем, что я несу! Нарисованная же! Нарисованная бижутерия, вместе с нарисованными костюмами и причёсками! В нарисованном городе, который, без преувеличения, прекрасен. Разноцветные дома создавали удивительно гармоничный ансамбль, картины граффити органично перетекали с одного здания на другое, яркие надписи, которые я счёл за рекламу, выделялись на общем фоне, но не резали глаз, и даже небо с облаками выглядело ярче и интереснее, чем в реальности. Я был не прав насчёт местных дизайнеров. Они были, и они были хороши – только это были дизайнеры виртуальности.

Чёрт побери! Я был потрясён до глубины души. Это же гениальное решение! Дорисовывать реальность, превращая её в произведение искусства! И при этом – нулевые затраты ресурсов. Зачем создавать миллионы разных штанов, которые чаще всего неудобно носить, при том, что они выйдут из моды ещё до первой стирки? Практичные комбинезоны наверняка идеально гигиеничны и износостойки, а то, как они будут отображаться в глазах окружающих, решает сам носящий. Здешняя цивилизация решила кучу проблем с ресурсами, экологией и социальными аспектами одним гениальным ходом – дополненной реальностью. Я просто уверен, что за виртуальную одежду аборигены платят так же, как у нас за реальную – в пропорции к доходам, какую бы форму они не имели. И здесь есть свои нарисованные Гуччи и Бриони, стоящие сумасшедших денег, и бренды попроще, для среднего класса, и лоукосты для люмпенов. Да, виртуальный Гуччи стоит бешеных денег всего лишь за запись в ячейке базы данных, но ведь и реальный никак не соотносится с ценой потраченной ткани. Потребитель платит за статус, а статус всё равно виртуален. Интересно, здесь есть свои «китайские подделки»? Пиратские копии дизайнерских моделей? Мне кажется, обязательно должны быть.

Я разглядывал прекрасную архитектуру нарисованного города, любовался изяществом ландшафтного дизайна и красотой его жителей (отличная замена пластической хирургии, кстати, наверняка тоже недешёвая), а потом посмотрел на свои руки… Увидел сквозь них клумбу и фрагмент стены. В местную реальность я не вписывался, и виртуальность вычёркивала меня, не понимая, что я такое. Пожалуй, мне не стоит становиться на пути транспорта.

Неожиданно что-то пискнуло, и перед глазами замерцали два навязчивых красных кружка. Как только я сфокусировал на них зрение, поперёк загорелась красная надпись, загудел неприятный зуммер и всё погасло. Я снял полумаску и вернулся в серую реальность. Видимо, пострадавшая в столкновении девица опомнилась и отозвала авторизацию прибора. Хрен мне теперь, а не виртуальные красоты. Всего несколько минут я любовался, а как теперь эта серость настроение портит! Неудивительно, что девушка впала в шоковое состояние. Она, небось, этой реальности вовсе не видела никогда, зачем ей? А тут такой – бац! – и невидимый я, срывающий покровы с её уютного нарисованного мира. Не позавидуешь. Надеюсь, всё с ней будет хорошо.

***

До нужного места оставалось уже недалеко, так что через два квартала я подошёл к серому (разумеется) дому с признаками того, что это историческое здание, с максимально сохранённым (насколько это тут принято) историческим обликом. Похоже на типовой районный дом культуры. Портик, колоннада, ступени, четыре этажа, высокие арочные окна со скудной лепниной. Там, куда ведут ступени, наверное, был парадный вход, начисто сливавшийся теперь со стеной, но мне туда было не надо. Согласно указаниям на записке Старого, я обошёл дом слева и нашёл ступеньки, спускающиеся вниз, к двери полуподвала. Там, где ей положено было находиться, всё та же серая гладкая стена – может, через эти их маски дверь была бы видна, а так нет. Впрочем, внимательно присмотревшись, нашёл щель по периметру. И как её открывать? Ни ручки, ни замочной скважины, ни звонка. Толкнул – бесполезно, не шевелится даже. Постучал раз-другой – тишина. Звук глухой, вряд ли меня внутри слышно. Блин, засада! Пнул несколько раз ногой – никакого результата. Стукнул трофейной монтировкой – оставил пару забоин на двери, но звук всё равно глухой и слабый. Постучал по косяку, надеясь, что он не так хорошо звукоизолирован. Ага, а планочка-то играет! Похоже, в отличие от капитальной двери, планка, прикрывающая косяк, декоративная, из тонкой пластмассы. И тут не без халтуры живут. Приложил к щели плоский конец монтировки, приналёг, и планка, чуть деформировавшись, сместилась. Монтировка зашла в расширившуюся щель, и я, используя её как рычаг, просто отодрал декор. Это было нелегко: упругая пластмасса пружинила и не давалась, но против лома нет приёма. Изуродовал край и, задвигая монтировку всё глубже, постепенно оторвал одну сторону, оставив висеть неаккуратной соплёй. Без этой декоративной накладки щель между дверью и косяком оказалась достаточно широкой, чтобы вставить монтировку уже в неё. Чуть отжав дверь влево, посмотрел в зазор – ага! Может, там глубоко внутри и сверхтехнологичный электронный замок, опознающий аборигенов по радиометке, отпечатку ауры или вибрации суперструн, но дверь он фиксировал обычным металлическим язычком-клинышком, как самый пошлый английский. Удерживая щель монтировкой, отжал его лезвием складного ножика, и всё – дверь распрекрасно открылась.

Тёмный коридор уходил вглубь здания, и никаких признаков выключателя. Тоже, видать, автоматическое всё. А поскольку я для местной оргтехники не существую, то и освещения мне не полагается. Хорошо, что у меня фонарик есть.

Я ожидал… Не знаю, чего. То ли капсулу виртуального подключения со зловещими мозговыми электродами, то ли сырой подвал с факелами и цепями… Чего-то, в общем, антуражного, достойного момента. Но нет, внутри оказался довольно обычный маленький кабинет, с некоторым, конечно, уклоном в хайтек. Сложной формы, даже с виду очень удобное, рабочее кресло перед столом, на котором монитор и клавиатура. Да, монитор большой, клавиатура красивая, но сами предметы куда обычнее, чем я ждал. Ни капли киберпанка. Я рассеянно ткнул пальцем в клавиатуру, оценить упругость клавиш, и монитор зажёгся. Вот блин! Вечно я сначала делаю, потом думаю. Поди угадай, что там ещё включилось теперь. Может быть, вокруг уже сплошной алярм, и дом окружает спецназ. Интересно, здешний спецназ тоже в виртуальной броне и нарисованными пушками? Ах да, Старый же говорил, что полиции тут нет. На кой чёрт нужна полиция, когда все в системе?

На мониторе было одно окошко по центру, в котором некий текст. Не знаю, кому он адресовался. Может быть, это сообщение, что интернет отключили за неуплату? Экспериментировать не стал, всё равно языка не знаю, так что никаких секретов выведать не смогу. На противоположной стене кабинета располагались две двери – самые, надо сказать, обычные двери, то ли деревянные, то ли под дерево, с латунными ручками. Вообще, в отличие от внешней серости, тут было несколько казённо и пустовато, но, скорее, уютно. Кремового оттенка стеновые панели с участками абстрактных геометрических узоров – вместо картин на стенах. Прозрачный стеллаж из стекла и блестящих трубок, на котором стояли какие-то декоративные безделушки, тоже в виде сложных геометрических фигур. Такая фигня вполне могла бы продаваться в «Икеа».

Двери оказались не заперты. За правой нашлась небольшая спальня с совершенно обычной кроватью, аккуратно застеленной голубым однотонным покрывалом, прикроватным столиком (опять из стекла и металла) и встроенным в стену шкафом для одежды. Открыл сдвижную дверцу, зажглась подсветка и обнаружилась большая, в рост, зеркальная панель. Я в ней не отразился. Довольно сюрреалистическое ощущение – смотреть в зеркало и не отражаться в нём. Не сразу сообразил, что это, видимо, стилизованный экран. Зачем зеркала, если наряды виртуальные? Этим же, скорее всего, объяснялся и крошечный объём шкафа – много одежды в него не положишь. Вот интересно, а зимой они что делают? Ведь есть же здесь, наверное, зима? Должна быть. Растительность на пустыре типичная для средней полосы, никаких пальм. Значит, скорее всего, и климат аналогичный. Надевают зимние комбинезоны с подогревом? Или вообще по домам сидят? Загадка.

Впрочем, шкаф был пуст. Казалось, тут давно никто не живёт. Пыли, вроде, нет, воздух не затхлый. Но всё равно ощущение брошенности. Нет запаха жилого помещения. За левой дверью нашёлся спуск вниз. Десяток ступенек, ещё одна дверь, на этот раз металлическая с механическим замком. Замок оказался не заперт, и за дверью обнаружился обычный выключатель-кнопка. Свет зажёгся, и мне открылся некий специфический парадиз.

Воплощённая зависть механика, способная разбудить криминальный хватательный рефлекс даже в праведнике. Стройные ряды разнообразного инструмента, штабель метизов в кассетах, стеллаж ёмкостей с технологическими жидкостями, вертикальное хранилище металлопроката всевозможного профиля, станки, верстаки и приспособы… Я замер, потрясённый. Пустите меня сюда на неделю… Нет, лучше на год! Да я, чёрт побери, готов здесь навеки поселиться! В середине довольно большого и хорошо освещённого помещения был стапель подо что-то массивное, но он пуст. Только разбросанный вокруг инструмент выдавал его недавнее использование.

Честно скажу, мне неожиданно захотелось что-нибудь тут спереть. Лучше всего – всё. Такая куча роскошного инструмента, лежащая без дела, вызывала во мне рефлекторный позыв «хватать и бежать». Вот, например, местная версия пассатижей. Какой интересный профиль губок, какой необычный механизм фиксации! Рука тянулась забросить такой прикольный инструмент в карман, но я сдержался. Немыслимым просто усилием воли. Сроду чужого не брал, и начинать не стоит. Опять же, мне надо этого мужика найти, а не обокрасть. Было бы плохое начало знакомства. Я, например, у себя каждый ключик в лицо помню. Ибо не замай.

И тут сверху послышался громкий, уверенный голос, который говорил что-то непонятное, но, судя по интонации, недоброе. Неужели накаркал, и это спецназ в матюгальники орёт: «Всем выходить с поднятыми руками!» Твою ж дивизию, и что мне теперь делать? Подвальная мастерская просто обязана была иметь второй выход. Не по лестнице же через кабинет сюда всё это затаскивали, да и стапель намекал на то, что здесь монтировали что-то довольно крупное. Действительно, дальняя стена была закрыта широкими рольставнями, в которые вполне прошла бы даже «Газель». Голос наверху замолк, а я заметался в поисках управления воротами. К счастью, владелец мастерской явно был ретроградом и любителем старины – в углу обнаружился вполне обычный контактный переключатель. Что-то тихо загудело, ворота пошли вверх, с шелестом складываясь в компактную металлическую гармошку. За ними была ровная голая стена. В растерянности я её пару раз пнул, но стена никуда не делась. Похоже, никакого выхода тут отродясь не было. Голос наверху снова начал что-то вещать, повторяясь. Ничего себе я влип. Интересно, сколько тут дают за проникновение со взломом?

Попинав стену, пошёл наверх – сдаваться. Ну, а что мне ещё делать? Залечь и отстреливаться? Так нечем. Я даже не могу взять заложников и требовать вертолёт. Во-первых, некого, во-вторых, языка не знаю. Чёрт, даже «не стреляйте, я сдаюсь!» не сумею сказать. Надо было попросить Йози разговорник краткий набросать, что ли. Поднялся в комнату и обнаружил, что с экрана включённого монитора на меня пялится какой-то сердитый белобрысый мужик. Оказывается, это его голос был. А неплохая аудиосистема тут – орёт громко. Я-то думал, с улицы доносится. Мужик, кстати, не в комбинезоне и полумаске, а в военной куртке – та его часть, что видна. Уставился на меня и что-то сказал. Я, разумеется, ни слова не понял, но по интонации было похоже на: «А ты что ещё за чёрт? Откуда ты взялся?» Ага, у него тут, похоже, камера. И, что характерно, она меня, в отличие от прочей местной техники, видит. Хорошо, что я пассатижи не спёр, было бы неловко.

А ведь, сдаётся мне, это тот самый адресат моего послания! Проверяет, кто это у него по хате шарится. Никаких фотографий мне не показывали, но по описанию был, пожалуй, похож. Лет примерно сорока, блондин с короткой причёской и выбритыми висками, лицо длинное, жёсткое, злое, острый прямой нос, мощный подборок, глаза смотрят как дульный срез. Суровый дядька, по всему видать… Показать ему записку? А если это не он? Человек с экрана снова начал вещать что-то требовательное.

– Да заткнись ты! – брякнул я с досады. – Думать мешаешь!

Блондин, что характерно, и правда заткнулся, глядя на меня как солдат на вошь. Я б, кстати, тоже на его месте рассердился, если бы ко мне в хату влез какой-то дятел, да ещё и ругаться начал.

– Эй, ты из Коммуны? – обратился он вдруг ко мне как ни в чём ни бывало. Без малейшего, надо сказать, акцента.

– Хренассе, – отвечаю я. – Какая ещё, нахрен, «коммуна»?

– Нет? – удивился блондин. – Тогда кто ты такой и что делаешь в моём офисе? Приёмные дни кончились.

– Так ты тот самый… как там тебя? Тогда я, некоторым образом, курьер. Письмо тебе с доставкой.

Развернул записку и показал её куда-то в сторону экрана.

– Так, – сказал нахмурившийся мужик на экране, – вот оно, значит, как… Ничего себе заявочки… Ты, вообще, кто?

– Ну, я так, мимо проходил. Если что, я вообще не в курсе, что там написано.

– Даже так? Надеюсь, хоть заплатить обещали хорошо?

– Ну, вообще-то… – тут мне стало немного неловко, и я почувствовал себя слегка лохом.

– Всегда они такими были, – сочувственно покивал он головой. – Халявщики.

– Не, ну я не корысти ради, – признался я, – мне самому интересно. Да и надо ж людям помочь.

– Да, задал ты мне задачку…

Мужик отвёл взгляд в сторону, и в динамиках послышался характерный звук печатания на клавиатуре. Никаких, значит нейроинтерфейсов?

– Так, вот тебе записка для Петротчи, он же там банкует?

– Для кого?

– Ну, мелкий, хитрый в очках…

– Я его знаю как «Старого»…

– Старей видали. Но да, это он. Бери записку.

На столе приподнялась панель, и оттуда выехал лист с напечатанным текстом. «Петротчи», значит. Вот почему он «Петрович»…

– Сюда больше не приходи, этот офис закрыт, приезжай прямо на загородную базу. Как её найти, Петротчи знает, пусть не придуривается. Ишь ты, уже «Старый» он… Всё, вали отсюда. Ты же через старые гаражи пришёл?

– Да.

– Вот и обратно иди так же.

– Слушай, а откуда ты русский так хорошо знаешь?

Мужик рассмеялся.

– Сам, блин, догадайся! Ладно, все вопросы при личной встрече, а теперь тебе пора. И, да – если ты не дурак, то сильно подумай о том, чей интерес в этой истории совпадает с твоим.

Экран погас. Я ещё раз подумал – не стащить ли пассатижи, уж больно они замечательные… И ещё раз решил, что не стоит. Вышел, аккуратно защёлкнув дверь, и даже постарался приладить на место отодранную планку косяка. Вышло так себе, но как жест извинения сойдёт. Направился обратно в глубокой задумчивости – что-то чем дальше, тем больше мне казалось, что гремлины рассказали, мягко говоря, не всю историю.

Дошёл потихонечку до брошенных гаражей, не встретив по пути ничего нового или интересного. Никто меня не ловил, не преследовал и руки не вязал. Всем было на меня совершеннейшим образом пофиг. Кажется, в этом Старый мне не соврал: мир этот скучноват, но безопасен.

Дверь в гараже была открыта и подпёрта – я до самого конца мероприятия немного напрягался по этому поводу. Освободив её, пошёл в темноту и вышел, едва не стоптав стоявшего с той стороны Сандера. Он быстро захлопнул дверь и присел рядом, опершись спиной на стену. Судя по всему, не так уж просто ему было удерживать проход открытым, на бледном лице появились бисеринки пота. И вообще выглядел он так, как будто всё это время держал на поднятых руках гирю. Вот интересно, что было бы, если б не удержал?

Важные мужички уставились на меня и что-то гневно залопотали – небось, выговаривали, что заставил Их Величества так долго ждать. Язык непонятный, но интонации характерные – мудаческие такие. Что-то это меня взбесило вдруг.

– А идите-ка вы, – говорю, – знаете куда со своими предъявами?

Не знаю, поняли они или нет, но, заткнулись разом и глаза выпучили. Отчего-то мне кажется, что поняли: жить у нас и не знать того адреса никак невозможно.

Старому же я молча протянул записку с принтера и, отмахнувшись от расспросов, отправился на выход. Хватит с меня на сегодня впечатлений. Поеду в родной гараж, у меня там чекушка в холодильнике, пачка доширака и плавленый сырок. Что ещё нужно человеку для счастья?

Глава 6. Следы «Гудричей»

Умывшись и выпив кофе, взялся за разборку морды УАЗа – решил электрику по уму переложить. Откручивая многочисленные мелкие болтики, расположенные, согласно неписаной инженерной парадигме, в самых неудобных и труднодостижимых местах, размышлял о виртуализации как окончательном торжестве общества потребления. Я часто за работой о всякой ничуть не касающейся меня ерунде думаю. Голова занята – а руки делают. Раньше я думал, что развитие потребительской идеи должно неизбежно упереться в естественный порог: ресурсы не бесконечны и, если переводить их на одноразовый мусор, они, в конце концов, просто тупо кончатся. Однако передо мной неожиданно открылся мир, где это ограничение с успехом преодолено. Нравится ли мне такой мир? Пожалуй, что нет. Однако, как альтернатива проверенным рецептам – войне, голоду и эпидемиям – не самый плохой вариант. Мало ли, что мне не нравится. Я и в свой-то мир не вписался: живу в гараже, ковыряюсь в железках, водку пью, плавленым сырком закусываю – куда мне лезть чужой оценивать? И тем не менее. Вот, вроде бы, вполне изящное решение, разом снимающее проблемы социального недовольства, ресурсного дефицита и всеобщей занятости (даже если это занятость фигнёй), а мне от него не по себе как-то. Не хочется мне такого в своём будущем. Хрен мне угодишь.

В какой-то момент понял, что на пеньке уже какое-то время сидит Йози. Я сначала из чистой вредности делал вид, что не замечаю, но, в конце концов, сдался.

– Ну, что ты смотришь на меня, как кот на швабру? Я выполнил обещанное. Сходил, отдал, получил, принёс.

– Ты вообще ничего не рассказал!