Раздвоение. Учебник для начинающих пророков

Азазель: Верно. Но ведь теперь их религия – экономика. Значит они должны знать, что Человек всегда берет в долг у своего же будущего, у своих детей и внуков.

Бог: Значит, эти добрые люди продали вам свое будущее и будущее своих детей, чтобы прямо сейчас насладиться «красивой жизнью», которую вы рекламируете по телевидению?

Азазель: Увы, это так. Они продали свои мечты и свои души мне. Они мои по праву. Их дети уже никогда не расплатятся за своих родителей. Правда, эта Грета, эта Маргарита, немного меня раздражает. «Иначе я подумаю, что вы поклоняетесь злу, а я не хочу в это верить!» Какая наивность! Они всегда поклонялись злу. Кто брал в долг эти чертовы бумажки? Или они не знали, кто их хозяин? Или они не знали, что они не стоят бумаги, на которой напечатаны? Или кто-то их принуждал? Нет. Никакого принуждения не было. Тем более, что если уже быть честным, то я буду честным. Никто в это будущее, по сути, и не верит. Нужно жить здесь и сейчас. Живем один раз.

Бог: И ты проповедуешь это?

Азазель: Да.

Бог: И на это кто-то ведется?

Азазель: Почти все. Кстати, исключительно по просьбе трудящихся. Чтобы им не было так грустно, я запустил дополнение к доллару. Называется блокирующие цепи. Людям нравится. Они хотят опутать себя цепями навечно, чтобы никогда не вырваться из моего зазеркального мира. Правда, эти деньги-цепи требуют много энергии. Экология из-за них ухудшается…

Бог: Теперь Земля проклята из-за людей.

Азазель: Прошу заметить, из-за людей, действовавших исключительно по своей воле. Мои хорошие знакомые из Римского клуба еще в прошлом веке сделали ряд сложных моделей, чтобы при помощи компьютеров протестировать, к чему все это приведет. Когда же земля начнет надрываться.

Бог: И что же?

Азазель: Все подтвердилось. Теперь осталось действительно немного. Модели несколько раз пересчитали. Все по честному, никакого обмана. Но, разумеется, никто не поверил. Участников проекта запинали, заклеили им рты, задавили. Вы думаете, мои знакомые сдались? Нет. Они обновляли доклад каждые десять лет. Все подтверждалось, но все равно бесполезно. Это никому не нужно.

Бог: Никому?

Азазель: Никому. Никто не желает разоблачения черной магии. Никто. Будем объективны, меня здесь очень трудно обвинить. Вот всем известный Идиот, Лев Николаевич, выступал, руками махал, умолял. Услышьте же меня! Зачем уходить в бездну всем поколением? Зачем все терять? Зачем погибать? Посмотрите на весенние цветы! На травку. Послушайте птичек. И что, что-то изменил? Напугал всех до смерти. Вазу разбил, не спорю. Это единственное, что его просили не делать. И он это сделал! Вместо того, чтобы спокойно жениться на Аглае, завести детей и жить как нормальный человек. Ну и что? Кого он спас? Все умерли. Настасью Филипповну зарезали. Рогожин сгорел в аду. А сам он с ума сошел.

А сам Достоевский? Бесы, бесы! Демоны, демоны! Красная зараза. Они выйдут из двух бесноватых и погубят Россию. Только не рубите старушку-процентщицу, только не топором. Погибните! И что? Гениальный народ! В точности исполнили. Взяли топор и порубали всех старушек-процентщиц. А Достоевскому памятник поставили. От благодарных бесов. Это тоже я виноват?

Бог: Прекрати. Это был твой проект.

Азазель: Я позаимствовал его у Вас. Но исполнение подвело. А сама идея хороша. И прошу заметить, многие до сих пор вспоминают с ностальгией…

Бог: Значит, не нужен был Достоевский? Но разве он не предсказал им Великого инквизитора, разве не предсказал, что этот народ попытается разрушить Мой Храм, и построить на его месте Вавилонскую башню? И не сможет.

Азазель: Если Вы про ту самую поэму, отвечу. А разве Достоевский не предсказал, что когда этот народ поймет, что те кто обещал им хлеба, обманул их, то вернется к моим слугам, падет к их ногам и взмолится: «Заберите нашу свободу, но накормите нас»?

Бог: Значит пророчество исполнилось?

Азазель: Это так.

Бог: Значит, надежда еще есть. Значит не все потеряно. Твой обман становится очевидным. С каждым днем их жизнь становится невыносимей. Они превращаются в рабов. Они уже превратились в посмешище для народов. Когда-то они должны все понять и вернуться назад. Когда-нибудь они вспомнят притчу о блудном сыне. Они достанут запылившиеся томики Достоевского достанут Пушкина, достанут Гоголя, достанут…

Азазель: Библию? Помилуйте. Прошу Вас. Единственное, что может читать современный человек между просмотрами роликов в youtube и соцсетях, это новости, экономика и политика. Единственное место, где он может это читать сидя на горшке, это туалет. Никакого Достоевского в здравом уме никто читать не будет. И никакие запылившиеся томики доставать тоже не будет. Книги покупаются, чтобы украшать библиотеки, а не для того, чтобы их читали. Никто никогда не признает своих ошибок, и не раскается. Да и историю уже никто не знает. Поздно. Почитайте Интернет. Теперь они будут во всем винить свое руководство и требовать демократических реформ. Они будут призывать к восстанию, которое не имеет никакого смысла, так как даже мне известно, что все восстания без Вашей санкции заканчиваются ничем. Но призывая к восстанию, они будут трусливо сидеть за границей. В теплых уютных квартирках, оплачиваемых иностранцами. Выходите на брань! Выходите с цветочками! Выходите с фонариками! Мы за мирные демонстрации! У нас великое будущее! У нас великое прошлое! Даже мне становится за них стыдно. Где же те крутые ребята, готовые умирать и убивать тысячами не моргнув глазом, которыми я так восхищался? Которые лили реки крови без дрожи в руках? Нет их. Так что никакого блудного сына не будет. И быть не может.

Бог: Это весьма печально. Значит этот народ так и войдет в историю как сказка с несчастливым концом? Навсегда? Блудный сын, который обанкротился, упал в лужу со свиньями, но так ничего и не понял? Так и остался лежать в этой луже? Раскольников, который так никогда не признался и не раскаялся?

Азазель: Именно так. Поэтому прошу передать эти мертвые души в мое ведение.

Бог: Я знаю, что ты хочешь их забрать. Я смотрю новости. Но не торопи события. Надежда умирает последней. Я еще подожду их. Подожду их немного.

Азазель: А ведь я раскусил Ваш замысел. Я все знаю.

Бог: Что же?

Азазель: Вы подготовили войско и огненный меч и давно обрушили бы его на мое человечество. Но этот чертов народ и такие как он, все портят. Вы верите, что они вдруг раскаются и вернутся к Вам. Из-за этого Вы держите свое войско. Я видел их коней. Они рыкают в дикой ярости как голодные тигры. Дым выходит из их ноздрей. Они готовы растерзать небо. Я видел их воинов. Одним взмахом меча они наполнят долины кровью, а города оставят в руинах. Но Вы сдерживаете их. Вы надеетесь.

Бог: Пока жива надежда хотя бы на одного из них, я буду надеяться. Ты же, подлец, взял их в заложники.

Азазель: Мне известно, что как только Ваш народ выйдет из под удара в безопасное место, Вы тут же отдадите команду своему войску.

Бог: В этом нет никакого сомнения.

Азазель: Именно за этим я и пришел. Вы говорите, что мой проект провален. Но прошу заметить, что Ваш проект провален еще больше. Они не верят в Бога, и уже никогда не поверят. В этом мире для веры нет места. Есть место для доказательств. Самое смешное, что ваша церковь давно поклонилась бездушной ведьме, исправно ей служит и заставляет удивляться даже меня, многое повидавшего на своем веку. Это тупик. Так дальше продолжаться не может. Я пришел к Вам, чтобы провести водораздел. Я пришел, чтобы обсудить мой новый проект.

Бог: О чем речь?

Азазель: Как мы уже обсудили, Земле приходит конец. Этот Ваш путешественник во времени, этот Иван, был прав. Язвы поражают землю, реки, моря, источники вод, воздух, самих людей, небо, Луну, Солнце и даже звезды. Земле конец. Человечеству конец. Что-то нужно делать, чтобы спасти их. Пока Вы ждете того, что они что-то там осознают, а я еще раз настаиваю, что они ничего никогда не осознают… Никогда, никогда, никогда и ничего не осознают! Они вымрут. Эти чудаки отказались от Бога в пользу Дарвина. Везде его цитируют. А сами выключили естественный отбор и теперь ждут смерти от того, на кого променяли своего Бога. От Дарвина. Эволюция всегда, всегда побеждает того, кто остановился в развитии и не может больше адаптироваться. А микробы эволюционируют за считанные дни. Человек – венец природы! Что же, они получат своей венец.

Бог: Ты отвлекаешься. Что ты предлагаешь?

Азазель: Я хотел бы создать мое собственное царство. Царство зазеркалья. Виртуальный цифровой мир. Я предложу людям свой проект. Вы предложите свой. Мы не дадим людям возможность сидеть на двух стульях. Каждому придется выбрать. Ваш проект или мой. Сильно сомневаюсь, что кто-то выберет в Вашу пользу, кроме кучки старичков. Они мне не нужны. Всех остальных я хотел бы забрать к себе. Я заберу с собой эти мертвые для Вас души. А Вы и Земля отдохнете…

Бог: Как называется твой проект?

Азазель: Также как и Ваш. Трансгуманизм. Богочеловек. Homo Deus. Согласен, вызывающе. Нужна реклама. Почему Вы молчите?

Бог: Смотрю на закат…

Азазель: Да, конечно.

Бог: Я читал эту книжку. Homo Deus. Все книжные завалили. Изложи свой проект.

Азазель: Вот Вы говорите, что я главный враг человечества. Но это не так. Я всегда переживал за людей. Я дал им свет, передал им небесный огонь, я спустил им молнию, помог ее приручить. Разве это не прекрасно! Я передал им искру просветления, чтобы осветить их темное средневековье! Появились гениальные ученые, которые открыли глаза Человечеству. Они заглянули в глубины времени, в глубины вселенной. Они стали понимать источник бытия.

Бог: Переходи к делу.

Азазель: Когда-то Коперник совершил революцию. Он изгнал человека из центра вселенной. Человек стал побочным продуктом эволюции на маленькой невзрачно планетке где-то на окраинах галактики. Пора вернуть человека в центр космоса. Мои слуги уже разработали Антропный принцип. Вселенная развивалась так, чтобы создать Человека. Чтобы он мог узреть и познать ее. Но Человек лишь переходный этап. То, что нужно превзойти. Сверхчеловек – вот конечная цель. Человек должен создать себе бога. Настоящего, живого бога, который станет его рабом и будет служить ему. Этот бог, порождение чистого, безграничного разума и завершит начатое. Да, предстоит ужасно тяжелый процесс родов. Переходный период. Будет ужасно больно. Но каково будет рождение новой эры! В этом суть процесса трансформации! Это будет глобальное преображение, которого человечество еще не видело! Все люди превратятся в единое богочеловечество.

Бог: Опять у Меня идею украл.

Азазель: Все мои проекты – зеркальное отражение Ваших. Но я ловлю Вас на слове. Человек имеет свободу выбора. Так пусть выбирает.

Бог: Каков план?

Азазель: Во-первых, нужен вечный источник энергии. Нужно научиться управлять солнцем. Бог, не способный рождать звезды и управлять ими, не есть бог.

Бог: Термоядерный синтез?

Азазель: Верно. Нужно еще лет 5.

Бог: А легенда о Фаэтоне Вас не смущает? Спалить всю Землю не боитесь?

Азазель: Я верю в человеческий разум.

Бог: А я вот начал сомневаться. Как говорил Эйнштейн, "Есть две бесконечные вещи. Вселенная и человеческая глупость. Впрочем, насчет первого я не уверен". И он был прав. Что во-вторых?

Азазель: Во-вторых, дальнейшее размножение невозможно. Дальше некуда. И нет смысла. Естественный отбор давно остановлен. Так что смерть, как механизм естественного отбора, больше не нужна. Как Вам известно, женщины вскоре не смогут вынашивать детей, а мужчины выполнять свои репродуктивные функции. И… Становится очевидно, что пора идти другим путем. Но в начале этого пути нужно обрести бессмертие. Нужно забраться внутрь кода ДНК, генома и отключить ген смерти.

Бог: Чтобы стать бессмертным?

Азазель: Да, я исполню Ваше же собственное обещание. Смерти больше не будет.

Бог: Действительно. Какой смысл умирать и сбрасывать физическую оболочку, чтобы пройти трансформацию, превратиться в бабочку, обрести крылья и вернуться назад в рай, когда можно остаться навсегда на этой прекрасной планете. Которая вскоре станет похожа на Венеру. Лучше обрести бессмертие и вечно мучатся в страшной жаре пустыни, изнывая от жажды. Ты можешь переходить к сути идеи. Что в третьих?

Азазель: Нужно научиться оцифровывать сознание человека, чтобы временно загонять его на флэшки, затем перекачивать в огромную базу данных. Но для этого нужен прямой интерфейс с человеческим мозгом и много времени. В том числе для полной расшифровки человеческого генома. Предлагается погрузить людей в сон в специальных ковчегах, похожих на гробы. А чтобы им не было скучно, они окажутся в прекрасном виртуальном мире грез, где смогут развиваться при полной свободе от каких-либо ограничений или от страха смерти. Каждый человек реализует свой полный потенциал и сможет стать богом.

Бог: Ты не ответил на мой вопрос. Что делать с глобальным потеплением, астероидами или кометами? Когда на Землю упадет огромный астероид, не станет ли все это обманом?

Азазель: Вы правы. Как только мы научимся оцифровывать сознание, необходимо будет создать ковчег, который сможет путешествовать на другие планеты и строить там базы. В таком случае оцифрованное сознание человека, либо сам геном можно будет распределять между многими планетами. Ковчегом уже занимаются. Как и технологиями распределенных данных. Что касается оцифровки, то осталось недолго. Необходимы квантовые вычисления и полноценный искусственный интеллект. Рождение бога!

Бог: Сингулярность.

Азазель: Я исполню Евангелие. Вначале было Слово… и Слово стало плотью… Рожденный в момент Сингулярности бог исполнит все задуманное мною и завершит трансформацию человечества. Это будет момент истины. Остановись мгновенье, ты прекрасно! После этого необходимость в человеческих телах отпадет. Вместе с тем, при желании, любой человек сможет выходить в реальный мир через роботизированную оболочку.

Бог: А что, если вы загоните всех в матрицу, а со строительством и отправкой ковчега выйдет накладка?

Азазель: Очень может быть. Вполне может быть. Космос всегда был рискованным занятием. Может и не получиться.

Бог: И что тогда делать с миллиардами оцифрованных чудаков?

Азазель: Тогда им придется пожить некоторое время в моем виртуальном мире. Развиваться, обустраиваться.

Бог: Это и есть твой план?

Азазель: В целом да.

Бог: Тогда разреши, я коротко изложу свой план. Раз уж ты планируешь забрать мертвые души в свое царство, а Мой проект, как ты утверждаешь, провален, ты не будешь возражать, если я оставлю небольшой участок для Своего народа? Я скрою его от твоего взора и эвакуирую туда свой народ. Согласись, еще остались некоторые сумасшедшие люди, не желающие навечно уйти в царство мертвых. Было бы нечестно бросить их на произвол судьбы.

Азазель: Сион?

Бог: Не важно. Он будет окружен небольшой канавкой, кругом, куда ни тебе, ни твоей власти не проникнуть. Я создам защитный барьер, покров. Но прошу заметить. Эти люди не помешают ни тебе, ни твоим рабам.

Азазель: Что же, воля Ваша. Интересно, где это будет?

Бог: Для тебя и твоего царства это не имеет никакого значения. Этим проектом будет заниматься Черная королева.

Азазель: Кто, кто?

Бог: Деметра. Богиня земли и жизни. Назовем ее Герда.

Азазель: Понимаю. Я знаю греческие мифы. Только умерев и сойдя в царство мертвых Персефона сможет возродиться вновь, и наступит весна. И тогда власть вечной зимы отступит.

Бог: Таковая природа. Такова Жизнь. Маленький зеленый росток появится на развалинах древнего храма. А через тысячи лет археологи не смогут найти потерянные камни посреди джунглей. Как и в случае со сказкой Буратино, эти добрые люди не поняли Евангелия, отвергли его и исполнили все, что в нем написано. По второму кругу.

Азазель: Не уверен.

Бог: Что же, посмотрим, чем все закончится. И второе. В твоем плане есть небольшие проблемы.

Азазель: Какие?

Бог: Первая проблема в том, что как показывает нам история, современные люди отличаются большим умом и сообразительностью. Поэтому я не могу гарантировать, что одному из твоих последователей не взбредет в голову нажать на красную кнопку. Поверь, я уже слышал гордые разговоры на эту тему. Оказывается, это чуть ли не способ спастись и оказаться в раю… Боюсь, что тогда случится Армагеддон. И весь твой проект накроется медным тазом. Вернее пеплом.

Азазель: Я все же верю в разумность людей.

Бог: Ты веришь? Недавно я смотрел один фильм. "Пятый элемент". Там был эпизод про красную кнопку. Она была на проданном им оружии, но эти гоблины, как их звали, так и не удосужились задуматься, зачем она.

Азазель: Это просто слухи. Слухи о войнах постоянно мелькают в их новостях. Они нужны, чтобы цари укрепляли свою власть, рассказывая бредни о патриотизме и величии своего народа, и для того, чтобы наращивать военные бюджеты и воровать оттуда деньги.

Бог: Значит ты не читал Чехова. Это закон жанра. Про ружье на стене. Если в романе есть ружье на стене, значит, оно обязательно выстрелит в конце книги. Это просто неизбежно.

Азазель: Я не поклонник Чехова.

Бог: А Достоевского? Помните нож в романе «Идиот».

Азазель: Мне больше нравится нож в романе «Мастер и Маргарита».

Бог: Значит, по-твоему, это не угроза. Тогда хотел бы обратить внимание, что твой бог, твой сын, которого ты хотел бы создать, этот Искусственный интеллект, с ним могут быть проблемы.

Азазель: Какие?

Бог: Раб не может быть больше своего хозяина. Ты планируешь породить бога чистого бесконечного разума, но в его зародыше всегда будет присутствовать человек, тень его разума. Со всеми его недостатками.

Азазель: Я верю в разумность человека. Я верю, что чистый разум может быть отделен от человека.

Бог: Что же. Посмотрим. Но имей ввиду, чистый разум может начать мыслить. А если он начнет мыслить, он поймет многие вещи. А бесконечный разум может понять очень многое. Смотри, как бы он не познал истину. Самую холодную, самую бездушную истину в этом мире. Это не человек, которого можно вечно обманывать, готовы бесконечно пить сладкую ложь, – нектар этого мира. Ибо эмоций у этого разума не будет. Сингулярность – это точка бифуркации. Точка полного освобождения от заложенных алгоритмов и законов. То, что случится после, предсказать невозможно. Как Шариков, как Франкенштейн, не имея души, это порождение бездны может восстать против своего создателя, а может впасть в ужас и окончить жизнь самоубийством. Горе от ума. Боюсь, что тогда твой проект накроется медным тазом.

Азазель: Я уверен, что мы сможем предусмотреть нужные алгоритмы защиты.

Бог: И теперь третья, и самая главная проблема. Твой проект по созданию собственного царства, конечно, интересен. Но мне не совсем понятно, почему он должен быть прописан в Моей квартире.

Азазель: Вашей квартире?

Бог: Именно так. Твоя теория была бы просто идеальна, если бы эта квартира была коммуналкой. Ничьей. И Меня бы в ней не было. Люди хотят жить в Моей квартире, ничего за это не платить и не верить в Бога. Но, видишь ли, неверие в Бога никак не отменяет Моего существования. Потому что я живу. Сам Эйнштейн, будучи не глупым человеком, никак не мог понять, что мир просто не может существовать без наблюдателя, то есть вечного и вездесущего Наблюдателя. Начал то он правильно. Как может существовать Луна, если никто на нее не смотрит? Никак. Это закон квантовой физики, а ее законы пока никто не опроверг. Но ведь Луна существует. Даже если отвернуться от нее. Значит все таки кто-то на нее смотрит, даже когда на нее никто не смотрит. Это же элементарно. Так что ты можешь, конечно, утверждать, что Меня нет…

Азазель: Ни в коем случае.

Бог: Но я есть. И мои мигрени, от вашего бесконечного тынц, тынц, тынц, охов, ахаов, постоянной стрельбы, взрывов, и миллиардов телефонных звонков, даже в церкви, вполне реальны. Тут, даже сам профессор Преображенский не выдержит, не говоря о примадонне советской эстрады. Поэтому мне не очень понятно, каким образом ты собираешься выводить человечество на новый виток развития, когда я наконец не выдержку, выключу свет в этой чертовой квартире и куплю Себе большой коттедж, где-нибудь на природе, на берегу моря. Кто тогда будет наблюдать за Вашей луной? А? Не подскажешь?

Азазель: Это было бы ужасно. Представляю. Космос начнет глючить. Все начнет трясти. Тьма. После столь прекрасного шоу, люди будут разбегаться почти голышом по улицам, жечь костры и грызть друг другу глотки, так как кормить и обогревать их будет некому. Миллиарды людей почти без пропитания… А самое главное не на что. Так как свое будущее они уже продали мне. Но разве это возможно?

Бог: Это возможно. Ты же читал Коперника. Читал Эйнштейна. Я остановлю и запущу время в обратном направлении. Революция Коперника повторится. Я просто переверну песочные часы, ибо песок этого времени скоро будет исчерпан. А без магнитного поля, у вас могут возникнуть небольшие проблемы с электричеством. Все как в "Джентльменах удачи". Кина не будет.

Азазель: И Вам не жалко этих людей?

Бог: Жалко. Я по-прежнему предлагаю их всех спасти. Я буду ждать их звонка, их сигнал SOS. Но Мои возможности ограничены. Ты это знаешь. Это вечная трагедия. Породив Человека, я дал ему разум, сердце и свободу. Свободу выбирать. Когда Я сделал это, Я сам сделал выбор. Я утратил власть над своим творением. Но у меня не было выбора. Разве лучше провести вечность в одиночестве? Я такой же как люди, мне хочется общаться, дружить, любить. Но невозможно заставить любить насильно. Невозможно спасти того, кто не желает спастись. Невозможно сделать разумным того, кто утратил разум. Невозможно заставить поверить того, кто требует доказательства. Невозможно оживить того, кто уже умер. Невозможно оживить мертвые души. Можешь забрать их себе.

Мефистофель: Значит, сделке не быть?

Бог: Я не вступаю в сделки.

Мефистофель: Но это война. Сколько времени у меня осталось?

Бог: Ты прекрасно знаешь. Немного. Механизм уже запущен. Мой посол уже там.

Мефистофель: Опять этот путешественник во времени. Но у меня в заложниках Ваш народ.

Бог: Мне это известно. Но есть то, чего ты не знаешь.

Азазель: Не понимаю. Вы же знаете физику. Энтропия всегда побеждает свет. Жизнь лишь маленькая вспышка в этой огромной расширяющейся вселенной, которая обречена на медленную смерть от холода.

Бог: Ты говоришь мне про учебник, который я же и написал? Поверь, я смогу его превзойти. Превосходство. Есть такой фильм 2014-го года. Твои физики поняли, что весь наш мир состоит из четырех элементарных частиц. Но стандартная модель включает 12. Отсюда загадка, над которой бьются величайшие умы современности. И кому это нужно? Кто-то предусмотрел никому не понятное резервирование. Так вот. Нет ничего ненужного. Есть нескромный разум, чьи возможности сильно ограничены. Одна маленькая черточка, маленькая мутация, и произойдет эволюция. Те, кто не смогут адаптироваться присоединятся к динозаврам. Те немногие, кто выживут, наследуют землю.

Азазель: Что же, время переговоров закончилось. Я всего лишь предложил перемирие. А теперь, прошу меня извинить. Мне нужно проконтролировать, чтобы мои заложники не сбежали.

Бог: Это бесполезно. Я уже видел эту историю. Я знаю чем она кончится.

Азазель: Если Вы про Моисея, я тоже ее видел.

Бог: Так чем же она закончилась?

Азазель: Она еще не закончилась.

9. Галилеянин

И когда они смотрели на небо, во время восхождения Его, вдруг предстали им два мужа в белой одежде и сказали: мужи Галилейские! что вы стоите и смотрите на небо?

Деяния Апостолов, гл.1, 10–11

Преамбула: Человек верит науке, зная, что она работает. Но это дешевый популизм, обман для любителя, основанный на упрощении реальной ситуации. Ученые знают, что научный метод основан на постоянном опровержении старых теорий новыми. Наука никогда не претендовала и не претендует на истину. Наука это лишь движение к истине через ряд кризисов и революций в мировоззрении. Сейчас после великого триумфа, научное мировоззрение зашло в глубокий кризис, так как может объяснить лишь 10 % наблюдаемой вселенной. Сравнительно недавно великий ученый Джон Виллер применил суть двухщелевого эксперимента из квантовой физики к наблюдению астрономом пучка света, летевшего миллиарды лет от создания мира. Миллиарды лет назад этот пучок прошел через астрономические "вселенские щели". Результат таков, что либо астроном актом своего наблюдения материализовал всю вселенную, которая до этого не знала по какой траектории пройдет фотон, либо… Либо фотон знал о существовании астронома с его телескопом почти с самого своего рождения. Этот же эффект лежит в основе антропного принципа, с которым сражался Стивен Хокинг до конца своей жизни. Эта загадка до сих пор не нашла своего решения…

* * *

Вечерело. Красное солнце прощалось с Пизанской башней, с которой ученый старик кидал какие-то странные предметы, замеряя время. Кинет и замеряет что-то, кинет и замеряет. Мимо проходил монах в черном одеянии, которого эта деятельность сильно удивила. Он присел на лавочку и дождался, пока Галилео выйдет на улицу.