Хризантема истины

Мария Шелкопряд

Хризантема истины

Глава 1. Цепь, порожденная цветком

Все началось обычней некуда. В то злополучное утро я проснулась, как и всегда, от будильника.

Сладко зевая и потягиваясь, увидела на майке, в которой заснула, большой лучистый черный цветок, но не придала этому значения. Когда до трех часов утра общаешься в скайпе с друзьями о том, о сем, это не способствует зоркому зрению и ясному сознанию по утрам, особенно в 6:30.

Протирая слипающиеся глаза, я только лишь удивилась, чего это взрослым вздумалось цеплять на меня брошки, пока я сплю. Один поворот на бок и полупрозрачные лепестки превратятся из цветка в смятый комок, да и, как говорится, ничто не предвещало. Дальних родственников не приезжало, и вообще, я просила новые наушники, беспроводные, со светящимися кошачьими ушками…

Все это промелькнуло в голове, пока я выбиралась из кровати, нашаривала домашние тапочки, и сразу стало безразличным. Топая в ванную, я даже не повернула головы, посмотреть, не стоит ли в прихожей чужая обувь.

Умыться, почистить зубы и за завтраком не показаться маме сонной мухой – вот, что занимало мысли в тот момент. Иначе вопрос об отключении интернета в десять вечера снова поднимется на семейном совете. В общем, я решилась на экстрим – холодный душ.

Ничего не зашуршало и не хрустнуло, когда я одним движением стащила с себя майку. Ой, нет!..

Так и застыв с поднятыми руками, я осторожно вывернула майку обратно с изнанки. Цветок отсутствовал. Машинально встряхнув одежду, я наклонилась поискать брошку на полу…

И завопила раньше, чем сонный мозг понял, что увидел.

Оно колыхалось на моей коже! Оно прилипло ко мне! Зажатой в руке майкой, я попыталась стряхнуть это с себя, но ничего не вышло.

Дверь ванной распахнулась рывком, жалобно звенькнув хлипким замочком. Повернувшись к отцу, я машинально прикрыла грудь рукой, и часть лепестков прошла сквозь руку.

– Ну и чего ты орала? – раздраженно спросил отец. Он примчался в домашних шортах и в одном носке, так что недовольно перетаптывался на холодном кафеле.

– Па… па… – я отчаянно пыталась рассказать все, но горло подводило, а разум уже потихоньку брал над паникой верх.

Отец окинул меня полупрезрительным взглядом – мол, чего я там не видел? Давно по дому в одних трусах бегала? Не доросла еще, грудь прикрывать, отрасти ее сначала, мелюзга! Лепестков, торчавших из моей руки, и колыхавшихся в такт быстрому дыханию, он не видел.

– Паау-у-у-ук! – выговорила я и всхлипнула.

– Тьфу! – в сердцах воскликнул дорогой родитель. – Тапочек в руку и вперед! Тебе же не пять лет, Альбина, в самом деле!

Дверь за отцом захлопнулась. Тихонько всхлипывая, я убрала с груди окаменевшую от напряжения руку. С ней ничего не случилось – потусторонняя пакость целиком осталась на груди, не собираясь расползаться по всему телу.

– Альбина, ты скоро? Завтрак остывает! – мамин крик из кухни помог быстрее взять себя в руки.

Я яростно потерла «цветок» сухой жесткой мочалкой, но с тем же результатом – лепестки проходили сквозь любой предмет. К этой жути ничего не могло прикоснуться.

За завтраком я только утвердилась, что родителям ничего не стоит рассказывать. Или решат, что я пересидела за компом, или… в дурку не хотелось. Нужно подождать. Может, оно как-нибудь само исчезнет.

По голове ведь меня не били, и никаких лекарств, даже витаминок, я не принимаю. Значит, максимум, нужно пережить это день, и если цветок не исчезнет до вечера, то на следующее утро я точно проснусь без него. Это казалось даже логичным для такой четкой галлюцинации.

В школе в тот день я старалась не смотреть вниз, на «цветок», сидела прямо. Эрна Демьяновна, наша математичка, даже похвалила, за то, что не горблюсь.

Но на следующее утро ничего не изменилось. Цветок оставался на прежнем месте – и через день, и через неделю. Так началась череда похожих друг на друга дней.

Привыкла к потустороннему украшеньицу я довольно быстро. Ну, мне так казалось. Оно не мешало, если только в столовке что-нибудь не сыпалось или капало на то место, где рос цветок. Подружки сначала смеялись, предлагали купить слюнявчик и в шутку называли свинкой, но резко перестали, когда я сболтнула, что не вижу там крошек. Не знаю даже, почему это постоянно происходило. Может, рука время от времени дрожала, а может, цветок притягивал еду. Кто же знает, чем он на самом деле питается? Об этом я старалась не думать, всякий раз, когда мысли об этом всплывали в голове, беззвучно твердя, что такая эфемерная штуковина не может нуждаться в пище.

В общем, изменения накапливались незаметно. Казалось, что все остается по-прежнему, но на самом деле изменился сам образ моих мыслей.

Я все чаще задумывалась над тем, что раньше и не приходило в голову. И это касалось не только потусторонней шняги с черными лепестками. Мудреные мысли про по-философски пространные вещи, типа человеческой психики, внимания и всего такого, в чем раньше я бы не уловила смысла, сделались завсегдатаями моей черепной коробки.

Теперь даже к урокам я стала относиться иначе, старательно делая домашку из опасений, что родители иначе однажды прикопаются к успеваемости и узнают, чем дочь занимается в интернете. А скрывать мне было что.

Вначале, разыскивая способ избавиться от цветка, я откладывала привычное общение по скайпу, но дни шли, ничего не менялось, и когда, наконец, я решила вернуться в привычную среду, оказалось, что глупости, о которых мы обычно говорим с друзьями, утомляют и раздражают. Иногда я вовсе с трудом улавливала, о чем речь.

Это был не первый «звоночек», но вполне очевидный. Однако, я, конечно, пропустила и его, продолжив разыскивать тот способ, который непременно поможет.

Запросы, которыми я терзала все браузеры подряд, становились все изощреннее. Заброшенные форумы и дневники, стремные группы в ВКонтакте – в ход шло все.

Чем больше я искала, тем яснее становилось, что шансов нет. И тем больше я прилагала усилий для поисков.

Экзорцизм предлагал отрезать часть тела, но с ним все всегда заканчивалось плохо. Магия, при всем многообразии, не работала, а если работала, то не в тех областях – гармония с окружающим миром и все такое, явно не могли помочь в конкретном случае.

Но, роясь во всяких описаниях магических практик, которые надлежало выполнять под присмотром наставника, а также в темах по психиатрии, я поняла – того, чего так не хотелось, избежать в итоге не получится. Мне нужна помощь. Придется кому-то открыться.

Поиск такого человека в интернете не задался.

От объявлений всяких экстрасенсов рябило в глазах. Каждый обещал прям звезды с неба и на словах казался единственным, способным помочь с любой нестандартной проблемой.

Потому начать я решила с простого. Решение и разгадка возможно, гораздо ближе, чем думается.

Первым шагом стал поход к окулисту. К счастью, бесплатный – знакомая подружки подсобила.

Дяденька долго хмыкал, светил в глаза, заставлял смотреть на разные предметы под разным углом и на разном расстоянии, а после подвел итог: никакой слепой зоны у меня нет. Возможно, это что-то психологическое, если не вижу участок собственного тела. Подружка неловко утешала, что возможно «оно само пройдет».

Я могла бы и сама догадаться, что со зрением порядок – достаточно повернуть голову в бок или запрокинуть вверх и посмотреть вдоль воображаемой линии в ту точку, где обычно находится цветок. К тому же, я вижу его в зеркале, а ведь не наклоняю голову, когда смотрю на отражение.

Дальше по списку шло обследование головы, но аппарата компьютерной томографии в нашей поликлинике не имелось, ровно как и всех других громоздких белых штуковин, на которые я налюбовалась в интернете. Просто так, по прихоти, на подобные исследования можно попасть, только заплатив за них. Похныкать перед врачами не поможет.

Но я достаточно начиталась про симптомы и понимала – шанс, что в голове найдется какая-то опухоль, один из тысячи. Устойчивая зрительная галлюцинация – это клиника, как ни крути. Ну, или мистика, если не хочется признавать себя психом. А мне не хотелось отчаянно.

Тогда-то и случилось одно из тех событий, что заставляют цитировать Ницше. «Если долго смотреть в бездну, бездна начнет смотреть в тебя».

Но тогда я еще не знала ни про какого Ницше. Не знала, что от цветка протянулась цепь событий. Не умела нормально анализировать происходящее.

Я хотела, чтобы кто-то помог мне. И люди, готовые помочь, появились…

Глава 2. Кто ищет, тот всегда найдет

Когда на перемене ко мне подошла восьмиклассница Мила Зайцева, я едва сдержалась, чтобы не поморщиться. Вся из себя правильная и хорошая – лично мы не пересекались, но от девчонок я о ней знала. В общем, ничего хорошего от Зайцевой не ожидала, хоть и не могла представить, что ей от меня понадобилось. Слишком громко смеюсь на перемене? Юбка на три миллиметра короче, чем положено? Кто ее, сушеную воблу, разберет?..

Мила поздоровалась и так тепло улыбнулась, что я засомневалась, не обозналась ли.

– Извини, что лезу не в свое дело, но нам с подругой показалось, что у тебя проблемы. Если нужна помощь – обращайся. Мы тебя за воротами после уроков подождем.

На меня просто столбняк напал: Что? Почему? Зачем и как?.. А новоявленная фея-крестная Вобла уже ушла.

– Что она от тебя хотела? – подбежали Кира с Юлей.

– Не знаю. По-моему, она меня с кем-то перепутала, – я пожала плечами и на всякий случай убралась из коридора в душный класс, хотя до звонка оставалось время.

Может, это всего лишь совпадение, и ничего эта Зайцева не заметила? Подруги же не задают вопросов, что у меня стряслось, а знаем мы друг друга еще с детского сада. Так что наверно, у старшеклассниц какие-то новые развлечения. Раньше были «письма счастья», но сейчас наверняка трудно отыскать дуру, которая поведется на такое.

В то, что Зайцева может хоть чем-то помочь, не верилось, но захотелось отвлечься от проблемы, а еще я была заранее немного зла, поэтому соврала друзьям, что иду в библиотеку и не пошла с ними домой.

За воротами никто не ждал. Выходит, зря удалила с телефона целый гигабайт музыки, чтобы освободить место под запись диктофона. Ну… это и к лучшему. Давно пора обновить плейлист.

Я достала телефон, чтобы отключить диктофон, и пропустила момент, когда появились Вобла и ее приятельница. Только что никого рядом не было, и тут они возникли как из-под земли! Телефон едва не улетел из рук на асфальт. Быстро заблокировав экран, я сунула его в карман и недовольно поинтересовалась:

– Где вы прятались?

– Здесь. Извини, – спутница Воблы махнула рукой, показывая на выступающий участок школьной ограды. Действительно, за ним можно спрятаться, только я не ожидала, что Вобла станет делать что-то подобное. А вот того, что она станет надо мной подшучивать – ждала. Как-то глупо с моей стороны выходит.

– Лика, – тихо представилась незнакомка с тонкими светлыми косичками. И, заметив непонимание, терпеливо и так же негромко пояснила: – Это от Анжелики сокращение. Не люблю свое полное имя.

– А я – Альбина. Не люблю свою фамилию – Ус, – словно кто-то тянул за язык, разоткровенничалась я.

Странно, конечно, как можно не любить такое красивое имя, как Анжелика? Оно нежное, и его уменьшительное – Анжи, звучит миленько. Совсем не то, что мое имя! Но сейчас я слишком напряжена, чтобы приставать с такими вопросами к едва знакомому человеку.

– Ничего, замуж выйдешь, поменяешь, – заверила Мила.

Тут вспомнились анекдоты про девушек, мечтавших избавиться от своих фамилий и получивших после свадьбы еще худшие. И как-то получилось, что мы начали болтать, словно старые приятельницы.

– Так… что ты хотела? – спросила я Зайцеву, когда мы зашагали прочь от школы. Спрашивать, насчет чего она предлагала помощь, оказалось до безумия неловко, и я предпочла задать, как казалось, нейтральный вопрос. Вот только, произнесенный вслух, он звучал ужасно – будто я прямыми словами обвиняла Зайцеву, что она ко мне пристала.

– Да, к делу!

Мила улыбнулась, словно не услышала ничего странного. Может, понимает, что я не специально? Все же, она старше меня на два года. Или это называется хорошими манерами?..

– Понимаешь, я с детства, примерно с первого класса, замечала… как сказать… что человеку рядом нужна помощь. Вот, например, одноклассник ест конфеты… ему уже не нравятся сладости, но он этого не осознает, ест их и ест, потому что помнит с детства, они вкусные… Глупо, да? Глупо пытаться лезть к человеку объяснять то, что может знать только он сам. Но это я поняла слишком поздно. Когда отношения с этим одноклассником испортились. С возрастом всякие такие вещи я замечала все чаще и чаще. Наверно, потому, что люди вокруг росли, а вместе с ними и их проблемы… И я старалась всем вокруг помочь. У меня никогда не получалось, но я думала, что прикладываю мало усилий, недостаточно стараюсь…

Зайцева говорила и говорила, а у меня мурашки бегали по коже. Такое совсем рядом. И никто об этом не подозревает. Никто не поверит, совсем как в мой черный цветок. А главное – не уверена, что хуже. Я просто вижу дурацкий цветок, но могу ведь на него и не смотреть. А вот Мила… действительно мучается. В школе ее считают нудной, заумно-правильной. Все только раздражаются от ее советов, заранее недолюбливают и даже ботаны и зубрилы держатся от нее подальше, ведь и для них у «идеальной» Зайцевой находятся советы и рекомендации.

Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. И все же, в первую очередь, волновал вопрос: как при таком раскладе Мила собралась помочь мне, если никогда не могла проверить реальность проблем, которые видит? А главное – результативность своей помощи. Но у меня нет выбора. Придется стать подопытным кроликом.

– … стало совсем плохо, – продолжала рассказывать она. – И тут я познакомилась с Оксаной Сергеевной. Она мне очень помогла! Научила думать о вещах, над которыми я прежде не задумывалась. Она очень добрая, не жалела времени сидеть со мной и разбирать мои ошибки. Тебе стоит с ней познакомиться.

Я напряглась, услышав имя-отчество. Это означало, что человек, о котором рассказывала Мила, как минимум, вдвое старше нее самой. Думаю, про девушку слегка за двадцать, даже Зайцева не стала говорить бы так официально. Мне моментально представилась одинокая пенсионерка, собирающая вокруг себя девиц, словно дама в английском пансионате – однажды в образовательный целях довелось смотреть старый фильм, в котором показывали чопорное заведение с унылыми девицами. Их оставляли без ужина, если они громко смеялись или еще как-то проявляли жизнерадостность. И как бабулька, хоть и не английская леди, отреагирует, услышав о моей галлюцинации???

– Погоди, Мила. А что ты сама у меня видишь?

– Оксана Сергеевна пока что запретила мне, как раньше, пытаться что-то изменить… – уклончиво ответила Зайцева.

– Я просто хочу понять, можно ли тебе верить, – в лоб заявила я.

Зайцева замялась, но тут Лика положила ей руки на плечи и мягко заговорила:

– Все в порядке. Оксана Сергеевна сказала, этот запрет только для твоего блага. Альбине ты никак не навредишь. Она ведь и так знает о своей проблеме.

– Хорошо… – сдалась Мила. – Только не пугайся. Ну и я еще плохо умею это объяснять. Может показаться, что я несу какой-то бред…

– Говори уже.

– Это все образно и немного метафорично… – гнула свое Мила, и я подумала, что не услышу ничего конкретного, но видимо со вступлением она на этом закончила:

– Обычно я вижу источник проблемы – откуда она растет. Но не у тебя. Скорее всего, что-то со стороны так влияет. Я наблюдала несколько дней, но большего так и не поняла. Вижу только, что тебя будто затягивает куда-то, и тебе все хуже. Мне нужно обсудить это с Оксаной Сергеевной. Раньше я видела только действительно внутренние проблемы…

Но ведь моя проблема и есть внутренняя? Или может, цветок – какая-то потусторонняя пакость? Но если предположить, что я вижу черную шнягу потому, что стала ясновидящей, то от чего тогда не вижу других подобных вещей? Если верить прочитанному в интернете – все вокруг должно кишить разнообразными существами. Задумавшись, я не сразу заметила, что Мила замолчала. А она ведь ждет, что я скажу!

– Приблизительно, это, наверно, может так выглядеть, – осторожно ответила я. – Но мне как-то страшновато обсуждать свои проблемы с незнакомым взрослым человеком. Ничего, если я немного подумаю?

– А не станет… поздно? – искренне встревожилась Мила.

Вот блин! Наверно, она думает про обыденные проблемы: плохие компании, уголовные поступки и все прочее!

– Нет. Честно. Вы есть в скайпе? Или ВКонтакте? Будем на связи, – я достала телефон. Девчонки не видели экран, но все равно я испытала облегчение, от того, что диктофон тогда, у ворот, свернулся при попытке удержать телефон в руках. – Мила, ты не обидишься, если я добавлю тебя в скрытые друзья? Нужно хоть придумать, на почве чего мы вдруг стали общаться.

– Конечно, не обижусь. Я тебя добавлю, когда домой приду.

– Лика? А как тебя найти? – не дождавшись от нее, как от Зайцевой ответа, принялась тормошить тихоню я. Она ведь ничего о себе не рассказала! А хотелось послушать истории и других девчонок, связанных с этой Оксаной Сергеевной!

Получив желаемое, я спрятала телефон и попрощалась с новыми знакомыми, пообещав, что до конца этой недели приму решение.

Глава 3. Немного сталкер

Всем известно – девушка, подозревающая парня в измене, ищет информацию лучше, чем ФСБ.

Парня у меня пока нет, зато подозрений вагон и тележка. А прослушав дома запись с диктофона, я вынесла из разговора с Милой то, что в реальном времени пропустила мимо ушей. Эта обожаемая Зайцевой Оксана Сергеевна научила Милу разбирать ошибки самостоятельно и действовать обдуманно, после чего жизнь Милы понемногу стала налаживаться. Стоило и мне оценить все происходящее как-то со стороны, чтобы крупно не накосячить.

А для начала побыть немного сталкером1 – и выжать из страницы Милы максимум возможной информации. У обеих девчонок профили закрытые, но Зайцева, в отличие от Лики, уже добавила меня в друзья. Ей я и занялась, просматривая фотографии (всего лишь четыреста восемьдесят, в основном пейзажи и цветочные клумбы) и друзей. Последних едва набралось три десятка. Все взрослые оказались родственниками и среди них – ни одной Оксаны. Я пошарила в других социальных сетях, но всюду Зайцева очень давно не заходила и информации, как и друзей, оказалось в разы меньше.

С Ликой повезло больше, хотя она до последнего меня не добавляла, несмотря на то, что висела онлайн. Я закончила обшаривать профили Милы и ее немногочисленных друзей, сделала все уроки, а Лика все не торопилась принимать заявку. Это немножко раздражало. Тогда я догадалась выйти из своего профиля, и лишь спустя сорок минут «офлайна» на почту пришло уведомление, что Лика подтвердила заявку в друзья.

К счастью, после этого зеленая точка на ее аватарке быстренько погасла, иначе бы я долго не вытерпела, создав у новой знакомой впечатление о себе, как о надоедливой липучке.

Этот-то профиль обладал в изобилии друзьями (сто сорок семь после тридцати зайцевских – действительно изобилие), кучей сообществ и неплохой подборкой красивых артов. Облизнувшись на картинки, я занялась делом, и вскоре стало ясно – эта страничка из тех, что именуют фейковыми. Мне-то с таким определением трудно согласиться, ведь я сама записана в ВКонтакте не как «Альбина Ус», но другой страницы у меня нет, и я ни от кого ее не скрываю. А вот Лика скрывалась – на всех фотографиях фильтров десять-пятнадцать, так, что это уже не фото, а картинки.

Меня это открытие только порадовало. Из общения со знакомыми, ведущими в интернете двойную жизнь – официальную и всю остальную, я знала, что на таких страницах люди чувствуют себя комфортней и более общительны. Если же Лика не станет со мной откровенничать…

Поддавшись паранойе, я открыла другой браузер и быстро зарегистрировала новую страничку с ни о чем не говорящим ником. Вот и пригодилась наконец вторая симка, недаром постоянно руки не доходили вставить вместо нее съемную карту памяти.

«Друзья! Мою старую страницу взломали! Восстановить возможности нет! Теперь я здесь! Добавляйтесь!» – быстро слепила картинку-табличку, закрепила на пустой стене, закинула с компьютера немного картинок, вступила в несколько десятков сообществ, большинство из которых совпадало с Ликиными, и с трудом оторвалась от этого увлекательного занятия.

Отсеять друзей Лики по возрасту, и вуаля! Оксана Сергеевна передо мной на блюдечке! Путь и зовут ее Роксаной, а вместо фамилии вовсе точки.

Круглощекая, но как бы в меру, тетенька за тридцать, а может и за сорок – год рождения в профиле скрыт, на всеобщем обозрении только день рожденья. Но сам профиль открытый, и я могу посмотреть все фотографии – тетенька в шубе, тетенька обнимает мелкую лохматую дворняжку, тетенька в поездках с другими тетеньками, у тетеньки на руках сидят белые голуби и несколько лет назад она ездила в какой-то монастырь. Молиться, или как мы в школе – на экскурсию – неясно. Главное фото ее профиля – голубь, который сидит в чьих-то ладонях, немного пугает, предвещая, что в качестве помощи тетенька пропишет мне бубнить молитвы. Так и слышу, в ответ на возражение, что за неделю молитв ничего не изменилось: мало мол, надо бы лет десять-двадцать… а лучше бы начать экзорцизм с хлебно-водной диеты. Бррр!

Свое жилище тетя Роксана не фотографирует – можно увидеть только куски обоев вокруг вышитой крестиком большой картины с волком на фоне огромной луны (что напомнило мне о большом папином полотенце с той же темой) и часть окна, на котором стоят корзинки с букетами. Стена профиля в репостах мудрых высказываний древности и размытых, не слишком качественных картинках, с современными изречениями о жизненных ситуациях на тему любви, прощения и правильных поступков. Всегда удивляюсь, почему нельзя найти картинку нормального качества, вместо того, чтобы довольствоваться пискельным мусором…

Еще, изредка попадались посты из сообществ про путешествия по России и ближайшим странам, а также какие-то политические перлы, в которых я абсолютно ничего не поняла.

Похоже, время в очередной раз потрачено впустую. Почему-то пялясь в экран, никак не удавалось ухватить суть этой тетеньки Роксаны. А может, мне просто не по зубам взрослый человек? В конце концов, нас разделяла бездна лет, превратившая девочку Оксану во что-то недоступное моему пониманию.

От усталости тело норовило согнуться, сгорбиться, голова клонилась вниз, и проклятый цветок то и дело оказывался в поле зрения. Показалось, или лепестки чуть колыхнулись?..

Нет! Нужно избавиться от этой черной шняги во что бы то ни стало! И не забивать голову попытками ненужного анализа. Какая мне разница, что за человек эта Оксана-Роксана?! Пусть хоть пляшет голышом с шаманским бубном после работы! Главное, чтоб смогла помочь! Мила, похоже, родилась такой как есть, и ее жизнь можно только облегчить, но я-то другое дело! А даже если тетенька Роксана ничего сделать не сумеет, то вдруг знакома с нужными людьми?

Поддавшись порыву, я быстро написала Миле, что готова встретиться с Оксаной Сергеевной, хоть прямо завтра после уроков, захлопнула ноутбук и замоталась в любимый плед с розовыми кошачьими лапками.

Но в оставшемся тусклом освещении мерещилось, что в каждой складке появилась поросль черных лепестков, будто я вся ими обросла.

Этой ночью (что удивительно – впервые с тех пор, как черная шняга появилась) мне снились невнятные кошмары.

Глава 4. То, что отличает тебя

Весь день я поглядывала в телефон, ожидая сообщения от Милы, обещавшей, что напишет мне, как только Оксана Сергеевна ответит.

– Ус, Альбина! Что ты все время вздыхаешь? Влюбилась? – сделала замечание учительница. Вокруг раздались смешки.

Эх, знали бы они, что я вздыхаю из-за какой-то незнакомой взрослой женщины, даже не актрисы или певицы, ожидая, что моя судьба вот-вот решится!

Но оказалось, тетя Рокси вовсе не горела желанием немедленно пополнить свой институт проблемных девиц.

«Не расстраивайся, зато в воскресенье она сможет уделить лично тебе целый час!» – писала Мила.

Вот счастье-то! А если я не захочу этот целый час???

Меня начинало потихоньку трясти.

Если бы после уроков я направилась прямиком к тетеньке, то ни о чем бы не переживала. Так со мной всегда, если до важного события остается мало времени: махаю рукой на бесполезные попытки подготовиться, а следом и все тревоги отключаются, ведь сделать уже ничего нельзя.