Суккуба – дитя тьмы, плод похоти

– Господин, сколько Вас можно ждать? Я уже давно всё приготовила для ритуала! – раздался из-за двери женский голос. – А дверь не открывается. Так что или выходите, или откройте наконец. Впереди важное событие! Если Вы ещё будете медлить, то мне придётся готовить всё заново!

Моргель бросил раздражённый взгляд в сторону двери. Неизвестно, что могло быть «приятнее»: проснуться от воплей этой одержимой или от солнечных лучей.

– Во-первых, как ты общаешься со своим Хозяином? Во-вторых, сейчас открою, – пробормотал демонолог и нехотя отпер дверь, понимая, что слова падшей отчасти верны.

Барбело ввалилась в комнату со сковородкой в руках, которой она и стучала, судя по всему. От девушки пахло подорожником. Тёмный маг невольно поморщился – он никогда не любил это растение. Но, увы, он используется в алхимии, и поэтому время от времени приходилось иметь с ним дело. Одержимая снова была в фартуке, под которым было короткое чёрное платье.

– Госпооодииииин, – будто назло, медленно протянула девушка, – прошу Вас проследовать за мной, – но при этом взгляд служанки был абсолютно серьёзным и сосредоточенным.

Сказав это, она демонстративно развернулась и ушла. Демонологу ничего не оставалось, кроме как идти следом за пепельноволосой, которая направлялась в музейную комнату.

На величественных мраморных стенах громадного зала располагалось множество картин, а вместо обыкновенных стёкол, оконные проёмы вмещали в себя разнообразные витражи самых невероятных форм и расцветок. Тяжёлые резные люстры со множеством свеч украшали потолок и хорошо освещали помещение, несмотря на его высокие потолки. Наверное, это одна из самых высоких комнат во всей Башне, не считая тронного зала. У стен располагались стойки с различными видами оружия и доспехов, многие из которых являлись ценными артефактами либо древними историческими трофеями. Потому комнату и величали музеем.

Взгляд чернокнижника остановился на ванне, которая находилась посреди выставочного зала.: «Ей тут явно не место, и свежие царапины на полу это подтверждают!» Над чугунным резервуаром струился пар – значит вода ещё горячая. «Для чего она здесь? Очень странно», – Моргель был растерян. Рядом с ванной на стуле, обтянутом кожей, сидела одержимая.

– Барбело, что это такое? – демонолог указал на сие недоразумение.

– А? Ванна? Нужна для ритуала. Между прочим, горячая ванна кажется простой и банальной, но в ней кроется вся суть данной процедуры! Она же вам нравится, правда? – одержимая помахала листочком в руке. – Книгу я вернула обратно в библиотеку на своё место. Вот страничка с ритуалом, он, оказывается, был просто вложен в книгу!

Действительно ли это было так, чернокнижник мог только догадываться. «Всё же не стоило спускаться к грибам этой ночью – смутно помню прошлый день», – пронеслось в голове Моргеля. «Но раз так, придётся довериться этой особе».

Одержимая поставила на маленький столик неподалёку банку с густой алой жидкостью, склянку с мёдом, чашу с поджаренными листами подорожника и корнями одуванчика, из которых делают кофе.

– Что это? Мед!?

– Да, липовый, – двусмысленно ответила падшая.

«Значит на самом деле там могло быть что угодно. Даже думать уже страшно», – младший брат переминался с ноги на ногу.

Барбело встала со стула, уступив место демонологу:

– Садитесь. Начинайте ритуал.

– Садитесь, начинайте ритуал, – передразнил Моргель одержимую. – Просто скажи, что я должен сделать! Мне не нравится твой командирский тон и… и вообще, как я могу начинать ритуал, не зная что и как делать? – демонолог в очередной раз пожалел, что доверил всё дело Барбело. – Черт, после проклятых грибных семян ничегошеньки не помню!

Служанка не обратила внимания на недовольную тираду Моргеля:

– Ну что вы всё чертыхаетесь, Господин! Садитесь-садитесь! – с этими словами падшая усадила чернокнижника в кресло и подошла к маленькому столику. – Я все сама сделаю – вы не беспокойтесь. Все будет в лучшем виде!

Темный маг не видел зловещей улыбке на лице служанки, ибо его взору была предоставлена тыльная часть Барбело, которую Моргель с удовольствием разглядывал, который раз убеждаясь, что у одержимой прекрасные формы.

Девушка повернулась, кокетливо улыбнулась и склонилась над демонологом. Следующее, что почувствовал младший брат, был сладкий липовый вкус на губах. Моргель хотел было начать возмущаться, но падшая жестом дала понять магу, что следует молчать, иначе ритуал прервется.

– Намажьте липовым мёдом свои губки. Сделано, – чеканила каждое слово довольная Барбело. – Господин! Перестаньте есть мед! – с этими словами одержимая ударила чернокнижника липкой ложкой по лбу. – У нас слишком мало липового меда!

Мурлыча себе под нос, пепельноволосая взяла банку с неведомой бордовой жидкостью, погрузила в неё кисточку, после чего коварно улыбнулась и резко распахнула рубашку на груди Моргеля: предательски оторванные пуговицы посыпались на пол.

– Нарисуйте сердечко на груди кетчупом, – продолжала воспроизводить текст ритуала служанка.

Скажем сразу, одержимая художественную академию явно не заканчивала и возможно даже впервые брала в руки кисть! Ведь «сердечко» на груди Моргеля, было больше похоже на пятую точку. «Блин, еще и штаны мне запачкала!» – темный маг покосился на свои черные брюки, которые теперь оказались усеяны красными пятнышками разных размеров.

– Теперь, мой Господин, пока я делаю вам ванну с подорожником и корешками, перечисляйте вслух всех тех, с кем у вас была интимная близость! – настойчиво изрекла Барбело, заметив ошарашенное выражение лица чернокнижника. – Это нужно знать суккубе, которую вы призовете! У вас ведь не должно быть секретов от своей личной соблазнительницы.

Падшая не зря сделала акцент на последней части предложения. Чернокнижник минуту молчал, возведя глаза к высокому потолку, а потом начал свою исповедь:

– Елизабет, первая моя, ласковая моя… больше ничего не помню о той ночи. Клерит, Фероя и Корианна – были времена, как сейчас помню, на сеновале, все вчетвером… Ах да, ведьма Ория, только ты брату не говори! Хм… Еще была кухарка баба Нюра. Но это так, можно сказать, вынужденная мера! Имен ночных бабочек не знаю, только псевдонимы: Лейка, Липка, Дойка и Мойка. Что ты смеешься? У всех бывают трудные периоды в жизни! Близняшки Мери и Фери. Хорошо покувыркались. Правда наутро они исчезли, а вместе с ними – моя золотая печатка и серебро! Хм… И молодая вампирша Соня. Хех… Моя кровь стоила той ночи!

Темный маг завершил свое повествование, а одержимая закончила возню с приготовлением ванны: теперь в воде, словно кувшинки, плавали листы подорожника. «Проклятое растение. Как представлю, что он липнет к моей коже… противно!» – поморщился парень.

– Ррраааздевайтесь, мой дорогой Господин! – задорно продолжила падшая. – Пора купи-купи! – с этими словами Барбело стянула обувь, носки и штаны с протестующего Моргеля. – Не волнуйтесь! Трусы с розовыми сердечками я оставлю на вас. У меня не найдется такого маленького листка подорожника, чтобы прикрыть ваш срам, – хихикая, Барбело начала подталкивать чернокнижника к ванне. – Аккуратней, садитесь, и не думайте пить отсюда! Это совсем не похоже на чай, уверяю вас! Я пробовала… Тем более мед на губах должен остаться до конца ритуала!

Демонолог сидел в тёплой ванне, предвкушая скорый призыв, не ведая, что у одержимой иные планы на этот ритуал. Вокруг Моргеля невозмутимо плавали листки подорожника, не смея прикоснуться к его светлой коже.

– Так-сь. Теперь прижмите колени к груди, хорошо, обнимите их. Отлично. Кстати, горячие травяные ванны помогают расслабиться и снимают стресс вместе с мышечным напряжением. Как там говорилось в конце… Ах да: «Прокукарекайте 69 раз», – с этими словами Барбело легла напротив ванны с чернокнижником, раскинув руки и ноги в стороны. Пока вы кукарекаете, я должна изображать звезду перед вами. Ну, чего вы ждете? Пока вода остынет? Начинайте!

Явно через силу, но чернокнижник начал делать то, что должен. Какой же это позор для него… да ещё и перед прислугой! На этом моменте он начал сомневаться в подлинности ритуала, который они вершили с Барбело. Но отступать уже было поздно.

Где-то на тридцать третье кукареканье, как на зов, прибежала нимфа. Её чешуя сменила цвет с бирюзового оттенка на светло-фиолетовой. К сожалению, для её расы это не значило ничего хорошего: цвет тела нимфы отражал состояние её здоровья, и оттенки, близкие к фиолетовому, обозначали болезнь или недомогание. Очень похоже на то, что жертвой «лунных слез» в эту ночь стал не только Моргель. Следует заметить, что на нимф и прочих водных созданий эффекты подобного рода действуют дольше, чем на людей. Бедная Лета: покинув сад и мотаясь по Башне в поисках Господина, она совершенно забыла принять противоядие! К сожалению, юная служанка не только не отыскала младшего брата, но ей также пришлось страдать от лёгкого наркотического опьянения. Но девушку это несильно разочаровывало: казалось, она вообще не понимала, что с ней происходит, и внешне выглядела лишь очень сонной. Но цвет чешуи, как лакмусовая бумажка, ясно давал понять, что организм нимфы бил тревогу.

Девчонка остановилась перед местом проведения ритуала, ибо из-за двери слышался говор Барбело и любопытство взяло верх. Лета вошла в музейный зал. Итак, под звонкий смех юной горничной, демонолог перестал кукарекать и залёг на дно ванны. Его взгляд остановился на нимфе, которая без стука и церемоний вошла сюда. Та в свою очередь с интересом изучив лицо Барбело, теперь созерцала тёмного мага в столь нелепом положении. Зал снова наполнился звонким смехом.

– Да как ты смеешь надо мной смеяться, дощечка? – возмутился Моргель, ударив ладонями по воде, от чего поднялся фонтан брызг.

Лета прекратила смеяться. Она учуяла сладкий запах меда, который она так любила, и решила слизать его с губ тёмного мага. Никому не известно, что же она видела на самом деле: в будущем девушка будет отмахиваться и твердить, что всё позабыла, при этом краснея как спелый помидор. Барбело приподнялась, осознав, что чешуйчатая подруга ей вовсе не померещилась, и начала отчитывать нимфу:

– Лета, фу! Что ты творишь? Мы проводим важный ритуал! – возразила она, будто это действительно могло остановить существо под веществом.

Но та уже успела покончить с мёдом, попутно стащить один лист подорожника и аккуратно положить его себе на голову. Прошли считанные секунды, как Лета охнула, отскочив от ванны и прижав руки к груди. Барбело и Моргель одновременно потеряли дар речи: вместо привычной, плоской грудной клетки нимфы теперь было два приличных полушария, которые задорно подпрыгивали при беге босой девчонки. «Размер четвертый, не меньше!» – в голове прикинул чернокнижник.

– Чей-та происходит? Как это? – лепетала Лета, озабочено нарезая круги вокруг ванны.

– Вот чёрт, как я могла не учесть этого, – одержимая завистливо сверлила нимфу взглядом. – Не ожидала, что кто-то осмелится нарушить ритуал.

А Лета, тем временем, стремительно покинув комнату, неслась дальше, шокируя всех встречных по пути.

Когда нимфа убежала, демонолог обратился к служанке:

– Барбело… как ты всё это мне объяснишь?

– А Вы о чём, мой дорогой Господин? – девушка невинно хлопала ресницами.

– Мёд, странные рисуночки и всё остальное – это не шибко похоже на ритуал призыва суккубы. Я ещё видел смысл, возможно, в перечислении имен своих любовниц, хотя это логичнее было делать перед суккубой! Ты уверена, что страница с ритуалом находилась в фолианте демонологии, а не в томике волшебных советов для подрастающих ведьм? – чернокнижник вылез из ванны, наклонился к одержимой и резко выхватил листочек из её рук. – Так-так, почему этот листик в клеточку, например? А чернила пурпурные? Ты можешь мне это объяснить?! – он строго на неё посмотрел. – Хочешь, чтобы тебя наказали?!

– Почему такой лист не может находиться в книге? – её лицо не выражало эмоций.

– Если ты думала, что просто так сможешь обмануть меня, выставить дураком, и я этого не пойму, то ты глубоко ошибалась, – Моргель явно начинал злиться. – Очень сильно ошибалась! – его глаза начали чернеть.

Барбело презрительно посмотрела в лицо темного мага, встала и пожала плечами:

– А может Вы просто не то количество раз прокукарекали, отвлёкшись на эту нимфу? Ох, да Вы же не можете себя контролировать! – улыбнулась она.

– Марш отсюда, и чтоб я тебя не видел в ближайшее время! – крикнул на неё чернокнижник. – Без тебя всё сделаю, бесполезная служанка! Проваливай к моему старшему братцу! И свой ритуал с собой забирай, сделаешь себе грудь нормальную! – демонолог бросил скомканный листочек на пол.

Барбело, изобразив грусть и обиду, покинула помещение. Петляя коридорами, она отошла довольно далеко от музейного зала. Одержимая периодически оглядывалась, не следит ли кто за ней. Путь ее лежал в подземелье, где, минуя грибной сад, темницы и склады, она могла попасть в тайную комнату, о которой знали лишь самые приближённые к Калигмору слуги. В одной из многочисленных кладовых, доверху заполненной холщовыми мешками с продовольствием, на стене имелась едва заметный рисунок: магическая руна в виде открытой ладони. Барбело приложила свою ладошку, сказала неприличное слово, и, как по волшебству, единственный пустующий стеллаж отъехал в сторону. Потайная дверь через узкий коридор вела в небольшую комнатку, которая скрывала в себе много тайн и паутины.

Отчасти похоже, что ты попадаешь в погреб. По бокам комнаты расставлены бочки: некоторые были пусты, другие же всё ещё были полны вина. Другую стену полностью занимал большой книжный шкаф, среди книг на нём пребывали небольшие каменные статуэтки и одинокий камушек неопределенной формы, бледно-белого оттенка. В центре помещения располагался небольшой магический камин, извергающий колдовское пламя, а вокруг него были расставлены диван с двумя креслами и большая коробка, которая, видимо, использовалась в качестве стола. Это помещение явно никто давно не убирал – всё покрыто толстым слоем пыли. Складывалось впечатление, что о существовании комнаты вообще никто не знал. Но это было не так.

В одном из кресел сидел молодой сутулый парень с длинными, слегка волнистыми, чёрными волосами, переливающимися из-за пламени, как перья ворона. На одном из заострённых ушей, достаточно длинных, чтобы выглядывать из-под волос, видна небольшая золотая серьга. Он был облачён в чёрные одежды: высокие сапоги, потёртые брюки, невзрачный пиджак и плащ с высоким воротником. Его зелёные глаза сейчас были прикрыты. В руках парень держал медные часы на цепочке, тиканье которых нарушало тишину. Он выглядел мрачным и задумчивым. Ощутив присутствие гостьи, человек спрятал часы в карман:

– Барбело, как всё прошло? – парень улыбнулся девушке.

Она надула губы и ответила:

– Как всегда: он самодоволен и груб, – фыркнула одержимая.

– Да ладно тебе, у тебя всегда есть поддержка от меня и Калигмора, – он мягко потрепал ее волосы, утешая. – Где книга?

Служанка достала фолиант из-за спины и положила на коробку:

– Лета сорвала ритуал! А до этого всё шло по плану. Всё, как было спланировано Калигмором. Но теперь цепочка нарушена! Липовый ритуал должен был воплотить, пусть на мгновение и иллюзорно, самое потаённое желание. И вместо того, чтобы доказать, что Моргель действительно тот, кому предназначена суккуба, у нас теперь нимфа с четвёртым размером груди!

Парень выпрямился в кресле, поперхнувшись воздухом, а девушка плюхнулась в кресло напротив, кинув краткий ревнивый взгляд на собеседника, после чего продолжила:

– Я даже не знаю, что теперь делать: он разозлился и сказал, что сделает всё сам. Представь, что будет, когда он не найдет книгу в библиотеке? – задумалась девушка. – Хотя суккубу я боюсь больше, чем разъярённого недо-чернокнижника.

– Не сказал бы, что он совсем неспособный, – взволнованно вздохнул парень. – Тогда делать нечего: придётся вернуть книгу на место и действовать далее по намеченному сценарию. Калигмор и без этого был уверен в том, какую роль предстоит сыграть его маленькому братику в нашей большой проблеме, – тёмная фигура в кресле снова ссутулилась, сверкнув глазами. – Только между нами: липовый ритуал, на котором настаивали его совесть и братская любовь, – лишний повод оттянуть неизбежное. В конце концов, именно призвавшему суккубу достанется больше всех. Не думаю, что мы с тобой способны остановить событие такой силы. Даже если книга пропадёт или будет уничтожена, она всё равно найдёт способ вернуться в Башню. Дьяволица сильнее всех здесь вместе взятых. И ты ведь помнишь, почему свалил Калигмор? И какая миссия лежит на нас с тобой, пончик?

Закончив мысль, он встал, протянув книгу девушке:

– Бел, отнеси её в библиотеку. Пусть всё пойдёт так, как должно. Иначе будет только хуже. А копию, которую мы успели сделать за ночь, я отнесу нашему Господину. Калигмор устал ждать: Башня и так слишком долго находится под Моргелем.

Барбело грустно кивнула, явно услышав не тот ответ, что ожидала:

– Да так ему и надо. Если все и правда пойдет по сценарию, как задумал Хозяин, я надеюсь, мы сможем отсюда свалить.

Парень, одетый в чёрное, неожиданно исчез, а одержимая потушила колдовской огонь и отправилась возвращать книгу в библиотеку.

– И я ведь просила так меня не называть, – томно бросила одержимая в пустоту.

Всё это время Лета, хоть и находясь не в себе, тихо сидела в кладовой, за большой грудой мешков, сгорая от стыда и обнимая свою новую грудь, не осознавая, что это лишь иллюзия. Она следовала за пепельноволосой по коридорам, потому что хотела извиниться перед своей одержимой подругой за сорванный ритуал, но потерпела неудачу: Барбело скрылась за углом, в одной из тёмных кладовых. Юная нимфа затаилась в комнате и хорошо расслышала конец диалога, который доносился из-за стены. Но пока она решила никому об этом не рассказывать.

Глава 6. Не суди о книжке по обложке

«Человек, терзаемый своими демонами, совершенно бессознательно мстит ближнему»

Франц Кафка – «Письма к Милене»

Южная провинция – большой полуостров, большинство городов которого имеют выход в открытое море. В эти города каждый день приходили десятки кораблей, желая поскорее сбагрить свой товар, загрузить трюм новым грузом и вернуться восвояси. Что сказать, жизнь тут кипела каждый день. Южная провинция считалась сердцем торговли и ключевой точкой морских торговых путей. Но если портовые города жили рыбным промыслом и коммерческими делами, то города, находившееся в центре полуострова, занимались производством товаров и переработкой ресурсов.

Индустриальные города Южной провинции были вечно затянуты чёрными облаками. Сложно было понять, то ли грозовые тучи приготовили очередной ливень для горожан, то ли безобидные белые облака впитали в себя дым, выхлопы и едкие испарения, которые извергали из себя многочисленные фабрики и заводы. Большую часть жителей таких городов составляли рабочие, медики, стражи порядка, священники, мелкие торговцы, чиновники и прочий люд, который был необходим для поддержки жизни, или скорее, существования. Судить не нам. Но мы вольны задаться вопросом: что забыл одинокий парень под проливным дождем около недостроенной часовни?

Он стоял, втянув голову в плечи, чем походил на недовольную птицу. Периодически парень протирал часы от капель дождя, вглядывался в циферблат, пока тот вновь не покрывался небесными слезами. Вскоре ему надоел этот процесс, и он начал ходить вдоль фасада часовни. Вид парня был мрачен, а одежды черны.

Улицы были богаты лужами и фонарями, которые разбавляли вечернюю тьму. К одинокому страннику медленно подошла маленькая фигура, закутанная в серый балахон. Жилистая рука жестом попросила наклонится ближе, и тёмная фигура повиновалась. Старик, который скрывался под балахоном, резко схватил парня за ухо и притянул его ещё ближе к себе:

– Ты же знаешь, что хозяин не любит, когда его подчиненные шныряют через Врата! – хриплым голосом прошептал старый ворчун, а после добавил, более грозно: – И не стони – не люблю я этого!

– Да ты мне серьгу так оторвешь!

– Сто лет мне не нужная твоя золотая бусина, – недовольно прокряхтел мучитель, разжимая пальцы. – Я с помощью трансмутации такие глыбы в золото обращал, что тебе и не снилось, сынок!

– Да-да, сейчас самое время вспоминать те времена, когда ты был главным алхимиком Первой Башни, – с иронией изрек парень, недовольно потирая красное ухо. – Может займешься своими настоящими обязанностями и отворишь Врата? Я тебя и так слишком долго прождал!

Старик молча побрел к дверям недостроенной часовни, парень пошёл за ним. На полпути привратник остановился, будто вспомнив о том, что ему был задан вопрос.

– Врата… Сколько лет я уже сторожу эти чертовы Врата?! Сегодня никто не должен был проходить через них. А лично тебя ожидали по воздуху. Что стряслось, Найтмер?

– Время… Я лишь успел достигнуть окраины города, – оправдывался ночной посетитель. – Не от меня зависит, в какое время я утрачу человеческое обличье или вновь обрету его! Ежедневно составлять эти дрянные прогнозы, анализируя сотни факторов, из которых лишь меньшая половина зависит от тебя, – парень тяжело вздохнул, – и то, всегда имеется шанс ошибиться на несколько десятков минут.

– Перевёртыши… – старик плюнул в лужу. – Не позавидуешь вашей двойной жизни. Наше дело маленькое, – с этими словами он приложил свою ладонь к двери часовни, такой высокой, что шпиль её терялся в облаках. – Проходи, – дверь со скрипом отворилась, ровно на столько, чтобы в неё мог протиснуться человек. – Но впредь старайся рассчитывать время так, чтобы не шастать через Врата лишний раз перед городскими! Знаешь, не хотелось бы поднимать шумиху.

– Не волнуйся, старик, этого больше не повторится. И да, обратно меня не жди – я уже своим ходом до Башни.

– Попутного ветра, Пернатый, – с кривой улыбкой ответил привратник, затворяя за парнем дверь.

Как только массивные створки за спиной перевертыша захлопнулась, настала тишина: больше не слышались шум дождя и скрип старого дилижанса, который заплутал в лабиринте улиц. Врата были пройдены – город остался позади.

Найтмер теперь пребывал в совершенно другом месте. Он стал подниматься по лестнице, его ждал долгий путь: приемный покой Калигмора располагался на самом верху. Парню предстояло пройти извилистую дорогу из коридоров и преодолеть десятки лестниц.

Наполовину недостроенная часовня – это морок, который накинул отец Калигмора на это место, дабы скрыть его истинное предназначение и тех лиц, которые в нем пребывали. Это была одна из башен семьи Калигмора – самая первая и самая древняя. Она была здесь ещё до появления города, который со временем вырос вокруг. Морок скрывали её от глаз людей сперва в образе обыкновенной мельницы, а потом в виде собора. Но после большого пожара, который однажды погубил весь город, следовало что-то изменить – и вот уже четвертый десяток лет горожане видят лишь недостроенную церковь и старика, которого принимают за сторожа часовни. Вратами же величали портал, который не перемещал вошедшего в иное место, как это обычно принято, а лишь пропускал через морок.

И пусть эта Башня весьма мала, но она была важна для Калигмора. Не как память, а как опорный пункт. Южная резиденция – так он называл это место. Моргель ни разу не был здесь, хоть и слышал рассказы отца о ней, при этом не придавал им особого значения. Калигмор же напротив, был любопытен и многое перенял у отца. Например, он уяснил, что очень важно держать врагов ближе, чем друзей. А чем плохо иметь штаб-квартиру посреди людского города? В будущем Калигмор намеревался распространить своё влияние на этот городишко, а после и на всю Южную провинцию. Возможно, все это были лишь мечты юного чернокнижника. Но отец оставил Калигмору такие ресурсы и знания, что эти мечты когда-нибудь вполне могли стать реальностью! Что сказать, оба брата любили строить грандиозные планы, правда, в отличии от Моргеля, старшему брату удавалось хоть иногда их осуществлять.

Увы эта Башня была пуста и давно покинута. Паутина, пыль, сломанная мебель, треснувшие витражи и оконные стекла – все это Найтмер встречал буквально на каждом этаже. Прислуга отсутствовала: Калигмор хотел, чтобы о резиденции знало как можно меньше людей… и демонов. Перевёртыша сопровождал мягкий янтарный свет: подсвечник с магическим камнем левитировал около парня на протяжении всего пути.

Перевертыш задумался, и чуть не споткнулся о вытянутые ноги девушки, которая сидела с книгой на широком подоконнике.

– Ой, извини, – она оторвала взгляд от страниц и искренне улыбнулась.

Перед его взглядом предстала молодая девушка с довольно приятной внешностью: милая улыбка озаряла светлое лицо, а ядовито-зелёные глаза так и сверкали. Небольшие заострённые ушки выглядывали из-под красных волос, которые доходили до лопаток и имели чёрные пряди. Следует заметить, что метисация между людьми и эльфами раньше была обыкновенным делом, это сейчас Гильдия светлых магов начала запугивать народ, склоняя к расовой чистоте.