Королева святых

– Все целы? Я никого не раздавила своими красивыми пышными формами? – не сдержавшись, громко рассмеялась.

От её заразительного смеха в комнате колокольчиком зазвенел и весёлый смех Лиэф. После стольких дней тоски она, наконец, повеселела, а вместе со смехом комната словно наполнилась солнечным светом. Добродушная Анне не спешила вставать с пола, играя с лисятами. Инария переглянулась с хозяйкой. Они поняли, женщина будет хорошим другом и верной служанкой.

Одевшись в бледно – розовое простое кружевное платье, королева отправилась на завтрак. Как же она была удивлена, увидев за столом мужа. На лице засиял румянец. Ей захотелось подбежать и обнять его со словами: «Я так скучала». Вдыхать аромат его тела, но вместо этого только поклонилась и вымолвила вполголоса.

– Доброе утро, мой король, – скромно села. Она ждала, что он скажет: «Я так скучал». Встанет, обнимет, прижмёт к могучему телу, но в ответ услышала сухие, подобно осенним листьям на земле слова.

– Доброе утро. Прости, что не виделись столько дней, – он с лёгкостью обращался к ней на «Ты». Она не решалась переступить этот порог, считая его по-прежнему чужим. – Много дел накопилось в королевстве. Надеюсь, ты не скучала? – не глядя на неё, продолжил есть завтрак. Чёрствый, отрешённый мужчина отравлял даже воздух вокруг. Настроение было испорчено. Отгоняя плетью мечты об объятиях и нежных поцелуях, Лиэф решила сменить тему.

– Я желаю поехать к родителям. Как я знаю, отец хотел встретиться с вами по поводу объединения двух королевств. Может мы вместе съездим к ним?

– Да, ты права, моя королева, но мы уже всё обсудили. Объединение пока откладывается, говорить о причине нет желания, – он выжимал из себя буквы. – Но ты можешь ехать к родителям, когда пожелаешь. Это твоё право.

Больше он не проронил ни слова. Окончив трапезу, король встал из-за стола, поклонился и тяжёлыми шагами направился к выходу. К вечеру всё было готово к отъезду. Лиэф, Инария, лисята и Анне спустились вниз, где снаружи их ждала карета. Обсуждая предстоящую поездку, они подошли к выходу, когда на пороге появился взволнованный, мокрый от пота гонец.

– Простите, Ваше Величество, – кланяясь, он вручил королеве письмо, на котором величественно сияла печать её королевства.

Она словно ощущала беду сквозь плотные листы бумаги, смотря то на гонца, то на письмо, что так и норовило выскользнуть из рук. Вскрыла конверт, бегло пробежала взглядом по идеальному почерку. Не дочитав до конца, мгновенно побледнела. На горизонте лениво переливался закат. Солнце на прощанье залило небо розовым светом. Замок был раскрашен яркими красками. Дул мягкий свежий ветерок, как вдруг всё переменилось. Небо затянуло тёмными хмурыми тучами. Раздался оглушительный гром. Сверкнула молния, забушевал океан, грозно бьющий волнами о берега, разбиваясь пеной. Королева упала так быстро, что никто не успел её подхватить. Инария кинулась к ней, тыкая носом в левой висок. Слуги подскочили, подняли, придерживая едва стоявшую на ногах Лиэф.

– Мои родители, – прохрипела. – Они погибли, – остекленевший взгляд был жутким. Высвободившись из державших её рук, выбежала из замка, подлетая к карете. Очнувшиеся от услышанного, бегом последовали за ней. – В Одаскра быстрее, быстрее! – кричала она срывающимся голосом. Вместе с каждым её словом раздавался гром и молния беспощадно рассекала чёрное полотно.

Все прекрасно знали до Одаскра два дня пути, но через опасный перевал в горах можно доехать и за день. Никто не сомневался, что королева прикажет ехать именно этим путем. Дороги размыло дождём. В карете все молились. Кучер что-то бурчал себе под нос, явно не приличное. Всем было страшно, кроме Лиэф, чьи глаза по-прежнему оставались стеклянными. Она не моргала. Дышала, через раз. Будто превратилась в статую. Дождь лил не переставая. Карета мчалась, не останавливаясь, подпрыгивая от каждой ямы, заставляя восклицать и молиться ещё сильнее.

– Наконец-то добрались. Слава Создателю, – Анне посерела и, похоже, постарела лет на пять. Кучер не успел остановить лошадей, как Лиэф открыла дверь кареты ногой. Выбежала, не дожидаясь помощи слуг, вся в грязи и глине направилась к замку. Из-за ливня, стоящего стеной она с трудом заметила знакомый силуэт.

– Мой король, что вы здесь делаете? Где мои родители? Что произошло? – крик утопал в ударах капель. Она сдерживала слёзы. Мокрая, испуганная, старалась казаться сильно.

– Мне очень жаль, моя королева. Твои родители тоже хотели увидеть тебя и отправились в путь, но карета почему-то поехала по другому пути. На них напали. К сожалению, никто не выжил. Я же приехал обговорить последние пункты нашего соглашения, но опоздал, получив печальную новость об их кончине. – он поднял руки, желая взять Лиэф за плечи, и в этот момент силы покинули её. Из прекрасных глаз покатились слёзы.

Оттолкнув короля, она ворвалась в замок. Не глядя на скорбящих слуг, прямиком устремилась в покои родителей. Взвывая упала на широкую постель, что пахла детством. Пахла мамой. Хранила очертания отца. Она рыдала, не переставая. Омут печали затягивал все глубже и глубже. Кислород превратился в воду, обжигая лёгкие. Её чудесное будущее сейчас било по рёбрам и хлестало по лицу. Верная Инария пыталась хоть как-то помочь хозяйке, но всё было тщетно. Лиэф похоронила частичку души вместе с родителями.

Дитя

После похорон, как в бреду, королева вернулась в замок Востгома. Ей больше не был интересен король. Не мучили мысли о светлом будущем. Любовь, жившая в сердце, так долго была выгнана без права на возврат. Единственное, что порой не давало ей покоя, странные сомнения по поводу Фирса, как-то слишком быстро объединили королевства и короновали его.

С того самого рокового дня лил дождь, оплакивая родителей королевы. Людям казалось, у капель солоноватый вкус, словно и вправду с неба падали слёзы. В океанах и на морях не утихал шторм, как шторм в её разорванной в клочья душе. Дни сменялись неделями. Недели, месяцами. Боль потихоньку угасала. Король по прежнему проводил мало времени с королевой. Он даже не удосужил её вниманием, когда та тонула в страданиях и нуждалась в спасении и поддержке.

Прошло два года со дня свадьбы, а детей так и не было. Слуги, жители столицы, придворные и люди в деревнях обсуждали данный щепетильный вопрос. Короля не волновали слухи, однако он всё же принял решение, что королевству нужен наследник. Впервые за столько лет он провёл ночь с супругой. В скором времени объявили: королева ждёт ребенка. После стольких лет одиночества и скорби Лиэф в конце концов почувствовала счастье, непередаваемую радость от растущего дитя под сердцем. Маленькая жизнь дарила жизнь ей.

Позади замка находился красивый сад, открыто оформленный обширными партерами. В центре располагался мраморный бассейн, украшенный скульптурами и росписями. Дальше от центра раскинулись фонтаны и небольшая площадь, окружённая вазами и статуями. Повсюду росли деревья, высаженные в баскетах близко друг к другу, создавая густоту массива зелени, но, несмотря на великолепие, Лиэф с лисицей и лисятами любила бродить по маленькому лесу, в который можно было попасть в конце сада.

Забеременев, она стала тратить всё своё время на прогулки в прекрасном лесу, беседуя с деревьями и растениями. Некоторые слуги замечали её странное поведение и вскоре поползли слухи, дошедшие до короля. Ему было наплевать, что делает королева, главное не докучает. Он – король и у него столько обязанностей. Поэтому ему не было дело до её странных причуд, вот только с детства любопытный Фирс решился проследить за Лиэф.

Однажды под вечер, после вкусного ужина, он последовал за стройными силуэтом, отбрасывающим тень на узенькую тропу. Идя вглубь деревьев, заметил, как она разговаривает с лисицей. Король не мог их расслышать, но чувствовал, что лисица отвечала ей.

– Видимо, я схожу с ума, – Фирс потёр переносицу, понимая, что явно бредит. Собрался покинуть лес, но увидел, как его хрупкая миниатюрная жена подходит к огромному дереву, ствол которого высох, листья перестали расти, а ветки напоминали кисти скелета. Королева прикоснулась тонкими, почти прозрачными пальцами к стволу и начала излучать странный свет, исходящий не откуда-то из вне, а именно из неё. Король вздрогнул.

Всё заблистало. Ветки потянулись к ней, словно пытаясь обнять. Дальше, как по волшебству начали появляться почки. Высохшее дерево превращалось в стройного гиганта с пышной листвой. Фирс ужаснулся от увиденного, подкосились ноги, наливаясь свинцом. Зацепившись за корягу, он рухнул на землю, от чего испугался ещё больше. Потом бежал, спотыкался, падал, снова вставал.

– Кто она? Я правда это видел или это сон? Неужели она ведьма? – вопросы бурной рекой вытекали из уст. – Что же делать? – ветки хлестали по лицу, но он ничего не чувствовал. – Как поступить? Не может быть. Колдуньи, ведьмы и всякая нечисть вымерли давным-давно. Я вообще считал, что это сказки! Но она носит наше дитя. Так успокойся, – король замедлил шаг, замедлил биение сердца. – Нужно срочно успокоиться. Мне могло показаться. Я мало сплю, много нервничаю. Нужно будет ещё раз перепроверить, а пока отбросить мысли, – он не понял, как добрался до конюшен, вскочил на коня и отправился к океану.

– Самый счастливый день в моей жизни. Как это прекрасно стать матерью, – Лиэф не могла оторваться от маленького комочка на руках. Мир обрёл новые краски, стал более ярким, отчётливым. За окном было, как всегда, солнечно. Пели птицы, слышен шум океана. Слуги хлопотали вокруг Лиэф и ребёнка. Преданная лисица и верный друг Инария с лисятами Китуной и Кенаром не отходили от кроватки ни на шаг. Все были счастливы. Ничто не могло испортить такой удивительный день, но мрачные мысли, как затяжная болезнь, не давали покоя молодой матери. – Где король, где мой муж? – Лиэф бросила на Анне полный волнения взгляд.

– Его не было с самого утра, Ваше Величество, – ответила та грустным голосом, опуская голову. Ей было невыносимо видеть съедающий себя заживо взгляд королевы. Король Фирс, узнав о начале родов, в спешке отправился на охоту. Он не желал видеть ни жену, ни новорожденное дитя. Многолетняя ненависть сжирала его изнутри, как вечно голодное животное. Единственное, на что он надеялся, что хотя бы родится мальчик.

Молодой стройный мужчина от переживаний издалека напоминал сгорбленного измученного старика. Охотиться не получалось. Широкие плечи опустились, сильные руки с трудом держали лук и стрелу. Серые, близко посаженные глаза сменили цвет на траурный – чёрный. Худощавое, всегда чисто выбритое лицо вытянулось в жуткую гримасу. Щёки без того впалые, окончательно ввалились. Мир потерял краски, стал серым и невзрачным. Он даже не мог наслаждаться видами своего королевства, а ведь Востгом был единственным, что король любил по-настоящему.

Великий Востгом был одним из четырех королевств северных земель. Находился в западной части Андинского полуострова с прекрасным островом Думе в южной части Антивеского океана и островами Парар и Ларим в водах Сиремского океана. На востоке возвышались Аларимские горы, именно у их подножья располагался королевский замок.

Западные склоны гор подходили к Антивескому океану, образуя обрывистые берега. Восточные склоны плавно переходили в равнинные просторы на территорию королевства Одаскра. На крайнем севере Востгом граничил с королевствами Лангард и Тимесон. Из-за влажного морского климата и разрезом поверхностей в горах сверкало большое количество рек и озёр. Склоны покрывали мелкие леса, кустарники и луга. Когда-то, давным-давно люди верили, что там жили драконы, тролли, колдуны и ведьмы, а в лесах водились феи и другие волшебные существа.

Король любил охотиться в горах и лесах неподалеку от замка. Ему нравился климат, пускай королевство и имело северное расположение даже зимой там не бывало сильных холодов. Он обожал спускаться к океану и наблюдать, как крестьяне перебирают рыбу, шумят на берегах. Гул и крики моряков с приближающихся кораблей успокаивали его. Жители хоть и не любили короля, но уважали и ценили, как умного правителя.

Любуясь малюткой и не отходя от кроватки на гнутых полозьях, украшенную великолепной резьбой по дереву, Лиэф, как заворожённая, любовалась своей дочерью. Большие зелёные глаза, румяные, наливные, как спелые яблоки, щёчки.

– Как же сильно ты на меня похожа, радость моя, – всепоглощающее счастье переполняло сердце. Мысли о светлом будущем возвращались к ней. Изгнанная из души любовь вернулась буйством чувств. Новая любовь окрыляющая возрождающая, заставляющая улетать далеко-далеко, но внезапный громкий топот сапог по коридору вернул её в настоящее. Это шёл он. – А вот и папа. Как же он сейчас будет счастлив увидеть тебя, любовь моя, – Лиэф с замиранием ожидала, что король обрадуется своему дитя.

– Это мальчик? – он влетел с грозным видом.

– Это девочка, мой король. Наша прекрасная Леуна, – чувство ярости вмиг охватило его, сожгло кровь, выдернуло вены. Длинный острый нос вытянулся вдвое и ярко пурпурный цвет залил лицо.

– Девочка? Я думал, будет мальчик, продолжатель рода моего. Будущий король. А ты родила мне девочку? Что с ней делать? Она мне не нужна. Это только твой ребёнок, сама ею и занимайся. И что это за имя такое – Леуна? – он повертел имя на кончике языка и его передёрнуло. – Ты явно начиталась сказок, моя королева, – Лиэф попыталась возразить, но он выставил ладонь перед ней. – Я всё сказал, не потерплю никаких вопросов и упрёков. Мне пора идти, – взгляд упал на рычащую Инарию. – И скажи своей лисе, чтобы не скалилась, а то пущу на воротник, – король выбежал из покоев, оставив застывшую от испуга Лиэф слушать его отдаляющиеся шаги, как тогда, в день свадьбы.

– Почему он так со мной? – одинокая слеза с грохотом приземлилась на пол. – Ладно, я. Почему он так с нашей малышкой? Ведь она наше наследие, будущее, она и его плоть и кровь, – Лиэф закрыла лицо руками и в комнату вошла Анне, пытаясь успокоить её. – Она не нужна ему. Почему Анне? Почему? Ведь она наша дочь, – Анне молчала. Её круглое лицо раскраснелась огнём в печи. Мудрые карие глаза наполнились слезами. Она подняла голову кверху, так ей удалось сдержать поток эмоций, что вот-вот собирался вырваться наружу. – Она не нужна ему, так же как и я. Я всегда была сильной, буду сильной и дальше, – взяв себя в руки, она медленно подошла к кроватке, откуда на неё смотрели бездонные зелёные глаза. – Я есть у тебя. Я люблю тебя больше жизни. Ты – мой ангел, нам хватит нас двоих.

Король выскочил из замка чернее тучи, устремился в конюшню, вскочил на коня и поскакал вглубь гор. Он надеялся там ему, возможно, станет легче. Мысли бурей срывали остатки спокойствия. Злость и гнев разрывали пополам.

– Она родила девочку. Девочку! Но почему? Почему я женился на ней? Сколько ещё лет мне это терпеть? Теперь ещё и дочь, которая как две капли похожа на неё, – он скакал как сумасшедший, не заметив дерева посреди дороги, что раскинуло ветви, будто ловушки. Фирс со всей силы ударился о толстые ветки лбом и полетел с лошади, упав прямо на камень. От вспышки ярости даже не ощутил, как разбил правую ногу в кровь. Попытался встать, но каждый раз падал от острой боли. – Да что же это такое? Что за проклятый день сегодня? – самообладание улетучилось и он криком спугнул коня.

Сжимая окровавленную ногу, Фирс, наконец понял, что серьезно ранен и сам не справится. Глубоко вдохнул и начал блуждать глазами по сторонам в поиске хоть одной живой души. «До деревень далеко. Как быть?», рассуждая про себя и обдумывая все варианты, сидя на земле, где-то глубоко в горах, рядом с реденьким лесочком, где виднелись лысые поляны и выгоревшая трава, ему вдруг померещился приближающийся силуэт стройной девушки.

«Мираж», подумал он. Но мираж не останавливался. Чем ближе приближалась фигура, тем отчетливее он видел изящную женщину. Её походка была так грациозна, словно дикая кошка кралась к добыче. Она была высокая, стройная, как берёза, немного худощавая, но это её не портило. Чёрные волосы развивались на ветру, как дым, танцующий над костром. Она манила так сильно, что он не мог оторвать взгляд и когда приблизилась к нему совсем близко, её кошачьи, тёмные глаза заставили его сердце биться втрое сильнее. «Никогда раньше не видел таких прекрасных глаз». Он тонул в них безвозвратно.

– Что с вами? Вам помочь? – нежный голос звучал пением ангелов. – Вы ушибли голову? Или только ногу? – её бледные ровные пальцы коснулись его волос. Фирс потерял на мгновенье дар речи. Он был околдован ею. Она была мечтой, что долго таилась в пыльной шкатулке его желаний. «Она не знает кто я. Не буду пугать», решил не говорить кто он на самом деле.

– Только ногу. Не могу встать, – вымолвил Фирс, пожирая её влюблёнными глазами.

– Я помогу вам. У меня с собой есть всё, что нужно. Скоро сможете бегать, – её улыбка окончательно свела его с ума.

– Кто ты? Как твоё имя? – он весь горел от желания прикоснуться к белоснежной и гладкой коже.

Она взглянула на него агатовыми глазами и томно прошептала.

– Рагана.

Все мысли были только об одной. Сердце выпрыгивало из груди. «Рагана, любовь моя. Душа моя», он произносил её имя, как нечто священное. «Девочка. Она родила мне девочку. Всё. Мне не нужна ни Лиэф, ни её ребёнок. Я знаю, что нужно делать. Я слишком долго ждал. Ждал, пока родит. Ждал, когда вспыхнут чувства. Ждал и ждал. Но появилась ты – Рагана и я сделаю всё возможное, чтобы мы были вместе», Фирс принял ужасающее решение.

После вечерней трапезы, как обычно, королева с лисами собралась отправиться в лес. За маленькой Леуной осталась присматривать Анне.

– Инария посмотри на это деревце, оно совсем истощено. Идём быстрее, нужно ему помочь, – крикнув лисице, она подбежала к дереву и лучи света наполнили поляну. Собираясь прикоснуться к стволу Лиэф расслышала рык Инарии. Глаза лисы вспыхнули пламенем, пышная густая шерсть встала дыбом. – Что случилось? Что…

– Колдунья. Ведьма. На костёр её! – кричал король, указывая на неё пальцем, а растерянные слуги рядом с ним, раскрыв рты боялись сделать шаг. – Ловите её! Казнить ведьму! – Лиэф от ужаса упала на землю. Тело отяжелело, мышцы сковали в плен. Она не могла пошевелиться, руки и ноги парализовало, не давая шанса подняться.

Сквозь шум, визжание и дым от факелов, она видела, как Инария пыталась защитить её, кидаясь и прокусывая плоть каждого, кто приближался близко. Густые, стальные тучи собрались над Востгомом. Закрыв глаза от безысходности, молясь всем святым, она застыла на миг, но душераздирающий стон вынудил открыть глаза.

Под ногами валялась верная Инария. Один выстрел и стрела попала ей прямо в сердце. Горячая кровь ошпарила кожу Лиэф. Пышная шкура рыже – белого цвета залилась багровой краской. Безжизненные пустые глаза смотрели в пустоту. Не слыша ни призренных слов, ни криков, она гладила лису, что-то приговаривая. Ничего не происходило, слишком поздно. Время остановилось. Бездыханное тело лисы лежало неподвижно.

«Где дети? Где дети?», только это волновало её в тот момент. Оглядываясь по сторонам, не увидев лисят, она успокоилась, понимая, что те в безопасности и успели убежать. Главное, чтобы их не нашли. Держа Инарию на руках, Лиэф уткнулась в окровавленный воротник. Чьи-то руки схватили лису, пытаясь вырвать её из объятий.

– Тогда гори вместе с трупом гадкой твари! – с ненавистью кто-то фыркнул в толпе. Она ощутила, как сгусток слюней упал ей на руки.

Женщины, мужчины, старики, дети, было слышно много голосов. Всё смешалось в один устрашающий гул. Летели камни, колкие слова. Это были они, те самые люди, которые ещё недавно так обожали, боготворили и любили свою королеву. Те, кому она помогала, кормила, лечила, делала все для их блага.

«Как быстро люди превращаются в жестоких судей и нелюдей», ужаснулась она, крепче прижимая Инарию, но кто-то очень сильный смог вырвать бездыханное тело из её хрупких рук. Она не проронила ни слова. Молча и гордо несла свою ношу. Подвешенная над костром Лиэф пыталась расслышать голос короля. Найти его в толпе и молить: «Храни наше дитя. Не тронь! Оставь в живых»!

Но Фирса не было. Трусливый король не осмелился прийти на казнь и посмотреть ей в глаза. На неё глядели лишь тысячи презирающих злобных людей, что когда-то смотрели на неё с восхищением. Тот, кто отобрал лисицу, кинул ту, словно тряпку под ноги Лиэф. Горько заплакав, она взвыла и бросила в толпу.

– Я не прощу! – вспыхнуло пламя. В полном молчании глотая боль, она горела на костре предательства, лжи и ненависти.

Королева умирала, а король бежал в её покои.

– Собирайся! – наорал он на Анне. – Собирайся быстрее! Бери всё, что нужно. Ты с ребёнком отправишься жить в хижину возле густого леса. Теперь только ты будешь её растить, – жёстко, с отвращением, сухо рявкнул он, презрительно глядя на своё дитя.

Анне мигом собрала необходимое, прижимая Леуну к себе так крепко, словно боясь, что вот-вот кто-то отнимет её. Пока Анне собиралась с мыслями и эмоциями, после услышанного в дороге о королеве, она не заметила, как уже входила в хижину с малюткой на руках. Слёзы лились рекой, размывая грани реальности. Добрые глаза наполнились скорбью. Она утратила свой жизнерадостный вид. Улыбка не сходившая с лица, заржавела, сковывая кожу. Анне постарела.

– Бедное дитя осталась сиротой.

Принцесса

Стоя в полумраке в середине старой ветхой хижины Анне с резью в животе, оглядывала каждый угол, с ужасом осознавая, что здесь придется растить дитя. Это был маленький одноэтажный дом, построенный из орехового дерева. С двумя каморками, похожими на комнаты и крошечным залом, соединенным с кухней.

Слева от входной двери, которая была качественно сделана для такой хижины, начиналась кухня. В углу стояла печь, рядом с ней проржавевшая, не видавшая мытья, железная раковина. Дальше – несколько шкафчиков для посуды, специй и круп. Крохотный, слегка кривоватый стол со стульями. Справа от двери виднелась обшарпанная тахта и рядом с нею камин. Уборная располагалась на улице, пристроенная к дому, но идти её осматривать Анне не имела ни малейшего желания. В грязном, переполненном от золы камине на последнем издыхании горел огонь.

– Откуда в камине огонь? Получается, король заранее всё продумал и даже подготовил дом, – понимание всего происходящего бросило в жар. Анне всей кожей ощутила темноту дома. То-ли от уже угасающего пламени, тонущего в золе, то-ли от самого жилища. На всю округу, ни души. Из окон виднелся густой лес, больше похожий на гиблое место из сказок. Ещё и дождь, капая по ветхой крыше, отдавался громким стуком каждой падающий капли, заставляя её вздрагивать. – Утро вечера мудренее, – она прижала дитя к сердцу. – Утро вечера мудренее, – погрузившись в раздумье о том, что делать дальше, как расположиться, куда поставить вещи, она расслышала странный шорох у входной двери. Сердце мгновенно сорвалось и упало в пятки. По лбу потёк холодный пот. – Вот и всё. Нас пришли съесть дикие животные, – она сказала Леуне. Та засмеялась, а Анне нервно натянула вверх уголок рта.

Шорох нарастал, становясь похожим на скрежет когтей. Анне прислушалась и едва не проглотила язык, уловив детский плачь.

– О нет! Ребёнок за дверью! – с бледным от страха лицом, трясущийся рукой она распахнула дверь, и внутри что-то оборвалось. Два мокрых грязных клубочка сидели и стонали, прижавшись друг к другу. – Детки мои, милые детки. Что же с вами сделали? – ругаясь, рыдая, она поспешила положить малютку Леуну в кроватку, чтобы заняться лисятами. Взяла лежащую на спинке стула шаль, с трудом подняла на руки на вид маленьких, но весьма тяжёлых малышей и занесла их в дом.

Трясущихся от холода, испуга и испытания деток положила возле камина, а сама устремилась на кухню найти и состряпать еды, чтобы накормить их. Пытаясь совладать с собой, принялась разминать затвердевшие пальцы. Собственное тело не слушалось её после всего пережитого, и странные мысли завертелись в голове.

– Я могу с уверенностью сказать, они плакали, как настоящие дети. Слёзы на глазах и взгляд, как у человека. Нет. Моё сердце больше не выдержит таких переживаний. До чего дошло уже мерещится непонятно что, – бормотала под нос, стараясь успокоить себя.

– Анне, они убили королеву и нашу маму, – скуля, простонал грубоватый детский голосок.

Анне подпрыгнула на месте. Кровь окончательно отлила от лица, губы и ноги онемели. Она вот-вот готова была свалиться в обморок, но набрав последние остатки храбрости, развернулась. В метре от неё сидел Кенар. По его морде стекали то-ли слёзы, то-ли дождевая вода было не разобрать.