Предшественники бен-Ладена. Книга 4. Оглянешься – а вокруг враги

Но недовольство проявляли не только зажиточные крестьяне. Прямой грабёж большевиков коснулся и середняков. Только самые бедные крестьяне оказывали содействие властям. Это были, как правило, лодыри и пьяницы. Не проявляя усердия в поле, они довольствовались тем, что им перепадала часть награбленного.

Что же случилось сто лет назад?

В селе Егорьевском по соседству с Быковкой зажиточных крестьян было мало. Там власть принадлежала большевикам. И они решили провести в Быковке уездную партконференцию. С жителями Быковки никто не посоветовался. На конференции планировалось выработать меры против кулацкого насилия.

Но 25 июля 1918 года в Быковку прибыло, кроме егорьевцев, лишь 6 из 45 делегатов из сел Казыевки, Грязнова и Ватраса. Кворума для принятия каких-то решений не было.

Делегаты, как сообщала газета «Волжская коммуна» 7 августа 1918 года, собрались в здании бывшей земской управы. Ждали долго – примерно пять или шесть часов. Перед тем, как разъехаться по домам, решили перекусить в чайной Ивана Белякова. Выпили.

Ничего не зная о конференции, быковские крестьяне проводили в тот день сельский сход. На нём шла речь о выборе пастуха – ни о какой политике речи не было. Но тут прибежали мальчишки и сообщили, что в селе много приезжих. Народ заволновался: не замышляют ли они чего. Григорий Кужарин высказал предположение, что, возможно, прибыли чекисты – отбирать излишки хлеба. Дальше, как свидетельствовал председатель Быковского волостного совета Иван Котин, который возвращался с сенокоса, толпа, вооруженная вилами, граблями и кольями, двинулась к чайной Белякова.

Около чайной стояла повозка, в которой сидел Василий Каганов из села Егорьевского, рядом стоял ездовой Василий Кутлаков. Кто-то заметил в тарантасе винтовку, завязалась драка.

Услышав шум, из чайной вышли приезжие. Представитель уездного исполкома Иван Комолов показал письменное разрешение властей на созыв конференции. Но люди не поверили.

– Зачем тогда с оружием сюда явились? – спросил у Комолова Александр Солдатов. – Чтобы хлеб отбирать?

Семён Кокушкин из Казыевки выхватил револьвер. Другой казыевец, Алексей Артёмьев, вынул гранату. Это ещё больше разозлило крестьян. Они бросились на приезжих. Граната разорвалась, ранив товарищей Артёмьева – Федора Панкратова и Кокушкина.

Услышав взрыв, милиционер Александр Фадеев, согласно его показаниям, «прибежал узнать, в чем дело». Он увидел: «на земле лежало четыре человека, один из которых был уже убит, а трое сильно избиты» (ЦХДНИНО).

Пришедшему фельдшеру не позволили оказать пострадавшим помощь. И только «когда ярость толпы утихла», их отправили в безопасное место.

Но это был ещё не финал. Толпа двинулась к дому милиционера Степана Медведева, у которого хранилось несколько винтовок. Их у него отобрали.

Маразм крепчал

Утром следующего дня страсти не утихли. Толпа окружила дом бывшего красноармейца Алексея Ефремова, которого подозревали в связях с казыевскими большевиками. Но Ефремова дома не было.

В это время начальник Воротынской участковой милиции И.С.Ерин допрашивал делегатов конференции Михаила Русакова из села Бронский Ватрас, Василия Каганова и Ивана Комолова. Он принял решение переправить всех пострадавших в больницу. Но толпа узнала об этом. Увезти их не дали. Русакова подняли на вилы, Комолова потащили к реке Урге, где и утопили. Каким-то чудом остался в живых Каганов, хотя пуля прострелила ему шею, раздробила челюсть и повредила язык.

Кутлаков, избежавший расправы, рассказал комиссару по военным делам Егорьевской волости Василию Жогину о событиях в Быковке. Всё это стало известно в Казыевке. И соседи решили отомстить обидчикам. Вооружившись, они направились в Быковку. Войдя в село и, стреляя куда попало, казыевцы нашли труп Русакова и раненого Каганова. И тут стоит процитировать «Доклад о деятельности Васильсурской уездной Чрезвычайной комиссии»: «… ужасный вид замученных кулаками товарищей вызвал со стороны коммунистов беспорядочную стрельбу по селу, в результате которой оказалось убито шесть крестьян села Быковки» (ЦХДНИНО)..

Чекисты выгораживали казыевских коммунистов и им сочувствующих. Те расстреляли совершенно не причастных к расправе над большевиками стариков.

Форменный погром

Вскоре в селах Ивановском, Новом Усаде, Тубанаевке, Монастырском Ватрасе и других зазвонили колокола, поднимая народ на борьбу с «супостатами». Кто подразумевался под ними, всем было всё равно. Только из Ватраса на помощь быковцам пришло, как пишет в своей книге «Народная трагедия», изданной очень маленьким тиражом Александр Дюжаков, около 500 человек. Большой отряд был сформирован в Новом Усаде.

Казыевцы, почувствовав, что дело пахнет керосином, покинули Быковку. Тогда толпа стала срывать злость на жителях села. Никакой логики в этом не было. Отряды из Ватраса и Нового Усада окружили дом дьякона Михаила Стеклова, сын которого, Александр, одно время возглавлял волостной совет. Но он убежал и прятался в овраге. Здесь его и нашли, изрубив топорами и шашкой. С убитого сняли сапоги, брюки, золотой крест, забрали деньги. Ограбили и дом дьякона.

Погром продолжался и на следующий день. Были зверски убиты бывшие красноармейцы Иван Калашников и Михаил Киселёв, бывший офицер царской армии Николай Конторщиков – всего 16 (по другим данным – 20) человек. Была попытка организовать поход на Казыевку, но по каким-то непонятным, опять-таки не очень логичным причинам, этот поход не состоялся.

Кто же всё-таки виноват?

В Нижнем Новгороде заволновались. В Быковку направили сводный отряд красноармейцев и чекистов. При нём имелись пулемёты и пушка. Ещё на подходе к селу Монастырский Ватрас был произведён орудийный выстрел по «банде кулаков и их наёмников» (ЦХДНИНО).

В Быковке каратели сопротивления не встретили. Началось следствие. По словам председателя уездной ЧК Василия Овсянникова, в период с 30 июля по 4 августа было арестовано 29 человек. Допросы производились, как писал В. З. Овсянников, «в боевой обстановке, так как мы окружены были со всех сторон кулаками», поэтому «иногда в грубой форме» (там же).

Какие же выводы сделала следственная комиссия? Вот какие: «Целый ряд обысков обнаружил у некоторых буржуазных обывателей… зарытыми в землю, запрятанными в дровах, в соломе и т.п.: деньги — золотом, серебром и медью — до 1000 р., кредитными билетами и купонами — до 11000 р., в бумагах – до 65000 р. Много золота, вещей, изделий из серебра и разные другие вещи, которые и переданы в надлежащие учреждения Советской власти (там же). Вот, оказывается, в чем дело! Следствие сводилось не к раскрытию причин мятежа, а к изъятию ценностей. Вдобавок ко всему на кулаков уезда была наложена контрибуция в размере 167 850 рублей.

События в Быковке и окрестных селах и деревнях сразу же назвали выступлениями «против партии большевиков и Советской власти» (Волжская коммуна, 1918, 7 августа). Но так ли это? Кто сегодня может вообще разобраться в том, что случилось, что не поддается никакой логике, в основе чего был всплеск эмоций и проявление глубинных первобытных инстинктов? И готовы ли мы извлечь уроки из того трагического опыта?

Кто есть кто

*Мария Каргер (Демидова; 1845—1871) – дочь Александра Васильевича (1811—1872) и Анастасии Николаевны Демидовой. Была замужем за Николаем Картером. Умерла в 26 лет.

* Василий Овсянников — первый председатель Васильсурской уездной ЧК Нижегородской губернии. Руководитель расправы над крестьянами в Быковской волости Васильсурского уезда (июль 1918 года). Участник Гражданской войны. Возглавлял следственную комиссию, работавшую в Быковке. В сентябре 1918 года Васильсурская ЧК отметилась расстрелами двух ананьевских крестьян — Василия Иудина и Ивана Кирюшина, а также иерея храма в селе Семьяны Иоанна Флёрова. Сменивший Зимина, который, в свою. очередь, сменил Овсянникова, Фёдор Фадеев утопил в крови марийское селение Емангаш и лично принимал участие в казнях.

МЯТЕЖНЫЙ УРЕНЬ

В 2000 году жительница Нижнего Новгорода Н. Б. Потанина обнаружила на чердаке своего загородного дома в поселке Макарьево Лысковского района рукопись, озаглавленную как «История повстанческого движения в селе Урене и его участники». Рукопись состояла из нескольких исписанных карандашом и пожелтевших от времени листков. Установить имя автора не удалось. Судя по всему, это был участник Уренского восстания 1918 года, описанного им по горячим следам. Его записи представляли несомненный интерес, поскольку были взглядом на события, опровергавшим официальные версии, выдвинутые в застойное время.

Что же было в Урене на самом деле?

Началось всё в июне, когда на север Нижегородской губернии нагрянули чекисты и голодные горожане с одной только целью – изъять излишки хлеба. Уренский край считался богатым. Он был центром снабжения зерном Варнавинского и Ветлужского уездов и всей Костромской губернии. Здесь жили трудолюбивые старообрядцы, которые всегда выступали в оппозиции к любому общественному строю. Анатолий Луначарский писал, что «к революции они относятся как к пришлому антихристу» (Луначарский А. В. Великий переворот. (Октябрьская революция). Часть 1, Петроград, издание З. И.. Гржебина, 1919).

Борис Савинков сделал ставку именно на старообрядцев. Их было много и Ярославле, и в Муроме, где в июле — почти синхронно с разницей в четыре дня, – население выступило против большевиков. Затем в сентябре мятеж вспыхнул в Курмыше. Агенты Савинкова готовили восстание и в Урене. И их усилия не пропали даром. Начались волнения. Крестьяне, возмущённые насильственными реквизициями, решили отделиться от Костромской и войти в состав соседней, Вятской губернии.

Собрание представителей шести волостей, которое должно было законодательно оформить присоединение, должно было состояться 19 августа 1918 года. Но в этот день рота красноармейцев под командованием И. И. Виноградова прибыла из Варнавина в Урень (по другим данным, военных было всего 25 человек). Здесь же оказался и начальник уездной ЧК Н. Н. Махов. Именно он потребовал распустить собрание.

Крестьяне отказались. Тогда Виноградов приказал своим бойцам открыть огонь из пулемётов. Но уренцы ожидали такой поворот событий и захватили с собой оружие. Меткие охотники, они стали отстреливаться и обратили вооружённых соседей в бегство. Было убито десять красноармейцев.

Но убили их не в бою. Как вспоминал очевиден тех событий В. М. Журавлев, пленных «ставили в ряд на край ямы… и по очереди убивали, кололи щтыками, били прикладами, а затем бросали в яму. Дожидавшиеся очереди должны были наблюдать смерть своих товарищей. Один из красноармейцев не выдержал этой муки и бросился в яму живым. Так его и закопали» (Забвению не подлежит. Книга вторая. Нижний Новгород, Волго-Вятское книжное издательство, 1994).

На следующее утро в Урене были созданы комитет охраны, военный штаб и трибунал. Комитет охраны возглавил прапорщик Иван Иванов, командирами крестьянских добровольческих дружин стали бывшие— офицеры Фёдор Щербаков, Иван Кочетков, Фёдор Коротыгин, Михаил Москвин и Знновий Вихарев. Известно, что в три первые дружины записалось 450 человек. У них было 10 винтовок и 150 дробовиков.

Уренцы попытались взять штурмом Варнавин. Но эта попытка не удалась. В Варнавии прибыло подкрепление из Галича и Буя, а также отряд во главе с губернским военным комиссаром Н. А. Филатовым. Однако и Филатов ничего не смог сделать с восставшими.

Тем временем мятеж вспыхнул и в большом селе Баки. Но он был жестоко подавлен. А уренцы в отместку захватили

город Ветлугу. Первым делом они заняли винный склад, где хранилось оружие, размещался уездный исполнительный комитет и общежитие его работников. Находившиеся в городе красноармейцы не смогли противостоять мятежникам и разбежались. После этого сдались осаждённые в общежитии члены уездного исполкома.

В этот же день в Ветлуге заработал комитет общественной безопасности. Был объявлен призыв в армию, устанавливалась связь с Казанью, захваченной белыми.

В Костроме красные запаниковали. Губерния была объявлена на осадном положении. Для плавления восстания был брошен стрелковый полк. Тут уже мятежникам ловить было нечего. Вдобавок у них неожиданно взорвался ящик с ручными гранатами. Один человек погиб, ещё 60 было ранено, и это вызвало панику. 18 сентября 1916 года с мятежом было покончено. Но часть восставших ушла в леса, откуда совершались нападения на продотряды и чекистов вплоть до 1920 года.

Те, кого взяли в плен с оружием в руках, ждал расстрел. Остальных отправили в лагеря. Урень опустел на долгие годы…

По-разному сложились судьбу участников восстания. О многих ничего не известно. Знновий Вихарев скрывался в лесах до 1921 года. Отсидел шесть лет а концентрационном лагере. Расстрелян в октябре 1937 года. Иван Иванов скончался в Соловецком концлагере. Фёдор Каротыгин после освобождения из заключения работал в библиотеках Костромы и Москвы, Московском институте культуры. Ивану Кочеткову удалось сбежать во время этапирования, он воевал с красными под началом атамана Г. М. Семёнова. Михаил Москвин после осидки участвовал в Великой Отечественной войне, в 1949 году жил а Костроме, но был арестован за антисоветскую агитацию. Вроде бы его сослали в Красноярский край.

Но самые невероятные изгибы судьбы у Фёдора Щербакова. Полный георгиевский кавалер после поражения повстанцев бежал. Позднее был мобилизован в РККА. В 1938 репрессирован, в 1940 освобожден. Воевал с фашистами, возглавлял разведку бригады морской. пехоты. Награжден орденом Отечественной войны, медалью «За оборону Севастополя».

Кто есть кто

Их свидетельских показаний:

«Подъезжая к какой-нибудь деревне, отряд Махова открывал стрельбу из пулеметов, чтобы испугать жителей. Мужчинам приходилось надевать по пять и более рубах для того, чтобы не ощущать порки, но и это мало помогало, так как плети были свиты из проволоки, и случалось, что рубахи врезались в тело и так засыхали, что приходилось отмачивать тёплой водой».

Озеров, заведующий финансовым отделом Варнавинского Совета депутатов: «Махов, по словам красноармейцев, приказывал в буквальном смысле грабить всё население, не считаясь с его материальным положением. Красноармейцами в это время было привезено много скоромного масла, меду, сахара и много вещей, награбленных у населения».

«Особую энергию в деле избиения проявил… Махов… Он дал красноармейцам общую инструкцию такого рода: „Если крестьяне не будут нас слушаться, бить чем попало“, и красноармейцы исполняли приказание». :

Из доклада члена следственной комиссии при Костромском ревтрибунале С.С.Касаткина от 18 октября 1918 года: «В июне или июле… местным Советом была предпринята реквизиция излишков хлеба. Реквизиция эта производилась настолько бессистемно и сопровождалась таким произволом со стороны членов Совета, что становится понятной озлобленность населения… Были случаи, когда отбирался последний пуд хлеба, причем сопротивлявшихся били нагайками. В Петушихе Новоникольской волости были избиты несколько граждан по приказанию Махова. Брали у них мед, яйца, молоко и ни за что не платили».

Ломоносов: «…хлеб отбирался у всех без исключения… деньги за отобранный хлеб не платили, а забирали все остатки. При отобрании хлеба пускались в ход нагайки…»

Иерусалимский: «У некоторых отбирались последнее. Например, у фельдшера С.И.Введенского изъяли купленные им два пуда муки. Он пришёл в больницу и плакал… Население стало говорить: «Теперь все равно умирать, что от штыка, что от голода…» (Областное государственное казённое учреждение Архив новейшей истории Костромской области – ОГКУ АНИКО)

В ГУБЧЕКА ПОПАДЁШЬ – НЕ ВОРОТИШЬСЯ

У одного из коллекционеров довелось увидеть несколько экземпляров газеты «Красный меч» – органа политотдела войск ВЧК. Эта газета предназначалась только для служебного пользования. И поскольку «чужие» её читать не могли, всё писалось открытым текстом: «В борьбе, ведущейся не на жизнь, а на смерть, не может быть полумер и половинчатости… Для нас нет и не может быть старых устоев морали и „гуманности“, выдуманных буржуазией… Нам всё разрешено… Нам не нужно улик виновности…»

Опричники

Чрезвычайка с первых дней своего существования, таила в себе растущую, как на дрожжах, раковую опухоль беззакония. Чекисты действовали, как опричники Ивана Грозного.

Многие нижегородцы были арестованы в марте 1918 года, ещё до начала красного террора. Доносчики информировали о наличии у «спекулянтов» запасов хлеба и сахара, излишки продовольствия немедленно конфисковывались. Кое-что перепадало и самим чекистам.

ЧК пухла день ото дня. В сентябре 1918 года с отряда латышей в 30 человек она возросла до 350. Кроме этого, отдельные отряды разместились в Растяпино, Сормове, Канавине, при железной дороге. Это еще 150 человек. Начались массовые расстрелы.

Одним их первых уведомлений Нижегородской ЧК было следующее: «…просьбы, ходатайства и жалобы по поводу бывших офицеров арестованных комиссией, приниматься не будут.

Настоящее объявление касается всех без исключения лиц и учреждений». (Рабоче-крестьянский нижегородский листок, 1918, 22 августа).

Из приказа №18 Арзамасской ЧК по борьбе с контрреволюцией на Восточном фронте (не позднее 6 октября 1918 гола): «1. За участие в белогвардейской организации бывшего штабс-капитана Ивана Чикина подвергнуть расстрелу, за активную агитацию против мобилизации правого эсера Глазова Григория и гражданина села Яблонка Плакунова Андрея подвергнуть расстрелу… 4. Согласно приказу о заложниках гражданина Бориса Нейдгарта отправить в концентрационный лагерь, гражданина села Новый Усад Семена Покатова, как долго служившего жандармом, сослать на всё время гражданской войны в концентрационный лагерь…

Председатель А. О. Зиновьев

Секретарь Нарчик» (ЦХДНИНО)

Из доклада о деятельности Нижегородской губернской ЧК: «… За истекший месяц (октябрь 1918 года, – С.С.-П.) было арестовано 226 лиц, давших повод или основания к обвинению их в политической неблагонадежности контрреволюционного характера… В концентрационном лагере к октябрю было сосредоточено до 600 заключённых…

…В октябре оперативный штаб потерял одного из своих товарищей, павшего жертвой долга во время исполнения служебных обязанностей: умер т. Анисимов. Покойный участвовал в облаве. Один из задержанных оказал при аресте сопротивление и, выхватив во время борьбы с т. Анисимовым винтовку, выстрелил и ранил его… Подоспевшими товарищами негодяй был тут же на месте расстрелян…

…В Ардатовском уезде едва не была сорвана мобилизация. Пресекая контрреволюционную агитацию, член ЧК Тарасов проник в толпу и выстрелил, но промахнулся. В это время в толпе появились палки, ножи и т.п., и толпа с криками бросилась на красноармейцев. Им пришлось отступить и засесть в здании городского Совета. Потом по толпе был дан залп. Один из агитаторов убит… Объявлено осадное положение. Мобилизация прошла успешно…» (Забвению не подлежит. Неизвестные страниц нижегородской истории. Книга вторая. Нижний Новгород, Волго-Вятское книжное издательство, 1994).

Но тут в отличие от событий в Быковке логика присутствовала. Нижегородцы пытались защитить себя от произвола властей.

Из доклада о деятельности всех отделов Нижегородской губернской комиссии 15 октября 1918 года

«…Нельзя не отметить одного печального явления. Всё и чаще комиссией раскрываются как мелкие, так и крупные преступления, героями которых оказываются сотрудники ЧК. Кутаясь в тогу правоверных, прикрываясь флагом коммунизма, эти господа обделывают свои личные дела, и сознательно делают преступления против той власти, представителями которой они являются…»

(ЦХДНИНО)

Из прошения Л. Н. Марачкановой в Галибихинский волостной Совет по поводу действий членов 1-го Нижегородского боевого отряда коммунаров от 12 ноября 1918 года

«…на наш хутор явились два товарища… и произвели обыск… Оставили какой-то порошок в банке… На следующий день ко мне являются коммунисты деревни Докукина Чурахин и Бушков с запиской, чтобы я отдала порох. Потом потребовали револьвер, грозя арестом. У меня оружия никогда не было. Тогда они объявили, что комитет бедноты наложил на меня контрибуцию в размере 7 тысяч рублей. В тот же день в моё отсутствие убили курицу и забрали с собой…

Прошу… оградить от таких товаришей…» (ЦХДНИНО)

Арзамас чекистский

31 августа 1918 года в Арзамасе (Нижегородская губерния) состоялось внеочередное заседание уездного исполкома, на котором коммунист Евгений Гоппиус сделал доклад о покушении на Ленина. На заседании присутствовали зампред уездного исполкома Березин и секретарь кома РКП (б) Зиновьев.

В резолюции записали: «Исполком совместно с комитетом партии выражает свое глубокое соболезнование и негодование по поводу покушения на т. Ленина и требует от партии и ВЦИК проведения в жизнь массового Красного террора по отношению к буржуазии и всем контрреволюционерам. Исполком приступит к проведению в жизнь Красного террора, согласуя свои действия с действиями Военно-революционного совета Восточного фронта» (ЦХДНИНО), Постановление подписал председатель исполкома Ф. А. Вавилов, который 1 сентября на уездной партийной конференции будет избран председателем комитета РКП (б). Через пару дней Зиновьева назначат членом комиссариата печати, агитации и пропаганды, а 12 сентября он возглавит уездную ЧК.

Следует отметить: арзамасские коммунисты потребовали от ЦК партии и ВЦИК проведения «массового Красного террора» ещё до того, как 5 сентября Совнарком РСФСР принял соответствующее постановление.

Свою способность подавить любое сопротивление арзамасские большевики продемонстрировали, когда началась мобилизация в Красную армию. Так, чтобы предотвратить попытку крестьян села Новый Усад выступить против мобилизации, из Арзамаса направили сюда отряд красногвардейцев, который схватил зачинщиков бунта и расстрелял.

С приездом в Арзамас штаба Восточного фронта начала действовать и прифронтовая чрезвычайка, во главе которой стоял Мартын Лацис. Сегодня все исследователи сходятся в одном: красный террор имел классовую окраску и насаждался сверху. В журнале «Красный террор» Лацис давал указания своим подручным: «Мы уже не боремся против отдельных личностей, мы уничтожаем буржуазию как класс… Не ищите в деле обвинительных улик о том, восстал ли он против Совета оружием или словом. Первым делом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какое у него образование и какова его профессия. Вот эти вопросы должны разрешить судьбу обвиняемого. В этом – смысл и суть Красного террора».

Лацис взялся за искоренение «врагов революции» на подконтрольной ему территории с холодной педантичностью и старательностью. «ВЧК, – убеждал Лацис, – самая грязная работа революции. Это – игра головами. При правильной работе полетят головы контрреволюционеров, но при неверном подходе к делу мы можем проиграть свои головы… Установившиеся обычаи войны, выраженные в разных конвенциях, по которым пленные не расстреливаются, и прочее, все это только смешно: вырезать всех раненых в боях против тебя – вот закон гражданской войны» (там же). Так рассуждать мог только садист.

1938 год для Лациса, как и для многих других «героев Октябрьской революции», стал последним. Арестованный по обвинению в принадлежности к «контрреволюционной националистической организации», он был приговорён к расстрелу. Так один из руководителей ВЧК и ярый проводник политики классового террора сделался жертвой той самой системы, которую сам же и создавал..

Но до этого он успел пролить много крови. По своим зверствам репрессивные органы большевиков далеко превзошли царскую охранку. В докладе русского Красного Креста Международному Красному Кресту в Женеве от 14 февраля 1920 года дается следующая оценка ВКЧ: «Этот своеобразный институт, отчасти повторяющий средневековую инквизицию, составляет политическую опору Советской власти. Полное отсутствие каких бы то ни было правовых понятий, какой бы то ни было тени законности, безнаказанность палачей, беззащитность жертв, жестокость, порождающая садизм, – вот главные особенности чрезвычайной комиссии» (Архив Русской революции. Берлин, 1923, т. 8),

Кто есть кто

*Борис Нейдгарт (? -1970) – племянник расстрелянного ранее Алексея Нейдгарта. О нём мало что известно. Борис учился в Пажеском корпусе, в звании корнета воевал с красными в Гражданскую войну в армии Юденича, эмигрировал в Германию, где получил гражданство, стал офицером вермахта. В Сталинграде Нейдгардт был свидетелем капитуляции фельдмаршала Паулюса, а затем его переводчиком. После лагеря для немецких военнопленных в Красногорске работал на заводе в Сталинграде. Вернулся в ФРГ. Умер в городе Мурхардте.