Сколько стоит жизнь хорошей девочки?

Аркадий Шнайдер был его полной противоположностью. Стареющий, невысокий мужчина с пивным брюшком и лысиной, обрамлённой венцом из седых кучерявых волос. Седая, короткая борода и солнечные очки на маленьких, карего цвета глазах дополняли картину, описывающую радушного хозяина особняка.

Первым нарушил молчание Лесовой. Он поставил пустой бокал на дубовый столик, встал, подхватив плед и потянувшись, сказал:

– Холодно! Мы с тобой, Аркаша, словно викинги, греемся под шкурами. И что тебя дёрнуло в эту мрачную страну перебраться? Чего тебе не хватало в жарком Эйлате? Тёплое море в любое время года, солнце, фрукты, израильская родня под боком?

Аркадий, продолжая сидеть в кресле, озорно взглянул на приятеля и ответил:

– Вот в том-то и дело, что родня под боком. Бедная еврейская родня богатого человека. Недели не проходило, чтобы какому-то очередному троюродному племяннику моей двоюродной тёти Цили из Тель-Авива, которую я даже не помню, не понадобились деньги на учёбу, или свадьбу, или на открытие своего дела, наконец. У меня уже закончились доводы для отказа нескончаемым просьбам о материальной помощи. А вообще под жарким израильским солнцем быстро стареешь. Вот и решил временно перебраться в такой климат, к которому привык с детства. Ты ведь, Валентин, знаешь, что я родился и вырос в Ленинграде. Весной и летом балтийская прохлада меня оживляет, не даёт раскиснуть от жары, как это было в Израиле.

И потом, эта северная страна не выдаёт никого по запросу соответствующих органов нашей бывшей родины. И мне, уже три года как владельцу паспорта гражданина Евросоюза, здесь ничего не угрожает. Ничего! А вот в Израиле с некоторых пор до меня стала доходить нехорошая информация об интересантах нашего с тобой начального капитала.

Изначально шутливая интонация голоса Аркадия изменилась в конце его речи.

Лесовой обернулся и пристально посмотрел на хозяина особняка.

– Аркаша, мы с тобой не виделись пять лет. Да и перезванивались редко за последние годы. Я был уверен, что все дела, которые мы решали в прошлом, забыты и не всплывут. Мы же поделились со всеми, с кем требовалось. Все вопросы закрыты, и никаких качелей больше не будет. Но служба безопасности моего холдинга тоже стала сообщать мне о нездоровом интересе к старым делам наших с тобой «скромных» персон.

Лесовой сделал паузу и продолжил говорить с откровенностью старого друга:

– Нас много с тобой связывает в прошлом. Если кто-то начнёт его ворошить, в одиночку отсидеться не получится. Я ещё до конца не понял, откуда уши растут, но то, что кто-то начал пробивать наши счета и финансовые обороты, знаю наверняка. И мне кажется, что это не криминал и не спецура, с ними вроде бы всё рóвно. В худшем случае они попросили бы очередной откат или недвижку за границей. Нет, тут что-то другое! Надо прощупать, проанализировать. Я уже дал задание своей службе безопасности. Дело идёт, но нам нужно выиграть время. Поэтому я и приехал к тебе на месяц-другой. Про наличие этого твоего нового шведского дома никто не знает, и искать здесь нас никто не будет. Ну что, Аркаша, приютишь старого друга?

Шнайдер кивнул головой и, кряхтя, поднялся из кресла.

Они медленно пошли к особняку по узкой дорожке, выложенной из разноцветных булыжников. Лесовой отпустил наконец-то изрядно замёрзших телохранителей, сказав им, что они могут поужинать на кухне и отдыхать до утра в выделенной им хозяином отдельной комнате.

По пути к особняку им встретилась гувернантка – азиатского типа симпатичная черноволосая девушка, одетая в строгий, тёмно-синий брючный костюм с белым фартуком поверх него. Она шла им навстречу с пустым подносом в руках.

Заметив удивлённый и оценивающий ладную фигурку девушки взгляд Лесового, Аркадий поспешил объяснить:

– Это Лусия, Люся по-нашему! Филиппинка. Я её нанял, ещё живя в Израиле. И сюда вот привёз. Старательная и молчаливая. Хорошо делает своё дело и ничего лишнего не спрашивает.

Лесовой усмехнулся:

– Ну, я предполагаю, какое дело она хорошо тебе делает! Поделишься, если не жалко?

Шнайдер с ложной скромностью потупил глаза, улыбнулся и ответил:

– Помню, помню, что ты ни одной юбки не пропускал, старый ловелас! Поделюсь, конечно, тем более что она уже мне порядком поднадоела. Только дополнительный бонус за это дело, прописанный в нашем контракте, будешь сам оплачивать.

Лесовой засмеялся:

– Настоящий еврей и в Швеции еврей, прости Аркаша. Ничего не меняется. Ты ведь своим баблом можешь себе позволить камин в особняке топить вместо дров. А старого друга заставляешь платить за угощение. Ничего себе, радушный хозяин!

Он смеялся громко и искренне. Шнайдер же с шутливой обидой возразил:

– Валентин, ты, положим, и сам не стоишь на паперти с протянутой рукой. И про твои виллы и яхты на Кипре я знаю. Не обеднеешь, заплатишь.

Они уже зашли в большой дом и остановились на ступеньках красивой, отделанной мраморными плитами лестницы. Перед тем как разойтись по личным апартаментам, Аркадий успел похвастаться:

– Кстати, про яхты. Я одну такую красавицу приобрёл. Не яхта – песня! Уверен, ты оценишь. Ждёт меня в одной из стокгольмских марин. Времени у нас с тобой сейчас достаточно. Позже съездим в Стокгольм. Полюбуешься моей покупкой. Будет желание, пройдёмся под парусами по Балтике.

Они расстались, договорившись через час встретиться на ужине.

Поздним вечером, сидя за большим овальным столом в просторном зале с горящим камином, Валентин и Аркадий продолжили разговор. Они уже успели поужинать тушёной в апельсиновом соусе уткой с гарниром из запечённых на гриле овощей. Традиционный уже односолодовый виски был разлит по бокалам. Тонкий аромат шотландского напитка сорокалетней выдержки приятно обволакивал собеседников.

Прислуживала им за столом Лусия-Люся, переодетая в строгое чёрное платье с белым воротничком. Она споро убирала грязную посуду и столовые приборы, ставя их на поднос. Её действия были быстры, выверены и абсолютно не мешали приятелям, перешедшим в разговоре на серьёзные темы, которые их волновали.

Лесовой первым обратился к хозяину дома, пристально глядя тому в глаза:

– Нам с тобой, Аркадий, сейчас надо держаться вместе. Быть очень осторожными и верить друг другу. Надеюсь, ты мне веришь, старый друг?

Шнайдер в глубине души не считал Лесового своим другом, скорее приятелем. Или даже скорее подельником, как принято было говорить в криминальных кругах того времени, когда они были тесно связаны. Слишком много он знал про своего бывшего коллегу того, что не позволяло считать его настоящим другом и которому можно было бы безоговорочно верить во всём.

Уйдя от ответа, Аркадий попытался беззлобно пошутить:

– Валентин, я отвечу тебе словами старого еврейского мудреца. Когда его спросили: «Какой женщине можно верить: брюнетке, блондинке или рыжей?» Мудрец ответил: «Женщине можно верить только седой, а мужчинам никаким верить нельзя, даже лысым!»

Лесового шутка несколько смутила. Он протёр рукой свою лысую голову и неодобрительно хмыкнул. Постарался сделать вид, что слова хозяина дома его не обидели.

Но Валентин Николаевич Лесовой явно играл в этом дуэте первую скрипку и продолжил попытку убедить Шнайдера в своей правоте:

– Ты, Аркадий, должен понять, что эта подозрительная активность в отношении нас неспроста! Проблема сама по себе не рассосётся. По сведениям моей службы безопасности, интерес к нам прослеживается не из России. Там-то всё улажено. У воров и ментов сейчас вопросов к нам нет. Единственный, у кого и могли оставаться какие-то вопросы по нашим, так скажем, «топливным» делам в Питере, сидит. «Ночному губернатору» Владимиру Барсукову за убийство Старовойтовой дали столько, что он никогда на свободу не выйдет. Все его кореша или также сидят, или червей кормят. Нет, не оттуда ветер дует. Мои компьютерщики проследили пробивки хакеров из Европы – то ли из Чехии, то ли из Испании. Я было предположил, что это Интерпол начал совать свой нос в мои дела, но, похоже, что ошибаюсь. Надеюсь, через пару дней служба безопасности холдинга что-то нароет. Но что-то подсказывает мне – нам в этот раз не получится обойтись без специальных мер!

Аркадий не возражал. Он был более осторожным и, наверное, более трусливым человеком в принятии решений, чем его собеседник. Знал он прекрасно о «специальных мерах», упомянутых Лесовым. Помнил, как тот в 2004 году прибегнул к ним на Кипре. Вследствие чего трое бывших россиян закончили свой путь в этой жизни. Причём одним из них был бывший депутат Госдумы, а другим – женщина, как принято сейчас говорить, бизнесвумен.

Аркадий Наумович Шнайдер, добропорядочный, миноритарный акционер нескольких металлургических заводов, не одобрял и не любил такие крайние меры в решении проблем. Ему больше по душе были длительные переговоры и получение результата путём «засылки откупных». Но он, как человек, сделавший свой стартовый капитал в России лихих 90-х годов, несомненно, не понаслышке знал об этих самых крайних «специальных мерах», без помощи которых иногда дело заходило в тупик.

Сделав очередной глоток янтарной жидкости из бокала, он постарался успокоить Лесового:

– Валентин, ты не спеши! Это никогда не поздно. Давай дождёмся актуальной информации от твоей службы безопасности, а там уже и решать будем, что и как! Я, кстати, тоже кое-какие шаги думаю сделать. Обратиться к частному агентству в Тель-Авиве. Там работают отставные оперативники из «Моссад». Опытные и грамотные, черти! Они мне уже несколько раз помогали в некоторых, так сказать, щепетильных вопросах. Если пойму, что возникла хоть небольшая опасность, сразу спущу их с поводка!

Лесовой покачал головой и предостерёг:

– Как бы поздно не было! По моему мнению, лучше упредить эту опасность, чем ждать, когда сам из охотника превратишься в дичь! Ты ведь, Аркадий, пойми, если одновременно начали пробивать наши с тобой финансовые дела, значит, это привет из прошлого! Сколько уж лет нас с тобой ничего не связывает по бизнесу. Разве это случайность, когда в одно и то же время к двум финансово стабильным людям, имеющим абсолютно разные деловые интересы, но когда-то очень давно связанным общим, немножко запятнанным прошлым, вдруг у кого-то возникает интерес?

Лесовой сделал паузу. Не услышав в ответ возражений, продолжил решительным голосом:

– Ты волен, конечно, сам решать, что лучше – ждать или действовать! Но моя теперешняя жизнь абсолютно устраивает, и я не хочу никаких перемен в ней. Поэтому перестрахуюсь и дам знать Крюгеру, чтобы он был готов в любой момент вступить в игру!

Лесовой сам долил себе виски до середины бокала и, не положив туда льда, почти залпом выпил. Откинулся в кресле и надолго замолчал.

Аркадий задумался. Эмоциональность собеседника его несколько испугала. Он сам пока не видел и не чувствовал какой-то реальной опасности, угрожающей им. Да, какие-то европейские хакеры, по чьей-то, наверное, просьбе пробуют собрать на них финансовое досье. Да, конечно, его, Аркадия Шнайдера в том числе и гражданина Израиля, предупредили знакомые, прикормленные полицейские в этой жаркой стране, что кто-то стал интересоваться им с непонятной пока целью. Но ведь он временно переехал в далёкую Швецию, где живёт практически инкогнито. Живёт законопослушной, размеренной жизнью.

Ничего в этой его непубличной жизни в Израиле и Швеции за последние десять лет не менялось. Никто им особо не интересовался, никто ничего не предъявлял, не требовал. В обеих странах платились необходимые налоги. Это позволяло чувствовать себя свободно и не вызывать ненужный интерес к себе у местных властей. В поиске именно такой вот тихой, спокойной жизни он и покинул Россию. С её извечными разборками между криминалом, спецслужбами и другими властными органами.

Пока не ощущал он, Аркадий, такой угрозы, которая требовала вызова Крюгера! Будь его воля, он бы вообще постарался стереть в памяти все эпизоды их с Валентином общения с этим персонажем, к которому приходилось обращаться в прошлом.

Он откровенно боялся Крюгера – настоящего профессионала в деле устранения неугодных людей и решения самых щепетильных вопросов. Крюгер был не человеком, а истинной тенью! Неуловимой, безнаказанной тенью, появляющейся неожиданно и так же неожиданно исчезающей после выполнения хорошо оплаченных заданий. По слухам, он служил где-то в органах. Но вряд ли это было доподлинно известно кому-то. Этого палача вызывали по необходимости, с помощью специальных кодов, размещённых на интернетовских сайтах-однодневках. Аркадий слышал, что те немногие друзья или родственники устранённых им людей, которые делали попытки отомстить, сами быстро заканчивали свою бренную жизнь.

Аркадий лично встречался с Крюгером только два раза в Питере, ещё в середине 90-х. Эти две короткие встречи с ним неприятно запомнились. Молодой ещё тогда, но уже чертовски умелый, осторожный и проницательный киллер с дурацкой кличкой Крюгер неожиданно появился в его кабинете в питерском Законодательном собрании. Вызвал его коллега-депутат Лесовой, который тоже пришёл на встречу. Крюгер – в парике и чёрных очках, холодный, мерзкий, как змея, получив заказ и аванс, исчез.

Вновь возник через несколько дней, внезапно похлопав по спине Аркадия, идущего по одному из коридоров Мариинского дворца. Тот от неожиданности и страха чуть не обделался.

Крюгер получил остаток гонорара в кабинете Лесового и растаял как дым, не прощаясь.

Аркадий догадывался, что Лесовой иногда и в дальнейшем пользовался услугами Крюгера. По-видимому, тот исполнял заказы Валентина, как в России, так и на Кипре.

Но сам-то он, «законопослушный и миролюбивый» Аркадий Наумович Шнайдер уже и думать забыл о решениях вопросов с помощью этого страшного человека.

Его мысли и неприятные воспоминания прервал голос Лесового, успокоившегося и, по-видимому, хмельного:

– Ну, будет, Аркаша, в тяжёлых мыслях копаться! Не пружинь, прорвёмся, как всегда это было. Мы с тобой не мальчики-студентики. Наше дело – хорошо заплатить людям, которые будут устранять возможные проблемы. Давай пока наши разговоры и действия отложим до завтра. А сейчас уже пора отдыхать.

Он уже успел встать с кресла и стоял возле затухающего, тёплого камина, отделанного шведским серым гранитом. Обернулся к Аркадию и, хищно улыбнувшись, спросил:

– Аркаша, старый друг! Как насчёт обещанного угощения? Ты сам скажешь Люсе зайти ко мне в спальню?

Аркадий, вставая из-за стола, по-барски позвонил в колокольчик и, дав соответствующее указание филиппинке, быстро появившейся в зале, одиноко побрёл в свои ночные апартаменты.

Глава 6

Решившаяся на перемены в жизни Катя уже успела посетить знакомого парикмахера и несколько фирменных бутиков в большом торговом центре, куда она отправилась утром, прямиком из дома. Переоделась в купленную там новую одежду, выкинув пакет со старой в ближайшую мусорку.

Настроение у неё было прекрасным, и его не испортил даже неприятный разговор с начальницей экономического отдела в офисе, куда Катя зашла в своём новом, преобразившемся виде. Написала заявление на увольнение и упросила начальницу не отрабатывать положенные две недели.

Она видела удивлённые и восхищённые взгляды бывших коллег. Эти взгляды льстили ей и добавляли уверенности в себе. Некоторые сотрудницы даже не сразу смогли её узнать в новом облике и модной одежде.

На обратном пути встретившийся у подъезда дома бывший одноклассник Петюня так и остался стоять с открытым ртом, не успев даже выклянчить у неё обычную дань.

Вернувшись домой, Катя подошла к большому зеркалу платяного шкафа, стоящего в спальне её квартиры. Она смотрела на своё отражение, и новый облик явно помолодевшей Кати нравился ей. Короткая, стильная причёска. Губы, накрашенные тёмной помадой. Лёгкий макияж. Брендовый итальянский свитер до колен оливкового цвета, прекрасно гармонировавшего с цветом её зелёных глаз. Яркие голубые джинсы стиля гранж, с модными дырками на коленях подчёркивали молодёжный задор в стиле её одежды.

Всё, что тревожило Катю сейчас, – это молчащий смартфон, который она с утра не выпускала из рук. Звонки и сообщения, которые она получала сегодня, были лишними и не нужными ей. Катя обрывала разговор на полуслове, боясь пропустить тот единственный важный для неё звонок, который она так нетерпеливо ждала. Но бездушный кусок пластмассы молчал.

Выполняя своё обещание, Катя набрала номер мамы и, услышав её ответ, поздоровалась. Коротко поговорили о здоровье и о погоде. Наконец решившись, она стала рассказывать маме последние новости о себе, стараясь говорить бодрым голосом:

– Мама, я уволилась. Ты не переживай, это мой осознанный выбор. Я задыхалась на этой работе. Ты ведь знаешь, она мне никогда не нравилась. Вот моё терпение и лопнуло. Сегодня написала заявление об увольнении.

Мария Георгиевна помолчала недолго, обдумывая сказанное дочерью, затем продолжила разговор:

– Катюша, и что теперь ты думаешь делать?

– Посмотрим. Пока ничего не планирую. Денег хватит на пару месяцев отдыха.

– Доченька, мне кажется, что ты не договариваешь! Не считай нас с отцом круглыми идиотами. Наверняка ведь на твоё решение повлияло знакомство с твоим вчерашним гостем?

Вопрос застал Катю врасплох, и ей пришлось вынужденно отвечать:

– Наверное. Но вы не волнуйтесь, голова на плечах у меня осталась!

Маме этого было не достаточно. Она продолжила расспрос:

– Катюша, ты расскажи мне о своём новом друге. Кто он, откуда? Судя по твоему решению уволиться, вы что-то планируете в будущем? Ты не торопишься, доченька?

Может быть, надо лучше узнать человека, а не делать скоропалительных шагов?

Вопросов было много, на которые Катя не была готова ответить маме. Да, в общем-то, она и не знала, что отвечать.

Вчерашний день, проведённый с Марком, изменил её, но оставил больше вопросов, чем ответов. Катя пыталась гнать от себя мысли, что Марк больше не придёт или вовсе не позвонит. Совсем не хотелось думать, что ей, сорокалетней, наивной дурочке, только приоткрыли щёлку в двери и показали яркое, прекрасное будущее, наполненное светом и любовью. А затем захлопнули перед носом эту дверь, оставив её в сером и унылом настоящем.

Катя хотела как можно быстрее закончить разговор с мамой. Она попросила:

– Мама, давай отложим этот разговор на потом. Успокой отца. Я обещаю всё вам рассказать, как только сама буду уверена в чём-то.

Всё понимающая мама согласилась, сказав на прощание:

– Хорошо, Катюша. Отец уехал сейчас по делам и, когда вернётся, я попробую его успокоить. Только ты, пожалуйста, не давай нам поводов для волнения за тебя.

Закончив разговор, Катя вздохнула с облегчением. Переодевшись в спортивный костюм, принялась за домашние дела, чтобы убить время, перекладывая свой смартфон поближе, чтобы не пропустить звонка от Марка.

Такой необходимый и ожидаемый телефонный звонок раздался только ближе к вечеру. Катя сидела на диване, поджав под себя ноги. Смартфон, лежавший рядом, завибрировал и весело, как показалось Кате, зазвонил.

Катя почему-то была уже уверена, что это позвонил Марк. Её Марк, её половинка, в чём Катя была полностью убеждена. Схватив гаджет, на ярком экране которого высветился незнакомый номер, Катя провела пальцем по зелёному кружку, поднесла к уху и услышала:

– Эка, душа моя, здравствуй! Извини, что не позвонил раньше. Был на самом деле занят. Я тебе рассказывал о некоторых причинах, которые требуют от меня какой-то хоть минимальной конспирации. Поэтому мне надо часто менять симки и, как следствие, своего номера я тебе оставить не могу. Вот и придётся пока довольствоваться односторонней связью, прости!

Катя слушала родной голос и совсем не хотела обращать внимания на такие мелочи, сообщённые ей Марком. Он позвонил! А это главное. Не забыл её, не обманул, добившись желаемого, а позвонил! Ей сейчас больше всего хотелось прильнуть головой к широкой груди владельца этого голоса, извиняющегося перед ней. Катя ответила ему:

– Здравствуй, Марк! Я всё понимаю, можешь не объяснять. Ты знаешь, я уже успела соскучиться!

Не дождавшись ответа от Марка, быстро спросила с надеждой:

– Ты придёшь? Мы увидимся сегодня?

Марк произнёс со всей теплотой, на какую был только способен:

– Девочка моя, я тоже соскучился и очень хочу увидеть тебя! Если ты сейчас свободна, сколько тебе надо времени на сборы? Может, мы поужинаем где-нибудь, если ты не против, конечно?

Катя, услышав его предложение, в душе была готова лететь к нему на невидимых крыльях сразу и без проволочек. Но женщина всегда женщина, и она спокойным тоном ответила:

– Думаю, что часа будет вполне достаточно.

Марк радостно подытожил, видимо, успев взглянуть на часы:

– Заеду за тобой на такси и буду ждать внизу у подъезда ровно в семь вечера!

Они закончили телефонный разговор, и Катя стала готовиться к вечернему выходу.

Сходив в душ, поколдовала над собой у зеркала. Переоделась в новую одежду, купленную сегодня. Шерстяное, слегка приталенное платье терракотового цвета выгодно подчёркивало её хорошую фигуру и скрывало мелкие недостатки, присущие не юному уже, к сожалению, возрасту.

Достала из коробки и надела новые, чёрного цвета туфли-лоферы, с небольшим выраженным каблучком. Покружилась перед большим зеркалом, оглядывая себя со всех сторон, и осталась вполне довольна увиденным.

Взглянув на часы, увидела, что время было без четверти семь. Она успела ещё заварить себе кофе на кухне и спокойно выпила чашечку.

Перед уходом из квартиры поправила причёску, подкрасила губы и слегка подушилась классическими духами Chamade Guerlain, которые когда-то подарил её бывший муж. Затем убрала каплевидную бутылочку в новую чёрную кожаную сумочку на тонком ремешке.

Ровно в семь накинула на себя плащ и вышла из квартиры. Закрыла за собой дверь и спустилась вниз по лестнице.

Улыбающийся Марк встречал её внизу. В его руках был букет из красивых, бордового цвета роз, который он вручил Кате, одновременно целуя её.

Несмотря на то что Марк увидел и восхитился переменам в её внешнем облике, они встретились, как будто знакомы были многие годы. Родные и близкие друг другу люди, которым не нужны были лишние слова или другой какой-то набор условностей.

У подъезда их ждало такси с заведённым мотором. Марк открыл заднюю дверь и галантно помог ей сесть в машину. Сам устроился рядом и обнял её за плечи.

По-видимому, водитель такси уже заранее знал о маршруте, и машина ехала по московским проспектам и улицам, старательно минуя рассасывающиеся к вечеру пробки.

Они целовались, сидя на заднем сидении такси и не обращали внимания на проносящиеся за окном картинки. Было ещё светло, но рекламные надписи, гирлянды уличных неоновых огней и жёлтые глаза фонарей уже горели.

Ехали не долго, не более получаса. Такси подъехало прямо к входу одноэтажного ресторана с испанской кухней, расположенного где-то в Пресненском районе столицы.

Про испанскую кухню Кате успел объяснить Марк между поцелуями по дороге. Он, последние годы живший в Испании, привык и полюбил её разнообразие и блюда. Катя никогда не была в этой стране и быстро согласилась с Марком попробовать меню в restaurante español московского разлива.

Их проводили в отдельный кабинет, декорированный в стиле старой библиотеки. По стенам стояли старинные резные дубовые шкафы, частично заполненные испанскими книгами. Обслуживание было быстрым и ненавязчивым. Официант забрал из Катиных рук букет роз и поставил их в вазу, стоящую на столе.

Катя полностью положилась на выбор Марка, видя, как тот со знанием дела читал меню, принесённое им официантом. Посоветовавшись, они оба решили отдать сегодня предпочтение средиземноморской кухне в её испанском варианте.

Для начала Марк заказал, и на их столе, накрытом белой скатертью, быстро появились тартар из томатов и баклажанов, брускетты с сыром буррата и севиче из сибаса с авокадо.

Андалузское красное вино было налито официантом в Катин высокий бокал. Большая рюмка хорошей текилы с долькой лимона на тарелке была поставлена им перед Марком.

Они немножко выпили, и Марк, попробовав некоторые закуски, остался ими доволен, подтвердив, что они практически не отличаются от тех, к которым привык в Испании.

Марк рассказал Кате, с какой щепетильностью испанцы относятся к своей кухне, имеющей древние традиции. Процитировал сначала на испанском, затем на русском стихотворение Лопе де Вега, которое показалось ему уместным к их сегодняшнему застолью:

«Краски сада оттеня,

Баклажан синеет грузный,

И сияет лист капустный,

Как пергамент, друг огня».

Читал стихотворение Марк с выражением. Его баритон, особенно в испанской версии, отлично вписывался в обстановку.

Кате всё нравилось. Буквально всё, без исключения. Уютный отдельный кабинет с испанскими книгами на полках, красное вино и чудесные закуски, навевающие дух страны фламенко и корриды. Она этим вечером была счастлива. Счастлива главным образом от того, что напротив сидел любимый и заботливый мужчина, с которым её ждёт прекрасное будущее, в чём она была абсолютно уверена.