Мир падающих звезд

– Зачем вы пришли и выдаете себя?!

Возня прекратилась. Все затихли. Арктуру стало не по себе.

– Добавьте света! – скомандовал голос.

Немедленно заморгали фонарики, исполосовав все пространство вокруг. Арктур видел, как в столбах света медленно кружила пыль, потом три фонаря обнаружили свою цель, яркий свет ударил ему прямо в глаза. Парень отвернулся и попытался прикрыть лицо ладонью. В темноте что-то мелькнуло, последовал удар. Сильная боль пронзила затылок и волной прокатилась по всей голове, он глухо застонал и рухнул на пол. Сквозь боль Арктур услышал шум и неразборчивую речь. «Надо было сразу бежать через окно» – это была последняя мысль перед тем, как он отключился. Последнее, что запомнил Арктур, это голос старика над ним: «Возьмем его с собой».

Очнулся Арктур в каком-то узком коридоре. Он сидел на стуле, руки были привязаны к спинке. Голова раскалывалась, зрение все еще не пришло в порядок, руки затекли. Он попытался высвободиться, но путы держали крепко. Арктур знал: силой выбраться из западни не удастся: он один против четверых. Хотя мародеров могло быть еще больше.

Когда глаза привыкли к освещению, он огляделся по сторонам. Стены по бокам были вовсе не стенами, а высокими полками с книгами. Ш. П. Бодлер, Д. Г. Байрон, Басё – незнакомые фамилии на корешках ни о чем не говорили. Впереди, на пустом пятачке, стоял стол, заваленный старыми книгами, сверху горел бело-лунный тусклый фонарь, ежесекундно моргая как стробоскоп.

Послышались приближающиеся уверенные шаги, и из-за полок показалась высокая худая фигура. Лампа светила человеку в затылок, лица не было видно.

– Как тебя зовут, мальчишка? – уверенно вырвался из тощего тела густой голос.

Арктур сразу узнал старика. Было досадно осознавать, что дед оказался вовсе не таким беспомощным. Судя по общению с другими членами банды, он был их предводителем. К тому же ударил Арктура по голове и мог убить. Парня переполняло негодование и страх.

– Арктур. Арктур Беллатрикс, если быть точным.

– Откуда ты пришел к нам, Арктур?

– Из смартполиса, – растерялся он.

– Это и так ясно! Я имею в виду из какой ты организации? Что ты здесь вынюхиваешь? – взорвался старик и закружил туда-сюда в тесном помещении. Свет озарил часть его лица и взъерошенные волосы.

– Ничего я не вынюхиваю, я сам по себе, просто гулял и набрел на эти места.

Старик замер, засунул руки в карманы и долго разглядывал Арктура. Тот в свою очередь не отводил взгляд от старика. Глаза оттенка лесного ореха. На висках в разные стороны торчали бесцветные блеклые, словно пепел, волосы. Это был цвет пустоты и безжизненности. Но поза выражала уверенность и силу.

– Почему без мобильного авикома? – уже спокойно спросил мужчина.

– Не знаю, решил дома оставить.

– Гулял сам по себе, авиком дома оставил, – раздался язвительный женский голос откуда-то из-за полок. – Не верьте ему, не верьте! Он из отдела ПЭ, они все-таки решили за нас взяться.

– Уйди! – Старик рявкнул на девушку, как на мелкую собачонку, а потом сдержанно добавил: – И не мешай, пожалуйста.

Арктур слышал, как девушка цокнула языком и быстрыми шагами вышла. Дверь скрипнула и закрылась.

– Клянусь, что я не из отдела ПЭ, я даже не знаю о них. У нас в смартполисе нет такой организации. Меня должны были направить в комьюнити, но никто не пришел. Мне дали выходной на работе. Это первый свободный день за долгое время, и я решил просто прогуляться. Клянусь вам! – Арктур разгорячился и снова попытался выпутаться из режущих запястье веревок. Он немного привстал, стул поднялся вместе с ним и заскрежетал по кривому полу. Потом он снова повалился назад и устало добавил: – Я говорю правду.

Старик тяжело вздохнул и вышел из комнаты, его долго не было. Где-то в глубине здания слышались голоса, сливаясь в единый поток бормотания. Лишь изредка женский голос что-то выкрикивал и снова затихал, но слова невозможно было разобрать. Арктур знал, кому принадлежал этот голос, и ничего хорошего сказать не мог. Пока мародеры переговаривались, он пытался высвободиться. Тянул изо всех сил, выкручивал руки. Мышцы и сухожилия разболелись, кожа под веревками была содрана, раны саднили. Тогда Арктур решился на риск: привстал, подняв стул, и на согнутых ногах, которые никто не догадался связать, вышел из коридора на свет. Он хотел выпутаться, найти что-то острое и разрезать веревки, но вокруг лежала только пыльная макулатура. Дверь тоже не мог открыть, даже ухватиться за ручку не вышло. В итоге он изо всех сил пнул ее. Раздался дребезжащий громкий звук, голоса стихли, но дверь осталась на прежнем месте.

Спустя пару минут щелкнул засов, и в проеме показались два худощавых парня, одетых в темные поношенные куртки. Прежде чем Арктура схватили, он успел разглядеть впалые щеки и куцую бородку одного и белые как снег волосы другого. Потом кто-то из них ударил Арктура по шее и все, что он видел, – старые поношенные ботинки, все в грязи. Показалась третья пара обуви – вошел старик. «Да, у него тут целая армия», – пронеслось в голове.

– Ну что же, Арктур Беллатрикс. Мы должны тебя либо убить, либо отпустить. Скоро рассвет, и если система не досчитается одной детали пазла, то ее станут разыскивать, а это приведет их к нам. – Старик говорил медленно, растягивая гласные. – Но так как мы не убийцы, придется тебя отпустить.

Арктур выдохнул и обмяк на стуле.

– Ты думаешь, на этом все? – Мужчина нагнулся к парню и посмотрел прямо в глаза, на каждом вдохе в глотке что-то скрипело. Потом он разогнулся, засунул руки в карманы и откашлялся. – Мои люди будут следить за тобой, за каждым твоим шагом, за каждым твоим разговором по авикому. И если ты хоть кому-то проговоришься о нашей встрече, мы тебя убьем. Мы готовы на все. Нас тут сотни, у нас достаточно ресурсов, чтобы расправиться с тобой быстро и незаметно.

Арктуру стало дурно, он почувствовал, как кишки внутри скрутило в узел. С одной стороны, он желал, чтобы это приключение поскорее закончилось. С другой – хотел знать, как старик выжил после тридцати пяти. Он понимал, что лучше поддакивать и поскорее вернуться в смартполис, однако любопытство не оставляло его в покое.

– Вы думаете, власть в ваших руках? Черта с два! Мне нужны ответы, я хочу знать, как вам удалось выжить, хотя все, кого я знал, умирали в тридцать пять. И вам придется либо все мне рассказать, либо убить. – Арктур пошел ва-банк.

Старик молча уставился него, а два парня позади напряглись; грязные ботинки зашаркали по полу.

– И, конечно, я никому ничего не расскажу, потому что это и в моих интересах. – Арктур пытался показаться самоуверенным и дерзким, голос его не дрогнул, но поджилки дрожали, а ладони вспотели.

– Наглый мальчишка! – взревел старик и пнул деревянный стул. Он выскочил из комнаты, недолго думая за ним вышли его помощники. Дверь закрылась, и разные голоса вновь завопили наперебой. Потом мужской голос прервал всех, и наступила тишина. Трое вошли обратно в помещение.

Арктур дышал медленно и бесшумно, скрывая тревогу. Он понимал, что смерть может настигнуть в любую минуту.

– Ровно через неделю, в полночь, у того самого белого дома без крыши. Придешь один и без авикома. – Старик говорил устало, медленно, в его голосе не слышалось никаких эмоций. – И раз ты жаждешь ответов, будь добр, внеси свой вклад. Добудь для нас литическую смесь и антибиотики для животных. Это будет твой пропуск в наш мир.

Арктуру не дали сказать ни слова и надели на голову черный мешок.

– Что вы делаете?!

Его руки отвязали от стула, но они по-прежнему были связаны между собой.

Арктура грубо схватили под мышки и куда-то потащили. Спотыкаясь на ступеньках, он пытался поспеть за головорезами.

– Отпустите меня, я могу идти сам!

Никто не отвечал на вопросы и нервные восклицания Арктура. Он слышал, как его ведут по длинному коридору: эхо здесь было сильнее, чем в комнате. Потом снова по ступенькам. В конце дверь скрипнула и распахнулась, холодный воздух ударил в лицо. Его долго вели по улице, а потом поставили на колени. От этих разбойников можно было ожидать чего угодно, Арктур это понимал. В темноте каждый звук скрывал угрозу.

Раздалось шуршание, словно кто-то из них вытащил нож. Заскрежетали камни под тяжелой обувью. Арктур приготовился к боли. Лезвие резво полоснуло по веревке и задело кожу; из небольшой раны на запястье побежала кровь. Но он не чувствовал боли и был счастлив размять затекшие руки, а затем потянулся, чтобы стянуть мешок с головы.

– Даже не мечтай, – раздался глухой голос с пугающей хрипотцой. Потом, уже с другой стороны, последовал удар. Кулак попал прямо в солнечное сплетение. У Арктура перехватило дыхание, он сложился пополам и упал на колени не в состоянии сделать ни вдох, ни выдох. Он, как рыба, выброшенная на берег, бесшумно широко открывал рот, пытаясь набрать в легкие воздух. Через несколько секунд спазм диафрагмы прошел, и Арктур смог вдохнуть.

Когда пришел в себя и снял болтающийся мешок с головы, улица уже опустела. Он был один рядом с белым домом с разрушенной крышей.

6

Дорога назад оказалась быстрее: Арктур шел бодро, хотя руки и живот еще болели; не озирался по сторонам, не плутал меж домов. Уже в городе ему стало лучше, и Арктур даже пробежался, чтобы успеть принять душ и позавтракать. В пути он пытался осмыслить произошедшее, расставлял факты по местам, выстраивал догадки и отметал в сторону откровенно несостоятельные теории.

Старик не убил его, но был близок к этому. Почему он так внезапно передумал? И что такое «литическая смесь»? Кто такие отдел ПЭ? Зачем разбойникам антибиотики для животных?

Арктур не мог не заметить, что над ним кружил дрон. Временами беспилотник с камерой зависал в воздухе вверху, словно давая понять, что за ним следят. Старик оказался не так прост. Перед тем как войти в дом, Арктур махнул дрону рукой, словно прощался с хорошим другом. «Я вас не боюсь», – должен был означать этот жест. Беспилотник стал удаляться в направлении старого города.

Только в квартире Арктур почувствовал себя в безопасности, и сердце перестало биться как бешеное.

В этот день ему пришлось спуститься на завтрак в уличную забегаловку. У дома под открытым небом стоял автомат с едой, рядом пристроилась пара высоких столиков без стульев. Пища показалась Арктуру непривычной, но вкусной. Прохладный ветер остужал не только кофе, но и голову, переполненную мыслями. Все в это утро было иначе, и Арктуру это нравилось.

Продолжение дня не отличалось от прочих будней: люди, занятия, работа. Но за одну ночь все изменилось, и он иными глазами посмотрел на мир. Стал подозрительнее, разглядывал каждое лицо в толпе: вдруг за ним слежка, вдруг планы преступников поменялись и ему грозит опасность. Он стал внимательнее изучать сводку утренних новостей, скрупулезнее искать скрытый смысл в словах собеседников. Но смартполис уже многие годы не менялся, и этот день не принес ничего нового.

На мгновение ему показалось, что все уже знают тайну долголетия, лишь он один в неведении. После небольшого приступа паники Арктур успокоился и задвинул подальше безумные мысли, снова погружаясь в раздумья.

Ночь без отдыха дала о себе знать ближе к обеду. На последних занятиях сон стал одолевать Арктура и нависать туманом. Он слушал лекторов рассеянно и, чтобы наверстать пробелы, после занятий пошел в читальный зал. Но и там не смог сконцентрироваться на задачах – снова и снова в голове всплывал диалог со стариком. Арктур поставил руки на стол, сцепил пальцы в замок, ткнулся в них лбом и не заметил, как уснул. Неизвестно, сколько времени парень провел в забытьи, но очнулся под гул голосов, и кто-то теребил за плечо.

– Мы думали, ты умер! – воскликнула Асцелла писклявым голосом. – Ты случайно не пропустил инъекцию?

– Не говори ерунды, у него день инъекции и день рождения в сентябре. Как можно этого не знать! – Сарин уверенным движением обняла Арктура за плечи и устроилась рядом. – Ты в порядке?

Он не сразу отошел ото сна. Такое с ним произошло впервые. Спать днем – непозволительная роскошь. Жители смартполиса с детства приучены к режиму, это позволяет экономить время. Как только ученики поняли, что все в порядке, утратили интерес к происшествию. Знакомые лица уставились в мониторы, кто-то зашагал по своим делам.

– Мне действительно нужно проверить количество наноорганизмов. Схожу в медблок, – пробурчал парень.

– Пойти с тобой? – обеспокоилась Сарин.

– Не стоит, лучше встретимся в комьюнити.

Арктур схватил рюкзак и поспешил скрыться. Он так торопился домой, что не заметил кружащего над ним знакомого дрона.

В родных стенах паника не проходила еще долго, он не находил себе места, брался то за книги, то за авиком, то пытался медитировать. Даже привычный виртуальный планетарий не помогал справиться с волнением. Красные переливы туманностей пугали, а холодный свет звезд угнетал. Будь рядом отец, то парой фраз смог бы его успокоить, матери достаточно было одного объятья, чтобы придать сил. Даже брат с вечным подтруниванием в тяжелые дни задумчиво сидел рядом или молча хлопал по плечу – простой жест для Арктура значил многое. Но в полном одиночестве в глубокой тишине, будто в вакууме, наружу выползли страхи и сомнения. А тревожиться было из-за чего. В конечном счете парень уставился на часы. Секунды быстро сменяли друг друга, монотонный бег цифр напоминал о главном. И вот уже через четыре минуты и пятнадцать секунд его голова была абсолютно свободна от мыслей, а пульс замедлился до пятидесяти семи ударов в минуту.

Ровно в три часа дня ему позвонил специалист по делам несовершеннолетних и дал инструкцию, как добраться до нового жилища. Арктур не испытал никаких эмоций, сухо ответил и отключил авиком. Он взял рюкзак, в котором лежала любимая потрепанная книга «Разведка далеких планет», что купил в лавке старьевщика; блокнот, куда делал записи раз в год в день инъекций, и документы в виде пластиковой карты. Еще он взял с собой второй комплект одежды – у него были две одинаковые черные толстовки с капюшоном и двое брюк с большими накладными карманами по бокам. Он выбрал эту модель еще три года назад, когда ростом был на десять сантиметров ниже. Каждый раз, когда одежда становился маленькой или изнашивалась, он заказывал точно такой же набор и пару однотонных футболок. Не хотел мучиться постоянным выбором. И хотя мог позволить себе менять наряды каждый день, смысла в этом не видел. Остальные вещи оставил службе утилизации. Он знал: все, что ему понадобится, предоставят в комьюнити.

Однотипные высокие здания стояли в ряд недалеко от школы. Несмотря на близкое расстояние, Арктур никогда не был здесь. Бледные матовые окна тянулись на много этажей вверх; ни вывесок, ни опознавательных знаков. Без подробной инструкции легко заплутать. Нужный корпус был по счету четвертым, вестибюль пустовал. Вход охраняла камера слежения с распознаванием лиц. Встроенный искусственный интеллект наблюдал, чтобы внутрь не проникали посторонние. Если кто-то пытался пройти, срабатывала сирена, и немедленно вниз спускались коменданты комьюнити. Но такие случаи были большой редкостью. Арктур беспрепятственно попал на семьдесят восьмой этаж – в базу данных системы его уже внесли.

Коридор пустовал, жильцы были на работе. В узкой комнате с одним окном стоял запах освежителя. Арктур сразу открыл окно, чтобы избавиться от резкого цветочного аромата. Две кровати, два стола и два шкафа. Серые покрывала на постели в тон серому небу. В комнате царили тишина и порядок, а в шкафах было пусто. Ничего не говорило о наличии соседа. Арктур был этому рад.

Он встретился с комендантом, познакомился с распорядком и прошелся по этажам. К вечеру коридоры наполнились голосами – ученики возвращались с работы. В комнату Арктура никто не вошел, и он отправился на разведку. Длинный коридор заканчивался просторной, ярко освещенной залой – высокие потолки с множеством небольших встроенных ламп создавали ощущение уюта и простора. Окна были затянуты матовой пленкой. Небольшими группами в разных частях помещения стояли замысловатые кресла, диваны и стулья, некоторые из них уже заняли ребята. В дальнем углу стояла неприметная полка, рядом возвышался стол. Арктур подошел ближе и нашел настольные игры, но все коробки оказались запечатаны. Над столом висел выцветший плакат с надписью: «Зона, свободная от авикома». Арктур огляделся и увидел еще два подобных плаката, которые не заметил сразу. Он подошел к окну, из-за пленки на стекле картина города превратилась в серое пятно. В одном месте уголок пленки отклеился. Арктур слегка потянул за него и глянул в просвет, но ничего кроме соседнего дома не увидел. Напротив виднелись такие же окна в белом плену.

– Арктур! – донеслось издалека. Сарин махала рукой и уверенно, плавно покачивая бедрами, шла навстречу. Она так набросилась на него с объятиями и обхватила за шею, что от неожиданности Арктур пошатнулся. Он выдернул руки из карманов и сделал шаг назад, чтобы сохранить равновесие, но девушка словно не заметила этого. – Я так волновалась.

– Да все в порядке.

– Это здорово, тогда пойдем, я тебя познакомлю со всеми. – Сарин взяла его за руку и повела к друзьям, протиснув свои тонкие пальцы между его.

На общение в комьюнити выделялось два часа ежедневно, и это время было обязательным. Эту часть жизни подростков не подвергали жесткому контролю, ведь дети нуждались в свободном времени. Два часа в день на общение и игры – богатство, которого они лишатся во взрослой жизни.

Арктур знал, что эти два часа будут для него самым большим испытанием. Отсиживаться в комнате запрещалось. Никакого авикома и генсети. Было бы здорово потратить два часа на виртуальное путешествие.

Знакомые лица мелькнули в толпе. Арктур поприветствовал их коротким кивком. В центре залы напротив друг друга стояли две небольшие софы, по бокам громоздились стулья, создавая замкнутый круг. Сарин отодвинула их в сторону и окликнула друзей, представляя одноклассника. Она поочередно называла имена, но Арктур даже не пытался их запомнить. Двое парней и девушка сидели друг напротив друга. Один из них был крепкий: широкие плечи, сильные руки и толстая шея. На рубашке красовалась нашивка – значит, он староста. Парень коротко поприветствовал Арктура, будто они давно знакомы.

Второй не обратил внимания на новичка. Он смотрел вниз пустым стеклянным взглядом. Его каштановые волосы отдавали рыжиной, плечи были опущены, руки без конца теребили край кофты. Девушка со светлыми волосами сидела напротив ребят и, когда Сарин и Арктур подошли, молча сместилась на край софы. Все они были будто в трауре.

– Они еще грустят? – послышался сзади бодрый голос. Еще один молодой человек подошел, пока ребята усаживались.

Арктур оглядел парня в ярко-оранжевой кофте. На голове у него красовался хвост, а виски были выбриты. Он потянулся к Арктуру и задел стол, который стоял между двумя диванчиками. Раздался неприятный скрежет.

– О, здорово, я Рукс. – Рукопожатие было крепким.

– Арктур.

– Да мы знаем, Сарин уже все уши про тебя прожужжала.

Арктур хотел бросить на девушку быстрый взгляд, но сдержался, чтобы не ставить в неловкое положение. Должно быть, она залилась краской или застенчиво улыбалась.

Арктур предпочел увести разговор от себя.

– Рукс? Не припомню такой звезды.

– На самом деле я Акрукс[9]. Но мне не нравится вся эта мода на космические имена. О чем думали предыдущие поколения, называя детей именами звезд?

– Мы уже устали от этих рассуждений, не надо повторять мысль дважды, а тем более трижды. – Староста одернул Рукса и посмотрел на него с укором. – Особенно сейчас, когда Мелеф[10] пропал.

– Понял, понял, да все нормально с ним. Зря вы переживаете. Он в лечебнице.

– Что? Где? – раздались со всех сторон голоса. Даже рыжий парень оживился, но тут же снова застыл, уставившись на Рукса.

Арктур тоже перевел на него взгляд. Он сам впервые слышал о лечебнице и все еще не понимал, о ком идет речь.

– С чего ты взял? – Староста почти рычал.

– Да сейчас коменданта встретил, он сказал.

Рыжий в ту же секунду соскочил, с грохотом отодвинув стул, и бросился к выходу. Арктур вопросительно взглянул на Сарин в надежде, что хотя бы она разъяснит, что происходит.

– Вчера пропал его брат, Мелеф. – Она кивнула в сторону парня, который уже скрылся из виду. – Никто не знает причины, просто пропал после занятий.

– В комнате, где он жил, все вещи перевернуты с ног на голову, – продолжил староста. – Кто-то толкует, что видел, как его тащили против воли какие-то люди в черном, кто-то говорит, что Мелеф умер.

– Бред! – отозвалась блондинка.

Сарин одобрительно кивнула:

– Он всегда был с нами, тихий такой, неприметный, чаще всего молча сидел вон там. – Она показала пальцем на белый стул с высокой спинкой, который сейчас сиротливо стоял в стороне.

– Но самое странное, что всех на нашем этаже в свободные часы оставили в комнатах и допрашивали. Коменданты и какой-то человек в форме расспрашивали о Хамале, – добавил староста.

«Вот почему меня вчера оставили дома», – сообразил Арктур. Теперь его мучили новые вопросы.

– А что это за место – лечебница?

– Туда отправляют людей, когда наноорганизмы дают сбой. Ну, знаешь, тогда люди начинают вести себя странно. – Староста многозначительно изогнул бровь, взглядом выражая, что знает намного больше, но говорить не будет.

– Поэтому я так переживала за тебя, когда ты отключился в библиотеке. – Сарин коснулась его предплечья. Через плотную ткань черной толстовки он почувствовал тепло, но ему захотелось отстраниться.

Рыжий парень вернулся быстро, рассказал, что с братом все в порядке и что через две недели терапии, а может, раньше, он вернется. Сбой в работе наноорганизмов был крайне опасен, поэтому рыжий даже обрадовался, что брат находится в надежных руках.

Друзья облегченно выдохнули, и к ним вернулось спокойствие. К компании присоединились еще три девушки и два парня. Беседа потекла плавно. Никто никуда не торопился, позы людей стали более расслабленными. Арктура же мучили воспоминания, и новая информация усиливала напряжение внутри. К тому же общаться, улыбаться, заводить друзей он не умел, а после вчерашних событий и не хотел. Ему задали пару обычных вопросов. Он ответил сухо и тут же перевел разговор на другую тему. Вскоре за ним пришел комендант.

– Арктур Беллатрикс?

– Да.

– Пройдемте со мной.

Худой мужчина в серой форме, которую носили все коменданты комьюнити, ничего не объясняя, пошел к выходу. Арктур успел бросить вопросительный взгляд на Сарин, но она в ответ пожала плечами.

– Ваш брат на связи, у вас пятнадцать минут личного общения, – сказал комендант, когда его догнал Арктур.

– Но… авиком под запретом в эти часы. – Парень растерялся.

– Мы подстраиваемся под график отдела ПЭ.

Отдел ПЭ?

– Здравствуй, Арктур! – Голограмма авикома светилась изображением Саифа: его взгляд был мрачным, воротник-стойка плотно прилегала к горлу. Говорил он холодно. – Два раза в месяц общение с родственниками обязательно. А кроме тебя у меня никого нет.

7

В окно пробивался свет красного, как спелое яблоко, закатного солнца. Арктур лежал в одиночестве, прикрыв глаза, и размышлял обо всем, что произошло с ним за последние сутки. Его брат – курсант отдела ПЭ, того самого, которого боялись люди из старого города. Он мог рассказать брату про них и покончить с этой историей, но тайна живого старика манила, поэтому Арктур решил сохранить секрет и уснул с этой мыслью.

Дни тянулась дольше обычного. Арктуру постоянно казалось, что за ним следят. Обычно он не обращал внимания на окружающих, не подслушивал чужих разговоров и не думал, что кто-то может делать подобное. Он был уверен, что каждого волнует лишь собственная жизнь. Но теперь в толпе мог оказаться кто-то из отдела ПЭ.

Возможно, слежка за ним велась с воздуха. Над смартполисом летали дроны доставки или почты. Немногие беспилотники принадлежали службе безопасности и полиции и патрулировали местность. В смартполисе уже давно перестали работать камеры слежения, хотя раньше они висели на каждом углу. Необходимость в них отпала, и власти отказались обслуживать устройства – некому совершать преступления, значит, и следить не за кем.

Арктур переживал, что среди беспилотников отдела ПЭ мог затеряться дрон разбойников. Их тоже следовало опасаться. Рассуждения превращали его в параноика, взрывали голову и требовали выхода. Не существовало ни единого человека на земле, с кем Арктур был по-настоящему близок и мог говорить открыто, поэтому он привык оставлять мысли при себе. Но сейчас ему срочно требовался трезвый взгляд со стороны.

– Сарин, а ты слышала об отделе ПЭ? – Арктур опрометчиво начал разговор во время очередной прогулки от учебного корпуса до жилого, не задумываясь о последствиях. Он ожидал, что получит односложный ответ, и на том беседа закончится. Но девушка вздрогнула и на секунду замерла. Позади напирали люди, замедляться надолго было нельзя.