Про девушку, которая не хотела замуж

Неля Булгакова

Про девушку, которая не хотела замуж

Глава 1

Из под одеяла торчала нога. Нормальная волосатая мужская нога и больше ничего. Одеяло комком было намотано на голову. Женька улыбнулась. Так же спал ее двоюродный братишка – вся верхняя часть тела оказывалась закрытой, и только выглядывали тощие детские ножки в вечных синяках. Тетка жаловалась, что по два раза за ночь встает размотать потную голову Даньки.

Женя осторожно подвинулась к краю кровати и оглянулась на ногу. Обладатель ноги не пошевелился. «Спит. Только бы не проснулся. Неохота знакомиться». Она, не дыша, сползла и на цыпочках прошла по комнате, собирая белье. «Ну и ну. Ничего не помню. Как же его зовут… Валера? Сережа? Н-да-а… Текила вчера явно была лишней. Ой, блин, мы же потом поехали к какому-то Косте, там еще покурили. Вот поэтому я ничего не помню. Дура. А может оно и к лучшему, что ничего не помню».

Женька разглядывала среди разбросанного белья следы ночного буйства. На полу валялись разорванные серебрянные квадратики. Раз, два, три, четыре… Ни фига себе. В голове вспыхнули отдельные фрагменты. Женька покраснела. «Ну ты, мать, даешь… Надо уходить». Она наклонилась, чтобы поднять с пола юбку. Под кроватью лежали еще несколько квадратиков, на этот раз целых. «Товарищ, а не слишком ли вы много на себя берете. Тоже мне…».

Одеяло на кровати зашевелилось. Женька замерла. В дополнение к ноге из комка одеяла показалась рука. Женька стояла, не шелохнувшись. «Фух. Спит. Сейчас бы душ и кофе. Но нет, потерплю до дома без шума и пыли. Иначе, я его разбужу. Для романтических воспоминаний мне вполне достаточно ноги. И руки». Женька посмотрела на руку. На запястье темнела татушка – замысловатые пиктограммы в окружностях. Галлифрейский язык! На руке у Женьки тату из него же. Точно. Они же на этой почве познакомились. В голове стало проясняться: барная стойка, парень со знакомой татуировкой… Впрочем, лица она так и не вспомнила.

Женька, собрав одежду в охапку, двинулась к двери. Внезапно остановилась. На нее вдруг накатил приступ веселого сумасбродства. Она присела и составила из использованных и целых средств регуляции рождаемости небольшой коллажик с издевательским посылом. «Вот. Привет тебе, незнакомец. Будешь знать». Что именно должен знать спящий незнакомец, в голове у Женьки не оформилось. Она быстро оделась в прихожей, взяла в руки туфли и выскочила за дверь. Замок, к счастью, не подвел.

На площадке Женька перевела дух. «А домик-то припонтованный». Не вызывая лифта, она сбежала вниз по мраморной лестнице. Консьержка проводила ее многозначительной ухмылкой. «Завидуешь, старая мегера? Завидуй».

В пустом дворе, между двумя автомобилями представительского класса, сидела большая лохматая собака с налипшими колючками по бокам. При виде Женьки собака потянула морду. Та виновато развела руками. Собака зевнула и потрясла головой.

«Сука. Как ты сюда попала? Как есть сука. Кто же еще будет шляться по чужим дворам» – непонятно про кого подумала Евгения, шлепая по утреннему городу. В голове звучали голоса мамы, бабушки, тетки и классной руководительницы одновременно. «По чужим дворам в субботу утром шляются хляди, шлынды и лярвы. Нет. Лярвы, кажется это из другой оперы». Лучше всех в квалификации хлядей разбиралась классная.

Школу Женька закончила пять лет назад, но весь опыт народной мудрости классной она могла воспроизвести с точностью до запятой. Женькиным одноклассницам, которые курили, красились и прогуливали школу, стокилограммовая блюстительница морали предрекала будущее строго в соответствии с тарифной сеткой хлядей. Женька не курила, не красилась, училась на отлично в двух школах. Танцы, музыка, английский. Однако, проиллюстрировать пособие по хлядям и шлындам из всего их класса смогла бы, в итоге, только она.

Одноклассницы в колготках сеточкой и черным лаком на ногтях после школы пошли прямиком замуж. Там и осели. Косметику смыли, ногти подстригли, колготки сменили на практичные джинсы, чтобы об коляску не рвалось. И только на встречах выпусников девчонки вспоминали школьный статус, но уже в соотвествии с нынешней модой среднерусской провинции: каблуки, красная помада, черные брюки и блузки расстегнутые до того места, чтобы выпирало достойно. Выпирать было чему. Некоторые уже рожали по второму. На Женьку смотрели с жалостью. Во-первых – не замужем. Во-вторых, – одевалась не пойми во что. Она и в школе-то выглядела непонятным заморышем, а сейчас вообще как из цирка: зеленые боты, клетчатые штаны. Лет четырнадцать можно дать. Скажи им, что она популярный блогер в фэшниндустрии – не поверили бы.

Кабы Женькина воля, она на встречи и вовсе бы из Питера не приезжала, но мама и бабушка просили. Бабушка в прошлом – заслуженный завуч школы, а мама и сейчас преподает. Естественно, русский и литературу. Что может быть ужаснее, чем родиться в интеллигентной семье в промышленном стотысячнике. Да еще с наследственной патологией замужества.

В краю покорителей металла Женькины предки застряли после эвакуации из Ленинграда. Предки исключительно по женской линии. Других не было. Не задерживались мужчины в их семье. Но их, честно говоря, и заводили-то на время, только, чтобы родить в браке. А дальше искуссным равнодушием и виртуозной техникой уничижения выдавливался мужчина из фарфорового царства нотных папок, крахмальных передников, обедов в крошечной гостинной, воскресной филармонии и стерильной сантехники. Именно сантехника, ежедневно протираемая трехпроцентной перекисью, добивала суровых металлургов окончательно. Ну не было подходящих для энтого интерьеру. Может, и были где-то в далеком Питере, а здесь лучшие экземпляры водились в инженерной среде градообразующего предприятия. Мужчины пахли табаком, ели копченую колбасу и смотрели телевизор.

Двадцать пять лет назад бабушка, повздыхав, одобрила выбор Женькиной мамы. В конце концов, рожать-то надо, возраст поджимает. Кого она в школе найдет? Сама бабушка после войны вышла замуж за врача скорой помощи, завязавшего алкоголика. Прожила четыре года и развелась спокойно, без истерик и дележа. У мамы брак продился семь лет. Мужчины уходили виновато и недоуменно, что же это вообще было. В Женькиных воспоминаниях они остались с игрушками, сладостями и воскресными дурацкими аттракционами в парке. Из детства она вынесла убеждение, что мужчина – предмет в доме лишний и потому «удерживать» его, как многочисленные таньки и машки из сплетен, не стоит. Кроме того, мужчина нарушал своими носками гармонию интеллигентского быта. Что и говорить, женщины в этом доме держались с превосходством оплодотворенной самки, дожевывающей незадачливого осеменителя.

Потом Женька закончила школу и практичные женщины семьи, посовещавшись, решили вернуть ее в Питер. В их Ленинград. Глядишь, там выйдет замуж «по-настоящему». Но Женя от такого бабского цинизма уже к восьмому классу знала, что замуж она выходить не станет даже под расстрелом. А детей рожать – тем более. Но в Питер поехала. А там уже выяснила, что мужчины – они не только для «замуж и детей». Во всяком случае, для нее, Женьки, открылись новые горизонты. А еще в Питере можно было жить в зеленых ботинках и клетчатых штанах.

Когда мама с бабушкой опомнились, их ясноглазая кровиночка, уже вовсю осваивала технику безопасности женского пикапа. В ход пошли манипуляции с давлением и вызовами скорой в прямом эфире скайпа. Женька хладнокровно посоветовала старшему поколению сменить терапевта и заодно прочитала лекцию про бесплатную медицину, которая приучила теток гонять скорую по своим истеричным прихотям. Мама с бабушкой притихли. Рычагов давления не было. Зарабатывала Женька в месяц столько, сколько они вдвоем за пол-года. Правда, впахивать ей приходилось без выходных. Вместо диплома она брала уже второй академ. Бабушку, кстати, больше чем моральный облик, потрясло, как можно было променять немецких романтиков на статьи про трусы и помады. Женька пожала плечами. А ты попробуй. Чтобы подписчиков было под сотню тысяч, писать надо каждый день. Каждый. Выпадать нельзя. Но зато оно выстрелило. Наконец-то!

Женю пригласили на собеседование в серьезный издательский дом. Не тупой глянец-однодневку, а легендарный журнал о высокой моде. С историей в пол-века. Франшиза из городу Парижу. Как она хотела эту работу! С командировками в Европу, красными дорожками, показами, знаменитыми профи. Это было интересно. И главное, можно было бросить опостылевший блог.

Собеседование в понедельник, а сегодня суббота. Отлично. Можно выспаться и прийти в норму. Хотя она и так была в порядке: несмотря на вчерашние излишества, чувствовала себя, на удивление, хорошо.

Дома – долгожданный душ, сон, потом работа, работа, работа. А вечером можно позволить себе любимое одиночество и хороший фильм. Кино Женька предпочитала несообразно ни германской филологии, ни своим блогерским талантам. Она любила боевики. Да так, чтобы кровища хлестала в каждом кадре. Или вообще фильмы про войну. С родным и знакомым с детства: «так точно, товарищ старший лейтенант… к выполнению боевой задачи отделение готово… а потом как вжарим «Смуглянку»…». До фильма дело не дошло, вечером Женька отключилась в девять часов. Даже дневной сон не помог. В течение дня перед глазами всплывали то рука, то нога из ночного приключения, но все это постепенно затягивалось паутинкой нереальности. Было и прошло, не вспоминай. А то совесть проснется.

Глава 2

В воскресенье позвонила Виктория, шеф-редактор из журнала.

– Ты готова?

– Да, да.

– Завтра в десять придешь в офис. Я тебя представлю генеральному директору издательского дома.

– А он…

– Да не бойся. Это формальность. Реверанс начальству. Он в мою работу не лезет и мне полностью доверяет.

– Форма одежды?

– Свободная. Но ты помнишь, куда идешь, так что – дорого, красиво и со вкусом. Хоть с голой задницей приди, но чтобы эта задница могла пойти на обложку. Поняла?

– Да чего уж тут непонятного. Спасибо, Вик.

– Потом поблагодаришь. Давай, до воскресенья. Я тебя без десяти внизу встречу с пропуском.

Женька задумчиво разглядывала гардероб. Выбрать было из чего, заказчики часто расчитывались товаром. Даже чаще, чем хотелось. Женька предпочитала наличные, но экономическая ситуация в стране была перманентно нестабильная, так что капризничать не приходилось. Она вытащила юбку из последней коллекции именитого модельера. Юбка едва прикрывала попу. Женька и так-то выглядела от силы лет на семнадцать: невысокая, тонкая, с детским лицом. На роковую женщину никак не тянула, поэтому эксплуатировала образ нимфетки. К юбке приложила блузку, похожую на школьную рубашку. По контрасту с нежным комплектом – грубые сапоги, косметики – минимум, короткий маникюр. Посмотрела в зеркало и усмехнулась. Да уж, мечта педофила. Зато эффектно и, главное, эффективно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.