Никому неизвестная

Людмила Иванова

Никому неизвестная

1. Дари красоту миру. Будь красотой всегда, даже когда нет желания. Желание придет, а красота станет неуловимой.

2. Делай добро и не жди благодарностей ни от кого, даже от близких и родных, и тем более от детей…

3. Но! Будь благодарным тем, кто сделал добро, помни об этом и помогай другим, если в силах, особенно, когда попросили…

4. И не лезь туда, куда вход только по приглашению, особенно, если у тебя из методов только молоток.

5.«Если дать человеку в руки молоток, то он вокруг увидит одни гвозди»

Марк Твен

Глава 1

Вся страна металась от тревожного беспокойства. Оно закрадывалось в самые потаенные уголки человеческой души и колыхало воспоминания конца двадцатого века, когда с космической скоростью обесценивались денежные сбережения, жизнь человека, ценность души, нравственные устои. Все рушилось – жизнь, страна. Тогда огромное государство, назидающее, воспитывающее, мощное и недолгое, разваливалось на куски. Схожие чувства были и у Натальи, которая поглядывала через окно VIP-зала. Было ощущение чего-то грозного, надвигающегося. Близилось время перемен.

Международный аэропорт, находящийся на окраине города, ломился от разного рода пассажиров. Вокруг был хаос и суматоха. Задерживали рейсы, и люди просто изнывали от жары, не зная куда деться. Кондиционеры не спасали положения, и от этого вокруг было много злых и уставших лиц. Дети, измученные долгими ожиданиями, уныло сновали вокруг родителей, раздражая их этим еще больше.

Прохлада и спокойствие были только в одном месте. И там находилась она. Расположившись в мягком кожаном диване, Наталья Верковски, подглядывала через окно VIP-зала за уставшими пассажирами.

«Неспокойно кругом», – подумалось ей, чувствуя какую-то тревогу и энергетический тремор пространства кругом. Она сделала небольшой глоток прохладного чая и задумалась, вспоминались последние годы Виктором, чужие, холодные, полные груза, тяжести и бремени ответственности, и какой-то вечной беготни, когда и заглянуть в глаза некогда. Как-то быстро все обесценивалось, все, что было до этого. Всё, что было ценно для нее.

– Пройдемте на посадку, – раздалось внезапное приглашение людей из охраны, прервав воспоминания, возвращая будничную реальность.

Наталья встрепенулась.

– Хорошо, пойдемте! – бодро ответила она и направилась к выходу. Чувствуя смятение и ощущение чего-то надвигающегося, каких-то перемен, которые не оставляли ее. Словно предвиделась какая-то буря, после которой пойдут глобальные изменения, и привычная жизнь поменяет свое русло.

хххх

Подъезжая к трапу самолета, Наталья с грустью смотрела на уходящее солнце, было ощущение какого-то конца, тяжесть сдавила грудь, и тревога не отпускала. «Даже заголовки газет пугают…», – подумала она, вспомнив последние новости.

В самолете она заняла место у окна иллюминатора несмотря на то, что летать она не любила, но ей очень нравилось наблюдать за тем, как меняется восприятие пространства на небе и на земле. Закат уходящего солнца окрасил в яркие тона небо.

«Странно, – подумала она, – но в небе краски четче и ярче, даже какие-то нереальные, совсем отличаются то того, что видишь на земле, наблюдая за убегающим солнцем. На земле все немного размытое, не четкое, наверное, поэтому часто звучат строки из стихотворения С. А. Есенина «…лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянии…», для того чтобы увидеть главное, нужно на это посмотреть как бы со стороны, выйдя из системы или поднявшись над ней, как самолет в небо, тогда и взгляд на многие вещи становится другим и на прошлое, и на будущее, которых вроде бы и нет и в тоже время они есть, как ступеньки, на которых стоит настоящее…»

И ей вспомнилась поездка, та самая, которая изменила многое в ее жизни, поменяла ее вкус жизни, и самое главное, как оказалось, отношение Виктора к ней.

Тогда она оказалась нечаянно в центре внимания, за границей, когда они приехали в первый раз, молодые, полные сил и надежд на будущее, и еще совсем никому неизвестные. Наталья очень долго сомневалась сопровождать Виктора в эту командировку или нет, чувствуя внутреннюю борьбу. Ведь с одной стороны это была ее мечта, побывать за границей, да еще в этой стране, а с другой ответственность, обязанности, множество мнений из ближайшего окружения и родных, особенно матери Виктора.

Взвесив все за и против, отбросив все страхи, сомнения, внутренние преграды, Наталья все же решилась на эту поездку, не зная, что многое изменится именно после нее.

Там, она позволила лавине чувств литься ото всюду, разрешая себе быть собой: живой, настоящей, веселой и даже суровое лицо Виктора никак не могло её остановить. Шифоновое платье развевалось, обнажая и в то же время, размывая и пряча очертания стройной фигуры, лишь иногда, кокетливо открывая ноги. Она шла рядом с Виктором, быстрым и молчаливым, но Наталья сияла от счастья, ведь это была страна ее мечты, она даже язык выучила, и теперь, она идет по главной площади Рима.

«Как в сказке», – подумалось ей тогда, и захлестнули ощущения нереальности. Она смотрела цветные толпы туристов, и яркая волна счастья поднялась в ней.

Глава 2

Виктор стоял спиной к ней, а у Натальи создалось впечатление, что он просто не желает посмотреть на нее.

– Здравствуй! – громко и решительно поздоровалась Наталья.

– Здравствуй, – произнес он.

– Почему ты не сморишь на меня?

Он не ответил. И лишь спустя некоторое время медленно и глухо произнес, тщательно подбирая каждое слово.

– Наташа, знаешь, скоро здесь будет неспокойно…

Она почувствовала тоску и как, что-то тяжелое навалилось на нее, как что-то оборвалось внутри, а он продолжал:

– Особенно рядом со мной. Не могу рисковать вами, – он подчеркнул слово «Вами».

Наталья молчала, и смотрела на него во все глаза. Воцарилась тишина ожидания. Она все поняла. В последнее время велись разные разговоры в СМИ, поднимая волну недоверия и подрывая авторитет, что-то неуловимое витало в воздухе, а теперь все встало на свои места.

– Мне придумать причину? – только и спросила она.

Теперь он посмотрел на нее, в ее родные и преданные глаза, немного с укором глядящие, с небольшими морщинками в уголках глаз. «Как у матери», – на миг пронеслось у Виктора в голове.

– Как хочешь, – спокойно ответил он. – Это нужно сделать как можно быстрее. Но пока тебе лучше отправиться в путешествие, – а потом, видимо что-то вспомнив, добавил. – Лучше по России. Пока так.

– Я поняла. Документы на развод подготовить?

– В этом нет нужды. Это сделают специалисты. Путешествуй, – а потом быстро подошел к ней близко-близко и посмотрел в глаза, словно хотел что-то в них прочитать, и так, не найдя ответа, бросил Наталье. – Мне надо идти, – и быстро вышел из комнаты.

Ошеломленная Наталья подошла к окну и стала смотреть на места, ставшие привычными, понимая, что скоро, очень скоро этот вид из окна исчезнет из ее жизни. И возможно навсегда.

– Пойдемте, – прервал ее мысли, внезапно зашедший человек, доверенное лицо семьи. – Там Вас ждут.

– Куда мы едем? – поинтересовалась Наталья.

– Туда, где безопасно.

хххх

Они ушли, а Виктор, глядя в окно видел там совершенно другие образы, видел ту самую первую поездку заграницу, когда он взял Наталью с собой в первый раз.

«…Волосы развевались на ветру, они немного вились, и Наталья стеснялась своих завитушек. А сейчас выпустив себя на волю, она была прекрасна. Виктора она потеряла из виду, не замечая, как он стоит позади и просто наблюдает за ней. Она не могла понять его и даже не подозревала, что с ним происходит.

«Все подсчитано и рассчитано, хорошая хозяйка и возможно хорошая мать в будущем», – думал Виктор, глядя на неё, только было что-то такое, от чего становилось тоскливо и противно. Какая-то прямая и правильная волна была повсюду.

«Здесь нет места чувствам», – решил он для себя давно, – чувства захлестывают, мешают и разрушают. Только холодный разум должен присутствовать всегда»

Но Наталья что-то тронула тогда, что-то спрятанное от всех глубоко и далеко от всех. И он стал замыкаться и от неё тоже, боясь, что она может что-то изменить, то, что сложилось уже давно и стало понятным.

А Наталья светилась от счастья и благодарности, танцуя в толпе какой-то странный и непонятный танец, сливаясь с ней и в то же время выделяясь из неё каким-то светом и жизнью, что-то неуловимое живое было вокруг неё и это замечали люди вокруг, которые переставали танцевать и замирали в восхищении глядя на неё. Они непроизвольно начинали хлопать в ладоши, и вот, Наталья оказалась в самом центре огромного круга, в котором она, как артистка танцевала, а толпа аплодировала ей и некоторые кидали цветы к ногам. И вдруг она запела свою любимую песню, танцуя и веселясь, к её большому удивлению ей стал подпевать мужской голос и когда Наталья обернулась, она поразилась еще больше. Это был исполнитель этой песни! Собственной персоной! Ее глаза расширились от удивления и переполнявшей ее благодарности к Виктору, за все, что происходило в этот момент, волна счастья захлестнула так, что ей казалось, что она просто взорвется от счастья. Все замерли в восхищении и неописуемом восторге, а в это время, наблюдавший за ней Виктор, поспешил к ней. Где-то в глубине души заиграло чувство достоинства, возникли ощущения принадлежности и собственничества.

Так Наталья открылась ему, на миг, который многое перевернул в его жизни, и он рискнул».

Теперь это были лишь воспоминания. Воспоминания прошлого и никому неизвестного.

Глава 3

Наталья смотрела в окно иллюминатора, самолет уносил ее вглубь России, в Сибирь. «Как в ссылку», – невесело подумала она, глядя сверху на просторы огромной страны.

– Вы не пожалеете, что выбрали эти места. Там очень интересные священные и необычные места.

– Я знаю, – прервала Наталья своего сопровождающего гида. – Я была там. Неподалеку, – быстро поправилась она.

Внешне она выглядела спокойно, и только один Бог знал, чего давалось ей это спокойствие. Годы, прожитые с Виктором, отпечатались на ней. Она научилась сдерживаться и сдерживать свои внутренние порывы своей души, свои чувства и желания. Она научилась прятать жизнь в своих глазах, оставляя это детям.

Поэтому с одной стороны она была подавлена, а с другой почувствовала некоторое облегчение. Словно груз ответственности и ожидания, сбросился с плеч. Она вспоминала, как перед отлетом они встретились. Как всегда, на миг.

– Как ты? – спрашивала она взглядом, молчаливо заглядывая ему в глаза, пытаясь увидеть его отношение ней. А он отводил глаза, постоянно смотря мимо нее, словно боялся увидеть ее. Она подошла к нему и протянула конверт, внутри все клокотало, и сердце готово было выпрыгнуть из груди. Вся ее жизнь была в этом конверте. А он взял его небрежно и сунул в карман. «Как всегда. Вся моя жизнь с тобой – небрежно сунутая в карман», – горько подумалось ей тогда.

хххх

Ударившись в воспоминания, Наталья вдруг вспомнила, как недавно разговаривала со своей подругой Герой по телефону.

«– Ну, зачем мне этот человек? Скажи? – задавала она вопросы, на которые не ждала ответы, – зачем мне он в моем окружении??? – спрашивала она скорее себя.

Наталья это понимала и поэтому молчала и лишь изредка поддакивала, напоминая, что она еще у телефона и слушает ее.

– Наташ! Ты молчишь! Ответь мне! – капризно требовала Гера.

Наталья внутренне улыбнулась и вслух ответила:

– У тебя же есть перец в специях?

– Ну да, – недоуменно ответила Гера, не понимая, причем тут перец.

– А зачем ты добавляешь его в кофе? – застав её врасплох, резко спросила она.

– Ну…, – Гера не знала, что сказать.

– Вот и тут. Вроде не к месту, вроде не вписывается, но придает такую горчинку и остроту, какую никто придать не может…

«Вот и я с Виктором столько лет прожила, а так и не вписалась в нужный формат», – горько подумалось ей. Слез не было, и сожаления тоже, но какая-то горечь и тоска наваливались на ее грудь. Эти ощущения возникали и раньше, особенно в последнее время, а теперь они жили с ней. Всегда.

Гера притихла на другом конце линии.

– Наташ, я поняла тебя…

– Молодец, – сказала Наталья, – я только приехала, пойду приводить себя в порядок, – и она, тяжело вздохнув, направилась в сторону ванной комнаты, смывать с себя дорожную пыль. А в памяти зазвучали слова героини Моники Беллуччи, когда она с горечью говорила о своем замужестве, о том, что она стала такой как хотел ее муж и когда это случилось, то она стала ему не интересной и стали появляться другие.

«И жизнь настоящая, так и не началась…», – тяжело вздохнула про себя Наталья.

Глава 4

Маленькие серо – черные домики, как древние избушки, располагались в очень глубоком подтаежном и живописном месте, в таинственном месте, скрытом от простого человеческого взгляда. Около вершины священной горы, куда вход был не для каждого.

– Днем с огнем не сыщешь, – хвастался местный житель-проводник.

Ничего общего с той роскошью, с которой Наталья сталкивалась в последние годы, в которой чувствуешь себя заложницей в золотой клетке и хочется вечного глотка свободы, открытости, непринужденности, как тогда…

«Как в сказке – избушки на курьих ножках», – подумалось Наталье, как вдруг проводник произнес следующие слова:

– Здесь граница миров проходит, место священное, в древности сюда только самые великие шаманы могли подниматься, боги-духи не всех пускали сюда, только избранных, видимо ты одна из них…

А у Натальи эти слова не вызвали, того трепета, с которым произносил местный абориген, а только возникли ощущения, что все это было с ней очень-очень давно, в глубокой молодости, словно в прошлой жизни, когда она была безумно счастлива, немного беспечна, рядом с мужем и еще никому неизвестная…

«Кто знал, что, то будущее, которое я ждала с таким трепетом, обернется для меня, таким печальным концом и тоскливым одиночеством», – лезли всякие грустные мысли в голову.

Подойдя к домикам, они подошли к какому-то месту, находящемуся неподалеку и Наталье, оттуда открылся совершенно неожиданный вид. Она оказалась на площадке лысой горы, с которой открывался необыкновенный вид, все степные просторы были как на ладони, реки как вены располагались по телу равнинной земли.

Ветер развевал ее короткие волосы, унося мысли прочь, оставляя человека наедине с самим собой.

«Помогите, помогите нам всем!», – просила Наталья священных духов, – «Помогите моему…, – и она запнулась в мыслях, не зная как назвать Виктора, – помогите Виктору сделать самое трудное. Помогите ему!», – просила Наталья.

– Теперь самое время принести жертву, – произнес незнакомый голос над ухом, Наталья, не оборачиваясь, приняла поднесенную ей чашку, с горячим чаем и добавленным в него молоком. Пройдя немного по кругу, она плеснула из чаши поднесенное питье и ветер, подхватив капельки, унес их в неизвестном направлении.

– Пойдемте, я Вас провожу, – произнес незнакомый мужчина, славянской внешности, с густой вьющейся бородой.

«Ну вот, еще и лесовика не хватало. Точно, как в сказке», – усмехнулась Наталья про себя. В чудеса и сказки она перестала верить уже давно. Особенно столкнувшись с играми во власть, раскрывающими малодушие и предательство.

хххх

Вечером Наталья решила прогуляться по местным просторам и необъятным территориям сибирской глубинки. Она взяла с собой книжку, которая находилась в ее домике. На деревянной полке их было немного, в основном классика. А одна привлекла ее внимание, старенькая такая, затертая, небольшая. "Адель Кутуй. Неотосланные письма,"– прочитала Наталья, – "Странное название…, ладно, возьму, на природе почитаю,"– мысленно решила она. Легкий вечерний ветерок обдувал ее со всех сторон, теребя волосы и развевая их.

«Любите женщину всегда, зачем Вам кактусы в квартире», – процитировал Рената Валлируйлина молодой человек, находящийся неподалеку от домика Натальи и эти слова привлекли ее внимание. Она повернулась и заметила двух молодых людей, беседующих на террасе соседнего домика. Один просто присел на ступеньку террасы, а другой сидел в кресле качалке, закутанный пледом.

– Да ну. Чепуха какая-то, – заметил тот, что качался в кресле, рассматривая свой ноготь указательного пальца. Наталья невольно обернулась и посмотрела на него. А тот продолжил:

– Вот я, например, кактусы люблю – это мой любимый цветок. Так приятно колючку наблюдать, особенно, если с утра она была геранью, цвела и пахла, а в обед смотришь – кактус! И все благодаря тебе, – и он самодовольно хохотнул.

– Как это? – удивился другой молодой человек.

– Ну, сначала нужно все раскидать, потом сказать, что плохо и долго все делает, это для того, чтоб старалась лучше, – пояснил он как несмышлёному малышу на уроке, – да и место указать, чтоб не лезла куда не следует, а еще, – он заговорщицки подмигнул, – есть верное средство, мне еще отец говорил, послушай ее, что она хочет и сделай все наоборот! И наслаждайся результатом! – он еще плотнее закутался в плед и с довольной ухмылкой потянулся.

Наталье стало интересно, как отреагирует другой молодой человек, и она немного замедлилась, делая вид, что рассматривает дизайн беседки для отдыха.

– Да-а-а, – многозначительно протянул второй, а потом с легкой улыбкой ответил, – а вот у меня всегда кактус, с рождения. Родилась такой! – похвастался он.

– О! Везунчик! – с легкой завистью произнес второй, даже привстал с кресла, а потом, подумав, сел обратно и произнес. – Не, я не хочу такой. Мне нравится из герани кактус делать, – заключил он.

– Смотри, как бы твоя герань не делась куда-нибудь…, пока ты отдыхаешь, – пробормотал он с осторожностью.

– Да ну! Куда она без меня! – только махнул он рукой.

Молодой человек на ступеньках, не стал продолжать спор, а, только помолчав, вдруг произнес:

– Знаешь, а вот мой кактус в этом году цветет…

– Как это?!

– Вот так! Три года за ней ухаживал, дарил цветы, подарки, смс писал…

– И что?

– И потом женился…

– На кактусе?!!!

– Ага. Уже 10 лет вместе и у нас гибриды – вечнозеленые крепкие деревца, – улыбнулся он.

– О! А кактус?!

– А кактус цветет…, – он опять улыбнулся и тихо добавил, – говорит, что благодаря мне…

– Не, не, подожди, – недоверчиво, оглядев его с головы до ног, спросил, – а что ты делал-то?!

– Ничего. Просто помогал ей, любил. Да и сейчас люблю, помогаю по мере возможности.

Наталья улыбнулась про себя этому диалогу и почувствовала, как что-то легкое пробуждается в ней.

«А ведь я тоже кактус», – подумала она, – «И Виктор женился на мне после трех лет ухаживания, не смотря на все советы и предостережения друзей, родных…», – она улыбнулась своим воспоминаниям, и что-то светлое шевельнулось в ней, а горькая мысль прошелестела, – «Тогда мы были свободны, принадлежали себе… и ещё никому неизвестные», – и Наталья развернулась в сторону небольшой просеки и медленно пробрела. Её руки повисли вдоль тела, еле держа книгу, а в уме стали складываться стихи.

Окутанные черным облакомБезжизненные руки держат книгу.И улетает дух,Потух блеск глаз, добра не видно…И свет не светел, черны звезды,Тут вечно балом правит мглаТы повредил. Но скажут сверху:"Ты поврежденная была!"

Она просто шла, оглядывая местность, вокруг ни души, а только горы и чистый свежий воздух. Когда она отошла на приличное расстояние от домиков, то заметила неприметную тропинку и решила пройтись по ней. А когда на нее ступила, то почувствовала, как какая-то тяжесть в груди сдавила, и воспоминания потекли рекой.

«Это тропинка прошлых воспоминаний что ли?», – удивлялась она себе, вспоминая то счастливое время, молодые годы, о которых она не позволяла думать себе в последнее время, пытаясь заполонить время суетой и делами повседневности. Здесь эти воспоминания вдруг хлынули большой рекой без берегов и краев. Горечь, копившаяся в душе, хлынула горячей лавой. И все, что трогало ее, особенно события личной жизни, в которую лезли все, кому не лень, и что пряталось далеко, в потаенные уголки души – раскрылось перед ней, в этом величие природы, облекаясь в горькие слезы осознавания. Сколько времени это длилось, она не знала, и в какой-то момент дышать стало трудно и рыдания со стоном вырвались наружу, от которых идти было невозможно. Она села прямо на траву, спрятавшись в полевых цветах, рыдала так, как не могла себе позволить давным-давно. Проплакав какое-то время, она подняла голову и заметила, что стало темнее. Тогда Наталья зябко закуталась в свитер, торопливо накинутый на плечи, поднялась с земли и направилась туда, откуда пришла.

«Нужно вернуться обратно», – подумала она, желая поскорее оказаться в постели и уснуть крепко и надолго. «Лет на сто», – промелькнуло желание. И Наталья медленно пробрела к домикам, темнеющим вдали.

Глава 5

Утро началось со звонков. Звонила подруга. «Ах, Гера!», – только и подумала Наталья и нажала «принять».

– Я не выйду замуж за Максима! – бросила в трубку с ходу Гера.

– И тебе доброе утро, Гера! – ответила Наталья, возвращая подругу в реальность. – Что-то случилось?

– Да! – и она зарыдала в трубку. – понимаешь, мы перестали обниматься!

– Ну, так миллионы живут. Со временем все надоедает…, – грустно констатировала Наталья.

– А я не хочу так! Хочу обниматься! Я ведь все для него! Что ни скажет – все делаю, даже пиво пить стала и ругаться как он!

Наталья улыбнулась про себя:

– Знаешь, Гера, между «спуститься» до чьего-то уровня и «опуститься» до этого же уровня, есть большая разница. Или ты опускаешься и становишься такой же (грубой, расхлябанной) или ты спускаешься, оставаясь собой и ведешь за собой вверх, как свет в окошке, который увидел в тебе твой муж.

– Не хочу быть светящейся и излучающей любовь! Я не такая! И вообще хочу быть букой, злой, недовольной и совсем не идеальной! – ворчала она в трубку, в ответ на слова Натальи.

– Ну что ж, – вздохнула Наталья, – ничего не поделать! Внутреннюю сущность ведь никуда не денешь…

– В смысле? – удивилась Гера, – к чему клонишь?

– Да так…, – она помолчала, думая продолжать или нет, ожидать реакции можно было разной, но немного подумав, решила все-таки продолжить. – Есть такая история…

Как-то король пошел в свой сад и обнаружил увядшие и умирающие деревья, кустарники и цветы.

Дуб сказал, что он умирает потому, что не такой высокий, как сосна. Обернувшись к сосне, король обнаружил, что она погибает оттого, что не может давать виноград. А виноградник умирает потому, что не может цвести так же прекрасно, как роза.

И король нашел лишь один цветок, анютины глазки, цветущий и свежий, как всегда. Ему было интересно узнать, почему так происходит.

Цветок ответил:

– Я принял как само собой разумеющееся, что когда ты посадил меня, то хотел именно анютины глазки. Если бы ты захотел видеть в саду дуб, виноградник или розу, ты бы посадил их. А я – если я не могу быть ничем иным, кроме того, чем являюсь, – я буду стараться быть этим как можно лучше.

– Родившись коброй, трудно играть роль зайчика, продолжала Наталья, – Так, будь коброй. Но коброй королевской, гладкой, магнетизирующей, глядишь и твой Рики-тики-тави примчится к тебе…

Гера вздохнула на том конце провода.

– А ты? – вдруг спросила она Наталью, – ты почему развелась с Виктором?

Она молчала, чувствуя, как грудь сдавливает какая-то тоска и обреченность одновременно. И Гера словно почувствовала это и не стала настаивать на ответе, и лишь тихо произнесла:

– Кругом говорят о вас. И о ней.

После этих слов Наталья словно вышла из оцепенения и холодно бросила:

– Пусть говорят. Что им еще делать? Не нужно держать язык за зубами, нужно иметь чистые мысли и тогда необходимость держать язык за зубами отпадет сама собой…

–И что? Ты хочешь сказать, что у тебя никогда не бывает грязных мыслей?

Наталья выдержала небольшую паузу, обдумывая ее вопрос и свой ответ, затем произнесла:

– Скажи, у тебя дома всегда чистота?

Гера хмыкнула в трубку:

– По-разному, иногда наведешь порядок, а со временем все равно откуда-то пыль появляется, да и мебель требует генеральной уборки…

– Так вот в мыслях то же самое, когда появляется грязь или пыль, нужно также наводить порядок, – сказала Наталья, – просто проводишь уборку каждый день, а по необходимости и генеральную. Видишь, еще важно проводить уборку в ладу с собой…

– Да, – протянула Гера задумчиво, – так я еще не думала, и тогда действительно не нужно держать язык за зубами, если в мыслях чистота и порядок…

Наталья улыбалась в трубку своей загадочной улыбкой Моны Лизы.