Истины нет. Том 1

– Околдовать меня непросто, – ходящий настаивал на своем. – Думаю, что ведьмы не было вовсе.

– Какая неожиданная и подозрительная мысль! – воскликнул Илур. – Взгляни, сколько опасных трав! Я не был в доме, но уверен, что и там их полно.

– Это обычные люди, – ответил охотник.

Он готов был защитить эту семью любой ценой, поскольку прекрасно понял, что жрецы не будут сопротивляться.

– Обычные люди не хранят столько опасных трав.

– Они собирают их для себя! Чтобы излечиваться от болезней! – Кйорт начал закипать.

– Только Святой Дух может излечить все болезни. А если люди собирают травы и варят настои, они святотатствуют.

– Господин, посмотрите! – один из солдат показывал целую охапку сушеных трав и десяток древних пожелтевших пергаментов.

– После этого ты будешь отрицать?

– Да! – выкрикнул Кйорт. – Я буду отрицать! Эти люди – обычные травники. Если они обладают древними знаниями, это не делает их неугодными вашему Богу! А черных кур полно в курятнике у любой хозяйки.

Он понимал всю безвыходность ситуации: «Достаточно простого обвинения. Доказательства будут добыты ужасными пытками».

– Берегись, охотник на ведьм! – викарий повысил голос. – Сбор ядовитых трав и их приготовление приравнивается к колдовству, а равно и к ереси! Защищая еретиков, ты сам можешь быть обвинен в инакомыслии. Ты до сих пор стоишь свободно только благодаря грамоте Его Преосвященства и тому, что я думаю, твой разум помутился после встречи с духом.

В этот момент из дома вынесли серебряный серп. Он сиял в лучах солнца и играл тайными знаками, нанесенными на лезвие. Кйорт обреченно бросил взгляд на ритуальный артефакт жрецов. В глазах Илура заблестело ликование.

– Наконец-то! Вот доказательство! Ведьмино оружие! Мы не повезем их в город. Мы осудим и казним их прямо здесь! – викарий с негодованием посмотрел на Кйорта и прошипел, тщательно выговаривая каждую букву: – Подумай хорошо перед тем, как ответить. Ты все еще сомневаешься в том, что эти люди – еретики?

– Я не сомневаюсь, – отчеканил Кйорт. – Я уверен, что они не сделали ничего дурного!

Тут Илурс сморщил нос, словно вдохнул неприятный запах. Охотник произнес:

– Эти люди могут стереть тебя в порошок, но они сейчас несчастны, ищут смерти и потому беззащитны. Но они помогли мне, и я собираюсь помочь им. Всякому страннику на пути в Нейтрали надлежит другому оказать помощь, коли потребно. Ты также забываешь, что судьи должны получить признание. Ты забываешь, что обвиняемый должен повторить свое признание «добровольно и без давления или страха»!

Его голос зазвенел сдерживаемой яростью.

– Ты хорошо осведомлен, – викарий пренебрежительно скривил губы, – но сейчас это не имеет смысла. Твои слова, этот серп и наличие опасных трав – более чем убедительные доказательства.

– Можно много хорошего извлечь из вашей веры, но ничего нельзя извлечь из зла и нетерпимости, которые вы несете язычникам, неверующим и еретикам, – с угрозой процедил Кйорт.

– Сжечь их всех! – приказал викарий. – Пусть очищающее пламя церкви обелит эти погибшие души!

– Готовясь свершить зло, будь готов к ответному злу, – йерро сделал шаг вперед.

Расслабившийся было викарий вздрогнул и гневно выкрикнул:

– Ризз, Палмок, арестовать этого!

Охотник отскочил в сторону и выхватил правой рукой аарк, отбросив ножны в сторону. Левой вытащил корявый костяной нож – арре – и воткнул его в мягкую землю прямо перед собой. Викарий с ужасом успел заметить, как по лицу и рукам Кйорта плеснула багровая сеть, а костяной бивень мгновенно покрылся сталью. Ходящий направил широкий блестящий клинок в сторону приближающихся пикинеров и выкрикнул:

– Стоять на месте, если вам дороги жизни и рассудок ваших жен и детей! Предупреждаю, мой меч очень голоден!

– Это Варлок! Братья! Варлок! Варлок! Слуга Нечистого! К бою! – выкрикивал викарий, заставляя коня крутиться на месте и размахивая кистенем.

– Болван, – прошипел Кйорт, – если хоть один из вас меня атакует, я без колебаний убью всех. Уезжайте, пока есть возможность.

Тем временем солдаты викария с пиками наперевес не спеша брали ходящего в полукольцо, абсолютно уверенные в своем превосходстве: пять пик против одного меча. Один из священников стоял за этим живым щитом. Его взгляд, исподлобья направленный на Кйорта, пронзал, словно тысячи игл. В это время у второго в широком рукаве рясы блеснуло жало стилета.

– Ну что, я вижу, вы собираетесь драться? – процедил йерро.

– Варлок! – продолжал выкрикивать викарий. – Убейте его!

– Прощаю тебе твое невежество, – Кйорт неожиданно рассмеялся. – Кстати, то, что ты, невежда, принял за атам, за ведьмин кинжал, на самом деле священный серп лесного жреца! Я уверен, они могли перебить вас всех, но раз так – я сделаю это вместо них.

И ходящий напал. Гибкий и ловкий, как леопард, он без труда уклонился от слишком предсказуемых выпадов и, подобравшись вплотную к одному из солдат, одним ударом рассек его от плеча до середины груди. На поляну хлынул поток алой крови.

– Этого вы добивались? – выкрикнул Кйорт и, змеей скользнув мимо второго, оставил ему смертельный разрез на спине вдоль позвоночника.

Стремительно развернувшись, он снова бросился на пикинеров, напоминая лиса в курятнике. Он был слишком быстр. У одного отлетела рука вместе с плечом, у другого в груди образовалась страшная рваная дыра. Пятый испуганно пятился. Пика едва держалась в трясущихся пальцах. Безусый юноша, впервые выехавший на охоту, никак не ожидал такого поворота судьбы. Мертвенно-серые губы беззвучно шептали молитвы, ноги подкашивались. Мимо пролетела склянка с кристально чистой жидкостью и разбилась, ударившись о камни. Ходящий хладнокровно прикончил последнего копейщика и обернулся к викарию и священникам. Илур лихорадочно вытащил из-за пояса еще один пузырек и швырнул во врага. Кйорт легко уклонился от него и, опустив меч, медленно пошел на оставшихся.

– Это что? Святая вода? – усмехнулся он. – Разумно, разумно. Но, к сожалению, против меня бесполезно.

Один из священников двумя руками вознес над головой золотой, щедро украшенный драгоценными камнями святой столб и, склонив голову, уверенно и четко пропел несколько строк на одном из древних языков. За его спиной заполыхал яркий слепящий свет. Кйорт успел прикрыть глаза рукой и отступил на шаг.

– Убойся праведной силы! – гремящим голосом выкрикнул Илур. – Братья во служении Небесной Деве, изгоните мерзость обратно в Радастан!

Свет плавно принял форму больших завораживающих крыльев, и священник словно воспарил над землей, направив ладони на Кйорта. Сияние с крыльев потекло в руки служителя. В следующий миг ходящий рефлексивно выставил аарк, защищаясь от устремившейся на него птицы. Огромные крылья обволокли его со всех сторон, сжались, обдав приятным теплом, и растворились в воздухе. Кйорт улыбнулся.

– Вот так да! – он взмахнул аарком, показывая свое уважение к мастерству священника. – Не часто я вижу Истинную Силу. Будь на моем месте действительно радастанец, я бы ему не позавидовал. Жаль лишать такого человека жизни.

Священник, призвавший Солнечные Крылья, не изменившись в лице, снова поднял святой столб.

– Вот уж нет, – охотник, пригнувшись, понесся к нему.

Не стоило искушать судьбу, когда перед тобой стоит не просто священник, но пресвитер. Следующая молитва могла запросто вышибить из него дух или вывернуть наизнанку.

Викарий продолжал что-то выкрикивать, размахивая оружием. Кйорт в несколько широких прыжков достиг священника. Ни пресвитер, ни его брат по вере, ни сам викарий не заметили взмаха – лезвие описало резкую дугу, и в небо ударили фонтанчики крови. На землю, словно мешок с отрубями, рухнуло обезглавленное тело. Чистые, белые одеяния пресвитера в одно мгновение окрасились в алый. Со стороны раздался гул, который Кйорт ни с чем не спутал бы и никогда бы не забыл. Это был рев бушующего огня с примесью дикого ржания лошадей, который приближался к нему со скоростью пикирующего копьеносца-эккури. Бурая сеть из вен и артерий вспучилась еще сильнее, превращая охотника в нечто чуждое и страшное на вид. Ходящий выбросил меч в сторону опасности. Аарк изогнулся, как оловянная ложка над горнилом, и полыхнул пламенем, когда его коснулась стена рыжего жаркого огня. Следующие несколько неуловимых мгновений аарк представлял собой огненную воронку с основанием у самой рукоятки. Стена же, остановленная им по середине, продолжала захлопываться с краев.

– Ну, давай же, миленький, заглоти это! – прошептал Кйорт. Огонь уже лизнул одежду, опалил брови и закрутил кончики волос. Но тотчас аарк будто сделал вдох полной грудью: стена съежилась и исчезла в раскаленном добела клинке.

– Da`iwa15!

Кйорт опустил дрожащий от напряжения, урчащий от удовольствия и быстро остывающий аарк. Желваки собрались в тугие узлы. Восстанавливая сбившееся словно после бешеной скачки дыхание, ходящий огляделся: викарий валялся в грязи, держась за сломанную ногу и скуля. Испуганные огнем лошади убежали в лес или, обезумев, метались по поляне. Только буланый скакун йерро хоть нервно дергал ушами и вытаптывал жухлую траву, но стоял на месте. От обезглавленного священника осталась горка поджаренной плоти и костей. Еще два скрюченных обугленных трупа лежали у ног второго священника. Над поляной мгновенно повис сладкий запах горелого мяса. Полоса выжженной земли шириной около двадцати шагов разделяла ходящего и уцелевшего пресвитера, который с удивленной и гневной гримасой на лице поднял над головой руки с растопыренными, словно когти тигра, пальцами и заголосил длинную инвокацию.

– День чудес! – выругался сквозь зубы Кйорт и резким сильным броском отправил аарк в цель, чуть не вывихнув себе плечо.

Широкий клинок, едва покинув ладонь ходящего, сморщился, потерял свой стальной блеск и кривой костяной иглой пронзил грудь священника. Тот лишь охнул и тут же захаркал кровью, обессиленно опускаясь на колени. Он с ужасом почувствовал, как в груди разливается нестерпимая боль, словно сотни обжигающе холодных червей расползаются по телу. Охотник размеренным шагом подошел к священнику, замерев на секунду около обезображенных до неузнаваемости тел жрецов. В глазах Кйорта появилась жалость, но, словно испугавшись увиденного, быстро спряталась и не думала показываться вновь. Он резким движением выдернул аарк из почти обескровленного тела. Куски плоти, с которых все еще капала кровь, словно прилипли к лезвию. Ходящий потряс оружием, но безрезультатно: плоть священника только крепче хваталась за клинок.

– Плюнь гадость, – уставшим и охрипшим голосом сказал Кйорт. – Отравимся еще.

Куски нехотя заскользили по аарку и упали на пепел. На костяном лезвии открылись небольшие поры, и из них потекла ярко-красная густая кровь. Сбежав ручейком к кончику меча, она пролилась на землю. Ходящий развернулся на каблуках и не спеша направился к ползущему к краю леса викарию. Илур увидел Кйорта и сел лицом к нему, выставив перед собой бесполезный кистень.

– Не подходи! – истерически заверещал он. – Не подходи, нежить! Я уничтожу тебя, если ты сделаешь еще шаг в мою сторону! Живущие Выше видят все, они защитят меня. Ты обречен, обречен! Тебе не уйти от их гнева! Ведьмин выкормыш!

Охотник чуть приподнял аарк, с которого падали последние алые капли. Пальцы викария разжались, выронив оружие. Коротко звякнула сталь, ударившись о небольшой камешек.

– Теперь слушай внимательно, – тихо заговорил ходящий. – Я буду тебе рассказывать, что делаю, – очень подробно. И если ты умрешь раньше от страха, я не удивлюсь.

Он схватил викария за щиколотку и потянул по земле в направлении торчащего из земли кинжала.

– Подожди, – заскулил Илур, – прошу тебя. Пощади. Не убивай. Прошу, не надо! Не надо. Не надо! – провизжал он последние слова.

– Неужели ты боишься? – Кйорт презрительно скривил губу. – Боишься умереть? А разве не ваша вера обещает вам Дивные Сады? Так что же вы, люди, лишь стоит сжать вас за горло и показать смерть, как она есть, поднести ее к вашему лицу, заставить смотреть ей в глаза, тут же забываете о бессмертии своей души? И тогда не так уж вы уверены в пути по Тропе. Так в чем же тогда ваша вера?

Илур хотел было что-то сказать, но ходящий не стал его слушать и продолжил говорить, но уже другим тоном:

– Но я развею твои сомнения. Душа есть, хоть она не бессмертна. Бессмысленно рассказывать тебе, откуда я и кто я есть. Но я покажу, что могу сделать с тобой и почему твой страх не беспочвенен.

Кйорт бросил брыкающегося викария в десятке шагов от кинжала:

– Я не зря оставил тут арре. Он уже успел напиться из земли и истончить границу Нейтрали. Смотри!

Ходящий стал на колени и дотронулся до кинжала, не вынимая его. Волосы викария зашевелились на затылке, и сердце сжала ледяная лапа ужаса: краски вокруг чужака сделались прозрачными и посерели, словно его накрыли огромной чашей из дымчатого полупрозрачного стекла. По чаше поползли тени и силуэты. Илур не мог отвести взгляд. Он стал различать смутные контуры далеких гор со снежными шапками и бегущих полноводных рек с заросшими берегами, парящих в небесах пестрых птиц и скрывающихся в густых лесах зверей. Но неожиданно это все потускнело, стало бесцветным и мрачным, как дождевая туча. Видение растеклось в сплошное бледное пятно, в бескрайнюю пепельную пустыню. Тусклое низкое небо, черные камни, резко очерченные скалы, серый песок. И по этой пустыне бродили слепцы. Мужчины, женщины, дети, звери, существа иных Миров, чудные и мерзкие. Бессмысленно бороздили небо большие и маленькие птицы. Существа натыкались друг на друга, спотыкались, поднимались и продолжали свой путь в никуда.

– Знаешь, что это? – спросил Кйорт.

– Ч-ч-чистил-ище, – упавшим голосом ответил викарий.

– Не совсем верно. Это Нейтраль. Это пристанище душ, покинувших тело. Тем, кого ты видишь, не очень повезло. Они заблудились. Они не знают, куда идти, слепы и глухи. Никто не указал им дорогу. Живущие Выше не стали принимать их к себе. В Равнины попасть можно лишь чудом. Любой из духов других Миров тоже не захотел указывать им путь. Почему, спросишь ты? Недостаток веры? Или недостаточно верное служение тем, кто помогал им? Не знаю. Но рано или поздно они набредут на врата в какой-нибудь План Великого Кольца. И тут как повезет. Игания, Равнины, Ильметь… Вариантов много, но никогда подобный тебе, поверь мне, по своей воле не захочет пройти врата Радастана.

Несколько контуров стали четче, викарий охнул и заплакал. Он смог различить блуждающих пикинеров, с черными пустыми глазницами и дырками вместо ушей и носов.

– Что случилось? – удивился ходящий. – Ах, Нейтраль стала четче. Ну, поплачь. Может, если ты способен еще плакать, не все потеряно. Хотя… для тебя потеряно навечно. Так уж случилось, что я застрял тут, у вас. Немолчание стоит за болверком, и я не могу попасть домой. Не могу открыть Переход, не могу даже «шагать». Но я могу видеть и все еще могу вмешаться.

Кйорт крепче сжал рукоятку арре. Серый купол задрожал, и пустыня поплыла.

– Смотри! Мы летим над Нейтралью. А вот и они. Даже такая ужасная смерть не смогла разлучить их. Узнаешь?

Викарий узнал. Это были заколотые стилетом, а потом сожженные жрецы. Они шли, взявшись за руки. Этлуот шел чуть впереди, выставив сильную руку перед собой, чтобы не наткнуться на препятствие.

– Для них был указан путь в Друзз. Но стилет, наверняка заговоренный, разорвал Последнюю Стезю, – продолжал говорить ходящий. – Тем не менее они смогли найти друг друга. Сына своего уже, к сожалению, они не отыщут. Но теперь я помогу им. Я не знаю дороги в Друзз, бывал там, но не я открывал туда Переход. Однако я знаю, как попасть в Равнины! Это самое лучшее и большее, что я могу для них сделать. Многие ходящие наверняка смогли бы больше, но я еще молод. Зато это намного лучше, чем попасть в Иганию или Радастан.

Кйорт замолчал. Викарий задрожал, когда вокруг охотника заструились полупрозрачные ручейки и устремились к рукоятке ножа. Он понял, что это переливается Нейтраль. Ручейки, искрясь и сверкая, вырвались из-под земли, замкнулись над головой ходящего и, медленно теряя яркость, проникли назад в серый купол. Вокруг жрецов сверкнула витиеватая молния, сползла к ногам и раскрутилась в прямую серебристую ниточку – дорогу. Они вздрогнули. Этлуот радостно всплеснул рукой и бегом потащил жену по этой тропке.

– Стезю видят только они, если ты подумал об этом, – неожиданно вновь заговорил Кйорт. – Она приведет их к границе Равнин. И там, в назначенный час, они смогут попасть туда, где есть краски. Где вода имеет свой неповторимый вкус, где есть запахи и очарование. Едва ли им удастся переродиться, но по крайней мере они смогут видеть, слышать, обонять, вдыхать сладковатый запах Равнин полной грудью и быть вместе в счастливом забвении, не помня, что потеряли сына! Однако к чему я все это показал и рассказал? – йерро устало вытер со лба пот. – Сил у меня уже почти не осталось, это все труднее, чем кажется, но на указание еще одного пути их хватит.

И вновь потекли серебристые ручейки, смешались и вернулись в Нейтраль. Илур увидел серебристую дорожку, но никто не бежал по ней. Тени духов переступали, не замечая ее, а случайно наступив, не поднимали радостно рук: тропинка была не для них. Кйорт поднялся с колен и подошел к викарию, схватил того за ворот и потянул под купол. Илур брыкался и кричал, но йерро не обращал на это внимания. Он бросил его в центр купола и снова стал на колени перед кинжалом. Викарий как-то сразу обмяк и понял, что неспособен пошевелить даже пальцем.

– Теперь твоя очередь, – цинично процедил впавший в ярость ходящий. – Знаешь, чья это тропинка? Она для тебя! И указует она туда, где я был! Где я едва не остался навечно, поглощенный ужасом и кровавым инферно! Откуда никто, кроме обладателя двух аарков, не выбрался бы никогда. Это твоя Последняя Стезя. В Радастан! И ты не сможешь свернуть или сойти с нее. Это дорога для твоей души. И ты, будучи еще живым, увидишь, как она начнет свой путь в царство того, против кого ты тут боролся! Тебя там примут с цветами и вином! И забвения не будет тебе. Я позабочусь об этом.

Викарий не мог сдвинуться с места. Он даже не мог открыть рта, чтобы изрыгнуть самые страшные проклятия в адрес своего мучителя. Была лишь чудовищная боль, которая, казалось, отрывала мясо от костей и расщепляла сухожилия и связки. И он увидел, как над ним поднимается серая тень. Вырываясь из тела, словно человек из зыбучего песка, его дух встал и сделал шаг. Илур обмяк, но остекленевшие глаза все еще видели, а разум понимал. По телу пробежала дрожь, и дух, словно сбросив со своих конечностей тяжелые цепи, вскинул руки, но не от радости. Он горящими яростью пустыми глазницами, казалось, видит свое безжизненное тело и искаженное гримасой, внезапно побелевшее и похудевшее лицо с черными кругами вокруг глаз и ввалившимися щеками, но могучая сила уже влекла его по тропинке.

– Передавай привет Знаменосцу! – выдохнул Кйорт и достал арре из земли. – Жаль, что ты все-таки умер от страха раньше, чем узрел врата Радастана.

5.

Ходящий выпрямился и осмотрелся. Некогда очаровательная полянка теперь стала полем сражения. Едва начавшая тянуться к солнцу тоненькая трава примята и вытоптана конями и людьми. Обильно полита не прохладной дождевой водой, а теплой густой кровью. Крепкий деревянный сруб, хлев, птичий выгул, сарайчик, овчарня теперь говорили об одиночестве и казались заброшенными и ветхими. Свежий запах весеннего леса сменился горькой гарью. Дом испуганно смотрел окнами, наполовину прикрытыми красивыми ставнями. Сквозь нахохлившиеся облака неожиданно пробились яркие, теплые лучи, и Кйорт зажмурился: впервые за последние две недели солнце начнет согревать землю в этих краях. И весна одолеет наконец затянутую радастанцами зиму. Позади послышалось фырканье, и кто-то несильно, но настойчиво ткнул йерро в плечо.

– Да, да, Хигло, – Кйорт, не оборачиваясь, похлопал коня по храпу. – Знаю, тебе не нравится тут. Сейчас поедем.

Ходящий заметил на земле серебряный серп, и в голове у него тут же созрел четкий план. Мертвым уже все равно, тем более он помог им найти путь в Равнины, а ему пригодится. Кйорт, еще раз успокоительно потрепав Хигло за шею, направился к поблескивающему серпу с отполированной рукояткой из черного дерева. Но, проходя мимо тел жреца и его жены, остановился. Его внимание привлек странный предмет, сверкнувший оплавленной круглой гранью на останках Этлуота. Охотник, чуть прищурив глаза, подошел к заинтересовавшему его предмету. Это был амулет, точнее, он являл собой всего лишь бесформенный кусок серебра, почерневший от въевшейся гари. Лишь одна грань осталась чистой и, что удивительно, почти не пострадала. Йерро, опустившись на корточки, аккуратно отбросил пальцами пепел и очистил находку. Несколько минут он просто разглядывал амулет, чуть склонив голову. Краешек губ дрогнул в легкой улыбке, и Кйорт двумя пальцами поднес амулет поближе к глазам. Нанесенные на него знаки и символы оказались практически уничтожены, но небольшую часть можно было разглядеть. Немало удивившись, Кйорт спрятал находку в набедренную сумку и подозрительно оглянулся. Ему показалось, что кто-то буквально пронзает его спину взглядом, но поляна была пуста. Лишь Хигло фыркал и нетерпеливо стриг ушами.

Ходящий, подобрав серп, вернулся к лошади, стараясь подавить возрастающее чувство опасности. Липкая и скользкая мысль о том, что он что-то сделал не так, просочилась в мозг, словно кальмар в узкую расселину. Йерро, встряхнув головой, затолкал кальмара еще глубже, небрежно бросил серп в седельную сумку, принайтовил аарк и, ухватившись рукой о переднюю луку седла, ловко вскочил на коня. И только теперь он ощутил, как бесконечно устал, как крутит и выворачивает кости, как гудят мышцы, словно он разгружал обоз с мукой, как стонет каждая клеточка его тела. Многочисленные порезы, едва затянувшиеся, снова начали кровоточить. Кйорт, стиснув зубы и смахнув со лба неожиданную испарину, направил коня на тропинку у родника: он возвращался в Ортук.

Лес преображался прямо на глазах. Еще несколько дней назад он, серый, мрачный и озлобленный, только сбрасывал с ветвей мокрый снег, а сейчас уже тянулся вверх к теплым желтым солнечным лучам. Кйорт заметил и одинокую пока белку, лихо взлетающую по стволу, и множество птиц, перекрикивающих друг друга. Разглядел пьющего из большой лужи оленя. Солнцу радовалось все живое. Ходящий довольно выдохнул: если до вечера продержится такая погода, то это основательно убедит любого, что именно он избавил графство от ведьмы, тем более что оружие неверной у него в сумке. Кйорт был уверен, что епископ, в отличие от тугого викария, конечно, знает, что это не ведьмин кинжал. Но убедить его в том, что это жрецы призвали холода, труда не составит. Незачем рассказывать о Знаменосце и банши, потому как либо не поверят и нарекут лжецом, либо раскроют в нем чуждого, и снова придется драться.

Солнце уже уходило за горизонт, окрашивая верхушки деревьев, но на дороге в город по-прежнему царило радостное безумие. На полях люди недоверчиво, но с надеждой в глазах поглядывали на небо. Всадники гарцевали, прохожие добродушно махали на них руками и только смеялись, когда их обдавали брызгами из подсыхающих луж. Из торговых фургонов выглядывали счастливые лица ребятишек и стариков. Они подставляли ладони под все еще теплые вечерние лучи.

Все спешили в город до темноты. Как только солнце исчезнет за дальним холмом, быстро стемнеет, и ворота в Ортук закроются до утра. Ночевать за городской стеной, пусть даже погода наконец-то позволяет снять тяжелые теплые одежды и спрятать треухи и рукавицы до следующей зимы, никому не хотелось.

Ходящий не стал пробивать грудью коня себе дорогу во внезапно возникшей толчее перед воротами, когда они со скрипом и скрежетом стали закрываться, едва палящий глаз солнца скрылся за деревьями, и подъехал к стенам города одним из последних. Стража уже установила в железные скобы тяжелое бревно – засов, оставив открытой только узкую калитку справа. Кйорт спешился и двинулся к ней, ведя Хигло под уздцы. Караул преградил ему путь. Один из привратников вышел вперед, направив в грудь странника острие меча, а второй, подняв горящий факел повыше, нагло спросил:

– Кто такой? Куда?

В его глазах уставший, с измученным грязным лицом и спутавшимися волосами, в пропитанной кровью рубахе, ходящий был не более чем проходимцем или бродягой.

Кйорт устало выдохнул и достал из набедренной сумки грамоту:

– Я охотник на ведьм, вот мое разрешение на охоту.

С этими словами он протянул стражнику бумагу.

– Охотник? – караульный грамоту взял, но разворачивать не спешил. – Что-то ты не похож на охотника за ведьмой, скорее на бродяжку. Или на шпиона, который силой отнял эту бумагу у настоящего владельца. Откуда мне знать?

– Мое имя Кйорт Ларт, я охотник на ведьм. У тебя в руках мое разрешение местного епископата на охоту в здешних местах, – монотонно проговорил ходящий. – Это написано в грамоте.