В когтях безумия

Отшельнику хотелось быстрее продать свои знания. Он побывал в каждой из шести стран под видом бродячего фокусника, обучая мелких преступников премудростям незаметной кражи или бесконтактного убийства. Так священная магия стала распространяться по миру, становясь причиной бесконечного числа бедствий. Как обычные люди могли ее постичь? Очень просто. Магия – есть жизнь, и она течет в любом живущем на этом свете. Однажды отшельник пришел к королю людей и предложил свои услуги. Он предлагал королю стать властелином мира, захватить ближайшие государства, говорил, что пора прекратить быть крестьянами: люди ничуть не хуже, чем вальдау, так почему одни копаются в земле, а другие живут в золотых замках? И король дрогнул, он согласился на предложение отшельника. Он согласился нарушить клятву и отступить от своего предназначения. Вскоре армия крестьян, ведомая сумасшедшим отшельником, лица которого никто никогда не видел из-за капюшона фокусника, покорила близ лежащий Намаз и направилась прямиком на Моссадор. Отшельник говорил, что Моссадор станет венцом королевства людей, а сам король впишет свое имя в летопись золотыми буквами. Однако король встретил ожесточенное сопротивление со стороны вальдау на северной границе Моссадора. Количество не могло взять верх над качеством, ровно как и качество – над количеством.

Баториане чувствовали всю боль и смерть, кружившую над полем битвы. Старейшины решили вмешаться, дабы прекратить страдания ни в чем не повинных людей и вальдау. Старейшины подоспели как раз вовремя. Вальдау начинали отступать, не хватало сил. Разразилось страшнейшее магическое сражение, земля горела и стонала от ударов молний и огненных шаров, все живое вокруг погибало, люди и вальдау отступили по разные стороны от места битвы. Отшельник изо всех сил пытался сдержать атаки старейшин, но измотанный долгим сражением он ничего не смог противопоставить и погиб в ходе битвы. Так гласит легенда. Некогда цветущая и дышащая земля превратилась в выжженную пустыню. Эта земля стала проклятой и никому больше не принадлежала. В народе эти земли прозвали Могильными.

Старейшины баториан решили открыть азы магии для народов-хранителей. Все тайное рано или поздно становится явным. Они бы не смогли предотвратить катастрофу дважды, если бы такое повторилось вновь. Народы-хранители должны уметь постоять за себя. Это была огромная ошибка. Страны ополчились друг на друга, все хотели доказать друг другу, что их знания глубже, а искусство изящнее. В каждой стране создавались Школы Магических Искусств, проповедующие единственно верное учение – свое. Народы забыли, что лишь вместе они сильны и непобедимы. Как огонь испарял воду, а вода тушила огонь, так и народы-хранители день за днем чередовали свои победы и поражения. Военных столкновений становилось все больше и больше, баториане потеряли контроль над миром. Суша стала расходиться, и подобно воздуху, который выходит из щек, стали разлетаться по миру и знания. Теперь она напоминала больше подкову, а не кольцо, правда такая подкова удачу в дом не принесет. Баториане перестали что-то значить для этого мира. Магия стала обыденной, как скотина в стойле. Гармония и равновесие были нарушены. Народы все чаще враждовали, становилось еще больше войн, военных союзов и экономических блокад. В мир, подобно проволочнику в картошку, проникала ложь, обман и коварство. Однако случались и недолгие перемирия, но лучше от этого не становилось. На одном из таких перемирий пять королей при поддержке своих придворных магов решили наложить проклятие на земли Таллесая и до неузнаваемости изменить самих жителей. У них это получилось. Отныне таллесайцев стали называть пустынниками. Из обычных людей они превратились в сухих гигантов в полтора человеческих роста, без каких-либо волос, с маленькими черными глазами и змеиным раздвоенным языком. После этого магов, наложивших проклятие, казнили, а государи больше никогда не создавали военных союзов.

Баториане, обреченные на вечную жизнь и изрядно уставшие от нее, ушли на север. В дикие Северные земли, которые и стали им гробницей…

Страница обрывается.

Глава 30

Архимагистр. Корвида

Огненный шар спустился с небес, приковывая к себе любопытные взгляды толпы. Шар опустился аккурат на постамент необычайно красивого фонтана из белокаменных лебедей. Пламя погасло, шар испарился, на постаменте остался человек в серой рясе, а в руке у него был посох с шарообразным наконечником. Удивительно, но увидев лицо наездника огненного шара, толпа потеряла интерес и пошла дальше по своим делам, кто куда.

На площади у фонтана остался один человек, тоже в рясе.

– Вы припозднились, архимагистр.

Человек на фонтане выпрямился в полный рост, осмотрел собеседника и не признал его.

«Как я здесь оказался?» – задавался вопросом человек на фонтане. «Помню корабль, нас было шестеро, капитан отвел нас в трюм, а потом… Потом червь! Точно, червь! Но как я выжил? Выжили ли остальные? Выжил ли кто-нибудь?»

– Вы в порядке, архимагистр? – вновь обратился человек с площади.

«Возьми себя в руки, хоть раз в жизни…» – крутилось в голове у пришельца.

– Да, – спокойно ответил человек с фонтана.

– Тогда, проследуем в храм, архимагистр, все ждут только вас.

Человек на фонтане кивнул в знак того, что понял и проследует в храм. Оставалось только спуститься с фонтана, он был отнюдь не маленьким. Архимагистр боязливо попытался дотянуться ногой до спины лебедя, но стал терять равновесие и со всех сил вцепился в постамент.

– Архимастер, что вы делаете, – с изумлением наблюдал за происходящим человек с площади, – неужели вы забыли, что «аэн ситкхе» сможет переместить вас в любое место, которое вы видите.

– Аэн ситкхе? – повторил архимагистр и в тот же миг оказался на площади, рядом с послушником, да, теперь архимагистр уже мог хорошенько разглядеть своего собеседника. Приятный молодой человек, постриженный налысо, на голове были какие-то татуировки, а на поясе висела книга со странным не читаемым названием.

– Должен сказать, вы, архимагистр, пребываете в отличном настроении, – послушник счел, что архимагистр развлекается. – Пройдемте в храм, Совет уже начался.

Архимагистр вновь кивнул. Солнце садилось и слепило левый глаз своими песочными лучами. Дорога к храму пролегала через весь город. Фонтан, на котором послушник встретил архимагистра находился на верхней набережной, а храм был в северных холмах. Везде в городе были мощеные дорожки из природного камня, вдоль улиц – маленькие, аккуратненькие домики с деревянными табличками. По пути встретились кузнец, швея, продуктовая лавка, книги и свитки. Все дома были одноэтажные и в точности повторяли все изгибы холмистой местности Корвиды. Холмы сменялись плоскогорьем, на одной из таких плоских гор возвышался храм, к которому вела длинная лестница. Трудно сказать сколько в ней было ступенек, но идти и считать крайне не хотелось, скорее эти ступеньки служили пугалом для лентяев и прочих неблагочестивых людей. Создавали иллюзию доступности и гласности, хотя на самом деле простой люд понятия не имел что происходит за стенами храма. И если быть до конца откровенными, его это не интересовало. В строго назначенное время маги спускались в город и забирали в храм детей. Говорили, что у этих детей большой магический потенциал, что они были рождены, чтобы служить великой цели. Родители слушали это разинув рты и, желая более великого будущего для своего чада, чем торговля рыбьими хвостами, скрепя сердце отпускали с монахами. Впрочем, выбора у них не было. За монахами было закреплено такое право соответствующим указом государя. Больше монахи и послушники город не беспокоили, но одним лишь своим присутствием создавали иллюзию защищенности жителей. Народ был спокоен и был готов платить судьбами своих детей ради общего блага.

– Аэн ситкхе, – сказал архимагистр и мгновенно оказался на самом верху, у ворот храма, на лице появилась улыбка.

Вскоре за спиной появился послушник, спотыкаясь, выпрыгнувший из заклинания. Архимагистр заметил это.

– Я научусь, – заскулил послушник. Архимагистр кивнул, отвернулся и толкнул створки ворот посохом. Должно сказать, что Ребой удачно вживался в роль архимагистра, и это нравилось ему все больше и больше, к нему приходила уверенность, отнюдь не свойственная ему, и приходила в таких количествах, что хватило бы и на дюжину людей.

Резные двери храма с голубыми переливающимися узорами скрывали за собой отнюдь не очередное чудо света, а напротив – аскетичное и скромное убранство. Сначала открылась главная зала с колоннами, как и полагается. Справа и слева от нее на второй этаж вели две винтовые лестницы с бархатными ковровыми дорожками, следуя за которыми, можно было оказаться на балконе второго этажа, откуда, пройдя через точно такие же ворота, как на главном ходе, можно было попасть в маленькую залу, где и заседал совет.

Ребой повторил процедуру, толкнув посохом створки ворот, те поддались. Совет уже собрался за длинным столом, однако во главе стола стоял только пустой тронный стул. При виде архимагистра совет поднялся и отдал дань уважения великому архимастеру, склонив голову к груди. Все присутствующие в зале были в рясах одного цвета, но разных оттенков. Для людей со стороны рясы казались одинаковыми, но для знающих людей они служили главным опознавательным признаком. Обыватель никогда не узнает кто перед ним стоит – послушник или магистр – это и к лучшему, никогда не знаешь, что может произойти. Также у всех в зале были посохи, однако наконечники посохов были тоже разными. Отличия были минимальны, но, опять же, знающий человек поймет, что к чему в два счета. Считалось, что сфера на посохе начинающего мага рубцеватая, в силу его несовершенных знаний, а с достижением каждой новой ступени – сфера совершенствуется вместе со своим хозяином, становится более гладкой и пропорциональной. Так, например, у архимагистра сфера идеально гладкая и ровная, а у мага, закончившего Академию искусств, больше похожа на сморщенное яблоко. Меньше знаешь – крепче спишь, именно этим принципом руководствовался совет при решении каких бы то ни было вопросов, касаемо обычных людей.

Архимагистр прошел к своему месту. Совет начался. Послушник закрыл дверь. С той стороны. Для него совет был закрыт. Он мог ознакомиться только с решениями, принятыми там, впрочем, как и все другие.

– Предлагаю начать с простых вопросов, – предложил мужчина, сидевший по правую руку от Ребого, судя по посоху, он достиг ступени магистра. – На повестке крестьянский вопрос. Долгая засуха и вымывание из почвы сулит нам скудный урожай и голодную зиму, а зимы у нас сами знаете какие…

– Суровые, – поддержал его мастер магии со сферой на посохе в виде свежесобранного яблока.

– Тогда, думаю, решено. Нужно вмешаться в ситуацию и устроить грибной дождь, – магистр посмотрел на Ребого, ожидая увидеть одобрение его идеи. Архимагистр задумчиво кивнул.

– Следующий вопрос касается Школы и Академии Магических Искусств, – продолжил заседание совета другой магистр. – Мне стало известно, что некоторые из наших учеников, которые представлены к испытанию на получение звания адепта магии, используют запрещенную магию песков.

– Их необходимо наказать! – стукнул по столу третий магистр магии.

– Или, – вмешался архимагистр, – проучить.

– Что вы имеете ввиду?

– У нас есть палантир.

«Откуда я знаю, как это называется», – подумал про себя Ребой.

– Мы можем проследить за хулиганами и устроить небольшое красочное представление, чтобы припугнуть.

– Очень странное предложение, – покачал головой мастер магии, – нам не по пятнадцать лет. Они пользуются и изучают низшую, примитивную магию, вместо того, чтобы усердно учиться и достигать больших успехов!

– А я поддерживаю, – сказал магистр, – ход хорош неожиданностью. Да и нам бы следовало хоть немного размять косточки, а то только и делаем, что заседаем в этой зале.

Архимагистр кивнул.

– Следующий вопрос?

– Остался последний вопрос, – доселе молчавший магистр взял тяжелую паузу, – в лаборатории по наблюдениям за движениями магических сгустков обнаружили нечто неприятное, – он вновь взял паузу, все участники совета терпеливо ждали. – У древней крепости вальдау, где много лет назад произошли известные нам с вами события, собирается энергия, темная энергия.

– Сэт Хем снова оживает? – взволнованно спросил один из мастеров магии.

– Да, и это отнюдь не источник новой силы, а скорее наоборот – что-то старое и зловещее. Проклятые места притягивают темную магию, возможности которой нам неизвестны. Мы не знаем, что будет дальше, мы можем только наблюдать, – магистр вновь взял паузу, все ждали продолжения, но больше магистр не заговорил.

– Там творились ужасные события, – смотря в стол, заговорил другой мастер магии. – Столько смертей, воздух там застоялся, земля пропиталась кровью, а дикие стоны раздаются и по сей день, эхом расходясь по горным долинам. Все это может быть бессмысленной погоней и паранойей.

– Нужно продолжать наблюдения, – вновь вмешался архимагистр, – мы ничего не можем с этим сделать сейчас, но предупрежден – значит, вооружен. Даже как-то прокомментировать это явление нам сейчас тяжело. Но я уверен, что все обойдется. У нас остались еще вопросы? – ответа не последовало. – Что ж, за сим объявляю об окончании заседания совета, всем спасибо. – Ребой взял посох и вышел из залы на балкон второго этажа, там его ждал послушник.

– А ты чего здесь стоишь? – спросил архимагистр.

– Вы не дали мне задания, архимагистр, ведь я ваш ученик, вы сами меня выбрали.

– Верно, – кивнул архимагистр. «У меня есть собственный ученик? Это может быть интересно». – Пойдем, покажи мне мои покои, я очень устал и хочу хорошенько выспаться, чего и тебе советую. Завтра будет насыщенный день, – послушник кивнул и повел за собой архимагистра.

В зале осталось два магистра магии: директор Академии Магических Искусств и глава наблюдательного центра.

– Тебе не кажется, что архимагистр вернулся из своего путешествия весь чудной?

– Согласен, что-то в нем точно изменилось, перемены ли это к лучшему? – этот вопрос так и остался висеть в воздухе, магистры покинули залу совета, запечатав вход магической печатью.

Глава 31

Похищение Беримира

Его родители приехали покорять Восток почти полторы сотни лет назад, будучи заядлыми авантюристами, они забрались как можно выше, как можно севернее по карте страны. Своими руками они поднимали Анадырь, тогда еще Новомариинск. После поехали осваивать и обживать противоположный берег Анадырского лимана, где обустроили первую угольную шахту и стали налаживать его добычу. Поселок назывался Угольные копи. Там они и обосновались, пережили войну, рассвет и закат советской власти. Оставили потомство, которое в свою очередь пережило рассвет и закат российской власти и так далее. И вот, в родовом гнезде, старом, много раз реставрируемом, доме, который стоял на высоких сваях, жил наследник этого угасающего рода. С юношества, лет с шестнадцати, он жил один, сам себя кормил, вел хозяйство. Люди из Угольных Копий побаивались его, называли отшельником и колдуном. Несколько раз устраивали пожар на его угодьях, но пламя, словно само, гасло. Они пускали собак на него, но он их приручал. Магия ли это или просто человеческая доброта? Неизвестно. Он был добрым человеком и далеко не дураком.

Анадырь, а тем более и Угольные Копи, находятся очень далеко от центральной части России, поэтому развитие здесь остановилось на уровне конца двадцатого века. Это был некий островок той простоты и открытой, широкой русской души на теле Родины, которую сплошь и рядом проели насквозь черви под названием Ложь, Предательство, Разврат, Коррупция. Уже давно были подорваны все морские и авиасообщения, может, поэтому анадырцы ждали хоть каких-то вестей, хоть каких-то гостей с «большой» земли. Они еще не понимали, что гости с большой земли могут стать теми Всадниками Апокалипсиса, которые ввергнут жителей городка и окрестностей в пучину хаоса и мрака.

Беримир жил долгие годы один и казалось чудом, что не сошел с ума без общения. Эти восемь лет одиночества любой другой человек приравнял бы к одиночному карцеру в тюрьмах строгого режима, но только не он. Он разговаривал с богами и предками. У него было много кумиров и различных статуэток, которые переходили из поколения в поколение и достались ему от его прапрадедушек и бабушек. Дом его – ветхий, серый и гнилой снаружи, изнутри озарялся теплым и живым пламенем свечи. Жил он скромно, но не жаловался, возможно, потому что всегда был занят. С первыми петухами он вставал, занимался делами по хозяйству, обязательно играл на флейте или гуслях, смотря в бесконечную даль морской глади, это делало его счастливым. Каждый день он открывал этот мир вновь и вновь, он был исследователем, таким, какими были его пращуры. Замечал различные закономерности в поведении животных, росте растений, набегах волн на берег, вечерами он изучал звездное небо и создавал свои собственные созвездия и карты. Он закончил девять классов в местной школе, когда его родители были еще живы, и поселок их не боялся. Многие его открытия были сделаны уже давно, но он этого не знал в силу своего образования и аскетичного образа жизни, а некоторые были весьма любопытны и, возможно, заинтересовали бы какого-нибудь собрата по цеху – естествоиспытателя. За годы одиночества он написал множество книг – грамоте, как вы понимаете, он был обучен. Конечно, нельзя это было назвать книгой, скорее блокнот с записями, но все равно его коллекция томов выглядела весьма внушительно. Поздние тома были написаны угольком, ибо кончились, казалось бы, бесконечные ручки и карандаши, которые покупались на развес, словно гвозди или сахар. Зато с бумагой проблем не было, об этом родители позаботились. Бумага пачками лежала в подвале, ведь его родители были писателями, оба. И пускай они не издали официально ни одной книги, это не являлось их главной целью, им был интересен сам процесс, создание мира, людей, декораций – это было воистину ценно.

Однажды зимним вечером, когда он в очередной раз вышел за дровами для печи, увидел приближающийся свет оленей упряжки. В упряжке было трое: чукча и двое мужчин в черных похоронных костюмах. Они сошли с нарт, снег захрустел у них под ногами, каюр остался со своими питомцами.

– Здравствуй, Беримир, – из-под воротника проговорил один мужчина.

– И вам не хворать, люди добрые, – ответил Беримир. – Пройдемте в дом, я вас чаем травяным напою.

Мужчины переглянулись, одобрили это предложение и прошли в дом. В доме было очень тепло, дурманящий аромат северных трав, теплый тусклый свет. Сразу захотелось раздеться. Мужчины сняли свои заснеженные одеяния и повесили в углу.

– Проходите к столу, – жестом пригласил их Беремир.

– Спасибо, – ответил мужчина в похоронном костюме постарше.

– Ты должен поехать с нами, – нетерпеливо начал второй мужчина, было видно, что он моложе своего напарника.

– А куда и зачем?

– Ты нужен своему народу, – ответил мужчина постарше.

– Это странно, здешние меня недолюбливают.

– Они боятся, ты не такой как они, ты мыслишь иначе – шире, наша задача – направить тебя, тебе нужно отправиться с нами.

– Хорошо, я только возьму с собой листы бумаги и немножко угля.

– Возьми ручку, она удобнее углей.

Беремир охотно принял подарок, собрал бумагу в сумку, оделся и пошел к нартам. Сани были большие, на них было две скамейки для сидения и место для каюра. Его посадили спереди, он плотнее укутался в шубу и задремал.

Они направлялись к заброшенному аэропорту, близ которого обосновалось племя чукч. Поселение насчитывало около пятидесяти яранг. Каюр был одним из старейшин этого племени. Нарты промчались мимо поселения и направились к чернеющей вдали точке, которая по мере приближения стала приобретать очертания вертолета.

Беремира разбудили, он немножко замерз, и голос его подсел, ему сказали, что нужно пересесть в вертолет и пристегнуться. Он послушно выполнил все указания и с интересом разглядывал пилота и его панель управления.

– Взлетаем, – дал команду мужчина постарше.

Пилот завел двигатели, лопасти стали раскручиваться, и вертолет оторвался от земли. И тут Беримира охватила паника, он никогда не испытывал ощущение полета, стал вырываться и кричать, чтобы его вернули на землю. Недолго думая, мужчина постарше достал из внутреннего кармана шприц и вколол его бушующему.

– Забавный, – произнес мужчина помоложе.

– Отшельник, – ответил второй.

Они заулыбались и уставились в разные окна наблюдать синеющую даль, думая каждый о своем.

Глава 32

На Пандемию

– Линд, – жалобно протянула Ласса, – мне надоело сидеть в Варле и ничего не делать, поехали куда-нибудь.

– Куда, например? – Линда все устраивало, он лежал на белых подушках, сложив руки за головой, и просто смотрел в потолок.

Ласса встала с кровати, прошлась до стены, на которой висела карта мира.

– Поехали сюда, – она ткнула пальцем на Пандемию.

– Что там? – спросил Линд, ему не хотелось отрываться от важного занятия.

– Пандемия, – обиженно ответила Ласса.

– Это же остров, я думал, ты уже на всю жизнь наелась островитянской жизни, – съязвил Линд, за что молниеносно получил в голову подушкой.

– Дурак ты, Пандемия славится своими швеями и трикотажниками, а еще там самые зрелищные скачки. И кстати, если ты хочешь разобраться, кто ты такой, то нам следует отправиться именно в Пандемию.

– Это еще почему?

– Ну хотя бы потому, что ты ничего не помнишь из прошлой жизни, а носишь именно пандемийские полосатые штаны.

– Мало ли, где их продают, и кто их покупает, – Линд встал с кровати и прошелся к окну, за которым открывался вид на море и порт, где стояли на якоре большие торговые судна.

– Согласна, но это хоть какая-то зацепка.

Линд задумался. Ненадолго, он был не склонен просчитывать шаги и думать наперед. Шахматную партию он бы отдал ходов за шесть. Подошел к Лассе, обнял ее, поцеловал в лоб.

– В Пандемию, так в Пандемию, – Ласса в ответ заулыбалась и пошла собирать немногочисленные вещи.

Плотно позавтракав, они направились в порт, чтобы найти корабль, идущий до Пандемии, желательно до столицы – Элеса. Сегодня в Варле был прямо парад кораблей, однако до Пандемии шли только два. Один держал путь в Вильгию, другой в Кадро. Однако капитан «Чайки» заверил, что в Вильгии можно пересесть на другое судно, которое доставит их в самое сердце Пандемии.

– Неужели это будет быстрее, чем пройти по суше? – удивился Линд.

– Ха! – рассмеялся капитан. – Вы явно в первый раз собираетесь в Пандемию, горную цепь, которая разделяет Вильгию и Элес, преодолеть можно разве что на орлах. Когда-то давно, – капитан заговорил шепотом, – еще не было гонений на вальдау, правители наших стран договорились, чтобы вальдау, – он снова заговорил шепотом, – прорубили в скале проход. Дело сделали, но закончить ход так и не удалось, теоретически пройти можно, но это очень рискованно. Ох, и развелось там всякой падали, – капитан выдохнул. – Ну так что, договорились? Десять серебряников с каждого – и в путь, с приливом выходим.

– Договорились, – Линд отсчитал нужную сумму и протянул капитану.

– Приятно иметь с вами дело, – сказал капитан и поднялся на корабль.

Линд остался стоять на месте и задумался на гораздо более долгий срок, чем обычно. Ласса не могла этого не заметить.

– Все хорошо? – спросила она, положив ему руку на грудь.

– Да, плохие воспоминания просто. Последнее мое путешествие закончилось поленом в боку и игрой в кошки-мышки со смертью.

– Но ты ведь выкарабкался, ты сильный.

– В другой раз может не повезти, знала бы ты, что там произошло. А тут целых два морских путешествия.

– Я бы и рада знать, но ты сам наотрез отказался мне рассказывать об этом.

– Потому что я потерял друзей, я был с ними очень мало знаком, но что-то нас всех объединяло, и действовали мы как единое целое, когда выбирались с того пиратского острова.

– Линд, расскажи мне все, тебе станет намного легче.

Линд согласился. Они отправились в близлежащую корчму и сели за столик. К ним сразу подбежала молодая девушка, видимо, дочь корчмаря.

– Вам что-нибудь принести? – спросила она, Линд оценивающе осмотрел ее с ног до головы, Ласса ревниво дернула его за руку.

– А, да, принесите что-нибудь выпить, – девушка кивнула и убежала. – Что?

– Ничего, рассказывай давай.

– Ой, ну перестань.

– Перестала, а теперь рассказывай, – девушка уже несла две кружки мягко горячительного напитка.

– Начинаю, – Линд сделал глоток, – начало моей истории ты знаешь. Мы выбирались с острова на корабле контрабандистов, «Беглеце», капитан ободрал нас до нитки, теперь я это точно знаю, но выбирать нам не приходилось, слишком много мы пролили чужой крови за слишком короткий срок, – он сделал еще глоток. – Нам удалось бежать, думаю, достаточно скоро про нас там забыли, наверняка появился какой-нибудь новый потрошитель. Поначалу все шло по плану, ветер нам благоприятствовал, но потом мы попали в мертвый штиль, ни ветринки! Я сбился со счета, не знаю, сколько дней мы простояли на месте, словно прибитые тысячью якорями ко дну морскому, но знаю точно, что уже успели съесть все запасы и облизывали шершавым языком лопнувшие от недостатка влаги губы. Внезапно море заволновалось, поднялись волны, вода под нами стала пениться, вынырнул огромный черный червь и разнес корабль в щепки. Мы тогда сидели в трюме за то, что не знали кто мы из-за этого кретина капитана, хотя с другой стороны, может быть, благодаря ему я выжил, – Линд осекся, в трех столиках от них сидело двое мужчин в капюшонах, они обратили внимание на рассказ Линда – наверное, один из всего экипажа. Дальше ты знаешь. Полено в боку, море меня выбросило на ваш остров, и теперь мы тут.