Ультрафиолет

Оксана Дружинина

Ультрафиолет

Я мрачно осмотрелся – полдень. Солнце палило нещадно, и мне было нестерпимо жарко. Поминутно вытирая испарину со лба, я поплелся к автобусной остановке, над которой висела выгоревшая от времени вывеска «Транспортная компания Дельфа».

Пластиковый корпус остановки раскалился, и внутри павильона было еще жарче, очевидно, пассажиров здесь бывало немного. Я подошел к управляющей панели климат-контроля и присвистнул: какой-то шутник поставил терморегулятор на отметку плюс тридцать пять.

– Вот ведь козел, – тихо выругался я и переключил датчик на плюс пятнадцать.

Что-то внутри корпуса остановки загудело, и скоро стало прохладнее. Я сел на скамейку и облегченно вздохнул.

Посидев пару минут, остывая, я осмотрелся. Автобусная остановка была обставлена стандартно: скамейка для ожидания, автомат с газировкой и снеками, небольшой кулер, табло с расписанием и картой-маршрутом движения автобуса.

Красная точка автобуса на карте застыла на одном месте. Я привстал, придвинул табло к себе и коснулся экрана. Он резко вспыхнул, и появилось лицо робота-диспетчера.

– Здравствуйте, уважаемый пассажир. Дельфа приветствует вас. Мы благодарим за выбор нашей транспортной компании. Путешествуйте с Дельфа – это удобно и надежно.

Я хмыкнул и скрестил руки на груди. Надежность, несомненно, – ключевой фактор успеха этой захудалой конторы.

– Меня зовут Агафья. Уважаемый пассажир, к сожалению, на линии произошла авария, и автобус не сможет прибыть вовремя. Мы работаем над устранением этой проблемы. Пожалуйста, примите наши искренние извинения, – мерно шуршал голос диспетчера. – Следующий автобус прибудет через 48 минут. Вы можете ожидать его или воспользоваться другим транспортом. Могу ли я вызвать вам такси?

Я еще сильнее скривился: все, как обычно. Интересно, почему для роботов в сфере услуг всегда выбирают женские аватары? И почему неожиданно Агафья?

– Могу ли я вызвать вам такси? – повторила Агафья.

Я пожал плечами – откуда же у меня деньги на такси.

– Не можешь, – вслух раздраженно ответил я. – Спи, машина.

– Уважаемый пассажир, я понимаю ваше беспокойство, но уровень агрессии выше допустимого на пятнадцать процентов, – бесцветно шелестела Агафья. – Сделайте пару глубоких вдохов и медленных выдохов. Это поможет успокоиться.

Я вновь поморщился и почесал ухо.

– Уважаемая Агафья, я очень ценю твою помощь, – произнес я самым мягким голосом, на какой был способен. – Мне намного лучше.

– Уважаемый пассажир, я очень рада. Перехожу в спящий режим. Мы можем в любой момент продолжить разговор.

Я вытянул ноги и размял шею – старею. Хотелось пить, но общественный кулер был пуст, а денег у меня даже на воду не было. Внутри павильона было тихо и прохладно, мерный шум кондиционера усыплял, прохладный воздух, казалось, пахнет чем-то приятным и свежим. Я устал и, когда почувствовал, что погружаюсь в приятную дремоту, не стал сопротивляться.

Должно быть я отключился и проснулся от громкого стука. Я вздрогнул и открыл глаза.

– Простите меня, – услышал я приглушенный голос из-под скамейки, откуда, пятясь, вылезал какой-то человек.

Человек оказался небольшого роста крепко сбитым мужичком. Именно что мужичком. С ноготок. Мужичок, кряхтя, поднялся на ноги и стал отряхивать брюки, потом одернул свой кургузый невнятного цвета пиджачок, явно узковатый для его широкой груди, и провел рукой по совершенно лысой голове, стряхивая пыль и дохлых пауков.

– Простите меня, уважаемый господин, – мужичок сложил на груди свои маленькие ручки, в одной из которых он держал что-то блестящее.

– Вот, уронил, – смущаясь, произнес он, показывая руки. В ладони он держал стеклянный снежный шар, какие перед Новым годом продают во всех сувенирных лавках.

Я кивнул и решил до прихода автобуса еще немножко подремать. Но мужичок сел рядом на скамейку: ему явно хотелось поговорить.

Я внимательно к нему присмотрелся и понял, что меня смутило – это был не мужичок, это был фиолет. «Далеко же от своей резервации ты забрался, дружок», – подумал я.

Раньше я фиолетов так близко никогда не встречал. Фиолет, видно, тоже с людьми не близко общался, поэтому пару минут мы просто с любопытством таращились друг на друга.

Фиолетами, конечно, их называли за глаза, а себя они именовали – монкхи и были презабавным народцем. Уже не помню, когда они у нас появились и кем были – инопланетянами или параллельщиками, но жили тихо-мирно в своих зонах и редко появлялись в городах. Я мало что про них знал, только то, что они рептилоиды и основной источник энергии для них – ультрафиолетовое излучение, отсюда и прозвище «ультрафиолеты», или просто «фиолеты». Большие поселения находились на полюсах, в Сибири, да парочка в Гоби и Сахаре.

Фиолеты были очень похожи на нас, но меньше ростом, шире в груди, с большими темными глазами, крупными ушами с удлиненными мочками и всегда лысые. Одевались они чудно, как будто с барахолки, а неизменным атрибутом всех фиолетов был разноцветный шарф. Но на этом фиолете шарфа почему-то не было.

Я рассматривал его череп – такой же блестящий, как его снежный шар, но не ровный, а будто бы покрытый спиральным узором, мне даже показалось, что этот узор движется. Я моргнул и перевел взгляд на табло, где все еще мерцала неподвижная красная точка автобуса.

Фиолет смущенно улыбался и вдруг протянул мне руку:

– Меня зовут Петя. Давай дружить!

Я уставился ему в лицо, потом на протянутую руку.

– Сеня, – пожал я его руку, она была приятно прохладной.

Фиолет блаженно зажмурился и стал похож на довольного кота. Он взял со скамейки свой шар:

– Уважаемый Сеня, смотри, какой шар у меня есть. Правда, он красивый?

Фиолет протянул мне свой снежный шар, внутри которого был маленький красный домик, запорошенный снегом, а перед домом крохотный снеговичок и елочка.

Я посмотрел на фиолета и неожиданно сам заулыбался: ну как ребенок, честное слово! Шар был довольно тяжелым, чтобы встряхнуть его, пришлось приложить усилие.

Снежинки внутри пустились в пляс, закружились снежные вихри – я завороженно наблюдал за метелью.

Вдруг двери остановки отворились, и ворвалось яростное солнце, ослепив меня на секунду. Кто-то шагнул внутрь.

Я потер глаза и зажмурился – перед глазами все еще плавали зеленые круги.

Вошедший застыл у входа. Теперь я мог его разглядеть.

Правильно сказать – ее. Это была девочка лет десяти-одиннадцати, худая и нескладная, как большинство подростков в ее возрасте. Я присмотрелся и покачал

головой – с первого взгляда было понятно, что девчонка только что побывала в потасовке: ее темно-синее школьное платье и черный фартук с голограммой школы были в каких-то цветных разводах, растрепанные косички торчали в разные стороны, разноцветные гольфы спущены, а под глазом наливался синяк. Одна лямка ее огромного школьного ранца была оторвана, и девчонка придерживала ее свободной рукой, а другой держала за кулиску большой черный мешок, который волочила за собой.

«У нее там что? Сменка?» – я с сомнением посмотрел на девчонку. А она вызывающе смотрела на меня и фиолета. Потом, видимо, приняв решение, тяжело вздохнула и направилась к скамейке.

Фиолет, казалось, был озадачен, но потом повернулся к девчонке:

– Меня зовут Петя! Давай дружить!

Девчонка мрачно посмотрела на него и, нахмурившись, скрестила руки на груди. Через минуту молчаливого изучения Пети, она спросила:

– Дядя Петя, а ты – фиолет?

Я мысленно простонал – вот ведь грубиянка малолетняя!

Петя какое-то время молчал, обдумывая услышанное.

– Я не знаю, что такое фиолет. Прости, пожалуйста, – сказал он смущенно.

Девчонка округлила глаза и уже открыла рот, чтобы наверняка сказать еще какую-нибудь глупость, поэтому я перехватил инициативу и спросил первым:

– Уважаемый Петя, а что ты здесь делаешь?

Петя повернулся и пару мгновений молча на меня смотрел. Потом ответил, будто вспоминая:

– Уважаемый Сеня, я жду автобус.

Девчонка хмыкнула и уселась на скамейку рядом с фиолетом, тот довольно зажмурился и спросил:

– А как твое название?

– Мое название – ребенок. А зовут Наташка, – фыркнула девчонка и с вызовом посмотрела на меня. Я нахмурился – мне не нравятся грубые дети.

– Ты – ребенок! – восторженно воскликнул фиолет. Он начал копаться в своих карманах и через мгновение выудил парочку монет, соскочил со скамейки и бросился к автомату. Петя быстро нажал кнопки, и автомат выдал ему большую плитку шоколада.

– Уважаемая Наташка! Я знаю, что детям положено давать сладкое. Вот, держи!

Наташка изумленно смотрела то на фиолета, то на шоколадку.

– Спасибо, дядя Петя, – выдавила она, но конфету взяла.

– Уважаемая Наташка, теперь ты будешь со мной дружить? – заискивающе спросил фиолет.

– Посмотрим, – отрезала Наташка, развернула шоколадку и откусила большущий кусок.

– Наташа, тебя не учили, что нужно делиться? – не удержался я от замечания – не люблю жадных детей.

– А что такое «делиться»? – поинтересовался фиолет, с увлечением наблюдающий за тем, как Наташка трудолюбиво уничтожала шоколадку.

– Это значит, что если тебя угостили, скажем, шоколадкой, то нужно предложить кусочек шоколадки и тем, кто рядом с тобой. Правда, девочка? – язвительно сказал я, наклонившись в сторону нахального ребенка.

Фиолет выглядел несколько озадаченным:

– Спасибо, уважаемый Сеня, я не знал о такой традиции. Я знаю, что ребенку нужно давать сладкое, а женщинам – цветы.

– А мне тогда что? – поинтересовался я.

– А ты – женщина? Потому что на ребенка ты не похож, – с сомнением посмотрел на меня фиолет.

– Я не женщина, – хмуро ответил я и сердито посмотрел на бессовестно ухмыляющуюся Наташку.

– Значит ты – мужик? – фиолет заерзал на месте. – Мужикам нужно ставить сливу, иначе они начинают креститься в грозу, – назидательно проговорил фиолет, но тут же сконфузился. – Я правда не знаю, что это значит.

Наташка рассмеялась в полный голос, я строго на нее посмотрел, но она сделала вид, что не заметила. Фиолет сильнее смутился и втянул голову в плечи. Я похлопал его по плечу, пытаясь приободрить.

– На самом деле это ничего не значит, это старые поговорки, – сказал я мягко.

Петя вновь заулыбался, крепко прижал к себе свой шар, стал болтать ногами и что-то курлыкать под нос. Все молчали.

Я вновь начал клевать носом. Мне срочно нужен отдых, вяло подумал я.

– Уважаемый Сеня, хочешь еще разок посмотреть мой шар? – звонкий голос фиолета вновь вывел меня из дремоты.

– Что за шар? – с любопытством спросила Наташка, заглядывая через плечо Пети. Но тот, к моему удивлению, прикрыл шар полой пиджака и огрызнулся:

– Ребенкам нельзя показывать! У тебя есть шоколадка! А Сеня со мной по-де-лит-ся, – по слогам произнес фиолет новое для него слово и широко мне улыбнулся.

Я был уверен, что Наташка в ответ на его слова надуется. Но, к моему удивлению, девочка выглядела скорее обеспокоенной, чем обиженной.

– Конечно, Петя, показывай свой шар, – сказал я фиолету.

– А может быть, не нужно смотреть шар? – обратилась ко мне Наташка. – Чего там может быть интересного?

Фиолет медленно повернулся к девчонке и прищурился:

– Мне очень нужно, – сдавленно сказал Петя, – показать шар.

Мне послышалась в его голосе угроза, и я уже собрался было возразить, но вдруг с удивлением обнаружил, что держу в руках игрушку и завороженно наблюдаю за круговертью снежинок вокруг домика. Нет, я не просто смотрю на снежинки, я тоже снежинка и кручусь в этом вихре все быстрее и быстрее, пока домик не растворяется в белой мгле.

****

Я прихожу в себя. Вокруг темно, только где-то высоко виднеется круглое светлое окошко. Я пару раз смаргиваю и понимаю, что сижу на дне ямы-колодца, а окошко – это кусочек голубого неба. Я пытаюсь встать, но ноги скользят по глиняному дну, только через пару минут мне удается подняться.

Яма очень глубокая, даже с моим ростом небо-окошко почти не приближается. Я смотрю на свои руки и задыхаюсь от изумления – это руки ребенка! Ощупав себя, я понимаю, что нахожусь в теле мальчика лет шести. Меня прошибает холодный пот – этого не может быть!

Но факт остается фактом – мне шесть, на мне холщовые штаны, растянутая майка, я босой, сижу на дне глубокой ямы.

…Эту яму с утра дядя Миша и Коля Трезуб выкопали для нового колодца. А потом пошли за глиной к реке. Мы с Сережкой Никитиным с ними просились, но они нас не взяли…

Стоп. Откуда я это все знаю? Мне становится жарко, я прислоняюсь к стенке ямы и морщусь от боли – при падении ободрал локоть. Боль кажется настоящей.

Я переминаюсь с ноги на ногу и слышу хлюпанье под ногами – в яму постепенно просачивается вода. И если дядя Миша и Коля Трезуб выбрали верное место, то вода будет прибывать быстро.

У меня кружится голова, сознание мутнеет: я – это я, и в то же время я – это ребенок! Как такое возможно? Наши (мои?) мысли перемешались в голове – я здесь! Я здесь заперт внутри мальчишки! Что это? Чьи-то воспоминания или самая что ни на есть явь?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.