Ловушка для губернатора

Глава двенадцатая

Ростислав Русаков проголодался. Он заехал в то же небольшое кафе, где встретил Оксану с ее пресс-службой. Там было тихо – обеденное время закончилось. Есть тоже было почти нечего. Ему сварили пельмени (Ростислав подозревал, что разогрели магазинные). Но он съел их, потом выпил кофе (наверняка, растворимое).

Русаков как раз вытирал губы салфеткой, когда зазвонил телефон. Беспокоил Катин.

– Как дела? Ты где вообще?

– В кафе перекусить зашел.

– Перекусишь – появляйся. Сверим часы.

Ростислав поднялся, оделся, сел за руль и поехал в администрацию. Катин смотрел в экран монитора.

– Ну что у тебя? Помог спец? – спросил он, не глядя на Русакова.

– Не очень. Хотя история любопытная вырисовалась.

Он вкратце рассказал Сергею Сергеевичу, с чем столкнулся сегодня днем.

– Да, интересно. И что думаешь?

– В мэрии надо покопаться.

– Надо, но только играть в Шерлок Холмса не стоит, – Катин поднял на него глаза. – Мне рассказали, что ты у поселка с девушкой лазил. Зачем?

– Хотели провести разведку на месте.

– Хорошо, что не разведку боем. Ростислав Романыч, ты не обижайся только. Ты парень ушлый, как я погляжу. Но давай все разведывательные и силовые операции только с моего одобрения. Или хотя бы в известность что ли ставь. Пойдет?

– Ну, хорошо…

– И еще: что с кадрами? Кандидатов, полагаю, нет?

– Нет.

– А это твое направление. И что думаешь делать?

– В мэрии искать, – хмыкнул Русаков. – Подходы есть?

– А что, может и так. А подходы будут.

Ростислав встал:

– И еще одно. Раз просишь все согласовывать. Я тут сыскаря из Москвы приехать попросил. Бывшего. Одобришь?

– Погоди-ка. Присядь. Кого это? И зачем? – Катин опять поднял брови и внимательно посмотрел на Ростислава.

Тот послушно присел и поведал, что знал про Шкадова.

– Ладно, – сказал Сергей Сергеевич, задумчиво глядя в окно, – давай и такой ход сделаем. Хотя минусы есть, каждый москвич привлекает внимание. Значит, будет инкогнито.

– Из Санкт-Петербурга?

– Да, хоть из Владивостока. Но ты его о риске предупреди.

– Предупрежу. Только вот еще, – Ростислав слегка замялся, – ему расходы надо бы как-то компенсировать.

– Решим, – Катин махнул рукой.

От Сергея Сергеевича Русаков пошел к Оксане. Та разговаривала по телефону. Увидев его, сделала знак, показав рукой на стул. Он терпеливо ждал. Наконец, она положила трубку.

– Как дела? – спросил он.

– Тяжелый день, – ответила она. – Тут как тебя саму зовут, забудешь. Не каждый день руководители такого уровня умирают. Но сейчас уже полегче.

– Хорошо, – сказал Русаков, – А я в гости хотел напроситься. С папой твоим познакомиться.

Оксана улыбнулась:

– Не рано ли? Или уже решил руку и сердце предложить?

– Идея хорошая, – он тоже улыбнулся, – тем более, события развиваются стремительно. Но ты мне обещала, что он может проконсультировать…

– Жаль, – она хмыкнула, – а все так хорошо начиналось… Ладно, шучу я. Приезжай часам к восьми. Нормально?

Он кивнул.

– Адрес помнишь, я надеюсь. Квартира восемь.

– И еще один вопрос, – сказал Русаков. – Мэрия. Как к ней подступиться?

– Вот дома и поговорим, – ответила она. – Тем более, что до конца рабочего дня времени в обрез. С тебя тортик.

Он встал.

Оксана подняла на него глаза:

– А знаешь, чем хорош Тонковидов? При нем мы не засиживаемся допоздна. Для прежнего совещание часов в восемь вечера нормой было.

– Значит, надо, чтоб его избрали, – улыбнулся Русаков.

– Ага, – Оксана кивнула. – Главное, чтобы все дожили до выборов.

Ростислав едва дошел до своего кабинета, как по внутреннему ему позвонил руководитель области.

– Целый день где-то болтаешься, – недовольно сказал Антон. – Зайди на пять минут.

Тонковидов был все в той же поре. На взводе, но держался.

– Что по кадрам? Изучаешь?

– Понемногу, – ответил Ростислав осторожно.

– В общем, фигня полная, – махнул рукой Антон. – События крутятся как в веретене. А я как белка. В колесе. Завтра похороны, поминки. Смотри в оба, заводи знакомства. Разбирайся в этом клубке. Но предупреждаю – день будет бешеный. Мы попали еще круче, чем я думал. Иди, я тебя сегодня не трогаю.

– А когда похороны?

– В одиннадцать прощание. А вообще зайди к Вилецкому, он тебе весь порядок расскажет.

Ростислав уточнил в приемной, где находится кабинет Вилецкого. Оказалось, что здесь же за углом, на втором этаже. Небольшая приемная, миловидная секретарша средних лет с пышной светлой прической. Ростислав не стал спрашивать разрешения, просто поздоровался и прошел в кабинет. Вилецкий поднял на него глаза. Худое лицо с большим лысеющим черепом, но взгляд под очками молодой, изучающий.

– Здравствуйте, Виталий Алексеевич, извините, что без стука.

– А… Ростислав…Романович, кажется. Что вас привело?

– Тонковидов сказал, что вы владеете информацией по завтрашнему дню.

– А…ну да, ну да… Прощание в одиннадцать в фойе администрации, перед большим залом. В час на кладбище. В три поминки – ресторан «Легенда». Антон Викторович сказал, что вы с ним, так что о транспорте не беспокойтесь.

– Спасибо.

– Обращайтесь, если что. Вы – человек новый. Надо будет, в чем помочь, да мало ли…

– Конечно, Виталий Алексеевич, до завтра…

Выходя, Русаков обернулся. Вилецкий смотрел ему вслед, но заметив его взгляд, опустил голову и потянулся к телефонной трубке.

Рабочий день был практически завершен. Ростислав вышел из администрации и сел в машину. Приехав на квартиру, он первым делом принял душ, потом немного посидел на диване с ноутбуком. Местные сайты продолжали обсуждать смерть Цветкова. Многие жалели его, меньшинство злорадствовало. Обсуждение шло и на «Честном Ясноборске». Правда, новых вбросов здесь не было. Админы сайта выжидали или…просто не знали, что сказать. Впрочем, это вряд ли.

Русаков отложил в сторону ноутбук, надел свежую рубашку, костюм. Посмотрел на себя в зеркало. Взгляд серьезный – прямо жених, усмехнулся он про себя. Машину брать не стал. В ближайшем маленьком магазинчике взял торт и бутылку вина и тут же поймал такси. Ехать было недолго.

Оксана жила в обычном пятиэтажном панельном доме. Квартира на третьем этаже была тоже самой обычной. Русаков разделся в тесной прихожей, вручил Оксане торт и вино. Потом его словно стукнуло по голове: забыл про цветы. И тут же подумал, может и правильно сделал – иначе бы точно как жениха восприняли. В гостиной Оксана познакомила Ростислава с родителями. Мать Полина Семеновна – высокая строгая женщина и сейчас оставляла приятное впечатление: видно было, что за собой следила, и макияж в меру, и прическа – волосок к волоску, большие внимательные серые глаза. А муж ее Георгий Васильевич для Ростислава, считавшего себя специалистом – физиономистом высокого уровня в первые минуты показался закрытой книгой. Худощавый, немного вертлявый, не слишком серьезный темный чуб с большой проседью, и в то же время бегло оценивающий острый взгляд такого же цвета, как и у Оксаны – мягко карих, скорее бежевых. Подвели поздороваться и сына Оксаны – Артема, плотного темноглазого мальчика.

– Первоклассник, – сказала мама, и Артем почти сразу скрылся в комнате.

Прошли в гостиную. Там стоял накрытый стол. И вроде особо изысканных разносолов не было, но Русаков почувствовал себя ужасно неудобно. «Словно жених на смотринах».

– Как-то я на застолье не очень рассчитывал, – улыбнулся он, когда все сели за стол. – Визит больше деловой.

– Ничего, – сказала Полина Семеновна. – Вы, как нам дочка сказала, у нас в командировке, значит, семейный ужин не помешает.

– Да, – улыбнулась, Оксана. – Набирайтесь сил, а то мало ли какие могут быть коллизии на нашей земле.

– Спасибо, – сказал Руслан. – Хороший ужин точно не помешает.

– А еще выпить за знакомство, – сказал хозяин и пояснил. – Я вообще-то не очень по этому делу, но раз случай представился.

– Хорошо, что не часто представляются, – засмеялась жена. – Как в отставку вышел.

Они выпили, немного поели, но Ростислав по-прежнему чувствовал себя не в своей тарелке. Чтобы выйти из этой ситуации, он решил перейти к делу:

– Георгий Васильевич, я вообще-то посоветоваться с вами хотел. Переговорить.

– Мне дочка говорила. Но сейчас еще по одной, да и перейдем…

Через несколько минут хозяин промокнул губы салфеткой и сказал:

– Ну, пойдем, пошепчемся. И ты, дочка с нами, будешь посредником на переговорах.

– Да, – кивнула с серьезным видом Оксана. – Без меня вы никуда.

Они зашли в другую комнату. Ростислав понял, что это хозяйская спальня. Большая двуспальная кровать, трехстворчатый шкаф, тумбочки и большое кресло. Комната не слишком велика. Что поделаешь – так раньше строили. Русакову, как гостю предложили место в кресле, а отец с дочерью уселись на кровати.

– Вот, – начала Оксана. – Еще раз представляю. Это мой папа – Евсеев Георгий Васильевич, полковник МВД в отставке. Работал и в угрозыске, и в аппарате областного управления, и даже УБОП области возглавлял.

– Было такое, – кивнул Георгий Васильевич. – Только все в прошедшем времени. Чем я сейчас-то могу помочь?

– Понимаете, Георгий Васильевич, я представляю интересы исполняющего обязанности губернатора области Тонковидова. Проше говоря, хочу помочь ему стать губернатором. Но чувствую сильное противодействие со стороны местных элит. И хочу понять, кто этим процессом управляет. Видите, я открыт перед вами.

Русаков развел руки в стороны, будто показывая, что ничего в них не спрятал.

Евсеев хмыкнул:

– Предположим, так. Но почему я должен верить, что ты играешь, как говоришь, в открытую? Мало ли что у вас москвичей на уме может быть….

Глава тринадцатая

Давно уже Виктор Васильевич Санин не чувствовал себя так отвратно. Его просто трясло. Он испугался, что поднимется давление и закончится это неизвестно чем. Санин вел здоровый образ жизни, не имел лишнего веса, и ужасно боялся проблем со здоровьем. И все же он смог собраться и попасть в нужные цифры.

– Полиция? На меня напали. Десятый километр Загородного шоссе, поворот на Осинкино. Я в машине, выйти не могу.

Он нажал сброс и набрал еще один номер, почувствовав, как его машину начали качать.

– Петр Борисович! На меня напали. Десятый километр Загородного, поворот на Осинкино. К сыну ехал. Сижу в машине. Только быстрее! Они что-то замышляют.

Парни, действительно, отошли в сторону и звонили куда-то по телефону. Санин сидел в машине и мечтал, что бы хоть кто-нибудь приехал и развел эту ситуацию. Конечно, из людей здравомыслящих.

Мимо пролетела какая-то машина. Естественно, не останавливаясь. Было сумрачно. Мимо окон пролетали снежинки.

– Слышь, мужик, – один из парней наклонился над стеклом, – последний раз говорим – вылезай по-хорошему. Расплатишься за ущерб, и поедешь, куда тебе надо.

Санин не реагировал, смотря вперед. Начало щемить сердце. А может быть, ему это только казалось.

Но, неужели, спасение? Полицейская машина выскочила из начавшей сгущаться серо-белой пелены. Двое полицейских не спеша вышли из автомобиля. Парни тоже увидели их: отвернулись от машины, сделали пару шагов в сторону. Один полицейский подошел к ним, другой – к внедорожнику Санина.

– Старший лейтенант Козин, – лениво козырнул он, – Это вы нам звонили? Выйдите, пожалуйста, из машины. И документы не забудьте.

Санин опасливо посмотрел на нападавших, но все же открыл дверь и вышел из своего импровизированного открытия.

– Напали на меня, по машине били, раскачивали, – начал он.

– Документики, будьте добры, – не очень даже слушая его, повторил старший лейтенант.

Санин протянул документы на машину, паспорт и до кучи к нему журналистское удостоверение, которое всегда возил с собой. При этом одним глазом он косил на парней, говоривших с другим полицейским.

– Вы журналист? – переспросил полицейский уже чуть с большей заинтересованностью. – Так что у вас случилось?

Санин открыл рот, но ничего не успел сказать, как к ним подошел второй полицейский.

– ДТП у них. Зацепил он их, – сказал он лениво, – Делать нам нечего тут. Вызывайте ГИБДД. Или аварийного комиссара.

– Так угрожали они мне, – сказал Санин нервно. – И подрезали меня. На дороге.

– Журналист он, – сказал старший лейтенант.

Второй полицейский, капитан, пожал плечами:

– Ну, тогда договаривайтесь. Удачи. Поехали, Козин.

– Погодите, – сказал Санин, – Я буду вашему начальству жаловаться. На ваше бездействие.

Полицейские замялись. Они отошли в сторону, о чем-то коротко переговорили, потом капитан начал кому-то звонить. Два парня в черных шапочках стояли чуть поодаль. На Санина от них веяло холодом.

Но тут он увидел еще одну машину. Кажется, это было, действительно, его спасение. И, действительно, черный «Опель» притормозил рядом. Из него вышел моложавый мужчина в черном пальто. На непокрытую его голову с темной шевелюрой падали снежинки. Санин знал его шапочно, но сразу понял – это тот, кто ему нужен. Мужчина подошел к полицейским, сказал что-то негромко, они откозыряли, сели в машину и уехали. Виктор Васильевич почувствовал смутную тревогу, но мужчина, видимо, заметив это, сделал в его сторону успокоительный жест рукой и подошел к парням, которые сделали пару шагов навстречу. Теперь они стояли ближе, и Санин слышал разговор, вернее, ответы парней, которые говорили громко в отличие от только что подъехавшего.

– Он нам мешал на дороге, а когда мы поговорить хотели… по хорошему… он нам бок поцарапал… и вообще таранить хотел.

– Ну и что? Пусть ущерб оплачивает, и мы уедем, а то будет с Господином дело иметь.

Санин, услышав это, слегка вздрогнул. Впрочем, именно слегка, поскольку практически был уже уверен в благополучном разрешении дела. Так оно и оказалось.

Мужчина в черном пальто что-то сказал парням, потом достал из бумажника визитку и пока те рассматривали бумажный прямоугольник, подошел к Санину:

– Давайте разворачивайтесь и поехали за мной.

– Спасибо вам, но я к внуку ехал. Меня сын попросил.

– Виктор Васильевич, вы извините, но меня попросили, чтобы я вас доставил куда следует, – мягко, но в то же время тоном, не терпящим возражений, ответил человек в черном пальто, – Петр Борисович ждет.

– Сыну-то можно позвонить? – недовольно спросил Санин, глядя на то, как уезжает другая черная машина.

– Звоните, – сказал мужчина и, отвернувшись от него, пошел к «Опелю».

– Я в ДТП попал, – сквозь зубы сказал в телефон полуправду Санин. – Извини, не смогу подъехать.

– Ты без ножа нас режешь, – недовольно ответил Иван. – И что нам теперь делать?

– А ты не спрашиваешь, жив ли отец, цел? – нервно сказал Санин, – Я что специально?

– Ладно, бывает, – Иван сбавил тон. – Цел?

– Да, машину только поцарапал. Попроси там кого-то пусть с Кириллом посидят.

– Кого? Я сам приеду, придется Катю одну оставлять. Вот бросит она меня и права будет.

– Ну, извини. Все, больше говорить не могу, – Санин увидел, что человек в пальто показывает на часы.

Ему было противно и неудобно. В конце концов, Ивана подводить не хотелось. Пусть порой и на подсознании, но эту связь Санин обрывать не хотел и боялся, что вдруг потеряет сына. Он был нужен ему, и для того, чтобы ощущать свою причастность к общечеловеческим семейным, родовым и прочим ценностям. Хотя до конца в этом Виктор Васильевич не признавался и сам себе.

Он сел в машину и поехал за «Опелем». Санин догадывался, куда они едут, но теоретически конечная точка могла быть и другой: например, загородный коттедж или высотный дом. Но хотя на улице уже темнело, времени до шести часов было достаточно – значит, рабочий день продолжался.

Они въехали в город и взяли вправо по боковой улице. Это была промышленная зона: базы, склады, конторы, небольшие предприятия. Машины свернули в тупичок. Прямо перед ними стояли металлические ворота в таком же металлическом заборе. Вывеска гласила ООО «Бумажно-картонный завод». Водитель «Опеля» просигналил, ворота открылись, и машины въехали на территорию предприятия.

Справа от входа чуть в глубине за несколькими соснами стоял двухэтажный административный корпус. Машины остановились синхронно. Человек из «Опеля» вышел первым и пошел к входу, Санин за ним. Догнал его у самого крыльца:

– Вас зовут-то, извините, как? Или это секрет.

– Секрета нет, – ответил тот, не оборачиваясь. – Евгений Артурович. Но не уверен, что вам пригодится.

Они поднялись на второй этаж. Евгений Артурович прошел по коридору, свернул за угол. Санин шел за ним, стараясь не отставать. Началась противная одышка. Впрочем, идти было недалеко. Он зашел в дверь с надписью «Приемная», улыбнулся пухлогубой розовощекой секретарше, постучал в дверь с надписью «Директор» и почти сразу толкнул ее.

В кресле за столом сидел худощавый мужчина в очках со впалыми щеками и стрижкой ежиком. На стуле у окна, откинув голову назад, другой – постарше, плотный, лысоватый с усталым выражением на отечном лице.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался Санин и протянул руку сначала тому, что развалился у окна. Но мужчина не ответил на попытку рукопожатия. Виктор Васильевич обидчиво поджал губы и сел к приставному столику, снял кепку и нервно постучал ей по столу.

– Васильич, какого хрена ты нас подставляешь? – с напором, но вкрадчиво сказал сидевший у окна.

– Петр Борисович, это случайность. Старик, ну сам подумай, зачем мне с какими-то гоблинами вязаться? Возраст уже не тот, – Санин даже попытался пошутить.

– Я не знаю, что за случайности у тебя. Это люди Господина. Толку от них чуть, но тронешь – вони не оберешься. Но мы о другом. Ты чего мотаешься по дорогам. Сейчас – горячая пора. Сиди дома и формируй общественное мнение. А тебя хрен по проселкам носит. Так, Василий Иваныч? – он повернулся к мужчине за столом.

– Так, Борисыч, так, – тот кивнул головой, – На тебя, Витя, ставку делаем, а ты подводишь.

– Сын попросил с внуком посидеть, – хмуро сказал Санин. – Я б там и поработал.

– Важен результат, – сказал Петр Борисович. – В общем, езжай домой. Время у тебя до вечера.

– А может паузу выждать? – спросил вдруг Виктор Васильевич, подняв голову. – Похороны опять же.

– Вот и выложишь. Алиби будет. У всех, кроме тебя, – Петр Борисович скривился. – Верно, Иваныч?

– Верно, – кивнул хозяин кабинета. – А то всем нам оправдываться придется. Не хотелось бы.

– Короче, свободен. И без самодеятельности, а то вы с женой в этом деле крупные спецы, – засмеялся Петр Борисович.

Санин кивнул и вышел из кабинета. Он был зол, весь день насмарку и сын недоволен будет, а уж эти… Виктор Васильевич не любил прощать обиды, но чувствовал, что в данном случае ответить той же монетой ему будет сложновато. Или можно стерпеть? Ради монет…

Глава четырнадцатая.

Никита Брагин перед встречей с Алиной очень волновался. Настолько, что прибрал квартиру так тщательно, как не делал это уже давно. Потом собрался и все же выскочил на улицу. Чувствовал он себя не очень хорошо, поэтому сперва зашел в аптеку и купил каких-то таблеток, снимающих симптомы простуды и минералки. Выпил за углом, запивая пузырящейся водой из бутылки. На улице было холодно, и он кутался в воротник, злясь на себя, что забыл взять шарф. В магазине купил бутылку чилийского вина (Алина любила такое), бананов и апельсинов, потом постоял, ожидая, когда приготовят пиццу. Шел снег, дул ветер, но таблетки начали, очевидно, действовать, и домой он шел бодрее.

Он успел переодеться, надел чистые джинсы и глаженую клетчатую рубашку, потом посмотрел в зеркало: вид вполне презентабельный, только глаза светились нездоровым блеском.

Когда Алина позвонила в домофон, Никита чувствовал себя почти хорошо. Он был бодр и, если это выражение подходит для данной ситуации, рвался в бой. Алина вошла стремительно. Она сбросила шубку ему на руки, сняла сапоги, вышла на середину помещения и осмотрелась. А Никита смотрел на нее. Алина была в голубых джинсах и красном свитере. Все это очень шло к ее темным глазам и каштановым волосам.

– Я смотрю, одиночество пошло тебе на пользу, – сказала она, оглядев пространство, – По крайней мере, все чисто и практически убрано. Для тебя близко к идеальному. Или я ошиблась и ты не одинок?

– Нет, не ошиблась, – сказал Никита, садясь на диван, – Я один, но сейчас в отпуске и могу позволить себе наводить порядок. Вернее, для этого есть время.

Она уселась рядом, положила руку между ними. Никита испытывал некоторую внешнюю дрожь, но внешне никак это не показывал, чувствовал, что мышцы на лице словно окаменели.

– Как у тебя дела? Как учеба?

Алина заканчивала юрфак университета.

– Все хорошо, – сказала она. – Выхожу на последнюю сессию. Уже устроилась в одну контору. Но это так, для начала.

– Молодец, – ответил Брагин. – Рад за тебя.

– А еще купила машину. Пока небольшую. Тоже для начала.

– Сама? – удивился Никита, помнивший, что лишние деньги у Алины никогда не водились.

– Не совсем, – ответила она. – Родители помогли. Богатого папика у меня нет, если ты об этом.

– Нет, я вообще, – слегка смешался он.– Выпить хочешь? У меня есть вино, твое любимое.

– Пока нет, – улыбнулась Алина. – Я же за рулем.

Никита сразу расстроился, он понял, что оставаться она не собирается. Хотя сам еще твердо не решил, насколько сильно этого хочет. А Алина продолжила:

– Ты знаешь, у меня есть одно желание. Хочу, чтобы ты сварил мне кофе. Кофеварка жива еще?

Теперь Никита расстроился. Кофеварка была жива, но пользовался он ей редко, кофе пил растворимый, а молотого в доме точно не было. В чем он и признался Алине.

– Что ж, – развела она руками. – Будем сидеть на сухую. По крайней мере, до того момента, пока я не плюну на все и выпью вина. Хотя замерзла и такое странное желание к тому же имею.

Последняя фраза прозвучала несколько двусмысленно, но Никита поднялся с дивана и решительно сказал:

– Магазин недалеко, сбегаю и куплю кофе. Тут у нас, выбор неплохой, кстати.

– Я помню, – Алина улыбнулась. – Но к чему такие жертвы?

– Не люблю разговоры на сухую. Короче, возражения не принимаются. Жди.

Никита решительно встал и начал быстро одеваться. Куртка, ботинки, шапка. О том, что опять забыл шарф, вспомнил лишь в лифте. На улице похолодало, ветер усилился и швырял в лицо холодные снежинки. Магазин и правда был рядом, за углом, но сначала надо было выйти с огороженной территории, потом обогнуть двор и дом, и только потом, перейдя еще одну дорогу, ведущую к соседним домам, можно было оказаться у магазинной двери. В супермаркете Никита взял две пачки разных сортов кофе, немного постоял в очереди и двинулся к выходу. По улице он практически бежал, было холодно и неуютно и хотелось скорее вернуться домой. Или к Алине?

В подъезде возле лифта он увидел спины двух мужчин, уже нажавших кнопку вызова. Вообще-то здесь было два лифта, но второй хронически не работал. Никита на всякий случай бросил взгляд на него: кнопка не горела, значит надо успеть и ехать в кабинке втроем. Впрочем, это мелочи. Лифт, вероятнее всего, шел с верхних этажей, поэтому Брагин успел спокойно встать за спинами мужчин и даже чуть-чуть отдышаться. Впрочем, не до конца. Дыхание еще оставалось прерывистым. Кабинка, наконец, приехала. И все трое зашли в лифт.

– Вам какой? – спросил один из попутчиков высоким неприятным голосом и повернулся к Никите.

Высокий плотный темноволосый с черными глазами и такой же бородкой. Брагин почти моментально вспомнил о том, что говорил ему Русаков. Его даже в жар бросило. Надо узнать, кто они, в какой квартире живут, пронеслось у него в голове. В этот момент Никита даже не думал, зачем ему это надо.

– Последний, – хрипло выдохнул он. – А вам?

– Десятый, – ответил мужчина и нажал кнопку. В этот момент и второй молча повернулся к Никите. Тоже высокий, приятной внешности с русыми волнистыми волосами, гладко выбритый. Брагин лихорадочно размышлял, что ему делать. Между тем лифт пополз вверх. Никита лихорадочно задышал и начал оседать по стенке.

– Что с вами? – встревоженно сказал бритый. – Вам плохо?

Никита выждал паузу как раз до того момента, когда лифт затормозил.

– Ничего, пройдет …, наверно…, воды, если можно….

Створки распахнулись, спутники уже вдвоем с тревогой смотрели на Никиту:

– Идти можете?

– Да, – прошептал он и отлип от стенки, шагнув на лестничную клетку.

Они вышли за ним.

– Сейчас, пойдемте с нами, – брородатый показал вперед и достал ключи. Они подошли к двери, и Брагин сфотографировал в голове номер квартиры – 53.

Он открыл дверь. Они вошли и Никита, не спрашивая разрешения, шагнул за ними. Щелкнул выключатель, перед его глазами предстала довольно большая почти пустая прихожая с встроенными шкафами. Возле входа стоял пуфик.