Ловушка для губернатора

Они встали.

– До свидания, – буркнул и второй негромким басом.

И они вышли, прикрыв за собой дверь.

Тонковидов пару секунд посидел в столбняке. Потом посмотрел на дверь. Но Алины не было. Он выхватил из кармана телефон и одной кнопкой вызвал номер Катина. Тот ответил практически сразу.

– Сергеич! Два мужика выходят из моего коридора. Проследи! И я сейчас!

Он вскочил, на ходу вытащив из кармана несколько тысячных бумажек, бросил их на стол и, схватив куртку, выскочил за дверь. В коридоре было пусто. В фойе он столкнулся с Катиным.

– Где они? – на ходу спросил Тонковидов.

– Выбежали, – ответил за него охранник, видимо повторяя, что только что сказал Катину.

Они выскочили из ресторана, но увидели лишь растворяющиеся в вечерней мгле фары машины. Ни номер, ни марку разглядеть не удалось. Тонковидов в сопровождении Сергея Сергеевича вернулся в ресторан. Но расспросы ничего не дали. Да, двое мужчин выбежали из ресторана, но как они здесь появились, никто не знал.

– А девушка? – спохватился Антон.

Они вернулись в кабинет, но там никого не было. На столе валялись тысячные бумажки. Тонковидов взял их и помахал перед лицом как веером.

– Счет, – наконец, сказал он, – А, впрочем…

Он добавил еще несколько тысячных.

– Хватит? – спросил Антон у официанта.

– Да, наверно, – неуверенно сказал тот, взяв деньги.

– Тогда мы пошли. И запомните: здесь никого и ничего не было, – он обвел тяжелым взглядом официанта, охранника и прибежавшую последней девушку-администратора. Та выглядела наиболее растерянной, но ответила именно она:

– Да, конечно.

И добавила уж совсем не к месту:

– Надеюсь, вам у нас понравилось.

– Да уж, – сквозь зубы бросил Антон, двигаясь к двери.

Они молча дошли до машины, сели в салон. И только тогда Катин поднял голову на врио губернатора:

– Так, что случилось?

Антон сделал паузу:

– Сейчас расскажу. Только пока никому не слова.

В этот момент у Катина зазвонил телефон. Он сбросил, посмотрел на экран и спросил:

– А Русакову?

– Завтра решим, – ответил Антон. Затем он коротко рассказал Катину о случившемся.

– Ну и что будем делать? – спросил тот.

– Это я тебя должен спросить. Только не надо говорить, что, мол, ты предупреждал. Поехали, отвезешь меня. С этой мыслью переспать нужно…если больше не с кем.

Они молча доехали до коттеджа Тонковидова. Только, когда машина остановилась, Антон сказал:

– Охрану нужно усилить. Вернее, сделать как-то, чтоб она была. Задача ясна?

– Ясна.

– Ну, тогда до завтра. А я пошел спать… с мыслью.

Глава двадцать седьмая.

Утром шел снег. Ростислав Русаков стоял возле здания администрации и радовался тому, что вышел парой минут раньше. Он с удовольствием вдыхал холодный и в то же время влажный воздух. Оксана тоже вышла из здания, но с Ростиславом лишь поздоровалась. Села в микроавтобус для журналистов. Вот появился и врио губернатора. Он шел с Вилецким, чуть сзади – Катин, помощник Юра и рядом здоровый парень из службы охраны. Русаков немного удивился этому – обычно Тонковидов охрану игнорировал, хватало одного Сергея Сергеевича. Подкатил джип. В него запрыгнули охранник и Катин. Вилецкий и Юра остались ждать свою машину, а Антон пошел к «Тойоте», на ходу махнув Русакову рукой, мол, со мной иди.

Ростислав сел на заднее сиденье.

– Ну, привет, – сказал ему Антон, не оборачиваясь. – Как дела?

– Шкадов вчера интересный разговор имел, – начал Русаков, но Тонковидов его остановил:

– Подробности потом.

Видимо, при водителе обсуждать что-либо серьезное не хотел.

– Тогда нормально, – сказал Ростислав.

– Сейчас поедем, я с людьми пообщаюсь, а ты за прессой последи. Если что, подкорректируй. И еще человек сегодня из Москвы приедет. Специалист по СМИ. Поговоришь. Может, он немного тебя освободит. А ты кадрами займись, наконец.

– Понятно.

Они ехали уже по загородному шоссе. Снег усиливался. Машину охраны, ехавшую впереди, уже порой было нелегко разглядеть.

– Дорога нехорошая, – сказал Тонковидов водителю.

– Нормально, – ответил тот, высокий крепкий парень с оттопыренными ушами. – Внимательнее только нужно быть.

Русаков посмотрел вперед. Дорога должна была исчезнуть за поворотом. Об этом можно было судить хотя бы по тому, что джип охраны чуть притормозил и вильнул вправо. И вдруг большая темная машина, мягко заваливаясь на бок, ушла в кювет. Взметнулся снежный фонтан. Их водитель, громко выругавшись, дал по тормозам и отчаянно вцепился в руль, крутя его влево.

– Осторожно…твою мать! – закричал Тонковидов, вцепившись пальцами в ручку двери. Ростислав, не пристегнутый на заднем сиденье, завалился на бок. К счастью, водитель справился с непослушной машиной и она, противно взвизгнув, остановилась, развернувшись едва ли не поперек дороги.

Тонковидов открыл дверь и выскочил на дорогу, опережая своего водителя. Русаков поспешил за ним. Сзади остановились «Тойота» Вилецкого и джип с журналистами.

– Что случилось!? Целы!? – прокричал Тонковидов Катину, вылезающему из дверцы опрокинувшейся машины.

– Да вроде, – ответил тот. – Мягкая посадочка.

Вслед за ним из машины появился дюжий охранник:

– Молодого за руль посадили, вот и получили, – мрачно прокомментировал тот, проваливаясь в сугроб.

Водитель машины охраны тоже выбрался из нее, смущенно стараясь не смотреть на врио губернатора.

– Ничего, сейчас подцепим, – сказал кто-то сзади.

Как понял Ростислав, это был водитель джипа с журналистами. Те тоже вывалились из машины, стояли на обочине и громко обсуждали случившееся. Русаков нашел глазами Оксану. Та тоже посмотрела на него, чуть улыбнувшись уголками губ.

– Ладно, доставайте, – сказал Тонковидов. – Потом догоните. Сергей Сергеевич, садись к нам.

Потом повернулся к Вилецкому:

– Виталий Алексеевич, за нами. Опаздывать нехорошо.

– А…, – начал тот, но Тонковидов уже не слушал его и быстро вернулся в машину.

Русаков с Катиным устроились на заднем сидении.

«Тойота» двинулась дальше. Водитель ехал аккуратно, сосредоточившись на дороге. Снег не прекращался.

– Короче, диспозиция такая, – сказал Антон и непонятно к кому он обращается. – Встречаемся с народом в зале Дома культуры. Малом. Чтоб толпы не было. У них там проблема с коммуналкой. То трубы текут, то напряжение падает. Поговорим. Потом пройдемся по объектам. Как раз журналисты подъедут. Вопросы есть?

– Два, – ответил Катин. – Первое, почему вы на коммунальную тему Ароева не взяли? И второй: только один охранник и тот остался. Пока вылезет. Вроде ж договаривались?

– Отвечаю по мере поступления, – сквозь зубы ответил Тонковидов. – Я сам решать буду вопросы. Юра запишет, а потом поручения раздам. И второе. Вы у меня на что? Будете охранниками.

Русаков так и не понял, говорил ли Антон серьезно или шутил. Как неясным было и то, что за договоренности имел в виду Катин. Но вот уже появились частные дома на окраине городка Чернореченска, потом пошли двухэтажки, потом несколько пятиэтажек и вот, наконец, центральная площадь, по которой ездил одинокий трактор, сгребающий снег с проезжей части. Впрочем, несмотря на непрекращающийся снегопад, площадь была более или менее расчищена, а газоны превратились в большие рукотворные сугробы. Машины остановились у здания с колоннами. Как понял Русаков, это и был Дворец культуры. На улице их уже ждали. Впереди небольшой группки стоял мужчина в очках и распахнутом пальто. Вилецкий забежал вперед.

– Глава Чернореченской администрации Силаков Василий Евгеньевич, – представил его Вилецкий.

– Очень приятно, – сказал Тонковидов, на ходу пожимая руку местному главе. – Что ж вы без шапки на снегу? Пойдемте уж в здание.

И сам двинулся вперед. За ним все остальные. Только какой-то местный, видимо, хозяйственник забежал вперед, распахивая громоздкую дверь. Они прошли на второй этаж в кабинет директора Дворца, разделись в приемной и зашли в сам кабинет. В небольшом кабинете оказались Тонковидов, Вилецкий, помощник Юра, Русаков с Катиным и человек семь местных руководящих товарищей.

– А где пресса? – поинтересовался вполголоса у Вилецкого Силаков.

– В кювет свалились?

– Кто? Все? – у Чернореченского главы даже челюсть отвисла.

– Нет. Да и не они свалились, – ответ Вилецкого оставил Василия Евгеньевича в недоумении. Но долго недоумевать ему не пришлось. Из этого состояния его вывел Тонковидов.

– Народ собрался? – спросил он.

– Да. Практически, – ответил Силаков. – Десять минут еще. Мы сейчас доложим о ситуации.

– Потом, – отмахнулся Антон. – Я сначала с народом поговорю.

– А как же без прессы? – растерянно спросил районный руководитель.

– Да, успокойтесь вы, – раздраженно сказал Тонковидов. – Сейчас подъедут. Вы мне скажите только, что за люди.

– В основном бюджетники. Работники дома культуры, учителя, медики. Ну и, извините, несколько активистов. Без них нельзя, они бы шум потом подняли.

– Правильно, что позвали. Хоть кто-то правду скажет, – было непонятно шутит ли Антон или говорит серьезно. – Пойдемте в бой что ли. Прессу если что, пусть сразу в зал ведут.

Зал человек на сорок-пятьдесят был заполнен. Основная масса людей (большинство -женщины) сидели спокойно, изредка переговариваясь. Выделялась лищь группа людей на втором ряду, активно что-то обсуждавших. Первый ряд освободили для гостей, а Тонковидов и Силаков сели за стол на невысокой сцене.

– Ну что ж, начнем, – сказал чернореченский глава. – У нас в гостях исполняющий обязанности губернатора области Антон Викторович Тонковидов. Он приехал с вами пообщаться, поговорить о насущном, так сказать…

– Это мы с ним хотим поговорить, – раздалось за спиной Русакова. Ростислав оглянулся. Мужчина средних лет с изможденным лицом и какими-то отчаянными глазами.

Тонковидов отреагировал незамедлительно:

– Что ж, давайте говорить. Только по порядку и представляйтесь, будьте добры.

Мужчина с горящими глазами сразу вскочил и вышел в проход.

– Меня вы знаете, – начал он. – А для гостей представлюсь. Суров Дмитрий Петрович, местный житель…

В это время открылась дверь, и в зал шумно ввалились журналисты. Сзади возвышалась фигура охранника Тонковидова. Сурову пришлось прерваться, пока те, кому досталось место, рассядутся. Несколько человек и операторы остались стоять у стены. Рядом с Тонковидовым сидел помощник Юра. Оксана села сразу за ним.

– В городе постоянно ломается котельная, – начал Суров. – А происходит это, потому что оборудование на ней столетней давности. Я сам работал в этой системе, знаю. И трубы изношены. Порывы. Залатают в лучшем случае. Мало того, что батареи чуть теплые, так и бывает, что вообще в холоде сидим. Так?

– Так, – поддакнул кто-то на втором ряду. Но в целом зал молчал.

– Вот, хочется узнать, когда власть начнет ремонт. А то господин Силаков только на область кивает. А прежний губернатор Данилов только разносы умел устраивать, а деньги, наверно, себе в карман.

– Ну, вы, как-то поаккуратнее, Дмитрий Петрович, – сказал со сцены Силаков.

– Да хоть аккуратнее, хоть неаккуратнее, – махнул наотмашь рукой Суров.

Потом выступила какая-то женщина, пожаловавшаяся на то, что только главную улицу заасфальтировали нормально, а рядом все в руинах, а в дождь так вообще не пройти – не проехать.

– И снег только убирают на площади, можно хоть сейчас посмотреть, – сказал кто-то за спиной Русакова.

Зал из бюджетников большей частью молчал, но изредка по нему негромкой волной проходило небольшое шевеление, перешептывание. И непонятно было это гул согласия, одобрения или неприятия.

Потом взял слово Тонковидов. Он пообещал, что лично разберется со всеми проблемами.

– А по поводу снега прямо сейчас проедем и посмотрим. И котельную тоже. Надо будет – деньги найдем, – Антон Викторович говорил решительно и вызвал явно теперь уже одобрительный гул. Силаков сидел молча и смотрел в стол.

Когда собрание закончилось, Тонковидова в проходе окружили жители. Подбежали журналисты, снимая разговор на камеры, щелкая затворами фотоаппаратов. Русаков на какое-то время остановился, выйти из зала не было возможности. Кто-то тронул его за рукав. Он оглянулся. Чернобородый мужчина с фотоаппаратом на груди смотрел ему прямо в глаза.

– Еронко. Владимир, – представился он. – Помните?

– Да, конечно, – кивнул головой Русаков, – На выставке встречались. А что вы не фотографируете?

– Успею еще, – Еронко скривился. – Как ваше расследование?

– Какое расследование? – удивился Русаков.

– Ну, мне так показалось…

– Так вы о нем поговорить хотели? – Ростислав улыбнулся.

– Если вы хотите.

– Хорошо, поговорим. Думаю, найдем время.

Толпа, наконец, рассосалась и они, одевшись, вышли из здания. Тракторок расчистил площадь и приткнулся к бордюру. Они опять расселись по машинам. Тонковидов пересел к местному главе. Они поехали первыми, а остальные двинулись следом. Окраинные улицы и, правда, были завалены снегом. Низкая машина Вилецкого преодолевала заносы с большим трудом.

Катин повернулся к Ростиславу:

– Попадет местному начальнику за уборку.

– С работы снимет?

– Нет, не думаю. Антон…Викторович не готов головы рубить. Может, зря, – Катин рассмеялся.

– А что у вас вчера произошло? – вспомнил Ростислав.

Сергей Сергеевич мгновенно стал серьезным.

– Ничего. Все нормально.

И отвернулся.

Русаков пожал плечами и ничего не сказал. Потом они посмотрели местную «дышащую на ладан» котельную. Силаков просил у Тонковидова денег на ремонт, а тот, подумав, сказал, что в бюджете не предусмотрено, но у него есть вариант, и он попросит деньги у серьезных бизнес-структур.

Ростиславу стало скучно, и он наблюдал за журналистами и за Оксаной, в свою очередь наблюдавшей за журналистами. Стайка девушек с диктофонами и пара серьезных парней с большими камерами пытались подойти как можно ближе к Тонковидову. Тот не обращал на это внимание, а вот Оксану это, похоже, нервировало, и она периодически что-то говорила то одной, то другой журналистке, а оператора просто дергала за край куртки. Еронко тоже был с диктофоном, но держался слегка отстраненно, в гущу не лез, пару раз отходил, чтобы щелкнуть затвором фотоаппарата.

Затем их повезли обедать в небольшое кафе. Тонковидов, Русаков, Вилецкий и Катин оказались вместе с местным руководством в одном зале, все остальные – в другом. На столе появилось даже спиртное, но выпили совсем по чуть-чуть, чтобы только согреться. Антон был в каком-то растерянно-усталом состоянии, хотя и пытался собраться, слушая, что ему говорит местный глава.

Ростислав закончил трапезу чуть раньше и вышел в туалет. Он уже помыл руки, когда дверь распахнулась и в помещение зашел Еронко.

– Ну как впечатления? – спросил его Русаков.

– От чего? От поездки? От Тонковидова?

– От всего.

– Не первый раз. Все скучно. Водят, показывают. Мы напишем, чтоб народ знал будущего губернатора и проголосовал за знакомого человека. Хотя народу от этого ни холодно, ни жарко. Был Данилов, теперь Тонковидов, а потом Иванов, Петров, Сидоров… В чем разница?

– И еще у меня вопрос, если можно, – сказал Русаков. – Вот вы и здесь, и там. Выделяетесь тем более на фоне девушек. Почему серьезный мужчина с фотоаппаратом бегает?

– Интересно, – усмехнулся Владимир. – И к тому же я ленив.

– Ленив?

– Ну да. Искать что-то, менять жизнь. А здесь я все знаю, пишу быстро, начальство довольно. Терпит меня. Хотя понимаю: журналистика – хорошая школа жизни, только ее вовремя надо окончить.

– Понятно, но я вас задерживаю. И себя. Наверно, ехать надо. А вы еще поговорить хотели, – напомнил Ростислав.

– Да, я позвоню вам.

И Владимир скрылся в одной из кабинок.

На выходе Ростислав столкнулся с Катиным.

– Застрял ты что-то здесь. Я уже заволновался. Хотя питание вроде качественное, – хмыкнул Сергей Сергеевич.

– Все нормально. Мы еще не едем?

– Минут через пять. Там еще не весь мозг местные Антону вынесли.

Выехали, действительно, минут через пять. Тонковидов немного отошел от общения с населением и районной властью, поэтому был словоохотлив.

– Ну как вам? Людям тут, конечно не очень весело. Но я знаю, как помочь. Есть москвичи, которые заходят с аграрным проектом. Навесим на них социальную нагрузку. Ну, вот этот район, например, с его коммуналкой. Как вам?

Ростислав рассеянно кивнул. Катин промолчал. За стеклом продолжал крутиться снежок, на дороге образовался белый накат.

Русаков достал мобильник, который перед поездкой поставил на беззвучный режим. Звонили жена и Шкадов. Отвлек опять Тонковидов:

– Ароева напрягу. Надо было, конечно, с собой взять, но толку-то такой толпой ездить. И так журналистов целая машина.

Ростислав положил мобильник в карман и взглянул вперед. Дорога делала изгиб, и водитель чуть притормозил. Машина охраны уже скрывалась за поворотом, как вдруг прямо перед ними как из-под земли вырос грузовик. Водитель выругался и резко крутанул руль. Послышался скрежет, большая махина слегка зацепила губернаторскую машину и та, развернувшись вокруг своей оси и заваливаясь на бок, рухнула в кювет.

Глава двадцать восьмая.

Ветров и Пласковский. С кого начать? Шкадов мысленно раскладывал пасьянс из двух карт. С Ветровым было бы заманчивей. Он точно фигура большего масштаба. Не ведомый. А врач так. На подхвате, скорей всего. Но к Ветрову добраться гораздо сложнее. А мы не ищем трудных путей. Они нас находят сами. Значит, Пласковский.

Дмитрий нашел адрес больницы, оказалось не очень далеко. Завел прокатную машинку, подождал, пока разогреется мотор. Шел снег, снежинки в порывах ветра бились об стекло. Но дороги здесь, почти в центре города, убирались неплохо. Навигатор довез его до облбольницы практически по прямой. Больничный городок был обнесен кирпичной стеной и напоминал маленькую крепость. Административный корпус выпирал из нее как башня. Дверь на улицу имелась, но была наглухо закрыта. Судя по снежной целине ей и не пользовались. Пришлось заходить изнутри, с территории больницы.

– Полиция, – сказал Шкадов охраннику и махнул красной корочкой, которую предусмотрительно обозвал пропавшей, увольняясь со службы. Охранник не стал спорить.

В административном корпусе рядом с охранником сидела еще и серьезная женщина в белом халате.

– Владимир Иванович на месте? – спросил ее Шкадов.

– Да. А вы кто?

– Московский уголовный розыск, – сказал Дмитрий и раскрыл корочку.

Зрачки в глазах за стеклами очков расширились:

– Сейчас я позвоню.

– Не надо никуда звонить, – мягким голосом, глядя прямо ей в глаза, сказал Шкадов. – Куда мне идти?

– Второй этаж. Поднимаетесь по лестнице и сразу приемная.

– Спасибо.

Дмитрий широким шагом прошел к лестнице, быстро поднялся на второй этаж и вошел в приемную. Он на секунду опередил звонок. Женщина с вахты все же позвонила, но Шкадова это не остановило.

– Уголовный розыск, – сказал он и, не дожидаясь ответа, толкнул дверь кабинета.

Пожилой круглолицый мужчина в очках поднял на него голову.

– Здравствуйте, Владимир Иванович. Полиция. Московский уголовный розыск, – Дмитрий махнул на лету корочкой.

Пауза слегка подзатянулась.

– Можно поближе взглянуть, – сказал главврач, и Шкадов поднес удостоверение к его лицу. Придраться было не к чему. Документ был настоящим.

– Здравствуйте, – наконец сказал Пласковский, оторвавшись от изучения документа. – Чем могу быть полезен?

– Вы разрешите присесть?

– Конечно. А курточку можно оставить в приемной.

– Ерунда, – ответил Дмитрий, кладя куртку на соседний стол и попутно включая диктофон в кармане.

– Итак, слушаю вас, – сказал Пласковский.

– Мы расследуем обстоятельства гибели Василия Дмитриевича Цветкова. Хотелось бы знать, каким ядом он был отравлен.

Пласковский взмахнул руками:

– Извините, я даже не знаю, что он был отравлен. Да, отравление. Но был отравлен и отравился – разница есть.

– Вы хотите сказать, что у Данилова подавали отравленный салат «Цезарь»? – съязвил Шкадов.

– Какой «Цезарь»? – удивился главврач. – Такого там и не было, насколько я помню.

– Не было. Наверно, – согласился Шкадов. – Зато вы были. И немного поработали официантами, а может и поварами. Вы лично. И кто еще с вами был.

– В каком смысле поработал? – растерялся Пласковский.

– В прямом. Перед тем, как Василий Дмитриевич скончался. И в ядах вы разбираетесь, наверняка. Вы же медик. Так какой яд вы ему подложили?

– Молодой человек! Что вы себе позволяете!? – Пласковский побелел.

– Не позволял бы, если бы не знал точно, – слегка блефанул Дмитрий. – Итак, я вас слушаю. Или вы хотите давать показания официально, будучи задержанным?

Дмитрий опасался, что собеседник сейчас закроется и начнет требовать адвоката. Как действовать тогда, Шкадов понимал приблизительно. Но понимал и то, что дожимать врача надо сейчас.

– Итак, вы взяли вино и закуски и…

– Это Ветров. Он любит шутить, – сказал Пласковский, тяжело вздохнув и глядя в сторону. – Говорит, давай сами отнесем. Я не хотел, но он не очень …не очень добрый человек. Точнее, он нормальный, но иногда на него находит. Я не стал спорить, взял вино, рюмки на поднос. А он тарелочки с закусками, и мы пошли.

– А потом что?

– Посмеялись все. Мы тоже сели за стол. Выпили. Ну, а потом… Василий Дмитриевич. Ну, вы сами знаете.

– Вы ему наливали?

– Нет. Не помню. Они сами наливали. Кто хотел. Или Ветров. Не помню. Честно.

– А когда ему плохо стало, вы помощь ему не оказывали? Вы же врач все- таки.

– Да. Сначала сказал, чтобы скорую срочно. Я подумал, что сердце. Он не очень здоровый человек был. Соответственно, пытался реанимировать. Но он очень быстро… Не мгновенно, но почти.

– Так какой это яд был?

– А мне, откуда знать. Я его не травил, – в этот момент Шкадову показалось, что и главврачу может стать плохо. Он решил слегка переменить тему.

– А перед этим вы ничего не заметили необычного, странного? У Ветрова, например. В его поведении.

– Что там странного может быть? Все знают всех. Ветров? Запомнил только, что они с Чигаревым куда-то выходили. Почему-то по заднему коридору, к балкону. Есть там такой, в сад выходит, почти к забору.

– Может покурить?

– Там курительный салон есть. Зачем им зимой на балкон?

– Владимир Иванович, а о чем разговор вообще шел в тот вечер?

– Как обычно. О политике, новости обсуждали.

– А что конкретно?

– Молодой человек, – Пласковский, кажется, начал немного приходить в себя, – конкретные разговоры там ведутся отдельно от гостиной. Там же ведь, напомню вам, и жены были. Можно в библиотеку выйти, в бильярдную, в ту же курилку.

– А были люди, которые Цветкова не любили?

– Нет, – главврач помотал головой. – Явно нет. Он мужик спокойный, большой дипломат. Никому ничего плохого не делал. Явно.

– Хорошо. И заключительный пока вопрос. А как ваше общество относится к нынешнему руководителю региона?

Пласковский опять замолчал, взял паузу и посмотрел в потолок.

– Они люди государевы, – наконец произнес он. – Кого пришлют, с тем и будут. Спорить себе дороже.

– А вы?

– А мне вообще до лампочки. Поможет медицине – спасибо скажем. Не поможет – сами будем крутиться, не привыкать.

– Данилов помогал?

– Помогал. Когда мог. Но вы же обещали, что вопрос последний, – буквально взмолился Пласковский.

– Обещал. Поэтому откланиваюсь. И просьба: разговор у нас был неофициальный и о нем никому не слова. Договорились? Тем более, что я вас уже не обвиняю. На данный момент.

Главврач только кивнул. Дмитрий ему совершенно не поверил. Он осознавал, что сунул палку в осиное гнездо. Хорошо это или плохо, Шкадов еще не понимал.

Выйдя на улицу, Дмитрий набрал номер Русакова. Тот не отвечал. Шкадов сунул мобильник в карман и задумался.

Глава двадцать девятая.

Виктор Васильевич Санин сидел на диване и слушал гудки мобильника. Потом они сменились на короткие и на экране появилась короткая эсэмэска «Занят. Перезвоню». Санин взял подушку, устроил ее поудобнее и вытянулся на диване. Чувствовал он себя не очень, хотелось спать, но спать-то как раз по его разумению нельзя было ни в коем случае. Проспишь сейчас, и выбросят, как ненужный хлам. Он думал, вспоминал свою жизнь. Всегда Виктор Васильевич боролся с возрастом. Отгонял от себя любые мысли о том, что пришла зрелость и уже совсем близко старость. Он одевался по-молодежному, вел себя соответственно, женщин выбирал помоложе. Ясно, что он не звезда экрана, поэтому на двадцатилетних только засматривался, а выбирал сорокалетних. В чем-то он все же был реалистом. Хотя далеко и не во всем. Были вещи, в которых Санин ощущал себя лучшим. И хоть и не хотел себе в этом признаваться, боялся, что когда-нибудь ему предпочтут кого-то умнее, ловчее, быстрее, наконец, моложе. Назад старался не оглядываться. Вот сейчас оглянулся, и стало страшно.