Тайна школьного подвала

– Уговорил. Когда идти?

– Можно завтра.

– Завтра не могу, у Семеныча день рождения. А послезавтра, так и быть, сгоняю в школу.

– Договорились. Я забегу к вам завтра, скажу точное время. Только, дядя Сев, – я замялся. – Вы это… побрейтесь и…

– Не боись, Гарик, все путем будет. Лучший костюм надену, туфли новые есть. Не подведу.

Воодушевленный, я пришел домой. Вечером мне позвонил Мотька, просил зайти. Я рванул в коридор, но мама запротестовала.

– Уже поздно. Завтра увидитесь.

– Мам, здесь иди полторы минуты.

– Все равно.

Я обиделся.

– Почему я не могу сходить к Мотьке? Что со мной случится, украдут, что ли?

– Не дорос ты еще, чтобы по ночам по улицам шляться, – хмыкнул Пашка.

– Можно подумать, ты дорос, – огрызнулся я.

– Мне шестнадцать, – продолжал издеваться старший брат. – А ты еще мелкий.

– Конечно, раз Пашке шестнадцать и он учится в колледже, ему все можно, – негодовал я. – Он и домой возвращается, когда захочет, и с Алкой целуется в подъезде, а я…

– Что ты сказал? – насторожилась мама.

– Ма, не слушай его, – Пашка затолкал меня в мою комнату.

– Целуется, – крикнул я. – Сам видел.

– Кто такая Алла? – спросила мама. – Насколько я знаю, ты дружишь с Леной.

– Во-во, – поддакивал я. – А целуется с Алкой. Она учится не в колледже, а в соседней школе, в одиннадцатом классе.

Пашка хлопнул дверью перед самым моим носом. Я слышал, как они разговаривают с мамой, и в конце разговора она сказала:

– Нагуляешься еще. А по вечерам налегай на учебу.

Пашка возмутился, но мама была непреклонна.

– На следующий год в институт поступать!

Брат зашел в мою комнату с воинственным видом.

– Стукач!

– Ты первый начал.

– Кто тебя за язык тянул? Зачем про Алку сказал?

– Сам виноват.

– Попал ты, Гарик.

– Не запугивай. Это ты попал. Между прочим, я могу рассказать родителям много интересного про тебя. Например, как ты вечером взял ключи от папиной машины, и вы с Алкой там целовались.

– Только скажи, голову оторву.

У меня перед глазами замелькала оторванная утиная голова, от этого мне сделалось смешно.

– Не оторвешь. Сначала подумай, как папа отреагирует. Хочешь, прямо сейчас проверим, – я подошел к двери.

– Стой.

– Стою.

– Считай, мы квиты.

– Нет. У меня много информации. Прикинь, что начнется, если я вдруг заговорю.

– Лучше держи рот на замке.

– А сколько дашь за молчание?

– Один раз, но больно.

– Мне нужна тысяча рублей. Тут одна старуха нарисовалась с котом. Мы покупаем ему корм. Окажи материальную помощь Сальвадору, и я держу язык за зубами.

Пашка сжал кулаки и прошелся по комнате.

– Это шантаж, Гарик.

– Угу.

– Я тебе припомню.

– Угу. А тысячу положи на комод. И папа никогда не узнает, что ты берешь ключи от его тачки.

Пашка вышел, а вернувшись, протянул деньги.

– Это первый и последний раз, – предупредил он.

– Окей, – ответил я.

А когда Пашка ушел, я порадовался за Сальвадора. Теперь кот явно не останется без корма. Учитывая, сколько Пашкиных секретов мне известно, Сальвадору хватит корма лет на сто.

Глава третья

Букет белых лилий

Ярослав проснулся на десять минут раньше, чем зазвонил будильник. В соседней комнате кричали родители. Опять они выясняют отношения с утра пораньше. Это уже какой-то ритуал.

Ярик перевернулся на спину и закрыл глаза. Прислушался. Слов, не разобрать, но по интонациям мамы он понял, что сегодня она разозлилась сильнее обычного. Что-то крикнула папе, тот ответил спокойно, а затем не сдержался и тоже повысил голос.

На втором ярусе заворочался Димка.

– Не спишь? – спросил Ярик у младшего брата.

– Заснешь здесь, как же, – недовольно проурчал Димка.

– И меня разбудили. Давно они ругаются?

– Минут двадцать.

– Интересно, что случилось на этот раз?

Димка свесил голову и шепотом спросил:

– Как думаешь, они не разведутся?

Прежде чем ответить, Ярик выдержал длинную паузу. Он и сам в последнее время часто задавался этим вопросом. Каждодневные скандалы родителей сильно его тревожили, появились нехорошие мысли и предчувствия.

– Нет, – ответил он Димке, свесив ноги с кровати.

– Чего встал, нам еще пять минут спать.

– Тогда спи, – раздраженно сказал Ярик.

– Не засну, – вздохнул Димка и спустился по лестнице вниз.

– У Витьки мать с отцом постоянно ругались, – говорил он, одеваясь. – А в прошлом году развелись.

Ярослав прислушался.

– Вроде уже не кричат.

– Выйди из комнаты первый, – попросил Димка.

В коридоре Ярослав столкнулся с отцом.

– Привет, пап.

– Доброе утро.

– Ты уже уходишь?

Надев туфли, отец кивнул.

– Да, пора.

– Вечером позанимаемся немецким?

– Вряд ли, я вернусь поздно. Попроси маму.

– Мама не знает немецкого языка. Ты же обещал мне помочь.

– Раз обещал, значит, помогу. Но не сегодня. Все, я ушел.

Как только хлопнула входная дверь, из комнаты вышла мама.

– Проснулись?

– Вы слишком громко разговаривали, – сказал выбежавший из спальни Димка.

– Умывайтесь, – мама сделала вид, что не услышала его слов. – Я приготовлю завтрак.

– Видел? – спросил Димка. – Крепко поругались.

Завтракали в тишине. Димка с аппетитом поедал яичницу, мама, отрешенно глядя в одну точку, пила кофе, я Ярик судорожно соображал, чего бы такое сказать, чтобы разрядить обстановку. В голову ничего не приходило.

Когда мама ушла на работу, Ярослав крикнул брату, чтобы тот поторопился.

– В школу опоздаем, Дим.

– Я уже готов.

– Ничего не забыл, учебники, тетради положил?

– С вечера.

– Знаю я твое «с вечера». Проверь.

Димка открыл рюкзак, показал его Ярику.

– Сам смотри, все на месте.

На уроках Ярик был задумчив и рассеян. По алгебре умудрился получить три, хотя знал ее на пять.

На большой перемене мы с ребятами подошли к нему и спросили в лоб:

– У тебя неприятности?

Ярик сначала отнекивался, пытался выглядеть беззаботным, а потом сдался. Рассказал, что его тревожат ссоры родителей.

– Забей, – сказала Тоська. – Все ругаются. Наши тоже иногда орать друг на друга начинают. Да, Виол?

– Конечно, – кивнула Виолетта.

– И мои время от времени воюют, – признался Мотька.

– Вы не понимаете, – быстро проговорил Ярик. – Они не просто ругаются, такое впечатление, что мама с папой собираются разводиться.

– Фигово, – протянул Тоська. – Наверное, у твоего отца появилась другая женщина.

– Помолчи.

– А что? Из-за чего они еще развестись могут?

– Причин много, – сказал я. – И не обязательно здесь замешана другая женщина.

– Я не настаиваю, – пожала плечами Тоська. – Просто выдвинула предположение. Слушай, Ярик, а вдруг у твоей мамы появился другой мужчина, а?

– Тось! – одернула сестру Виолетта. – Прекрати.

– Я хочу помочь Ярику, а для этого мне необходимо знать подробности.

– Мои родители не изменяют друг другу.

– Значит, надо сделать так, чтобы изменили, – выпалила Тоська.

Все уставились на нее.

– Кобылина, ты себя хорошо чувствуешь?

– Дослушайте сначала. Короче, Ярик, твоих родителей надо помирить. Для этого требуется толчок. Расскажу вам историю нашей родной тетки. Они с мужем постоянно выясняли отношения, уже были готовы развестись, как вдруг… тетке на работе подарили букет цветов. Она принесла его домой, и муж ей такой скандал закатил. Прикиньте, он решил, что букет подарил мужчина и жутко приревновал ее. И прикиньте, с того дня скандалы почти прекратились. Клянусь! Виол, подтверди.

– Я не уверена, что дело в букете…

– Вечно ты неуверенна, – перебила сестру Тоська. – Говорю вам, ревность – великая вещь. Ярик, нужно сделать так, чтобы твои родители начали ревновать друг друга. Допустим, покупаешь букет цветов, оставляешь его на пороге квартиры и ждешь.

– Чего?

– Блин, ну и тормоз ты. Реакции ждешь! В цветах будет карточка с текстом. Именно текст и вызовет ревность. Ну, как вам моя идея?

– Дурацкая идея, – сказала Виолетта.

– Ярик, что скажешь?

Ярослав посмотрел на меня, потом на Мотьку.

– Ребят, а вдруг Тоська права?

– Ярик, тебе решать, – признался я. – Но сразу оговорюсь, сам бы так не поступил.

– А я бы рискнул, – сказал Мотька.

– Вот! – орала Тоська. – Слушай, что тебе умные люди говорят. – Ярик, можем уже сегодня все устроить. Деньги у тебя на букет есть?

– Я коплю на новый телефон…

– Забей на телефон. Потом купишь. Или хочешь, чтобы родители развелись, твоя мать от горя сошла с ума и вас с Димкой отдали в детский дом особого режима.

– Тось, заткнись, – рассердилась Виолетта.

– Я просто озвучила один из вариантов.

Ярослав колебался.

– Наверное, я попробую. Да, куплю букет.

– Отлично! А кому букет покупаем, отцу или маме?

– Лучше отцу. Мне кажется, мама более ревнивая.

– Карточку с текстом я беру на себя, – заявила Тоська, хлопнув в ладоши.

Прозвенел звонок. Мы пошли в класс. По дороге Виолетта шепнула Ярику, чтобы он сто раз подумал, прежде чем принял решение. Но Ярослав уже загорелся безумной Тоськиной идеей. Виолетте оставалось лишь вздохнуть и промолчать.

После уроков Ярик сходил домой за деньгами, и мы отправились за цветами. Главным экспертов в области флористики выступала Тоська. Она критически осматривала букеты и браковала один за другим.

– Не годится. Слишком маленький! Этот дорогой. Тот вообще на веник смахивает.

– Тось, какая разница, какой букет, главное, сам факт.

Продавщица пыталась нам помочь, но Тоська от помощи отказалась.

– Сами справимся.

В итоге мы купили букет белых лилий.

– Теперь займемся карточкой. У кого самый красивый почерк?

– У Виолетты, – заявили мы в один голос.

– Виолка, пиши.

– А что писать?

– Так, тут надо подумать. Давай так «Скучаю! Жду новой встречи. Целую! Твоя Изабелла!».

– Кто такая Изабелла? – удивилась Виолетта.

– Никто! Выдуманный персонаж. Пиши.

– Нет, – запротестовал Ярик. – Текст нужен другой. Можно просто написать: «Сергею с любовью».

– И подпись. «Твоя Изабелла», – настаивала Тоська.

– Оставь в покое Изабеллу. Это перебор.

– Какие вы нудные.

Когда карточка была готова, Виолетта спросила, кто принесет букет в квартиру.

– Я! – Тоське уже не терпелось выступить в качестве курьера. – Мы живем в одном подъезде. Ярик, сейчас я заберу букет себе, а вечером, когда родители вернуться с работы, ты мне позвонишь, и я оставлю цветы на пороге.

– Договорились.

– Ну и замутили мы, – радовалась Тоська. – Жаль, нельзя будет на камеру снять лицо твоей мамы, когда она цветочки увидит.

До десяти вечера Ярослав промаялся в ожидании. Мама давно вернулась с работы. Отца все не было. В начале одиннадцатого открылась дверь. Выждав для верности пять минут, Ярослав позвонил Тоське.

– Папа дома.

– Поняла. Через десять минут спускаюсь к вам.

– Позвони в дверь два раза и делай ноги, – предупредил Ярик.

– Не учи, сама знаю.

Повесив трубку, Тоська достала из ящика стола новую карточку, и заменила ее. Старую, ту самую, где было написано «Сергею с любовью», скомкала и сунула в карман.

В комнату заглянула Виолетта.

– Мама в ванной, папа смотрит телевизор. Выходи.

Кивнув, Тоська взяла букет и посеменила к входной двери. Спустившись на восьмой этаж, она, довольная собой, положила букет на коврик и дважды надавила на кнопку звонка.

Домой она примчалась раскрасневшаяся от волнения.

Прошло полчаса после разговора с Тоськой, а звонка в дверь так и не последовало. Ярик нервно мерил шагами комнату, поглядывая на часы. Чего она копается, думал он.

Димка сидел на втором ярусе кровати, читал книгу.

– Ярик, хватит ходить, мешаешь сосредоточиться.

– Не ври. Оттуда меня не видно.

– Зато слышны шаги, они меня бесят.

– Заткни уши.

– Сам заткни. У меня важное задание.

– Какое у тебя может быть важное задание во втором классе.

– Да?! – вспыхнул Димка. – Училка просила прочитать дома какой-нибудь рассказ или сказку за выходные, а потом пересказать в письменной форме о прочитанном.

– А в чем проблема? У нас много рассказов, выбирай любой.

– Я читаю медленно, – протянул Димка. – И поэтому плохо запоминаю сюжет. Ярик, помоги. Прочитай мне рассказ, я его запомню и перепишу содержание своими словами.

– Уже выбрал рассказ?

– Пока нет.

Взгляд Ярика наткнулся на книгу сказок Пушкина.

– Можно взять «Сказку о рыбаке и рыбке».

– Давай.

– Не сегодня, – Ярик подошел к двери, приоткрыл ее и выглянул в коридор. – В выходные прочитаю.

– Обещаешь?

– Да.

Родители сидели на кухне. Разговаривали. Ярослав позвонил Тоське.

Трубку сняла Виолетта.

– Где Тоська?

– В ванной.

– Почему она не спустилась?

– Ты чего, Ярик, Тоська полчаса назад букет отнесла.

– Но звонка не было.

– Она сказала, что позвонила. Вы, наверное, звонка не слышали.

Стараясь не создавать лишнего шума, Ярослав открыл входную дверь. Букета цветов не было. Растерянный он вернулся в комнату.

Утром, наспех позавтракав, помчался к Тоське.

– Ты куда букет положила?

– На коврик.

– Он пропал.

– Коврик?

– Букет!

– Кто его мог взять?

– Ты меня спрашиваешь?

Ярик спустился на свой этаж, и нажал на звонок. Тишина.

– Мам, у нас что, звонок не работает?

– Вчера сломался. Сегодня мастера вызвать надо. Позвонишь, когда из школы вернешься? Тебе придется дома вечером посидеть, мы с папой идем в театр.

Обрадовавшись, что, оказывается, у родителей не все так плохо, Ярик помчался в школу.

У подъезда встретил дядю Олега. Он с женой и пятью детьми жил в соседней квартире. Забавный мужичек. Маленький, щуплый, вечно витавший в своих мыслях. Его жена, тетя Надя, рядом с ним казалась великаншей. Рост под два метра, и весила килограммов сто двадцать. Суровая тетка! Как гаркнет, так стены в квартире трясутся.

Сегодня дядя Олег на приветствие Ярослава ответил кивков головы, поспешив отвести взгляд в сторону. Ярик присмотрелся и с шумом выдохнул.

– Дядя Олег, что с вами?

– Упал я. Видишь, синячище какой под глазом.

Ярик прищурился. Некоторые соседи поговаривали, что тетя Надя изредка поколачивает мужа. Ярик сплетням не верил, но сейчас почему-то в душу закрались сомнения. Ведь вчера вечером, пока он ждал звонка в дверь, слышал, как через стенку ругались соседи. Неужели оно поставила мужу фингал? Интересно, за что?

Пока Ярик размышлял, дядя Олег внезапно засмеялся и похлопал его по плечу.

– Шутку со мной вчера вечером злую сыграли. Представляешь, Надюшка пошла выносить мусор, а вернулась с букетом белых лилий. Ага. Они прямо у входной двери лежали.

Ярик сглотнул.

– А в цветах, – продолжал дядя Олег. – Карточка.

– И? – еле шевеля губами, спросил Ярик.

– Надюшка мне такой скандал закатила. Да ты небось слышал. Байкот мне на неделю объявила.

– А почему вам? Ведь в карточке… – Ярик осекся.

– Кто так развлекается, ума не приложу.

– А что в карточке было? – Ярик почувствовал, как спина покрывается потом.

Дядя Олег сунул руку в карман и протянул Ярославу мятую карточку.

Пробежавшись глазами по тексту, Ярик едва устоял на ногах. Корявым почерком было выведено: «Брось свою корову и женись на мне. Твоя Изабелла».

Перед началом урока Тоська с пеной у рта доказывала Ярославу, что впервые слышит о подмене карточек. Потом, сообразив, что деваться ей некуда, и, как ни крути, она единственная подозреваемая, сдалась.

– Твой текст был банальным. Я хотела его чуть-чуть разнообразить.

– Даже думать страшно, что было с мамой, прочти она твою ахинею, – кричал Ярик.

– Но ведь твоя мама ничего не читала. Все сложилось тип-топ.

– А о дяде Олеге ты подумала? У него синяк в пол-лица.

– Произошло форс-мажорное обстоятельство, – оправдывалась Тоська. – Главное, все живы. Ярик, прости. Как мне загладить свою вину?

– Зафиксироваться на месте и ничего не делать.

– Обещаю! – сказала Тоська, и незаметно для всех, скрестила пальцы.

Глава четвертая

Гарик + Гарик = неразбериха

Кое-как выдержав шесть уроков, я, отказавшись зайти к Мотьке, пришел домой и подбежал к холодильнику. Есть хотелось настолько сильно, что, казалось, запросто могу проглотить целого быка. Достав сковородку с котлетами, я поставил ее на стол, и проглотил одну котлетину с большим удовольствием. Конечно, холодные котлеты не такие вкусные, но я, наверное, особенный – ненавижу разогревать еду. Понимаю, что поставить тарелку в микроволновку – пара пустяков, но меня все равно одолевает лень.

Расправившись со второй котлетой, я услышал в коридоре шум шагов.

– Чего так рано приперся? – спросил Пашка.

– Шесть уроков сегодня, – ответил я с набитым ртом. – А ты почему дома?

– По кочану.

– Понятно, – я потянулся за третьей котлетой, но Пашка ударил меня по руке.

– Харе из сковородки есть. Положи на тарелку, ты же не свинья.

– Я руки мыл.

– А я не видел.

Закрыв крышку, я отправился к себе.

– А сковородку в холодильник положить?

– Сам положишь.

– Гарик, вернись.

Ага, разбежался. Вечно Пашка мне настроение портит. Повезло мне с братом, ничего не скажешь. У всех друзей братья как братья, а у меня…

Домыслить до конца я не успел, дверь открылась, Пашка бесцеремонно прошел в мою комнату. Вот, еще одна привилегия старшего братца. Он может заходить ко мне без стука в любое время суток, может открыть мой шкаф, взять что-нибудь на столе. А если я зайду к нему, то мне грозят оторвать голову. Лучше бы у меня сестра была. Младшая.

– Гарик, миролюбиво сказал Пашка. – Сходи, погуляй.

– Не хочу.

– Тогда из комнаты не выходи, у меня гости.

– Кто?

– Не твое дело.

– Алка пришла?

– Тише ты! – шикнул Пашка. – Забудь Алку, не упоминай ее имени.

Снедаемый любопытством, я взял со стола недоеденное с утра яблоко и прошел в большую комнату. На диване сидела Ленка, Пашкина девушка. Типа официальная. Родители Лены и наши мама с папой полагали, что Пашка с Ленкой встречаются и все у них в шоколаде.

– Привет, – кивнул я.

– Привет, Гарик. Как дела?

– Нормально. У тебя как?

– Тоже, – Лена встала с дивана. – Паш, я пойду.

– Подожди. Гарик уже уходит, ему к Матвею надо.

– Но… – начал я, и осекся, когда увидел в руке брата пятьсот рублей. – А-а, ну да, Мотька меня ждет.

Прежде чем выйти из квартиры, я положил в карман несколько карамелек и грушу.

К дяде Севе планировал зайти через час, но если так сложились обстоятельства, и у меня вытурили из родного дома, решил не тянуть. Сегодня дядя Сева, под видом моего отца, идет в школу. Волновался ли я? Трудно сказать. В принципе, волнения не было, единственное, что напрягало, так это состояние соседа. Он хоть и обещал быть в полной боевой готовности, но меня продолжали терзать сомнения.

И я не ошибся. Дядя Сева действительно был в полной готовности, правда, не боевой. Облачившись в новый костюм и причесавшись, он выглядел вполне пристойно, если бы не одно «но». Его слегка пошатывало, и подводила речь, язык заплетался, с лица не сходила блаженная улыбка.

– Я готов, Гарик, – крикнул дядя Сева.

И сразу же из комнаты выскочил Гарик.

– Гарик, сидеть! Не с тобой сейчас разговариваю.

Пес заскулил, просясь на улицу.

– Позже проветримся.

– Дядь Сев, хотите, я с Гариком погуляю, пока вы в школу пойдете?

– Лады. Как тебе мой вид?

– Зачетно. Только… может, вам кофейку крепкого выпить. Чтобы быть в тонусе.

Дядя Сева засмеялся.

– Я сегодня в ударе, мне не нужен кофе. Кстати, как меня зовут?

– Всеволод Юрьевич.

– Я – твой отец, – нахмурил брови дядя Сева. – И у меня должно быть его мя. Он Сергей. А отчество?

– Сергей Дмитриевич.

– Нормуль. Запомню. Ну что, выходим?

Мы с Гариком проводили дядю Севу до школьных ворот, где я ему в подробностях объяснил, как найти кабинет биологии. Дядя Сева заверил, что с памятью у него полный порядок, правда, попросил напомнить имя биологички. Когда он зашел в школу, я с беспокойством посмотрел на Гарика.

– Как считаешь, мы не влипнем?

Гарик склонил голову набок и высунул язык.

Пока мы бесцельно бродили с ним по близлежащим дворам, дядя Сева, чувствуя себя главным героем театральной постановки, вышагивал к кабинету биологии.

Екатерина Гавриловна проверяла тетради, стук в дверь заставил ее отложить ручку и крикнуть:

– Входите.

Дядя Сева прошел в класс, галантно поклонился (все-таки в нем погиб гениальный актер) и с жаром произнес:

– Мое почтение, мадам.

– Вы кто?

– Позвольте представиться, Сазонов Сергей Дмитриевич.

– Вы – отец Гарика?! – биологичка улыбнулась и встала из-за стола.

– Он самый.

– Рада с вами познакомиться. Прошу вас, присаживайтесь.

Дядя Сева сел за первую парту. Биологичка хотела тоже сесть, но в этот момент в класс забежала секретарь школы.

– Екатерина Гавриловна, зайдите в учительскую. Это срочно.

– Извините меня, Сергей Дмитриевич, я ненадолго отлучусь.

– Без проблем, – кивнул дядя Сева.

Ненадолго растянулось на пятнадцать минут. За это время дядя Сева успел дважды достать из нагрудного кармана свою фляжку, с которой он был неразлучен, и выпить, как он это называл, свою микстуру. Когда Екатерина Гавриловна вернулась в класс, дядя Сева дремал.

– Тысячу извинений. Меня завуч задержала.

Открыв глаза и осмотревшись по сторонам, дядя Сева напрягся. Соображая, где он находится и как сюда попал, он с трудом вспомнил, что вроде бы отправился из дома по какому-то важному делу. А что за дело, хоть убей, не помнил. Тут еще тетка какая-то перед глазами маячит. Кто она такая?

Екатерина Гавриловна заговорила. Поговорить она любит, особенно, когда ее слушают и не перебивают. А дядя Сева, напившись микстуры, любит послушать. Вот и сейчас, она говорила, он слушал, совершенно не понимая, почему Екатерина Гавриловна обвиняет его Гарика в каких-то немыслимых вещах.

– Он мальчик живой, – тараторила биологичка. – На месте усидеть не может, и постоянно впутывается в истории. Взять, к примеру, последнюю выходку – чучело. Вы поймите, чучелу более тридцати лет. Это раритет. Я понимаю, всякое может случиться, но Гарик должен был честно признаться в поступке, а он промолчал. Испортил птицу!

Дядя Сева откашлялся.

– Да, – задумчиво протянул он. – Птиц Гарик ненавидит. Это у него с детства. Как увидит на улице голубя или ворону – звереет. Честное слово.

Екатерина Гавриловна округлила глаза.

– А с чем это связано?

– Сам не пойму. И ведь к кошкам равнодушен, а птиц гоняет. Я ему сколько раз говорил, Гарик, не трогай птиц. Бесполезно. – Дядя Сева понизил голос и подался чуть вперед: – Между нами говоря, он летом воробья поймал и…

– И что? – вскрикнула биологичка.

– И того. Капут настал воробью.

На лбу биологички выступили капельки пота. Она схватила со стола тетрадь и начала обмахиваться.

– Я извиняюсь, – улыбнулся дядя Сева. – Запамятовал, как к вам обращаться.

– Екатерина Гавриловна.

– Ты не думай, Гавриловна, Гарик свое получил. Я его в строгости держу. Наказываю часто. Чуть что не так – кулаком по столу. Он уже понимает, напакостил. Посмотрит на меня глазищами своими и молчит. Потом уходит в другую комнату, сидит там, тише воды, ниже травы.

– Кулаком по столу – это не метод воспитания, согласитесь.

– По-другому не понимает. Не-е… Его надо в строгости держать. Ну как ты без строгости отучишь его выть по ночам? Тут одними словами не обойтись.

– Простите, что значит, выть?

– То и значит. Заснуть не может, ходит по коридору и воет. Как волк, ей Богу.

– Господи! – Екатерина Гавриловна едва не прослезилась. – Он болен.

– Ничего подобного! Активный он чересчур, энергию не знает, куда деть. Голова-то у него соображает. Вот спроси меня, Гавриловна, как я отучил Гарика провода грызть.

– Гарик грыз провода?! – биологичка не верила ушам.

– А то! – воскликнул дядя Сева. – Он и занавески все изорвал. Сидит спокойно, потом на него найдет, и давай по квартире носиться. Все на пути сшибает.

– Вы отводи его к специалистам?

– К каким?

– К психологу.

– Не, не пробовал. А что, такие уже есть?

– В нашей школе работает замечательный психолог. Я настоятельно вас прошу, нет, требую, чтобы Гарик начал посещать кабинет Анны Владимировны.

– Хорошая мысль, возьму на вооружение, – дядя Сева достал фляжку и пояснил: – Надо принять гомеопатию, хвораю я. Простуда вторую неделю не отпускает.