Истории для взрослых девочек

Татьяна Кветачка

Истории для взрослых девочек

Крошка

– Гриш, можно я просто помолчу?

– Тебе все можно, Крошка. Ты же знаешь, – улыбнулся он.

Крошка… Только ему позволяю себя так называть, другому бы уже прилетело.

А Грише можно.

Он и произносит как-то так мягко и по-доброму: Крооошка… становится сразу спокойнее на душе. Будто в домике.

Я вздохнула.

Мы ехали по ночному городу. Мелькали огни витрин. Куда-то шли люди. Много людей. Они словно ручьи стекались у светофоров и лавиной разливались перед машинами, едва загорался красный свет.

Из динамиков Сурганова предупреждала милую девочку «значит ты можешь сбиться с пути… значит рискуешь не скоро вернуться назад…» ааааа….

Гриша уловил мои вибрации и мгновенно понял, что мне сейчас не эта музыка нужна и не прогулочные 60 км/ч.

На зеленый мы сорвались и помчали, ускоряясь и ускоряясь. За окном мелькали только огни.

Дапстеп на максималке разбивал мысли и расслаблял мозги, которые готовы были взорваться от напряжения.

Я растеклась в кресле.

История вновь повторялась.

Эти долбанные отношения.

Кто их придумал.

Зачем это все.

Строишь.

Придумываешь.

Создаешь.

А потом оп…

И опять. Я. Гриша. Машина. Скорость. Дапстеп.

Как у других людей все получается?

У других…

Все получается…

Как?

Получается?

Все?

Я как лучше. Старалась. Вся же на опыте уже. Вроде все углы забила войлоком. Тараканов усмирила. Прокачанная. Наученная. Все друзья его от меня в восторге. А он…

Еще громче музыку!!!!

Пожалуйста.

– Ну что, Крошка? Ко мне или домой? Мы уже три часа по городу катаем… – выключил звук Гриша.

Домой?

Нет. Там тишина и я сойду с ума от долгого и медленного самоубийства мыслями, которые не убьют же по-человечески, а высосут всю меня наизнанку. Не хочу опять размазывать себя по стенам и зачитывать обвинительные приговоры себе и всему миру.

Не хочу домой.

К Грише?

Снова к Грише? Будем снова пить абсент, танцевать и валяться на лоджии в подушках, размышляя о смыслах жизни и о том…

Ну, почему мы!

Такие зашибательские и снова одни!

Почему нам все время попадаются не те!

Что не так в нашем странном мире, где ломается притяжение и в какой момент случается разгерметизация души до удушья?

До тошноты. До колик в животе. До судорог в икрах ног.

– К тебе…

В его холостяцкой квартирке все гармонично.

Даже разбросанные носки и грязная посуда в мойке.

– Торопился, – попытался оправдаться Гриша.

Он колдовал над абсентом, оживляя его огнем и ледяной водой, при этом продолжал молчать, не отвлекая меня от моих чувств, эмоций и принятия.

Хорошо здесь. И молчать. И болтать до утра.

Как в санатории для душевнобольных.

Глоток напитка обжигал, оставляя яркое послевкусие. Стало теплее. Щеки начали приятно гореть. Как после мороза. По телу прокатилась волна. Аааах…

– Потанцуем?

– Да…

– Дарьенце?

– Нет. Только не Дарьенце…

Он включил музыку.

– Да…

Пригласил в объятия.

И танго унесло нас на другую параллель реальности.

В мир, где понимают друг друга без слов.

В мир, где я могла открыться вся и, не тая, поведать о своей боли… о своем сердце… о вновь разбившемся вдребезги сердце.

Он спрашивал и вел меня на болео… я отвечала и ставила точки.

Он спрашивал и прерывал шаг… я молчала и думала, что ответить.

Он давал мне намерение и возможность говорить без остановки… я говорила и не могла остановиться, пока не выплеснула всю боль и все свои чувства без остатка.

Он замедлялся и обнимал меня бережливее, давая заботу и нежность, всю какая была в его душе… я отвечала и по моим щекам текли слезы.

Мы лежали в подушках на лоджии.

Пили чай с брусникой и размышляли о смыслах жизни.

Рассказывали свои грустные истории, возмущались и восхищались друг другом.

Ты же такая…

А ты же такой…

Да, как он вообще…

Да какая она дура…

Я не помню сколько раз повторялись наши такие душевные встречи. Сколько раз мы смотрели на верхушки деревьев ботанического сада за окном. Сколько раз мы нарушали правила, наматывая километры по городу под дикую музыку. Сколько раз были разбиты наши сердца. Сколько раз мы начинали сначала. Сколько раз…

За окном светало. Небо становилось серым. Прозрачным. И легким.

– Знаешь, Крошка, мне кажется, тебе пора менять стратегию, – с умным видом заключил Гриша.

– Ты издеваешься?

– Нет, – спокойно ответил он.

– Ну, давай, гуру отношений, удиви меня, – улыбнулась я.

– Выходи за меня замуж…

Ты мой наркотик

Мое имя выбито у него на руке. А точнее на предплечье.

Красивая татуировка. С вензелями. И веткой конопли.

«Странное сочетание» – подумала я, но не стала задавать вопросов. Захочет, сам расскажет.

Мы сидели в кафешке и пили кофе. Беседа не клеилась.

– Как ты, вообще?

– Я хорошо, – оживилась я и даже улыбнулась, в надежде, что сейчас пройдет этот туман неловких эмоций и мы спокойно пообщаемся.

– Ты выглядишь очаровательно. Впрочем, как всегда. Замуж вышла?

– Я уже говорила, нет. Расскажи о себе, – решила я перенять инициативу странного разговора.

Почему взрослые люди. Здравомыслящие. Серьезные. Занимающие высокие должности. Управляющие людьми или даже целыми компаниями. Иногда превращаются в идиотов. И не могут связать слов.

– У меня все хорошо. Было. До прошлой субботы, – сказал Миша и снова посмотрел в окно.

Будто там сейчас разворачивалось важное событие.

– А теперь все стало плохо? – улыбнулась я.

Очень польстило, что мое присутствие на случайном совместном мероприятии так повлияло на человека.

«Злая я – тетка» – мелькнула тень в моей голове и растворилась. Будто ее и не было.

– Нет, не плохо. Непонятно. Я давно хотел увидеть тебя. Встретить где-нибудь или найти…

– Зачем, Миш? Хотя… неправильный вопрос. Нечестный. Почему не нашел?

Его глаза. Такие же зеленые и такие же манкие, как и прежде. В них стояли слезы. Или мне так показалось.

Сердце колотилось с бешенной скоростью. Кровь в миг прилила к щекам, и они пылали. Мне стало жарко. Отвести взгляд было невозможным. Волна какого-то дикого волнения перекрыла дыхание.

«Плесните в меня водой. Пожалуйста» – умолял прищемленный дверью разум.

Я с трудом опустила взгляд и целенаправленно начала рассматривать узор на салфетке, отмечая каждую деталь: «Креативный дизайн. Хорошо разыграли линии и сочетание цвета. Вот, например,…»

– Потому что не мог. Я был женат. И сейчас женат.

– Счастлив? – глупее вопроса и придумать нельзя.

Он выскользнул ядовито из самой глубины той самой надежды, которая с улыбкой покоилась в душе эгоистки.

«О, боже мой. Замолчи» – мой разум закатил глаза.

– А ты счастлива? – отрикошетил Миша и позвал официанта.

– Счастье – это такое… – начала я сочинять и философствовать, пытаясь что-то изобразить умное и впечатляющее.

– Я понял. Не стоит тратить слова. Ты знаешь, что они ограничены? И могут закончиться в самый неподходящий момент? – Миша вдруг оживился, наблюдая, как я занервничала.

Было досадно пойматься на такой ерунде.

«Могла просто сказать: да или нет, выпендрежница».

Я достала карту, чтобы оплатить свой кофе.

– Позволишь?

– Спасибо, – улыбнулась я.

Мы вышли на улицу. Летний вечер пьянил своими ароматами. Набережная усыпана гуляющими и смеющимися людьми.

– Ты домой? Я подвезу, – в его голосе звучала уверенность, что я соглашусь.

– Нет. У меня встреча еще. Спасибо, – соврала я.

– Очень рад был тебя видеть. Ты само совершенство. До свидания.

– И я тоже. Пока, пока…

Миша растворился в толпе.

И мне вдруг так стало грустно. И больно. Будто надломилось что-то в груди и оголенными обломками нещадно стало давить изнутри.

***

Ветка конопли с моим именем на его руке очень гармонично смотрится.

«Но почему конопли?» – я оставила этот вопрос открытым. На его усмотрение.

– Помнишь дискотеку на день студентов, кажется? Когда Васька из окна сиганул в сугроб?

– И поломал ногу, идиот. А мы потом полночи с ним носились по больницам, – засмеялась я.

– Да. А потом все вместе поехали ко мне, потому что я жил один. И мы до утра зажигали под «Танцы вдвоем, странные танцы…» и…

– И под эту еще дурацкую песню харумамбуру…

Мы сидели в кафешке на берегу реки и хохотали, как сумасшедшие, вспоминая нашу студенческую жизнь.

– И потом еще мы поцеловались…

– Ага, я еще подумала, блин, он совсем целоваться не умеет… – мой смех чуть приутих.

«Когда я уже научусь быть корректной?» – разум только пожал плечами.

– А я был безумно счастлив, – выдохнул Миша и положил свою ладонь на мое запястье.

Я в мгновение почувствовала весь его огонь, который пылал из самого сердца. Очень сложно сдерживать свои чувства, когда они вырываются наружу горящим солнцем. Они жгут, оставляют ожоги, делают больно. Но крылышки уже не остановить. Крылышки, которые несут в самое пекло.

– Девушка, принесите нам один американо и капучино с кленовым сиропом. Спасибо.

За соседним столиком сидела пожилая пара. Они отмечали какой-то свой юбилей. Тихие и улыбчивые. Седой мужчина с трепетом смотрел на свою спутницу. Она заботилась, чтобы в его тарелке не заканчивался салат.

– Я очень был рад нашей встрече. До свидания.

– Я тоже. Пока, пока…

Когда я зашла в свою квартиру, слезы ручьем потекли из глаз.

Не было ответов ни на один вопрос.

Еще месяц назад все было хорошо.

А теперь непонятно.

***

Семь остроконечных лепестков заканчивали мое имя на его предплечье.

Я провела пальцем по буквам. Красиво.

«Надо будет все-таки спросить» – вопрос меня продолжал волновать.

Я улыбалась. Моя голова покоилась на Мишиной груди. Такое тихое безмятежное счастье. Он обнимал меня и мне было хорошо, как никогда и нигде.

Ощущение мореплавателя, который после шторма и потери корабля балансирует на деревянном щите под звездным небом. В ожидании, что плот принесет его к райскому острову, где счастливая и прекрасная жизнь. Но принесет ли?

– Ты счастлива?

– Да, – и я сказала правду. Прежде всего самой себе.

– Я счастлив. Безумно, – не дожидаясь вопроса, ответил Миша.

– Счастье – это…

– Не трать слова. Помнишь, они ограничены? – засмеялся он и обнял меня еще крепче.

Счастье – это безусловная любовь, искренняя радость и неповторимое удовольствие. Я была самой счастливой в это мгновение. Здесь и сейчас.

«Возможно, это только мое такое счастье» – улыбнулась я про себя и прижалась еще крепче к его горячему телу.

– Позволишь? – спросил Миша перед тем, как уйти.

– Нет, – я понимала, что прощаться будет больно.

– Я очень рад был нашей встрече. До свидания.

– Миша…

Он повернул ко мне руку с красивой татуировкой.

– Когда у меня закончатся слова… читай по буквам: ты мой наркотик!

Миша ушел. А я пошла собирать вещи.

Мне не было стыдно. Ни перед Мишей. Ни перед его женой. Ни перед самой собой. Я была счастлива.

«Последний русский…» почему-то мне вспомнились «Гардемарины, вперед» и я улыбнулась.

Утром я улетела в Испанию.

Потому что контракт.

Потому что так надо.

Потому что так – все понятно.

Чужое платье

Сине зеленая мутная вода обнимала торчащие глыбы и наряжала их в грязно-белые жабо, будто смеялась над ними и убегала дальше по течению, где срывалась в пропасть и с шумом разбивалась о скалы.

Мы сидели на берегу этой странной чужой реки.

Местные жители говорили, что она помогает излечить душевные болезни. И действует, как анальгетик для разбитого в хлам сердца.

Милена сказала, что мне это очень надо.

Я смотрела на бурлящие потоки и запивала запах тины кальвадосом.

Не люблю крепкие напитки, особенно кальвадос.

Но другого не было. А лечение мутной рекой вызывало острую боль, которую надо было чем-то глушить.

И я ее заливала кальвадосом словно зеленкой.

– Сейчас будет полегче. Потерпи, – она улыбнулась мне и снова отвернулась.

– Почему снова так? Я же…

– Так бывает. И у меня так было. Все проходит, чудесная моя. Посмотри. Там. На том берегу растут абрикосовые деревья и на них красивые плоды. Вкусные и сочные. Если мы переберемся туда, то сможем их попробовать, – Милена показала рукой в сторону небольшой рощи.

– Но, как нам перебраться через эту вонючку? Это невозможно, – я посмотрела на нее, как на сумасшедшую.

– Я помню свое белое платье. С кружевными прозрачными вставками на груди. С легкой летящей юбкой и щекочущим ощущением близкого счастья. Платье было прекрасно и отражало мою душу: чистую и вдохновленную. Но так случилось, что на него плеснули горчичным соусом для картошки фри. Намеренно или случайно уже не важно, когда твоя красота испорчена и хочется плакать. Горько так стало. Но в один момент или не в один, а в тысячи слившихся в один – я сняла это испачканное платье и без сожаления выкинула. И голая. Голая пошла дальше. С каждым шагом обретая себя и свою силу. Кто-то осуждал. Кто-то жалел. Кто-то ругал. Кто-то восхищался. Кто-то предлагал новое платье. Но мне не нужны стали чужие платья. Я прекрасна нагая. Цельная. Красивущая. И никто теперь не сможет испачкать мою одежду, потому что ее нет. Понимаешь? – она встала и тряхнула волосами.

Они рассыпались по ее плечам светлыми волнами.

Ее платье лежало на берегу. Она смотрела на меня своими жгучими глазами и приглашала присоединиться.

– Давай же…

Я медленно, с оглядкой по сторонам, стянула с себя юбку и рубашку. Потом остальные вещи оказались в общей массе разноцветных тканей.

И меня обнял ветер. Он нежно гладил мою кожу и пробуждал глубокую дикость и свободу где-то под левым третьим ребром.

– Дыши, – засмеялась Милена.

И я задышала.

Полной грудью.

Плечи скинули свое напряжение в ворох одежды, оставшейся на берегу. Грудь вздымалась, устремляясь остроконечными сосками к звездам. Живот расслаблялся и наливался теплом.

А ноги крепко держались земли и пускали в нее корни.

Я чувствовала, как наполняюсь радостью и какой-то чудесной силой.

Моя красота пленила меня и дурманила.

Мое тело откликалось на дыхание природы и излучало свет.

Мое сердце раскрылось и пело неведанную мне до этого мгновения песню.

Песню абсолютного счастья.

Милена подошла ко мне и взяла за руки.

Мы закружились с ней в волшебном танце, и я отпустила себя на свободу.

Искренне.

Восторженно.

Всю.

И не страшна вода, и не зловонна ее сущность, не пачкает и не оставляет она следов. Совсем.

Потому что пачкать нечего…

…..

Мы сидели на зеленой поляне у воды.

Нагие и красивые, цельные и счастливые.

Вдыхали аромат абрикосов и ели его сочные плоды.

Чужие платья остались в прошлом вместе с кальвадосом, который был совсем не моим напитком…

Чудесная река обнимала торчащие глыбы и наряжала их в грязно-белые жабо, будто смеялась над ними и убегала дальше по течению, где срывалась в пропасть и с шумом разбивалась о скалы.

Нежная сказка

Ночная прохлада едва может успокоить горячее сердце. Оно волнуется и с утроенной силой качает кровь.

Почему так сложно творить сегодня…

Или нет… не сегодня, а творить вообще.

Ты попросил написать сказку… сказку о нашей встрече.

Все, казалось бы, просто и понятно: есть тема и практически готовый сюжет, но я не могу собраться.

Не могу заставить себя сесть за ноутбук и, как обычно, включить инструментальную музыку или классику и начать ваять.

Начать новую картину своих фантазий, мазок за мазком, выделяя линии мастихином… растушевывая акценты губкой.

Это же мое любимое занятие мечтать и выплескивать разноцветными красками на бумагу, то, о чем не хочется говорить.

То, что живет в моем сердце.

Но сегодня все иначе.

Переплетение мечты и желаемой реальности вносят смуту в мой внутренний мир.

Волнуют сердце, потому что надо написать о человеке настоящем, к которому ты испытываешь уже много больше, чем просто симпатию.

О человеке и о себе… о нас… это очень сложно и очень смело брать на себя ответственность за желаемый сценарий нашей первой встречи.

Я стою на балконе, смотрю на небо.

Сегодня звездно.

И думаю о том, что где-то там… далеко… ты тоже под этим же звездным небом.

Только чуть-чуть другим… и возможно в данный момент совсем не видишь, как ярко звезды мерцают для нас с тобой.

И месяц улыбается своей нарастающей улыбкой… будто говорит «все будет хорошо».

Будто подмигивает мне «не волнуйся, все под контролем… пиши… пиши… пиши».

И я улыбаюсь…

Вдыхаю ночную прохладу полной грудью… сбрасываю с себя все сомнения и иду за рабочий стол…

***

Календарь, разукрашенный синими и черными галочками, сиял улыбкой заветного числа.

Наступило сегодня.

СЕГОДНЯ!

Сегодня вечером.

Вечером сегодняшнего дня.

Исполнится мое заветное желание.

Желание, которое зародилось, росло и набиралось сил во мне уже не один день, не одну неделю, не один месяц.

Волновалась.

Это не то слово, которое можно подобрать для моих ощущений, чувств и эмоций.

Сходила с ума.

Практически не дышала.

И была счастлива последними часами и минутами ожидания долгожданной встречи.

Еще неделю назад в телефонном разговоре ты вскользь сказал о том, что остались считанные денечки до твоего возвращения в город.

Три дня назад ты уже отметил точную дату.

Один день назад ты пригласил меня на свидание.

На наше первое свидание. От одной только мысли об этом мои щеки начинают гореть, а ладошки становятся влажными и горячими.

Я стою перед зеркалом.

Вся такая красивая… и красота моя вовсе не в платье, завитых волосах и накрашенных ресницах… моя красота в глазах, которые блестят слезой, переливаются всей палитрой чувств, губы улыбаются дрожащей улыбкой… а сердце бьется птицей из груди.

Ты сказал «за тобой приедут в семь».

Я стою перед зеркалом и уговариваю себя не волноваться. Еще полчаса до семи… а я уже готова бежать, готова пешком идти к тебе навстречу. Но что такое полчаса ожидания по сравнению с тремя месяцами… годом… да всей жизни.

Полчаса – это мгновение.

Но какое же оно тягостное. Какое же оно тянучее, как растопленная на солнце ириска.

Как-то в одном из наших телефонных разговоров ты сказал, чтобы я выбрала любой ресторан, в котором мне хотелось поужинать с тобой в нашу первую встречу… но я не знаю ресторанов, я не была в них… у меня нет опыта выбора хорошего заведения, где можно провести незабываемый вечер. Наш первый вечер.

И ты любезно согласился все взять на себя.

Я вздохнула.

Мне было бы очень сложно сделать правильный выбор. Хотелось приятного сюрприза… и ты сказал «хорошо, любимая… за тобой приедут в семь».

Еду в машине.

За окном мелькают улицы, дороги, дома, люди… я не вижу ничего… в голове прокручиваю нашу историю… написанные слова, фразы, бесконечные разговоры по телефону… мы уже душа в душу… но не видели друг друга, не осязали… страшно… страшно потерять все, что уже есть… то, что сплетено нашими сердцами, построено нашими мечтами.

Мысли цепляют одна за одну, но успокоения не находят… быстрей бы уже.

Двор ресторана. Клумбы, пихты, цветы, вазы, камни. Я собираюсь выходить из машины. Открывается дверца и словно птица появляется рука, которая желает мне помочь выйти. Я кладу в нее свою руку.

Ты смотришь мне в глаза. Как дышать я забыла. Поднимаешь мою руку к губам, поворачиваешь ладошкой вверх и целуешь.

– Добрый вечер…

– Добрый вечер… – пытаюсь почти ровно говорить.

Ты не выпускаешь моей руки. Мы идем по лестнице. Сердце усиленно стучит. Щеки предательски горят.

Приглашаешь за столик, ухаживаешь. Нарочито спокоен.

Наблюдаешь…

– Волнуешься?

– Нет, – улыбаюсь я, – Все хорошо…

– Шампанского?

– Чуть-чуть…

Глоток холодного шампанского немного охладил жар.

Ты смотришь на меня спокойно и уверенно, надежно скрывая волны внутреннего шторма. Мое волнение затихает, и я уже без дрожи в голосе веду с тобой беседу.

Мы говорим, говорим.

Ты шутишь, и мы смеемся.

И так хорошо… так необыкновенно хорошо…

Ты встаешь. Приглашаешь танцевать. И снова моя ладонь в твоей руке.

Мы совсем близко.Ты обнимаешь меня. Глаза… и только сейчас я осознанно вижу твои глаза.

Наши взгляды танцуют свой особенный танец, они нежны и многословны настолько, что ничего не надо говорить, объяснять… они все говорят за нас.

Я не выдерживаю первая и опускаю ресницы… закрываю глаза, и мы танцуем.

Как же ты спокоен, без толики лишних ненужных движений. Я чувствую твою силу. А ты чувствуешь, как я дрожу…, прижимаешь меня сильнее к себе.

Еще чуть-чуть, и я сойду с ума… Мелодия заканчивается. Ты ослабляешь объятия… целуешь мою ладошку.

– Для самой красивой девочки…

– Спасибо…

Розы… много… красные… мне.

Ах, да… ты же не подарил цветов при встрече… я даже не заметила, хотя представляла, что это будет непременно.

Мне так приятно. Улыбаюсь.

Очень люблю цветы, а особенно внимание, которое выражается посредством этих прекрасных творений природы.

Приглашаешь меня на балкон подышать. Ночная прохлада протрезвляет. Ты обнимаешь меня сзади… согреваешь. Хорошо…

Мы говорим о каких-то неважных мелочах. Твое спокойствие передается мне.

Я почему-то думала, что ты побыстрее захочешь меня затащить в постель… что нападешь на меня… будешь нагло приставать.

Но нет… ты спокоен, по крайней мере, внешне… и будто чего-то ждешь. Обнимаешь меня то чуть сильнее, то слабее. Будто случайно меняешь в разговоре тембр голоса, переходишь на шепот… ты уже знаешь мою реакцию. Томишь. Выдерживаешь, как искусный мастер.

– Не замерзла?

– Нет, – улыбаюсь я.

Ты поворачиваешь меня к себе. Обнимаешь. Прижимаешь и целуешь в макушку.

Я поднимаю голову, чтобы заглянуть в твои глаза. Слышу твое дыхание. Чувствую жар губ. Совсем рядом. Совсем близко.

Невозможное ожидание… Ты, едва касаясь моих губ, отстраняешься. Смотришь в мои глаза… в них туман, туман чувств и желания. Улыбаешься нежно и заботливо. Ты увидел в моих глазах то, что хотел увидеть.

Целуешь меня в нос. Отстраняешься… я задыхаюсь… «целуй же уже меня» молю я всем своим существом…, и ты слышишь мое желание. Мы сливаемся в поцелуе… нашем первом, настоящем… самом чувственном.

Губы влажные и горячие, нежные и настойчивые, сладкие с привкусом острых специй… ты целуешь, смакуешь и наслаждаешься моими попытками удержать последние штрихи своей власти над крепостью, которая уже сдана давным-давно… оставалось лишь уладить некоторые детали…

Но ты не спешишь. Ждешь… и продолжаешь томить.

Мы возвращаемся в зал. Кружится голова, сердце бьется птицей в груди.

– Шампанского?

– Пожалуй…

Особенность свидания такова, что мы, два человека, проживших три месяца теоретически вместе, зная друг о друге не все, но достаточно много… улавливая настроения по ноткам в голосе… чувствуя желания по дыханию… сидим и смотрим друг на друга… ты уверенно и спокойно, выжидательно… я смущенно и волнительно, немного суетливо.

Продолжаем беседу. И чувствуется, как между нами натягивается струна, готовая лопнуть в любую секунду…

Ты разряжаешь обстановку предложением пойти прогуляться на улицу в парк ресторана, потом вернуться выпить чаю и…

Зависла тишина, словно ожидание грозы в душный день, когда дышать тяжело и все ждут, когда же уже случится стихия.

В парке никого… фонари освещают дорожки, зеленые лужайки с кипарисами и можжевельниками, украшенные случайными желтыми листьями, залетевшими с более высоких лиственных деревьев.

Мы идем по дорожке. Твоя рука обнимает мою ладошку. Наши пальцы сплетаются. Сердцу некуда деться… кровь к щекам…

Ты останавливаешься, поворачиваешься ко мне и смотришь в глаза. Я не выдерживаю и опускаю их… Ты нежно за подбородок поднимаешь двумя пальцами мое смущенное лицо и ладонью проводишь по щеке… большим пальцем едва касаешься губ… дыхание сбивается… ты смотришь на губы… в глаза… на губы… в глаза… на губы… Наклоняешься и целуешь меня… нежно… я отвечаю… ты прижимаешь меня к себе… я обнимаю тебя… наши языки встречаются и уже ничего невозможно остановить… желание потоками по венам… сердца навстречу друг другу… задыхаюсь…

– Ключи…

Я не понимаю, о чем ты…

– Ключи…