Шутка Немезиды

Рильке подождал, пока назойливое насекомое успокоится у него на щеке и быстрым ударом закатил себе звонкую оплеуху. Голова отозвалась неприятным гулом, но противного жужжания уже было не слышно. Правда было непонятно что послужило тому причиной – то ли меткий удар, то ли заглушающее всё гудение головы.

Неожиданно его внимание привлёк взрыв хохота, заставив переключиться на сгрудившихся в кучку полицейских, увлечённо наблюдающих за чем-то интересным. «За игрой в кости, – сообразил Рильке, – На большее ума вряд ли хватит». Тут он покривил душой, потому что эта игра была популярна во всех слоях как полиции, так и армии в силу своей простоты и неприхотливости к инвентарю, который можно было изготовить прямо на месте из подручных материалов. Он и сам не раз азартно резался в кости, но только в соответствующей его чину компании.

Рильке приложил руку ко лбу и посмотрел на миновавшее зенит светило. Бронзовый диск Лигии сместился и снова стал допекать развалившегося в тени лейтенанта. «Зато этим болванам всё нипочём, – брезгливо подумал он, вздрогнув от нового взрыва веселья. – Не иначе у кого-то бухло реквизировали, вот теперь и радуются жизни.»

Радоваться в действительности было нечему. Рильке уже целую декаду бессменно пребывал на этом посту вместе с осточертевшим ему нарядом из капрала и пяти оболтусов, грозно именуемых полицией славного города Нилум. Конечно, это была не вся полиция, но из нарядов – самая несчастливая. Несчастье принёс сам Рильке, проиграв в кости своему приятелю это дежурство. «Он меня подставил! – уже который раз пытался убедить сам себя лейтенант. – Слишком подозрительно блестели его глаза и дрожали руки во время последнего броска. Стал бы он так переживать, если бы не боялся быть пойманным на мухлеже?»

Злость поражения, подогреваемая жаркими лучами Лигии, никак не могла покинуть Рильке, и он отыгрывался на крестьянах и торгашах, пытавшихся миновать его пост. Естественно только на тех, кто был ему по зубам. Попробуй прицепиться к торговому обозу телег эдак на двадцать! Сам ещё должен останешься. Если вообще останешься… Живой. А то спишут всё на волока и поминай, как звали.

«Кстати о волоке… Давненько никто их не видел в наших краях. И вот – опять! – Рильке поднялся, кряхтя и поддерживая рукой затёкшую от лежания на земле спину. – Пара крестьян заявила, что видела зверя. Брешут поди. Еще и защиты просят, наивные. Пришлось объяснить, что я здесь ради службы поставлен, а не ради каких-то брехливых голодранцев.»

Действительно, пост, на котором осел наряд лейтенанта, находился на распутье дорог, ведущим к двум богатым городам – Нилуму и Вилье, и основан по высочайшему велению «самого», даровавшего право городам тут дежурить по очереди и обирать путников и обозы, не забывая при этом делиться с казной, отдавая ей мзду в виде налогов. Сегодня был как раз последний день города Нилума и Рильке с тоской отсчитывал каждый час невыносимо тягучего времени, оставшегося до конца дежурства.

– Лейтенант! Давайте к нам, тут весело! – судя по фамильярному тону капрала, он был уже изрядно поддавши.

Рильке раскрыл рот, чтобы как следует отчитать зазнавшегося подчинённого, да так и замер, облизывая подсохшие губы.

Трое путников, появившиеся в пределах его зрения, поначалу не показались ему какими-то подозрительными. Но намётанный на наживу глаз обмануть было трудно. Сработал не разум, а рефлексы, разбудившие подсознание, а то, в свою очередь, парализовало мышцы и включило соображаловку.

– Будь я проклят, кого-то они мне напоминают, – пробормотал Рильке, наморщив лоб. – Не помню кого, но они определённо мне не нравятся.

– Не нравятся они мне, – дальним эхом повторил Сеня, дожёвывая второе яблоко. – Может стоило послушать того крестьянина и пройти лесом?

– И сколько ты собираешься по лесам ходить? – усмехнулась Юля.

– Пойми, Сэм, – поддержал ее Петрович, – Встреча с властями для нас первое и самое важное испытание. И лучше, если оно пройдёт здесь, подальше от городских стен и гарнизонов. Тут мы, в крайнем случае, убежим, а в городе, как пить дать, в тюрьме окажемся.

«Уверенно идут, – размышлял Рильке, – Я бы даже сказал – нагло. Может быть это комиссия фискалов – проверяют правильную ли долю отдаю в казну? На всякий случай ухо надо держать востро.»

Рильке не торопясь приблизился к распалившимся азартной игрой и ничего не замечающим полицейским. Прицелился и отвесил мощного пинка ближайшей к нему заднице.

– Капрал!!! – заорал он так, что с ближайших деревьев вспорхнули испуганные птицы. – Кто будет службу нести, а?! Почему я тут один за вас отдуваюсь? Отвечать!

– Не… – опешил от яростного напора капрал Гуннор, потеряв на мгновение дар речи.

– Ме-е-е, – передразнил его Рильке. – Марш на пост и чтоб ни одна муха не проскочила без подати!

Гуннор немало удивился такой резкой перемене настроения у начальства. «И это под конец дежурства! – сокрушался он. – Забил бы на всё и дрых по-прежнему, толстый боров!» Однако, раздав пару оплеух, он принялся наводить порядок.

– Гвидо! Ты где должен находиться? Почему у тебя посторонние бесплатно шляются туда-сюда?

– Всем стоять! – на дорогу выскочил здоровый детина с выпученными глазами и раскинул руки, перегородив путь трём одиноким путникам.

– Ну вот, я же говорил, – проворчал Сеня, поморщив нос. Он выступил вперед и в полный голос добавил, – А в чем, собственно, дело?

– А в том, – Гвидо смерил взглядом посмевшего подать голос наглеца, – В том, что здесь проход платный!

– А если у меня нет денег?

– Тогда тебе вообще нечего делать в нашем славном городе! Голытьбы в нем и так своей хватает!

– Кто сказал, что я иду в ваш славный город? Как раз наоборот, мой путь лежит в другой, ещё более славный, но не ваш!

– Тогда двойной тариф. Тем, кто идёт в наш – скидка сто процентов.

– Сто процентов? – усмехнулся Сеня. – Так это же бесплатно!

– Ты мне голову не морочь! Те, кто идут в Вилье платят двести процентов, так? Так! А для тех, кто идёт в Нилум цена на сто процентов меньше, то есть просто сто процентов. А это совсем не бесплатно! Понятно тебе, деревня?

Сеня раскрыл было рот, но был остановлен Петровичем, который тихо прошептал ему на ухо:

– Остынь, вернёмся и обойдём лесом.

– О чём это вы шепчетесь? Что такого не должны знать защитники спокойствия граждан и опора государственной власти? – ласково сказал лейтенант, приблизившись сбоку. – А не шпионы ли вы Илонов?

«Основание для задержания есть,» – подумал он и незаметно подал знак капралу.

Гуннор опять не понял действий шефа. «Зачем ему дались эти бродяги? Неужели на девку зачуханную позарился?» – последняя мысль его повеселила, она выставляла начальника в не лучшем свете, что утешало попранное самолюбие капрала.

Предоставленные сами себе четверо полицейских уже успели пару раз втихаря метнуть кубики, но, прочувствовав тяжёлую руку начальника, похватали дубинки и приблизились, стараясь полукругом охватить путников.

«Вляпались», – сделал вывод Сеня, оценив обстановку. Тогда он решил использовать последний козырь. Повернувшись к лейтенанту, в котором безошибочно угадал главного, со словами: «Договоримся? – он извлёк из кармана самородок и покрутил его пальцами, заставив свет играть на его блестящей поверхности. – Во сколько вы оцениваете этот предмет?» Глаза лейтенанта сверкнули, но он быстро их прикрыл, уперев ладонь в лоб, изображая мыслительный процесс. Сеня и не подозревал, что только что подписал всей своей компании смертный приговор.

«Бинго! – Рильке чуть не разорвало от радости. – Великая вещь – предчувствия! Спокойно, главное спокойно.»

– Подкуп должностного лица? – сделал он удивлённые глаза, выглянув из-под ладони.

– Я предложил вам всего лишь сделать оценку и в соответствии с ней вам же его и продать. Это же бизнес.

– Цена его слишком велика. Но меня вот что интересует… – Рильке почесал лоб, будто бы озадачился воспоминанием, и через пару секунд изрёк, повернувшись к капралу, – Не было ли у нас установки на розыск опасных преступников?

– Никак… – Гуннор поперхнулся под взглядом лейтенанта. – А-а-а, вы имели в виду преступников! Были, конечно! Вот последняя, например – двое парней, с ними девушка. Один – коренастый обезьяноподобный субъект с квадратным подбородком, всем предлагает поддельное золото…

Его речь прервалась гоготом стоящих рядом полицейских. Они-то уже сразу поняли, чем закончится весь этот разговор.

– Продолжать? – лениво произнёс Рильке и равнодушно добавил, – Вы все арестованы, именем единого и несменяемого – короля Густава. Да светится имя его во веки веков!

– Бежим! – выкрикнул Петрович, дёрнув Сеню за рукав.

Но полиция свой хлеб ела не зря – путь назад был уже заблокирован взявшими дубинки на изготовку полицейскими. Ещё двое прикрыли фланги, а спереди напирали лейтенант и капрал, на всякий случай выставив впереди себя здоровяка Гвидо.

– Взять их! – выкрикнул Рильке и еле успел отскочить от рухнувшего на него Гвидо.

Сенин кулак с лёгкостью проломил вялую защиту не ожидавшего нападения полицейского и отправил того в ногдаун. Гуннор махнул дубинкой, но застать обидчика не удалось – Сеня резко изменил стратегическое направление, от души приложив зевнувшего полицейского слева.

Попытка напасть на Юлю и Петровича тоже не привела ни к чему хорошему. Оба полицейские отнеслись к своей задаче легкомысленно, привыкнув к покорности своих жертв. Попытавшийся схватить Юлю за волосы получил жёстким ребром подошвы по голени и запрыгал на месте, завопив от резкой боли. Петрович не растерялся и подхватил выроненную им дубинку. Он парировал плохо подготовленный удар его товарища, а сам в отместку ткнул того в область солнечного сплетения.

Воспользовавшись возникшим замешательством, Петрович и Юля отступили в сторону полицейского лагеря, спрятавшись за спиной Сени.

– Держи, – Петрович сунул ему под руку добытое оружие.

– Ха, да я их одними руками заломаю, – отмахнулся тот.

– Всем в строй! – Рильке пнул пришедшего в себя Гвидо.

Здоровяк недобро посмотрел на Сеню и перехватил поудобнее дубинку. Сбоку пристроилась ещё двое, а хромой и капрал заняли позиции на флангах.

Со стороны одной из дорог показалась верховая процессия – небольшой отряд всадников в лёгких доспехах, вооружённых короткими копьями. Повинуясь жесту одного из них, поднявшего руку ладонью вперед, отряд замер, с интересом наблюдая за развивающимися событиями.

– Может кинуть им золото, и они нас отпустят? – прошептала Юля.

– Это вряд ли. Такой кусок не предполагает свидетелей.

– Золото… – Сеня порылся в кармане. – Смотрите, что я нашёл! – он вытащил чёрную пластину. – Петрович, держи, у тебя что-то ведь получилось.

– Это всего лишь была чудесная случайность.

– А это как раз то, что нам сейчас и нужно!

Полицейская шеренга сделала шаг вперёд. В их слаженности действий чувствовался определённый опыт, наработанный на базарных площадях против скопления народа.

– Надо поломать им строй, – Сеня попятился, толкая назад Юлю и Петровича.

Наступить на брошенные игральные кости повезло Юле. Выточенные в форме кубиков, они причинили ощутимую боль нежной ступне, несмотря даже на то, что она была защищена толстой кожей подошвы.

– Ай! – Юля неловко покачнулась на гранёных бугорках. – Смотри, Петрович, тоже белые камешки, – она подобрала и сунула ему под нос игральные кубики.

– Ула! Договорились же насчёт имён! Да и не до камешков сейчас…

– Почему же, – Сеня не глядя сгрёб один из камней и с силой запустил в сторону полицейской шеренги.

Как можно было промахнуться на таком расстоянии по крупной цели осталось загадкой для всех, в том числе и для полиции. Несмотря на близость дистанции, камень пролетел мимо, а полицейская шеренга разродилась обидным улюлюканьем.

– Мазила! Смотри! – кубик свистнул мимо уха Сени, отправленный в полёт быстрым взмахом Юлиной руки.

Бросок оказался не столько сильным, сколько очень удачным – кубик угодил невезучему Гвидо прямо в глаз. Здоровяк всхлипнул и осел на землю, закрыв лицо руками.

Разразившись нецензурной бранью, не сговариваясь, остатки шеренги одновременно бросились в атаку. Сеня ошибался, когда думал, что порушенный строй приведёт к замешательству и сутолоке – удары дубинок со всех сторон сразу же убедили его в обратном.

Он ещё попытался помахать руками и даже пару раз кого-то задел, но исход боя стало решать превосходство вооружения и даже не столько оно, сколько опыт умело использующих его тренированных бойцов.

Несколькими удачными попаданиями Сеня был сбит с ног и ему оставалось только закрывать голову руками от града последующих ударов. Петрович сунулся было на помощь, но дубинка была выбита из его рук, а сам он получил пару профилактических тычков, приведших его в чувство относительно места в этом побоище.

Исход боя, казалось, был предрешён. Рильке кричал «кончай гадов» и пытался вырвать дубинку у стоящего рядом полицейского, чтобы лично поучаствовать в финале. Верховой отряд, ранее с любопытством наблюдавший на это действо со стороны, продолжил движение, равнодушно бросая взгляд на бой, превратившийся в экзекуцию. Он уже поравнялся с полицейским постом, как раздался громкий хлопок и у всех над головами появился шар, размером с футбольный мяч, ярко-зеленого цвета.

Воздух моментально пропитался статическим электричеством, от которого волосы стали дыбом, а к земле с лёгким потрескиванием потянулись извивающиеся длинные нити. Одна из них коснулась Рильке и тот упал как подкошенный, забившись в конвульсиях.

– Всем стоять и не двигаться! – сделав страшное лицо заорал предводитель всадников.

Из полиции притихли только двое – не махавший дубинкой Гвидо, в виду своей недееспособности и капрал Гуннор, в виду своей природной осторожности. Другие же спохватились только тогда, когда спустившиеся нити коснулись их, заставив повторить агонию лейтенанта.

Все остальные замерли, с благоговейным ужасом разглядывая извивающиеся кругом тонкие ниточки, словно это щупальца ядовитой медузы. От жуткого впечатления того, что произошло с теми несчастными, которых они коснулись, подкатывал комок к горлу, но страх парализовал тело, в том числе и рвотный рефлекс.

Не более десяти секунд продолжался этот кошмар, а потом шар исчез также внезапно, как и появился, звучно схлопнув пространство на том месте, где только что находился.

– Нам всем повезло, что он был зеленого цвета, – перевел дух воин, ранее призывавший к неподвижности. – Я капитан Сомерс, если вам это имя что-то говорит. Что здесь происходит? – он направил кончик копья на только что пришедшего в себя капрала.

– Преступники, – начал было Гуннор, но быстро спохватился и бросился к затихшему Рильке. – Господин лейтенант, что с вами?

– Жив твой начальник. Я же сказал, что шар был зеленый. Нескоро, но очухается, – капитан сделал знак рукой и то, что осталось от полицейского лагеря оказалось в кольце всадников, взявших копья на изготовку.

– Вот помнится была как-то у моего отряда стычка с Илонами, – капитан спешился и подошёл к Петровичу и Юле, пытающимся привести в чувство изрядно побитого Сеню. – И мы почти победили, но что же вы думаете? Появился точно такой же шар, только красный. В результате выжили всего трое моих бойцов и я. Но проблема не в этом. А в том, что Илоны красные шары лепят запросто, а для нас и зелёные да ещё через раз – это верх совершенства.

Он достал из кармана пузырек, зубами выдернул деревянную затычку и кинул Юле:

– Держи, пусть нюхнет. Средство верное – враз на ноги поставит.

Капитан говорили спокойно, даже могло показаться, что благожелательно. Однако в его голосе чувствовалась властная уверенность. Возможно она опиралась на кончики копий его отряда, обложивших полицейский лагерь. Юля даже не стала спрашивать «что там», а подсунула пузырёк под нос Сене сразу же, не задумываясь.

Ей показалось, что он совсем не дышит. Какие синяки скрывались под одеждой – можно было только догадываться. На лбу же красовалась здоровенная шишка, а рассечённая бровь хоть уже и перестала кровить, но нависла над глазом багровой опухолью, почти полностью закрыв его. Однако, как только пузырёк оказался около носа, Сеня начал двигать головой, чтобы отстраниться, а потом чихнул и сел, выпучив глаза:

– Откуда это так воняет? Что это за дерьмо?

– Летучего нетопыря, – хохотнул капитан. – Если одна нога на том свете, то, нюхнув, вторую туда не захочешь заносить, чтобы не вляпаться!

– Они преступники! – выкрикнул Гуннор, хмуро наблюдая за пришедшим в себя Сеней.

– Да? И что же они преступили?

– Они… – капрал сердито засопел, а потом не нашёл ничего лучшего, чем добавить, – У них золото!

– Золото? Они преступники, потому что у них золото? – удивился капитан и рассмеялся.

Вслед за ним расхохоталось окружение из его солдат. Во весь голос гоготала молодёжь, ветераны утирали выступившие от смеха слёзы, показывая пальцем на побагровевшего капрала.

– Значит у кого много золота, тот самый большой преступник? – всё ещё улыбаясь спросил Сомерс. – А больше всего золота у нас у кого?

Смех тут же оборвался и солдаты быстро наставили копья на капрала.

– Да здравствует король! – выдавил тот, пытаясь отползти от приставленного оружия.

– Соображает, – усмехнулся Сомерс. – С этим всё ясно. А вот что с вами делать?

– Не надо с нами ничего делать! – Юля попыталась изобразить жалобное лицо. – Мы просто проходили мимо…

– Сами мы не местные, – встрял в разговор Сеня.

– Может быть мы также просто и пойдём дальше? – посмотрел на него с неудовольствием Петрович.

– Нет, – покачал головой капитан. – Не получится. Сопротивление полиции – раз, тяжкие телесные повреждения оной – два, магическое явление – три. Уж не говоря про бродяжничество. И это навскидку.

– Что же делать? – растерялась Юля. – Мы же не хотели никому ничего плохого.

– А если бы хотели, то полицейских от земли отскребать пришлось бы? Ха-ха, шутка! – однако все это капитан произнёс с серьёзным видом, переводя взгляд с Петровича на Юлю. – У меня есть предложение – вы поступаете на военную службу и полиция кусает локти в досаде от своей беспомощности.

– Или? – хмуро спросил Петрович.

– Или радуется возможности отыграться за сегодняшнее фиаско. Ну так как?

– Что-то нам совершенно не хочется их радовать, – обобщила Юля мычание Сени и кивок Петровича.

– Во-о-от, слушайте женщину, – назидательно произнёс капитан, – Она дурного не посоветует. Золотишко только сдайте.

– Сэм, отдай драгметаллы, – прошептала девушка.

– А? Что? – похлопал глазами Сеня, держась за голову. – Я сейчас…

Он вывернул карман и из него высыпались несколько простых камешков, а среди них и золотой слиток.

– Ого, – капитан взвесил его в руке. – Да тут тянет даже не на преступление, а, как минимум, на измену родине! С приведением приговора в исполнение прямо на месте.

– Я же говорил! – оживился Гуннор.

– Но, – ровным тоном продолжил капитан, – Поскольку молодые люди теперь рекрутированы на военную службу, золото будем считать их добровольным пожертвованием в королевскую казну. А они будут обеспечены довольствием согласно полученного чина.

– Я подам рапорт! – выкрикнул Гуннор и вжал голову в плечи.

– Кто бы сомневался!

– Господин капитан! – один из солдат выкрикнул, указывая на дорогу. – Крестьянин спрашивает кому платить подать!

Все повернули головы к забытой всеми дороге. Там стояла большая телега, гружёная овощами, а с неё испуганно выглядывал мужик, со страхом разглядывая валяющихся полицейских.

– А я и думаю, – произнёс он, опасливо поглядывая на солдат, – Неужто справедливость восторжествовала? Нашлась-таки управа на упырей этих.

– Нет, мужик. Справедливость и закон не идут рука об руку, – рассмеялся капитан.

– Та это чтож, я теперь больше платить буду?

– А ты в какой город едешь?

– В Вилье, – мужик совсем опустил голову.

– Ну так тебе повезло! Платить не надо – докинешь вот этих хлопцев с девушкой до города, а я тебе в сопровождение ещё дам солдата. Эй, Мико! – капитан протянул приблизившемуся солдату перстень. – Ты знаешь, что делать.

– Чудеса, – повертев головой, признался мужик. – Первый раз со мной такое. Седайте, господа. Даст бог, к вечеру будем в городе.

6. Вилье

Утренние лучи Лигии мягко позолотили черепицу крыш сонного города. Окутавшую его предрассветную тишину рискнули нарушить редкие звуки просыпающегося торгового люда, спешащего занять лучшие места и обустроиться на рынке. Веселье в кабаках и прочих заведениях, наоборот, начало стихать, переходя в полусонную стадию созерцания первых сновидений. Поддерживая друг друга и запинаясь на каждом шагу, расползались помятые фигуры устоявших на ногах ночных гуляк, с изрядно подпорченным настроением от подкатывающего похмелья. Но у участников похода на волока настроение было совершенно другое.

Занимающееся утро застало их в кабаке, скромно приросшему к краю города, почти рядом с городскими стенами. Звучное упоминание дикого кабана, украсившего вывеску над ним, намекало на ограниченный круг его посетителей, состоявший в основном из охотников и егерей – по сути тех же охотников, но на королевской службе.

Среди этой веселой компании затесалась и Юля в компании своих бородатых друзей. Почти полгода прошло с того памятного момента, когда она, милостью капитана Сомерса, угодила в приют, основанный несколькими не в меру энергичными эмансипированными женщинами, пожелавшими послужить отчизне не на кухне, а в боевом строю.

Она потягивала неплохое пиво, "крафтовое" – определила она его для себя, с удовольствием заедая жаренным мясом и свежими овощами.

Попытки Олафа, постоянно подливающего ей пенный напиток, разузнать историю её встречи со зверем натыкались на отшучивание и анекдоты, которые, как оказалось, Юля знала в весьма приличном количестве.

За разговорами никто и не заметил, как постепенно день перевалил за половину, сместив полуденную жару, и покатился дальше, готовясь опустить на землю прохладу вечерних сумерек.

Воздух начал остывать, вытягивая восходящими потоками тепло нагретой земли. Сухой ветер собрался над верхушками деревьев, пронёсся над заросшим полем, набирая силу, и ударился о невысокие стены старого города, в бессильной злобе заставив трепетать разморенные дневной жарой разноцветные флаги и штандарты.

Заскочив на городскую стену, он толкнул придремавшего седого воина, единственной опорой которого было длинное копьё, которое он обнимал двумя руками. Тот покачнулся, но устойчивости не потерял.

– Караул не спит! – услышал он насмешливый голос от двух молодых парней, пробирающихся в сторону питейного заведения.

– И бдит! – эхом отозвался караульный и чуть тише добавил, – Даже когда спит.

Несмотря на его негромкий голос, они расслышали последнюю фразу и разразились одобрительным смехом, помахав ему на прощание руками.

– Куда ты меня тащишь? – невысокий крепкий парень в потёртой, но чистой и аккуратной куртке охотника, отсмеявшись, повернулся к шагающему рядом товарищу.

– Увидишь, – отмахнулся тот. – Уже почти пришли.

Он не уступал своему другу по экипировке, но вся она – курточка, высокие кожаные сапоги и мешковатые брюки – выглядела гораздо проще, хотя и не была в той же степени затёрта.

Однако одежда слабо гармонировала с их внешним видом. Они больше походили на избалованных молодых повес, а охота, если ей они и занимались, была охотой на кабаки и прочие увеселительные заведения, в достаточном количестве разбросанные по городу Вилье.

– Нет, я никуда не пойду, пока ты мне скажешь, – первый парень остановился и сделал вид, что готов повернуть обратно.

– Лайон, ну что ты как ребёнок! Я сам иду в это место первый раз!

– Так за каким дьяволом ты тащишь туда и меня?

– Послушай, – его друг перешёл на шёпот, – Есть сведения, что этот кабак сегодня самое весёлое место в городе.

– Вот как? Кабак? Так бы сразу и сказал, – Лайон уже сделал было шаг, как повернулся с новым вопросом, – А почему он самый весёлый?

– Пошли уже! Девка там какая-то… Интересная. Народ так и кучкуется.

– Да ты обалдел! К девкам в другую сторону!

– Это не такая. Она то ли охотник, то ли валькирия.

– Да врёшь, небось. Что в такой может быть интересного? Хотя… Даже любопытно стало. Ладно, веди давай.

Полуденный зной почти полностью растворился в красных крышах приземистых домишек, покрытых белым известняком, и мощёных крупным камнем мостовых, петляющих между ними замысловатыми зигзагами.

Город с названием Вилье оживал, стремясь насладится бархатными лучами Лигии и доделать оставшиеся незавершёнными утренние дела.

Загудела с новой силой рыночная площадь, выставляя пользующиеся вечным спросом товары для тех, кто проспал утренние часы. Раскладывали свой товар проезжие торговцы, стараясь сократить расходы на перевозку товара – ведь чтобы везти монеты транспорт не нужен. А таковых здесь было немало.