Арт-галерея

Светлана Данилина

Арт-галерея

ПРЕДИСЛОВИЕ

…И таких маленьких, но поразительных мелочей я мог бы привести сотню… Все мы проходим мимо этих характерных мелочей равнодушно, как слепые, точно не видя, что они валяются у нас под ногами. А придёт художник, и разглядит, и подберёт. И вдруг так умело повернёт на солнце крошечный кусочек жизни, что все мы ахнем. «Ах, боже мой! Да ведь это я сам – сам! – лично видел. Только мне просто не пришло в голову обратить на это пристального внимания»…

А. И. Куприн

Случалось ли вам видеть воплощение мечты?

Мечты – вашей собственной, но претворённой в жизнь кем-то другим, причём лучше, – полнее и совершеннее, – чем это могли бы сделать вы сами?

Мечты, воплощённой мастерски.

Для меня таким воплощением задумки о некой галерее образов, персонажей стало неожиданное и чрезвычайно обогащающее знакомство с прозой Светланы Данилиной, выпустившей к моменту нашей встречи уже два сборника рассказов и повестей: «Коллекция характеров» и «Коллекция характеров. Sequel». Немногим позже мне посчастливилось стать одним из первых читателей других её книг – «Всё та же коллекция», «Портреты, прелести, причуды», «Конференция», «Гуманитарная миссия» и «Арт-галерея».

Филолог, журналист и редактор, прозаик, лауреат сетевой премии «Народный писатель» 2013 и 2015 годов в номинации «Выбор экспертов», неоднократный финалист премии «Писатель года», член коллегии экспертов премии «Народный писатель – 2016», дипломант премии «Наследие – 2017», знаток и тонкий ценитель мировой и русской литературы, как современной, так и классической, Светлана Данилина является продолжателем лучших традиций последней. Все её произведения написаны в классической манере, великолепным русским языком.

Автор предстаёт перед нами как истинный художник слова, на полотнах которого нет ни одной лишней детали, чьи работы не перегружены, не тяжелы для восприятия: все краски в них свежие и яркие, все тона и оттенки светлые, лёгкие, тёплые. Всё необычайно живо, по-настоящему. Все произведения глубоко психологичны – герои и ситуации, в которые они попадают, узнаваемы.

В прозе Светланы мы не найдём каких-либо конкретных, срисованных с действительности персонажей, – все образы собирательные. Однако, погружаясь в атмосферу любого из произведений, читатель начинает припоминать: да-да, так и было!.. Каким-то чудом автору удаётся извлечь воспоминания о людях и событиях не только из своей творческой копилки, но и из копилки памяти читающего. Это делает прозу Светланы Данилиной необыкновенно близкой широкому кругу читателей.

Нет в её работах и откровенных шаржей или карикатур. Автор не ставит перед собой целей «обличать» и «бичевать». Писатель – художник слова, мастер, который просто делает своё дело: пишет. Описывает, выписывает – тщательно, правдиво, но в то же время незлобливо, что в наш век уже само по себе редкость.

Лаконичность повествования и неожиданная развязка, узнаваемость персонажей, добродушный юмор и сочувствие героям сближает работы Светланы с короткими рассказами А. П. Чехова раннего периода творчества. Таковы её рассказы «Кошелёк», «Чудодейственное средство», «Ода бетономешалке», «Умытое утро», «Призма, вписанная в сферу», «Пар из-под крышки», «Бегство от монитора», «Зимние забавы», «Днём с огнём», а также вошедшие в настоящий сборник «Благородство через край», «Вредная привычка, или Пагубная страсть к эррати́вам», «Права пилота», «Полтора землекопа forever!».

Любование людьми и природой, наличие «жанровых сценок», глубокая и искренняя народность произведений делает их близкими творчеству Н. В. Гоголя в ранний его период. Это такие рассказы как «Фольклорная практика», «Первый закон Ньютона», «Морской пейзаж», «На родину», «Гуманитарная миссия», «Свет с небес», «Любимка».

Некоторые сюжеты Светланы напрямую отсылают к тому или иному шедевру мировой литературы, ведут с ним своеобразный диалог, тем самым приближая и открывая нам классику с новой, подчас неожиданной стороны, а также приглашая нас по-новому взглянуть на современность. Таковы её «Привет Диккенсу», «Аллюзии, или Воспоминания о миргородском гусаке», «Поэтические пародии», «Стихи для Тютчевского конкурса».

Проза Светланы Данилиной – это богатство живописных приёмов и великолепное ими владение, это ясность мысли и безукоризненная чистота языка. Знакомство с очередной книгой талантливого автора подобно глотку свежего воздуха, а погружение в чтение дарит отдых душе. Все работы Светланы способны порадовать слух и глаз самого искушённого и взыскательного читателя, критика; а собрата по перу ещё и вдохновить на дальнейшее творчество.

«Арт-галерея» – так называется этот, седьмой по счёту, сборник, который мне выпала честь здесь представить. Всего в книгу вошло более двадцати произведений. Здесь и рассказы, и миниатюры, и поэтические пародии.

Окунитесь в чтение, погрузитесь в него – и, быть может, вы узнаете себя или кого-то из близких… Ну, или не очень близких знакомых.

Поверьте, в этом тоже есть своя, особая прелесть! Ведь всё выписано автором-живописцем не просто искусно, а с большой любовью, – и не только к русскому языку и литературе, но – и это прежде всего! – к человеку.

Нина Русанова

филолог, переводчик,

поэт, член Российского союза писателей

ЧАЙ У КАМИНА, ИЛИ МАРКИ ЦЕМЕНТА

Дмитрий Олегович зашёл в торговый центр за сущей ерундой – парой-другой сувениров, которые планировал подарить сотрудникам своей фирмы по возвращении из поездки.

Говорят, что бывших рижан не бывает. И даже те, кто в силу разных обстоятельств покинули этот город, всегда ностальгически вспоминают о нём. Куки-файлы, хранящиеся в их подсознании и иногда выплывающие из бездонных хранилищ сервера, отличаются разнообразием: это и майский город-пряник с красными черепичными крышами и блестящими на солнце булыжными мостовыми, и беспросветный сумрачный ноябрьский город-зонт под вечным серым дождём, и октябрьский город-клён, роняющий облетающие жёлтые и красные листья в воды канала, и июньский город-аллея с тонким запахом цветущих лип, и январский город-фонарь, с засыпанными снегом белыми плафонами. Рига любима и теми, кто в ней живёт, и теми, кто некогда в ней жил, и теми, кто побывал в ней хотя бы раз.

Вот и Дмитрий Олегович любил город своего детства, город юности, город молодости, по известного рода обстоятельствам давно им оставленный и со временем благополучно забытый.

Дмитрий Олегович сумел обжиться и выстроить карьеру в России, в Москве и считал себя удачливым и успешным человеком. Но иногда… Да мало ли что бывает иногда! Память ни с того ни с сего неожиданно преподносит картинки из прошлого, и человек умиляется, глядя на них и издалека любуясь светлыми эпизодами.

Случилось Дмитрию Олеговичу отправиться в город сказочного детства и прекрасной беззаботной молодости по делам бизнеса.

Программа у него была обширная. Он её успешно выполнил и теперь, закончив переговоры, подписав контракт и даже успев встретиться с одноклассниками Вовкой и Шуриком, в последний день решил купить разные милые мелочи, дабы осчастливить ими работников своей фирмы.

Передвигаясь между полками супермаркета и разглядывая шоколадки, кружечки, календари, брелочки и магнитики на многострадальные холодильники, Дмитрий Олегович вдруг услышал знакомый голос. Он заволновался, оторвался от созерцания сладостей и безделушек, повернул голову на звуковую волну и посмотрел туда, откуда раздавались интонации, не сравнимые ни с какими иными. И, конечно, слух не обманул Дмитрия Олеговича – он сразу убедился, что «это была она».

– Ты меня слышишь? – спрашивала женщина в мобильный телефон, делала внушительную паузу и, видимо, получив утвердительный ответ, приказным тоном продолжала. – Что значит «я подумал»? Тебе не надо думать. Выбирай то, что сказали.

На всякий случай Дмитрий Олегович подошёл поближе – ему хотелось окончательно удостовериться и полюбоваться оратором со стороны, не вмешиваясь и не торопя события. Конечно, он мечтал об этой встрече давно, но ничего не делал для того, чтобы она состоялась. А тут судьба сама преподнесла на блюдечке лакомый подарок, словно подсмотрела и подслушала всё, что творилось в его голове.

Не удивившийся и растроганный роскошным сюрпризом Дмитрий Олегович увидел свою первую жену, стоявшую возле полки с коробками конфет и увлечённо распекавшую кого-то через гаджет.

Надо сказать, что Дмитрий Олегович никогда не терял дружеских связей в родном городе. И лишь одна ниточка оставалась оборванной. Собственно, этот клубочек стал настойчиво разматываться в голове Дмитрия Олеговича, ещё когда он ехал в город детства в поезде. Нить оказалась длинной, разноцветной и яркой. Она, помимо его воли, раскручивалась сама и никак не могла остановиться.

Конечно, Дмитрий Олегович мог бы отправиться в путешествие и самолётом – что там! – полтора часа, и ты на месте. Но он не жаловал воздушных перемещений, а ночь в купе – это совсем необременительно. Вечером в Москве сел в жёлтый поезд и уснул, утром проснулся и приехал в Ригу.

Пробудившись под частый перестук вагонных колёс и пройдя погранично-таможенные процедуры, Дмитрий Олегович позавтракал и принялся просматривать быстро сменявшиеся пейзажи за окном.

И вот вслед за мелькавшими тёмными хвойными лесами и июньскими белыми ромашковыми полянами показалась станция. Арка над входом, треугольник и скаты красной черепичной крыши, слуховое окно в виде солнца, песочного цвета стены проскользнули быстро, но Дмитрий Олегович успел прочитать название и стал вглядываться вдаль в попытках зафиксировать глазами деревья, скрывавшие некогда принадлежавший ему кусок земли, сад и дом, который он начал было строить, да так и не закончил – всё продал и уехал.

Клубок реминисценций делался объёмнее, тяжелее, и неожиданно всплывавшие в памяти картинки сопровождали Дмитрия Олеговича то время, что он потом находился в родном городе.

Проезжая по улице, вспоминал и словно видел Дмитрий Олегович красивую смеющуюся Снежаночку – вот здесь на этом углу напротив «Сакты» он обычно ждал её. Вот Снежаночка в белом платье, фате и с букетом белых фрезий смотрит с фотографии, сто лет назад сделанной в фотоателье во-он в том доме на Кришьяня Барона. Вот она с рассеянным видом едет с ним в машине по тому самому шоссе, что тянулось параллельно железной дороге, к их будущему дому. Вот выходит мелководьем по малиновой солнечной полосе из зеркально-фиолетового моря на закате в Лиелупе, вот, благоухая духами, сидит рядом и с упоением смотрит на сцену из партера Оперы.

Снежаночка была театралкой и регулярно заставляла Дмитрия, тогда ещё не именовавшегося Олеговичем, ходить с нею в театры и на концерты. И он, страдалец, стоически сопровождал любимую. Но, устав от многочисленных забот и дел, засыпал прямо во время спектакля, что чрезвычайно Снежаночку раздражало.

Сейчас же среди полок супермаркета перед ним стояла не утончённая девушка с театральной сумочкой в руках, а, судя по произносимому тексту, опытный прораб со стройки, дающий распоряжения бригаде работяг. Хотя, надо отдать ей должное, не менее броская, стройная и мало изменившаяся. Но, главное, настоящая, реальная, не расплывчатый образ из памяти.

Дмитрий Олегович с удовольствием разглядывал Снежаночку, сравнивал и ждал, когда та закончит распекать кого-то по телефону.

Параллельно перед ним мелькали кадры из его личного кинофильма, и он опять видел, с каким восторгом сто лет назад она смотрела из театральной ложи вниз на оркестр и вдруг ахнула, когда арфист благодарно поцеловал свой инструмент после спектакля. А потом изображение сменилось, на первый план вырвалась проза жизни, и Дмитрий Олегович вспомнил себя в растрёпанных чувствах и с документом о разводе в руках.

Говорят, что даже пары с многолетним стажем расстаются после ремонта. Их браку тогда не исполнилось и месяца, а они взялись за строительство дома. Что уж тут говорить о долговечности связей!

Свадьбу Снежаночка откладывала трижды, каждый раз ссылаясь на то, что не готова к такому серьёзному шагу, что ей надо подумать и собраться с мыслями. Дмитрий, тогда ещё не именовавшийся Олеговичем, смутно подозревал, что не в запутанном серпантине мыслей дело, но всякий раз смиренно соглашался на неопределённый срок отложить день икс и предаться самоанализу.

Теперь он стоял поодаль среди прозрачных лотков с лаймовскими конфетами и любовался своей Снежаночкой, пытаясь понять, что же заставило их разойтись. Точнее, что заставило Снежаночку подать на развод, а его – безропотно согласиться.

Снежаночка была всё такой же – привлекательной и эмоциональной.

– Какое там М100! – гневно рокотала она в телефон. – Что ты в марках цемента понимаешь! Только попробуй М100 взять! М400!

Дмитрий Олегович замер. Его восхитительная изнеженная Снежаночка в принципе не могла бы говорить о марках цемента, да ещё в такой тональности. Это была не её тема, да и не её стилистика. К тому же когда-то все его попытки рассказывать о подробностях строительства будущего дома выводили Снежаночку из равновесия, она не хотела знать подробностей процессов рытья котлована или установки стропил.

По сути дела, из-за этого цемента они и развелись.

Надо сказать, что Дмитрий Олегович обстоятельно и самозабвенно по всем правилам строил дом и все выходные проводил в круговерти закупок материалов, вымешивания раствора и выкладывания шлакоблоков, а Снежаночка, хоть и была категорически против, вынуждена была смириться. И в воскресенье вечером после утренней «смены» (ведь обещал же, и билеты она давно, причём сама, взяла, и так мечтала!) тащила его на гастрольный спектакль.

Естественно, что после трудовых подвигов он уставал и засыпал прямо в первом акте под возмущённое шипение на ухо молодой и возвышенной жены-эстетки. И не трогали его ни занимательные перемещения искромётного Фигаро, ни страдания обманутой Жизели, ни вокальные сетования рабыни Аиды на жарких брегах Нила, ни полёты над гнездом кукушки.

– Мало того, что ты заснул, так ещё и громко сопел на всю Русскую драму, – выговаривала ему после спектакля в машине сгоравшая со стыда раздосадованная Снежаночка.

Впрочем, младой Дмитрий Олегович умудрялся всхрапывать не только на концертах классической музыки, но и в кинотеатре на комедийном сеансе – после бетонных-то работ!

Теоретически поначалу Снежаночка принимала постулат, что жизнь на природе в частном доме хороша и полезна. Но после того, как несколько раз съездила на стройку, её мнение кардинально поменялось, а смирение сменилось тихим ропотом.

– Не хочу киснуть в каком-то посёлке и мотаться в город каждый день, терять два часа – туда и обратно, – говорила она. – Мне и так хорошо, не нужны мне твои зелёные газоны с маргаритками, я ничего не хочу менять и люблю ходить на каблуках по тротуару – с педикюром.

И Дмитрий Олегович, любуясь прелестными покрашенными лаком нежно-розовыми ноготками, послушно соглашался с тезисом, что девушке, выросшей в городских условиях и не вкусившей прелестей сельской идиллии, совсем не подходит перспектива высаживания, выращивания и консервирования огурцов и помидоров, равно как и квашения капусты в большой дубовой бочке. Он же воспитывался в традициях прилежного огородничества на родительской даче в Дарзини. К тому же недавно у тех появился ещё один участок земли, а потому они решили презентовать приобретение молодым, чтобы пара выстроила себе хороший современный дом в перспективном посёлке. А Дмитрий, тогда ещё не именовавшийся Олеговичем, надо отметить, имея высшее строительное образование, вполне мог с задачей справиться, да и пышущие энтузиазмом и опытом родственники взялись ему помогать.

Снежаночка воспитанно сказала родителям за щедрый презент «спасибо», а мужу – «спасибо, нет». Ей достаточно было того, что она месяц назад в принципе сказала ему «да» по другому поводу, пусть и с третьего раза, но всё же. Для Снежаночки это и без того было не самым лёгким и лучшим решением.

От топорного юмора претендента на свои руку и сердце её коробило («Эх, жалко, подруги твои разъехались! Собрал бы я их всех, построил по росту в шеренгу, скомандовал „ать-два!”, и они бы нам „горько!” кричали! Ха-ха-ха!»). Снежаночка брезгливо кривила губы, морщилась, вызывающе молчала и ответ на предложение переносила на неопределённый срок. Но вода камень точит, и в определённый момент она, заскучав, для чего-то согласилась.

Предсвадебные хлопоты казались ей обременительными, а само мероприятие воспринималось как обязаловка и бедняжку совсем не радовало. В результате на общей фотографии она выглядела подавленной и невесёлой, а многочисленные родственники жениха, желавшие им «состариться на одной подушке», вызывали у неё оторопь и острый позыв немедленно сбежать с собственной свадьбы.

Собственно, этой подушкой они её и добили. Услышав радужное напутствие, Снежаночка содрогнулась и даже представила себе, как снимет и бросит на пол обручальное кольцо, скинет босоножки, приподнимет длинный подол платья, легко и свободно пробежит через весь зал и слетит вниз по многочисленным ступеням лестницы, поймает такси, приедет домой в свою комнату и выплачется на родном диване. Однако, представив грохот катастрофы, Снежаночка сдержалась и попыталась примириться с действительностью. Она старалась объяснить себе, что странная шутка тётушек и дядюшек её неуклюжего мужа восходит к фольклорным традициям, но народная мудрость казалась ей глупой и оскорбительной. «Почему надо стариться? Мне двадцать четыре года! – читалось на её расстроенном лице с припухшими от предсвадебных ночных слёз глазами. – Зачем мне всё это нужно?»

Но из всех её поклонников Дмитрий, тогда ещё не именовавшийся Олеговичем, первенствовал по количественным показателям. Он был видным, порядочным, имел высшее образование, хорошую работу, высокую зарплату, машину, к тому же казался любящим, заботливым и хозяйственным. К тому же Снежаночка в лучших традициях разборчивой невесты легко отказывала другим воздыхателям.

Она сама не знала, зачем вышла за настойчивого кавалера. «Все побежали, и я побежал», – в стиле джентльмена-неудачника Василия Алибабаевича объясняла себе прецедент она. Действительно, институт окончила, все подруги повыходили замуж, а две из них ещё и поуезжали «в дальние дали», а Снежаночка осталась в одиночестве, и никто-никто ей не нравился.

К тому же Дмитрий настойчиво шёл по тернистому пути, добиваясь её согласия, а это вызывало уважение и ублажало самолюбие. И после долгих сомнений и терзаний принцесса почему-то благосклонно снизошла со своего ледяного трона.

А тут ещё на её голову свалился участок земли в ста километрах от города.

Через пару месяцев Снежаночка поняла, что результаты долгосрочного и мучительного психоанализа оказались ошибочными и ей надо было, как гоголевской Коробочке, повременить с решением. Или вообще не выходить за Дмитрия, тогда ещё не именовавшегося Олеговичем.

– Тебе не надо ничего делать! – брал он всё на себя, убеждая Снежаночку в необходимости строить дом. – А в город и обратно я тебя каждый день буду возить на машине.

– Не надо меня никуда возить, – запальчиво отвечала Снежаночка. – Мне и так достаточно просто из квартиры выйти. А до работы я пешком за двадцать минут дойду.

Но Дмитрий, тогда ещё не именовавшийся Олеговичем, упрямо принялся за строительство, понимая, что семья должна иметь жилище с крепкими стенами, что у них через год-другой родятся дети, а потом с течением долгих лет появятся и внуки. И им нужен хороший надёжный и прочный (на что в бесконечных спорах Снежаночка ехидно замечала: «Как у поросёнка Наф-Нафа!») дом, что ненаглядным крошкам обязательно надо играть на шёлковой изумрудной лужайке, есть тёплую сладкую клубнику с грядки и пить компоты из собственноручно выращенной чёрной смородины.

– А вот там я посажу сливы и алычу, – обещал молодой муж, указывая рукой куда-то за груду строительного щебня.

– Давай! – поощрительно поддакивала ему Снежаночка, критически и с плохо скрываемым отвращением глядя на стройплощадку.

За душой у неё лежал увесистый булыжник, который она поначалу предпочитала не демонстрировать.

Но получалось так, что прекрасным субботним солнечным июльским утром Снежаночка просила отвезти её на пляж, а несгибаемый Дмитрий отправлялся на стройку возводить дом, используя только что купленный хороший качественный цемент. И эта акция ещё больше приближала пару к завершению негармоничных отношений.

Противоречивость их с мужем личных устремлений привела к тому, что Снежаночка возненавидела сами слова «цемент» и «бетон».

– Почему я должна терять время на стройке? Я не хочу сидеть среди твоих кирпичей и песка. Жарко – все едут к морю – купаться и загорать. Посмотри, какая погода! Может, завтра дождь пойдёт! – возмущалась она как истинная молодая рижанка. – Так и лето кончится! Зачем тебе этот дом? Нам есть, где жить: хочешь – у тебя, хочешь – у меня!

В родительских квартирах им были отданы отдельные комнаты, но молодые люди пока не определились до конца, где остановиться, и путешествовали с одного места на другое. Дмитрий, тогда ещё не именовавшийся Олеговичем, прекрасно сознавал, что его упрямство Снежаночку нервирует, но не обращал внимания на девочкины капризы и упорно делал своё дело, надеясь, что когда-нибудь она повзрослеет и должным образом оценит его самоотверженность и трудолюбие. К тому же у них будет красивый и удобный двухэтажный дом с садом, баней и гаражом.

Не учёл он только того, что прочность бетона и терпения – вещи разные, несопоставимые и ненадёжные, а шаткие взаимоотношения, как и тщательно возводимое сооружение, могут рухнуть. В данном случае всё и рухнуло – не выдержавшая строительных катавасий Снежаночка к концу года, проведённого в обременительном браке, подала на развод. Они не выясняли отношений и даже ни разу не поругались, просто расстались по причине органического Снежаночкиного неприятия проблем бетонирования и общего несходства характеров.

А теперь, двенадцать лет спустя, утончённая интеллектуалка Снежаночка стояла перед отвергнутым и недоумевающим Дмитрием Олеговичем и властно-убедительно объясняла по телефону кому-то из рабочих, какой марки цемент надо купить.

Она закончила разговор, сунула гаджет в карман и увидела наконец Дмитрия, для неё никак не Олеговича.

– О! – живо и экспрессивно, как будто получила неожиданный презент, воскликнула харизматичная Снежаночка и засмеялась. – Привет, Митька! Ты откуда здесь?

В этом была вся его первая жена – она умела делать отношения простыми, милыми и очаровательными.

Митька в мгновение ока утратил отчество, важный вид, сразу оттаял, превратившись в того же мальчишку, и обрадовался встрече ещё больше.

Фактически расстались-то они друзьями. Просто не нашедшими консенсуса в вопросах организации строительства и досуга. К тому же о судьбе друг друга они в общих чертах от знакомых знали. Прошло более десятка лет. У каждого всё было в порядке – новые семьи, дети, дома.

– М400, говоришь! – прокомментировал Снежаночкину тираду после приветствия Дмитрий, переставший именоваться Олеговичем и сделавшийся теперь просто Митькой, и тоже засмеялся. – Ты откуда таких слов набралась?

– Ремонт! – объяснила Снежаночка. – Первый этаж переделываем, камин строим.

– «Ну вы, блин, даёте!» – известным киношным клише заметил просто Митька. – Ты мне, плебею, такое и произносить в своём обществе запрещала!

– Да брось ты! Правда? – ласково спросила Снежаночка, и с этими её словами давний конфликт исчез и растворился в беспощадном времени, которое стирает все мелочи, легко превращая неразрешимые противоречия в глянцевые пасторальные открытки и подсвечивая изображение тёплой прелестью юности.

Пара отправилась к кассе, расплатилась за покупки и проследовала в ближайшее кафе в том же торговом центре.

– Знаешь, Митя, – сразу без предисловий и ненужных исторических сентиментальных экскурсов попросила Снежаночка, заглядывая бывшему мужу в глаза, – расскажи-ка мне про железобетонные перекрытия и каминные топки!

– Ух ты! – восхитился Митя, разглядывая любимое лицо. – Раньше ты всё больше про Пушкина вспоминала. Как там было?

Он даже наморщил лоб, закатил глаза и не очень уверенно процитировал с вопросительной интонацией:

– «Что пройдёт, то будет мило»? А неплохо ведь было, правда?

– Надо же, стихи помнишь! – весело пробормотала Снежаночка и ушла от темы. – Здесь кофе вкусный – пей, а то остынет. Но ты меня, пожалуйста, проконсультируй!

– Всё к твоим ногам! – преувеличенно учтиво съёрничал Митя и послушно сделал глоток.

– Я тут камином занимаюсь, – озабоченно продолжала Снежаночка. – Расскажи, какую топку лучше выбрать: чугунную, стальную, с гильотиной? Что такое двусторонний Totem? Или лучше трёхсторонняя французская? Как надо? Ты это точно должен знать.