На изломе

В зале, кроме этой троицы, находились еще человек десять-пятнадцать мужчин, большинство из которых с восточными чертами лицами, но все с бородами от небольших, аккуратно подстриженных, до окладистых. Все они небольшими группами сидели за столиками, стояли, либо играли в бильярд и вели неспешные разговоры на непонятном мне наречии. Двое или трое из них были одеты также как и Сергей, остальные в черные костюмы или просто в белые рубашки и темные брюки. Возраст большинства мужчин не превышал 30-35 лет. Но двое из присутствовавших здесь явно выделялись. Они были явно старше и полулежали на подушках у столика, расположенном в глубине зала на возвышении несколько выше других, над которым нависал зеленый полог с арабской вязью по периметру. Оба мужчины были с бородами до груди, один, как мне удалось позже рассмотреть, – с черной, другой – с седой. Чернобородый, мужчина внушительных размеров, был одет просто и весьма непривычно для европейца – в длинную белую рубаху до пят, на голове маленькая белая шапочка. Такую манеру одеваться я видела только по телевизору, когда речь шла об азиатских или североафриканских странах. В левой руке он постоянно перебирал четки. Другой мужчина, как мне показалось старше своего собеседника, лет 60-70, был одет в черный костюм с воротником-стойкой и накладными нагрудными карманами, пошитым на армейский манер, который был в моде в начале 20-го века. Когда мы вошли, мужчины окинули нас коротким пренебрежительным взглядом. Седой наклонился и что-то прошептал на ухо другому и тот в ответ еле заметно кивнул головой. После этого мужчины продолжили беседу.

Сурен, оставив нас у входа, подошел к этим двоим, поклонился и тихо сказал несколько фраз, которые мы не расслышали, так как находились достаточно далеко. Человек, одетый в белое, кивнул головой Сурену и наш провожатый вернулся к нам.

– Девочки, вы можете отдыхать. Желаете что-нибудь выпить?

Конечно, мы хотели выпить! И еще мы хотели есть! Обстановка, которая царила в этом уголке восточной сказки, навивала блаженство и расслабленность. Хотелось растянуться на подушках, накиданных вокруг столиков, закинуть в себя гамбургер и запить его огромным бокалом джина с тоником.

Но Сурен подвел нас к стойке бара, где мы расположились на свободных местах рядом с фривольными девицами. На наш вопрос о том, можно ли выбрать столик, ленкин приятель объяснил, что там сидят только мужчины, женщинам сидеть с ними нельзя – таковы здесь правила. Все было предельно понятно. Мы не собирались устанавливать свои правила, тем более посягать на традиции Востока.

После съеденных салатов и блинчиков (гамбургеров в распоряжении бармена не оказалось) и выпитого алкогольного коктейля стало вполне весело. Мы познакомились с барменом Тёмой и девушками – Аллой и Лизой. Оказалось, что они студентки одного из московских вузов и их тоже пригласили на эту вечеринку. На вопрос, кто их пригласил, девушки переглянулись и уклончиво ответили: «парни».

Вскоре мы совсем освоились, нам стало весело и мы с Ленкой, вспоминая веселые истории из нашей далеко не безоблачной жизни, даже стали прыскать от смеха под неодобрительные взгляды мужчин. К Алле и Лизе иногда подходили молодые ребята и после нескольких слов одна из них, а иногда и вместе на какое-то время уходили из зала. Сурен и Сергей находились в зале, но подходили к нам редко, чтобы узнать, не нуждаемся ли мы в чем-то. Мы предложили посидеть с нами и выпить. Однако Сурен ответил, что здесь не положено себя так вести, а пить спиртное ему не позволяет вера. Я предложила выпить коктейль Сергею, который от такого предложения оказался в замешательстве. За него ответил Сурен:

– Он не пьет. Он мой брат. Отдыхайте, девочки, – и улыбнулся своей обворожительной улыбкой, показав ряд белоснежных зубов. – Всё сегодня будет… – многозначительно добавил Сурен и вместе с Сергеем вернулся к группе мужчин, которые что-то горячо обсуждали на арабском языке.

После того как я с Ленкой обсудила все возможные темы, несмотря на изрядное количество выпитого спиртного, мы заскучали. Заметив это, Сергей подошел ко мне и спросил, не хочу ли я отдохнуть. Я ответила, что приехала развлекаться, а здесь скучно и меня смущают эти бородатые мужики. Сергей криво улыбнулся и сказал, что тогда будем развлекаться. Он взял меня за руку и мы поднялись в холл, где по-прежнему горел яркий свет, особенно ослепляющий после приглушенного освещения нижнего зала.

Полагая, что мы сейчас уедем подальше от этого непонятного места и мрачных бородатых мужчин, чтобы потусоваться в одном из прекрасных столичных ночных клубов, я подошла к вешалке и взяла свою куртку и собиралась надеть. Сергей остановил меня и повел на верх по лестнице:

– Мы потом поедем. А пока…. Ты же хотела развлечься?

Хмель мгновенно выветрился из моей головы и я поняла, что происходит:

– Сережа, мы же с тобой почти не знакомы. Я так не могу…. Отпусти меня… – сначала я пыталась говорить тихо, уговаривая Сергея, но когда он затащил меня в одну из комнат на втором этаже, я уже кричала, умоляя отпустить меня.

– Заткнись, шалава! – прошипел он и наотмашь ударил меня по лицу.

Я мгновенно потеряла сознание.

Когда пришла в себя, то я лежала на огромной кровати в одних трусах, которые были немного приспущены. Видимо его что-то отвлекло и он не довершил начатое до конца. Приходя в сознание, я стала различать голоса, которые доносились из-за двери комнаты. Тихо разговаривали два мужчины. Один голос был Сергея.

– …потом уничтожишь труп… – проговорил незнакомый голос с кавказским акцентом.

– Не переживайте, я все сделаю как обычно, – ответил Сергей.

Я поняла, что речь идет обо мне и меня пробил холодный пот.

Сергей вернулся в комнату и стал стягивать с меня трусы. Я, воспользовавшись отсутствием освещения в комнате, нащупала на прикроватной тумбе какой-то предмет и с силой ударила им по голове Сергея. От неожиданности он выпрямился. Даже в темноте я увидела как сверкнули его глаза:

– Суууууука, – протянул он и с грохотом рухнул на пол.

Какое-то мгновение я была в оцепенении от мысли, что убила его. В коридоре послышались шаги, что моментально вернуло меня в реальность. В дверь тихо постучали и с той стороны я услышала тот же голос:

– عبد الله, هل كل شيء بخير ؟ 1

Я стала ерзать на кровати, чтобы добиться скрипа, и протяжно постанывать.

Неизвестный из коридора приоткрыл дверь, но, видимо услышав характерные звуки, тут же тихо ее прикрыл. Человек, который заглядывал в комнату, судя по удаляющимся шагам, ушел. Я спрыгнула с кровати и в темноте различила, как темный силуэт Сергея поднимается с пола, издавая мычащий звук. Медлить было нельзя. Надо было как можно скорее покинуть это страшное место. В потемках я нащупала свою куртку, схватила ее, подбежала к окну, открыла его и выпрыгнула наружу.

Мне повезло. Если бы я упала на землю, то наверняка покалечилась бы и не смогла бы передвигаться. Но прямо под окном над «черным» выходом дома был натянут полог, который затормозил мое падение. Я скатилась по нему на тротуар заднего двора, который, на мою удачу, был слабо освещен. Потом, наспех надев на себя куртку, я бежала. Бежала неизвестно куда. Бежала прочь от этого места, от этих пахнущих смертью людей, от этого кошмара.

Мне повезло: забор с тыльной стороны участка был дощатым и не слишком высоким. Когда я подбежала к нему, то сквозь сосны увидела свет фонарей, которые разрезали темноту в мою сторону и гортанные голоса мужчин, преследовавших меня. Страх придал мне силы, чтобы с легкостью перемахнуть через забор.

Потом я снова бежала. Не знаю куда, но бежала, бежала, бежала…

Голоса моих преследователей то приближались, то удалялись. Потом снова приближались и снова удалились. Лес сменялся полянами, какими-то дачными участками с недостроенными домами, снова был лес, снова дачи и поляны.

Наконец я поняла, что силы мои иссякли и мне все равно, что со мной будет дальше. К счастью, голоса моих преследователей я уже не слышала и отблески фонарных лучей не разрезали темному за моей спиной.

Я остановилась и осмотрелась. Вокруг были дачные домики. Нет, сдаваться было рано и я перелезла через забор одного из дачных участков, чтобы перевести дух. Было уже достаточно морозно, лужи покрылись тонкой корочкой льда. Пока я бежала, что не ощущала холода. Но как только остановилась, меня стал пробирать озноб. Голые ноги, к ступням которых прилипла грязь, хвоя и пожухлые листья, я почти не чувствовала. Я стояла в раздумье, что мне делать дальше: стоит ли постучаться в дверь дачи или бежать дальше, когда услышала в доме лай собаки и через минуту над входом зажглась лампа и дверь открылась. На пороге показались силуэт человека и огромной собаки. Я от страха и нерешительности попятилась назад и спряталась за кустарником, росшим вдоль забора, и присела.

– Адольф, у нас гости? – я услышала тихий и спокойный мужской голос. – Искать, Адольф.

И я увидела, как тень собаки рванула в мою сторону и через доли секунды передо мной возникла огромная мохнатая морда. От ужаса я оцепенела и не могла даже закричать. Пес не двигался, а только пристально смотрела на меня, оскалив зубы и издавая тихий рык. Еще через секунду-другую меня осветил яркий свет фонаря, за которым просматривалась фигура высокого, судя по всему, уже далеко не молодого, мужчины.

– Вот, воровка, ты и попалась, – безапелляционно заключил он.

Непрошенные гости

Я смог рассмотреть мою ночную гостью.

Собственно, ничего особенного в ней не было. Среднего роста, ни худая, ни толстая, мокрые волосы средней длины сосульками свисали на спину и плече, оставляя на «олимпийке» следы от стекавших пятен. В лиц, собственно, тоже ничего примечательного не было: маленький подбородок, тонкие чуть розовые губы, нос немного большеват, но не уродующий, с еле заметной горбинкой, придававшей даже какую-то своей владелице породистость. Пожалуй, внимание к себе приковывали глаза. В полутьме рассмотреть их цвет было невозможно, скорее – темные, но они были глубокими, немного миндалевидной формы с приподнятыми вверх уголками, обрамленные густыми и очень длинными ресницами, такими же черными как брови, изогнутые коромыслом.

Нет, однозначно она не была похожа ни на воровку, ни за загулявшую девицу. В выражении ее лица читались доброта и спокойствие, которые присущи девушкам, выросшим в небогатых семьях и воспитанных на произведениях Тургенева, Достоевского, Толстого. Она не привыкла к роскоши, свои проблемы, которых в жизни встречалось не мало, решала сама, но, как и многие другие ее сверстницы, мечтала о своем принце, дальних странах и счастье. Но окружающий мир гораздо суровее, чем они предполагают и зачастую грезы так и остаются грезами. А действительность, не оставляя выбора, предлагая им рутину дома и на работе, если не считать мелких радостей, выпадающих крайне редко в виде поездки на отдых к морю или за границу к более удачливым родственникам.

– Может, расскажешь, что произошло? – спросил я Дашу, но она только еще больше сжалась и ее руки затряслись. – Ну, хорошо, расскажешь, когда посчитаешь нужным. Меня зовут Алексей Иванович. Сейчас уже почти утро. Как я понимаю, идти тебе некуда. Можешь заночевать здесь, я постелю тебе на верху.

На мансарде в комнате дочери я постелил кровать для Дарьи, а сам лег на диване в гостиной, согнав Адольфа на пол.

Разбудил меня лай пса, стоявшего около входной двери. Я взглянул на часы, было уже почти 9 часов. Быстро одевшись, я вышел во двор и отварил калитку. За ней я увидел одетого в дорогое кашемировое пальто высокого мужчину азиатской внешности с ухоженной бородкой и коротко остриженными черными волосами. За ним на дороге стоял огромный черный внедорожник.

– Доброе утро, – произнес мужчина без единого акцента. – Отец, мы ищем одну девушку. Она была в синей куртке. Может быть видел?

Я попытался сделать безразличный вид:

– А чем она вам насолила?

– Она кое-что украла очень ценное у моего брата, – незнакомец покосился в сторону и только тут я, немного выглянув из калитки, увидел в нескольких шагах от нас еще одного мужчину высокого и худощавого славянской национальности, который что-то рассматривал на земле около забора.

– У вас что, мамы разные? – спросил я с издевкой.

Было заметно, что лицо собеседника исказилось злобой, а в глазах сверкнули недобрые искорки:

– Не твое дело, старик! – он вытащил из кармана пачку долларовых купюр, отделил одну из них, а из другого кусочек картона и все это засунул мне за отворот бушлата. – Если поможешь ее найти, получишь в десять раз больше.

Оба мужчину сели в автомобиль, который, мягко тронувшись, медленно поехали дальше по улице.

Я вытащил из-за отворота то, что оставил незнакомец. Это оказалась стодолларовая купюра и визитка, на фисташковом фоне которой в обрамлении золотого орнамента такими же буквами на кириллице и латинице было написано: «ООО «Чай Азии» Алишбеков Сурен Мансурович, исполнительный директор». Дальше следовал ряд телефонных номеров и адреса электронной почты.

Еще до того, как автомобиль скрылся за поворотом, так, чтобы сидевшие в салоне могли это видеть, я аккуратно свернул купюру и вместе с визиткой положил в карман, зашел во двор и закрыл калитку. В этот момент я вспомнил второго мужчину: что он делал у забора?

Дождавшись, когда, по моим расчетам, машина должна была скрыться за изгибом улицы, я вышел за двор и подошел к тому месту, где стоял второй незнакомец. На рыхлой земле явно виднелись отпечатки босых ступней, цепочка которых шла со стороны улицы и заканчивалась у забора, на котором тоже были грязевые отпечатки пальцев. Стало понятно, что мужчины неспроста пришли к моему дому, но проникнуть во двор им помешал озлобленный лай Адольфа.

Я вернулся в дом и поднялся в мансарду. Постучавшись в дверь и получив разрешение, вошел в комнату. Дарья сидела на кровати, поджав ноги и закутавшись в одеяло. Лицо ее пылало красной краской, а тело дрожало, хотя в комнате было не холодно, даже немного жарко. Сначала я подумал, что она дрожит от страха.

– Тебя искали твои друзья…

Она резко вскинула голову и пронзила меня своим взглядом. Дрожь на секунду прекратилась, а лицо исказил ужас. Но, видимо рассудив, что я пришел один, она снова закуталась в одеяло и задрожала больше прежнего. Я достал из кармана купюру и визитку и показал их девушке:

– Щедро платят за тебя. Обещали в десять раз больше, если помогу им.

– И что же не помогли? – я впервые услышал голос Дарьи.

– Они не показались мне порядочными людьми. А я помогаю только порядочным. Может быть, я все-таки вправе узнать, что произошло?

После этого Даша рассказала о своих злоключениях прошедшей ночи. Я ее слушал не перебивая. Ей надо было выговориться. К тому же мне хотелось знать, насколько будет логичным ее рассказа и можно ли ей верить.

Когда девушка закончила свое повествование, я заметил, что румянец на ее щеках не прошел и она продолжала дрожать всем телом.

– Даша… Я могу тебя называть по имени? Судя по возрасту, ты годишься мне в дочери.

Она сразу кивнула.

– Ты как себя чувствуешь?

– Меня морозит. Наверно перенервничала.

– Думаю, есть другая причина…

Я принес градусник и через некоторое время убедился в своих подозрениях: у Дарьи был сильный жар. Но на предложение вызвать скорую помощь девушка ответила решительным отказом и заявила, что она сейчас уедет домой, там подлечится и в понедельник ей надо идти на работу. При этом она попросила дать ей одежду и пообещала вернуть ее в ближайшее время.

Но отпускать ее в таком состоянии было нельзя, и мы договорились, что она может остаться у меня до воскресенья, а затем мы решим, как лучше поступить. Я собрался сходить в аптечный киоск за лекарствами и в магазин за продуктами, поскольку сам обходился малым, а у меня появилась гостья, которую следовало усиленно кормить. Дарья, узнав куда я собираюсь, сначала запротестовала, сказав, что все это стоит не дешево, а у нее нет денег. Я отшутился, что, мол, ее друзья оплатили полный пансион и показал стодолларовую купюру, но тут же пожалел о такой нелепой шутке: девушка снова сникла и погрустнела. Стало понятно, что для нее воспоминания о прошедшей ночи далеко не самые лучшие в жизни.

– Извини, я не хотел тебя расстроить. Я тебя закрою. Не подходи к окнам и никого не впускай в дом, – выдавил я и, позвав Адольфа, вышел с ним за дверь.

Во дворе меня ждал неприятный сюрприз. Как только я вышел, собака с лаем кинулась за дом. Я, быстро замкнув дверь, побежал за псом и увидел, как из кустов в палисаднике поднялась фигура невысокого мужчины, одетого во все черное, и в несколько прыжков добежав до забора, перелезла через него. Стало понятно, что этот человек пробрался на участок, чтобы наблюдать за тем, что происходит в доме.

Я оставил Адольфа во дворе, приказав ему сторожить, а сам вышел за ограду. На улице было пустынно. Только вдалеке, на расстоянии 100-200 метров от моего дачного участка, стоял черный автомобиль среднего класса, но новый и хорошо вымытый. Он заинтересовал меня и я, несмотря на то что было не по пути, прошел мимо него и запомнил номер. Никаких движений  автомобиле и рядом заметно не было. Но обращало на себя внимание то, что двигатель тихо, почти бесшумно работал, а стекла машины, в том числе лобовое, были наглухо затонированы.

Эти события заставили меня поторопиться: я быстро купил продукты в ближайшем магазине и медикаменты в находящемся здесь же аптечном киоске и спешно вернуться домой.

Адольф лежит на пороге и, учуяв меня, приподнял голову и радостно завилял хвостом. У меня отлегло. Значит эти люди пока только наблюдают и не уверены, что Дарья находится в доме.

Внутри я занавесил все окна первого этажа и, рассказав об увиденном, предупредил гостью, чтобы она не подходила к ним и не выходила на улицу. Девушка совсем сникла. Но она немного успокоилась, когда я сказал, что сегодня эти люди убедятся в ее отсутствии и уберутся восвояси, хотя сам не сильно то и верил в это.

Хуже было то, что мои попытки быстро вылечить Дашу к успеху не приводили. Температура снижалась только когда она принимала жаропонижающие таблетки, появились сильный кашель и насморк. На следующий день стало понятно, что ни о каком возвращении в город речи быть не может. Вызвать скорую помощь я не решался, так как периодически, выходя на улицу, видел поочередно стоящие неподалеку автомобили, которые были мне не известны, хотя практически все машины членов нашего дачного кооператива я знал. Стало понятно, что те, кто искал Дарью снимать осаду не будут и просто так сдаваться не собираются.

С ней на эту тему мы больше не разговаривали, хотя томительное напряжение нарастало. Я предложил ей позвонить на работу и сказать, что она заболела. Здесь выяснилось, что у девушки нет с собой телефона. Его она ни то забыла дома, когда второпях собиралась на вечеринку, то ли обронила по дороге, когда спасалась бегством. Через Интернет мы нашли телефонный номер магазина, где работала девушка, а затем – телефон хозяйки.

Я отчасти слышал их разговор и удивился, что владелица магазина проявила неподдельное внимание к болезни своей работницы, обещала не только оплатить ей больничный, но и немедленно забрать ее и отвезти в лучшую клинику. Однако, несмотря на настойчивые предложения, Дарья отказалась куда-либо ехать, заверив женщину, что скоро поправится и выйдет на работу.

– Какая у тебя заботливая хозяйка! – удивился я.

– Да, – ответила девушка. – Мы уже много лет работаем вместе. Привыкли друг к другу. Что-то вроде как семья…

– Так бывает. Встречаются люди, которых ничто не связывает, начинают заниматься одним делом и вскоре привязываются друг к другу.

В этот момент у меня зазвонил телефон. Вместо номера на экране мигала надпить «Неизвестный номер».

– Да, – ответил я.

– Слушай, мужик, внимательно, – прорычал в трубке незнакомый мне голос. – У тебя наша девчонка. Я не знаю кто ты, и знать не хочу! Но если через час она не будет у меня, я тебе перережу глотку! Привезешь ее…

Я сбросил вызов.

Стало понятно, что эти ребята достаточно серьезно взялись за поиски Дарьи и предупреждение о перерезанном горле – вполне реальная перспектива. Они уже знали где живет и работает девушка. Выяснить, что она все-таки находится у меня на даче было делом времени.

– Кто звонил? – насторожилась моя гостья.

– Один мой хороший знакомый… – задумчиво произнес я.

А мой мозг уже судорожно искал выход из сложившейся ситуации.

Конечно, можно вызвать полицию. Но когда они приедут, что мы им расскажем? Что две подружки поехали отдохнуть на дачу к парням, а там одна из них не согласилась на близость и убежала? Что вокруг ошиваются какие-то типы? Но мало ли кто может в выходные дни ходить по дачному поселку и разъезжать на машинах… Что кто-то угрожал мне по телефону? Но у меня нет даже его телефонного номера. Даже если полиция найдет звонившего, что сможет ему предъявить? Тем более ясно, что он будут все отрицать…

С другой стороны, выяснив где находится Дарья, бородачи скоро вернуться и тогда уж пощады от них ждать не придется. Моя дача, как и большинство таких же строений в России, конечно, укреплена, дабы противостоять вандалам и мелким воришкам: имеют решетки и ставни-жалюзи на всех окнах, крепкие металлические двери, камеры наружного наблюдения и так далее. Но противостоять вооруженным и хорошо подготовленным бандитам она вряд ли сможет. Пара гранат, закинутых в окно, разнесет ее в щепки и погребет под своими руинами старика и девушку.

Что же делать?.. Что делать?..

Я лихорадочно искал ответ на этот вопрос.

Было понятно, что те, кто разыскивал Дарью не в ладах с законом. Но кто они и в чем состоит их криминальный бизнес, я не знал.

Мне нужен был совет.

Единственный человек, которому я безгранично доверял, был мой старинный друг Кирилл, с которым мы виделись очень редко, но от этого наша дружба становилась только крепче.

Сергеев

Этот человек заслуживает отдельного рассказа о себе.

Тогда он, Сергеев Кирилл Львович, потомственный военный, будучи молодым лейтенантом, закончившим одно из командных военных училищ, был направлен для прохождения службы в воинскую часть, где я проходил срочную службу. Несмотря на то, что он был моим командиром, у нас сложились скорее дружеские отношения, хотя я никогда не кичился этим и не панибратствовал. Возможно, этому способствовала и незначительная разница в возрасте, поскольку я был призван в ряды Советской Армии с третьего курса одного из престижных технических вузов столицы. Вообще у этого человека была удивительная черта – он со всеми находил общий язык и мог договориться. Несмотря на то, что сам он был среднего роста, даже высокорослые «деды» боялись ему перечить. Через некоторое время после демобилизации я встретил Сергеева в Москве и мы стали общаться. Я узнал, что он нашел свое призвание в одной из российских спецслужб. Чем больше мы общались и чем больше я узнавал его, тем больше удивлялся. Кроме военного, Сергеев получил к тому времени еще техническое образование, вскоре защитил диссертацию доктора военных наук, тему которой, даже после изрядного количества выпитого спиртного на моей дачи, он не говорил. В нем умудрялись ужиться недюжинная физическая сила и армейская твердолобость, с одной стороны, и интеллигентность и энциклопедические знания – с другой. Он вполне мог сделать карьеру политика или ученого с мировым именем, стать лауреатом Нобелевской премии, писать увлекательные книги и стихи – стать публичным человеком, но он выбрал тайную жизнь героя без имени. Он посвятил себя борьбе с терроризмом и всегда гордился этим. Хотя слово «терроризм» он, видимо не любил и произносил крайне редко, чаще употребляя – «темные силы» … О своей работе он вообще никогда не говорил. Поначалу, конечно, я пытался расспрашивать его, но он уклонялся от рассказов, отвечая, что все самое интересное я могу узнать из программы новостей. Единственное, что я знал из его биографии, так это то, что он часто бывал в командировках, как я подозревал, за пределами России, и что он состоит в звании генерала. Но недостаток информации о его работе не мешал, а скорее помогало нам найти общий язык. Тем для разговоров и общих развлечений нам хватало с лихвой: от обычного сидения на даче с потягиванием виски со льдом и игрой в нарды до экстремальных – вроде дайвинга и катания на горных лыжах.

Это был тот человек, к которому следовало обратиться за советом. Я позвонил ему и рассказал о происшедшем в последние выходные.

Кирилл выслушал меня молча, не задавая вопросов. Когда я закончил свой рассказ, он коротко, по-армейски, сказал:

– Закрой окна и двери, никуда не выходи, никому не открывай. Я скоро приеду.

Действительно, не прошло и часа, как в дверь постучали. Я выглянул в окно и, убедившись, что приехал Сергеев, открыл дверь. Он зашел быстро и закрыл за собой дверь. Черное короткое пальто и кашне мужчина которые снял при входе и аккуратно расположил на вешалке. Его соломенного цвета волосы, как всегда, были аккуратно расчесаны на пробор сбоку и безукоризненно уложены. Эту прическу я помнил еще с армии. Казалось, он родился с такими гладко уложенными волосами одной длины. Единственное, что отличало его сегодня – это какая-то особенная собранность и настороженность.