bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
1 из 2

Анастасия Кильчевская

Кровь на янтаре

Недзинге, 1938 год

Литва. Небольшая деревня Недзинге в Дзукийском районе раскинулась в глухих лесах, вдали от крупных городов. Крестьяне живут на хуторах, разбросанных далеко друг от друга. Сегодня, как и много лет назад, люди трудятся на земле, мало общаются с соседями, в чужие дела не лезут, но и в свои никого не допускают.

В семье Пекарских было четверо детей. Старшая дочь Янина вышла замуж и жила с семьей в Паланге. А родители растили троих пацанов: Пятраса, Йонаса и Антанаса. Жили Пекарские дружно, много работали, детей любили. Да у них в деревне почти все семьи хорошие и работящие, кроме, разве что, Петрушкявичей. Только они с женой пьют и дерутся, а дети ходят грязные, оборванные и вечно голодные, как цыганята из табора, который каждый год раскидывает шатры на окраине их деревни. А суровые и немногословные литовские крестьяне угощают детей яблоками, молоком и картошкой. Антанас, самый младший в семье Пекарских, отцовский любимчик. Рыжий, озорной, хулиганистый, он и минуты не может посидеть на месте. Люди говорят, что на нем шкура горит. А завтра он пойдет в первый класс, и родители уже неделю гадают, когда его выставят из школы – в первый же день или на следующий.

Утром Марите накормила всех своих мужчин завтраком, проверила у мальчиков одежду, прически и проводила их до калитки. Они дружно пошли в школу. Причем, шли только старшие братья, а Антанас бежал, подпрыгивая от нетерпения, как молодой козленок. По дороге к ним присоединялись другие ученики. В каждой семье было не менее трех детей. Компания увеличивалась, и идти было весело. И вдруг открылась калитка в доме Буткявичей, и появился Ангел! Антанас замер с открытым ртом. Вышла девочка, красивая как кукла. У нее были две золотистые косы с синими бантами и огромные голубые глаза. Антанас не мог сдвинуться с места и так и стоял бы посреди дороги с изумленным видом, но старшие братья стукнули его по спине портфелем, а под зад коленом и, тем самым, придали ему ускорение… Когда пришли в школу, то стало известно, что девочка будет учиться с ним в одном классе и зовут ее Лайма. Антанас сразу сел с ней за одну парту, пока другие его не опередили. Когда дети вернулись из школы и семья села обедать, Антанас объявил, что решил жениться на Лайме. Братья хохотали так, что облились супом не только сами, но и обрызгали стол, и сразу схлопотали от матери подзатыльники. Марите хотела что-то сказать и только открыла рот, но муж остановил ее суровым взглядом.

– Хорошо сын, раз решил жениться, так тому и быть, – сказал он серьезно.

Через несколько дней после знакомства Лаймы и Антанаса известие о предстоящей женитьбе разнеслось по всей деревне и дошло до родителей Лаймы. Семейство Буткявичей отнеслось к этому с юмором.

– Вот, дочь, тебе повезло! Другие ищут женихов годами, венки плетут, в водоемы бросают. А ты вышла из калитки первого сентября и уже невеста, хоть сейчас в костел! И жених хороший выискался. Да, повезло тебе, Лайма, что и говорить, повезло!

Лайма улыбается, она младшая дочь в семье, ее все любят и балуют. А рыженький Антанас ей понравился, и смейтесь сколько хотите.

Три месяца над ними потешается вся деревня, особенно над женихом, а Антанас и в ус не дует. А что в этом смешного, если человек решил жениться? Его родители были очень удивлены, не ожидали они такого от своего младшего сына. На их памяти никто в семь лет не влюблялся не только в их семье, но и у соседей. Но прошло немного времени, и они смирились с данным обстоятельством… В школе тоже перестали смеяться. А какой толк дразнить человека, если Антанас совершенно не обижается. В школу и домой он ходил теперь только с Лаймой. На санках вместе, на речку вместе, в лес за орехами тоже с ней. И люди уже не воспринимали их по отдельности, с тех пор они были парой.

Ядвига

Ядвига Буткявичене была похожа на старую ведьму, многие местные жители так ее и воспринимали. Среднего роста, сгорбленная, седая и такая морщинистая, что создавалось впечатление, что в ее шкуру может поместиться еще один человек. Старуха жила одна возле леса, на отшибе. От своей бабки она узнала свойства многих лечебных трав и способы их применения, умела заговаривать боль и лечить некоторые болезни, а еще, конечно, гадала. Девушки перед свадьбой часто ходили к ней за советом, и она редко ошибалась в том, будет ли эта пара жить ладно и дружно или стоит расторгнуть помолвку и не испытывать судьбу. Некоторые отказывались верить в плохое, если очень любили своего избранника и предпочитали рискнуть. Но счастья не получалось, и репутация Ядвиги еще больше укреплялась, а бизнес набирал обороты и расширялся. Она изготавливала приворотные и отворотные зелья, и от клиентов не было отбоя. Каждая женщина, муж которой терял к ней интерес или начинал смотреть налево, сразу бежала к Ядвиге за заветным средством. Мужчины посмеивались над этим колдовством, не верили и обращались к ней редко. А женам разве запретишь? Спорить с женщиной – себе дороже!

Ядвига давно схоронила мужа и больше замуж не выходила, не звал никто, да она и не хотела. Она родила двенадцать детей за свою жизнь, но в живых остались только трое: отец Лаймы, Повилас, дочь Аудра, которая переехала к мужу в Алитус, и младший Стасис, он пока не женат и живет в Недзинге. Вот и все ее семейство. Есть еще, правда, семь внуков, но старуха их не жалует. Признает только внучку Лайму, а остальными пусть занимаются их родители. Ядвига даже имен их всех не помнит, если на чистоту. Бабушка и внучка были очень привязаны друг к другу, почти каждый день встречались, делились тайнами и вместе собирали травы, сушили их на зиму в огромных количествах. Лайма регулярно бегала к ней с гостинцами и помогала по хозяйству.

Семья доктора

Доктор медицины Соломон Шпильман родился и вырос в Германии в семье богатого фабриканта Якова Шпильмана. Медицинское образование он получил в Швейцарии в университете Базеля, там же он защитил диссертацию, и ему присвоили ученую степень доктора медицинских наук. Его отец открыл в Литве два филиала своей фабрики, и на семейном совете было решено, что Соломон переедет с семьей в Каунас и тоже откроет там клинику. Он говорил на пяти языках, в том числе на литовском, был прекрасно образован и слыл одним из лучших гинекологов Литвы. Многие известные дамы обращались к нему за помощью и редко бывали разочарованы результатом лечения. Соломон обладал талантом диагноста, имел большой багаж знаний, а в сложных случаях доктора выручал внутренний голос, который его крайне редко подводил. И это касалось не только профессии. Так он и жену себе выбрал.

Его Дина, конечно, умница. Она играет на пианино и знает четыре языка. Но родители сватали ему другую девушку, сестру Дины, Анну. Она была ничуть не хуже и обладала множеством достоинств. Их семья жила в Варшаве, и они решили породниться со Шпильманами. Была организована встреча двух заинтересованных сторон. И знакомство молодых людей состоялось, но внутренний голос Соломона сказал: «Только Дина!» И он не обманул его. Супруги живут вместе уже пятнадцать лет, а он любит ее по-прежнему, ничуть не меньше, чем раньше, а возможно, и больше. У них прекрасный двухэтажный особняк в Каунасе с вышколенной прислугой и четверо замечательных детей.

Дина очень красивая женщина, ей тридцать два года и, несмотря на то, что она родила четверых детей, фигура у нее совершенно не испортилась. Она среднего роста, стройная, подтянутая, с шикарными темными вьющимися волосами, которые всегда красиво уложены в высокую прическу. Карие глаза светятся счастьем и любовью к детям, мужу, родителям и друзьям. Дина жила счастливо в родительском доме в Варшаве со старшей сестрой и двумя братьями. Ей было интересно учиться в гимназии, а после и в институте. А потом она познакомилась с Соломоном, и он стал ей очень хорошим мужем. Она не только любит, но и уважает его. А какие у них растут прекрасные дети! И дом, большой и красивый, в котором есть все, что необходимо для полного счастья. Жизнь так добра и щедра к ней!

По вечерам, когда Соломон возвращается с работы, он испытывает радость от того, что сейчас увидит свою семью. Все выскакивают ему на встречу, галдят, смеются, целуют и виснут на нем, как обезьянки. А после ужина, когда младших детей, Якова и Рахиль, уложат спать, они еще долго сидят со старшими, Давидом и Розой, в гостиной и слушают, как Дина играет на фортепиано. Классическая музыка обволакивает и укачивает, и в душе воцаряются счастье, покой и уверенность в завтрашнем дне. Еще один дивный вечер заканчивается. А завтра будет еще, а потом еще… Жизнь воистину прекрасна!

Данута

Альгирдас Петраускас и его жена Данута живут на хуторе под Каунасом. Крутятся они как белки в колесе, присесть некогда. Вечером с трудом доползают до кровати и падают, как подкошенные. У них большое хозяйство: три коровы, свиньи, куры и гуси и несколько гектаров земли. Данута возит молочные продукты семье доктора и в другие богатые семьи Каунаса. Ей тридцать лет, а мужу тридцать два, оба они высокие, сильные, работящие, да и внешне не уроды, но вот беда – не дает им Бог детей. Много раз она была беременна, но ребенка выносить не может, ну никак не получается. У нее было уже столько выкидышей, что она им счет потеряла. С каждой следующей разбитой надеждой все тяжелее становится взгляд мужа и сильнее сжимается сердце у Дануты. Они поженились совсем молодыми, всегда любили друг друга, и тем обиднее было осознавать, как разрушается их, еще недавно счастливая, семья, и все больше и больше увеличивается пропасть между супругами. Данута чувствует, что скоро останется одна. А без мужчины в деревне очень трудно выжить, почти невозможно одной тянуть такое большое хозяйство. И кому она такая нужна? Да и ей никто другой не нужен, хочет она жить и стареть со своим Альгирдасам. Ведь не зря же их венчали в костеле, и, значит, жить надо вместе до самой смерти.

Думала она, гадала, потеряла покой и сон и, наконец-то, нашла выход из положения. Отправилась Данута к дому доктора Шпильмана. Села на лавочку неподалеку и стала ожидать. Два часа просидела пока Соломон вышел из дома и кинулась ему в ноги с криком и плачем. Он оторопел от такого бурного начала дня и не знал, как на это реагировать.

– Пан доктор, помогите, заклинаю Вас, ради всего святого, Христом Богом прошу! Что угодно для Вас сделаю! Ведрами молоко возить буду, хоть купайтесь в нем каждый божий день на здоровье, только помогите! Сделайте доброе дело! ПО-МО-ГИ-ТЕ!!!!!

Она лежала на земле, рыдала и хватала его за ноги. Соломон слегка от нее отодвинулся. Он не считал, что должен помогать этой шумной литовской женщине. Его совесть была чиста в плане добрых дел и благотворительности. Шпильман регулярно жертвовал деньги на синагогу, больницу для бедных и еврейскую гимназию. А также помогал бедной родне из Белорусии. Но почему он еще и литовцам должен помогать? Даже мудрый раввин Эфраим не ответил бы утвердительно на этот вопрос! Шпильман хотел было уйти, но ее полный боли крик нарушил гармонию его души и этого прекрасного утра.

– Ладно, женщина, хватит рыдать, завтра к концу рабочего дня я Вас жду в своей клинике. Проведу предварительный осмотр, возьму анализы, а там видно будет. Ничего не могу заранее Вам обещать.

На следующий день она сидела в клинике уже с самого обеда, не шевелилась и смотрела на двери кабинета немигающим взглядом. Доктор осмотрел Дануту, выяснил в чем состоит причина нарушения ее репродуктивной функции. Случай был интересный, и он решил ей помочь. Через неделю Данута была прооперирована. Прошло чуть больше года, и в семье Дануты и Альгирдаса родился мальчик, да какой: настоящий богатырь, весь в отца! Родители были на седьмом небе от счастья! Муж готов для жены на все, чтобы она ни попросила. Семья не просто укрепилась, а превратилась в монолит. Жить стали лучше, чем прежде. Любовь и счастье вернулись в дом, а в их жизни появился смысл – Томас.

Благодарность Дануты не имела границ. Но доктор подарки не принял, а велел растить сына и по-прежнему носить в его дом молоко и творог.

Исторические процессы в стране

В марте 1938 года закончилась спокойная жизнь в Литве. Маленькая страна стала разменной монетой в руках сильных соседей. Польша предьявила ультиматум: признать Вильно и Виленский край частью Польского государства. Пришлось отдать, деваться некуда. А затем Германия потребовала себе Клайпеду, и Литва была вынуждена принять и выполнить ее требования. 23 августа Германия и Советский Союз заключили пакт Молотова-Риббентропа (договор о ненападении). А в октябре в Москве был подписан договор о передаче Литве города Вильно и Виленской области и взаимопомощи между двумя странами сроком на пятнадцать лет. Москва ввела в Литву двадцатитысячный контингент советских войск. А уже в июле 1940 года Советский Союз выдвинул ультиматум с требованием допустить на территорию страны дополнительные войска. Быстро были проведены выборы, и уже 3 августа Литва вошла в состав СССР.

Люди и опомниться не успели, как стали частью «коммунистического рая». Обстановка в стране была сложная и взрывоопасная, никто не знал, что принесет завтрашний день. В 1940 году появились формирования вооруженных националистов, которые боролись за свободу Литвы и назывались «Лесные братья». Они жили в землянках и вели партизанскую войну с Красной армией и теми, кто сочувствовал Советской власти. Когда в июне 1941 года Германия напала на СССР, то уже 23 июня войска Красной армии были выведены из Литвы. И в тот же день начались выступления националистов. А 25 июня в Каунас прибыл бригадефюрер СС Вальтер Шталекер, и его пламенная речь спровоцировала еврейские погромы. «Фронт литовских активистов» поставил задачу по очищению территории страны от евреев. Погромы проводились под предлогом уничтожения евреев-коммунистов и пособников Советской власти. А также обвинили евреев в том, что они депортировали литовцев в Сибирь. Но жертвами националистов стали простые люди, далекие от политики. А коммунисты и сотрудники НКВД, в большинстве своем, успели покинуть страну до прихода немцев.

По разным источникам за несколько дней с 25 июня погибли 3800 человек, и это только в Каунасе. Трагические события произошли в гараже кооператива «Летукис». Там на глазах у местных жителей евреям вставляли в рот водяные шланги, и вода под давлением разрывала их на части. Известный оперный певец, который был в те годы ребенком, присутствовал при этом и смотрел вместе с другими зрителями, пока его не отправили домой. По воспоминаниям очевидцев, молодой парень лет шестнадцати с рукавами, которые он закатал выше локтя, чтобы не испачкать кровью рубашку, ломом убивал евреев: он одним сильным ударом разбивал человеку голову, иногда приходилось сделать второй… За час были уничтожены примерно 50 человек.

Последний праздник в семье доктора

Доктор с семьей отмечал день рождения старшей дочери. Розе Шпильман исполнилось тринадцать лет. Она худая, угловатая, веселая девчонка. Пока еще было не совсем понятно, что из нее получится. Будет ли она такой же красавицей, как ее мать, или обычной девушкой, каких много. Но главное, пусть растет здоровой и счастливой, и, конечно, живет долго. А пока стол застелен красивой льняной скатертью, наготовлено много вкусной еды, и стоят цветы в хрустальной вазе, а еще будет торт со свечами и много подарков. Только бабушки и дедушки в этот раз не смогли приехать: в Польше и Германии у них большие проблемы, но детям об знать еще рано. Розе подарили подарки, якобы от них, и она радуется, как маленький ребенок. Раскрывает коробки и вся сияет от удовольствия. «Столько всего подарили, не лопнуть бы от счастья!» – думает Роза. Дина играет на пианино и поет детскую песенку. Все смеются и дружно ей подпевают.

И тут с грохотом распахиваются двери их дома и входят пятеро мужчин, от них исходит запах алкоголя и агрессии. Они в обычной гражданской одежде, но с повязками на рукавах.

У одного в руках топор, остальные вооружены винтовками. Соломон никого из них не знает. Вся семья замерла в страхе. Один из мужчин подскочил к пианино и с силой захлопнул крышку прямо Дине на руки. Она закричала от боли и упала на пол, от ее криков закладывало уши и кровь стыла в жилах. Доктор сразу понял, что это конец, именно, эта минута станет последней в его жизни, так сказал его внутренний голос и опять не обманул. Соломон кинулся на помощь к Дине и упал на нее, получив удар топором по голове. Дина лишилась чувств, а он лежал на любимой жене, раскинув руки, как в последнем объятии. Все было залито кровью. Дети с ужасом смотрели, не осознавая до конца, что происходит. А младший трехлетний Яков зашелся в крике и плаче. Его схватил за ногу и выбросил в окно один из мужчин. Остальных детей пока не тронули. Перевернули весь дом вверх дном, собрали все мало-мальски ценное и увязали в простыни, кое-что из мебели разрубили топором просто так, по ходу дела. Сбросили все со стола и растоптали ногами. У Дины из ушей вырвали золотые серьги с изумрудами, сорвали с поломанных пальцев кольца и ушли в следующий дом.

Дети сидели, не шевелясь, пока не пришли соседи-литовцы. Они отвезли Дину в больницу, а детей забрали к себе домой. Коллеги мужа наложили ей гипс на руки и сделали успокоительный укол, а затем оставили в больнице на несколько дней.

Пани Алдона, которая жила по соседству, помогла прибраться в доме доктора. Она увидела, что у него на пальце осталось золотое кольцо, которое не заметили бандиты. Оно было не слишком дорогим. Золотой перстень с янтарем подарила доктору супруга одного богатого литовского бизнесмена, который владел несколькими ресторанами и отелем. Соломон, в свое время, сделал ей сложную операцию, за которую не брались другие врачи. Операция прошла успешно, и в знак благодарности она преподнесла ему этот перстень. Соломон носил его, как талисман, практически не снимая, потому что тоже не был уверен на сто процентов в благополучном исходе операции. Янтарь был полностью залит кровью, как и вся Литва, которую рвали на части Германия, Советский Союз и местные националисты. Пани Алдона сняла кольцо, смыла кровь и отдала его Розе.

Гетто

1 августа 1941 года было создано Каунасское гетто в районе Вильямполе. В течение одного месяца с 1 июля здесь собрали всех евреев города, около 30 000 человек. Многие перевозили свое имущество на подводах и переносили в руках самое ценное, что удалось сохранить. И только Дина ничего не предпринимала для своей семьи. Она безучастно смотрела в одну точку, бормотала что-то и походила на живой труп. Дина не взяла с собой ни детской одежды, ни еды, вообще, ничего. Детей притащили практически голыми прямо из постели, и если бы не помощь других узников гетто, они бы так и сидели без одежды и голодные. Розе не смогли раздобыть обувь, и полицай со смехом кинул ей сапоги только что убитого мужчины. Они были такие большие, что в один сапог могла поместиться половина Розы. Когда она их надела, то от пары шагов стерла в кровь ноги и горько расплакалась. Сразу последовал удар такой силы, что она пролетела несколько метров, перевернулась в воздухе и упала, оставшись уже без сапог.

Дина с поломанными руками работать не могла, а от детей, кроме крови, взять было нечего. И только Роза, как самая старшая, ходила с другими узниками трудиться в поля. Все ее тело нещадно болело от тяжелой и непривычной работы, но еще больше страдала и корчилась душа. После теплого, уютного дома она попала в ад на земле. Детская психика отказывалась воспринимать весь этот кошмар, и лишь папин перстень с янтарем, который она изредка доставала из тайника, служил тоненькой ниточкой, которая связывала с той прошлой счастливой жизнью. Он давал ей призрачную надежду, что весь этот ужас когда-нибудь закончится и за ночью обязательно наступит день. Самым страшным для девочки были не побои, голод и тяжелая работа, а унижение человека до скотского состояния. Узникам не позволяли с вечера и ночью ходить в туалет, который располагался на улице, ведро тоже не ставили. Люди пользовались алюминиевыми мисками, из которых утром выливали содержимое, обтирали их травой или краем одежды и получали в них же порцию баланды.

Роза хотела умереть и не ожидала ничего больше от жизни, которую и жизнью-то назвать было нельзя. Но в Небесной канцелярии на нее были другие планы: там взяли учетную карточку, на которой было написано «Данута Петраускене», и процесс пошел.

Данута не забыла добро и знала, что случилось с доктором и его семьей. Она налила в большую бутыль самогон, положила в мешок хороший шмат сала и позвала мужа на серьезный разговор. Родной брат мужа, Адольфас Петраускас, служил полицаем и охранял гетто.

– Делай, что хочешь, но семье доктора мы должны помочь. Иначе я не смогу жить спокойно! -сказала она Альгирдасу. Он с ней не спорил, ему, правда, не было особо дела до семьи доктора, евреев и политики. Альгирдас был простой крестьянин, но жену любил и был благодарен ей за сына. Да и долги он привык возвращать. И если Данута считает, что они должны доктору, то так тому и быть, отдадим!

Он пришел к брату домой, принес гостинцы. Выпили по стаканчику, посидели, поговорили о том, о сем. Но когда Адольфас услышал просьбу, то вскочил из-за стола и послал брата по всем известному адресу. Но Альгирдас не рассердился и по-прежнему настаивал, а брат кричал и обзывал его дураком, и это было еще самое хорошее слово из тех, что он произнес. Но после третьего стакана Адольфас слегка размяк и все же обещал попробовать.

На следующий день, когда в гетто было мало людей, почти всех угнали на работу, он подошел к Дине. Но говорить с ней было совершено бесполезно, она тронулись умом. Младшая девочка Рахиль стала плакать и цепляться за мать. Пацан тоже заревел, и на них начали обращать внимание другие полицаи. Адольфас отошел от греха подальше. Он хотел попробовать вывезти старших детей, Давида и Розу. По совету Дануты, он им сказал, что действует по поручению родственников. На следующий день, когда собирали узников на полевые работы, он спрятал Розу в мешок для картошки, а пацан вырвался и побежал к маме. Девчонку Адольфас вывез из гетто вместе с мусором, а за городом ее забрал Альгирдас и привез к себе домой. Когда ее увидела Данута, то лишилась дара речи, расплакалась и долго не могла успокоиться. Во что превратилась эта прежде ухоженная и благополучная барышня! Девочка тощая, грязная, изможденная, со вшами и чесоткой. Но самое страшное – это животный ужас, поселившийся в ее глазах…

Роза прожила в их доме до самого окончания войны. Ела она мало, коты у Дануты съедали гораздо больше, сыта была крошкой хлеба и глотком молока. Помощи от нее не было вовсе, но они и не ожидали ничего. Конечно, был большой риск в том, что они прятали ее в доме. Расстрелять могли всю семью, но соседи не выдали, а брат сам имел рыльце в пушку и боялся не только за них, но и за себя. На опушке леса Альгирдас выкопал землянку, там всегда был запас еды, воды и старый тулуп. Когда немцы и полицаи проводили рейды и облавы, Адольфас предупреждал их, и они успевали спрятать Розу. А Дина и ее младшая дочь Рахиль были уничтожены в октябре 1941 года вместе с 10 000 других узников. Их загнали в филиал каунасской каторжной тюрьмы, где и проходили расстрелы. Брат Давид был застрелен еще раньше, во время обхода немцами и полицаями территории гетто. Мальчик попытался защитить Дину, которую ногой ударил один из полицаев за то, что она не отвечает на вопросы, а только смотрит вдаль и раскачивается, как китайский болванчик. Ребенку выстрелили в голову, и он упал к ногам матери, залив ее своей кровью, а Дина даже не вздрогнула, а продолжила что-то бубнить себе под нос и раскачиваться…

А семью Дануты и Альгирдаса Бог хранил, возможно, потому что они смогли остаться людьми в это страшное для всех время.

Национально-освободительное движение

Война закончилась, и когда немцы ушли из Литвы, борьба за независимость страны усилилась. «Лесные братья» активизировали свою деятельность, направленную против Советского Союза. Но в леса ушли и полицаи, спасая свои шкуры от заслуженного наказания. Среди них был и Адольфас, брат Альгирдаса.

Партизанское движение в Литве насчитывало почти триста хорошо вооруженных и организованных групп, в состав которых входили около 100 тысяч человек, не считая сочувствующего местного населения. Бойцы сопротивления окрестили себя «Воины свободы». Возглавлял освободительную борьбу Йонас Жемайтис (псевдоним – Витаутас).

Йонас родился в Паланге и закончил Каунасское военное училище. Поступил в артиллерийскую школу Фонтебло во Франции. В 1945 году он вступил в ряды Армии свободной Литвы. Йонас прятался в землянке в глухом лесу. Сырость и холод подорвали его здоровье. Сестру Йонаса депортировали в Сибирь. А жена очень рано умерла и оставила пятилетнего сына Лаймутиса. За ребенком охотились сотрудники НКВД, и отцу крайне редко удавалось с ним повидаться: мальчика прятали в Каунасе преданные Жемайтису люди. Они вынуждены были постоянно перевозить малыша с одного места на другое.

На страницу:
1 из 2