Невидимая СВЯЗЬ

Я подпрыгнул, когда раздался звонок в дверь. «Прости, Вонючка, – прошептал я, прячась с ней на кухне. Роуз подошла к двери.

«Да», – крикнула Роуз через дверь.

«Полиция Флагстаффа, мэм», – отозвался мужчина, – «у нас чрезвычайная ситуация в области здравоохранения, и нам нужно обыскать все дома».

«Вы не принесёте сюда Эболу?», – сказала Роуз неустойчивым голосом, который не соответствовал ее характеру. Я улыбнулся. Сомневаюсь, что это сработает, но мне нравилась сама борьба.

«Нет, мэм. Мы пытаемся предотвратить вспышку».

«Я никого не впущу и никуда не уйду, – продолжала Роуз, – Эбола меня не достанет. Нет, сэр! Я слышала сводки новостей».

«Мэм, нам просто нужно проверить дом на предмет вашей безопасности».

«Я в безопасности», – зашипела Роуз, – «уходите».

«Я не могу этого сделать, мэм».

«А почему нет?» Это произнесла женщина по ту сторону двери. Сказано было громко и авторитетным тоном.

«Пожалуйста, вернитесь в свою машину, мэм».

«Нет, – продолжала женщина, – не сейчас, когда вы преследуете моего клиента. Могу я увидеть вашего начальника?»

«Ах, это чрезвычайная ситуация в области здравоохранения», – запнулся офицер, – «мы ожидаем от граждан сотрудничества».

«Я уверена, что это так, – продолжала женщина, – и я ожидаю, что вы будете следовать закону. Если моя клиентка не желает, чтобы вы обыскивали её дом, то для принуждения её к этому необходим ордер на обыск. Как сотрудник суда, я буду рада объяснить закон вашему начальнику, если это необходимо».

Моя улыбка стала шире. Я предположил, что женщина, которую я слышал, была Натали. Она излучала ту же силу, что и её мать. Надо же, она проигнорировала Роуз и все равно приехала.

Глава 7 – Сэм

«Мэм, это просто быстрый осмотр. Мы не будем рыться в ящиках, мы просто ищем двух человек», – умолял офицер.

«Я уверена, что ваши намерения благородны, офицер. Но это не делает их законными, – продолжала Натали, – вам потребуется ордер на обыск, как предписывает закон, и мой клиент подчинится. А до тех пор, я считаю, вам нужно покинуть частную территорию».

«Да, – крикнула Роуз, её оскаровское выступление всё ещё продолжалось, – и заберите с собой свою Эболу. Я не хочу, чтобы она находилась рядом с моим домом».

«Мы вернёмся, мэм», – сказал офицер, его голос удалялся. Через несколько мгновений дверь открылась, и я услышал шорох одежды, вероятно это были объятия.

«Тебе не следовало приходить, милая», – сказала Роуз, – «но я рада, что ты пришла».

«Что, чёрт возьми, происходит?» спросила Натали, – «соседние штаты задаются вопросом, почему ЦРУ позволяет людям покидать город, если он так опасен. Они подумывают о том, чтобы закрыть свои границы для всех, кто побывал во Флагстаффе».

«Нет никакой Эболы, – сказала Роуз, – они её выдумали. Они просто пытаются найти ребёнка». Я услышал, как они приближаются, и оставил Роуз сообщить эту новость про нас.

«Ну откуда ты знаешь?»

«Потому что ребёнок здесь, дорогая», – сказала Роуз. Я услышал, как Натали затаила дыхание.

«Что ты наделала, мама?» сказала Натали, её голос стал глубже, «зачем ты ввязалась в это?».

«Это» само нашло меня», – продолжала Роуз, направляя Натали на кухню. Вошла стройная женщина с короткими волосами цвета карамели, разделенными над левым глазом. У неё были умные ореховые глаза матери, но не было улыбки Роуз. В её щеках виднелись черты отца. К счастью, у неё был нос матери. Натали сделала шаг назад, Эбола всё ещё была у неё на уме.

«Привет, Натали», – сказал я, поднимаясь с Вонючкой на руках. Натали быстро посмотрела на Роуз и на меня.

«Мама?» спросила Натали с опаской.

«Ради бога, Натали, – сказала Роуз, – как ты думаешь, я бы пустила тебя сюда, если бы здесь свирепствовала Эбола?» Натали покачала головой, но не подошла. «Этот ребёнок особенный. Очень особенный. Мы думаем, что она нужна правительству, и мы не считаем, что для неё будет лучше уехать».

«Что? Разве её родители не должны сами решить?» Натали немного заикала: «А что правительство хочет от ребёнка?»

«Мы не знаем, кто её родители,» – ответил я, «Кстати, я Сэм.» Натали проигнорировала мою протянутую руку и обратилась к своей матери. Думаю, я был последним человеком в этом мире, с которым она хотела познакомиться. Она была одной из тех женщин, которые находят таких парней, как я, бесполезными и мешающими нормальной жизни. Моя защита сработала и в ответ она начала мне не нравиться. Так стало уже намного проще.

«Они вернутся, мама, – укоряла Натали, – на этот раз с ордером на обыск. Тебя привлекут к ответственности за препятствование расследованию. И за что?» Она махнула на нас рукой: «Люди, которых ты даже не знаешь». То, как она сказала «люди», причинило боль. Она могла бы заменить это на «подонки», и это звучало бы лучше. Вонючка не заслуживал того, чтобы её причисляли ко мне. Я расправил плечи и сбросил свою фальшивую улыбку. Натали была осуждающей сукой.

«Твои манеры нуждаются в улучшении, Натали», – сказала Роуз голосом учительницы. Взгляд её глаз заставил Натали задуматься. Я видела, как Натали обдумывает ответ, а затем отбрасывает его в сторону. У её матери была такая же манера поведения.

«Мне очень жаль», – спокойно сказала Натали, затем повернулась ко мне и повторила. В её глазах больше не было злости.

«Конечно», – заикаясь, простил я. Я не привык, чтобы женщина её уровня извинялась передо мной. Это высасывало из меня силы. «Я уверен, что наше присутствие застали вас врасплох», – добавил я в качестве отговорки для Натали. Она улыбнулась мне полуулыбкой, на что я ответил доброй улыбкой.

«Так-то лучше, – сказала Роуз, – почему бы вам не присесть, а я приготовлю нам всем чай». Натали села, как было велено, а я занял свое место, усадив Вонючку к себе на колени. Натали улыбнулась Вонючке, а Вонючка в ответ рассмеялась одним из своих фирменных задыхающихся смешков. Я видел, как улыбка Натали теряла свою фальшь, когда стали показываться новые зубы. Вонючка знал, как угодить толпе.

«Вонючка, это Натали», – сказал я, представляя их друг другу.

«Вонючка?» – усмехнулась Натали, – «что это за имя?». Я рассказал о первой встрече с Вонючкой, о мёртвой женщине и грязном подгузнике. Я опустил только невидимую связь, не зная, как это объяснить.

«Эта женщина, – сказала Натали, – могла украсть её, а теперь ты соучастник. Ты должен был немедленно доставить её в полицию».

«Поначалу я так и собирался сделать, – сказал я, потом замялся, – потом я узнал, какая она особенная. Не думаю, что правительство желает ей добра».

«Она всего лишь маленький ребенок, какой особенной она может быть?» спросила Натали, «она королевской крови или что-то в этом роде?» Я посмотрел на Роуз. Натали была её дочерью, и мне нужно было разрешение Роуз.

«Почувствуй, какая у неё мягкая кожа», – бесстрастно сказала Роуз. Натали протянула руку и осторожно взяла Вонючку за левую руку.

«Я сомневаюсь, что их интересует мягкая…» Выражение Натали сменилось выражением благоговения, когда Вонючка сблизилась с ней: «О Боже», – прошептала Натали. Её лицо изменилось на нечто очень красивое, когда её самовнушенные слабости исчезли. Я вспомнил слишком поздно, когда её глаза начали наливаться кровью. Я оттащил Вонючку, думая, что смогу прервать то, что, как я знал, она видела.

«Почему ты мне не сказал?» пролепетала Натали, в её словах сквозила боль, которую я слишком хорошо знал. Я встал.

«Мы будем в нашей комнате», – пробормотал я и повёл Вонючку в комнату для гостей. Я услышал начало криков Натали и попытку Роуз утешить её. Возможно, это был не лучший способ для Натали узнать о раке Роуз, но Вонючка считала, что ей нужно это увидеть. Мы с Вонючкой играли со свернутой парой носков. Ей нравилось пытаться засунуть их в рот, а я пыталсяпрепятствовать ей. Для неё это была замечательная игра. Я предпочитал её смех боли на кухне.

«Сэм», – мягко сказала Роуз. Я поднял голову и посмотрел в красные глаза. «Чай готов».

«Лучше, чтобы она знала», – сказал я. Роуз кивнула и молча вернулась на кухню. Я глубоко вздохнул и последовал за ней. Я подозревал, что это будет тихая чашка чая.

Как только я вошёл в кухню, мы с Вонючкой тут же очутились в объятиях Натали. Я стоял неподвижно, не понимая, как меня обнимают. Она держала меня достаточно долго, чтобы я расслабился, затем прошептала: «Я знаю, что ты тоже её любишь», и разорвала объятия. Я подумал об этом и понял, что Роуз мне действительно нравится. Мать, которую я хотел бы иметь. Вонючка улыбалась, и я мог поклясться, что видел гордость, спрятанную за её младенческими глазами. Она слишком много рассказывала Натали. Я поднял голову, возможно, покраснев ещё больше, чем хотелось бы. Натали улыбнулась и протянула руки. Я положил в них Вонючку и сел. Она заняла место рядом со мной и начала играть с Вонючкой, пока Роуз расставляла чай.

«Итак, – начала Роуз, – нам всё ещё нужен план».

«Им понадобится день или около того, чтобы найти сговорчивого судью», – добавила Натали, – «Обычно ни один судья не трогает такой широкий ордер, но их можно убедить и заявить о высшем благе, если это будет оспорено».

«А если я все же откажусь их впустить?» спросила Роуз.

«Они могут выломать дверь и арестовать тебя».

«Нам нужен транспорт, – сказал я, игнорируя то, что мы не могли изменить, – и как-то пробраться через блокпосты. Я бы хотел, чтобы Вонючка росла как нормальный ребенок».

«Она не нормальная», – указала Роуз на очевидное.

«Они проверяют каждую машину на каждой дороге, – сказала Натали, – поезда, самолеты, ничего не пропускают». Вонючка размахивала руками вверх-вниз, взволнованная игрой Натали. «Она точно счастливый ребенок».

«Она ни разу не пожаловалась, – добавила Роуз, – это даже пугает. Она просто улыбается и радуется всем вокруг, кроме тех случаев, когда она ест». Натали подняла брови: «Она очень напряжена, когда ест. Полная концентрация».

«Она ведёт себя так, будто умирает от голода», – добавил я. Натали кивнула и продолжила играть, вызывая ещё больше улыбок у Вонючки.

«Полицейская машина точно может проехать», – сказал я, размышляя вслух.

«Что?»

«Полицейская машина, – повторил я, – спрятаться как бы на виду и все такое. Мы могли бы проехать мимо контрольно-пропускных пунктов, если бы у нас была полицейская машина».

«И где же мы её возьмем?» спросила Роуз, – «шансов украсть её мало, и я сомневаюсь, что они сдают их в аренду».

«Мы могли бы одолжить одну», – сказала Натали, не поднимая глаз от улыбки Вонючки. Она была очарована её ухмылками и лихорадочно работала над тем, чтобы они продолжали появляться. Вонючка быстро привязалась к Натали. Такой мощный наркотик.

«И кто бы её одолжил?» спросил я.

«Полицейский, конечно», – добавила Натали с легким капризом. Она посмотрела на меня с ухмылкой, в которой не было ни капли осуждения. Она тоже играла со мной. Я одарил её заслуженной улыбкой и стал ждать объяснений.

«Мы впустим одного офицера для обыска дома», – объяснила Натали, – «мы позволим ему найти Вонючку». Пусть связь поработает за нас. Это было просто и, вероятно, наш единственный вариант. Мне не нравилось добавлять ещё одну связь, не зная долгосрочных последствий, но какой у нас был выбор. Натали была умна, хотя я не хотел признавать это вслух.

«А женатый офицер не подойдет?» спросил я. Моя ухмылка была лучше, чем у неё. Роуз засмеялась, а Натали протянула руку и шлепнула меня по колену. В её глазах появился блеск. У меня появилась новая подруга.

«Они носят перчатки», – сказала Роуз, пытаясь подавить смех, – «как мы заставим офицера потрогать Вонючку».

«Один из нас может потрогать полицейского, одновременно трогая Вонючку», – предложил я.

«Я могу это сделать, – предложила Натали, – это будет легко, если он мужчина, – улыбнулась она, – и холостой». Мне пришлось посмеяться над каламбурами, которые были брошены вокруг. Натали ухмыльнулась, и мы обменялись взглядами, когда Роуз добавила ухмылку. Вонючка подумала, что мы играем с ней, и сама начала смеяться. Это была очень приятная чашка чая.

«Мы должны сделать это до того, как они вернутся с ордером», – предложил я. Все кивнули. Наконец то у нас созрел план.

Глава 8 – Сэм

Роуз и Натали проговорили до самой ночи. Я оставил их, зная, что прежние слезы были только началом. Им нужно было побыть вместе, а я был третьим лишним. Они настояли на том, чтобы я оставил Вонючку и расслабился. Я нашёл радио в комнате для гостей и выбрал старую радиостанцию, чтобы послушать. Прошло совсем немного времени, прежде чем мои глаза закрылись, и я задремал, будучи полностью одетым.

«Сэм.» Я услышал, как Натали мягко зовёт меня по имени. Я понял, что это было не в первый раз. Открыв глаза, я увидел её у изголовья кровати, держащую на руках Вонючку. «Она скучает по тебе», – сказала Натали с теплотой, которой я не ожидал. Глаза Натали выглядели мечтательными, а её улыбка была более чем дружелюбной. Я чуть не оглянулся чтобы посмотреть, не предназначалась ли она кому-то другому.

«Конечно», – пролепетал я и протянул руки. Она осторожно, почти с любовью, положила Вонючку мне на руки. Я притянул Вонючку поближе. Натали засмеялась, выбегая из комнаты. Запах сильно ударил мне в нос. Я посмотрел вниз на то, что я посчитал серыми сточными водами, и увидел, что Вонючка улыбается мне.

«Цыплёнок!» крикнул я и снова смех. «Чёрт, Вонючка. Чем они тебя так накормили?» Я смахнул её с кровати и схватил её сумку. Адвокат только что обманул меня самым детским образом. Помывка займет какое то время, но детская месть была моей специальностью. Я дышал через нос и смеялся про себя, пока приводил в порядок канализационную задницу.

Затем я вернулся на кухню с чистым ребёнком в одной руке и грязным подгузником в другой. Роуз сдерживала ухмылку, а Натали откровенно смеялась. Я притворился, что бросаю грязный подгузник в Натали, которая на мгновение запаниковала, но бысто поняв, что это шутка, вернулась к своему смеху.

«Думаешь, я смешно выгляжу?» спросил я.

«Я знаю, что смешно», – возразила Натали. Роуз отвернулась, стараясь не обидеть меня смехом.

«Погоди, и тебе тоже придётся это делать», – зловеще сказал я, – «когда ты меньше всего будешь этого ожидать». Моя улыбка смягчила мой грозный вид, но я знал, что заставил её задуматься.

«Оно того стоило», – продолжала Натали, – «по крайней мере, она верна своему тёзке». Я приготовился выбросить подгузник в мусорное ведро под раковиной.

«Гараж», – сказала Роуз улыбаясь теперь в открытую. Это стоило того, чтобы увидеть, как эти двое улыбаются. За такую цену я мог бы стать предметом их шуток. Мы с Вонючкой отправились в гараж и избавились от мерзкого зверя.

«Нам действительно нужно поспать», – сказала Роуз.

«Кажется, я уже поспал», – прокомментировал я. Натали прикрыла рот, стараясь не добавлять шуток: «Но я могу занять диван», – предложил я.

«Нет, – не согласилась Натали, – ты был здесь первым. Спальня для тебя и Вонючки. Я всегда люблю спать с мамой». Роуз согласилась, запустив посудомоечную машину.

«Спокойной ночи», – сказала Роуз и наклонилась, чтобы поцеловать лоб Вонючки.

«Извини за это», – сказала Натали, когда её мама ушла. Её улыбка выдавала её сожаление. Я не расстроился. Мне следовало бы расстроиться, но мне нравилось, что она меня разыгрывает. Это было сделано в какой то сестринской манере.

«Я прощаю тебя… пока», – сказал я с лукавой ухмылкой. Натали кивнула, зная, что её ждет расплата.

«Вообще-то, я никогда не меняла подгузники», – сказала Натали, поднимаясь, – «может, ты покажешь мне это завтра».

«Конечно», – сказал я, – «но ты должна иметь свой собственный противогаз». И это вызвало у меня лёгкую усмешку, когда она вышла из кухни, пожелав мне спокойной ночи. Я ответил ей так приятно, как только мог. Для осуждающей суки она выглядела довольно хорошо в своих джинсах.

Меня снова разбудил запах кофе. Вонючки не было, вероятно, её развлекала Роуз. Как меня научили, я пошёл в ванную и привел себя в порядок, прежде чем зайти на кухню за кофе. Роуз и Вонючка улыбнулись мне. На столе меня уже ждала чашка с дымящимся кофе. Я мог бы привыкнуть к этому.

«Доброе утро», – сказал я, вспомнив о своих манерах.

«Доброе утро, Сэм, – ответила Роуз, – Натали скоро будет с нами. Она спит допоздна, когда нет будильника». Я кивнул, отпив немного кофе, согревая руки и рот.

«У вас обеих, всё хорошо?» спросил я, любопытствуя, как всё сложилось.

«Хорошо, как и следовало ожидать», – ответила Роуз, – «Я должна поблагодарить за это Вонючку. Я понятия не имела, как я ей скажу. Может быть, я и не собиралась – не знаю. Так будет лучше. Теперь я это знаю».

«Я думала, у тебя, как у учителя, есть все ответы», – пошутила я.

«Если кто нибудь тебе такое скажет, то знай, что не преподает, – хмыкнула Роуз, – мы просто должны быть умнее учеников. Иногда нам это даже не удается».

«Жаль, что я не встретил тебя много лет назад», – признался я.

«Возможно, ты встретил кого-то вроде меня, – сказала Роуз, – просто ты не был готов».

«У Вонючки есть способ сделать человека решительным», – сказал я, – «она снимает все барьеры и позволяет тебе увидеть свой потенциал».

«Мы до сих пор не знаем, насколько это реально», – сказала Роуз, – «есть препараты, которые убеждают людей, что они могут летать».

«Верно», – согласился я, – «и есть лекарства, которые лечат болезни».

«Я очень надеюсь, что она – хороший наркотик», – сказала Роуз и погладила Вонючку по спине, та улыбнулась, наслаждаясь вниманием, как она всегда делала.

«Доброе утро», – ярко сказала Натали. На ней было летнее платье, и она выглядела потрясающе. Она быстро повернулась, демонстрируя его. «Думаешь, устоит передо мной самый лучший во Флагстаффе?»

«Ни за что на свете», – сказал я с большим благоговением, чем собирался. Роуз подавила смех от моего неожиданного тона. Я быстро взял себя в руки. «Я думал, вы, адвокаты, все в костюмах и галстуках».

«Только когда мы ведем тебя в суд и отбираем твои сбережения», – сказала Натали, не упуская ни секунды. Я не думаю, что она заметила мою кратковременную потерю контроля.

«Ты хочешь сделать это до завтрака?» сказал я, мой желудок заурчал.

«Ну что ты, сегодня же воскресенье», – сказала Натали. Увидев мой пустой взгляд, она продолжила. «Воскресенье – день блинов в семье Уильямов». Я посмотрел на Роуз, которая быстро протянула мне Вонючку. Я видел, что она забыла и считала себя виноватой.

«Блинчики звучат неплохо», – сказала я. Натали положительно покачала головой, улыбаясь.

«Тогда ты можешь мне помочь», – объявила Роуз. Мне чего-то не хватало в прошлых блинных днях. Сидеть на заднице и комментировать, должно быть не одобрялось. Я передал Вонючку ухмыляющейся Натали и стал помощницей на кухне.

Мне нравилось наблюдать, как Натали играет с Вонючкой, пока мы едим. Вонючка отчаянно пытался попробовать сироп. Натали, казалось удавалось довольно легко отвлекати её от еды, просто щекоча и немного подтрясывая к верху. Похоже, ей это нравилось не меньше, чем Вонючке. После еды я помыл посуду, а дамы покормили маленький человеческий мусор. Мы привели наш план в действие после того, как Вонючка был накормлена.

Я наблюдал из угла окна, как Натали прислонилась к полицейской машине, разговаривая с офицером, который следил за нашим домом. Я полагал, что они следили за нами, потому что мы отказались впускать их для обыска. Я говорил себе, что наблюдаю, чтобы увидеть, удастся ли ей это, но мой взгляд остановился на едва заметных изгибах её задней части. Цветочное платье красиво струилось вместе с её движениями. На мгновение я пожалел, что я не офицер. Я знал ещё до того, как открылась дверь машины, что она убедит его.