Оплодотворитель

Дементий Толли

Оплодотворитель

Глава 1. Суд

«Встать! Суд идёт!» обыденно и негромко произнесла судебный секретарь – молодая, но уже пышнотелая, хотя ещё и незамужняя двадцати восьмилетняя женщина с ярким маникюром на холёных чуть полноватых пальцах. Все присутствующие в зале судебных заседаний неохотно по обязанности шумно встали; и в зал к своему рабочему месту неторопливо прошествовала в чёрной мантии судья – тоже женщина сорока с небольшим лет, среднего роста, светловолосая, с хорошей осанкой и высокой грудью. Лицо судьи своими правильными чертами снежной королевы выражало полную отстранённость от всей окружающей среды. «Прошу садиться» – произнесла она, и далее объявила о предстоящем действе: «Слушается гражданское дело об отказе от признания отцовства и выплаты алиментов». Истец по делу – гражданка Суетина Полина Александровна; ответчик – гражданин Муромский Родослав Иванович».; интересы ответчика представляет адвокат Рубик Ида Марковна; председательствующий судья – Тихомирова Анна Павловна; секретарь – Зинчук Ольга Трофимовна. Судебное заседание открыто!». Последнее слово вступительной речи судья сопроводила ударом деревянного молоточка по деревянной же наковаленке, извлекая неприятный резкий режущий ухо звук.

– Слово предоставляется истцу. Изложите пожалуйста обстоятельства дела и основания для иска.

– Ваша Честь, я и ответчик состояли, пусть и в кратковременном, но в гражданском браке. На этот счёт могут быть даны заявления свидетелей. Как все нормальные женщины, я хотела ребёнка и вскоре после начала наших отношений наступила беременность. Разумеется, я отдавала себе отчёт в том, что Муромский, узнав о беременности, скорее всего, не захочет продолжить нашу совместную жизнь. Но, чтобы отказаться от своего отцовства и материальной помощи матери его ребёнка – такого я от него не ожидала, хотя и допускала, а потому предприняла кое-какие меры, а именно – мне показалось разумным заказать, на всякий случай, генетическую экспертизу, для которой, как выяснилось, достаточно было представить образец волос. В результате экспертизы установлено биологическое отцовство по отношению к моему сыну мужчины, которому принадлежал волос. Поэтому я хочу добиться от него положенных мне по закону алиментов.

– Спасибо. Ответчик встаньте! Вам понятна суть иска?

– Да, понятна, Ваша Честь.

Анна Павловна, обращаясь к ответчику с обязательным процессуальным вопросом, впервые взглянула на него с профессиональным вниманием. Перед её взором стоял весьма и весьма интересный мужчина. На вид этому мужчине можно было дать сорок, или чуть больше лет, хотя по документам ему уже следовал пятьдесят шестой год. Муромский был высокого роста, при этом, в отличие от многих его ровесников, не тучен; но, в то же время, и не тощ, не сутул, что свойственно многим высоким людям. Напротив, фигура его в летней рубашке с короткими рукавами являла пример стати и природной силы. Кратких мгновений, пока он вставал и отвечал на первый вопрос судьи, оказалось достаточно, чтобы она успела разглядеть: приметно выступающие крупные вены на предплечьях и кистях Муромского, ярко свидетельствующие о мощи сердечно-сосудистой системы; сильные руки с внушительными, но не гипертрофированными бицепсами, рельефно проступающие сквозь тонкую ткань рубашки развитые мышцы на широкой груди, крупный, но не угловатый подбородок с ямочкой, густые прямые с лёгким надломом ближе к вискам брови над прямым выразительным носом. «Породистый самец!» – мелькнула у неё первая оценочная мысль – Такие в старину гренадёрами в гвардии служили.»

– Вы согласны с заявленными основаниями для иска?

– Частично согласен. Я признаю своё биологическое отцовство, но отвергаю право истца на алименты.

– Ваша Честь, позвольте мне пояснить противоречивый ответ моего доверителя – вступила в диалог с судьёй адвокат.

– Пожалуйста, Ида Марковна.

– Благодарю Вас. Но, прежде всего, я хотела бы подчеркнуть весьма благородный жест моего клиента – господина Муромского. Вы, безусловно, Ваша Честь, не могли не обратить внимание, на то место в выступлении истца, где, говоря о генетической экспертизе, она сказала, что биологическое отцовство установлено в отношении мужчины, чей волос был представлен на экспертизу, но принадлежность которого Муромскому ещё только предстояло бы доказать! Однако, мой клиент не стал пользоваться процессуальной слабостью истицы и отцовство таки признал! Что же касается противоречивого отказа от выплаты алиментов, то он мотивирован совершенно другим обстоятельством, а именно – невозможностью дачи согласия, поскольку этот факт создал бы прецедент для тысячи шестисот семидесяти семи женщин, родивших в разное время своих детей от Муромского Родослава Ивановича.

Последняя фраза адвоката произвела на всех присутствующих в зале судебных заседаний такое впечатление, как если бы вдруг в этом зале провалился бы пол; и участники процесса оказались бы в подполье живы, вполне здоровы, но в нелепых позах с красноречивыми гримасами на физиономиях – с отвисшими нижними челюстями и с выпученными, будто от базедовой болезни, глазами. Только ответчик Муромский оставался внешне совершенно неизменным, разве что, несколько склонив волнистоволосую голову, стал смотреть куда-то в направлении плинтуса.

В близком к шоку состоянии, сейчас пребывала и судья. Да, и не удивительно – ведь ни с чем подобным в юридической практике не только судья Тихомирова А.П., но и все её коллеги до сих пор не сталкивались. Наконец, после длительного замешательства, она взяла себя в руки и, чуть запинаясь, обратилась к адвокату Рубик И.М.

– Послушайте, уважаемая Ида Марковна, Вы продекларировали здесь сейчас такое заявление, которое… Вы же понимаете такие вещи в суде голословно…

– Простите, Ваша Честь, я, разумеется, всё понимаю. Признаться, я и сама до определённого момента не могла поверить в это невероятное обстоятельство, пока мой клиент ни предоставил мне вот эти документы. Ознакомьтесь, пожалуйста.

Ида Марковна подошла к судье и положила перед ней на стол три толстых скоросшивателя с жесткими картонными крышками, на каждом из которых от руки алым, напоминающим кровь фломастером, была сделана крупными буквами надпись в две строки. В первой строке было написано: «Контракты на оплодотворение». Во второй строке – два четырёхзначных числа через тире, означавшие, судя по всему, период времени в годах, в течение которого составлялись данные контракты. Анна Павловна, всё ещё будучи под впечатлением от услышанного об ответчике, но уже с изрядной примесью заинтригованности, открыла одну из папок и её цепким глазам, привыкшим вычитывать деловые бумаги, открыл своё интимное содержание совершенно из ряда вон выходящий документ, который, как впрочем и все остальные аналогичные подшитые в скоросшивателях документы, представлял из себя размноженный на копировальном аппарате текст с неизменяемой его частью и с вписанными в пробелы от руки данными женщин.

Поскольку читатель имеет полное право на удовлетворение своего любопытства, приводим здесь содержательную часть первого из тысячи шестисот семидесяти семи контрактов.

КОНТРАКТ НА ОПЛОДОТВОРЕНИЕ

Я, Муромский Родослав Иванович (паспорт серии ВВ-237 №667788), именуемый в дальнейшем «Оплодотворитель», с одной стороны и Смарагдова Надежда Игоревна (паспорт серии ВА-116 №455637), именуемая в дальнейшем «Роженица», с другой стороны и, вместе в дальнейшем именуемые «Стороны», при полном добровольном согласии, заключили между собой настоящий контракт (далее по тексту «Контракт») о нижеследующем:

ПРЕДМЕТ КОНТРАКТА:

1.1. Роженица возлагает на Оплодотворителя, а Оплодотворитель принимает на себя обязательство вступить с Роженицей в интимные (половые) отношения с целью её оплодотворения естественно-физиологическим путём и зачатия генетически здорового по мужской линии ребёнка. При этом:

1.1.1. Интенсивность отношений устанавливается на уровне не менее двух интимных свиданий в неделю.

2.СРОК ДЕЙСТВИЯ КОНТРАКТА:

2.1. Контракт имеет силу до момента возникновения признака беременности, но не более шестидесяти календарных дней с момента вступления в силу Контракта.

2.2.В том случае, если в оговорённый в п.п.2.1. Контракта максимальный срок, факт оплодотворения не состоялся, действия контракта может быть продлено исключительно по обоюдному согласию Сторон;

3.ПРАВОВЫЕ УСЛОВИЯ РЕАЛИЗАЦИИ КОНТРАКТА:

3.1. Обязательства Оплодотворителя по Контракту вступают в силу только при наличии у Роженицы медицинский заключений об отсутствии у неё наследственных и венерических заболеваний, а также синдрома приобретённого иммунодефицита (СПИД), полученных не ранее, чем за семь календарных дней до момента вступления в силу обязательств Оплодотворителя по Контракту;

3.2. В целях подтверждения своего генетического здоровья, а также отсутствия у него СПИД и венерических заболеваний Оплодотворитель предъявляет Роженице соответствующие медицинские заключения, полученные не ранее, чем за шестьдесят календарных дней до момента вступления в силу Контракта;

3.3. Роженица признаёт за Оплодотворителем право на заключение аналогичных контрактов с третьими лицами в период действия Контракта;

3.4. В целях гарантированного зачатия от Оплодотворителя в период действия Контракта Роженица воздерживается от половых контактов с третьими лицами;

3.5. В период действия Контракта Стороны полностью воздерживаются от употребления алкогольных напитков;

3.6. По факту рождения ребёнка Роженица не будет преследовать Оплодотворителя ни в физической, ни в судебной форме с целью принуждения к воспомоществованию в содержании, воспитании, образовании и в исполнении иных родительских функций в отношении рождённого от Оплодотворителя ребёнка;

3.7. Оплодотворитель не вправе заявлять какие-либо права в отношении рождённого от него ребёнка на основании биологического отцовства;

3.8. Исполнение обязанности по Контракту Оплодотворителем не обуславливается оплатой в той, или иной форме. При этом:

3.8.1. Роженица обязана нести в той, или иной форме столовые расходы для восстановления биоресурсов организма Оплодотворителя, израсходованных в процессе исполнения им обязанностей по Контракту;

3.8.2. По истечении срока действия Контракта Роженица вправе выплатить Оплодотворителю денежное вознаграждение в размере, определяемом исключительно по усмотрению Роженицы.

Контракт составлен Сторонами, находящимися в ясном уме и твёрдой памяти, и подписан собственноручно!

В конце контракта стояли и подписи контрактантов. Судья бегло читала страницу за страницей этого и других аналогичных контрактов, непроизвольно, впрочем, время от времени поднимая глаза на Муромского Р.И. и неизменно встречая устремлённый на неё, как ей показалось, внимательный до наглости взгляд ответчика. Судья читала контракты на оплодотворение, подписанные, как следовало из заключительных фраз, людьми, находившимися в ясном уме и твёрдой памяти, и её взращённый юстицией, изощрённый в юридической казуистике разум отказывался принимать все эти документы за реальность…

Глава 2. Тридцать лет назад.

Род Муромский, кандидат в мастера спорта по самбо, поймал спарринг-партнёра на свой излюбленный удушающий приём и после непродолжительного удержания, услышав серию ударов кистью соперника по ковру, расцепил железный захват, встал, и вполне удовольствовавшись тренировкой, помог подняться товарищу. Теперь в душ, переодеться и на свидание к Людочке…

Уже на подходе к душевой Муромского остановил помощник Главного тренера Шмаков.

– Постой-ка Род. Как помоешься, подойди сразу к Кузьмичу.

– Слушай, Шмаков, я и так уже к подруге опаздываю. Может, я завтра зайду?

– Нет! Кузьмич говорил, что дело у него серьёзное! А подруге позвони, предупреди, какие проблемы, а не дозвонишься – и так подождёт пол часика твоя подруга! Никуда не денется!

***

Муромский, соблюдая правила, постучал в дверь и, услышав хриплое «Входите», вошел в кабинет Главного тренера. Никита Кузьмич Колядка – легендарный борец-вольник, завоевавший в своей спортивной молодости множество чемпионских титулов, давно уже ушедший на тренерскую работу, а теперь вот получивший заслуженную синекуру, сидел в солидном кожаном кресле с высокой спинкой за письменным столом классического дизайна с чистой, как футбольное поле перед матчем, столешницей, на которой сиротливо покоился единственный рабочий аксессуар – кнопочный телефон цвета слоновой кости. Колядка был, как обычно, с сигарой в руках, которую он, правда, в этот момент не курил, а крутил в крупных тронутых артритом пальцах.

Многим подопечным спортсменам было известно, что Никита Кузьмич с молодости до вполне зрелых лет был, практически, непьющим и не знавшим вкуса табачного дыма человеком, но неожиданно для всех, да и для себя самого мало по малу ставшим страстным обожателем гаванских сигар, уступив однажды в приватной компании настойчивым предложениям попробовать «гавану» с кофе по – турецки.

За приставным столиком, заложив ногу на ногу, с удобством восседала молодая стройная женщина с короткими стриженными «под мальчика» крашеными в какой-то невероятно красивый цвет волосами и притягивающими взгляд бёдрами, выигрышно подчёркнутыми облегающей юбочкой из тонкой чёрной ткани.

– Здравствуйте! Вызывали, Никита Кузьмич?

– Привет, Род! Проходи, присаживайся. Вот, познакомься: Виктория Леонидовна Гессер – учёный генетик, кандидат наук. Сфера деятельности Виктории Леонидовны – здоровье, природа болезней. Так, что прошу любить и жаловать!

Пока Главный тренер произносил свои вводные слова, Муромский совершенно естественным образом смотрел на привлекательную женщину, которая отвечала ему таким же пристальным взглядом больших рыже-карих глаз, опушенных длинными без лукавой косметики ресницами.

– Рад знакомству. Наверное, предметы научных интересов Виктории Леонидовны весьма важны, однако какое это всё может иметь отношение, собственно, ко мне – не понимаю. Здоровьем папа с мамой не обделили, болезни, слава Богу, пока приставать боятся.

– Видите ли, Родослав Иванович…

– Можно Родослав, или ещё проще – Род – прервал кандидата наук Муромский.

– Хорошо. Видите ли, Родослав, генетика наука ещё в юном возрасте и, несмотря на стремительное развитие, многое познать только предстоит. К одному из актуальных направлений генетики относится тема моей докторской диссертации. Чтобы не утомлять вас специальной терминологией скажу только, что мне для соответствующих исследований требуются несколько типических групп людей, отражающих возрастные, включая патологические изменения, обусловленные наличием, или отсутствием отклонений от базового генотипа. Для подобных целей существуют определённые методики выявления и подбора участников исследований, которые, в частности, мне помогли найти вас.

– Простите, Виктория Леонидовна, но ведь участие в подобных исследованиях дело добровольное, кажется.

– Ну, конечно, разумеется добровольное! Тем не менее довольно весомо оплачиваемое из бюджета «НИИГиГ». К тому же полагаю вам – образованному и разностороннему человеку это должно же быть просто интересно.

– Да уж! Вы меня заинтриговали. А что, кстати, означает ниигиг?

–«НИИГиГ» – это «Научно-исследовательский институт генетики и геронтологии»…

***

Вика Стародубцева единственная дочь своих родителей: отца – врача-терапевта центральной городской поликлиники Леонида Петровича Стародубцева и мамы – учителя русского языка и литературы была круглой отличницей в школе; серьёзно увлекалась художественной гимнастикой, получив первый взрослый разряд уже к пятому классу; с удовольствием занималась популярными в молодёжной среде танцами. При этом девочкой она росла серьёзной ответственной и целеустремленной. Главной же целью в жизни она считала не удачное замужество, нет, хотя важность этого для любой нормальной женщины Вика не отрицала. Единственной настоящей неизменной целью жизни Виктории Стародубцевой уже с двенадцати лет стала мечта стать учёным – генетиком, поэтому приоритеты интересов у неё оказались выстроены по строгой иерархии: предпочтение и максимум времени – тому, что могло приблизить её к будущей профессии, всему остальному – необходимый минимум, как сама Виктория формулировала, ради гармонического развития личности. Разумное кредо позволило девушке закончить с золотой медалью школу; успешно поступить на очное отделение биофака престижнейшего университета; закончить его с «красным» дипломом и без перерыва продолжить движение к своей заветной цели, став аспирантом на кафедре генетики; а уже через полтора года блестяще защитить кандидатскую диссертацию и получить должность старшего научного сотрудника в одной из лабораторий «НИИГиГ» – института, находившегося, по неоспоримому мнению авторитетного научного сообщества, на переднем крае отечественной генетики. Вскоре на молодую талантливую и необыкновенно привлекательную сотрудницу обратил пристальное внимание заведующий лабораторией доктор биологических наук, ставший к своим тридцати восьми годам генетиком с именем, известным по многим публикациям в специальной и научно-популярной литературе, Эдуард Николаевич Гессер. Относительно непродолжительные сугубо рабочие контакты между завлабом и энергичным перспективным кандидатом наук привели к тому, что однажды в кабинете Эдуарда Николаевича между ними произошел вот такой заурядно начавшийся диалог:

– Здравствуйте, Эдуард Николаевич! Вы хотели меня видеть?

– Да, да… Проходите, присаживайтесь пожалуйста.

Вика направилась к одному из стульев у приставного стола.

– Нет, нет! Лучше вот сюда, пожалуйста – предупредил её завлаб, вставая со своего кресла, и показывая рукой на кожаный диван, шоколадного цвета на хромированных ножках. Кандидат наук присела на край дивана, поправила чёрную юбочку и, выражая готовность внимать речи уважаемого начальника и научного руководителя, произнесла:

– Слушаю Вас.

Выйдя из-за своего начальственного стола, Эдуард Николаевич остановился у его боковины и, отчего-то опираясь рукой о столешницу, продолжил диалог.

– Видите ли, Виктория Леонидовна… э-э-э…, хотите кофе?

– Спасибо, не откажусь.

Завлаб нажал кнопку связи с секретарём и попросил сделать две чашки кофе.

– Подозреваю, Вам Эдуард Николаевич интересно как проходит последний эксперимент?

– Да, собственно… э-э-э…

– Ну, пока всё идёт по плану. Никаких неожиданностей. Все мыши экспериментальной группы живы и вполне здоровы.

– Что, Вы сказали? Живы? Это славно, это просто замечательно! А, вот и кофе! Спасибо Валентина Сергеевна.

Несменяемая секретарь заведующего лабораторией, переходившая по наследству от предшественников на этой должности к их последователям со дня основания «НИИГиГ», вкатила в кабинет шефа стеклянный сервировочный столик с двумя чашками, кофейником, маленьким изящным молочником со сливками и вазочкой восточных сладостей. Довольно грациозно, несмотря на заметную полноту, переместила эту аппетитную инсталляцию к дивану и, не обронив ни слова, вышла.

– Так о чём же Вы всё-таки на самом деле хотели поговорить?

– Видите ли, дело в том, что… Наш с Вами эксперимент очень важен с точки зрения… Простите меня. Я, наверное, кажусь Вам странным, допускаю даже нелепым, возможно, Вы меня считаете и старым…

– Извините, Эдуард Николаевич, я не понимаю. Вы о чём?

– Дело в том, Виктория Леонидовна, что с тех пор, как Вы появились у нас в лаборатории… Знаете, я человек, для которого наука всегда была единственным смыслом жизни, вдруг понял своё заблуждение. После нашего с Вами знакомства я осознал, что раньше моё мировосприятие было плоским. А мир, в действительности, многомерен… Конечно же, этот кабинет, разумеется, не лучшее место для подобных объяснений, и вообще всё это можно рассматривать, как использование служебного положения в личных целях, но, поверьте, как-то иначе я бы ничего себе не позволил и не решился бы признаться…

После этих сумбурных слов завлаб замолчал и стал смотреть не на Вику, а куда-то вниз и в сторону. Возникшую паузу прервала старший научный сотрудник.

– В чём же признаться, милый Эдуард Николаевич?

– Да в том, что я люблю Вас!

Выдавив из тайных глубин своей души признание, фанатик науки взглянул смело на Вику и увидел, что она сидела, прикрыв руками лицо. Он порывисто подошел к дивану, встал на колени у ног обожаемой женщины и, осторожно обхватив её тонкие запястья, произнёс, наконец, самые главные в жизни настоящего мужчины слова: «Виктория Леонидовна, я люблю Вас! Я не представляю теперь свою дальнейшую жизнь без Вас! Прошу Вас станьте моей женой!». Открыться в своих чувствах Эдуард Николаевич решил только потому, что уже не мог бороться с душевной мукой, прекрасно отдавая себе отчёт в ничтожной перспективности обнаружить со стороны Вики движение навстречу. Однако, произошёл тот самый редкий случай, когда, как говориться, людей сводит Бог. Признательные слова генетика, как семена на плодородную землю, легли на сердце Вики, которая, чуть ли ни с первого личного знакомства с завлабом, испытывала по отношению к нему не только пиетет, как к авторитетному учёному, но и отчётливо чувствовала волны его какого-то особого мужского обаяния. Не удивительно поэтому, что Вика Стародубцева стала Викторией Гессер.

Молодожены были безмерно счастливы. Взаимная любовь окрыляла их, и они уже будто и не ходили по земле, как обычные люди от дела к делу с неизбывной ношей забот, а летали в зачарованном мире, наполненном светом и радостью, слегка лишь касаясь напоминающих всё же о себе прозаических необходимостей, которые, однако, не в состоянии были хоть чуть омрачить душевный праздник влюблённых, но напротив становились только источником новых восхитительных красок в палитре их жизни.

Увы, безмятежное счастье четы Гессер продолжалось не долго! Всего несколько мгновений ужасной аварии на дороге изменило всё! После того, как новенькая «Волга», за рулём которой сидел Эдуард Николаевич, уходя от столкновения с «подрезавшей» её машиной, резко вильнула вправо, правое колесо зарылось и увязло в песке плохо укреплённой щебнем обочины. «Волга», несколько раз перевернувшись через крышу, упала под откос высокой на этом участке шоссе насыпи. Вику, полулежавшую с вытянутыми ногами на заднем сиденье, выбросило из салона машины. Придя в себя после недолгого беспамятства, она увидела страшную картину: их семейное авто лежало кверху колёсами с мятыми открытыми дверями, а на водительском месте – муж в невероятном жутком положении вниз окровавленной головой. Превозмогая боль в рёбрах, на подкашивающихся ногах Вика подбрела к искорёженной машине, протиснулась внутрь и, прижав чуткие пальцы к сонной артерии, поняла – самое страшное не случилось! Она почувствовала слабый пульс, муж был жив…

***

Операция закончилась и теперь профессору Игорю Михайловичу Кутицыну – заведующему отделением спино-мозговой травмы, опытнейшему хирургу и старому другу семьи Стародубцевых предстояла морально тяжелая задача – рассказать Вике, бывшей для него в течение многих прошедших лет Викусей –дочерью лучшего друга и почти, что племянницей, о неутешительных итогах операции.

Предупредившую о своём визите Вику, Игорь Михайлович встретил в большом входном холле больницы и предложил ей пройти с ним в его рабочий кабинет, но та отказалась и, глядя на него широко открытыми полными страха и надежды глазами спросила:

– Игорь Михайлович, скажите только одно. Он будет жить?

Хирург ответил не сразу. Он опустил голову с шапкой всё ещё густых, но давно уже поседевших волос и, по-отцовски приобняв страдающую молодую цветущую женщину, молча слегка прижал её к груди.

– Ну, что же вы молчите? Ответьте же мне! Эдуард будет жить?

– Да, жизнь Эдуарда Николаевича в неопасности, но…

– Что значит но?

Вика решительно отстранилась от профессора.

– Прошу вас, пожалуйста, говорите всё как есть!

– Виктория, девочка моя. У Эдуарда двойной перелом поясничьного отдела позвоночника с разрывами спинного мозга, а из этого факта неизбежно следует необратимая пожизненная парализация нижней части тела. Мне очень жаль, но пока медицина в таких случаях бессильна.

При этих словах у Виктории Леонидовны затуманился взгляд; у неё подкосились ноги; и, если бы профессор не успел бы вовремя поддержать терявшую сознание Вику и посадить её на один из стульев, стоявших вдоль стен, она наверняка упала бы на пол.

– Викуся, девочка моя, что с тобой? Эй кто-нибудь принесите воды. Женщине плохо!

К счастью обморок оказался не глубоким. Вика пришла в себя. От стакана воды, предложенного ей медсестрой, она отказалась, покачав отрицательно головой; взглянула на сидевшего рядом Игоря Михайловича полным тоски и обиды взглядом; прикрыла своё лицо ладонями; наклонилась к коленям и, более не сдерживая нахлынувших переживаний, не заплакала – зарыдала громко с подвываньем по – вдовьи. Профессор Кутицын утешал свою названную племянницу как мог.