Избранные. Морская и романтическая фантастика

Девушка уже намного опередила остальных хайдэ нюэ, превратив свое ремесло в искусство. Старухи строго следовали ритуалам, заглушавшим слишком громкий голос океана, но Алит всегда было интересно, о чем может поведать стихия, если дать ей волю.

Костю тоже привлекали загадки моря. Девушка улыбнулась, вспомнив его счастливое лицо, которое у него было, когда они вместе исследовали прибрежные воды. Почему бы не помочь ему, прояснить темные места теории видов Нереиды? Океан должен знать ответы, надо лишь спросить.

Алит кивнула себе и пробежалась руками по «струнам» в сверкающем море света и звуков. На этот раз придется зайти дальше, чем обычно.

Одинокая фигура девушки в промокшем до нитки платье, возвышалась в полосе прибоя. Её черные волосы ниспадали до пояса, там волны подхватывали их в свои соленые ладони и пытались вплести в пряди зеленые водоросли. С низкого неба сыпал серый дождь.

– Мы на карантине, – объявил Дмитрий Погожин.

Изображение его лица на экране слегка мерцало: связь была нестабильной из-за непогоды.

Михаил обвел взглядом коллег и задал вопрос, волновавший всех присутствовавших:

– Надолго?

– До получения новых указаний, – неопределенно ответил начальник экспедиции. – В общем-то, – почесал он затылок, – я сам не знаю. С Поляриса отправили транспорт с новейшим оборудованием. Хотят проверить данные наших детекторов. Если подтвердится, что следы М-излучения здесь старше, чем на Земле, то… будем надеяться, что не подтвердится, – как-то криво завернул конец предложения шеф.

– Давай, Дима, договаривай, – подбодрила его Светлана, микробиолог.

– Вместе с транспортом к нам летит крейсер «Настойчивый».

– О как, – выдал в пространство Михаил.

– Через сколько они тут будут? – уточнил Константин.

– День или два. Ребята, мы тут с вами все взрослые и должны понимать, что риск – огромный. Катастрофа пятисотлетней давности не должна повториться. Если источник М-излучения находится на Нереиде, он должен быть уничтожен. В общем, из лагеря не выезжайте. В случае отдельной эвакуации из города старшим назначаю Михаила Борового. Всем всё понятно? Тогда до связи, – отключился.

– Черт меня дернул проверить М-спектр, – пробормотал себе под нос инженер.

– Черт меня дернул пересказывать местные придания, – в тон ему вторил Константин.

Подавленные свалившимися новостями, ученые некоторое время молчали.

– И что теперь? – неизвестно кого спросила затем Светлана.

– Даже если источник был здесь пятьсот лет назад, теперь его наверняка уже давно нет, – высказал мнение Михаил. – Проведут сканирование, ничего не найдут, да улетят.

– Ты прав, – кивнул Константин. – Я пойду разберу свои записи, – добавил он. – Раз уж время появилось.

Выходя из комнаты, он поймал понимающий взгляд Михаила. Судя по всему, останавливать друга тот не собирался.

– Будь на связи, – долетела до экзобиолога негромкая реплика Борового.

Лодка была практически полностью загружена. По просьбе Константина инженер ещё вчера установил на неё прямоточный гидродвигатель, хранившийся в законсервированном виде на портовом складе. Теперь до острова Чжан Ю можно было добраться всего за три часа.

Ученый закинул рюкзак с инструментами под скамью, отвязал линь, запрыгнул на борт, оттолкнулся веслом от причала и включил мотор. Вся эта история с карантином задержала его уже на полдня, Константин не хотел терять больше ни минуты. Через два с половиной часа, когда впереди, в серой пелене дождя, проступила Лю Тоу, зеленая вершина острова Чжан Ю, Константин услышал голос Алит. По крайней мере, так ему показалось.

«Теперь мы всегда будем вместе». Что бы это значило? Экзобиолог повертел головой вокруг, не увидел ничего необычного и, пожав плечами, продолжил путь.

Алит Мэй уткнулась лицом в грудь Кости и поплотнее завернулась в его куртку. Ученый нес её на руках до поселка, девушка настолько замерзла, что с трудом могла двигаться.

– Дурочка, – беззлобно ругал её экзобиолог. – А если бы я ещё дольше задержался?

Странно, но Алит было даже приятно, что он так её назвал. Она со слабой улыбкой смотрела на его мокрые от дождя скулы, на светлые волосы и сдвинутые брови. Ей захотелось коснуться пальцами его губ, но предательская рука не желала подниматься. Ну и ладно. Достаточно уже того, что он так крепко её обнимает.

В хижине было сухо, но прохладно. Костя насыпал в стальной горшок древесный уголь, разжег его и придвинул сей нехитрый обогреватель поближе к закутанной в одеяла Алит.

– Что это с Чен Ши? – спросил он между делом. – Лежит на спине, с блаженной улыбкой на лице, ни на что не реагирует…

– Они сейчас все такие, – негромко пробормотала девушка. – Слушают сердце моря.

– Очередной местный ритуал?

– Если бы, – усмехнулась Алит. – Из-за чего ты задержался?

– Дурацкая история. В городе нашли следы древнего излучения, которое сгубило большую часть человечества. Вообще-то такие следы есть во всех колониях, кроме Поляриса. Только на Нереиде они оказались самыми старыми из известных.

– Старые следы… хм…

– Что?

– Знаешь, почему рыбы в наших морях такие разные?

– Ты имеешь в виду многообразие видов? – уточнил экзобиолог. – Я пока не продвинулся в этом вопросе. Надо обработать собранные материалы, это потребует времени и мощных компьютеров.

– Океан собрал в себе много старых следов – вот почему, – убежденно сказала Алит.

– Следов чего? – не понял ученый.

– Других колонистов. Люди – не первые, кто прилетел на Нереиду. Было много предшественников. И они привозили с собой своих рыб.

– Интересная теория, – с улыбкой погладил черные волосы девушки Костя. – Потянет на докторскую, если сможешь обосновать.

– Я не шучу, – нахмурилась Алит. – Я – хайдэ нюэ, помнишь?

– Такое не забудешь…

– Океан целую прорву времени наполнялся все новыми и новыми существами. Он впитывал их жизни, вплетал их голоса в собственную музыку, нанизывал их сознания на единую гармонику, словно разноцветные ракушки на нить. Видишь? – она достала из-за ворота блузки украшение и показала его Косте. – Как это ожерелье.

– Хорошо, – не стал спорить экзобиолог. Он пощупал ладонью лоб девушки, обнаружил небольшой жар и спросил: – Как ты себя чувствуешь?

– Хочу пить, – ответила Алит.

Пока Костя ходил за водой, она выбралась из-под одеял и подошла к Чен Ши. Старик лежал прямо на дощатом полу, его глаза невидящим взором блуждали по потолку, с губ не сходила улыбка. Девушка подложила ему под голову мягкий валик и укрыла пледом. Нить света, соединявшая сознание Чен Ши с сердцем хайдэ нюэ, пульсировала яркими красками восторга и наслаждения. Океан Нереиды, через своего посредника в лице Алит, сливался с новой жизнью, добавляя ещё одну «ракушку» в бесконечное «ожерелье».

Алит устало присела возле старейшины и посмотрела на спину ученого, который возился на кухне с чайником. Почти все силы хайдэ нюэ сейчас уходили на то, чтобы сдерживать в себе неутолимую жажду океана. Ей хотелось вернуться в соленые волны и ещё раз погрузиться в ту симфонию света, в которой она чувствовала себя такой живой. Но ещё – хотелось почувствовать, как сильные руки Кости обнимают её. Девушка расстегнула блузку и скользнула на кухню.

– Костян, прием.

Шшш…

– Костян, прием, ты слышишь?

Шшш…

– Костян, ты где, ответь, это срочно.

Шшш…

– Костян, это Миха, если слышишь – ответь.

Шшш…

– Короче, если ты слышишь, и если ты – там, где я думаю, то – вали оттуда. Транспорт с орбитальным сканером, оказывается, уже прибыл. И зафиксировал вспышку излучения на Чжан Ю. Погожин на связь не выходит, Лида тоже… В общем… Надеюсь, у тебя все в порядке. Я поставлю автоповтор этого предупреждения, на случай, если ты выйдешь на связь. Торопись, крейсер ждать не станет.

За окном сгустились сумерки, добавив темные тона в серую гамму дня. В маленькой комнатке, освещенной бумажным светильником, было тепло и уютно. За стенами тихо шелестел дождь, укрыв людей от остального мира. Среди мягких теней и неяркого света, на соломенном матрасе нежились двое.

Константин убрал длинную прядь с лица Алит и спросил:

– Почему ты хмуришься?

– Ты скоро уйдешь… – ответила девушка тихим голосом.

– Глупенькая, – провел он рукой по её маленькому носику. – Зачем мне уходить?

– Исследовать другие океаны, – сказала она, потупив глаза. – Ты ведь сам говорил, что хотел бы заниматься этим всю жизнь. И я не держу тебя, – добавила Алит, теребя в пальцах пуговицу на расстегнутой рубашке ученого. – Я не впустила тебя в сердце моря. Ты не связан и волен идти туда, куда хочешь.

Константин мягко притянул к себе девушку.

– Ты мой океан, – прошептал он ей на ухо. – Не закрывай свое сердце от меня.

Алит выдохнула, сжала любимого в объятиях и перестала сдерживаться. В следующее мгновение экзобиолог услышал симфонию Нереиды.

Жизнь – вот что ощутил Константин. Жизнь была повсюду: открывалась безграничным простором, мчалась вихрем вокруг ученого, ласкала нежными прикосновениями и на бешеной скорости пронизывала насквозь. Единая жизнь связывала неисчислимые сознания одной нитью света. Двадцать с лишнем миллиардов человеческих разумов, выпавших из мировой истории пятьсот лет назад, были здесь и составляли лишь малую толику этого грандиозного «ожерелья».

«Теперь мы всегда будем вместе».

С зависшего на орбите крейсера сорвались вниз, в стремительный полет, иглы ракет. Их короткий путь, отмеченный белопёрым следом, завершился над зеленым островом в яркой вспышке алого. Дождевые тучи откатились в стороны под напором взрывных волн, на месте маленького клочка земли разлилось обжигающее море пламени. Оно отразилось в окружающих водах Нереиды брызгами света.

Древний океан отреагировал на этот укол в своей уникальной манере. Казалось, его игривые волны восприняли грохот взрывов как жизнерадостный финальный аккорд. Когда окрестности перестали сотрясаться, одна из волн робко накатилась на скалы и расплескала первые ноты новой симфонии.

Размен

Денис Старовойтов

– Уважаемые пассажиры, мы рады приветствовать вас на борту нашего авиалайнера авиакомпании «НордАвиа». Мы выполняем рейс по маршруту Санкт-Петербург – Мурманск. Ориентировочное время полёта – 2 часа. Просьба занять свои места, пристегнуть ремни безопасности. Мобильные устройства на период взлёта отключить или перевести в режим полёта. Благодарим за внимание.

Роман повозился, выцарапывая пряжку ремня из щели между сидениями, щёлкнул замком и откинулся в кресле. Спохватившись – вытащил из кармана телефон и потыкав пальцем по сенсорному экрану выбрал нужную настройку. Хотел было убрать его обратно, но на полпути нерешительно задержал руку.

«Бред… господи, неужели это происходит со мной? Наяву? Может меня всё ещё не отпустило, и я на самом деле сейчас сижу в той амстердамской кафешке? А всё это вокруг меня просто глюки?»

С язвительной усмешкой, обращённой по-видимому самому себе, молодой человек с осунувшимся лицом и кругами под глазами вновь склонился над экраном телефона извлекая из его памяти нужную информацию, скачанную накануне с просторов сети.

«Эгир – в германо-скандинавской мифологии демон (йотун) мирового моря; его супруга Ран своей сетью ловит мореплавателей и останавливает корабли. Эгир состоит с богами-асами в дружественных отношениях: он приглашает их к себе на пирушку и сам их посещает.

Многими чертами Эгир напоминает античного Нептуна

У Эгира и его жены Ран было девять дочерей, которых называли девами волн:

•Бара – «волна»

•Блудухадда – «с кровавыми волосами» (цвет волн после битвы),

•Бюлгья – «морской вал»

•Дуфа – «мучающаяся волна»

•Хефринг – «пульсирующая волна»

•Химинглэва – «волна, отражающая небо»

•Хрэнн – «цепкая волна»

•Кулга – «ужасная волна»

•Унн – «волна».

«Блудухадда… повыдергал бы я тебе твои кровавые волосы, сучка… долбаное ваше семейство», – Роман устало вытянулся в кресле. «Надо же – всё мельчает кругом, даже древние боги. Опускаются до банального шантажа. Сколько раз приходилось читать, что нельзя идти на поводу у вымогателей… но где же тут найти управу на этих беспредельных ребят? То есть найти то её можно… наверное, но для этого надо съесть что-то куда серьезнее таблеточки в злачном амстердамском квартале, хе-хе.»

Романа начало затягивать в воронку рваного, пульсирующего, суматошного сна, где складываясь и распадаясь, как картинки в детском калейдоскопе, стали сменять друг друга эпизоды из далёкого и совсем недавнего его прошлого.

…

5-летний Роман сидит на коленях у отца за праздничным столом и приложив ухо слушает загадочный шум из большой и красивой морской раковины. Молодой весёлый папка – щеголеватый перспективный штурман торгового флота только что вернулся из рейса. С колючими усами и полной сумкой подарков. За столом мамины подруги, папины друзья-моряки.

– Балбес у тебя Санька, Марин, – обращаясь к маме басит Семёныч – папин коллега-штурман, – мы ему говорим – плохая примета моряку домой тащить всю эту живность, – кивок головой в сторону раковины, – позовёт потом море к себе, позовёт, а он притащил всё равно…

– Да тьфу на тебя, – возмущённая мать даже перекрестилась, – что ты несёшь?

– Да не слушай его, мать, – смеётся папа, разливая шампанское – Семёныч у нас древний как мамонтовый бивень и тёмный суеверный мракобес…

…

16-летний школьник Роман сидит на кухне завтракает с отцом. Бронзовый от загара, вернувшийся недавно из Африки папа ловко орудуя вилкой уписывает яичницу.

– Куда поступать думаешь, молодёжь?

– В «Макаровку», конечно, – сын разыгрывает удивлённый тон и поднимает глаза на отца.

– Хм…, – отец встаёт со стола и подхватывая чашку с ароматным кофе, пересекает кухню, вставая у окна. Помешивая ложечкой, смотрит на сына оценивающим взглядом, как военрук на призывника на медкомиссии.

– На штурмана, надо полагать?

Дождавшись утвердительного кивка, отец отпивает глоток кофе и отворачивается к окну.

– Не могу сказать, что я в восторге, но… отговаривать не буду. Времена меняются и сейчас желал бы я тебе иной судьбы. Но… решай сам. Пусть будет династия. Дед, отец и сын Старовойтовы – гордость флота российского, отец хохотнул, потрепав сына по затылку.

…

17-летний курсант Старовойтов в учебной аудитории «макаровской» мореходки борется с подступающим сном под убаюкивающую лекцию преподавателя.

– Старовойтов! Не спите с открытыми глазами! О чём я сейчас говорил?

– Про метацентрическую высоту.

– И что же это такое?

– Расстояние от метацентра до центра тяжести судна.

– Хм… Александр Старовойтов – не ваш родственник?

– Отец.

– Гм. Как поживает?

– Да хорошо – капитаном уже ходит не первый рейс.

– Передавай привет. Тоже бывало, с открытыми глазами засыпал. Семейное у вас, видать…

…

18-летний курсант Роман Старовойтов на мостике учебного судна «Профессор Коломейцев». Стоит покачиваясь в сообществе ещё троих сотоварищей вокруг штурманского стола. Его только что нещадно рвало в каюте, неокрепший организм с трудом приспосабливался к рваной качке в студёных водах Северного моря. Строгий усатый и седовласый старпом – Константин Кузьмич экзаменует молодняк.

– Так, Лемтюгов, проложи-ка мне курс… пусть будет – до Кристиансунда. А ты, Матюшенко, пока он прокладывает – покажи-ка, как пользоваться локатором. Что, Старовойтов, плохо совсем? Ну ничего-ничего – притерпишься! Сухариков пока ешь побольше. И вспоминай, что помнишь про секстант, сейчас будешь нам показывать, хе-хе…

…

А вот он – поёживаясь на ветру в форменном свитере с погонами встречает поднимающегося по шторм-трапу крепкого рыжебородого шотландского лоцмана. Его первый рейс и первый заход на его вахте. Шотландский Абердин…

А вот он с друзьями в мутно-пьяном кураже в немецком Бремерхаффене. Надо же было – зайти в Германию на 9-е мая! Его друзьям – механику с радистом пришла в голову «гениальная» мысль, что было бы очень весело, встав в подземном переходе, вылавливать проходящих бюргеров по одному и заставлять их в честь светлого праздника Победы кричать «Гитлер Капут!» Немцы пугливо съёживались, протестующее махали руками, но, уразумев, что от них требовалось, покорно кричали, благоразумно решив не раздражать трёх дюжих подвыпивших молодцов. Пока один не позвал полицию, и не пришлось делать ноги.

…

Маленький танкер, стоящий на рейде у небольшого тропического острова. Беззубый старикан привозит на древней шаланде ватагу бойких сисястых мулаток. Следует яростный торг – донкерман Афоня, бывавший здесь не в первый раз торгуется как на привозе, но старик не уступает – за одну даму – не меньше 3-х банок сгущёнки – сущий грабёж! Пароход наполняется щебетанием непосредственных гостий.

…

Далее, сменяясь и распадаясь проносятся со сверхзвуковой быстротой картинки и эпизоды – страны, порты, моря, проливы и каналы… рейсы и контракты.

И вот – он уже молодой старпом, грамотный и перспективный, без пяти минут капитан, пересёкший все океаны вдоль и поперёк, на хорошем счету в крупной компании.

…

На мостике крупнотоннажного контейнеровоза «Евростар» было умиротворяющее тихо. 5 утра – все, кроме вахты на мостике и в машине – спят. Только мерный и усыпляющий гул главных двигателей. Роман стоял облокотившись на спинку кресла перед стойкой с приборами и рассеянно смотрел поверх всех этих локаторов-эхолотов-картографий, предаваясь своим мыслям. Рейс получился тяжёлым, каких не было давно. К монотонной тяжести привычной работы постоянно добавлялись дополнительные и неожиданные неприятности. Поножовщина между двумя филлипинскими матросами, приступ аппендицита в открытом море у боцмана, столкновение с причалом при швартовке с последующим разбирательством и отписками. В середине рейса сделали ходку из колумбийской Боготы в Барселону, после чего каталонские наркополицейские перетряхнули весь пароход в поисках кокаина.

Слава богу, что всё это скоро закончится. Ещё неделька – и конец контракта в славном и весёлом городе Амстердаме. И домой – отдыхать, да восстанавливать нервишки. Расфокусированным взглядом он зацепил некое изменение в окружающем его приборном «иконостасе». Несколько секунд потребовалось, чтоб отряхнуть с себя отупляющее сонное оцепенение и понять, что к чему. Локатор. Старый добрый Furuno стал пробивать через раз маленькую точку там, где её раньше не было. Роман навёл на неё курсор и стал наблюдать показания.

– Интересно, как я мог тебя пропустить? – пробурчал он себе под нос.

– Дрейфует… – сделал он вывод, понаблюдав за изменением курса-скорости, – кто ж ты такой? Слабый сигнал, неуверенный, на грани помехи… малая цель.

Оторвавшись от экрана локатора, Роман взял в руки трубку радиопередатчика и принялся вызывать незнакомца. Пощёлкав по каналам и не добившись никакого ответа, хмыкнул и задумался, раскачивая трубкой за витой шнур из стороны в сторону. Ситуация ему не нравилась – не должно бы в этом месте быть подобных штук, похожих на дрейфующую лодку. Но, чтобы разобраться, что к чему – надо разворачивать пароход, менять курс и тратить время, а на транспорте это не так-то просто. Маршрут и курс выверены, время рассчитано по часам, задержка груза грозит неустойками, служебными втыками и кучей отписок. Пройти мимо, сделав вид, что ничего не заметил? А вдруг там люди?

– Ну, твою же мать! Как начинался рейс по дурному, так и заканчивается – никакого покоя! Мастера что-ли разбудить – пусть принимает на себя?

Поразмышляв несколько секунд, крякнул и, взяв трубку спутникового телефона набрал номер ближайшей прибрежной норвежской береговой станции. Обменявшись дежурными приветствиями, стал выяснять не пропадали ли люди в море в ближайшее время. Взволнованный дежурный подтвердил, что пропали трое школьников – два парня и девчонка, предположительно – вышли на лодке, унесло штормом в море, нету третий день, вся береговая охрана носом роет.

– Бинго! Нашли мы ваших потеряшек! Дай бог, чтоб живы были!

Через полтора часа продрогших и ослабших норвежских школьников поднимали на борт контейнеровоза. А ещё через пол-суток передали на сторожевик норвежской береговой охраны, получив взамен два огромных торта от счастливых родителей и от мэрии родного города школьников. Старпому Старовойтову – персональная благодарность от руководства компании за спасение людей.

…

– И вот – представляешь, Лёха – такая канитель целый рейс!

Два старпома – сдающий и принимающий дела сидели, развалившись в креслах, напротив друг друга.

– Н-да… ну всё хорошо, что хорошо кончается – вот детишек спас напоследок – теперь герой, – подначил сменщик хабаровчанин Лёха, перегнувшись через стол и хлопнув его по плечу.

– Давай, дуй уже на причал – второй раз объявляют, – по трансляции, действительно его уже дважды вызывали на причал, где его ждало вызванное агентом такси.

…

Сев в такси, Роман наотрез отказался ехать в аэропорт и потребовал отвезти его в гостиницу рядом с туристическим центром города. На смеси английского и голландского он объяснил водителю, что собирается задержаться в городе на денёк-другой, осмотреть достопримечательности. Водитель понимающе ухмыльнулся – знаем мы, дескать, такие достопримечательности, но хозяин – барин, в гостиницу так в гостиницу.

…

– Привет, милая, мне бы надо чего-нибудь лёгкого. Чтобы… улететь, ну понимаешь, – в дополнении к словам, Роман изобразил руками нечто похожее на взмах крыльев. Изрядно поднабравшись в пабе, он, по пути в гостиницу, забрёл в небольшой кофе-шоп.

Молодая негритянка продавщица понимающе кивнула и наклонила голову, разглядывая его. Романа уже слегка «штормило», но это не мешало благодушно улыбаться «афроголландке». Волосы в дредах, пирсинг в носу и в губе, татуированные запястья… Девушка была очень красива и гармонична на какой-то свой чудной неформальный африканский манер.

– Откуда ты?

– Из России, малышка.

– Моряк?

– О, да!

«Малышка» на секунду задумалась.

– Мне кажется, что у меня есть кое-что для тебя, подожди немного.

С этими словами девушка грациозно скрылась за ширмой, разделяющей прилавок с подсобкой. Роман удивлённо поднял брови – надо же – эксклюзивное предложение – интересно.

Спустя минуту темнокожая нимфа вынесла из-за прилавка небольшую запылённую шкатулку. Поставив её на прилавок, девушка аккуратно сдула и смахнула с крышки пыль, под слоем которой обнаружился сложный рисунок с изображением нескольких женских фигур. Открыв крышку, она некоторое время покопалась внутри и достала большую голубоватого цвета таблетку, живо напомнившую Роману аскорбинки из советского детства. Разве что аскорбинки были белые и без искусно выдавленного рисунка женской фигуры, по пояс в волнах.

– Вам должно понравиться. Это… впрочем – сами увидите.

Нерешительно задержавшись, глянув на Романа, продавщица достала ещё одну – фигура на ней была другой.

– Это… на всякий случай. Если потребуется.

Роман расплатился (стоили таблетки отрезвляюще дорого). Покачавшись некоторое время посмотрел на таблетки в своей ладони и решил всё-таки сначала добраться до гостиницы.

…

Лёжа на широкой гостиничной кровати, он смотрел, как мелкой зыбью начал переливаться и дрожать потолок. Воздух вдруг наполнился морской свежестью и мелодичным плеском прибоя. Сквозь потолок и стены постепенно начали проступать контуры скального грунта, местами украшенными гирляндами причудливых растений. Тусклый свет от гостиничной люстры начал медленно добавлять в яркости, как-будто некто неведомый за кадром не спеша крутил рукоятку тиристора. Упругий матрас под ним стал менять очертания и степень жесткости, тело ниже пояса вдруг оказалось в воде. Картинка подёрнулась мутью, задрожала на миг и затвердела в своей невероятной реальности, как сфокусировавшееся изображение на камере телефона. Роман медленно огляделся вокруг.

Грот. Он находился в скальном гроте, совсем недалеко от входа, там, куда ещё доставали яркие солнечные лучи. Неширокий, не более трёх метров у входа, немного расширяющийся далее он выглядел… обжитым? Ни плавучего мусора, ни склизких водорослей, ни птичьего помёта. Дно – из гладких губчатых камней, не скользящих под ногами, стены – будто отшлифованы неведомым скульптором, не лишившись ломаного скального рельефа, утратили острые кромки, в естественных «полках» и нишах уютно расположились причудливые и красивые растения.

Роман опустил взгляд на свои ноги – он полулежал в теплой, приятно пузырящейся воде, как в джакузи – оперевшись локтями на скальную полку. Цветастой нелепой деталью маячили в воде его васильковые «семейники». В руке он обнаружил стакан с водой из которого запивал таблетку. «Надо же! В виртуальный глюк со своей посудой», – отметил он и машинально отхлебнул из стакана.