Война внутри

Война внутри

Алексей Иващенко

Корректор Елена Шичкова

© Алексей Иващенко, 2017

ISBN 978-5-4483-8490-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Всё рассказанное в книге является сугубо личными размышлениями автора. Автор ни к чему не призывает и верит в исключительное право каждого на своё собственное мировоззрение. Все герои книги являются вымышленными. При любых попытках аналогий между описанным в книге материалом и реальностью следует помнить, что представленный в произведении мир является фантазией.

Посвящается М. Б.

Глава 1

Сергей выключает музыку, вытаскивает крошечные пробки наушников. Осторожно, чтобы не запутаться в проводах, садится.

Раздаётся сочное «чмок» – старик отсоединяет присоски со строительной жидкостью. Покалывает и чешется новая кожа на спине. Сергей шумно скребёт себя грубой кривой ладонью. Руки уже не дотягиваются на спине до многих точек. Рассматривает на теле блёклые одинокие волоски и пигментные пятнышки. Пора отсюда выбираться. Смачно хрустит позвоночником (сказываются недостатки четвёртого поколения), встаёт, кутается в приятный застиранный халат, сутуло подпоясывается. Остро чувствуется голод.

На заднем плане, сворачиваясь обратно в ниши, шуршат трубки регенератора. Привычный звук успокаивает. Сергей неспешно надевает белые одноразовые тапочки и выходит в коридор. Светлая, с шармом больницы комната сменяется на мягкие стены коридоров.

– До-обрый день! – произносит, проносясь мимо, Виталий Владимирович – высокий лысеющий мужчина ещё из третьих, странно растягивая «о». – Ну что, сколько?

– Здравствуйте, Виталий Владимирович. – За спиной шипит характерный звук герметизирующейся комнаты. – Сегодня у меня неполный день, так что пока только двести тридцать два килограмма.

– Ну ничего. И то хорошо. Замечательно! – Виталий Владимирович кивает, улыбаясь, продолжает движение и постепенно скрывается за углом. Но перед самым исчезновением ещё успевает вполоборота крикнуть: – Ну, хорошего вам денька!

– Спасибо, и вам, – отвечает Сергей пустому коридору.

Позади раздаются частые поклацывания – в комнате начинается активная дезинфекция.

Сергей оглядывается – не смотрит ли кто на него – и трётся спиной об угол. Старик знает: это принесёт лишь временное успокоение.

Идёт в раздевалку, переодевается. Тихо ругается, ни на кого конкретно, больше для удовольствия. Завязывает ботинки. Делает передышку.

Сбрасывает сегодняшние тапки в красный контейнер переработки. Тканепластик распадается на его глазах на волокна и пропадает в чреве утилизатора. Теперь это материал для новой, завтрашней порции тапок. Халат вешает в свою кабинку. Завтра с утра тот будет постиран. Пора домой!

Пищит чип доступа, пропуская Сергея к небольшому КПП их отделения. Уставший за день чиновник сверяет свои данные на экране и начисляет Сергею зарплату. Изнутри кабинки идут отзвуки какого-то сериала – этого бича современности. Сергей недовольно ворчит себе под нос по этому поводу.

– Ваш чек отправлен на личный терминал, пожалуйста, сохраняйте его в течение тридцати дней. И вот одна стандартная капсула бесплатного восстанавливающего крема от ДМО. Спасибо, что сегодня работали на нас. – Чиновник выдаёт шаблонную фразу, приправленную привычной улыбкой. Сергей чересчур стар для ответных любезностей, он лишь кивает. – У нас сегодня акция, – продолжает чиновник. – Каждый работник может получить полкило мяса. Желаете?

– Нет, спасибо. Я лучше говядины куплю.

– Её же клонируют! А это ещё и бесплатно, – искренне удивляется мужчина из будки.

– Нет, спасибо. Не хочу, чтобы мне попалась задница Петрова. Лучше я землю буду жрать.

Чиновник хмыкает:

– Ну, как знаете. Хорошего вечера.

– Всего доброго.

Сергей выходит на улицу. Тепло конца апреля приятно греет старый организм. Располагая временем, замирает у выхода и около тридцати секунд колеблется, куда ему двинуться дальше. Дома делать особо нечего. Старик решает сходить в магазин и купить треклятую говядину.

Пустынный чистый пейзаж, начало спальных районов. Впереди появляются лавки, стайки серьёзных детей из десятого поколения возвращаются с вечерних развивающих занятий. Насупленные карапузы.

На одной из лавок, развалившись и вытянув ноги, располагается девочка лет двенадцати, из шестых, рядом улыбающаяся собака. Провожают старика взглядом. Мягкий вечер замешивает воздух серым и отрывками заходящего солнца.

На горизонте показывается поворот, за которым лежит супермаркет. Сергей неспешно двигается по мощёной дорожке.

Рекламный щит, реагируя на чип единственного платёжеспособного взрослого, подгружает ролик компании ДМО. Из-за работы Сергея в штате система совершает ошибочное таргетирование – воспринимает старика как человека, который активно интересуется их продукцией. Приятная улыбчивая девушка рассказывает про то, что регенераторы тратят очень много энергии на остановку и перезапуск системы и что им выгоднее функционировать в постоянном режиме.

Далее следует повествование про общество защиты животных, про Матвеева, как было решено, что человек, в отличие от той же коровы, может сделать осознанный выбор, делиться ли ему своей плотью. Показывают улыбчивого здорового парня, который говорит, что ему удаётся совмещать работу в ДМО и учёбу. И что он рад помогать окружающей природе и уверен в качестве и вкусе своего мяса. Рассчитывая скорость передвижения Сергея, система щита транслирует длинную версию рекламного ролика, демонстрируя путь до ближайшего супермаркета и специальные цены на продукцию ДМО. В конце девушка обращается к Сергею по имени и сообщает, что в его чип загружен специальный счётчик: если Сергей купит человечину от ДМО в ближайшие тридцать минут, супермаркет предоставит старику эксклюзивную скидку в десять процентов. Сергей терпеливо преодолевает весь мучительный путь мимо щита.

Впереди вырастает супермаркет с обещанной скидкой. Прозрачные двери раздвигаются, и перед стариком предстают длинные ряды в хорошо вентилируемом помещении. Домохозяйки и мамочки, как и двести лет назад, скидывают в корзины доставки товар. Это зрелище тоже успокаивает Сергея.

– Видела бы ты, во что мы превращаемся, – с удовольствием ворчит он себе под нос.

Любой товар можно заказать прямо к себе домой из супермаркетов в Сети. Но это убирает элемент прогулки и выбора именно того кусочка, который тебе больше нравится. А время у Сергея есть. Благодаря последним санкциям клонированная говядина стоит почти столько же, сколько и человечина на прилавке рядом. Чип вибрирует, напоминая о скидке. Сергей выбирает средний, постный кусок, нарезанный салат, две порции бальзамического уксуса. Проходит к выпечке и с шипением получает кусок свежего хлеба. Рядом с автоматом подросток – наверно, из восьмого. Пухлый и бритый, в тенниске с надписью «Бульдог». Попивает тоник с оранжевой меткой – на грани дозволенного для его возраста. Бунтует. Восьмые вообще не совсем ровно получились. Сергей невольно с уважением отмечает полноту мальчишки. Сейчас это очень модно среди неформальных недорослей. Но подобное телосложение требует от парня жёсткой диеты: полнота с его модифицированным здоровьем и подстраивающимся под ситуацию обменом веществ получается лишь благодаря чудовищной дисциплине. Сергей не любит саморазрушение даже в минимальном проявлении, но ему почему-то нравятся восьмые, в них осталось что-то от его поколения. Так что старик двигается дальше, чтобы сберечь свой неодобрительный взгляд для химически синтезированных яиц.

Путь домой. Щит, активированный на мамочек, рассказывает про преимущества обучения их сыновей в военном училище «Доспех».

Спальный район окрашен в пастельные тона – бежевый, светло-розовый.

Сергей бредёт сквозь приятные пятна детских площадок с динамичными игровыми автоматами. Минует свою работу – массивную постройку регенератора при местном генетическом заводе. Здание укомплектовано несколькими гигантскими резервуарами и серыми секциями хранилищ, возле входа топорщится куцая будка КПП. Солнце оранжевыми плевками погружается за колоннаду стеклянных батарей и коробчатых высоток.

Посреди небольшого моста авторазвилки старик останавливается полюбоваться на городской пейзаж. Облокачивается о перила, пряди длинных свисающих волос рамкой отрезают Сергею кусок скупого вида, упёртого горизонтом в полотно многоэтажек.

Ходят слухи, что завод старика поставляет органику для военных целей. Сергею не хотелось бы, чтобы эти слухи оказались правдой. Но в любом случае поделать с этим ничего нельзя.

– Да, в таком странном времени остался я без тебя, – говорит старик и жуёт губу. Ноги уже ноют – он так быстро устаёт! Ничего, ему полезно ходить. Проклятая спина невыносимо чешется. Старик оглядывается и пытается поскрести себя скрюченными пальцами, но так и не достаёт до самых манящих участков. С хрустом разминает плечи и позвоночник. Мимо, позванивая, проезжает паренёк на велосипеде. Солнце почти полностью погружается в город. Сергей оставляет нагретые перила, глубоко вздыхает. Уже очень хочется домой.

Бредёт.

Симметрично рассаженная зелень и потягивающаяся кошка, улица пуста. Шумят редкие электрокары, направляемые общим координационным компьютером. Недалеко от остановки не по уставу сигналит автобус, приглашая. Сергей поднимает загрубевшую ладонь, благодаря человека у пульта. Вселенная благосклонна к старику.

Оставшийся путь до дома он проезжает в городском автобусе, сидя у окна. На улице одинаковый усыпляющий пейзаж, прохладно – апрель.

Выходит, минует дорожку к дому, здоровается с соседом, выводящим на вечернюю прогулку собаку.

Щелчок двери – старика встречает его маленькая однокомнатная квартирка. Большего и не нужно. Жильё нынче дорогое. Но Сергей может себе его позволить. А питаться говядиной, да ещё и без скидок, он может себе позволить благодаря сыну. Всё-таки старик не работает по своей специальности. ДМО – работа больше для студентов или бунтующих. Старик хмыкает, вспоминая «бульдога».

– Некоторые идиоты не растут. И я у тебя такой, – здоровается старик с небольшой рамкой в углу комнаты. – Подогреть сковороду, режим А. – По специальности Сергей повар. Если бы им и работал, то мог бы зарабатывать намного больше.

Привычно жарит говядину под сливочным соусом, солит и перчит салат. Модификация позволяет предельно точно рассчитать долю специй, но Сергей превышает её на пятьдесят три процента. Его любимая дозировка.

– Включить терминал.

– Одно сообщение от Жени, – отзывается женский голос.

– Включай.

– Пап, привет. Как ты там? У нас всё неплохо, думаем скоро к вам приехать, на этот раз уже точно. В этот раз ещё и по работе нужно присутствовать. Ты куда пропал? Знаешь же, что звонки на Землю довольно дорогие, а тебя вечно не застать. Сегодня не смогли. Решили больше не рисковать, наберём тебя завтра к девяти. До связи.

– Отправить уведомление о прослушивании сообщения?

– Отправляй…

Не смогли застать? Старик хмыкает. Будто не знали, что он на работе. Сергей думает, хорошие это новости или очередное неоправданное мучение. Женя уже восемь месяцев обещает приехать. Но если в этот раз завязана работа – тогда и правда всё может получиться.

– Тридцать лет назад мне стоило меньше его защищать. Ты была права, лупить его было необходимо по экзальтированной заднице… – Кряхтя, старик встаёт. Больно задевает коленом край стола, садится обратно и цокает языком. – Да ладно, я шучу, ты знаешь. Деньги были, время неспокойное, хотели дать будущее. Сейчас, я тебе скажу, время не лучше. – Старик таки встаёт и хромает к синему пластиковому стеллажу, отодвигает в сторону мешающий пылеочиститель. – А деньги мне уже не нужны. – Рассматривает рамку с мужчиной, женщиной и ребёнком. Объёмная голограмма остаётся отличным способом передать мгновение. Ведь мгновение можно передать куда красивее, чем период.

Мужчина и женщина с голограммы вложили всё, что у них было, и отправили сына на Орион – околоземную базу с населением в десять миллионов человек. Очень перспективно, практически отсутствует преступность, и вокруг только элитный контингент.

Вращающееся над планетой колесо, полное человеческих огней и высасывающее из Земли миллиарды. Сергею в голову вдруг приходит мысль, что на второй же день там он набил бы кому-нибудь морду.

– Может, завести кота? Ты бы этого хотела. – Ставит рамку на место. – Музыку, в случайном порядке, лист семь.

Сергей – ценитель классики. На стене, словно древний меч, висит прекрасная гитара.

А на голове уже жидковатые и сплошь седые прямые длинные волосы. Сергей думает, что смотрится с ними комично в таком возрасте. Но оставляет из принципа – сын уже столько раз просил их срезать. С возрастом старик со своим ребёнком все сильнее меняется местами.

Сергей надеется, что после его смерти эти волосы чему-то научат Женю.

– Слышишь, я хочу остаться старым упёртым идиотом, каким ты меня знала!

Принимает ванну, с удовольствием трёт новую кожу на спине мочалкой. Перекапывает множество тюбиков от ДМО разной степени наполненности и мажется очередным бесплатным кремом.

Перед сном читает книгу. Укладывается спать, предварительно несколько раз сбегав в туалет.

Ранний будильник.

– А, будь ты проклят! Выключить! – Старый организм без энтузиазма воспринимает новый рабочий день.

Встаёт, опять быстрая ванна, чистит зубы.

– Разогрев, – командует терминалу. Бросает кашу в пищевой приёмник. Завтракает. Нужно успеть на утренний автобус. Ещё чувствуется ночная прохлада, но солнце уже обманчиво пригревает.

Старик, подшаркивая, выбирается из дома, встречает несколько знакомых лиц на остановке. Некоторые вежливо с ним здороваются.

КПП и новый чиновник. Проверяет документы. Недалеко маячит Петров, бросая косые взгляды из-под правой, большей, брови – ещё жив, старый осёл.

Сергей добирается до раздевалки. Посапывая, из распределителя выезжают новые тапочки. Утренняя смена оживлённо оголяется до трусов. Преимущественно старики из пятого, четвёртого поколения, плюс пара студентов. Сергей забирает отпаренный халат и направляется в свой привычный отсек. Отточенным движением подключает трубки со строительными жидкостями, включает типовой блок регенератора. Ложится, надевает наушники и запускает систему. Сегодня у него полный рабочий день. Боковым зрением видит дезинфицирующий луч. Спину старика покрывают анестетическим желе, холод знакомо парализует нервы.

Под жёсткий депрессивный трек включается сверхчастотный лазер с огромной пиковой мощностью. Интенсивные волны за двадцать четыре секунды отделяют от спины Сергея всю мышечную ткань, оставляя после себя прижжённые края. Пахнет палёным. Оглушённая нервная система отвечает болезненным дискомфортом. Чмокающе активируются подающие жидкость присоски. Регенератор начинает насыщать, делить и восстанавливать клетки старческой спины. В наушниках меняется трек. Рабочий день начался.

***

Чёрные горы закрывают горизонт, наступает ночь. Ещё минут сорок, и спустится кромешная темень. Осветить её сможет только огромная россыпь невидимых в городах звёзд. Пять фигур в быстром темпе передвигаются по пустынной местности.

Сочная, колышущаяся от движений воздуха зелень погружается в чёрные краски.

Ни рюкзаков, ни сумок. Четыре взрослых человека, один из которых ощутимо выше двух метров, движутся за подростком. Тот весело бежит, расставив руки, ветер развевает нестриженые вьющиеся волосы. Взрослые в точности повторяют весь безумный маршрут петляющего мальчугана, даже ступают практически в его следы. Вот парень поскальзывается и падает, идущий следом за ним путник сразу останавливает отряд.

Присмотревшись, понимаешь, насколько неестественно выглядят спутники. Миндалевидные глаза, бесполые молодые лица. Ненатурально и холодно отточено всё до последней детали, словно посреди зелени шагают мраморные статуи. Кроме мальчика, каждый экипирован в средневековые элементы доспехов. Парнишка же в стандартном тканепластиковом костюме, который встретишь на любой улице мегаполиса. Мальчик ещё некоторое время лежит, недовольно надув губы. Затем замечает нечто понятное лишь ему одному, смеётся, вскакивает и бежит. Такое поведение кажется немного неуместным, а оттого жутковатым. Путник за мальчишкой мгновенно возобновляет движение всей группы. Пахнет свежестью гор, немного озоном. Далёкая ящерица шмыгает с камня в траву.

Мальчик вновь останавливается. Его замершая детская фигура контрастирует с пепельным фоном неба. Поворачивается, тычет пальцем в небо.

– Уриил, я вижу огоньки! Хм. – Растягивает рот в улыбку, глаза превращаются в щёлки. Происходит нечто странное: путешественников в самых разных позах раскидывает по лугу. Причём момент перехода в новые точки пространства отсутствует – вот, ещё мгновение назад, они все бредут за ребёнком, а вот они уже застыли в десятках метров от предыдущего своего местоположения.

Лишь мальчик и идущий прямо за ним путник, названный Уриилом, остаются на прежних местах. Ребёнок смотрит в небо и инфантильно сосёт большой палец.

– Огоньки! – повторяет ребёнок, и вмиг на небе вспыхивает гигантская клякса окисляющегося пятна, чем-то напоминающая расползающуюся цепочку ДНК, – это взрывается синтаическая бомба людей, вызывая циклическое деление пситонов.

– Ментальные щиты Мариэля, – восторженно продолжает говорить ребёнок и указывает вперёд пальцем, оглядываясь на Уриила, словно ища поддержки сказанному. Его рука направлена на появившуюся впереди сферу цвета индиго, в центре которой и оказываются путники. Поверхность сферы визуализируется лишь в местах, где её облизывает светло-голубое пламя – итог освобождения пси-энергии гигантского эквивалента. Становится глухо, словно под водой, воет стремительно сгорающий воздух. Небо наполняется тоненьким писком – его создают человеческие летающие машины.

Вот исчезает самый высокий из путников – и разом оказывается в ста метрах от своего предыдущего местоположения. Это блондин с плывущими вверх локонами. На великане красуется алый доспех.

– Командующий, сфантазируй его, – произносит Уриил совершенно будничным голосом, обращаясь к ребёнку. Так можно было бы попросить передать соль.

– М-м-м, – тянет мальчик, сложив губы трубочкой. – Не хочу! Далеко сильно.

Но Уриил не реагирует на замечание, просто смотрит на мальчика. Ребёнок показывает язык, но всё-таки сосредотачивается, его зрачки поднимаются, демонстрируя формирование зрительных образов.

– Так, усы, ух ты! Да, мне нравится. С тех пор как люди улучшили свои гены, я усы так редко вижу, а этот пусть с усами будет, такими правильными, – запинается, начинает говорить, запинаясь, словно читая с невидимой бумажки, – …пер-ре-бра-сываем, на… спец…

– Достаточно, – спокойно констатирует Уриил, его почти не слышно, поскольку впереди бушует канонада, слитая в один общий грохот. Защитная сфера Мариэля блестит во всей красе.

– Лови, – говорит ребёнок и улыбается.

Уриил стремительно подхватывает переданный ребёнком мыслеобраз; в нём запечатлён генерал-майор передвижной биобазы – архитектурно сложённый усатый мужчина, рядом с которым расположено множество модифицированных аналитиков, обёрнутых в требуху проводов.

Небо расцветает новой порцией синтаических реакций.

Уриил бросает своему второму «я» приказ разворачивать мыслеобраз, вторая порция зрачков в его глазах проваливается внутрь.

– Теперь новое безопасное место, фантазируй, – произносит Уриил и делает обычный шаг в сторону.

– Ну-у-у, хочу, чтобы была вода и… – говорит ребёнок, загибая пальцы.

Но Уриил уже «прыгает» – каждая его частица, не разрушаясь в текущем месте пространства, гомеоморфно собирается в новом.

Тишина, сирень, одинокие лавочки. Недалеко автоматический полив насыщает парк влагой. Уриил спокойно делает пару шагов по красивой брусчатке. Вновь «прыгает», ориентируясь на предоставленный мыслеобраз.

Рубка управления. Усатый мужчина почти успевает повернуться – фантастически улучшенная реакция. За эти полмгновения Уриил излучает и тут же поглощает мощную волну пси-энергии, что приводит к коллапсу ментальных связей у людей. Аналитики начинают растекаться красной кисельной жижей, замешанной на контактных шнурах. А второе «я» Уриила уже продето в усатого человека, не позволяя хрупкой биологической оболочке последовать за подчинёнными. Послушное то, что осталось от генерал-майора, быстро раздаёт какие-то непонятные, но такие полезные Уриилу команды. Пора! Вырывает из человека второе «я», покидая разрушающуюся плоть. «Прыгает».

Жёлтая пустыня, ночь делает её чёрной. Уриил делает пару шагов и «прыгает».

Некогда зелёное поле, бушующее вокруг защитной сферы пламя, рядом с Уриилом хлопает в ладоши ребёнок – ненормальное поведение для двенадцати лет.

– Хвостик! Хвостик! – кричит мальчик.

Видимо, кто-то успел захватить ментальный след, оставшийся от «прыжков». Уриил мгновенно убивает своё второе «я» вместе с преследователями – офицерами телепатического корпуса людей и их машинами. Вторые зрачки пропадают.

– Новое место, – говорит Уриил мальчику.

– Лови!

Уриил раскручивает полученный мыслеобраз. Щит Мариэля уже давно шипит, надрываясь, чтобы аккумулировать бушующую вокруг энергию.

Вдруг мальчик замирает, не по-детски морщится, на прекрасном лице появляется отвращение.

– Умирающие, – произносит он.

Мариэль выплёвывает всю накопленную энергию в новых участников сражения. Белый луч бьёт в сторону умирающих. Поля людей сглаживают большую часть атаки, но луч всё же прорывается сквозь них и с рокотом врезается в машины человечества.

Умирающие – большеголовые фигуры трёхметровых младенцев, зашитые в керамический баолит. Шипя и обгорая, девять из них неуклюже проваливаются в защитную сферу Мариэля. Смесь военных синтетических материалов, биомассы и пси-технологий, беременная телом умирающего старика. Ближайший гигантский младенец поднимает копьё.

На дне глаз Уриила рождается ещё одна пара зрачков – новое второе «я» успело восстановиться. Оно открывает проход для всех, и группа «прыгает». На этот раз уже в полном составе.

Бурление и шум волн. Море чёрной тушью плещется под ногами. Разуэль – высоченный блондин с руками ниже колен – шипит, ступая по воде. Неосторожные волны испаряются с алого доспеха. Мальчик, имя ему Кариаэль, вновь рад. Довольный, он бежит впереди. Ветреное море – не самая спокойная дорога, но путники легко двигаются по тёмной глади.

А люди в данный момент считают! Их машины, модифицированные сознаниями и миллиардами нейронных связей, ищут исчезнувшую группку. Конечно, Кариаэль тут, со всем своим везением. Сейчас наблюдающие за этим участочком местности специалисты проливают кофе на пульты, застёгивают обувь, пропуская важную информацию. Засыпают, заболевают и не выходят на работу. Или, с невозможным шансом, происходят ошибки в алгоритмах вычислительных программ. Но рано или поздно эта зона слепоты будет найдена вновь, и отряду придётся принять очередной бой.

***

Сергей отсоединяет шнуры. Новая розовая спина красуется мощными буграми молодых мышц – побочный эффект постоянной работы в ДМО. Сергей с такой спиной кажется себе странным. Ещё – он не уверен, но, возможно, в ней есть несколько модификаторов вкуса для повышения привлекательности продукции. Вот это действительно настораживает. Чешет спину, шумно чешет живот. Надо идти домой, время ещё есть, но он не так часто общается с семьёй, ожидание волнует его. Словно позируя перед невидимым наблюдателем, спрыгивает с кровати, медленно распрямляется. Одевается. Выходит в коридор. Шипит, герметизируясь перед дезинфекцией, комната. В коридоре вновь появляется Виталий Владимирович.

– Добрый вечер, Виталий Владимирович, – здоровается Сергей.

– Добрый, и вам добрый. Ну что, сколько? – привычно спрашивает Владимирович, то ли сравнивая, то ли ему и правда интересно.

– Пятьсот тридцать и пять.

– О, ну и хорошо, хорошо! – Скрывается вполоборота за углом. Старый сумасшедший! Как и они все тут. Сергей ворчит себе под нос. Время научило его спешить не торопясь. Скидывает тапки в утилизатор, а халат в кабинку. Забирает почасовой расчёт на КПП.

– Подождите, вот ещё порция бесплатного крема от ДМО, мы заботимся о своих сотрудниках. – Сегодня новый чиновник протягивает упаковку. Сергей таки забирает подарок.

– Да, конечно.

Обратно на автобусе. Поужинать можно будет и вчерашним. Кроме того, у него ещё осталась пара яблок.

На улице вечер в розовых бетонных лесах. У входа в парадное – соседский малыш, года четыре или пять, из десятых, судя по насупленному виду.

– Здравствуйте, – кивает крупной головой мальчик.