По ту сторону от тебя

Девушка с лёгкостью пробежала по навесному мосту из досок и аккуратно спустилась по земляным ступеням к подножию статуи. Медленно обошла сидящего во всём своём величии мужчину, слегка касаясь чуть растрескавшегося камня рукой. Потом подняла голову вверх и, пристально вглядываясь в молчаливый облик, восхищённо прошептала:

– Вот это масштаб! Вот это шедевр! Даже дух захватывает. Никаких стыков, просто идеально. У твоего скульптора были золотые руки! – Мия чётко осознавала, что ей пора уходить, но какая-то невидимая сила словно удерживала её на месте. Сердце билось размеренно, глаза затуманились от восхищения. Кончики пальцев немного покалывало, словно электрический разряд исходил от статуи фараона. – Кто ты? Точнее, кем же ты был при жизни? Я ведь вижу, ты иной. Ты, наверное, был завидным женихом в своё время. Хотя, если вспомнить типаж лиц и хрупкость тел в вашу эпоху, уверена, что смотрелся немного… экзотично.

Она ещё раз пристально всмотрелась в немое каменное лицо и задумалась, ведь его вряд ли можно было назвать мужчиной. Скорее юношей…

По телу пробежала приятная дрожь, и Мию вновь посетило чувство, что девушка здесь не одна. Значит, ей становилось всё хуже и хуже. А если предположить, что последние события – лишь сон, то почему тогда здесь кажется всё знакомым? Или здесь есть связь? Сон во сне?

– Вот и приехали, – снова огорчённо произнесла девушка, понимая, что мысли её путаются, как никогда раньше. – Мне кажется или вокруг на самом деле происходят странные вещи? Я так долго пыталась доверять только себе, находя массу причин, чтобы не полагаться на других, что стала сомневаться во всём. Ты действительно был фараоном, или это шутка более современного творца? Или я просто не хочу принять тот факт, что всё это на самом деле происходит со мной? По правде говоря, мне бы стоило сомневаться в твоей подлинности: мужественные черты лица, крепкое телосложение – это всё не присуще мужчинам вашей эпохи. Но я почему-то искренне верю, что ты настоящий. Ведь во все времена встречались «исключения из правил». И это логично.

Мия понимала, что должна поскорее уйти, пока окончательно не потеряла рассудок, но не могла сдвинуться с места. На мгновение ей показалось, что она видит полупрозрачные нити, которые связывают её с этим каменным изваянием. Время будто остановилось, позволяя что-то понять, или запутаться во всём окончательно.

– А ты знаешь, что я странным образом начала понимать язык, который никогда до этого даже не слышала? – обратилась она к сидящему юноше, понимая, что биение её сердца заглушает произнесённые слова. – Наверное, нет, потому что статуя – это просто неодушевлённый… – окончание фразы прошептала она совсем тихо, не смея вслух произнести последнее слово, и опустила глаза вниз.

Под ногами, на постаменте были выгравированы символы, которые, скорее всего, должны были раскрыть тайну скульптора.

«Если я так легко смогла понимать язык, то кто знает, возможно, я смогу прочесть то, что после себя оставил мастер», – подумала девушка, отвлекаясь от безумного потока мыслей, и склонилась ниже, чтобы очистить надписи от покрывавшего их слоя песка и мусора.

«Наши слёзы подобны стихиям:

Гнев – вдруг станет огнём,

Истина – скорее, станет дождём,

Искренность – снова станет землёй,

Боль – конечно, станет грозой».

– Похоже на головоломку для назойливых туристов, но довольно красиво, можно сказать, романтично, – снова тихо прошептала девушка, приложив пальцы к губам. – Так вы выражали свою скорбь? Кто-то так сильно любил тебя? Или эти слова имеют совсем иной смысл?

«Даже если один раз из тысячи наступит пробуждение, тебя постигнет боль существования,

Трижды ты увидишь ясный глаз истины».

Очистив от мусора следующую запись, Мии на какой-то миг показалось, что она была нанесена другим человеком. Более изящный, словно женский почерк.

«Ты не прощён, и будешь погребён навеки в пустоту,

И лишь кровь поможет приступить запретную черту,

Её последняя капля станет предвестником вечности,

Без этого не будет жизни, не будет смерти, не будет страсти, есть ничто, и будет только пустота бесконечная».

– Такое мог написать только лишь сумасшедший, который очень боялся твоего возвращения из загробного мира. Даже не знаю, этот стих больше похож на издевательство. Мне жаль, очень жаль, вы так искренне верили, что в любом случае наступит возрождение. Но тебе, наверное, было уже всё равно, и вряд ли ты знал о том, что написали на твоей усыпальнице.

Девушка замолчала, задумавшись над судьбой совершенно незнакомого ей юноши. Тяжело вздохнув, она продолжила разговаривать сама с собой:

– Я точно схожу с ума, но сил нет остановиться. Это так заманчиво. За тысячелетия своего существования ты мог собрать немалый опыт. Если бы ты только мог говорить… И почему меня всегда так манит неизвестность? – Мия вновь улыбнулась тому, что впервые в жизни видела запретную грань, но желала продолжать нарушать все существующие правила. – Ты убивал детей, или жена жреца была к тебе неравнодушна? За что тебя прокляли? С другой стороны, разве для того, чтобы кого-то возненавидеть, нужен существенный повод?

Девушка, немного помолчав, попыталась свести свой разговор с фараоном на тихое молчаливое течение мыслей.

«Да, с тех пор мало что считается новым. Если бы ты только знал, что и в наше время ничего не изменилось. История пишется так, как будет угодно богатому заказчику, а беспочвенные обвинения – лучший способ избавиться от лишнего человека. Скорее всего, и при твоей короткой жизни тебе спокойно дышать не давали. Но так хотелось бы узнать, что нужно было сделать, чтоб заслужить такое».

Мия беззаботно прислонилась спиной к ногам статуи и грустно улыбнулась новой мысли.

«Видел бы меня кто-нибудь, как я разговариваю сама с собой. Меня и до того считали не совсем нормальной… или совсем не нормальной. Ох, ладно о грустном».

Девушка приступила к следующей надписи:

– Боль разочарования – принесёт пробуждение,

Надежда – даст силу,

Энергия – вернёт материальное тело,

Истинная вера – заменит душевное спокойствие,

Сомнение и страх – пробудят тёмную сторону сознания,

Осознанная жертва искренних чувств станет избавлением от вечной жажды,

Истинная любовь – жизнь.

* * * * * * * * *

Только Мия открыла дверь, ведущую в кухню, чтобы вернуться в кафе, как сразу натолкнулась на перепуганную до смерти подругу:

– Мия, дорогая моя, как ты? Что с тобой случилось?

– Даже не знаю, что сказать, – оторопело отозвалась девушка и прищурилась. – Я точно не помню. Что ты тут делаешь?

– Я искала тебя. Подумала, что ты можешь быть здесь, и не ошиблась, как видишь. Я так переживала за тебя.

– Давно ты стоишь под дверью?

– Наверное. Я пыталась открыть её и, хотя на ней нет ни единого замка, она всё равно не поддалась. Потом я услышала какой-то шум… Ты в порядке?

– Да, вроде бы. Просто мне трудно понять, что произошло на самом деле, а что – нет. А ты как?

– Я? Ты что издеваешься? Не меня же били плетью. Вчера такое вокруг творилось… Я всю ночь не могла уснуть, поэтому и пришла сюда, – быстро заговорила блондинка. – У нас сегодня выходной, так что идём, я должна знать всё.

Майя схватила девушку за руку и направилась к выходу. Они без видимых проблем пересекли зал и вышли во двор кафе. Подойдя к высокой стене, ограждающей дворик, Майя ловко проскользнула в одну из арок, утаскивая за собой подругу. И Мия даже опомниться не успела, как перед ней уже высилось двухэтажное кирпичное здание.

– Нам теперь сюда. Это наш дом, хотя Джамиль ещё не догадывается ни о чём. Но зачем одному мужику всё это? – обернувшись к подруге, она улыбнулась: – И это только начало.

Девушки прошли по длинному тёмному коридору и вышли в светлую комнату.

– Это наша гостиная, комнаты находятся дальше по коридору. Конечно, не хватает женской заботы, но это – небо и земля по сравнению с тем, где мы жили раньше. Я взяла на себя смелость расположиться только в одной из них. Чтобы мы были вместе, как и раньше, – Майя весело щебетала, не обращая внимания на оторопелую подругу. Мия впервые видела её такой разговорчивой «не по делу».

Они вошли в «свою» комнату, выдержанную в бежевых тонах. За огромным окном на всю стену открывался прекрасный пейзаж. Вдоль стен, напротив друг друга стояли две кровати. По центру располагался журнальный столик, а кроме этого в комнате ещё было два шкафа, полки с книгами и обеденный стол. Здесь даже был телевизор и холодильник.

– И чему или кому мы обязаны такими «хоромами»? – подозрительно прищурившись, спросила Мия: – Ты добилась своего?

– Скорее всего – тебе. Ты не поверишь, что вчера было… У Джамиля была истерика. Но сразу расскажи, что произошло с тобой.

Девушка за пару минут поведала подруге о происшедшем, так как, собственно, и рассказывать-то было нечего. А Майя, внимательно выслушав, призадумалась:

– Всё равно не понимаю. Ты не помнишь, как оказалась в том зале? И совсем ничего не заметила странного?

– Я потеряла сознание. И что, по-твоему, я должна была увидеть такого «странного», когда за последнее время одно сумасшествие вокруг?

– О! Странностей в жизни много, но такое тут случилось впервые, это точно! – возбуждённо воскликнула блондинка. – Ты должна мне показать спину. Раны нужно обработать, чтоб не попала инфекция. У тебя вся рубашка в крови.

Сев на постель спиной к подруге, Мия расстегнула пуговицы и спустила одежду на талию. Блондинка ахнула и провела рукой по её спине:

– Теперь я понимаю смысл фразы «в рубашке родился» – на тебе нет ни царапинки, ни синячка даже!

Мия, ловко завернув руку за спину, провела ею по телу. Действительно, не чувствуется ни единого шрама и ничего не болит. Обе девушки на мгновение замолчали.

– Я никак не могу этого объяснить, – нарушила тишину Мия. – Рассказывай лучше, что вчера показалось тебе странным.

– Ну, если по порядку, то, как только меня увели, странным стало всё. В нависшей тишине я услышала первый удар плети, а на небе стали сгущаться неизвестно откуда взявшиеся тучи, и ветер поднялся такой, что в окнах стали лопаться стёкла. Началась гроза, которую вряд ли когда-нибудь видело местное население. Гром гремел с такой силой, что содрогалась вся мебель. По всему району пропал свет, деревья выворачивало с корнями и поднимало в воздух с такой лёгкостью, словно это были перья. Все железные предметы намагнитились, и даже было видно, как между ними пролетали разряды… Потом прибежали эти два палача и сбивчиво пытались объяснить, что ты ведьма. Что ты сняла цепи и вызвала молнию, которая их чуть не убила, но погибла при этом сама, – подруга громко сглотнула и продолжила рассказ: – Я хотела убедиться, что с тобой всё в порядке, но во дворе было пусто, лишь стоял жуткий погром. Но это ещё не всё. Когда я вернулась назад, в кафе все бегали, словно обезумевшие, вся мебель взмыла в воздух и кружилась в безумном танце. Тебя никто не видел, часть девушек убежала, а часть истошно рыдала, а когда хозяин, чтобы хоть как-то утешиться, пришёл ко мне весь побитый… знаешь, как он мне всё это объяснил? Сказал, что случайно упал! Но я и сама всё видела! Хиросима отдыхает просто!

На некоторое время она замолчала, наполняя лёгкие достаточным количеством кислорода, чтобы продолжить своё повествование:

– Нас прервал «боров», который в истерике пытался объяснить, что нечистая сила нас всех прокляла. Лишь спустя минут двадцать, когда я в этой суматохе поняла, что происходит и пробралась к окну, мне удалось увидеть, как место нашего заключения загорелось. Потом я своими глазами видела, как крыша «погреба» обвалилась внутрь, словно её затягивала под землю невидимая воронка. Но и это был не предел! Пока мы стояли на улице и смотрели на это жалкое пепелище – пошёл снег, смешивавшийся с заледенелыми каплями дождя! Здесь снег никогда не падал! Да ещё и такой крупный…

– И что, никто не может дать никаких разумных объяснений? – перебила её Мия. – Не может здесь идти снег и мебель летать сама потому, что…

– К сожалению! Оборотней и зомби я не видела. Но всё же придерживаюсь мнения, что всё случилось неспроста… тут точно замешано что-то сверхъестественное, – блондинка засмеялась. – Если у тебя появился тайный покровитель, то он может всё!

– Не говори глупостей! Гарри Поттер – тоже фантазия. Хотя, есть предположение, что это всё сделала я сама. Я же теперь ведьма.

– Смешно! Но есть вещи, которые неподвластны логике! – надулась блондинка. – Думаешь, я была не в себе?

– Нет, извини. Просто всё это так… – задумчиво протянула Мия, – неправдоподобно. Кошмар какой-то. Но ведь не мог один и тот же сон присниться сразу всем? Или… Есть два способа сойти с ума. Верить в то, что мистика – это тоже реальность и находить её признаки везде. Или всё отрицать: и очевидное, и вероятное.

– Ты это к чему? – непонимающе уставилась на неё блондинка.

– Да так, задумалась о внезапном понимании чужого языка. Я сегодня прочла надписи на постаменте, там, в большом зале. Даже если язык можно выучить, прислушиваясь к разговорам, то правописание…

– Стоп! Говори помедленнее.

Их разговор прервал звук разбившегося стекла. Обе быстро повернулись к источнику шума. В открытых дверях стоял белый как смерть хозяин, у ног которого валялась разбитая бутылка.

«Вот опять, – пронеслось в голове Мии, – хоть дверь-то можно было закрыть? Не в первый раз он так тихо подкрадывается», – она быстро накинула рубашку на плечи и в ожидании замерла.

– Дорогой, тебя разве не учили стучаться? – поднялась ему на встречу Майя.

– Она жива? – тихо промямлил Паргути.

– Как видишь, а ты что так распереживался?

Мия тоже поднялась и направилась к ним, но остановилась на половине пути.

– Пусть не подходит ко мне! – застонал он. – Это всё из-за неё…

– Ну что ты, в самом деле, как маленький! Магия бывает только в сказках. Если будешь послушным мальчиком, то никто тебя не накажет.

Она повернулась к Мии, и та кивнула в знак согласия.

– Она не улетела на метле, а просто ночевала в недостроенном зале. Никакой фантастики.

После воспоминания о «большом зале» Джамиля передёрнуло.

– Я слышал, что ты прочла надписи? – тихим, севшим голосом обратился он к Мии.

– Мне так показалось.

Он обошёл блондинку и присел на край кровати:

– Ты не могла этого сделать. Я не смог этого сделать, мой отец не смог, даже дед мой. Это послание от далёких предков. Это страшное проклятие! – процитировал он чётко последнюю фразу и поднял палец вверх, при этом наклонившись в сторону девушки.

По комнате сразу разошёлся запах спиртного.

– Дорогой, тебе пора пойти к себе. Если захочешь – я приду, чтобы рассказать тебе на ночь сказку, – сладко запела Майя. – У нас тут девичник. Да и не мешало бы тебе проспаться.

Девушка взяла его за руки и поманила к двери. Хозяин даже не сопротивлялся, а послушно шёл за ней, как робот:

– Мне срочно нужно уехать. Ненадолго. Это плохой знак. Очень плохой, – только и смог выговорить оторопелый мужчина.

– Хорошо, милый, ты не переживай так сильно, – остановившись в дверном проёме, девушка помахала ему рукой и закрыла перед ним дверь, не дождавшись даже, пока он уйдёт. – Ну а теперь быстро рассказывай, что ты там прочла. А я постараюсь у него выпытать хоть что-то, пока он не уехал… или не протрезвел. Сейчас он поведает всё, что знает. Может хоть что-то прояснится.

– Не думаю, что это того стоит, хоть идея весьма заманчива. Обычного проклятья, о котором столько слухов ходит, там не было, только странные предсказания, – чётко произнесла Мия. – Они «проклинали» всех неугодных в те далёкие времена, которых боялись. Или людей, сотворивших что-то страшное. Но я не верю, что настолько «плохому» человеку, могли воздвигнуть и оставить невредимой такую величественную статую. Думаю, что он просто перешёл кому-то дорогу.

– И это всё? – Майя нахмурилась. – Что же тогда так испугало хозяина?

– Да нет. В стихах ещё упоминалось что-то о четырёх стихиях, а ещё… шарада какая-то. Что-то о возможности воскрешения и дальнейшем существовании. Если я правильно поняла. Но прогноз сам по себе мне показался не особо утешительным.

– Ладно, давай позавтракаем, и ты расскажешь то, о чём ещё забыла упомянуть, а потом я пойду немного поиграю в шпионов, – нетерпеливо произнесла блондинка. – Что-то здесь не то. Не могли же такие глупости расстроить бедного Паргути…

* * * * * * * * *

Девушки подошли к столику для персонала – завтрак на две персоны был готов, и никто даже не попытался к нему прикоснуться.

– Тебе не кажется всё это странным? – спросила Мия, осматриваясь по сторонам. – Как будто они встречают дорогих гостей, хотя недавно считали нас рабынями.

– После вчерашнего погрома и всего того бреда, что нёс хозяин? – хмыкнула блондинка. – Нет. Я удивлена, что за нами не прислали сопровождение с фанфарами и не поют дифирамбы. Ты бы это слышала, у Паргути вчера было такое настроение… Не знаю, правда, чем это всё вызвано, но обязательно попытаюсь узнать.

– Что он говорил? – нетерпеливо перебила Мия.

– Да просто бред. Он вернулся, десять египетских казней, настал апокалипсис… Но потом успокоил себя мыслью, что ты ведьма.

– Неужели вы удивлены? – мимо проскользнула одна из обслуживающих девушек. – Это действительно для вас. Может, и мне подскажете, как добиться такого ошеломляющего успеха за столь короткий промежуток времени?

– Согласна, мы все с детства знаем о страшных проклятиях, которые постигают тех, кто потревожит забвенные захоронения. Но ведь это же не раскопки гробницы… – произнесла блондинка, присаживаясь за столик, совершенно проигнорировав выпад и беря в руки бутерброд.

Всё выглядело довольно аппетитно, но есть Мии почему-то не хотелось. Она устала от странных событий, которые происходили вокруг с момента их заключения, которым не могла найти подтверждения или опровержения. Она так устала от сумасшедших предположений, устала от глупых мыслей, которые вновь бессвязно метались в голове, что, не успев допить свой чай, почувствовала лёгкое головокружение. Девушка поднесла руки к вискам и немного сжала голову.

– Тебе плохо? – тут же спросила подруга.

– Даже не знаю. Просто состояние немного странное. Мне кажется, что я словно под куполом. И как-то… – она пошатнулась назад, – наверное, надо выйти на воздух… душно…

Обе девушки поднялись и направились к выходу.

– Ты просто от вчерашнего происшествия ещё не отошла. Надо было больше внимания уделить тебе, а я… – блондинка немного сбилась с мысли, переступая порог и попадая под яркие лучи солнца. – Знаешь, а я тоже себя как-то странно чувствую… может мы что-то не то съели?

На улице их тут же встретили трое мужчин, двое из которых, скорее всего, работали на хозяина. А возглавлял весь отряд всеми любимый «боров», одетый во всё чёрное и со странным рисунком на груди. На его губах играла кривая ухмылка, и нервно подёргивался глаз.

Ещё шаг и в глазах всё поплыло, в ушах поднялся звон, и мир окутала тьма. А двое арабов выступили навстречу и поймали уже почти бездыханные тела.

* * * * * * * * *

На окраине небольшого живописного поселения, уютно устроившегося в долине, стоял маленький каменный домик. Он располагался спиной ко всем близлежащим строениям, отчего фасад выходил на довольно большое тёмное и тихое озеро. Вдали виднелись холмистые дюны, слегка подёрнутые серой дымкой – милый оазис из зелени и неровностей земной поверхности.

Огромное, лимонного цвета небесное светило близилось к закату и бросало на всё окружающее таинственные отблески. В округе было затишье, как перед страшной бурей: пальмы стояли, не шевелясь, будто пытались тайно подслушать какой-то важный разговор, птицы умолкли и попрятались, на улицах не было ни души.

Солнце, спустившись немного ниже, стало алым, но тут же закат на глазах сменился на багряный и следом превратился в кроваво-красный. Дома, деревья и даже воздух приобрели оттенок, которого можно добиться, если посмотреть на всё через окрашенное в красный цвет стекло. Ни единый звук не нарушал нависшую тяжёлым камнем тишину, и казалось, что от страха и ожидания неизбежного само небо прижалось к земле.

Вдруг небосвод озарился цепью огромных, ветвистых молний. Гнетущее, призрачное безмолвие нарушил внезапный удар грома, потрясший всю округу. Спустя мгновение всё снова вспыхнуло миллионами холодных огней, а земля вздрогнула от очередного оглушительного раската.

Перепуганные люди начали выбегать на улицы, не понимая, что происходит, и замирали, не смея глаз отвести от буйства стихии. Они вздрагивали и суетились, не зная, что делать – зрелище было страшным, но великолепным по своей природе.

Вокруг поднялся безумный ветер, отчего миллиарды песчинок в сумасшедшем танце закружились в воздухе. Пальмы агрессивно раскачивались, громко стеная на бурю и касаясь листьями земли, словно кланяясь. С безумной скоростью по небу мчались облака.

Три лодки, привязанные на берегу водоёма, поднялись в воздух, переплетая между собой цепи. Они поднимались всё выше и выше, сплетаясь в косу, а потом резко с грохотом упали вниз, как надоевшие игрушки, брошенные привередливым ребёнком.

Вода в озере начала пузыриться, словно это был не водоём, а огромный кипящий котёл. Небо пронзила очередная громадная молния, которой не хватило всего небесного пространства, и она длинными языками жадно коснулась земли. За ней последовал ещё более оглушающий раскат грома. Стёкла в окнах прилегающих домов дрожали, стонали стены, по улицам пригибались к земле фонари, будто притягиваясь к огромному невидимому магниту, а вода «вскипала» ещё сильнее, отчего по поверхности стали подниматься огромные волны.

Все события сменяли друг друга с такой скоростью, что сложно было предположить, что случится в следующий момент. Но всё выглядело настолько ошеломляюще и невероятно, что хотелось увидеть финал.

Грозная волна, образовавшаяся в центре озера, высотой в многоэтажное здание, неотвратимо ринулась на берег. Она безжалостно поглотила постройку целиком, с силой ударяясь о стены и смывая всё на своём пути.

Вода отступила.

Все стёкла с треском вылетели из окон, как по взмаху волшебной палочки, окропив землю мелкими, переливающимися осколками, а по углам дома в одно мгновение образовались чёрные смерчи.

Молнии одна за другой прорезали небеса, а земля содрогалась и стонала от ужаса. Порывистый ветер завывал так, что в жилах стыла кровь. Он стенал, словно раненый зверь. Но порой в жестоких и холодных порывах можно было почувствовать безумную боль, будто последний дикий стон об утрате. Словно чей-то голос. Кто-то кричал, молил, рыдал…

– Мама, – сквозь бурю раздался писклявый голосок девочки, которая прижималась к одной из женщин, наблюдавших за происходящим. – Мама, он плачет. Ему больно…

– Кто плачет, Абаль3? – голос женщины дрожал от страха, но любопытство не давало сдвинуться с места.

– Тот человек, – и малышка указала пальцем на дом.

– Не выдумывай, я там никого не вижу.

– Нет, мамочка, он там. Смотри, сейчас он поднял руки к небу. Он очень огорчён, потому что у него забрали самое дорогое.

При этих словах начался внезапный ливень. Огромные капли дождя частыми потоками хлынули на алую землю, но песок вокруг дома всё так же кружился, словно бросая вызов всем законам физики.

– Вот видишь, – тихонько подёргав маму за полы юбки, прошептала девочка. – Я же говорила, что он плачет. Это его слёзы.

– Это всё твои фантазии! – серьёзно произнесла мама, хватая дочь за руку и пытаясь укрыться от капель. – Я всё папе расскажу, если ты не прекратишь свои вымыслы…

Люди понемногу засуетились, ища убежище, но, так нигде и не успев укрыться, замирали на месте: сразу со всех сторон, невзирая на ливень, дом весь вспыхнул, как сухое сено. Из него в тот же миг выскочили два перепуганных насмерть человека и бросились бежать в разные стороны. В одно мгновение черепичная крыша ярко озарилась ослепительным огнём и осыпалась на землю мелким пеплом, так и не обрушившись внутрь.

На фоне пылающего пламени, окутанный облаком мрака, возник высокий тёмный силуэт мужчины, застывшего в отчаянии. Длинные смоляные волосы и такого же цвета плащ до колена трепетали на ветру. Ни один мускул не дрогнул на красивом мужественном лице, и только яркие огненные языки отражались в тёмных, бездонных глазах.

Бесстрашно шагнув через порог, он сразу же был поглощён адским пламенем, и уже никто не надеялся на счастливый исход. Но когда он появился снова в поле зрения – на руках бережно держал бледное хрупкое создание.

Мужчина, не замечая никого вокруг, не спеша удалялся от дома в сторону озера, с каждым его шагом все стихии равномерно успокаивались: огонь замирал, дождь прекращался, песок, кружащий по воздуху, медленно опускался на землю.