Хроники Марионеток. Цель Офицера

– Благодарю, но я не пью вино. Если можно, просто чай. И… я уже успела поужинать в местном трактире, – она немного виновато улыбнулась ему, пряча взгляд.

Ей хотелось еще раз увидеть его глаза, но пережитое ощущение так смутило ее, что Рин не решалась поднять голову. В этой элегантной обстановке она чувствовала себя очень неуютно и потому говорила неуверенно.

– О, может быть, желаете к чаю сладостей? Моя кухарка испекла чудные ватрушки.

При слове «ватрушки» взгляд Рин тут же обратился к герцогу.

– По вашим глазам вижу, что да, – рассмеялся он.

– С удовольствием, – честно ответила она, признаваясь себе, что держать постную мину не было ни сил, ни желания, ни необходимости. – Я бы хотела немного прийти в себя, путь сюда был не из легких. Я с рассвета в пути, за мной была погоня…

Анхельм взволнованно ахнул, порывисто шагнул к ней и подхватил под руки:

– О боги! Вы в порядке? Как же так случилось?

Девушка отстранилась, отвела взгляд в сторону и тихо пояснила:

– Все нормально, не стоит так волноваться. Мне удалось оторваться. Просто бежать по холоду весь день тяжело даже для аирга. Все нормально, – чуть улыбнулась она. Чтобы подтвердить свои слова, Рин набралась решимости и посмотрела на него.

Во взгляде герцога смешались беспокойство, удивление и такая безграничная нежность… И еще один удар сердца мимо. Да что ж это такое?!

– Я надеялся, что все обойдется без происшествий и вы сможете добраться благополучно, так долго выверял план вашего пути через Девори… Я ужасно виноват перед вами! – уголки его рта печально опустились, а на лице отразилось искреннее сожаление. Впрочем, через мгновение оно сменилось уверенной улыбкой. – Но теперь вы здесь. Клянусь честью, я защищу вас от любых угроз.

Мысли Рин спутались, как клубок ниток. Она недоуменно посмотрела на Анхельма, не понимая даже, что он хочет этим сказать. Это так принято у аристократии? Такой оборот речи? Герцог слишком странно себя вел.

– Я буду счастлив, – продолжал он, нежно сжимая ее ладонь, – если вы соблаговолите остаться.

Рин нахмурилась: что-то явно шло не по плану. Смутное чувство тревоги всплеснулось где-то в глубине души. Ей? Остаться? За ней же погоня!

– Это небезопасно, – покачала она головой. – Я лучше пойду в лес.

Анхельм смущенно улыбнулся и торопливо заговорил:

– Я понимаю, предлагать леди остаться в одном доме с мужчиной неприлично, но… Здесь вы в полной безопасности. Позвольте мне! Позвольте позаботиться о вас!

Видимо, Рин слишком долго соображала, потому что он переспросил:

– Вы позволите мне позаботиться о вас? Вы сможете отогреться, принять ванну, выспаться на мягких постелях…

Рин помнила, что собиралась стребовать с герцога горячую ванну, но когда он сам предложил такой роскошный подарок, то решимость ее немного поутихла, мысли смешались.

– Ванна – это хорошо, – медленно проговорила она, снова силой удерживая сознание, которое стало ей отказывать. – Но остаться… За мной погоня, ваша светлость. Меня ищут.

– Никто не станет искать вас здесь, леди Рин. Оставайтесь.

Его низкий и плавный голос был подобен горячему шоколаду. Сопротивляться было уже невозможно.

– Я с благодарностью принимаю вашу помощь, – пролепетала она, вспоминая, что положено говорить по этикету.

Анхельм кивнул, с явной неохотой отпустил ее ладошку и, поправляя манжеты рубашки, вышел из кабинета. А Рин уставилась на свою руку, как будто та должна была ей объяснить, что только что произошло.

Да, прав был Рошейл: этот молодой господин производит неизгладимое впечатление. Несмотря на ее сомнительное происхождение, невзирая на то, что видит ее первый раз в жизни, обращается с ней, простым гонцом, солдатом, как с леди. Это… пугает! И подкупает… Странность на странности сидит и ею же погоняет, подумала девушка.

Рин услышала, как герцог зовет дворецкого, распоряжается подать еду, напитки и «приготовить для гостьи самую лучшую комнату, горячую ванну и удобную одежду», и поняла, что влипла. Мало того, что ей разрешили остаться – ей предоставят комнату и возможность отмыться после этих треклятых подземелий! Все это выглядело так, словно удача вновь взяла ее за руку. Рин прошла к камину и почти упала в кресло, устало глядя на огонь. Силы покидали ее, в голову не шли никакие мысли, осталось лишь оцепенение и смертельная усталость. Она даже забыла, что хотела поговорить с его светлостью о серьезных вещах. От хлопка двери Рин вздрогнула, очнувшись. Герцог сел в соседнее кресло и вздохнул, робко глядя на нее из-под длинных ресниц. Под взглядом пронзительно-синих глаз она чувствовала себя неудобно.

– Что-то не так? – спросила Рин и удивилась, как охрипла. Не заболеть бы после таких приключений… Анхельм только покачал головой, продолжая смотреть на нее. В его глазах отчетливо был виден тихий восторг, и это настораживало.

– Просто вы так смотрите…

– Простите, если я смутил вас! Я только хотел полюбоваться, – почти прошептал он с мягкой улыбкой.

Девушка смущенно уставилась на огонь, радуясь, что румянец на ее сиреневой коже незаметен в таком освещении. Простые слова, сказанные так искренне, были ей очень приятны. Однако… ей показалось, или герцог был заинтерсован чуть больше, чем позволял этикет? Помнится, Рошейл предупреждал о чем-то таком.

– Что это? Вы ранены? – обеспокоенно спросил он, прервав ее размышления. Рин проследила за его взглядом: рана на руке снова открылась и чуть кровоточила. Она скрипнула зубами и наклонилась к рюкзаку, чтобы достать аптечку и перебинтовать руку.

– Это я случайно, – забормотала она, перерывая рюкзак. – Пол в катакомбах… Он рухнул вниз, я успела повиснуть на двери, а там гвозди… Оцарапалась.

Она наконец нашла бинты и склянку с обеззараживающей настойкой и попыталась перевязать себя.

– Ну-ка, дайте мне, – потребовал Анхельм непререкаемым тоном, и Рин подчинилась.

Герцог бережно протер ранки куском бинта и затем аккуратно перебинтовал. Девушка чуть потянула руку на себя, но он не спешил ее отпускать.

– Вы знаете… – тихо сказал Анхельм, задумчиво расправляя бантик на бинтах, – о том, что происходит в мире, я узнаю только из отчетов подчиненных и газет. Я понимаю, они не всегда говорят правду, а мне хотелось бы ее знать. Последнее время я много думал о том, что не делаю ничего существенного, чтобы изменить ситуацию. Да, я постоянно что-то планирую, предпринимаю, но это не приносит желаемого результата. Все мои действия несущественны. И свидетельство тому то, что вы едва не пострадали. Возможно, мое управление перестало быть эффективным потому, что я не знаю, что происходит в реальности, а не на бумагах? – спросил он, не глядя на нее.

– Ваша светлость…

– Анхельм, – мягко поправил он, наконец отпуская ее руку.

– А? Да. То есть… Анхельм, я не могу ответить на этот вопрос. В этой местности я не работала раньше так плотно, как в Кимри. Я не совсем в курсе, как обстоят здесь дела, и со многим мне пришлось знакомиться, так сказать, в пути. Когда я несла письмо, столкнулась с некоторыми очень неприятными вещами, и у меня есть все основания полагать, что… Ох, это прозвучит странно! Есть кое-что, что вы вряд ли прочитаете в любом из отчетов.

– Вы уверены? Я не люблю, когда от меня пытаются что-либо удержать в секрете мои подчиненные, – ответил Анхельм, и его тон был весьма прохладным. – Я предпочитаю быть в курсе дела, даже если приходится сталкиваться с чем-то неприятным.

Рин тяжело вздохнула и помолчала, обдумывая ответ.

– Поймите меня правильно. Я лично заинтересована в успехе дела. Я расскажу, как добралась сюда из Девори и о том, с чем столкнулась в пути.

– Я весь внимание, – сказал Анхельм.

В этот момент в комнату вошла служанка и подала чай, медовые пряники и ватрушки. Рин взяла в руки дымящуюся чашку и ватрушку и начала рассказывать.

– От Рей Гонт я вышла в полночь. По вашим указаниям я воспользовалась колодцем и старыми храмовыми катакомбами, но вот загадка: замок на входе в них ни разу не открывался, он насквозь проржавел, и мне пришлось вышибить дверь. Отсюда первый вопрос: каким образом тогда составили карту? И сразу же второй вопрос: как составили карту, если она неверна? Только мой опыт блуждания по таким местам помог мне выбраться оттуда и не погибнуть в лабиринте. Третий вопрос: хоть кто-то до меня ходил по этим катакомбам раньше? Потому что ближе к утру я столкнулась с совершенно изумительной тварью. У него страшные черные когти, облезлая серая шкура. Похож на помесь кабана с волком. Его кровь черная, вязкая и воняет. Названия этому монстру я не знаю, убить его в катакомбах у меня не получилось, смогла только ранить. Я истратила почти все свои отравленные дротики, но он не сдох, лишь ослаб. У аиргов одни из сильнейших ядов в мире, а оружие я заправляю самым сильным из существующих – Болью невесты. Он парализует мышцы, не позволяет двигаться. Не думаю, что я ошиблась в процессе его приготовления. Так или иначе, тварь не сдохла, но мне удалось убежать от нее. Вы знаете, что представляет собой выход из катакомб? – спросила она, и герцог отрицательно покачал головой.

– Это колодец, не имеющий видимого дна, с одной железной лестницей на той стене, с которой в туннель можно только прыгать. Нет, выбраться возможно при определенной физической подготовке. Но сложно и опасно. И из этого я делаю вывод, что карту катакомб рисовали наобум, по чьим-то неточным рассказам.

Когда я вышла из подземелий, то некоторое время шла спокойно, а потом интуиция буквально завопила о страшной опасности. Я вошла в транс и увидела, что за мной хвост из отряда гвардейцев с этой зверюгой. Я опережала их достаточно сильно и при ровной дороге без труда сбросила бы погоню, но все занесло снегом, и эта тварь догнала меня. Мой нечеловеческий слух помог приготовиться к нападению задолго до того, как тварь добралась до меня, только это помогло мне выжить. Если бы на моем месте оказался человек, он бы был убит. Тварь подохла, когда я отсекла ей голову. И еще: она вела себя так, словно превосходно знакома и с местностью, и с объектами своей охоты. Она не трогала никого из патруля, и мне не показалось, что ее кто-то принуждал искать меня.

На этом проблемы не кончились: за мной бежали гвардейцы, а снег был слишком высокий и рыхлый, чтобы идти дальше по дороге. Я свернула с дороги и вышла на равнину, на пашни. Мне просто повезло, что наст был настолько прочный, что я смогла скользить по нему, как по катку. Поэтому я оторвалась от погони. В Лонгвил я вошла, когда солнце только село. И, возвращаясь к вашему вопросу, скажу еще вот что. Такие приключения, будь они неладны, я переживаю до смешного часто. Засады, имперская стража, дикие звери, волшебные твари с недобрыми намерениями, многочасовые погони, опасные сражения. Это лишь малый список моих несчастий. Ответьте вы мне на вопрос, на который не смогли дать ответа ни Рошейл, ни его светлость Томас Кимри. Я хотела бы знать, где моим приключениям настанет конец-край?

Рин выжидающе посмотрела на герцога.

– Удивительно. Вы удивительная, – сказал тот, подумав немного, и, печально вздохнув, заключил: – В отчетах не было ничего подобного, и это повод потолковать с Рошейлом.

– Рошейл в этом совсем не виноват, – покачала она головой, серьезно глядя на герцога, и продолжила: – Понимаю, мои предположения звучат дико и нелогично, но… Я привыкла доверять своей интуиции, она меня еще ни разу не подводила. Кто-то очень не хотел, чтобы я сюда попала. Подозреваю, что меня пытались подставить. Анхельм, скажите, кто составлял карты и разрабатывал мой маршрут?

– От Сорин-Касто до Эрисдрей – Рошейл, полагаю. От Эрисдрей до Девори – Грей Шинсворт. Я понял, к чему вы клоните…

– Проблемы начались с того момента, как я вышла из Эрисдрей, – перебила она. – В горах была лавина. В Красном лесу я встретилась с одним из его обитателей, и, вероятно, только божественное провидение спасло меня. Потом эти катакомбы… Ой… – она замолчала, потому что в глазах на мгновение помутилось. Комната поплыла перед глазами, камин как будто поехал вправо и посыпался вниз. Пока Рин боролась с этим наваждением, Анхельм откинулся в кресле, положил ногу на ногу и, глядя на языки пламени в камине, сказал:

– Я понял, что вы имеете в виду. Но это невозможно. Это не укладывается в голове.

Камин наконец встал на место, и она проморгалась.

– Не считайте невозможным то, что не укладывается у вас в голове, – тихо бросила Рин и тут же мысленно взвыла от того, какую дерзость она ляпнула. – То есть… Я хотела сказать другое. Почему вы считаете невозможным предательство Грея?

Анхельм закашлялся, но ей показалось, что так герцог пытался скрыть смех.

– Прошу простить, я немного простужен, – объяснил он, виновато улыбаясь. – Я начну издалека, чтобы восстановить полную картину событий, в том числе и для себя. Утром пятнадцатого ноября я получил газету, в которой была статья о том, что пятого ноября неизвестные пробрались во дворец в Сорин-Касто и вывесили на колокольне красный флаг, который через полдня стал белым. Я знал, это был условаленный знак от Карен, что скоро она отправит письмо. Вечером того же дня ко мне приехал Грей Шинсворт с известием, что его переводят работать в Кимри. Глава службы охраны императора, Гюнтер Кревилль… Знаете такого?

Рин кивнула, подумав, что подробности совершенно ни к чему.

– Он распорядился перевести Грея из отделения в Кандарине в отделение в Кимри. Сделать с этим я ничего не смог, так же как не смог и выяснить причины перевода.

Грей немедленно передал мне все свои наработки и в качестве последней услуги предоставил маршрут для того агента, который понесет сведения из Сорин-Касто. Он сказал, что нашел самый короткий, но очень опасный путь. Так как сведения мне нужны были срочно, я не стал предлагать направить агента кружным путем через север страны. Но я не знал ни одного человека, способного одолеть такой сложный маршрут в столь краткие сроки.

– И он предложил меня? – предположила Рин.

– Почти. Он сказал, что у Томаса Кимри под рукой есть один человек, способный преодолеть такой путь без особых затруднений. Я спросил имя этого агента, но он ответил лишь, что знает о существовании такого человека, но не знает его имени. Я тоже такого человека не знал, поэтому обратился за помощью к тому, кто знает всю информацию об агентах, – к тайному советнику. Он предложил вашу кандидатуру.

Анхельм замолчал и посмотрел на нее с некоторой осторожной нежностью.

– И что было дальше? – нетерпеливо спросила Рин.

– Меня такой… обмен… вполне устраивал. Времени у нас было мало, поэтому у меня даже мысли не мелькнуло проверить данные. Мы вместе съездили к Рей Гонт, оставили ей письмо для вас, и Грей уехал в Эрисдрей, чтобы передать мои указания для Рошейла. Теперь, после вашего рассказа, я, признаться, озадачен.

– Я не берусь утверждать точно, – заметила девушка, вытягивая ноги к камину и вздыхая. – Факт в том, что Грей Шинсворт дал неверную карту катакомб, из-за чего я могла погибнуть, понимаете?

– Разумеется.

– С ним нужно разобраться как можно скорее. Если он предатель, то его следует немедленно… устранить. Если же он безответственный лопух, который не понимает, как много зависит от рекогносцировки, я с ним церемониться не буду.

– Согласен. Но не волнуйтесь, теперь это не ваша забота.

– Посмотрим, – качнула она головой и решила подытожить. – Так или иначе, письмо я доставила, полковник Рошейл сказал, что мне нужно дождаться Армана, и вы дадите мне следующие указания.

Герцог выглядел озадаченно.

– Так и сказал?

Рин кивнула и нахмурилась.

– Вы не знаете? Разве Рошейл не говорил с вами?

– Никто не говорил мне ничего о том, что я должен дать вам указания. – Он на мгновение задумался. – Хотя, если подумать, то я знаю человека, который располагает информацией. Не волнуйтесь, завтра мы решим этот вопрос.

Он встал с кресла, подошел к окну и прислонился к стеклу. Длинные тени ползли по комнате, блики от огня играли на его волосах. Анхельм явно хотел ей что-то сказать, но не решался.

– Есть ли еще что-то, о чем я могу вам рассказать? – робко спросила Рин, стараясь не слишком открыто пялиться на его совершенный профиль. Он кого-то ей напоминал, но Рин никак не могла понять, кого именно.

Анхельм чуть улыбнулся, не глядя на нее.

– Рин… Вы позволите мне так называть вас?

– Конечно.

– Ваш рассказ сильно обеспокоил меня. Вы ведь уже давно работаете с нами, так?

– Если можно так выразиться, я стояла у истоков.

– Да?.. – он смущенно улыбнулся и задумался ненадолго. – Вы очень удивили меня, я не знал этого, – сказал он наконец. – Но ведь вы знаете, кто я, верно?

Рин медленно кивнула.

– Я мог бы и хотел бы прекратить вашу деятельность в том виде, в каком она существует.

– Что вы имеете в виду? – с подозрением спросила она. В голове сразу же завертелись дурные мысли. Не уволить же он ее решил?

– Я знаю, что уже долгое время вы вне закона и только ваш бесспорный талант при некоторой помощи друзей помогает вам ускользать от слежки. Меня уверяли, что вы… Что все агенты в относительной безопасности, но теперь… Я знаю, что в действительности вам приходится выдерживать. По определенным причинам я не могу закрывать на это глаза. Я хотел бы изменить ваше положение и, если это так можно назвать, обезопасить вас.

Он сделал паузу, а затем посмотрел прямо на нее.

– Как вы смотрите на то, чтобы стать моим личным охранником? Хотя ранее я никогда не пользовался услугами охраны, мой статус позволяет подобное.

Вот так поворот событий! Рин задумалась. То, что предлагал герцог, было очень заманчиво и так желанно ей: наконец-то избавиться от мучительных гонок и бродяжничества, обрести некоторое подобие покоя, выйти из этого болота, перестать рисковать жизнью… Она зажмурилась и уткнулась в ладони, надеясь, что долгое молчание не вызовет недовольство герцога. Его предложение было слишком похоже на ответ на ее молитвы. Судьба никогда не давала ей таких подарков. Так просто не бывает! Здесь что-то не так…

– Я не могу… – шумно выдохнула Рин и сбивчиво продолжила. – Вы же не какой-нибудь купец, вы герцог! Это опасно! Ваше окружение проверяет департамент безопасности. Меня раскроют.

Девушка даже обрадовалась, что нашла действительно вескую причину для отказа. Она не соображала сейчас, что герцог может сделать так, чтобы его никто не проверял, поэтому с удовольствием села на этого конька.

– Меня раскроют, наше дело раскроют, вы окажетесь преступником, меня бросят за решетку, вас казнят… Вы не понимаете, я просто магнит для неприятностей. Поверьте, мне лучше держаться подальше от вас. Для нашего общего блага.

Герцог тяжело вздохнул и возвел глаза горé. Рин показалось или он ожидал подобной реакции с ее стороны? Потому что его сожаление выглядело не слишком правдоподобно.

– Я понимаю вашу точку зрения, – мягко ответил его светлость. – Не готов принять, но понимаю. Я уверен, есть способы, нужно их только найти. – Он замолчал и покрутил перстень-печать на среднем пальце правой руки. – Не хочу, чтобы вы принимали такое решение прямо сейчас. В конце концов, для этого нужна свежая голова, а вы сегодня устали.

Рин согласно кивнула, но подумала, что вряд ли изменит свое решение. Даже если она смертельно устала, она всегда отдает себе отчет в своих действиях. Но что делает герцог? Почему он так печется о ней?

– Я хочу, чтобы вы знали одно… – продолжил Анхельм.

Он подошел и взял девушку за руку, вынуждая ее встать. Она смотрела на него снизу вверх, чувствуя себя крошечной. Совсем как рядом с ним…

Он держал ее ладонь бережно и осторожно, как будто у него в руках был птенец. От прикосновения теплых пальцев у Рин все затрепетало внутри. Она настороженно всмотрелась в глаза герцога, пытаясь найти наиболее благоприятное объяснение его странному поведению. Взгляд мужчины был туманным, но в то же время совершенно серьезным, без тени улыбки.

– Если у вас будут проблемы, – сказал герцог мягким вкрадчивым голосом, – я помогу вам. Что бы ни случилось, вы всегда можете рассчитывать на мою помощь.

Рин молчала, не зная даже, как отреагировать. Румянец залил щеки, сердце сорвалось в галоп, ее ударило в жар; ей мгновенно стало стыдно за свои глупые мысли. Она подавилась собственными возражениями и заставила себя ответить вежливо, а не как обычно.

– Я… очень признательна вам, Анхельм, – она отвела взгляд, – я надеюсь, что мы с вами сможем сотрудничать.

Анхельм улыбнулся.

– Разумеется, я приложу все мыслимые усилия, чтобы наше дело обернулось успехом, но я говорил лично о вас, Рин. Знайте, что я помогу вам всегда, в любой ситуации. Всем, чем смогу. А сейчас, я думаю, вам нужно отдохнуть. Вы того и гляди свалитесь.

И он поцеловал кончики ее пальцев. Смущенно улыбнулся и стремительно вышел из комнаты.

Рин с тяжелым вздохом запустила пальцы в волосы и проанализировала ситуацию одним емким словом: влипла. Странный герцог! Все странно! Почему он так себя ведет? С чего вдруг такое куртуазное обращение? Кто она ему? Он герцог, претендент на трон, а она кто? Бездомный солдат, аирг, преступница…

В голову Рин на мгновение закралась мысль, что Анхельм по какой-то причине неравнодушен к ней. Она поспешила ее отогнать: да с чего бы?! Мальчишка видит ее впервые в жизни, знает о ней лишь скверные слухи, с какой стати ему проникаться к ней чувствами?

«Но ведь он ведет себя так, словно ты – его принцесса», – убедительно сказал внутренний голос. Рин согласно хмыкнула: это действительно странно, как ни крути.

«А может, я просто напридумывала себе невесть что? – ответила она внутреннему голосу. – Он ведь такой… впечатляющий. А я… Я не то чтобы подарок для мужчин. Да, лицо не лишено приятности, но что с того? При дворе красавиц толпы, покрасивее видали! Экзотическая сиреневая кожа? Вот уж сомнительное достоинство. Нет, наверняка он всегда себя так ведет со всеми женщинами. А мне просто кажется, что что-то не так, потому что я давно не была… Не была я… Очень давно я не была в обществе по-настоящему воспитанных мужчин. Вот».

«Но ведь ты же помнишь, что когда-то и он вел себя с тобой так же, как этот милый мальчишка…» – напомнил голос.

Рин могла бы еще долго заниматься увлекательным самокопанием, но звон разбитого стекла прервал ее. Она поднялась с кресла и вышла на балкон-коридор. Перегнувшись через перила лестницы, она увидела, как в холле служанка собирает осколки, а Анхельм что-то говорит дворецкому и вкладывает тому деньги в руку. Герцог говорил очень тихо и быстро, она смогла разобрать только слова «предупредить», «утром» и «гвардейцев». Рин поспешила вернуться в кабинет. Почему гвардейцы? Кого предупредить утром? От волнения ладони стали влажными. Холодок сомнений пробрал ее и впился в сердце. Рин подошла к окну и обнаружила, что оно плотно заперто, а рамы смерзлись. Она глубоко вздохнула несколько раз и уставилась на огонь, подавляя начинающийся приступ клаустрофобии.

Если включить мозги и подумать логически, то опасности быть не должно: ее друзья доверяют герцогу, а Армана точно не проведешь. Но, с другой стороны, Арман говорил, что общался лично с его светлостью больше года назад, а за это время что угодно могло произойти. И потом герцог так лихо сказал, что Грей не ее забота… Подозрительно. И он слишком легко принял на веру ее слова. Может ли это быть тревожным сигналом? Или нет? Как же вести себя? Что же делать? И не играет ли ее изможденный разум с ней злые шутки? В такой нервной обстановке она могла чуточку переоценить масштабы угрозы, да и ее шестое чувство, ее интуиция спала мертвым сном: в словах герцога нигде не было неувязок, разве что некоторая скрытность, но он имеет на то право. В конце концов, ему тоже не все о ней известно.

Как же нестерпимо обидно будет, если он окажется совсем не тем, за кого себя выдает… Но как это проверить?

Герцог вернулся и сообщил, что все готово и он проводит ее. Переступив порог комнаты, Рин увидела самую большую кровать, какую только могло нарисовать ее воображение. Атласное покрывало цвета слоновой кости, резные опоры темного бука, балдахин со шторками, атласные подушечки… Ложе принцессы, а не просто кровать. Рин застыла в предвкушении.

– Я надеюсь, вам нравится ваша комната? – осторожно спросил его светлость.

– Можете быть уверены, я в полном восторге, – шепотом ответила она, оглядывая роскошную обстановку. – Последнее мое место сна выглядело и пахло так же хорошо, как протухшая рыба.

– Несомненно, в этом виноват я, – ответил герцог с печальной улыбкой. – И если я могу хоть как-то загладить свою вину перед вами, то сделаю все, что пожелаете.

Рин не смогла понять, говорит ли он серьезно или это просто принятый оборот речи, поэтому вздохнула и тихо ответила:

– Я не леди, герцог, я солдат. Ваши витиеватые фразы для меня непонятны. Я привыкла к грубой пище, суровому обращению, жесткой постели. Признаться честно, я устала так, что едва стою на ногах и усну сейчас даже на доске с гвоздями.