Агасфер. Золотая петля. Том 1

Но вместо Киева Калмыков снова едет на Дальний Восток, где о его самозванстве не знают. Скрыв историю с отчислением из полка, он приписался к Уссурийскому казачьему войску в станице Гродеково. В октябре 1918 года Калмыков созвал Чрезвычайный войсковой Круг и волей Уссурийского казачьего войска был произведен в генералмайоры.

Колчак и белые власти, за исключением атамана Семенова, не признали столь стремительную карьеру «генерала». Да ему это и не надо было. В январе 1918 года Калмыков начинает тесно сотрудничать с английским майором Данлопом, с генералом Накашимой и подполковником Сакабе. Союзники обещали уссурийцам помощь и поддержку в борьбе с Советами, выделили «генералу» кредит – 2 миллиона золотых рублей.

Калмыков начал войну с большевиками. Взял Уссурийск, вместе с союзниками двинулся на Хабаровск, который контролировал два года. Объединившись с атаманами Семеновым и Гамовым, он отказался признавать власть и руководство союзников и творил, что хотел. Получил прозвище «кровавый» и от красных, и от белых, от союзников и казачества.

Больше всего доставалось от атамана большевикам и китайцам. Последних убивали и грабили, из-за чего у Омского Верховного правителя возникали дипломатические скандалы с Китаем. В декабре 1919 г. отношения Калмыкова с союзниками достигли критической точки. Части 27-го американского полка в Хабаровске были приведены в состояние боевой готовности для защиты от возможного нападения со стороны калмыковцев. Американцы готовились разделаться с атаманом, и тогда он решил пробиваться на запад к Семенову.

Но Красная армия, подошедшая к Хабаровску, перекрыла ему путь. Тогда он взял в госбанке золото Красного Креста и отправился во Владивосток, чтобы оттуда перебраться в Китай. Считалось, что это золото Калмыков захватил с собой. Американцы обратились к китайским властям с просьбой вернуть золото, но те ответили, что никаких ценностей у атамана при аресте не оказалось.

Русские дипломаты в Китае ходатайствовали об освобождении атамана, но китайцы заявили, что атаман обвиняется в нападении на китайские военные корабли и в пересечении китайской границы с оружием в руках. Во время контактов Калмыкова с русскими дипломатами был разработан план побега, атаман спрятался на территории консульства. Взять его на территории дипмиссии было противозаконно, но китайцы нашли выход. Его арестовали. Гиринский генерал-губернатор приказал доставить Калмыкова в Пекин. Воспользовавшись невнимательностью охраны, атаман спрыгнул с повозки, захватил револьвер, несколько раз выстрелил в охрану и скрылся. Вскоре был окружен и застрелен.

– Эта часть справки, которую я передал американцам, Осама-сан, – Берг достал из кармана еще один лист и положил перед японцем. – А вот дополнение, которое будет для вас небезынтересным.

Посланные мной в Фушунь люди, подкупив китайских тюремщиков, вошли в контакт с оставшимися в живых калмыковцами. Будучи допрошены поодиночке, они показали:

– золото в количестве 38 пудов из Хабаровского банка было изъято по приказу атамана Калмыкова полковником Савицким;

– по прибытии во Владивосток пластуны отряда Калмыкова произвели разведку в районе наиболее удобных для перехода в Китай мест. Выяснилось, что берег реки Уссури охраняют солдаты стрелкового полка полковника Суги и что без боя прорваться невозможно;

– атаман Калмыков вступил с полковником Суги в тайные переговоры. Была достигнута договоренность о передаче японскому офицеру 12 ящиков с золотыми слитками, в обмен на которые полковник обещал снять с постов на берегу Уссури охрану и обеспечить тем самым уход в Китай отряда Калмыкова числом 600 штыков;

– 20 февраля 1920 года означенное количество ящиков с золотом было привезено на извозчиках к воротам территории дислокации стрелкового полка. Полковник приказал пропустить извозчиков и 10 калмыковцев на территорию части, осмотрел ящики и подтвердил войсковому старшине Клоку договоренность о беспрепятственном переходе границы. Выполняя приказ атамана, Клок потребовал у полковника расписку в получении золота, каковая и была ему выдана. Однако когда казаки попытались покинуть территорию части, расписка у них была отобрана японским караульным офицером;

– в ночь с 20 на 21 февраля отряд Калмыкова скрытно переместился в место перехода, указанное полковником Суги, и вышел на лед Уссури. Когда примерно половина отряда перешла по льду на китайский берег, японские караульные посты открыли бешеный огонь по уходящим калмыковцам. Стрельба привлекла внимание китайских сторожевых постов, и отряд атамана был встречен на другом берегу шквальным ружейным огнем. Оказавшись между двух огней, отряд потерял больше половины штыков еще на льду. Уцелевшая часть отряда была рассеяна и также погибла под пулями.

– Вы по-прежнему думаете, что Калмыков закопал украденное золото где-то в Приморье, генерал? – поинтересовался Агасфер.

– А вы, Берг, безоговорочно верите сидящим в китайской тюрьме бандитам? – парировал Осама.

– Калмыков был уверен, что уходит из Приморья навсегда. Зачем бы он закапывал золото, если была возможность с его помощью открыть для себя «калитку» в Китай? Клок утверждает, что атаман договорился с полковником о пропуске в Китай очень быстро – едва только Суги услыхал о «золотом ключике».

– Допустим. Стало быть, кто-то из штабных офицеров мог все это видеть, Берг!

– Мог и наверняка видел на территории части извозчиков и каких-то штатских людей – но не золото! А что говорит по этому поводу сам полковник?

– Он не отрицает, что в феврале к нему обратились представители отряда Калмыкова с просьбой открыть участок границы. Полковник утверждает, что эта просьба была им с негодованием отвергнута.

– А как тогда быть с его приказом произвести передислокацию постов на берегу Уссури? Такой приказ нельзя не задокументировать!

– Передислокацию он объясняет полученными сведениями о возможном прорыве границы на другом участке. В его пользу говорит и то, что уходящий по льду отряд Калмыкова был обстрелян солдатами… Берг, я верю вам, как бы мне не было тошно от мысли о предательстве и мздоимстве полковника Суги. Но согласитесь: если мы не найдем золото, обвинения против министерского зятя рассыплются как карточный домик! Поверят не вашему тюремному отребью, а ему! У вас есть хоть какие-то предположения о том, где может быть спрятано золото?

– Есть, Осама-сан. Я много раз допрашивал войскового старшину Клока. И он сообщил мне ряд деталей его переговоров с полковником, которые я не стал упоминать в своей записке. Слушайте: калмыковцы загнали пролетки с золотом на территорию полка и принялись торговаться. Сначала речь шла о десяти ящиках, в каждом из которых было по два пуда золота. Но Суги потребовал отдать ему все девятнадцать ящиков. Сговорились на двенадцати, и Клок потребовал расписку – для гарантии того, что Суги не передумает. Тот поначалу отказался, но калмыковцы упрямо стояли на своем. И полковник сообразил: легко даешь – легко забираешь. В штабе была написана расписка. Вместе с ней Суги передал Клоку письменное разрешение от имени японского командования на проход за кордон «партизанского формирования». Получив бумаги, Клок вышел на плац и показал бумаги Савицкому. Тот дал команду выгрузить двенадцать ящиков прямо возле штаба. Разгрузившись, калмыковцы поехали к воротам, но выехать не успели: их догнал сам полковник с десятком солдат и потребовал вернуть ему только что выданные бумаги. Заметьте, Осама-сан: Клок утверждает, что это были не строевые стрелки, а штабная шушера: писари, каптенармусы, вестовые, денщики. Они были вооружены весьма разнокалиберно: у кого пистолет, у кого карабин или граната. Савицкий был вынужден отдать бумаги, и их выпустили…

– Для чего вы мне все это рассказали, Берг? – помолчав, поинтересовался Осама. – Какая разница – строевики были свидетелями сделки или штабные нижние чины?

Агасфер улыбнулся:

– Большая, господин генерал! Солдат-свидетелей мы бы никогда не нашли. А вот писари и вестовые всегда на месте. У вас есть разрешение на осмотр всех помещений полка, Осама-сан? На допрос самого полковника?

– Только в присутствии генерала Озамы.

– А знакомство со штабными документами вам разрешено?

– Насчет этого разговора не было, – пожал плечами японец.

– Тогда пошли, генерал. Прямо сейчас!

– Но сейчас поздний вечер! – попробовал протестовать Осама. – И полковника Суги в расположении части наверняка нет!

– А он нам пока и не нужен. Пошли, пошли, Осама-сан!

Дежурный по полку с нашивками капитана встретил поздних визитеров весьма подозрительно и заявил, что должен поставить в известность командира полка, господина полковника Суги.

– Звоните! – не возражал Агасфер, удобно развалясь на широком диване.

Дежурный долго крутил ручку полевого телефона, потом попробовал связаться с квартирой господина полковника по городскому телефону – но оба безмолвствовали. Осама, который видел, как Агасфер по пути в штаб немного задержался у распределительной телефонной коробки, сердито молчал.

– Придется посылать на квартиру господина полковника вестового, – наконец, решил дежурный капитан и отдал солдату соответствующее распоряжение.

– Посылайте! Мы подождем, – безмятежно кивнул Агасфер. – Может, дадите что-нибудь почитать, чтобы не было скучно, капитан?

– У меня тут только служебная документация, – буркнул тот.

Посидев еще несколько минут, Агасфер встал, без спроса снял с гвоздика висевший на нем журнал дежурств по штабу нижних чинов и принялся лениво перелистывать.

– Лучше бы вам дождаться господина полковника, – нерешительно буркнул дежурный.

– Хорошо, – согласился Агасфер, вешая журнал на место. – А это у вас что за схема? Эвакуация на случай пожара или чепэ? Интересно… Вот этот квадратик – штаб, верно?

– Так точно…

– А рядом? Арсенал? Понятно. А дальше – казармы? Слушайте, капитан, а где у вас туалет для господ офицеров?

– На первом этаже, сразу возле входа, – капитан вскочил, пытаясь сообразить, что ему делать? То ли идти сопровождать в уборную странного однорукого полковника-европейца, то ли оставаться наблюдать за генералом.

Не сомневаясь в том, какой выбор сделает дежурный, Агасфер направился к выходу. Сбежав по лестнице, он прошмыгнул мимо ненужной ему уборной и рванул дверь в каптерку, где увлеченно резались в карты около десятка нижних чинов. При виде офицера солдаты повскакивали, побросали карты.

– Вольно, солдаты! Можете сесть. Меня интересуют капрал Кимуро, рядовые первого класса Оота, Иендо, Накамура, – Агасфер быстро перечислил двенадцать фамилий из журнала дежурств. – Кого я назвал – шаг вперед!

Помедлив, семеро солдат, поглядывая друг на друга, вышли вперед.

– Очень хорошо, солдаты. Согласно штабному журналу, вы все дежурили двадцатого февраля, и вечером по распоряжению господина полковника Суги относили в арсенал патроны, привезенные партизанами. Так? – рявкнул Агасфер. – Не молчать – отвечать!

Переглянувшись, солдаты подтвердили предположение Агасфера.

– На какой стеллаж вы положили эти ящики? – продолжал греметь Агасфер.

– Ящики были необычно тяжелыми, и господин полковник разрешил складировать их на крайнем стеллаже, – подал голос капрал.

– Молодец! На партизанских ящиках были какие-то пометки?

– Никак нет! Но мы на следующий день пометили их иероглифом «февраль», – признался один из солдат.

– Хорошо, солдаты! Можете продолжать игру! – И Агасфер выскочил в коридор.

Поднимаясь на второй этаж, он открыл распределительную коробку и сунул телефонные штекеры в нужные гнезда.

– Господин капитан, – обратился он к дежурному. – Чутье мне подсказывает, что телефоны уже исправны. – Звоните господину полковнику. А вы, генерал, можете пригласить генерала Озаву: наша загадка практически решена!

– Что сказать генералу? – осторожно поинтересовался Осама, берясь за трубку телефона.

– Что мы готовы показать ему ту самую февральскую пропажу…

– Вы уверены, Берг?

– Разумеется, генерал!

* * *

Дежурный капитан сорвал с дверей оружейного склада пломбу, распахнул створки и отступил в сторону, пропуская двух генералов и двух полковников – своего, отчего-то очень бледного, и чужого, и европейца, веселого как зяблик.

Генерал Озава, насупясь, обернулся к Осаме:

– Насколько я знаю, здесь должно быть около шестидесяти тысяч ящиков, или около двух миллионов патронов. Как вы предполагаете искать то, что нам нужно, генерал?

– Если позволите, господин генерал, – Агасфер проскользнул вперед, блеснул лучом захваченного в штабе электрического фонарика.

Он прошел вдоль одного стенда с одинаковыми темно-зелеными патронными ящиками, светя фонариком. Перешел к другому, уперся лучом фонарика в еле видный иероглиф «февраль».

– Господин полковник, позовите сюда пару ваших караульных! – спокойно попросил он полковника Суги.

– Но…

– Хорошо, обойдемся без солдат! – примерившись, Агасфер ухватил ящик за боковую ручку, стянул его себе на плечо и без особых церемоний кинул на пол.

Офицеры невольно сделали шаг назад, ожидая, что сейчас окажутся по колено в винтовочных патронах. Однако из разбитого ящика выскользнуло несколько десятков тяжелых тускло-желтых брусков, каждый из которых был завернут в пергаментную бумагу с клеймом монетного двора Филадельфии, САСШ.

Некоторое время офицеры завороженно глядели на золото под ногами. Первым пришел в себя генерал Озава.

– Дежурный! – рявкнул он. – Запереть арсенал, опечатать помещение, выставить усиленный офицерский караул. Весь стрелковый полк привести в состояние повышенной боевой готовности. Идемте в штаб, господа!

Он круто повернулся:

– Ваш пистолет, полковник Суги! – властно протянул руку Озава.

Взяв пистолет из дрожащей руки полковника, он передернул затвор, загоняя патрон в казенную часть и, выщелкнув обойму, протянул его обратно Суги.

– У тебя две минуты, негодяй! – не повышая голоса, закончил Озава. – Ступай к себе в кабинет.

Повернувшись к остальным, он с интересом оглядел Агасфера.

– Господин Берг… Вот вы какой – Агасфер… Кстати, мне уже приходилось слышать, что особенно хорошо вам удаются операции по дискредитации старших японских офицеров. Не так ли?

– Что поручают, то и выполняю, господин генерал…

– Изложите мне письменно ваши соображения относительно этой запланированной экспедиции в Россию, – распорядился Озава. – Приложите реестр необходимого оборудования по вашей легенде, и не забудьте реальные математические выкладки относительно рентабельности экспедиции.

– Слушаюсь, господин генерал! У меня все готово, – Агасфер передал Озаве тонкую папку, содержащую несколько листов бумаги и эскизы чертежей.

Глава пятая

Сучья работа

(Владивосток, 1920 год)

Покинув расположение стрелкового полка, генералы Осама и шеф разведки Третьего отдела Императорского Генерального штаба Японии генерал Озава молча разместились в автомобиле и направились в резиденцию, предоставленную приезжим командующим 12-й бригадой японской оккупационной армией Японии. Сообщить Ямаде сногсшибающую новость о находке калмыковского золота в арсенале подчиненного генералу полка по причине позднего времени Озава решил завтра утром.

– Что же нам делать с этой находкой, Осама?

– Учитывая все обстоятельства, я бы предложил вернуть золото американцам: в конце концов, это их имущество. Кроме всего прочего, это будет иметь положительный эффект в плане налаживания добрых отношений с ними, – отозвался тот. – Впрочем, это всего лишь мое мнение, господин генерал…

– Без малого 130 кан[26] чистого золота, – задумчиво пробормотал Озава. – Каков все же негодяй – этот полковник Суги! И почему он не успел переправить это золото в Японию? Тогда этот вопрос решался бы не нами…

– Хорошо, что Суги нашел в себе силы застрелиться. Теперь с министра снимется хотя бы часть позора за своего зятя, – вздохнул Осама.

– Это уже дело прошлое. А нам надо глядеть в будущее! Кроме того, без генерала Грэвса, этого большевистского обожателя, мы действительно вряд ли сможем найти общий язык с правительством ДВР.

– И стало быть, будущее запланированной нами экспедиция останется под вопросом, – подхватил старый разведчик. – Окончательное же решение по поводу возврата американского золота можно возложить на генерала Ямаду.

– Бросьте, Осама! Неужели вы думаете, что Ямаде может прийти в голову утаить от союзников факт находки краденного у них золота и отправить ценный металл в Японию? Ради дюжины ящиков ссориться с союзниками и вызывать международный скандал? Ф-фу… Вы мне лучше откройте секрет, Осама: как ваш этот однорукий черт так ловко нашел это проклятое золото? Я, например, до сих пор под впечатлением – как мальчишка, на глазах у которого уличный лицедей достал из пустой шляпы кролика!

Осама сдержанно улыбнулся:

– Вы же наверняка, и не раз, видели его досье, господин генерал. У него сверхъестественная память, поразительная наблюдательность и блестящие аналитические способности…

– Я понимаю, у него было достаточно времени, чтобы допросить пленника, Осама. Но, как бы он его ни допрашивал, тот не мог сказать больше того, что видел! Бандиты выгрузили ящики во дворе у штаба и уехали. И все! Почему ваш однорукий сразу повел нас в арсенал?

– Видите ли, господин генерал, золото обычно перевозят в специально оборудованной таре. Я могу предположить – только предположить! – что Агасфер сумел выпытать у пленника то, что бандиты перегрузили золотые слитки в стандартные японские патронные ящики. Второе: он не пропустил мимо ушей признание бандита в том, что расписку Суги у него отбирали не строевые нижние чины, а штабная шушера – писари, караульный взвод и так далее. Логично было также предположить, что полковник Суги, разжившись золотом в стандартных патронных ящиках, догадался спрятать «дерево в лесу» – среди тысяч таких же ящиков. А поскольку арсенал совсем близко от штаба, то и перенесли это золото те же самые штабисты. Дожидаясь вас и этого негодяя Сугу, Агасфер полистал журнал дежурств нижних чинов и сразу после этого попросился в уборную. Зная точную дату передачи золота, он нашел в журнале имена дежуривших в тот вечер солдат, заскочил в каптерку, где они обычно собираются, и устроил тем «мини-допрос». Вряд ли полковник Суги приказывал своим солдатам не болтать – скорее всего, он мимоходом упомянул, что отобрал или купил у партизан несколько ящиков патронов и приказал занести их в арсенал. Вот и все, господин генерал!

– Действительно, как все просто, – буркнул Озава. – Вот почему фокусники в цирке никогда не раскрывают своих секретов: отгадки слишком просты. Что ж, я надеюсь, что в экспедиции вашему однорукому тоже повезет.

Автомобиль остановился возле двухэтажного здания, охраняемого японскими часовыми. Осама бросил короткий взгляд наверх: насколько он знал, где-то на чердаке было тщательно замаскированное гнездо пулеметчика. Напуганный обилием партизан и бандитских шаек во Владивостоке, генерал Ямада ничего не хотел оставлять на волю случая.

Выйдя из автомобиля, Озава кивнул своему спутнику, приглашая того зайти:

– Мы не договорили, Осама. Кроме того, хочу угостить вас чашечкой ароматного чая.

– Благодарю, господин генерал, – поклонившись, Осама проследовал за начальством в дом.

Выпив две чашечки чая, Озава махнул рукой денщикам, и те с поклонами попятились из комнаты.

– Итак, Осама, мы с вами говорили о?..

– О некоторой степени везения, свойственному моему старому агенту. Однако осмелюсь заметить, господин генерал, что о везении в намеченной на будущее лето экспедиции не может быть и речи! Нужно принимать во внимание то, что Берг будет заниматься поисками не только на вражеской территории, но под пристальным присмотров соглядатаев всякого рода. Кроме того, он намерен попросить у Краснощекова несколько человек для охраны экспедиции. А это еще 4–5 пар внимательных глаз.

– Стоит ли заморачиваться этими несколькими людьми, Осама? Если экспедиция нарвется на крупную банду анархистов, партизан или просто мародеров, малочисленная охрана все равно ничего не сможет сделать. А если Берг найдет спрятанное золото, охранники будут тому свидетелями. Я уже не говорю о том, что они могут прижать нашего агента и попытаться убедить его передать найденный клад большевистским властям.

– Я разделяю ваши сомнения, господин генерал, однако без охраны, полагаю, все же не обойтись. Две подводы с научными приборами, четыре лошади, запас провизии – да в тех голодных краях половины перечисленного вполне достаточно, чтобы стать жертвой грабителей.

Генерал Озава полистал папку, переданную ему Агасфером, несколько раз недоверчиво хмыкнул и поднял на Осаму щелочки внимательных глаз:

– А это что за штуковина? Похоже на буровую машину.

– Это и есть портативная буровая вышка, господин генерал. Как пояснил мне Агасфер, вышка нужна для бурения небольших скважин для закладки мини-зарядов. Привод вышки – от мотоциклетного либо автомобильного двигателя. Агасфер рассчитывает, что до весны наши технические специалисты смогут собрать и скомпоновать эту штуку. Помимо всего прочего, эта мини-буровая придаст экспедиции научную солидность.

– Солидность? – хмыкнул Озава. – Смотрите, чтобы этот негодяй Краснощеков не вообразил, что экспедиция намеревается искать на территории ДВР нефть или золоторудные месторождения!

– Максимальная длинна бура – меньше десяти сяку[27], господин генерал: на такой глубине нефти просто не может быть.

– А поверит ли русский президент ДВР в преподнесенную ему легенду о геолого-сейсмических изысканиях, придуманную вашим одноруким?

– Признаться, сам я мало что понял из его объяснений, господин генерал, – позволил себе хихикнуть Осама. – Это относительно молодая наука, изучающая строение земной коры, каких-то тектонических подземных плит и прочую непонятную нормальному человеку чепуху. Однако, учитывая амбициозность русско-американского еврея Краснощекова, он непременно захочет быть в русле этой науки и почти наверняка разрешит проведение исследований в своем Забайкалье. Кроме того, никто ведь и не просит у него на экспедицию денег…

– Вот это и подозрительно, – перебил его Озава. – С чего бы пришлым людям рисковать своими жизнями, организовывать экспедицию за свой счет? А денег у новоявленной республики, думаю, негусто. То есть Совдепия поспешно признала этот «буфер» и наверняка помогает ему с финансами – однако вряд ли этот означает, что господин Краснощеков может без отчета тратить помощь центра куда ему заблагорассудится! Даже если проникнется этой идеей…

– Возвращая Грэвсу оплакиваемое им золото, мы рассчитываем, господин генерал, на его содействие, – помолчав, заговорил Осама. – На то, что генерал просто замолвит за идею экспедиции свое слово. А если намекнуть ему на так называемые призовые деньги[28]? Мы оказываем ему большую услугу, и он не захочет остаться в долгу.

– А с чего бы генералу Грэвсу вообще ходатайствовать за эту чертову экспедицию? – нахмурился токиец. – Я уж не говорю о том, чтобы финансировать ее. И как мы, интересно, сможем объяснить американцу свой интерес в этом деле? Он ведь далеко не дурак, Осама! И сразу заподозрит что-то неладное!

– Хорошо, вы правы, господин генерал, – согласился Осама. – Тогда я предлагаю пойти по самому легкому пути. Мы наносим визит генералу Грэвсу и прихватываем с собой Агасфера. Представляем его как фанатика науки, чудака, который спит и видит свои научные изыскания в такой интересной с точки зрения науки местности, как Забайкалье. Причем чудака, вполне обеспеченного, который ради науки готов взять на себя финансовую сторону организации экспедиции. В конце концов, речь идет о десятке-другом ящиков консервов, нескольких мешках крупы… Да и сама экспедиция – три старика и двое молодых разнорабочих – что может быть безобиднее? От Грэвса требуется только его рекомендация для Краснощекова.

– А если Берг не сумеет заморочить голову Грэвсу? Вдруг тот сам или кто-нибудь из его штаба хорошо разбирается в этой, как ее… сейсмике или тектонике?

– Я уверен, что Грэвс не больший знаток, чем мы с вами, господин генерал.

– Ладно, Осама. А вы уже продумали, как объясним ему находку золота, которое он оплакивает?

– И тут ничего сложного, господин генерал! С вашего позволения, я уже все продумал. Патрульный наряд наших стрелков наткнулся на группу подозрительных личностей, роющихся на берегу Уссури. При попытке задержать их они оказали бешеное сопротивление, и патруль вызвал подмогу. Кончилось тем, что бандиты были перебиты нашими солдатами в перестрелке. А там, где они копались, и были обнаружены эти ящики. Командование обратило внимание, что клеймо на слитках американское и доложило по инстанции. Мы можем подкинуть на то место перестрелки труп этого Клока, если желаете. Все равно его надо куда-то девать…