Переменчивые Просторы, или Инженер и баклажаны

Однако настоящая «Башня волшебника» резко отличалась от такого представления, она была довольно странной, как и все, что связано с этим скрипучим типом.

Я глубоко вздохнул и перевел взгляд на сумму, которую он мне написал. Сами цифры ютились на тесной бумажке, как прохожие, не имеющие ко мне отношения, беспристрастнее некуда. Но вот чувства они вызывали спутанные и сильные. Возникал вопрос: если это вся работа, то почему так много? Есть опасности? В чем? Сумма и окунала меня в море тревоги с головой и радовала, отчего всё внутри меня замирало и опускалось куда-то на дно – аж до кончиков пальцев на ногах.

Суммы этой хватило бы на квартиру, на дачу, на машину, да еще потом пожить лет двадцать. К сожалению, только в таких простых вещах я мог тогда измерить эту сумму. Помыслить эти цифры в иных категориях я не мог, поскольку никогда не располагал средствами большими, чем я скопил за год на наш отпуск за границей, и которые лежали сейчас в конверте, спрятанном в сохранном, на мой взгляд, месте – в тумбочке под телевизором. Денег, которые предложил мне Скрипун, хватит, по меньшей мере, на двести таких же отпусков. От подобных астрономических расчетов у меня заболела голова. Я бросил бумажку на журнальный стол в груду чеков и газет, отклонился назад и уронил голову на спинку дивана.

«Да, вот так на… – подумал я, не в состоянии думать иначе, – с другой стороны, что же стоит за этими цифрами? Тысячелистники, летающие трупы? Этот их неведомый мне пион стрептоногии? Еще что-то похлеще? Да и откуда вообще у этих людей такие деньги?» Я вздохнул. Осмыслить всё это не было никакой возможности.

Так, в быстро улетучивающихся и мерцающих мыслях я просидел еще минут двадцать. Головная боль прошла, и я твердо решил бросить любое размышление на этот счёт, включил телевизор и стал внимательно наблюдать за всем, что показывали. У меня получалось.

* * *

Так или иначе, а той ночью я спал еще хуже. Жена бросила всяческие попытки меня успокоить, отвернулась к стене и через пару минут засопела. Я лежал и разглядывал тени от предметов в комнате, создаваемые единственным источником света – мерзкими зелеными электронными цифрами на часах, которые показывали 01:42. Так, глядя попеременно то на часы, то на тени, я нередко лежал и в детстве. Правда, в детстве я уходил в забытье уже через пять минут такого занятия. Сейчас этого не происходило, а тени не вызывали в воображении никаких загадочных образов, потому что я твердо знал, какие вещи их отбрасывают, а что касается часов, то я хотел кинуть в них чем-нибудь тяжелым и разбить в дребезги, чтобы они не светили так противно, и чтобы цифры на них не сменялись так быстро.

Что же мне, все-таки, делать? Идти или не идти в эту «Башню волшебника» послезавтра? Я задавал себе один и тот же вопрос, казалось, бесконечно, и также бесконечно не давал на него ответа. В конце концов, я решил прекратить мучения и мысленно жёстко отчитал самого себя: «Ну что ты там забыл?! Какого чёрта тебе там понадобилось?! Неужели ты не видишь, что это – обман и что лучше и гораздо надежнее тебе было бы связаться с целым табором цыган! Да, деньги! А где хоть одна единственная гарантия, что ты получишь хотя бы небольшую сумму? Ты когда в последний раз видел, чтобы людям столько платили за работу? Какую жуткую чушь ты себе придумал! А если и вовсе твое воображение разыгрывает с тобой злую шутку? Никто, кроме тебя Скрипуна не видел! Никто, кроме тебя не может подтвердить его существования. Хотя и есть твой сосед, но разве он скажет, что за тип звонил ему на домашний, когда хотел услышать тебя? Странно, не правда ли? Так что, возможно, тебе стоит попить что-нибудь для нервов и не забивать себе голову, чертов ты псих! Совсем с катушек слетел. Лучше подумай о жене, о том, как вы с ней полетите на острова. Там ты отдохнешь, приведешь голову в порядок, расслабишься, наконец. А потом с новыми силами примешься искать новую работу».

Монолог закончился, а в голове еще прокручивалась последняя фраза, точно эхо в горах: «искать новую работу».

«Да, так я и сделаю», – вздохнул я и через минут двадцать уснул.

Утром, когда я проснулся, еще лежа в постели, я мысленно повторил себе отдельные фрагменты из вчерашнего монолога, которые вспомнил: «…надежнее связаться с табором цыган… гарантий нет… воображение разыгрывает с тобой злую шутку… попить что-нибудь для нервов… искать новую работу…» И правда, работка-то моя так себе. Вокруг одни нытики и снобы. Садятся за стол и начинают друг другу жаловаться за чашкой чая, а заканчивают через пару часов за четвертой. Иногда потом еще и в бар вместе идут, и там продолжают, только уже за алкоголем. Если же есть шанс, что в офис войдет кто-то из администрации, они также садятся и треплются, только каждый за свой стол, отчего им приходится говорить громче, а я всё это слушаю. Ясное дело, что меня в такой компании ценить не будут! К тому же, интересный заказ появляется раз в год. В основном, это какие-то унылые расчеты, легкие, но объемные и поэтому ужасно скучные. Да разве ж это работа?

Я чихнул, будто в нос что-то попало, и почесался. Затем встал, собрался, позавтракал с женой, и мы с ней разошлись по делам. Закончив работу в семь часов, я побрёл домой. Именно побрёл, поскольку сильно устал: работы добавилось, надо было переделать схемы коммуникаций по указаниям главного инженера. Вечно этот болван проверяет всё в последний момент. Вот так бесславно и прошел день, а ночью я сразу провалился в сон – сказался недосып.

Вечером четверга, после автобуса, я пошел домой почему-то не как обычно, по главной улице, а дворами. Сначала я зашел в магазин, купил пару журналов для себя и жены, а после магазина я решил сократить путь и двинулся в обход супермаркета, где мы с женой в это воскресенье затаривались продуктами. Я совершенно забыл, что на том пути – бывшая водонапорная башня. Проходя мимо нее, я остановился и посмотрел в её сторону. На месте пустыря вокруг нее сделали парковку, достаточно условную, прямо на песке, потому что асфальта не положили. Оби́тая темной перекрученной тканью, она возвышалась над автомобилями, а также над растущими на ее фоне деревьями. Я взглянул на часы. 19:35. «Черт бы меня побрал, – подумал я, вздохнул и, еще постояв некоторое время в нерешительности, добавил, – ну раз уж сама судьба привела меня сюда, то будь что будет, а я должен узнать, что это за люди такие, которые живут в старом здании рудника или зернохранилища, да и вообще, что у них там происходит. Иначе эта загадка будет мучать меня, пока я не отойду в мир иной. И вот, в ином мире, кто-то спросит меня: „что же это были за существа?“ И что я им отвечу? „Не знаю“? Лучше уж узнать. А если я действительно сошел с ума, и всё мне это только кажется, то хуже не будет!»

– Хуже не будет, – сказал я вслух сомневающимся тоном, двигаясь в сторону «башни волшебника», по пути прибавив, – наверное, не будет.

* * *

Не решившись снова подняться на лифте, я, задыхаясь, взошел по лестнице в зал и сел за свободный столик – у арфы. Отдышавшись, я стал рассматривать её. Старая арфа, если не сказать древняя, со следами ржавчины и белыми разводами, но с новыми струнами, в 2/3 моего роста. Рельефные узоры на ней изображали цветы и львов с крыльями. Ко мне подошла официантка, принесла тетрадку-меню и стакан воды. Меню я открывать не стал, а воды выпил с полстакана. Затем поднял его на свет. Никаких пятен или отпечатков пальцев, кроме своих, я не обнаружил, и вернул стакан на стол. Конечно, я опасался, что меня чем-нибудь отравят. Просто очень хотелось пить, и нигде не было видно моего собеседника, так что я подумал, что не рискую. Отдышавшись, я вовсе собрался уходить, как вдруг, незаметно, предо мной встал знакомый костюм, деревянные пуговицы уставились на меня своими зрачками-дырками. Я поднял глаза и увидел Скрипуна, уже без шляпы – она оказалась висящей на стуле напротив меня. На голове у него, вопреки моим ожиданиям, росли густые короткие волосы.

– Здравствуйте, Борис Степанович, – прозвучал его низкий и хриплый голос, совершенно безэмоциональный. Из под тяжелых полуприкрытых век глядело два черных невыразительных глаза.

Я встал, мы пожали друг другу руки. Его ладонь оказалась сухой, с шелушащейся кожей, а пожатие – слабым, но уверенным. Моя ладонь, с точностью до наоборот, ощущалась мокрой, пухлой, а пожатие – сильным, но кратковременным и неубедительным.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.