Лохк-Морен. Крепость Блефлэйм.

– Прошу прощения у уважаемого хозяина, но мне кажется, монета фальшивка. Посмотрите, у ангела приподняты крылья, а должны быть прямыми! Боюсь, мой дорогой баронет, вас надул прохвост из столицы. Кстати, я не как не мог понять, откуда мне знакомом имя вашего купца, Тондал. И вот благодаря огню вспомнил! Это беглец, преступник! Был осуждён Высоким судом на смерть, как еретик, вор, враг веры и короны, путём сожжения на костре. Но чудом сбежал из темницы. И вот он оказывается, где теперь скрывается…. Я полагаю, надо сообщить всем окрестным лордам, а также и властям графства, дабы они предприняли меры по поиску и аресту негодяя! Он способен на гораздо большие преступления, нежели распространение фальшивых монет!

Тишина окружила залу, даже слуга кажется замер с подносом. Один бейлиф видел какие-то очень уж сладкие сны и выразительно кривил губы, и время от времени причмокивал. Все положили монеты обратно в кучку. Барон нахмурившись собрал монеты в кучку и сунул их в кошель. Баронет Родерик с нескрываемой ненавистью уставился на Айдла.

– Вы уверены в своих словах, дорогой Джереми? – Леди Бирка попыталась разрядить надвигающуюся грозу. – Может вам показалось, может быть, вы ошиблись, и только ЭТА монеты была НЕПРАВИЛЬНОЙ?!

Айдл наконец-то внял голосу разума, и нервно кивнул.

– Конечно! Я ведь не видел всех монет! Барон, может быть, вы дадите мне пару, и я сравню…

– Конечно, дорогой мой! Вот, видите, тут нормальные крылья. Сами ведь видите. А ту монету можете оставить себе! Выплавите своей дочери колечко!

Барон сразу смекнул, какую игру ведёт его жена. Айдл принял их условия. И почти не глядя подтвердил слова-указания своего сюзерена.

– Точно, как вы и говорили! Это нормальные монеты! Вон, крылья прямые! У обоих ангелов!

Он вернул монеты хозяину, заметно побледнев. Баронет не спускал глаз с нерадивого гостя. Остальные видимо были слишком глупы или пьяны, потому как тут же стали тянуть руки вновь. Но барон более не дал прикоснуться к своему сомнительному богатству. Единственные, за исключением семейства барона, кто не коснулся монет, были бейлиф и он, гость, человек герцога Элдингского, прибывший с неким поручением барона Хьюго Вильбаскрэ, сир Томас из Брейи.

– А вы, сир Томас, почему не взяли монету в руки? – Бирка решила уверить всех, что монеты настоящие.

– Леди, не в моих принципах касаться чужих денег. Тем более такого высокого достоинства и мастерства!

Барон захохотал, не понятно, понял он очень тонкий намёк, или же просто решил выплеснуть свою энергию. Остальные гости тоже радостно загалдели. Кроме Айдла. И баронета. Кто тебя за язык тянул, дурень! Тебе ещё в Нью-Марл ехать! Через Хребет Козла!

– Ну, полагаю, надо уже и собираться назад. Мне ещё в Пауэрдолл надо заехать, купить кое-чего. – Айдл засобирался, слишком уж быстро. Чего-то испугался, или донести хочет? Это не входило в планы Томаса. Ведь тогда его тоже могут остановить на ближайшем посту и расспросить, что он видел, что знает. А вдруг его опознают?! Нет, рисковать нельзя!

– Сир Айдл, к сожалению, не помню вашего имени! Может быть, вы сможете составить мне компанию? Я хотел бы тоже сыграть в гвину. Или в тарокки.

– Э-э-э, пожалуй, я смог бы вам составить компанию, сир Томас.

Они уселись за отдельный столик, и хотя баронет наблюдал за ними с пристальностью кошки, стерегущей мышь, сир Томас был уже искушён в таких делах. Всё же он почти десять лет провёл в свите герцога. Как только они уселись, и Айдл не слишком радостно достал свою колодку карт, Томас шепнул ему, так тихо, что даже баронет не мог их услышать.

– Вы дурак, сир! В открытую говорить хозяину, что его надули, что у его сына выигрыш стоит меньше двух золотых – надо быть полным болваном! Кроме того, что рискуете своей жизнью, это, в конце концов, ваше право, подставляете ещё и жизни других присутствующих! А также ставите под угрозу выполнение одного очень важного поручения!

– Простите меня, сир. Я поступил необдуманно. Вы здесь новый человек, не знаете всего, потому я вам откроюсь – барон не так прост, как кажется. Но вполне разумен и открыт для новых знаний. А вот его сын….

Тут до них донёсся гул и лай собак, в зал вошёл высокий человек, наверное, немолодой, но из-за грязи и бороды это не возможно было установить, похожий на барона, в окружении собак. Он довольно бесцеремонно кивнул присутствующим, задержав глаза только на сире Томасе. От взгляда этого мурашки пошли по коже, отчего непонятно. Он был на войне, сражался, как наёмник, бился за свою жизнь, а взгляд этого человека был подобен взгляду из бездны.

– Отец, груз прибыл. А ещё я подстрелил двух оленей. Ламберт разгружает подводы. А это кто?

– Это, это наш гость, мой дорогой Стефан. Приближённый самого герцога Элдингского! Прибыл по поручению барона Хьюго Вильбаскрэ!

Барон просто сиял от гордости. В каком-то смысле он не самый плохой человек, подумал сир Томас. Просто слишком уж любит себя и свою честь. Зато его сыновья….

– Я бы посадил его под замок, отец. Ты разве не знаешь, что барон Хьюго был убит три дня назад?

– Как убит?! – Сир Томас, барон Кармайкл и Айдл вскричали почти одновременно.

– А-а-а, понятно, новость. А где вы пропадали, посланник барона и человек герцога?

В словах молодого Кармайкла явно слышалась издёвка. Сир Томас постарался ответить как можно более уверенно, чтобы никто не услышал дрожи в его голосе. Пропали его деньги!

– Я был на задании, причины, побудившие меня идти нехожеными дорогами, я бы не хотел открывать. Но благодаря этому пути я случайно наткнулся на некоего путника, как пояснил ваш отец, опасного преступника. Смерть же сира Хьюго меня, конечно, опечалила, но я тут не только из-за его поручения.

– Вот как? И тогда для чего вы прибыли в наш край? Вам известно, как некогда местные назвали его, ещё до того, как красные орлы встрепенулись на берегу Кадноминуса?

– Признаться, не слышал. Вы можете меня просветить?

– О, да! Этот край они называли Лохк-Морен. Со временем перевод слегка изменили, и получилось, край озёр. Но изначально край этот звали Краем Мары или Моры. Мора – смерть. Приятного путешествия по нашему гостеприимному краю, сир.

Сказав это, Стефан молча повернулся и сопровождаемый угрюмыми людьми и свирепого вида псами удалился. Барон слегка занервничал, и встав, несколько неуверенно, извинился перед присутствующими.

– Мне надо срочно отлучиться. Необходимо проследить, чтобы всё, что привезли. Надо наблюдать, внимательно. Очень ценный груз.

Произнеся эту бессодержательную речь, барон, переваливаясь и кряхтя, удалился прочь. Бойд последовал за ним. Леди Бирка несколько нервно хихикнула, встала и заламывая руки, обратилась к гостям.

– Ну, а теперь мы можем последовать примеру нашего уважаемого сира Яго и сира Томаса! Родерик, ты мог бы начать игру! Покажи, как ты играешь!

– Зачем? Все и так знают, что я лучший игрок на этом берегу Лок-Мара. – В голосе слышалось явное раздражение и гнев. Он едва сдерживается. Было ли это следствием раскрытия его маленького секрета с монетами, или сам по себе он был вспыльчивым, сир Томас не мог сказать.

– Мы тебя просим, Родерик! – Девица возле эсквайра Лоннер пропищала, пожирая его взглядом. Тот замялся и сдался. Пока на них не смотрели, сир Айдл, он же сир Яго, быстро что-то сунул в руку сиру Томасу, и прошептал тихо.

– Вас не будут обыскивать. Вы ведь не прикасались к монетам! Спрячьте её и никому не показывайте! Это просто заговор! Я его чую! Передайте с первой же почтой своему покровителю, что тут творится!

– Сир, я на самом деле ещё не понял, что тут творится! Если бы вы могли мне немного прояснить ситуацию…

В зал вошёл вооружённый седеющий человек, выше Томаса, с таким же взглядом и лицом, как у баронета Родерика. Он бегло оглядел притихших гостей, и задержался на двоих игроках за отдельным столом. Не спрашивая разрешения, он подошёл, взял табурет и уселся рядом с ними.

– Э-э-э, Кирк, что случилось? – Айдл стал несколько робким. Кирк посмотрел на их карты, перевернул кучку ещё не разложенных карт, достал одну, и положил сверху.

– Я выиграл. Ничего не случилось. Просто наш дорогой барон как всегда слишком добр. К проходимцам. Сир Томас или как вас там, вы могли бы пройти со мной? Только не надо сцен и попыток хватания за оружие. Я вас упрежу.

Говорил он довольно тихо и ничем не проявлял своих намерений. Гости сгрудились возле баронета, который стал довольно быстро метать карты по столу, попутно бурча какие-то объяснения.

– Что случилось, сир Кирк? К чему вы клоните? – Айдл был несколько обескуражен.

– Я к тому клоню, что вашему партнёру пора убираться отсюда, пока барон не узнал. Повод можно найти любой, к тому же вы уже успели выболтать, что с особым заданием прибыли в наш край. Поэтому и стремительное ваше отбытие, особенно после последних событий, а именно после смерти вашего, хм, заказчика. Пока Стефан не почуял неладно. Он только пока так рыкнул, для острастки, но ничего не знает.

– А вы знаете? – Сир Томас был взбешён. Его мечта поспать на соломе под крышей рушилась на глазах. И конь ещё не отдохнул.

– Конечно, я вас знаю. Неужели вы меня не помните? Я же был в свите нашего графа, старого Роя Соренсон в тот день, когда погиб молодой герцог Маллеброк.

Глава третья

Озеро было большим, или быть может, от густого тумана казалось, будто оно гораздо больше своих истинных размеров. Звуки гасли над водой, хотя несколько лодок трепыхалось в молочном вареве. Камни были скользкими от тумана и ночного дождя, неровными, и любой неверный шаг грозил обернуться травмой. Или смертью.

– Сир, хотя бы сейчас вы сможете мне объяснить, какого лешего мы тут искать собрались?!

Кирк Кармайкл стоял у самой кромки воды и вглядывался в белое безмолвие озера. Чертыхаясь, сир Томас проследовал за ним. Позади тихо и одиноко ржал Левкой. Конь не привык быть один.

– Тут. Это случилось тут, два года назад. – Голос у Кирка был глухим, и мертвенным.

– Что случилось? Сир давайте вы мне объясните более подробно, чего вы желаете узнать! Я приезжий и много не понимаю в вашем краю.

– Это и нужно. Вы сторонний человек. Кроме того, вы мне знакомы. Я не стану раскрывать ваше истинное имя. Платой за своё молчание будет не монеты и не ваша жизнь. Нет, мне нужен кто-то, кто сможет раскопать эту запутанную историю. Вы мне подходите. Вы умны, даже тогда, в прошлой жизни вы были на голову выше даже учёных отпрысков лучших родов. Ваша теперешняя жизнь закалила вас, снабдила необходимыми навыками. Единственным условием нашего устного договора будет сохранение жизни преступнику. Конечно, если вы будете поставлены в такое положение, что или он, или вы, я не буду возражать. Но мне он нужен живым!

– Хорошо. Согласен. А теперь расскажите мне всё по порядку, не срываясь с села, убегая на берег озера.

– Мой отец, Фиакр, был старше брата Иена, моего дяди, теперешнего владыки Бренн. По всему ему надо было быть законным владетелем замка. Но после неудачного похода в жаркую страну проклятых саракин он сильно изменился. Две тяжёлые раны, плен, бесчеловечное отношение к нему со стороны иноверцев, побег, снова плен, уже в более худших условиях, неожиданный выкуп богатым купцом, чтобы потом взять с него в три раза больше – всё это сломало его волю, надломило, как вот это дерево. Пока его не было, мой дед Киван умер от лихорадки, или от чрезмерного употребления алкоголя, которым пытался лечить свою лихорадку. В отсутствие законного наследника в права управления нашим домом Кармайкл вступил дядя Иен. По возращению отца он ни разу не заводил вопрос по поводу передаче власти законному наследнику. К тому времени дядя уже женился на сумасбродке, дочери владельца так называемых Чёрных Бренн, Эвансе Картрайт, Элеоноре. От неё дядя стал счастливым родителем нескольких детей, в том числе и ублюдка Родерика. Не подумайте, что я завидую ему, что лишение меня законных прав на Бренн уронило в моих глазах двоюродного брата. Нет! Отнюдь! Он настоящее исчадие преисподней, и поэтому я его ненавижу!

– Знаете, мне всё равно, как вы друг к другу относитесь. Просто как можно короче расскажите, что вас тревожит, а я по мере своих сил и времени постараюсь выполнить вашу просьбу.

Кирк замолчал, убрал руки за спину, насупился и стал ходить по берегу, пиная камни. Сир Томас с интересом стал наблюдать за ним. А он не такой старый, не сильно старше его самого. Просто невзгоды и возможно какая-то болезнь состарили его раньше времени. Он помнил его другого, во время войны, и не мог отделаться от неприятного ощущения. И не только по причине опасности разоблачения. Живой свидетель его былого позора, укор его позорному поступку, и одновременно оправдание избранного пути. Чего добился он, доблестный рыцарь из свиты старого Роя Соренсон, графа Уэстморского? Стал сенешалем своего дяди? И это после безумной и самоубийственной атаки на ряды тяжёлой наёмной пехоты, совершённой отрядом, под командованием молодого Кирка в районе жалкого городишки Сювалле? Не так представлял себе жизнь тогда Кирк. Хотя и он тоже не такой видел своё будущее. Мрачные мысли одолели самозваного сира Томаса. Которые прервал его давний знакомец. Он уселся рядом, на ещё мокрый ствол старого дерева, неизвестно каким образом нанесённый сюда, и стал рассказывать. А может быть, исповедоваться?

– Я терпел моё положение. Из-за отца, из-за матери, из-за дурацкого преклонения перед вышестоящим начальством, которому обучился на войне. Если судить о дяде по его делам, то ты сам всё видишь. Был он никудышным правителем, и лучше со временем не стал. То унылое и покорёженное строение, в насмешку называемую замком Бренн, этому главный свидетель. Деньги тратились на своры собак, на наряды для обеих жён, на попытку обучить своих детей в именитых университетах, совершенно безрезультатно, на взятки вышестоящим властям, дабы заполучить хоть какое-нибудь доходное место. Но по причине наплевательского отношения к службе, даже такая жирная должность, комиссара королевского ревизора в нашем графстве, была им позорно потеряна. По причине не возможности предоставить этому самому ревизору сводку за три года. И я всё терпел. И отец мой терпел. И одновременно выплачивал через посредников сумму выкупа. Я подсчитал, сколько за всё оставшееся ему время отец выплатил из своих скудных доходов купцу. Он мне не говорил ничего, ни сколько отдал или занял денег во время возращения из плена, ни то, сколько ещё должен был, но примерные цифры у меня имелись. Только за последние три года жизни он выплатил купцу почти сто золотых. Не считая отказа от небольшого владения к востоку от Нью-Марл, наследства моей бабки, матери моего отца, в пользу купеческой гильдии. А всё вместе, деньги и имение, это почти пятьсот монет.

– Сколько?! – У сира Томаса дыхание спёрло в груди. Кирк лишь усмехнулся.

– Это поверь мне не самое страшное. Намного хуже было жить в постоянном состоянии приживалов. И хотя сам дядя ничего нам не говорил, но его жена, старая, леди Элеонора, отравила мне мою жизнь. Пока не свалилась с лошади, когда ездила к своему любовнику сиру Яго Айдлу. Был дождь, лошадь оступилась, и свалилась в Мильд. Их тела потом вынесло недалеко отсюда, вон у того камня нашли, через день.

– Э, а, э, но тогда почему твой дядя приглашает бывшего любовника своей жены к себе в гости?

– А куда он денется! Айдл хоть и крутил шашни с его женой, человек большого ума и опыта. В последнее время только хватка сира Яго и спасает нашего сюзерена от разорения. Остальные этого не знают, но те небольшие суммы, что барон Кармайкл получает почти полностью идут в руки сира Яго. Он пускает их в оборот, даже в долг ссужает, под несколько больший процент, чем банкиры Триафануччи, зато не травит должников бандитами. И только за счёт навара с тайных операций наше баронство ещё не пошло с молотка. По требованиям оплаты векселей от тех же Триафануччи. Или погашения долга перед семейством купцов Солонц. На оплату процентов каждый месяц тратится почти сорок золотых. А ведь надо ещё и долги возвращать. Потому дядя держится за сира Яго, и даже если тот станет оказывать знаки внимание леди Бирке, просто закроет на это глаза. Если ничего не случиться, через пару лет он сможет покрыть долг перед Солонц, и спишет половину долга перед банкирами. А ты полагал, что попал в замок зажиточного человека, а?

– М-да. Первое мнение всегда ошибочное. Прав был Ингви. – Сир Томас глубокомысленно вздохнул. Хотя сам хотел только одного – поскорее избавиться от общества старого знакомого.

– Это точно. Но и это не самое противное. Самое противное – его сын, мой кузен! Вот кто главная угроза всем нам. И тебе тоже. А теперь, после происшествия с монетой, сир Яго в смертельной опасности. И это будет твоя первая задача. Справишься – будем думать дальше.

– А чего это ты перешёл на «ты»? – Слегка обиделся сир Томас, и встал со своего места. Кирк тоже встал, он был почти на полголовы выше, и в плечах не уже своего старого знакомого. С таким не порезвишься на кулаках, сразу пойдёшь считать зубы на песке.

– Хватит! Ты не сир Томас, и я это знаю! Уж наедине давай не будем этих церемоний разводить! Мне дома всё это до тошноты уже! – Он ткнул ладонью по горлу. – Ты обещал взяться за любую работу – и вот тебе работа!

– Хм. То есть ты меня нанимаешь? Наёмникам обычно платят. Кроме того, что ты сохранишь моё имя в тайне, мне чего-нибудь перепадёт?

– Сир Яго, я полагаю, будет все непременно рад, что остался жив, потому наверняка оплатит все твои расходы и покроет, чтобы не вызывать беспокойства. Я же тебе пока буду предоставлять бесплатно информацию о людях, живущих в этом краю. Поверь, я много знаю такого, чего даже попы не ведают!

– А мне, зачем мне нужна эта информация? Я же не шпион герцога Элдингского!

– Любое знание имеет цену. Если я не могу тебе заплатить, пока, то хотя бы, таким образом, смогу оплатить твои услуги. Поверь, иногда знание, что ест и пьёт, где хранит свои расписки, или куда водит свою любовницу богатый купец, может стоить гораздо больше, чем несколько корон!

– Какое неизбывное счастье ты мне предлагаешь! Уже бегу, надо пару мешков купить, чтобы монеты от золотого эквивалента твоих слухов собирать! – Сарказм был таким явным, а лицо Томас скривил такое, что даже Кирк улыбнулся. Но тут же нахмурился и понизил голос, хотя подслушивать их было некому.

– Это не шутки! Ты должен прямо сейчас отправиться к сиру Яго, самым кратчайшим путём! Я нарисовал уже схему. Вот она. Твой конь несёт две сумки со всем необходимым. Оружие у тебя есть, доспехи не слишком хорошие, но вряд ли Родерик наймёт кого-то серьёзнее шайки Мура.

– Кто такой? Сколько их и каким оружием пользуются? Где могут сделать засаду?

– А говорил, что моя информация тебе не нужна. – В голосе Кирка тоже послышался сарказм и ехидство. Но его тут же сменил деловой тон. – Так вот, банда Мура может залегать только в одном месте. Эти дурни настолько обнаглели, что нападают на всех всегда недалеко от разрушенного замка, я пометил на карте. Видишь ли, они подкупают члена магистрата и возможно судью в Марл, потому на их проделки с простыми людьми смотрят сквозь пальцы.

– Почему же ты решил, что наймут именно эту банду? А не какого-нибудь голодного наёмника или солдата, возвращающегося с войны?

– Все, кто может держать оружие, и нанимаются на убийство никогда не нападут на сира Яго. Он фигура примечательная, и его смерть может многим нарушить планы. И тогда убийцу очень скоро ждёт смерть. Паритет. А Мур дурак и перекати поле. Сегодня тут, завтра отправится в Доррей.

– Сколько их будет? И как Мур выглядит? Насколько они сплочённые?

– Мур самый высокий, и одноглазый, и ещё рыжий, хотя последнее не слишком примечательное в здешних краях, но в купе с двумя другими – сразу поймешь, кто есть кто. Еще любит носить шлем королевских гвардейцев – уж не знаю, где он раздобыл его, и зачем так злить власти. Остальные временные, вооружены кто чем, кого-то убивают, кто-то убегает с добычей, кого-то сам Мур для острастки убивает. Ведь если не будешь держать банду в страхе, она разбежится. Или главаря убьёт. Таковы суровые законы ганзы. Кроме братьев Бернай, тоже рослых, волосатых, всегда в килтах и с топорами. Они ему преданы, давно уже работают вместе. Остальных около девяти, а может и меньше, Мур постоянно меняет рядовых бандитов.

– А не дашь кого-либо в помощь? Или быть может, сам хочешь поразмять кости?

– Нет. Не могу. Никто не должен знать, что ты спас сира Яго. До определённого момента. Скажу, что ты отбыл в Нью-Марл, по некоему срочному делу. Дядя поверит, а чем сильнее начнёт спешить кузен, тем лучше, быстрее проколется. Тогда даже…. Впрочем, не стоит забегать вперёд.

– М-м-м, но ты хотел мне рассказать про некое преступление? Чего же передумал?

– Нет, не передумал. Просто если ты сможешь справиться с этой неотложной задачей, тогда я буду уверен, что для тебя распутать клубок, окутавший последние дни и смерть моего отца, станет проще.

Томас насупился, и не оттого, что ему не доверяют, а по причине довольно скорого и неотвратимого боя. Он не был трусом, но драться против девяти-десяти противников?! Даже пускай обычных придорожных грабителей. Но делать нечего, в любом случае, он может отправиться дальше, оставив этих странных людей одних с их непонятными тайнами и проблемами. Он встал, отряхнулся, и хотел было вернуться к коню, как Кирк его окрикнул.

– Сир Томас! И помните, я вас знаю, и если ваша поездка не увенчается успехом, не могу гарантировать дальнейшее сохранение вашего инкогнито.

Тварь, подлец, шантажист! Томас передёрнулся, и хотел было сказать несколько добрых слов в адрес всей родни Кирка, живой и мёртвой, но сдержался. Делать нечего, придётся отправляться на встречу с неизбежным противником. Они молча вернулись к коням, Кирк уселся на своего чёрного молодого жеребца, Томас влез в седло на спине Левкоя. Свита, три вооружённых человека барона, молча наблюдали за ними. Кивнув головой, Томас погнал своего иноходца вперёд, по дороге. Вернее он полагал, что должен был бы как можно скорее убраться отсюда, но Левкой не спешил, решив, что лёгкая походка вполне соответствует понуканию хозяина.

Так или иначе, но вскоре дорога повернулась на юг и пошла немного вниз, в сторону деревни. Поворот скрыл всадников, всё ещё стоящих на дороге. В деревне ему делать было нечего, конечно, будь у него деньги, то он попытался бы нанять лодку, чтобы убраться отсюда как можно быстрее. Но плыть сначала по течению быстрой Мильд в озеро, а потом на вёслах идти вдоль берега, чтобы добрать до реки, вытекающей из озера Лок-Мара, Муркелоу…. А куда коня деть? И хватит ли у него денег на хорошую лодку и припасы? В лучшем случае он сможет пройти за день весь путь до Нью-Марл. А что потом? Барон Хьюго убит или умер. Что его ждёт в городе?

Томас от злости ударил коня пятками сильнее, чем того требовали обстоятельства. Подбодренный таким необычным способом, Левкой заржал и понёсся с необычайной для него быстротой. Быстрее, чем обычная лошадь, особенно такая старая, Левкой проделал путь от перегиба дороги в сторону развилки дорог. Развилка трёх дорог, где сходился тракт от замка Бренн, широкая дорога от деревни Пауэрдолл, и наезженный путь от рыбацких построек и небольшой пристани на берегу озера. Ходко шёл левкой, словно вспомнил свою былую молодость, промчался мимо развилки, и устремился, понукаемый хозяином, по дороге в деревню. Спустившись ниже, они влетели на относительно ровное место, давно уже облюбованное человеком. Сады, ограды, дома, расположились уже почти у самого тракта, который сворачивал к югу. Но всадник направил своего коня прямо в деревню, по несколько разбитой дороге.

Мимо проносились первые постройки деревни, люди шарахались от громыхающего по грязной дороге коня, несшего грубо ругающегося всадника. Вот он выскочил на прилегающую к деревенской площади улицу, кое-где даже уложенную плохим булыжником. Старые подковы зацокали по камням, конь сбавил темп, а вскоре вообще перешёл на шаг. На площади стояло несколько палаток, где сонные жители, вяло перебирали какие-то товары на прилавках. Посредине площади стояла виселица, пока пустая, а почти рядом с ней колотили помост пара загорелых мужиков. Одинокий и уже охрипший зазывала уныло оглашал округу своим пропитым голосом.

– Удивительное представление! Только один день! Спешите видеть – дракон! Настоящий дракон!

Томас придержал коня и стал озираться по сторонам. В ближайшем проулке виднелись несколько тяжёлых фургонов, с которых сгружали какие-то тюки, клетки, связки цветных баулов. Он подумал, задержаться или не стоит. Подъехав к зазывале, от которого при приближении несло перегаром и чем-то неприятным. Какой-то химией. Зазывала умолк, опасливо поглядывая на всадника. Пускай и странно одетого, но по всему видно, что это рыцарь. С таким надо быть настороже. Кто знает, не паладин ли это, или не агент королевской службы? Зазывала скривил свою рожу в гримасе, которая им рассматривалась как благожелательная улыбка. Один глаз у него был чёрный, другой серый. Одежда была рваная и залатанная, со следами каких-то тёмных разводов.