Путь темных

Она посмотрела ему прямо в глаза, и принц выдержал ее взгляд.

– Если бы я сам знал, что такое Добро, – невольно слетело с его губ, и в памяти сами собой всплыли знакомые страшные слова: "Ты – темный. И ты умрешь"… – Я темный.

– Что, прости? – Катарине показалось, что она ослышалась.

Эруаль сам испугался своих слов. Однако, в этот момент он решил рассказать ей все.

"Может быть, это тот самый человек, с которым я могу поделиться своими переживаниями без опасения быть непонятым, – подумал он. – Может быть, мне наконец-то станет чуть легче".

И молодой эльф рассказал девушке о своих снах. Она слушала очень внимательно, и ее красивые черные глаза постепенно наполнялись сочувствием.

– Бедный! И как же ты так живешь? – проронила она по истечении его рассказа.

– Так же, как когда-то ты! – грустно улыбнулся Эруаль.

– Но ведь я не испытываю такой потребности во сне, как вы, эльфы! Понятно, почему ты такой измученный и печальный. Но хочешь знать мое мнение? Никакой ты не темный. Этот Голос врет тебе. Он хочет заронить в твою душу зерна сомнения. Он хочет заставить тебя страдать.

– Ты всего лишь несколько часов знакома со мной и уже строишь такие уверенные рассуждения насчет моей святости.

– Да с тобой и знакомым быть не нужно, чтобы понять, что перед тобой воплощение доброты и нравственности. Да нежели ты сам не чувствуешь? Разве в тебе есть ненависть? Разве в тебе есть раздражение? Разве ты злился в своей жизни на кого-то хоть раз? Разве ты перевешивал свою вину на других? Разве есть в тебе гордость от того, что на всю Лавандину ты известен как первый красавец и самый завидный жених? Разве твое сердце когда-нибудь грызла жажда власти? Разве ты желал чьей-нибудь смерти? Вспомни, было ли это? Ведь в твоей жизни принца много соблазнов!

– Катарина! Ты говоришь ужасные вещи! – тихонько ахнул Эруаль. – Разве нормальный эльф может вверить свое сердце всем этим порокам?!

– Вот ты сам и опроверг свои слова. Какой ты темный, когда ты даже представить себе не можешь, что такое быть им? – скромно улыбнулась Катарина. – Это позволяет мне сделать вывод, что из тебя получится отличный учитель. Ты лучше кого-либо знаешь, что такое истинное Добро.

– Не знаю. Это меня мало успокаивает. Голос говорил мне, что у него есть какие-то доказательства. Я боюсь, что он опять окажется прав.

– Главное, не позволяй ему поколебать веру в свои идеалы. Они всегда будут маяком в твоей жизни, они помогут тебе справиться с трудностями.

– А что делать с моим страхом?

– Подавлять его.

– Но я не могу! – Эруаль в отчаянии уронил голову на руки. – Я слишком слаб, чтобы заставить Голос замолчать.

– Тогда дай понять, что ему не удастся сломать тебя, и он сам отвяжется, – Катарина легонько коснулась своей маленькой ладошкой руки принца. – Рано отчаиваешься. Пока он не заронил в твое сердце ничего, кроме страха. Как бы странно это ни звучало, но ситуация сейчас под твоим контролем. Пока ты нужен Голосу. Берегись, как бы не стало наоборот.

– Катарина, – Эруаль вдруг поднял голову, его синие глаза горели безумным огнем, и это очень не понравилось девушке, – ты, кажется, говорила, что долгое время можешь обходиться без сна.

– Ну да.

– Катарина, укуси меня. Я тоже хочу стать вампиром. Тогда Голос не сможет навещать меня так часто. Его влияние постепенно сойдет на нет. Я перестану его бояться.

– Что ты такое говоришь?! Ты в своем уме? Хочешь шататься вечно голодным и пить человеческую кровь?

– Зато я не услышу Голоса!

– Ну, и чем ты станешь отличаться от темного? Так ты хотя бы сидишь и никого не трогаешь. А став вампиром, ты начнешь приносить в мир зло!

– Зато я больше не буду страдать! Любые физические муки лучше душевных!

– Пожалуйста! Катарина, я прошу тебя, умоляю! В конце концов, предлагаю обмен. Ты меня кусаешь, а я берусь учить тебя Добру.

– Но ты станешь злым! Как ты сможешь научить меня Добру?

– Я не стану злым! Я обещаю. Я знаю, что останусь прежним. Только бы больше не слышать Голоса!

– Ну хорошо, – как-то неуверенно произнесла Катарина, чувствуя, что начинает внимать мольбе и муке глаз Эруаля.

Придвинувшись к нему вплотную, девушка обхватила его плечи руками. Затем заставила откинуть голову назад и, примерившись к сонной артерии, наклонилась к его шее.

– Не смей этого делать! – совершенно неожиданно послышался резкий окрик со стороны.

Волна магической энергии сшибла Катарину с лавки и отбросила на одну из мраморных колонн, подпиравших потолок залы. Девушка потеряла сознание и медленно сползла на пол. Эруаль вскочил на ноги и повернулся в сторону той лестницы, где на верхней ступеньке стоял его учитель. Витек спустился вниз, миновал ряды столов и лавок и решительным шагом приблизился к младшему принцу Лавандины. Коснувшись пальцами его подбородка, повертел его голову из стороны в сторону, осматривая шею.

– Она тебя нигде не поранила? – сурово спросил Витек, тем не менее, оставшийся довольным осмотром.

– Учитель… – только и смог проронить Эруаль, низко опустив голову.

– Мне не нужны твои оправдания. Пошел в комнату! Утром поговорим, – слова полетели в лицо пощечинами.

Не поднимая головы, принц тихо сказал:

– Здесь у меня нет комнаты.

– Займешь любую, которая будет пустовать, – жесткость не исчезла из голоса Витека. Желая поторопить своего провинившегося ученика, он многозначительно указал рукой в сторону той лестницы, откуда спустился, и Эруаль безропотно скрылся на ней.

Витек же подошел к вампирессе и, похлопав ее по щекам, привел в сознание.

– Вы… Вы больше не будете драться? – поняв, кто находится перед ней, мгновенно насторожилась Катарина.

– Если ты больше не будешь протягивать свои клыки к шее моего ученика, я не буду драться, – пообещал черноволосый эльф, но голос его звучал не примирительно, а угрожающе. В непроницаемо черных глазах Катарине довелось увидеть всю злобу и ненависть, которые так долго были спрятаны в самых темных глубинах его души.

– Вы Витек? Учитель Эруаля? – догадалась она.

– Приятно познакомиться, – прошипел тот в ответ. – Кто ты, нежить?

– Я Катарина Ллотт, – испуганно прошептала девушка. Она почувствовала, что панически боится этого эльфа. А если он сейчас убьет ее? Эруаль ушел, а все остальные спят. Этого психа некому будет остановить.

– Я запомню, – тем временем бросил Витек.

Выпрямившись, он направился к выходу.

Катарина ошарашено смотрела ему вслед до тех пор, пока он не скрылся в тени полуразрушенного коридора. Затем позволила себе потереть болевший затылок и облегченно вздохнула.

"Надо же, темный эльф, – подумала она, – а воспитал такого доброго и милого принца. Вот уж странность, каких поискать! Надо будет поспрашивать о нем у Венсана, Ари и Ника. Вполне возможно, что это он развлекается по ночам, запугивая своего ученика".

Девушка зевнула, прикрыв рот ладошкой. Свернувшись калачиком возле колонны, она, не испытывая никаких видимых неудобств, заснула прямо на каменном полу.

Глава 9

Варлам д' Аруэ смог вырваться к Виолетте только ночью. Незадолго до полуночи его высокая широкоплечая фигура возникла в дверях ее башни.

– Ты сегодня поздно. Лэмар будет недоволен, – после продолжительного поцелуя заметила женщина.

– Пытался улизнуть незаметно от Хевингема, – откликнулся Варлам. – Он стал очень подозрительным, постоянно лезет мне на глаза и пристает с глупыми вопросами. По-моему, он таким способом пытается следить за мной, чтобы я ничего не успел сделать тайком от него. Честное слово, я был готов задушить его собственными руками!

– Повремени. Вдруг он нам еще пригодится.

Виолетта и Варлам отправились в небольшое путешествие по коридорам, направляясь к комнате с пентаграммой. По дороге наместник сказал своей подруге:

– Виолет, тебе пора появиться при дворе. Ты так редко там бывала последнее время, что о тебе начали забывать. А я очень хочу, чтобы ты попробовала втереться в доверие к Хевингему и отвлекла его внимание от моей персоны.

– Я согласна. Но что будет, если Хевингем заподозрит обман? Мы проиграем?

– Пусть проиграем. Тогда терять уж точно будет нечего, и мы перейдем от увещеваний к угрозам.

– Что ж, надеюсь, мальчик сделает правильный выбор.

Они приблизились к нужной им комнате. Уверенной рукой Виолетта распахнула дверь и бесшумно скользнула внутрь. Один из факелов второй раз за этот день поменял место своего нахождения, переместившись из коридора в комнату. Повторилась и сцена с вызовом Лэмара. Заклинание, столб света, красно-белый туман, – и вот в центре пентаграммы уже стояла высокая костлявая фигура темного эльфа. Варлам и Виолетта подошли поближе к границе рисунка, и Лэмар тоже сделал несколько шагов им навстречу.

– Вы поздно меня побеспокоили, – заметил он. – Надеюсь, у вас есть что-то стоящее для меня. Не забывайте, у меня много хлопот с другим принцем.

– У меня есть для тебя кое-что стоящее, – холодно откликнулся на его слова Варлам, которого раздражала манера общения Лэмара: как король со слугами. – И, не побоюсь этого слова, даже важное. У меня появилась неплохая идея, как избавиться от среднего принца Лавандины – Феликса.

– Всего лишь Феликс? Даже не Элспет? Да он простак! – презрительно фыркнул Лэмар.

– Не торопись с выводами. Каким бы простаком Феликс ни казался, на самом деле он самое неподатливое звено во всей цепи. Согласно нашему плану Алые цветки должны умереть в ходе военных действий, чтобы никто не заподозрил нарочного вмешательства Кампанелы. Но Феликс трус, и война его пугает. Его на поле боя не затащишь и сухарем в голодный год. Скорее всего, когда трон Лавандины достанется ему, он окопается во дворце и носа оттуда не высунет. Это осложнит нам задачу. Поэтому я предлагаю заняться им в первую очередь, пока он не насторожен смертями отца и брата и не обременен властью. Я хочу подставить Феликса, подстроить такую ситуацию, чтобы его убили свои же.

Лэмар с Виолеттой заинтригованно переглянулись, и Варлам понял: его слова достигли своей цели. Он смог привлечь внимание союзников.

– Каким же образом ты собираешься так жестоко поиграть с принцем? – с улыбкой, полной коварства, полюбопытствовал темный эльф. Похоже, он даже забыл, что торопится к Эруалю.

– На южных границах Лавандины стали появляться темные эльфы, – начал издалека Варлам д' Аруэ, – те, кому удалось скрыться от преследования сподвижников Элебрута после его прихода к власти. Поговаривают, что их цель – однажды отпереть двери тюрьмы, где содержатся их опасные сородичи, поэтому они исследуют ближайшие окрестности и выискивают слабые места в охранной системе. Между делом они разоряют дома в деревнях и запугивают мирных жителей. О месте нахождения стоянки одного из таких отрядов стало известно принцу Элспету, и завтра вечером он собирается разогнать сборище этих неудачников. С собой он планирует взять Феликса, исходя из простого расчета: когда трон унаследует сам Элспет, то обязанности по охране порядка внутри страны перейдут к его младшему брату, а значит, его нужно обучать на практике всем тонкостям этого непростого дела. Поэтому Феликсу хочешь – не хочешь, а придется ехать с братом. Темных там немного, и Элспет уверен в успехе своей вылазки.

Этим мы и воспользуемся. Но мне понадобится помощь Виолет.

Обычно оставшихся в живых после таких облав темных эльфов, прежде чем заточить в пещере, держат запертыми в клетках на дворцовой площади, чтобы поощрить народ выслеживать и сдавать преступников, ну, и в качестве назидания: вот, что случается с теми, кто идет против короны. Попытка освобождения кого-нибудь из пойманных карается смертной казнью, независимо от сословия, возраста, пола и личных заслуг перед королем. Наш принц знает об этом. Но ведь он такой сердобольный! Он же спать спокойно не сможет, осознавая, что по его вине страдают другие, пусть даже темные. Кто-то должен надоумить его освободить их. Я полагаю, что Виолетта прекрасно справится с этой задачей. Она должна будет проникнуть во дворец под видом служанки, в подходящий момент пожалеть принца и убедить его пойти на риск, ведь, совершив столь милосердный поступок, он сможет успокоить свою совесть. Предложи ему свою помощь, если вдруг он проявит нерешительность. В тот момент, когда он будет открывать клетки преступников, его и должны поймать. Вот только все должно выглядеть естественно, чтобы невозможно было заподозрить, что кто-то приложил к этому руку.

Тут к Виолетте присоединюсь я. Я приеду в Лавандину ближе к ночи, уведу с дворцовой площади стражу и напою ее в ближайшем кабаке. Перед этим Виолет оставит мне в условленном месте записку, где укажет, в котором часу Феликс будет на площади. И, как только он соберется освобождать темных, я вытолкаю из кабака на улицу пьяных стражников. Увидев, что кто-то пытается открыть клетки, они поднимут страшный шум, перебудят всю округу и, конечно же, схватят преступника. А когда разглядят, кого схватили, на попятный будет идти уже поздно: к тому моменту вокруг соберется слишком много свидетелей. Элебруту ничего не останется, как казнить собственного сына.

Ну, что скажете?

– Очень неплохо, – первым отреагировал Лэмар. – Вот только что будет, если по каким-то причинам произойдет несовпадение во времени, и дворцовая стража застанет только убегающих темных, а Феликс успеет скрыться?

– Феликса задержит Виолетта. А как только увидит стражников, просто исчезнет, – сказал Варлам, ожидавший нападок со стороны темного эльфа. – Если же я не смогу вовремя выдворить стражу на площадь, и мы все-таки опоздаем, – то и пусть. Мы ничего не теряем.

– А меня беспокоит то, что мне придется показаться во дворце Лавандины, – встревожено произнесла Виолетта. – Вдруг там меня кто-нибудь вспомнит?

– Не волнуйся, – мягко улыбнулся ей Лэмар. – Я скажу тебе, как изменить внешность с помощью магии. А по возвращении мы вернем тебе твою.

Виолетта признательно улыбнулась в ответ.

– Так вы согласны с моим планом? – уточнил Варлам.

– Да, – сказал Лэмар.

– Да, – кивнула женщина.

– Лэмар, мы также хотим сказать тебе о том, – повернулся к темному эльфу наместник, – что Виолетта после истории с Феликсом будет много времени проводить во дворце, чтобы иметь возможность втереться в доверие к Хевингему. Если ты помнишь, мы договаривались об этом.

Лэмар кинул на Варлама неприятный пронизывающий проницательный взгляд, откровенно подозревавший, что причиной почти круглосуточного присутствия Виолетты в королевском дворце является не только Хевингем. Но ревность для мужа, которому еще утром официально представили любовника, уже была недопустимой роскошью.

– Будьте с мальчишкой поосторожнее, – только лишь предостерег темный эльф. – Из своей пещеры я смог проникнуть и в его сны. Иногда ему грезится будущее. Я увидел, что очень скоро он встретится с темным… и останется жив. Единственный темный, законно гуляющий на свободе и от которого можно уйти живым, это Витек. Если Хевингем встретится с ним, более того, сможет договориться о поддержке, он станет в два раза опаснее. Я бы не хотел, чтобы это произошло. Следите за принцем, не позволяйте ему покидать дворец без контроля со стороны верных вам слуг.

– Это будет сложно, но мы постараемся, – Варлам задумался над его словами.

"Этот странный Витек… Всюду он вмешивается. Что за злая шутка судьбы?"

Виолетта еще немного поболтала с мужем на отвлеченные темы, а затем отпустила его. Ее любовник наконец-то смог остаться с ней наедине.

Глава 10

– Доброй ночи тебе, темный. Надеюсь, в моей компании тебе не скучно.

Знакомые хриплые интонации прозвучали из самого темного угла комнаты. Эруалю снилось, что он сидит в маленьком тесном помещении, в котором не было окна, а единственный выход загораживала массивная дубовая дверь без замков и ручки. В помещении был только стол с едва теплившейся свечкой и колченогий табурет, на котором и сидел младший принц Лавандины. Эта скудная обстановка была ему давно знакома и страшно им ненавидима. Комната казалась Эруалю пыточной камерой, из которой не было выхода, а вход с непреодолимой силой затягивал его сюда каждую ночь.

Пристальнее вглядевшись в темноту угла, Эруаль сухо спросил, стараясь унять нарастающую нервную дрожь:

– Кто ты? Почему ты никогда не показываешь своего лица?

– Потому что не хочу тебя пугать, – с хриплым смешком отозвался Голос. – А что касается моего имени, то оно тебе ничего не скажет. Ты был слишком мал, когда оно было известно всей Лавандине. Но если ты так хочешь увидеть меня, я удовлетворю твое любопытство. Но не сегодня. Завтра. Завтра тебе будет жизненно необходимо увидеть мое лицо.

– С чего ты взял? – настороженность звучала в каждом слове принца.

– Я обещал предъявить тебе доказательства того, что ты темный, – сказал Голос. – Но не все сразу. Сегодня мне вряд ли удастся окончательно убедить тебя в своей правоте. Но на завтра я приберег свой самый сильный аргумент. Именно он потребует от меня показать свое лицо. Надеюсь, я тебя заинтриговал?

– Тебе нравится издеваться надо мной?! – с намечающейся истерикой в голосе воскликнул Эруаль, порывисто вскакивая.

– Что такое? Ты весь дрожишь. Неужели ты меня боишься? – насмешка и цинизм смешались в словах его собеседника.

– Никогда! Никогда ты не добьешься своего! Я не темный! Другие видят это, они продолжают любить меня!

– Другие тебя – да. А ты их? Так же открыто, искренне и доверчиво ты относишься к ним, как раньше? Ты стал молчалив и скрытен, Эруаль. А когда ты что-то держишь в тайне, значит, у тебя есть основания не доверять окружающим. Очень скоро они почувствуют это и начнут так же относиться к тебе. От любви до ненависти один шаг, как ты знаешь. И если порывы святой любви, какой бы крепкой она ни была, лишь на время облагораживают душу (а именно, на то самое время, пока ты любишь), то ненависть прочно оседает на самом дне и даже после своего исчезновения оставляет плодовитые ростки. И тебе не спасти свою душу от этого отравляющего чувства, потому что еще ни один темный не спас.

– Другие – пусть! Но я твердо знаю, что моя ненависть никогда не коснется тех, кто мне по-настоящему дорог! Их любовь спасет меня от проникновения того зла, которое несешь мне ты!

– А я вот далеко не так уверен в твоих словах. Заметь, сегодня ты в кои-то веки поссорился со своим учителем, хотя это очень сложно с твоим-то характером и… с твоей любовью к нему. Что, сегодня это спасло тебя от конфликта?

– Это была случайность, – пыл Эруаля как-то сразу угас. Он давно уже не спрашивал своего собеседника, откуда тот все знает о его дневной жизни. Тот имел обыкновение смеяться над такими вопросами и продолжал все знать.

– Кажется, ты обескуражен? – издевка вместо сочувствия закралась в Голос. – Похоже, я сегодня перестарался. Раньше времени огорчил тебя. А ведь ты еще не слышал моих доказательств.

– И слушать не хочу! – в отчаянии воскликнул Эруаль. – Все они фальшивые! Все твои слова – ложь! Хорошо продуманная ложь!

– Какое замечательное слово ты вспомнил! Ложь, – ехидно произнес Голос. – Позволь мне все рассказать тебе. Может, тогда ты вспомнишь еще одно слово – правда.

– Можно подумать, у меня есть выбор!

– Здесь у тебя ничего нет, поэтому не огрызайся. От кого, если не от меня, ты столько всего услышишь!

– Столько откровенного вранья?

– Столько непреложной истины, – Голос милостиво простил Эруалю и эту дерзость. – Итак, истина номер один. Начнем с твоей одежды…

– Одежды? – искренне удивился Эруаль. – А что с ней не так?

– Когда-то давно у эльфов она имела символическое значение, – охотно принялся пояснять Голос. – Вернее, не столько сама одежда, сколько ее цвет. Эльфы, облаченные в белое, считались светлыми, добрыми, справедливыми. Они никогда никому не вредили. Были эльфы, облаченные в черное. Чтобы тебе было проще понять, это сегодняшние темные эльфы, то есть прирожденные жестокие и коварные убийцы. Но были и эльфы в сером. Они болтались где-то посередине между первыми и вторыми, пока не завершали путь от Света к Тьме. А теперь задумайся, почему ты предпочитаешь серый цвет всем остальным?

Но этот обычай давно устарел! Сейчас все эльфы ходят, в чем заблагорассудится! – принц не сводил пораженного взгляда с темного угла, с которым, по сути, и общался, но не противиться сказанному не мог.

– Однако, это наводит на определенные размышления, правда? – хмыкнул Голос.

– Бред! – каким-то затравленным тоном воскликнул Эруаль.

– Я так и думал, что ты это скажешь. Ну да ладно. А теперь истина номер два. Ты ведь любишь своего учителя Витека?

– Не смей его трогать! Он… Он святой!

– О! И в мыслях не было. До Витека мне не допрыгнуть. Я просто хотел поговорить о нем. Вспомни свое детство. Вспомни первые дни, даже первые годы, когда ты только познакомился и стал часто общаться с ним…

Эруаль невольно вздрогнул.

"Я только сегодня утром вспоминал об этом! – подумал он. – Неужели он… это существо читает мои мысли?!"

Но, видимо, Голос все-таки мыслей не читал, так как не заметил реакции принца на свои слова и как ни в чем не бывало продолжал:

– Вспомни, каким он был на заре вашего знакомства. Он каждый день улыбался, был приветлив, бесконечно терпим, ни по какому поводу не выказывал своего раздражения, да даже просто недовольства! Он был воплощением милосердия и доброты. А что с ним стало теперь? На смену открытости и доброжелательности пришли совершенно другие чувства. Он стал резким, замкнутым и молчаливым, у него так редко бывает хорошее настроение. А уж его веселую улыбку можно получить только в награду за что-то сверхъестественное! Думаешь, почему он стал таким? Потому что все это время он жил бок о бок с темным, то есть с тобой. Близкое общение с такими, как мы, отравляет сознание тех, кто нас окружает, пробуждает в душе самые темные желания и наполняет ее самыми страшными пороками. Со временем это начинает проявляться все чаще, и тому эльфу, с которым ты наиболее дружен, становится все труднее устоять на пути Света. Ты толкаешь Витека в пропасть, принц, – Голос чуть было не добавил: "Из которой он с таким трудом однажды уже выбрался", но вовремя сдержался. Для таких откровений время еще не пришло. – Ты несешь Зло!

– Я несу Зло? – эхом повторил Эруаль, но уже в вопросительной форме. – Я причиняю боль Витеку?

– Не только ему, – подлил масла в огонь Голос, – но и всем, кто тебя окружает. Всем, кого ты любишь, и кто так любит тебя. Всем, с кем ты общаешься!

– Как же так? Я не могу… Я не хочу этого!

Со страшным криком Эруаль проснулся.

Глава 11

Слезы безудержным потоком катились по щекам принца Лавандины. Это был тот первый раз, когда он плакал. Обычно ему доставало сил, чтобы сдержать наплыв горестных чувств. Но сегодня он просто не мог остановиться.

– Нет, – путаясь в словах, беспорядочно шептал он, – нет, я не могу приносить в мир Зло! Нет, только не Витеку, не отцу, не братьям!.. Все это ложь! Обман! ЛОЖЬ!!! – в исступлении закричал принц, стукнув кулаком по матрасу.

В тот же миг он почувствовал, как чьи-то теплые руки тяжело легли ему на плечи, заставляя мигом утихнуть начавшуюся было истерику. Принц испуганно поднял полные слез глаза и столкнулся взглядом с излучавшими мягкий свет участия и сострадания глазами Витека. Спокойная, тихая улыбка слегка оживила его губы.

– Учитель! – с невероятным облегчением прошептал Эруаль и, как в детстве, уткнулся носом в его рубашку. Он почувствовал, как спокойствие и душевное равновесие вместе с чувством глубокой благодарности стремительно возвращаются к нему.

Витек сильнее сжал точеные плечи своего ученика и проронил:

– Эруаль, тебе не пристало плакать из-за таких пустяков, как страшные сны. Это не достойно мужчины. Смотри, что ты наделал. На улице плохая погода. Небо плачет вместе с тобой. Не жалеешь себя, пожалей хотя бы его. Ему ведь совсем не хочется после вчерашнего ясного и теплого дня проливать сейчас слезы. Дождик многим людям и эльфам портит настроение, вселяя в их сердца уныние.

– Учитель, а ведь вы любите, когда дождь? – заметил Эруаль, поднимая голову и вглядываясь в черную глубь глаз Витека.

– Люблю. Вода – моя стихия. Я люблю ее во всех проявлениях, – не стал отрицать тот. Убрав руки с плеч своего ученика, черноволосый эльф встал и сказал ему: – Приведи себя в порядок. А я принесу тебе завтрак.

Витек, провожаемый панически печальным взглядом Эруаля, вышел из комнаты. Принц боялся оставаться наедине со своими мыслями, поэтому поспешил встать и заняться (впрочем, без особого удовольствия) утренним марафетом.

Видимо, было еще очень рано, и разбойники, любившие гулять допоздна, еще спали, поэтому на Развалинах царили необыкновенные тишина и покой, прерываемые только шорохом капель дождя в густой листве деревьев да свистом ветра, с силой ударявшегося в пыльное потрескавшееся оконное стекло. Непогода пока еще не зверствовала, но явно грозила к вечеру разразиться сильнейшим ливнем.