Наёмник

– Это верно! – Аллана нахмурилась. – Но если этот артефакт находится на этой планете, то его нужно как можно скорее найти. Ведь никто не знает, как может сложиться его дальнейшая судьба!

– Это всё верно, но мне всё-таки не по себе, зная, что придётся послать тебя в этот гадюшник, – Малрик нажала на пару сенсоров на поверхности рабочего стола-пульта, вызывая голографическое изображение какого-то предмета. Больше всего он напомнил Родан неправильной формы диск, по краям которого шли надписи на древнем языке виндикани, которым те не пользовались вот уже больше четырёх тысяч лет. В центре диска располагался заострённый конус длиной примерно три сантиметра, очень похожий на какой-то ключ. – Это он. Я полагаю, что это может быть известный во времена Божественных Братьев так называемый Медальон Колтара…

– Медальон Колтара? – Аллана аж привстала в кресле. – Но как такое возможно?! Считалось, что он был утрачен вместе с телом его владельца, сподвижника Божественных Братьев генерала Салима Колтара, который погиб в космическом сражении вблизи Зансацу-V!

– Так считалось и считается до сих пор, но факты, как тебе известно – вещь упрямая. Медальон – или очень на него похожий предмет – был замечен у одного из торговцев антиквариатом на Вольной. Он не человек, принадлежит к расе сарголийцев. Зовут Дувнар Толорн, держит магазин антиквариата в городе Барроу, ближайший космопорт – Иджис, двадцать семь километров, или примерно двадцать один с четвертью ларанг. Его там каждый врокс знает.

– Ого, сколько информации! – удивилась Аллана. – С кем работали в партнёрстве?

– С информационным центром изыскателей. Не совсем их профиль, но у меня там давний знакомый есть, – Малрик хитро подмигнула Аллане. – Он-то мне и помог с информацией. И вот ещё что. – Профессор встала из своего кресла и, подойдя к стене позади себя, коснулась чего-то на высоте своего роста. Раздался короткий жужжащий звук и небольшая секция стены тихо провалилась внутрь, открывая небольшой отсек. Порывшись в нём, Малрик вынула оттуда некий предмет, в котором Аллана без труда узнала кобуру с бластером. – Это тебе. На Вольной он тебе вполне может пригодиться.

– Э-э… спасибо, конечно, но… – Аллана, немного поколебавшись, осторожно, будто опасаясь, что бластер оживёт и укусит её за руку, вязла кобуру с оружием. Стрелять она умела, и довольно неплохо, но просто дело заключалось в том, что до сего момента ей если и приходилось стрелять, то либо по мишеням в тире, либо расчищая себе проход в зарослях на какой-нибудь далёкой планете. Стрелять в разумное существо Родан ещё ни разу не доводилось. – Думаете, что там настолько всё плохо?

– Вольные планеты – рассадник беззакония и всяческих пороков, – вздохнула Малрик. – Будь здесь территория Корпоративное Правление Эльсинора, порядок бы уже давно навели, а пока… – профессор обречённо махнула рукой. – Я и сама не рада, что приходится посылать тебя в такое место, но ты у нас лучший специалист по Братьям, поэтому…

– Я всё понимаю, профессор Малрик, – улыбнулась Аллана. Взяла кобуру с бластером и убрала её в сумку. – Постараюсь не влипнуть там ни в какие неприятности.

– На Вольной это довольно затруднительно, но, да пребудет с тобой благословение Божественных Братьев, будем надеяться, что и вправду обойдётся. Ты там поосторожнее будь. Публика там сильно отличается от той, к которой ты привыкла.

– Ну, вот эта вот штука, – Аллана пнула ногой свою дорожную сумку, в которой лежал бластер, – думаю, сможет остудить пыл слишком уж горячих голов.

– Знаешь, как говорят люди? – прищурилась Малрик. – Кстати, у них так много всяких приличествующих разным случаям поговорок! Так вот что они говорят: на бластер надейся – но сам не плошай.

– Я приму это к сведению, профессор, – улыбнулась Аллана. – Теперь – как мне добраться до этой Вольной? Я так понимаю, что с Лероны туда нет прямых рейсов?

– Ещё чего не хватало! – фыркнула декан историко-археологического факультета. – Я уже заказала тебе билет на лайнер, вылетающий завтра утром из космопорта Самилан на Фракию. Он по пути делает три остановки, ты сойдёшь на второй, на Джарвисе. оттуда на Вольную летают частные корабли, в основном, грузопассажирские. Воспользуешься одним из них. Вот здесь, – Малрик протянула через стол в сторону Родан небольшую сумочку, – банковская карта Университета и наличные – сорок тысяч золотых атти. Этого вполне должно хватить.

– Спасибо, профессор. – Аллана взяла сумочку и убрала её в свой баул. – Я постараюсь вас не подвести.

– Я в этом вполне уверена, Аллана! – снова улыбнулась Малрик. – Но не забудь, что я тебе говорила про Вольную.

– Не забуду.

Андорранский Сектор,

система двойной звезды Машел,

планета Вольная,

район космопорта Иджис.

Заперев входной люк «Охотника» и активировав охранную систему, Дитрих Кесслер кивнул сам себе и, взобравшись в кабину «Леопарда», вызвал по коммуникатору Фалько, наказав бортовому ИИ ожидать его возвращения в течении пяти стандартных галактических суток, после чего он должен был самостоятельно вывести корабль в космос и следовать на ближайшую планету-колонию дакарцев. Подождав, пока Фалько закончит читать ему нотацию и возмущаться тем, что Кесслер постоянно даёт ему какие-то дурацкие инструкции – ведь, в конце концов, дакарец всегда возвращался, Дитрих запустил двигатель вездехода и, ещё раз оглядев свой корабль, медленно направил машину в сторону ворот космопорта.

Космопорт Иджис носил своё название явно зря. Собственно, это даже космопортом нельзя было назвать – просто скопление плотно утрамбованных грунтовых площадок, способных выдержать вес звездолёта классом не выше среднетоннажного карго. Звездолёты класса суперкарго или лихтера садиться здесь не могли и пользовались услугами местных грузоперевозчиков и их суборбитальных шаттлов для погрузки-выгрузки. В Иджисе не было даже диспетчерской и пилотам приземляющихся и взлетающих звездолётов приходилось выполнять все манёвры, используя показания бортовых систем. То же касалось и удобств, которые можно было встретить в мало-мальски приличном космопорту. При виде древнего и ветхого топливозаправщика, который медленно подкатывал задним ходом к стоящему в сотне метров от «Охотника» радиланскому карго – тоже, между прочим, не первой свежести – Дитрих криво усмехнулся и подумал, что этот салузианский раритет, неведомо как оказавшийся здесь, давно уже пора списать в утиль. Ан нет – заправщик не только был в состоянии самостоятельно передвигаться, но ещё и заправлять топливом звездолёты. Понятное дело, что взорваться термоядерное горючее не могло ни при каких обстоятельствах – для этого окружающая среда была абсолютно непригодна – но всё-таки внешний вид заправщика не внушал доверия.

Однако вездеход Дитриха не только не доехал до ворот – он даже толком от своего звездолёта не успел отъехать. Прямо поперёк – нет, не дороги, дорог тут отродясь не водилось – траектории движения «Леопарда», как чёртик из табакерки (Кесслеру доводилось видеть подобные странноватые сувениры в одном из магазинчиков на Эоле), возник потрёпанный четырёхколёсный броневик, в средней части которого располагалась орудийная башня, вот только вместо лазерного орудия там виднелся самый настоящий слагомёт. Ну, на подобных мирах Кесслер не удивился бы и паровой катапульте, но сейчас ему сделалось интересно, что это за нахал преградил ему путь, чего он от него хочет и почему он не опасается того, что дакарец его просто-напросто переедет на своём вездеходе.

Скрипнули тормоза «Леопарда», тяжёлая четырёхтонная машина качнулась на амортизаторах и замерла буквально в считанных сантиметрах от броневичка. Дитрих включил стояночный тормоз и, проверив заряд в энергообоймах бластера и ручного лучемёта, не спеша полез наружу.

– И что это такое здесь происходит? – поинтересовался дакарец у возникшего рядом с броневиком невысокого кжева, невесть какими ветрами занесённого на эту планету. – Тебе чего, парень?

– Ты, что ль, владелец того пятисоттонника? – сплюнув сквозь зубы жевательную смесь, проскрипел выходец с далёкой Кзиннеттавы на стандартном галактическом.

– Какого пятисоттонника? – переспросил Дитрих. – Их тут несколько, вообще-то.

– Ты мне тут зубы не заговаривай! – кжев стукнул кулаком по корпусу бронемашины. Зачем он это сделал, Кесслер понял, когда наружу с трудом выпростался здоровенный глип, облачённый в полуброню, с тяжёлым ручным плазменным излучателем в правой руке. Негуманоид недобро уставился на дакарца, буравя того своими глубоко посаженными серыми глазами с квадратными зрачками. – Вон тот дакарский грузовик с турельными пушками и ракетами под кормовыми пилонами – он ведь твой, да?

– Допустим. – Дитрих прищурился и словно невзначай положил правую руку на рукоять бластера. – Дальше что?

– А раз он твой – тебе и платить за стоянку! – усмехнулся кжев.

– А-а, своего рода портовый контроль! – понял Кесслер. – Ну, наверное, это правильно даже для такого гадюшника, как Вольная!

– Кому гадюшник, а кому очень даже ничего. По мне, так я с тобой согласен. Планета – полный отстой! Но бабки хорошие здесь можно заработать, если не щёлкать мимо. – Кжев переглянулся со своим напарником-охранником и снова перевёл взгляд своих невыразительных жёлтых глаз на наёмника. – А раз согласен, тогда плати портовый сбор!

– И сколько это будет здесь?

– Тридцать пять эридуанских фунтов, или пятьдесят аральских кредов, или двенадцать с половиной салузианских марок. Золотые кофы Братства приветствуются у нас тоже, причём мы не будем возражать, если ты рассчитаешься с нами именно ими. По сегодняшнему курсу это будет пятнадцать кофов.

– Это ты всё по ходу выдумал? – усмехнулся Кесслер. Глипа он из виду не выпускал – кжев был для дакарца не опасен, а вот уроженец Вартумина мог наделать делов. Глипы были известны на всю Галактику своим буйным нравом, особенно в подпитии. Правда, этот был, если глаза дакарца его не обманывали, трезв, как стёклышко, но от этого он не становился менее опасным. Почти две сотни килограммов мышц – и всего лишь чуть-чуть мозгов. Кто другой на месте Дитриха занервничал и выплатил бы этим «пограничникам» требуемую сумму, однако Кесслер не был этим «кем-то другим». Для того, чтобы заставить дакарца нервничать, нужно было гораздо больше, нежели глип с тяжёлым плазмаганом в руках.

– В смысле? – не понял кжев слова наёмника. – Ты это про что, парень?

– Я про пятнадцать золотых кофов Братства. Пятнадцать кофов – это получается сто восемьдесят фунтов Федерации. Не перегнул ли ты палку, приятель? По официальному курсу один коф идёт за двенадцать фунтов. То есть, тридцать пять фунтов я согласен заплатить, фрайг с тобой, хотя и это перебор, но вот пятнадцать золотых кофов я точно платить не стану. Я ещё не выжил из ума, чтоб такие деньги выкладывать за парковку корабля в такой дыре!

– Ты что, возомнил себя чересчур крутым, да? – скривился кжев и подал чуть заметный знак своему подельнику. Разумеется, Дитрих это заметил, но пока никак на это не отреагировал.

– Нет, не считаю, – спокойно отозвался дакарец. – Только такие, как ты и твой дружок, не того поля ягода, чтобы на вас обращать внимание.

– Да неужто? – притворно изумился ксенос. – Может, оно и так, насчёт крутости, но вот язык тебе точно не мешало бы укоротить… Ша – объясни этому достойному сожалению господину, что так себя на Вольной вести не принято!

Глип, широко растянув в зловещей улыбке свои толстые губы, угрожающе качнул плазмаганом и двинулся в сторону Кесслера. Дакарец лишь невозмутимо пожал плечами, не вынимая, однако, ни бластер из кобуры, не перекидывая через плечо лучемёт. Вместо этого в его руке, как по мановению волшебной палочки, возник серебристый излучатель с чёрной рукоятью и удлинённым стволом, похожий на масс-драйверный пистолет, однако на деле им не являющийся.

Глип замер на полдороге и улыбочка вмиг сошла с его широкого лица. Обитатель Вартумина явно не был дураком и сразу же опознал в возникшем в левой руке Кесслера – дакарец одинаково хорошо стрелял как с правой, так и с левой руки – автоматический лазерный расщепитель, больше известный под другим названием – разрушитель. Это оружие считалось по праву самым мощным из всех типов ручного энергетического оружия, так как оно при нажатии на триггер испускало из ствола заряд ядерной энергии веерного типа, который генерировал расположенный в рукояти термоядерный микрореактор. При этом мощность заряда варьировалась от одного до пяти: если поставить регулятор на единицу – одним выстрелом можно было снести здание, если выставить уровень мощности на «5» – одним выстрелом можно сжечь весь космопорт Иджис с окрестностями. Поэтому-то и вытянулась рожа ксеноса при виде излучателя в левой руке дакарца.

– Нормально, да? – осведомился Дитрих, поводя стволом разрушителя из стороны в сторону. – Значит, так – двадцать фунтов за стоянку, думаю, будет вполне приемлемой суммой. Или ты не согласен?

– Зачем же сразу тыкать в морду разрушителем? – обиделся кжев. – Мы же просто объяснить ситуацию пытались…

– Я не понимаю таких объяснений. – Разрушитель вернулся на своё место. – И впредь будь поаккуратнее, приятель. Не все такие сдержанные, как я.

– Ага, один такой уже проезжал тут недавно! – проворчал глип на галапиджине. – Ткнул стволом лазеружья в зубы и посоветовал не пищать. И заплатил, кстати, тоже двадцатку!

– И правильно сделал! – Кесслер внимательно взглянул на инопланетянина. – А что за тип?

– Здоровый такой, в возрасте уже, – ответил глип. – Рожа изуродована, вместо правого глаза – шрам такой жутковатый. Одет, как наёмник. Прилетел во-он на том корабле! – ксенос ткнул рукой с плазменным ружьём в сторону стоящего рядом с неказистым зелонианским транспортником самого настоящего эридуанского штурмовика «Кобра». – Крутой, видать! Как ты! Охотник, наверное!

– Наверное! – пробормотал Дитрих, про себя подумав, что описание, которое выдал глип, кое-кого ему напоминает. – Во всяком случае, он правильно поступил…

Дакарец вытащил из кармана двадцатифунтовую банкноту и протянул её кжеву. Инопланетянин мгновенно сграбастал её и сунул куда-то за отворот своей куртки.

– Ладно, проезжай! – явно разочарованно протянул кжев. – Будем считать, что ты заплатил…

– Именно заплатил, а не «будем считать»! – отрезал Кесслер. Оглядел обоих ксеносов, после чего неторопливо полез в кабину «Леопарда».

Дорогой то, что вело от космопорта к городу, можно было назвать с очень и очень большой натяжкой. Простое грунтовое покрытие, в котором не было даже намёка на хотя бы грамм асфальтобетона или керамлита. Проносящиеся по дороге время от времени разномастные наземные кары вздымали такие облака пыли и песка, что Дитриху пришлось активировать вакуум-плотный режим, чтобы не дышать залетающей в кабину вездехода пылевой взвесью. Причём на Вольной, судя по всему, об элементарных правилах дорожного движения и слыхом не слыхивали.

Барроу не произвёл на Кесслера сколь-нибудь должного впечатления. Строго говоря, он на него вообще никакого впечатления не произвёл. Город являл собой беспорядочное нагромождение зданий всевозможных форм, размеров и материалов. Дерево и силикатный кирпич – самые распространённые на бедных мирах Триумвирата строительные материалы – соседствовали с альфабетоном, полипластом и керамлитом. Центр города, насколько можно было увидеть с вершины одного из холмов, на который взбиралась дорога, ведущая из космопорта, был застроен более-менее приличными зданиями, некоторое из них в высоту достигали шестнадцати и более этажей, тогда как окраины Барроу сплошь являли собой скопище самых натуральных выкидышей градостроительства. Трущобы – вот наиболее точное определение, которое можно было подобрать при виде этого убожества.

Ну, а там, где трущобы – там и преступность. Кесслер угрюмым взглядом проводил довольно пёструю компанию, состоящую из двоих представителей человеческой расы, регулианца и троих негуманоидов, причём опознать он смог лишь одного из них – худощавого долговязого куноми с Бришена, которые, окружив антигравитационную повозку, управляемую толстым коротконогим герретом с Омо Киллану, весьма недвусмысленно тыкали в антиграв и в его владельца бластерами. Впрочем, Дитриха это не касалось, посему вездеход, управляемый дакарцем, без остановки проехал мимо. Вмешиваться в местные криминальные разборки Кесслер совсем не собирался. Он не за тем прибыл на Вольную.

Но, как хорошо известно любому разумному в Галактике, не всегда получается так, как того хочется. «Леопард» как раз почти проехал устье грязного узкого переулка, что уже начинал утопать в тени – на этом полушарии Вольной наступал вечер, как до слуха Дитриха сквозь установленные на внешней обшивке вездехода высокочувствительные аудиодатчики долетел приглушённый крик именно из этого переулка. В другой ситуации Кесслер, быть может, и не отреагировал на него, но крик явно издавала женщина, причём, судя по голосу – молодая и донельзя напуганная. Дакарец вовсе не считал себя джентльменом – род его деятельности не позволял, но и просто так закрыть глаза на чинимые какими-то отморозками произвол и насилие по отношению к представительнице противоположного пола он не мог.

Вездеход резко затормозил, только что юзом не пошёл, поднял тучу песка и пыли и так же резко сдал назад. Снова скрипнули тормоза, глухо вздохнули гидравлические амортизаторы, и четырёхтонная машина замерла, полностью перегородив своим массивным корпусом устье переулка. Установленный на крыше мощный фотонный прожектор развернулся на девяносто градусов и направил свой яркий белый луч вглубь переулка, ярко осветив сцену, довольно некрасивую. В правом борту «Леопарда» ушёл в сторону люк и наружу выдвинулся закреплённый на станке крупнокалиберный ЭМ-пулемёт «миротворец», способный в считанные секунды превратить в груду развалин двухэтажный особняк из полибетона.

– И что же у нас тут такое? – спокойным голосом произнёс Кесслер, спрыгивая на песок и внимательно оглядывая место происшествия.

Собственно, ничего иного он и не предполагал увидеть. Пять здоровенных жлобов, принадлежащих к человеческому роду (правда, таких, с позволения сказать, «человеков» Дитрих без зазрений совести отправил бы на встречу с Проводником Душ), одетых в разномастное тряпьё и вооружённых бластерами и игольчатыми карабинами, явно собирались изнасиловать довольно красивую молодую женщину, которая отчаянно и безуспешно пыталась вырваться из грязных – в буквальном смысле этого слова – лап двоих уродов, что крепко держали её за руки, волоча в сторону видневшегося в глубине переулка мусорного контейнера. Вполне возможно, в этом контейнере её бы и нашли с рассветом, и не исключено, что очень даже неживую. Вряд ли ей удалось бы отбиться от этих мерзавцев, которые, вдоволь натешась со своей жертвой, просто-напросто перерезали бы ей горло или прострелили голову из бластера.

– Ты что здесь забыл, травоед пархатый?! – угрожающе просипел на галактическом базовом чернокожий здоровяк, отодвигая полу своего промасленного плаща, чтобы продемонстрировать незваному пришельцу висящую на поясе кобуру с бластером. – Тебя сюда не звали, так что давай, топай отсюда, покуда есть на чём!

– Да-да, топай отсюда, сучонок! – противно захихикал щупловатый спутник чернокожего, одетый в кожаный жилет, кожаные брюки и тяжёлые ботинки на толстой рифлёной подошве. – Не мешай людям развлекаться!

– Помогите, прошу вас! – выдохнула женщина, глядя на дакарца полными отчаянной мольбы глазами.

– Заткнись, сука! – один из тех мерзавцев, что держали её за руки, наотмашь ударил её по лицу, разбив губу. – Не трепыхайся!

– Бить женщину не есть признак хорошего тона, – спокойно произнёс Кесслер, незаметным движением активируя щит и так же незаметно выхватывая из ножен на левом боку тяжёлый дакарский десантный боевой нож с заточенным до атомарной остроты лезвием. – Равно как и добиваться её благосклонности против её воли. Впрочем, вас, видать, в детстве мамаши постоянно роняли вниз головами, так что откуда вам знать о хороших манерах! Да и родились вы все, судя по всему, в таком же мусорном контейнере, что за вами стоит!

В переулке воцарилась мёртвая тишина. Отморозки, шевеля теми куцыми огрызками мозгов, что ещё водились в их убогих черепушках, пытались сообразить, как им повести себя с невесть откуда взявшимся незнакомцем, который явно не был из числа простых прохожих. Однако присущая им стадность, помноженная на урождённую жестокость, дала своё знать.

– Тебя как, на месте пошкерить или в тот контейнер запихнуть? – нехорошо осклабясь, процедил чернокожий, кладя руку на рукоять бластера.

– А хватит силёнок-то, запихивать, а? – усмехнулся Дитрих. – У таких, как ты, сил не хватит даже собственный член из штанов вынуть!

– Ах ты, б… выродок! – грязно выругался один из тех, кто держал женщину. Выхватив свой бластер, он, не целясь, выпустил луч в сторону дакарца. – Сдохни, травоед!

Луч, коснувшись силового поля, отразился от него и ударил в стену какого-то строения в паре метров от Дитриха, выбив из неё облако бетонной пыли и мелкие осколки. Кесслер же как стоял, так и остался стоять на месте. Только серо-зелёные глаза наёмника потемнели, как небо перед грозой.

– Вот что, гадёныши – даю вам единственный шанс уйти отсюда самим, а не в пластиковых мешках, – процедил Дитрих. – Вы отпускаете женщину и сваливаете нахрен. Или не отпускаете – но тогда никуда не сваливаете отсюда.

– Да пошёл ты..! – грязно выругался щуплый подельник предводителя банды. Выхватив из кармана штанов силовую бритву, он, площадно матерясь, ринулся на Кесслера, явно намереваясь раскроить тому своим варварским оружием что-нибудь жизненно важное.

Дакарец не стал делать ни движение навстречу нападающему, ни уворачиваться от него. Вместо этого он слегка скользнул влево, припадая на правую ногу, и как бы играючи вскинул руку с зажатым в ней боевым ножом. Остро заточенное лезвие из высоколегированной микростали легко вспороло сухожилия под обеими коленями бандита, отчего тот, дико заорав от невыносимой боли, рухнул на песок переулка, пропахав борозду, и заскрёб пальцами по пыльной грунтовой поверхности, силясь хоть как-то унять боль в перерезанных сухожилиях.

Не дожидаясь, пока остальные бандиты опомнятся и схватятся за оружие, Кесслер змеёй метнулся вперёд и сбил с ног предводителя этой шайки, впечатав того в стену. В мгновение ока очутившись подле негодяев, что продолжали держать свою жертву, он поднырнул под хук справа и нож в его руке пошёл вверх со скоростью гидравлического копра для забивки свай. Пробив тому бандиту, что ударил женщину по лицу, подбородок и нёбо, лезвие вошло в мозг, убив мерзавца на месте. Стремительно выдернув нож из уже мёртвого тела, дакарец, двигаясь всё так же стремительно и смертоносно, вспорол горло третьего бандита. Из раны хлынула кровь, забрызгав стену здания и едва не попав на Дитриха, однако наёмник ловко увернулся от кровавого фонтана.

– Сдохни, сука! Сдохни! – завизжал не своим от ужаса голосом последний оставшийся на ногах бандит, судорожно пытаясь сдёрнуть из-за спины игольчатый карабин. Однако Дитрих оказался рядом с ним с такой скоростью, что со стороны могло создаться впечатление, что он был телепортирован в эту точку пространства. Удар ребром левой ладони переломал негодяю лицевые кости, после чего Кесслер всё тем же движением воина, отнимающего жизнь, просто-напросто начисто срезал голову бандита с плеч. Из обезглавленного туловища хлынул фонтан крови и оно по инерции врезалось в уже поднявшегося на ноги вожака. Тот заорал от ужаса, пытаясь оттолкнуть от себя безголовый труп своего подельника.

Будто находясь на футбольном поле, дакарец со всей силы двинул левой ногой по отрубленной голове, запуляя её прямёхонько в корчащегося от боли в перерезанных сухожилиях щуплого бандита. Та угодила ему точно между лопаток, отчего очередной вопль боли захлебнулся в глотке отморозка. Издать новый вопль тому было не суждено – Кесслер походя сломал ему шейные позвонки, нанеся хлёсткий безжалостный удар тяжёлой подошвой своего десантного ботинка.

Надо отдать, однако, должное главарю этой шайки. Чернокожий оказался парнем не робкого десятка (хотя, быть может, он был просто-напросто обдолбанным), ринувшись на дакарца, сжимая в руке свой бластер и явно намереваясь проломить им Дитриху голову. Кесслер скользнул тому навстречу и хлёстким ударом ребра левой ладони разбил кадык, после чего с силой вонзил боевой нож прямо в затылок. Вожак, споткнувшись на полушаге, невидяще уставился на пыльную землю, после чего грузно осел на неё с торчавшей из затылка рукоятью ножа.

Женщина, едва не ставшая жертвой насильников, сдавленно всхлипывая, отползла к стене, помогая себе руками, и в ужасе воззрилась на рослого атлетически сложенного незнакомца, который в считанные секунды так жестоко расправился с теми, кто, не исключено, поступил бы и с ней часом позже точно так же. Несомненно, незнакомец оказал ей услугу, спася от бандитов, но ещё неизвестно, кто из них был страшнее.