Коммунисты – назад!

Оставшихся в живых испанцев под конвоем отправили на берег и определили на работы, строить частокол с правой стороны периметра. Раненым оказали помощь. Тяжело приобретенный опыт показал, что проявлять мягкость с испанцами не следует. Они принимают ее за слабость. Силу оружия им нужно демонстрировать сразу. С выжившим штурманом Мещерский решил побеседовать подробно. Тот рассказал, что гарнизон форта у Конкерабии составляет 30 человек. Форт обеспечивает снабжение проходящих кораблей провизией и водой. Ввиду своей малочисленности, гарнизон поддерживает с индейцами мирные отношения. Продукты вымениваются, а не отбираются. Постоянного корабля у форта нет. Корабли заходят в форт довольно редко, примерно раз в месяц. Когг зашел в Конкрабию пополнить запасы, и командир гарнизона попросил капитана проверить поступившие от индейцев сведения о появлении на южной оконечности острова каких-то чужаков, имеющих много железа и строящих крепость. С когга изъяли карты и судовой журнал. Штурмана подробно допросили обо всех населенных пунктах, обозначенных на карте. По словам испанца, на острове Бекия гарнизона не было, что было весьма приятно. Затем его отправили к остальным на работы. Судя по полученной от штурмана информации, какое-то время испанцев можно было не опасаться. В корабельной кассе оказалось пара кило серебра и 13 золотых монет. К сожалению, когг шел порожняком.

Погибшего красноармейца похоронили со всеми воинскими почестями. С построением всех отрядов, под барабанный бой и сигнал горниста. Круминьш сказал речь о необходимости усилить бдительность. Новый мир взял свою первую жертву.

Через два дня трое испанцев сбежали. Мещерский тут же известил Петекотля, пообещав один нож за возврат беглых живьем. Через день индейцы привели изрядно помятых, но живых, испанцев. Беглецов посадили на трое суток в карцер на диету из родниковой воды. Затем выпустили. Остальных предупредили, что в случае нового побега за каждого сбежавшего будет по жребию расстрелян один из оставшихся. Пролетарская мораль требует не церемониться с эксплуататорами. Больше побегов не было.

Дни шли. В механическом цехе до винтика разобрал паровой двигатель, снятый с катера, сделали деталировку и запустили изготовление серии из четырех двигателей. Попутно делали керосиновые плиты и в большом количестве керосиновые фонари. Первый отряд строил столовую и кухню, прачечную, уборную и баню, навесы над пилорамами, здание электростанции, амбары над котлованами с нефтью. Второй отряд построил пристань для катеров и возводил башни вдоль периметра. Частокол удлинялся, вырубка расширялась. В столярном цехе изготовили восемь крепких телег с оббитыми железом ободьями колес. Теперь там делали мебель. Телеги раздали по отрядам и приспособили для перевозки бревен.

От туземцев вернулся Зильберман. Рассказал руководству экспедиции, что туземцы возделывают батат, кукурузу, табак, фасоль, помидоры, подсолнечник. Из сока сахарного тростника варят брагу. Все это у них можно выменять. Петекотль благодаря полученным от нас ножам резко возвысился над соседними вождями. Он получает большой гешефт, втридорога перепродавая полученные ножи. За Зильберманом в лагере появился сам вождь с группой отцов семейств и девушек. К сожалению, большинство из них оказались совсем малолетками. Лет по 10 – 12. Пришлось разъяснить вождю и отцам, что девушки моложе 14 лет не принимаются. Наша коммунистическая вера не позволяет жениться на таких малолетках. Четырнадцатилетних девушек оказалось всего восемь. Петекотль и отцы семейств очень удивились и расстроились, но с уважением отнеслись к чужим предрассудкам. Зильберман пояснил, что ресурс взрослых девушек и воинов в небольшом племени Петекотля полностью исчерпан. Он уже прислал в лагерь всех своих воинов и девушек. Нужно выходить на контакт с другими вождями. Но, Петекотль бил себя в грудь и говорил, что эту проблему быстро решит. Ему пока поверили. Зильберман с Петекотлем вернулись в племя, унося четыре ножа за восьмерых девушек.

Через неделю первый паровой пятидесятисильный двигатель, собранный в механическом цехе, заработал. Это была большая победа. Когда запустили второй двигатель, родной мотор вернули на катер. В крепости запустили новый электрогенератор, собранных из парового двигателя и электромотора от минного транспортера. Мещерский поставил задачу машиностроителям изготовить паровой двухсотсильный двигатель.

В лагерь снова пришел Петекотль с двумя другими вождями. Привели 46 девушек. Зильберман пояснил, что Петекотль возьмет с этих вождей 25% полученных ножей в качестве комиссии за протекцию. Мещерский посмеялся, но решил не мешать вождю делать коммерцию.

Используя запас черного пороха, обнаруженный на когге, механический цех изготовил три сотни ручных бомб с запалами из обрезков бикфордова шнура, имевшегося в хозяйстве минной БЧ. В качестве корпусов гранат использовали обрезки труб диаметром от дюйма до трех, имевшихся в ЗИПе на корабле. В каждую гранату заложили пол литра пороха. Для увеличения поражающей силы на поверхности труб сделали насечку в виде прямоугольной сетки со стороной 1 сантиметр. Испытания гранат показали, что в радиусе 6 метров вероятность поражения ростовой мишени приближалась к единице.

Валдис Леонардович, вместе с замполитом Лифшицем напряжено работали с трудами основоположников. С внедрением коммунизма в туземные племена особых проблем не предвиделось. Основоположники прямо указывали, что первобытно-общинный строй во многом походил на коммунизм. А вот внедрение коммунизма в феодальные государства вызывало большие вопросы. Совершенно не на кого было опереться. Класс феодалов был принципиальным врагом. Церковники – тоже. Мелкобуржуазные ремесленники – по сути контрреволюционный класс. Крестьяне тоже мелкие собственники, в лучшем случае могли быть попутчиками. Требовалось разработать тактику революции. Думали над государственным устройством будущей коммунистической республики.

Много времени занимало воспитание пятнадцатилетней супруги Аолиянь. Девушка уже знала сотню бытовых слов. Знала имена Ленин, Сталин. Знала термины коммунизм, партия, комсомол. Она, правда, думала, что все это относится к религии могущественных пришельцев. Сорокавосьмилетний Валдис Леонардович уделял ей по два – три часа в день. Даже не ожидал от себя такой прыти. Нежная, ароматная, гладкая кожа. Острые упругие грудки. Круглая крепкая попка. И неожиданное умение, и взрывной темперамент. Невинной девушкой она отнюдь не была. В племени на эти вещи смотрели просто. Супруга Круминьша в двадцатом веке, соратница по партии Надежда Канделаки, не знала и десятой доли приемов, которыми виртуозно владела эта молоденькая чертовка. Валдис Леонардович занимался гимнастикой с ней в постели по два часа кряду каждый день. Такой выносливости он не проявлял даже в молодые годы. Вставал, с трудом, выжатый как лимон.

Погиб еще один человек из экипажа. Зазевавшегося краснофлотца придавило падающим деревом. Похороны тоже были торжественными. Круминьш созвал по этому поводу партийное собрание. Зачитал сводки по выполненному отрядами объему работ. Оказывается, он через Ягодина обязал бойцов – конвойников, охранявших отряды, ежедневно давать сводки по выполненным работам. Круминьш ругал отстающих, взывал к сознательности коммунистов, грозился партийными взысканиями. Ругал командиров отрядов за плохую организацию и нарушения техники безопасности. Хвалил передовиков, ставил в пример, объявлял благодарности. Мещерский помалкивал. Он то, в отличии от Круминьша, каждый день с утра до вечера проводил в гуще событий, а потому знал, что отряды, показавшие меньшую выработку, просто напросто, попали на заболоченные участки местности. А так, отряды работали не щадя сил, все краснофлотцы и командиры понимали, что испанцы могут нагрянуть в любой момент.

Кровавая схватка с экипажем когга показала, что битва будет жестокой. А вот то, что конвойники вместо бдительного наблюдения за джунглями считали спиленные деревья, капитану очень не понравилась. Хорошо еще, что с племенем Петекотля мир – дружба. Если что, индейцы предупредят. Спорить на собрании не стал. Гражданскому Круминьшу, все равно, ничего не объяснишь. А вот с Ягодиным после собрания поговорил жестко. Учет и контроль – это прекрасно. Но вот безопасностью работ жертвовать ради них абсолютно не допустимо. Ягодин вроде бы согласился.

6. Крепость Сталинград.

На 32-й день частокол замкнули. Оставили в ограде только одни ворота, выходящие на берег. По этому поводу провели торжественное построение экипажа с музыкой и подъемом флагов. В строю стояли дочерна загорелые краснофлотцы и красноармейцы в бескозырках и пилотках, тельняшках и коротких бриджах. От полной формы одежды давно отказались. Во влажной духоте тропиков носить ее было невозможно. На высоких флагштоках подняли красный флаг СССР и бело-голубой флаг РККФ. Перед этим на партсобрании выбирали название крепости. Большинством голосов крепость назвали «Сталинград». Как обычно, не обошлось без речи Круминьша. Призывал высоко нести знамя Ленина – Сталина, не посрамить чести большевиков, и внести свет учения Маркса – Энгельса во тьму средневековья. Завершили митинг пением Интернационала.

Все отряды перебросили с вырубки на строительство. Достраивали оборонительные башни по периметру. Кроме угловых, воздвигли еще 14 промежуточных стрелковых башен. Построили три бревенчатых жилых барака размером 6 на 60 метров, стоящих буквой П. В каждом бараке по 20 комнат, отделенных перегородками. Каждая комната размером 3 на 5 метров имела отдельный выход на общий двор. Баня, прачечная, умывальники, душевые, уборные – чуть в стороне. Крыши покрыли смолеными досками внахлест, а поверх досок уложили пальмовые ветви для защиты от солнца. По центру территории крепости воздвигли наблюдательную вышку высотой 15 метров. Одну из двух пилорам разобрали и отправили на корабль. Весь лес внутри ограды вырубили.

Все первоочередные работы закончили на 37-й день. Просеку довели до ширины 600 метров. Все тщательно обдумав, на обороне крепости решили не экономить. Значение её для экспедиции было слишком велико. На дальних угловых башнях, как и намечалось, установили две трехдюймовки. Пушки простреливали все пространство вокруг крепости, кроме береговой полосы за частоколом. Благодаря постепенно повышавшейся к Смоляному озеру местности, орудия простреливали и всю прилегающую к крепости акваторию. На ближних к берегу угловых башнях, сверх первоначального плана, установили по одному прикрытому бронещитами станковому пулемету на тумбовых установках. Приказом определили состав гарнизона. В него вошли 18 краснофлотцев пулеметных и артиллерийских расчетов, 18 красноармейцев с автоматическими винтовками и двумя ручными пулеметами, и 13 краснофлотцев, работающих на нефтедобыче, на электростанциях и на строительстве.

По боевому расписанию, составленному Сокольским и Ягодиным, в случае нападения, на каждой башне оборонялись два бойца с автоматической винтовкой и двадцатью гранатами. С башен перекрестным огнем накрывалась вся окружающая местность. Все ямы в округе, могущие стать укрытиями для атакующего противника, были засыпаны. Мертвые зоны под стенами башен накрывалась гранатами. Расчеты двух ручных пулеметов составили мобильный резерв. Все бойцы гарнизона получили личное холодное оружие в виде трофейной сабли и ножа. Двум краснофлотцам, призванным из бывшей области Войска Донского и умеющим обращаться с саблей, поручили обучение гарнизона владению холодным оружием. На четырех угловых и двух промежуточных башнях длинной стороны крепости установили постоянные парные сторожевые караулы. Смена караульных – через четыре часа. В ста метрах перед частоколом через каждые 50 метров установили трехметровые столбы с керосиновыми фонарями, зажигаемыми в ночное время. Внутреннюю территорию крепости ночью тоже освещали фонарями.

Командовать конвойниками оставили лейтенанта НКВД Спиридонова, артпульвзводом – лейтенанта Гумрака, рабочую команду поручили лейтенанту электромеханической БЧ Врубелю. Командиром крепости назначили начальника службы химзащиты старлея Прокошина. Химического нападения в этом мире ожидать не приходилось, поэтому служба оказалась лишней. Замполитом утвердили заведующего Красным кубриком мамлея Курочкина. Всего в крепости оставалось 54 человека. Отбор в гарнизон был очень жестким. Остаться очень хотели все. По распоряжению командования, каждому остающемуся в крепости выделялась жена – туземка. Чтобы не было конфликтов, девушек распределяли по жребию. Браки зарегистрировали в вахтенном журнале корабля за подписью командира. Каждой молодой семье выделили отдельную комнату. В комнате были: двуспальная кровать, шкаф, стол, и два стула. Руководство экспедиции озаботилось пополнением будущей коммунистической республики кадрами. Опять же, с женами под боком служба бойцам и морякам будет в охотку.

Одну свободную комнату выделили под штаб крепости. Другую – под Красный кубрик. Третью – под небольшую библиотеку художественной литературы. Четвертую под радиорубку и радиоузел. Гарнизону оставили стопку пластинок и патефон. По указанию Мещерского, радисты разобрали все радиовещательные приемники на корабле и собрали из полученных радиодеталей коротковолновую радиостанцию для крепости. Антенну вывели на наблюдательную вышку. По расчетам, связь с островом Бекия должна быть надежной. Собрали и усилитель низкой частоты для трансляции по лагерю музыки и объявлений.

Помимо нефтеперегонки, рабочая команда получила задания:

1) Накрыть навесами боевые площадки всех башен.

2) Построить плотину и водяную электростанцию на близлежащем ручье.

3) Построить амбары для хранения закупаемых у туземцев продуктов.

4) Освоить выжигание древесного угля и создать его запас.

5) С помощью аборигенов наладить добычу болотного железа.

Впрочем, поскольку в караулы назначались все без исключения, к работам тоже привлекались поочередно все, в том числе и конвойники, и артиллеристы. Так что, различие между краснофлотцами и бойцами НКВД становилось условным. Всех краснофлотцев обучили пользоваться автоматическими винтовками. Несмотря на дефицит патронов, провели боевые стрельбы.

Туземные воины продолжали расширять вырубку вокруг крепости. Петекотлю поставили задачу расширить ширину вырубки до одного километра. Туземцы очень хотели получить свои ножи и работали на совесть. Бревна на телегах отвозили в крепость. Крупные сучья и вершины заготовляли на топливо для нефтеперегонных кубов. Мелкие сучья сжигали на месте. Петекотля предупредили, что в случае нападения материковых дикарей, все племя, вместе со скотиной, должно укрыться в крепости. Катер гарнизону не оставили, поскольку удобной закрытой бухты около крепости не было. Для рыболовного промысла оставили шлюпку, которую, в случае чего, можно было затащить в крепость.

Топливные танки Марти заполнили нефтью. Емкости для дизтоплива тоже залили под завязку. В кубриках оставшейся в Сталинграде команды разместили 28 девушек. Свою Аймуяль Мещерский поселил в себе в каюту. Обижать девушку невниманием ему совсем не хотелось. Она очень завидовала сестре. Моряки, воодушевленные примером женатых товарищей, оставшихся в Сталинграде, сильно надеялись на скорое изменение своего семейного положения.

У туземцев закупили в большом количестве батат, кукурузу, табак, фасоль, помидоры, подсолнечник. Все это погрузили на когг. Туда же разместили свиней, коз, кур. Было неизвестно, есть ли туземное поселение на острове Бекия. Испанец – штурман этого не знал. Петекотль не знал, тем более. Пленных испанцев тоже перевезли на бриг и заперли в трюме. Из 11 раненых трое умерло, остальные выздоравливали. Всего испанцев осталось 41 человек. На когге разместили конвойную и швартовую команду из 8 человек. Порох, ядра, пушки, холодное оружие с парусника перевезли на Марти. На утро 26-го июля назначили отплытие.

7. Остров Бекия.

После побудки Марти выбрал якорь и двинулся в открытое море, ведя когг на буксире. Держали экономичный ход 6 узлов. Погода была по-прежнему хорошей. Вскоре встретили небольшой трехмачтовый парусник. Очевидно, испанцы послали на разведку еще один корабль, пришедший к форту. Имея на буксире когг, играть в игры с испанцем было нецелесообразно. Вызванный на мостик Мякишев определил корабль как малую каравеллу, водоизмещением примерно 150 тонн. Как раз на таких Колумб и открыл Америку.

Сблизившись с ним до шести кабельтов, по отработанной методике сбили ему мачту, положили у бортов несколько фугасов. Легли в дрейф, спустили катер. Чтобы сразу лишить испанцев иллюзий, обстреляли осколочными снарядами из сорокапятки палубу и высокий ют испанца. Подошедшие катера добавили из пулеметов. Каравелла выкинула белый флаг. От испанцев потребовали закрыть пушечные порты, спустить шлюпку и подать буксирный конец на катер. Затем отбуксировали каравеллу к коггу и передали канат на когг. Десант на парусник не высаживали. Во избежание неожиданностей. Привязав каравеллу к коггу, снова дали ход 6 узлов. Вся история заняла три часа. Поведение испанцев постоянно контролировали сорокапяткой. Ночью каравеллу и когг вели прожекторами. Впрочем, впечатленные скорострельность и меткостью пушек, быстротой хода без парусов и ярким светом прожекторов ночью, испанцы не выкобенивались. Судовая радиостанция постоянно поддерживала связь с крепостью. Следующим утром Марти уже входил в бухту острова Бекия. Переход прошел без приключений.

Мещерский давно и тщательно изучил остров на всех имеющихся картах. Остров имел форму треугольника с длинной стороной, равной 13 км и высотой вершины, противоположной длинной стороне, равной 4 км. Короткие стороны имели длину 7 и 8 км. В длинной стороне треугольника, напротив вершины, как будто, кто-то выгрыз кусок в форме косого параллелепипеда размером 4 км на 4 км. Однако, большая часть образовавшейся бухты была занята мелководьями. Судовой ход в бухту подходил с запада. Глубоководная часть бухты имела размеры примерно 500 метров на 800 метров, причем глубина начиналась сразу от берега. Глубокая часть бухты была защищена от ветров берегами и отмелями со всех сторон, кроме западной. Впрочем, угловая ширина доступного ветрам и волнам сектора не превышала 15 градусов.

От противоположной вершины треугольника, лежащей на востоке, этот кто-то тоже отгрыз большой кусок, образовав бухту круглой формы диаметром почти 600 метров. Ветрам доступ в бухту был открыт только с севера в секторе примерно 20 градусов. В бухтах острова могло разместиться, кроме самого Марти, еще пара десятков парусников. По информации Брокгауза, в этих бухтах в 19 и 20 веках располагались базы китобоев. Южнее острова раполагалось несколько совсем маленьких островков – просто скал, торчащих из моря.

Войдя в большую бухту, Марти встал на якорь и спустил оба катера. Катера взяли на буксир парусники и приткнули их к берегу. Благо, был прилив. На баркасах перебросили на берег конвойников. Бойцы организовали оцепление по берегу вокруг каравеллы. Катера заняли позиции на флангах. Испанцы прятались в трюме и на палубу предусмотрительно не вылезали. Повторять прошлую ошибку с коггом никто не собирался. По паруснику стеганул пулемет с катера. Затем, по приказу командовавшего оцеплением Ягодина, два бойца из оцепления по очереди короткими очередями разрядили винтовки в борт парусника. Каждый опустошил обойму на 15 патронов. Наверняка, наблюдавшие за происходящим через пробоины в корпусе, испанцы должны были сделать правильные выводы. Бронебойные трехлинейные пули проходят в обычном грунте полтора метра. Деревянные борта парусника они должны были легко прошивать навылет. Мгновенно и часто появившиеся в бортах парусника аккуратные сквозные дырочки, через которые пробивался свет солнечного дня, должны были полностью исключить неправильные мысли у испанцев. Вполне возможно, что пули кого-нибудь зацепили. Криков раненых через толстые доски бортов и палуб все равно не было слышно.

Затем Ягодин через рупор предложил экипажу каравеллы с поднятыми руками и без оружия выходить на берег, обещая жизнь и хорошее питание. Испанцы на этот раз все поняли правильно. Вылезли из трюма, попрыгали за порт и побрели на берег. Их оказалось 38 человек. Один из них, назвавшийся главным бомбардиром, сообщил, что в трюме остались раненые и попросил оказать им помощь. По его словам, кроме него из командного состава никто не уцелел.

Конвой отогнал пленных в сторону от каравеллы. Шлюпки и баркасы перевозили с Марти на берег рабочие отряды. Перевезли разобранные телеги и инструмент. Катер высадил на каравеллу досмотровую партию. На борту обнаружилось 16 раненых и 37 трупов. Раненых перенесли на берег и вручили корабельным докторам. Крепость решили строить прямо на берегу бухты. На первый случай – небольшого размера: 600 на 200 метров. Три отряда приступили к рубке леса. С когга выгрузили «старых» испанцев, присоединили к ним новых, и отправили под конвоем копать траншею под частокол. Марти снялся с якоря и самым малым ходом двинулся вокруг острова. Штурмана занялись топосъемкой берега и визированием высот. Требовалось проверить точность карт и уточнить точки размещения артиллерии. За четыреста лет что-то могло измениться. Попутно промеряли глубины. В малой бухте заметили поселение аборигенов и лодки на берегу.

До конца дня Марти вернулся в бухту. Просеку под частокол шириной 30 метров уже вырубили и поставили первые 100 метров частокола. Мещерский допросил бомбардира с каравеллы. Тот рассказал, что провести разведку их капитана попросил комендант форта. Каравелла имела на борту 12 пушек, запас пороха и ядер. Груз – цемент, гвозди и подковы. Направлялись из Санто-Доминго в Куману. Назначил бомбардира главным над остатками экипажа каравеллы. Предупредил, что бежать с острова некуда. Пообещал после года работы отпустить всех на все четыре стороны. Взял для изучения бортовой журнал, изъял корабельную кассу. В кассе оказалось килограммов пять серебряных монет. Зато груз был очень полезным. Особенно цемент. Повторил бомбардиру старую легенду о прибытии с Камчатки.

На следующий день в лагерь заявился туземный вождь со свитой. Сначала долго приглядывался с ближайшего холма. Караульные их вовремя засекли, но, проинструктированные Мещерским, сделали вид, что не замечают. Вождя приняли со всем почетом. Отвезли на корабль. Угостили чаем с булочками. В высокой беседе вместе с Круминьшем и Мещерским принимали участие Аолиянь и Аймуяль, представленные как супруги вождей пришельцев. Язык племени очень походил на язык араваков с Тринидада. Вождь Калиматепель рассказал, что в племени около трехсот душ. Живут земледелием и рыбалкой, разводят коз и свиней. Выяснилось, что опыт взаимодействия с испанцами у племени имелся, причем негативный.

За последние годы к острову неоднократно приставали корабли, брали воду, выменивали продукты. Вождь с гордостью продемонстрировал разноцветные стеклянные бусы и серьги. Но, три года назад после бури к берегу пристал поврежденный корабль. Экипаж долго занимался ремонтом. А затем испанцы ворвались в деревню и увели два десятка женщин. Мужчины племени напали на испанцев, но девушек отбить не смогли, потеряли восьмерых воинов, и отступили, испугавшись грома ружей. Поэтому, вождь долго приглядывался, и подошел только тогда, когда увидел испанцев, работающих под конвоем.

Вождю подарили нож, обещали защиту от испанцев. Сторговали землю на берегу бухты за два ножа. Рассказали о выгодах, полученных племенем Петекотля. Девушки все подтверждали. Они весело лопотали с вождем, хвастались новыми белыми матросками, синими юбками и туфлями. В экипаже Марти обнаружились и сапожник и пара портных. Практически все гражданские специальности краснофлотцев оказались востребованы. Вождь воодушевился, обещал подумать насчет девушек, согласился поставлять фрукты, овощи, рыбу, мясо, батат. Обещал прислать 50 воинов на работы. На сем и расстались.

Пока не будут установлены береговые пушки, требовалось обеспечить охрану острова с моря. Мещерский принял решение восстановить каравеллу. Два оставшихся пятидесятисильных двигателя, изготовленных в мехцехе, могли обеспечить каравелле не менее 6 узлов хода. А при попутном ветре и до 14 узлов. Установив на нее сорокапятку, можно было получить великолепный, по нынешнему времени, сторожевик. Обсудив идею со стармехом, поручил ему разработку проекта, а реализацию – Болотникову, уже прочно взявшему на себя обязанности директора ремзавода. Для ремонта и переоборудования каравеллы решили использовать корабельных плотников и квалифицированных моряков из числа пленных. Все равно в команду каравеллы придется привлекать испанцев. Укомплектовать экипаж своими кадрами никакой возможности не было. Да и опыта работы с парусами не имел никто. Яхты и баркасы в счет не шли.

Посоветовавшись с Круминьшем, решили поручить командование каравеллой каперангу Железнову, который, единственный из состава экспедиции, так и не пристал ни к какому делу. Про себя Мещерский подумал: если не справится с каравеллой, задвинем его в завхозы. Ему же поручил подготовить предложения по комплектованию экипажа.